Текст книги "Сайт самоубийц (ЛП)"

Автор книги: Келли Йорк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Несмотря на то, что ты сомневаешься, я думаю, всё будет хорошо.

Он сел на край ванны и посмотрел мне прямо в глаза.

– Какое это имеет значение, Адам? Зачем всё это? У тебя теперь есть работа. Это классно. Я действительно так считаю. Но что это значит для меня?

Это говорит о том, что ему стало лучше. Он пытается наладить жизнь, двигается вперед. Это значит, что он отдаляется от меня, потому что теперь ему больше не нужно, чтобы я о нём заботился. А я застрял на одном месте и понятия не имею, что мне делать.

– Я не знаю. Ты тоже можешь найти работу. Например, можешь работать и ходить в колледж.

– Работать где? В приюте для животных? Ухаживать за обреченными на смерть собаками?

Я понял, что повысил голос. Я не хотел кричать на Адама. Я себе этого не прощу.

– Мне только и остаётся что всю оставшуюся жизнь помогать больным животным и людям. А что я ещё могу? Я бесполезен. Я тупой, у меня проблемы с головой, в окружении людей я впадаю в панику и я…просто…не могу, это слишком, Адам.

– Что?

– Будущее. И всё с ним связанное!

Адам выронил баночку с таблетками. Она закатилась в угол. Он вскочил с ванной, прижал меня к стене и стал целовать. Делал он это как-то неуклюже. Сразу видно, что он не опытен в этом деле. Я тоже не эксперт, но мне это даже нравилось. Мы попытались найти какой-то ритм и под конец уже не могли оторваться друг от друга.

Адам отступил и, почти задыхаясь, сказал:

– Ты ошибаешься. Ты не бесполезен. Для меня ты много значишь. И ты намного сильнее, чем думаешь. Чтобы не случилось… всё можно исправить.

Работа. Лечение. Или, может, больше лекарств? Я не уверен, что справлюсь.

Глава 30

– Как дела у Адама на работе? – спросил меня Гарольд, когда я заскочил к нему в офис, чтобы передать материалы по «Сайту Самоубийц». Он пролистал документы и положил в стол. Хорошо, что он не стал детально их рассматривать, пока я был там.

Мне было трудно набраться смелости и отдать Гарольду все доказательства. Некоторые письма содержат настолько личные мысли и чувства, что после того как он их прочтет, он будет знать всё обо мне и о том, что творится в моей голове. Письма Каспер я решил ему не отдавать. Чтобы засадить Предвестника в тюрьму доказательств хватит, а родителям Каспер лишние проблемы не нужны. Поэтому я отдал ему только мои письма.

Я пожал плечами в ответ на его вопрос.

– Ему нравится. Он целый день говорит о музыке с покупателями и за это получает хорошую скидку.

За две недели, что он там работает, наша коллекция пластинок увеличилась вдвое. Каждый день он возвращается домой с подарком для меня.

Работа пошла ему на пользу. Я никогда не видел, чтобы он так много улыбался.

Должен признаться…что его работа пошла мне не на пользу.

– Хорошо. – Гарольд склонил голову и внимательно посмотрел на меня. – А как насчёт тебя?

– Со мной… всё намного хуже, – ответил я честно.

Он кивнул и достал из ящика своего стола визитную карточку.

– Вот. Возьми.

Я взял. На карточке стояло имя Амелия Думар. Я посмотрел на Гарольда.

– Что это?

– Это телефон моей кузины. Она психолог. Я немного обрисовал ей твою ситуацию… – Прежде чем я смог как-то отреагировать, он добавил: – Не вдаваясь в детали, конечно. И она попросила тебя и Адама позвонить ей.

Я взглянул на карточку. У меня, возможно, остались только деньги на то, чтобы оплатить счета, а тут ещё за психиатра плати.

– Она сказала, что проведет консультацию бесплатно, – словно читая мои мысли, сказал Гарольд. – Позвони ей, если хочешь. Она будет ждать.

Кивнув, я зажал карточку в руке. Я мог бы засунуть её в передний карман, потому что передние карманы у меня были для вещей, которые надо выкинуть. Квитанции, обёртки от жвачки. Наверное, мне стоит её выкинуть. В последнюю мою встречу с психиатром он просто назначил мне лечение, и мы больше не встречались.

Я поблагодарил Гарольда и засунул визитку в задний карман, рядом с бумажником.

***

Теперь, когда спрос на кошек закончился, приют совсем опустел. Но через несколько недель дела должны наладиться. Скоро Рождество, и семьи будут искать себе питомцев.

Печальная статистика гласит, что большинство из таких животных всё равно оказываются в приюте. И только некоторым везёт с хозяевами. Только некоторым удаётся избежать гибели. Не всем. Но это лучше, чем ничего.

Собака с поврежденной лапой, которую мы с Адамом видели в последний наш приход, находилась ещё в карантине. Я осмотрелся, чтобы убедиться, что никого нет, и быстро пробрался к клетке. Пес поднял голову и настороженно посмотрел на меня.

– Эй, – прошептал я. Собака медленно поднялась на ноги и захромала ко мне. Она подошла настолько близко, что я смог её внимательно рассмотреть. Казалось, кость в её ноге деформирована и искривлена. Я протянул руку в клетку и почесал ей шею. Пес зашлепал своим целым ухом и оттопырил второе половинчатое ухо. Швы ещё не сняли, но болезненная краснота прошла. Оно стало заживать.

– Ты такой несуразный! (Мы оба с тобой).

Он лег на спину и начал кататься по полу, показывая мне свой живот. Это было так забавно.

– Эй, тебе нельзя здесь находиться!

Я отдернул руку так быстро, словно обжёгся, и вскочил на ноги. Собака испугалась и забилась в дальний угол клетки. На меня, нахмурив брови, смотрела женщина в синей форме работника, с широкими плечами и конским хвостиком.

– Парень, ты нарушаешь закон. Этот пёс на карантине. Ты читать умеешь?

Покраснев, я мигом перелез через ограждение.

– Извините, я просто… эта собака…

– К ней ещё нельзя.

– Я знаю. А что с ней случилось?

– Кто-то подобрал её на дороге и привёз сюда.

– Её нога уже была не в порядке?

– Да. Ветеринар считает, что она сломала ногу и та неправильно срослась… и теперь имеет такой вид.

Она сложила руки на груди. Её, должно быть, зовут или Берта, или Дотти. Она больше похожа на Дотти.

– Она до сих пор наблюдается у врача из-за своего уха. Если она тебя заинтересовала, оставь свои координаты, и мы тебе позвоним.

– Не в этом дело. – Я шёл рядом с ней вдоль клеток, постоянно оглядываясь на ту собаку, даже когда её уже не было видно. – Я принес документы…

– Чтобы взять питомца?

– Нет, чтобы устроиться на работу.

Она остановилась. Я остановился. Она прищурилась. До меня дошло, что быть пойманным в неразрешённом месте – не лучший способ произвести первое впечатление. Я протянул ей своё заявление. Женщина взяла его, просмотрела первую страницу и с удивлением взглянула на меня.

– Ты до этого где-нибудь работал?

Я отрицательно покачал головой.

– Тогда почему я должна взять тебя на работу?

Я едва сдержался, чтобы не ответить ей: А вы и не должны. Извините, что отнял у Вас время. Я сильно прикусил себе щеку, и боль отвлекла меня от начинающегося приступа панической атаки.

– Потому что я прихожу сюда уже два года и могу быть вам полезен.

На её лице появилась улыбка.

– Мы тебе позвоним.

Она ушла, оставив меня стоять у дверей приюта в замешательстве. Толи я принят, толи я с треском провалился. Поэтому я решил пока никому не говорить об этом. Я не хочу давать Адаму надежду, а потом разочаровать его, если меня не возьмут на работу.

Когда я вернулся домой, велосипед Адама стоял на обычном месте. У меня до сих пор щемит сердце, когда я это вижу, от осознания того, что каждый вечер Адам возвращается домой, чтобы побыть со мной. Мы всегда ужинаем вместе, даже несмотря на то, что кулинары из нас никудышные и нам приходится заказывать еду.Потом мы смотрим вместе фильмы или играем в компьютерные игры.

Иногда он слегка касается своими губами моей щеки или уха, и я перестаю стесняться и делаю то же самое в ответ.

У меня есть парень. Но мы этого никогда не озвучиваем.

Я, улыбаясь, открыл дверь и зашел в квартиру. Адам был на кухне. Это настолько странное явление, что мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что он делает.

– Ты готовишь?

Он поднял голову. Обычно бледное лицо его раскраснелось, на лбу капельки пота.

– Тебя ещё не должно быть дома, – сказал он.

– Но я тут.

Я направился к кухне, однако Адам лопаточкой – у нас есть лопаточка? – показал держаться подальше.

– Нельзя, пока я не доделаю.

Я сел на край кровати.

– Почему ты решил сам готовить?

– Не знаю.

Он смотрел то в распечатанный откуда-то рецепт, то на плиту. Он пару раз обжег руку и уронил что-то на пол. Но это было так потрясающе, смотреть, как он старается. Каспер бы это понравилось. Адам пробует делать что-то новое. Ему так комфортно – со мной, – что он поборол свой страх неудачи.

Мне так захотелось его поцеловать.

Он поставил на стол жаркое на бумажных тарелках и яблочный сидр в пластиковых стаканчиках. Это выглядело забавно. Мы сидели на полу друг напротив друга и наслаждались ужином, представляя, что это наше романтическое свидание в дорогом ресторане. Ужин был на удивление вкусным.

Мы легли в постель смотреть телевизор, и всё время целовались, больше, чем когда-либо.

Единственное, что может быть лучше, чем любоваться губами Адама, это целовать его губы, потому что они такие мягкие, нежные и неопытные, как и он сам. Меня возбуждала сама мысль, что он никогда ни с кем не делал этого раньше.

Адаму нравится скользить рукой под рубашкой вдоль моей спины. А я люблю проводить рукой по его волосам. Мы делаем всё это медленно, словно неловкими движениями боимся разрушить что-то ценное.

Но нас это устраивает. Медленно, шаг за шагом. Уснули мы рано, потому что я был измотан подачей заявления на работу, а Адам устал от экспериментов на кухне.

***

Когда я проснулся, Адам играл в компьютерную игру. Я повернулся на другую сторону и провел пальцами по ноге Адама. Он улыбнулся, но не отвлёкся от игры. Только пройдя уровень, он обернулся ко мне.

– Доброе утро.

– Я не знаю, как ты умудряешься играть с такой точностью на таком крошечном экране.

Адам пожал плечами.

– Иногда мне не хватает моего большого плоского телевизора.

Он лёг мне на ноги. Я попытался пощекотать его пальцами ног.

– Что значит твой телевизор?

– Мой. Я купил его на свои деньги на прошлое Рождество.

– Если он твой, то ты можешь его забрать.

Адам, нахмурившись, посмотрел на меня из-под копны своих черных волос.

– Разве мы можем?..

– Я не знаю. Думаешь, твоя мама нам не позволит?

– Её постоянно нет дома, а у меня остались ключи. Он по праву мой. Так же, как и компьютер, кстати.

Я удивлённо приподнялся на локтях. Мы с Кори точно так и сделали бы. Как тогда, когда взломали машину её бывшего парня, чтобы забрать его магнитолу, потому что он отказывался отдавать её диски. (Меня поразило осознание того, что, думая о ней, у меня уже не щемит сердце.)

Но это Адам, который до недавнего времени не мог даже посмотреть в глаза своей матери и послать её к черту. Я удивляюсь, как изменился Адам с момента нашей первой встречи. Я жду не дождусь того момента, когда мы зайдём вновь в его дом. Я очень хочу «размазать варенье по ковру».

***

В доме Адама царила полнейшая тишина. Домработница приходит только по четвергам, машина миссис Роксвэлл отсутствовала. Открыв дверь, Адам облегченно вздохнул. Он боялся, что его мать сменила замки.

Мы поднялись по лестнице, и подошли к его комнате. Адам толкнул дверь и…

– Она закрыта. – Он попробовал ещё раз, подергал ручку. – Она заперла дверь в мою комнату.

– Чтобы ты не смог забрать свои вещи, точно тебе говорю.

Адам посмотрел на меня растерянно, но уже через секунду на его лице появилось дерзкое выражение решимости. Он повернулся спиной к двери, поставил удобнее ноги, развернул плечо в сторону двери и толкнул её с такой силой, что зашатались висевшие на стене картины.

Я не мог удержаться от смеха.

Адам попробовал ещё раз. Я решил ему помочь и стал рядом с ним.

– На счёт три…

Наши удвоенные усилия дали результат, дверь распахнулась, и мы оба рухнули на пол спальни. Встав, я тут же направился к телевизору, чтобы отключить все провода. Адам подошел к компьютерному столу и сделал тоже самое.

– Это же не воровство, правда? – прошептал Адам. – Получается, что я вломился в её дом.

– Это не взлом, у тебя же есть ключи, – ответил я, перекидывая сетевой шнур через плечо.

Я осмотрелся в комнате и решил взять кое-какие мелочи, которые могут понадобиться Адаму. Ручку с изображением Элвиса, постер Битлз, куртку.

Когда мы закончили, у меня был целый рюкзак вещей, постер подмышкой и ноутбук Адама в руках. Он же аккуратно нес свой телевизор. Я задумчиво посмотрел на кухню, но решил не совершать свой «вандализм с вареньем».

Забери у женщины ребёнка, и она озлобится, но если ты испортишь её ковер, на тебя обрушится весь её гнев.

***

Остаток дня мы провели, играя в компьютерные игры на новом телевизоре. Адам как обычно выиграл, да я и не против. Он всегда так искренне удивлён и рад тому, что он с чем-то хорошо справляется.

После ужина Адам удивил меня, спросив, не хочу ли я побегать. Он никогда не бегал со мной. Когда я согласился, он взял мой плащ и сказал:

– Пойдём на мост.

Ещё не было шести, а солнце уже село, оставив только оранжевую полоску на горизонте. Мы припарковались и побежали вниз к мосту, потом по мосту и остановились на середине. Я мог точно показать то место, где Каспер собиралась спрыгнуть.

На мгновение я забылся. Очнулся, крепко держась за ограждение. Адам тоже опёрся на перила и всматривался в воду.

– Можно мне спросить тебя кое о чём? – сказал он.

Последние несколько дней были чудесны, и мне не хотелось бы сейчас говорить о чём-то мрачном. Я ответил:

– Конечно.

– У нас всё хорошо?

Вопрос с подвохом. Я повернулся и облокотился спиной об ограду. Стало так холодно.

– В каком смысле? – спросил я.

– Скажи, что всё будет хорошо. С нами всё будет в порядке?

У меня не хватило смелости посмотреть ему в глаза.

– Я не знаю. Думаю, что да. Сейчас же всё хорошо?

Адам сунул руки в карманы и опустил взгляд.

– Я подумал над тем, что мне сказала мама. Я хочу пройти лечение. Вместе с тобой.

– Я уже был у врача, – запротестовал я.

– Все доктора разные. Это было давно. А сейчас – это сейчас.

Я это прекрасно понимал. Но не думал, что они скажут мне что-то новое. В разговоре с доктором, к которому меня отвела Мэгги, речь шла о госпитализации, о маниакальной депрессии, о пожизненном приёме лекарств.

Но, с другой стороны, я не узнаю, если не попробую. Стоит попробовать хотя бы ради Адама.

Мы стояли на мосту, не поднимая друг на друга глаз. Я знал, что он беспокоится обо мне, но понимал, что он пока сам ещё нуждается в поддержке.

Наконец я сказал:

– Гарольд дал мне контакты одного психиатра. Она может принять нас в любое время и бесплатно.

– Мы можем попробовать.

Я сел на корточки.

– Я не знаю, смогу ли я.

– Поэтому я и говорю пробовать, а не делать. Я буду рядом.

– Мне не нужна помощь.

– Каждому иногда нужна поддержка, Винс. – Адам сел рядом со мной и взял мои руки в свои. – Каждому. Мы с тобой справимся, если будем держаться вместе. Мы заслуживаем большего. В том, через что тебе пришлось пройти, нет твоей вины.

Я взглянул на него. Не моя вина. Разве? Никто раньше мне этого не говорил.

Это не твоя вина, что тебя бросили родители. Нет твоей вины в том, что тебе не везло с приёмными семьями. Не твоя вина, что умерли Мэгги и Каспер; ты ничего не мог с этим поделать.

Я человек, который ничего никогда так просто не отпускает. Я никогда не прощу приёмные семьи, которые вышвырнули меня вместо того, чтобы разобраться,что не так?Что мы можем сделать, чтобы стало лучше? Я никогда не прощу Пэнни, которая заставила меня чувствовать себя неловко на похоронах Мэгги. Я не прощу Каспер за то, что она не попрощалась с нами. И Адама за то, что он поцеловал меня и заставил задуматься над своей жизнью.

Наверное, стоит попробовать.

ДЕКАБРЬ

Глава 31

Я: Мне позвонили из приюта.

Адам: !!!???

Я: У меня есть работа.

***

Я не умею общаться с людьми. Хорошо, что моя работа в приюте связана больше с общением с животными, чем с людьми, желающими их взять. Несколько дней в неделю по шесть часов в день я чищу клетки, лотки и кормлю животных.

Моя любимая часть работы – выгул животных. На третий день они стали узнавать меня в лицо и уже знали, что если у меня в руках поводок, значит, их ждёт глоток свободы и свежего воздуха. Каждый из них рад моему появлению.

Теперь, когда я здесь работаю, мне позволено подходить к собакам, которые находятся в карантине. Каждый день я навещаю того самого пса с покалеченной ногой. Вчера я возил его в ветеринарную лечебницу на последний осмотр его поврежденного уха. Теперь он здоров и может переехать в общий зал к другим питомцам. Сегодня впервые я поведу его на прогулку.

Когда я остановился возле его клетки, то увидел, что на ней висит листок бумаги с надписью «Нашёл хозяев».

Я только мельком посмотрел на объявление, но оно отдалось болью в каждой клеточке моего тела. Это хорошая новость, разве нет? Не прошло и суток, как его перевели из карантина, а он уже кому-то понравился, его хотят забрать домой и сделать частью своей семьи.

Может, этот кто-то даже сделает операцию на его искалеченной ноге. (Я не хочу принимать эту ситуацию близко к сердцу.Только не сейчас.)

Пёс запрыгал по клетке, остановившись только для того, чтобы я смог надеть поводок, потом пулей выскочил из клетки и потащил меня за собой. Я натянул поводок, заставив его идти рядом со мной, и повёл его к выходу.

Возле приюта расположен общественный парк, и в самой глубине парка есть огороженное место, которым пользуются только наши сотрудники. Я закрыл за нами калитку и отстегнул поводок. Пёс понюхал траву у себя под ногами, остановился и вопросительно посмотрел на меня.

– Это трава. Давай, вперед. Ты должен выгуляться. Бегай, прыгай, валяйся. Делай всё, что должны делать собаки на прогулке.

Из ящика с игрушками я достал летающий диск, помахал им перед мордой собаки и швырнул его. Он пролетел несколько футов и упал на землю. Это был первый раз, когда я запускал фрисби, и это был полнейший провал.

Пёс доковылял до него и просто обнюхал. Я поднял диск и попробовал ещё раз запустить его.

На этот раз я, видимо, сделал всё правильно, потому что диск взлетел вверх. Пёс навострил уши и бросился вдогонку.

Он бежал неуклюже. Поджав повреждённую лапу, он практически бежал на трёх оставшихся. Подпрыгнув, он зубами схватил фрисби и рухнул на землю. Я подбежал, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Но пока я до него добежал, он уже вскочил на ноги и, счастливый, кусал диск. Я присел рядом и почесал его за ухом, погладил живот и позволил ему облизать мне руки.

Мне хотелось плакать, потому что его забирают, и в тоже время я чувствовал радость за него, и это самое главное. Даже осознавая, что это было неизбежно, я был ещё не готов расстаться с ним.

Когда я привел его обратно в приют и завел в клетку, я присел и крепко обнял его за шею.

– Ты принесешь своим новым хозяевам много счастья.

Мне хотелось верить, что так или иначе, но я скрасил его существование в приюте. Возможно, даже помог побороть его страх перед людьми.

Я надеюсь, что он будет помнить обо мне.

– Его ухо выглядит намного лучше, – услышал я голос Адама у себя за спиной.

Я вскочил на ноги и повернулся.

– Эй, что ты тут делаешь?

Адам убрал волосы с лица. У него в руках был пакет из магазина пластинок, что означало, что он пришел сразу после работы.

– Народу в магазине почти не было, и они отправили меня домой. Ты скоро освободишься?

– Через двадцать минут. – Я засмущался, лицо расплылось в улыбке. Мне захотелось поцеловать его, но я не был уверен, что следует это делать. Он лучше разбирается во всех этих нежностях на публике. Я не люблю привлекать к себе внимание. Это ещё один пункт в списке вопросов, которые я бы хотел обсудить с доктором Дюмар. Зато у Адама с этим не было проблем, он наклонился и прижался своими губами к моим. Быстро, слегка, просто чтобы удовлетворить себя. Некий компромисс.

– Мне осталось закончить пару дел, и я буду свободен, – сказал я, склонив голову, потому что покраснел как рак.

Доделав всю свою работу, я отмыл руки от собачьего запаха и переоделся в обычную одежду.

Когда я уже надевал плащ, в раздевалку заглянула Хелен – широкоплечая женщина, которой я отдавал своё заявление.

– Думаю, тебе будет интересно узнать, что твоя собака собирается отправиться к новым хозяевам.

Я стал как вкопанный.

– Что?

Она кивком указала на холл.

– Если ты хочешь с ней попрощаться, то тебе нужно поспешить.

Я ринулся из комнаты, сердце бешено стучало. Я не готов к этому. Я очень сильно старался эти дни и не хочу потерять самообладание и разочаровать Адама и Хелен. Я помчался вдоль клеток, и, подбежав к столу регистрации, увидел пса, весело виляющего хвостом. Он тоже заметил меня и стал рваться с поводка, словно рыба с крючка.

А поводок был в руках у… Адама.

Я остановился в нескольких шагах от них. Я не мог поверить своим глазам.

Адам обернулся и посмотрел на меня. В одной руке у него была ручка, а в другой та самая табличка с надписью «Нашёл хозяев».

Пёс снова попытался сорваться с поводка, и Адам на этот раз отпустил его. Он подбежал ко мне и попытался запрыгнуть на меня, но не смог удержаться. Я подхватил его и позволил облизать мне лицо и волосы.

– У меня есть только половина нужной суммы. Ты можешь внести вторую половину, и пёс будет наш общий, – сказал Адам.

Я не знал, что сказать. И не уверен, что смог бы произнести хоть слово, не расплакавшись.

Я поставил собаку на пол, подошел к Адаму и взял у него ручку, чтобы подписать бумаги.

– Винс, ты понимаешь, что собака – это не игрушка. Если ты полностью не уверен, тогда не стоит этого делать.

Да. Собака это навсегда. Не на один-два года, на десятилетия. И даже больше. А что потом? Потом жизнь, произнёс тонкий голосок у меня в голове. После этого будет жизнь. Жизнь, которой Каспер и Мэгги лишились так рано.

То, что Адам мне предлагает, не просто давай жить вместе и заведём собаку, это намного больше.

Давай проживём жизнь вместе.

Давай бороться вместе.

Давай исправлять ошибки вместе.

Всё будет прекрасно, потому что мы вместе.

Это будет нелегко. Однажды наступит день, когда мне станет грустно,и я не смогу ни о чём другом думать, как только о моей грусти. Но сейчас, глядя на Адама и на нашу собаку, думая о будущей совместной жизни, я понимаю, что после моей апатии жизнь продолжится.

Я подписал все бумаги на собаку. Потом подошел к Адаму и поцеловал его.

Взявшись за руки, мы вышли из приюта.

– Как мы его назовем? – спросил Адам.

Мы посмотрели на нашего причудливого пса с его сумасшедшими глазами, высунутым языком, кривыми ушами и искалеченной ногой. Любой, кто его увидит, подумает…

– Давай назовём его Фубар.

***

От кого: Винсент Х.

Кому: К Хармс

Тема: ответ на Дорогие ребята

Каспер,

Мне кажется, что мне нравится моя работа. Это чудо, что я её получил. Я не говорил тебе, но Хелен – женщина, которая меня наняла – видела меня до этого несколько раз. Оказывается, я не настолько незаметный, насколько думал.

Мы с Адамом посещаем доктора Дюмар дважды в месяц. Она очень милая. Она говорит, что иногда нам нужно впадать в грусть для того, чтобы обратить свое внимание на вещи, которые мы обычно игнорируем. Я рад, что она не направила меня на лечение.

Раз в две недели мы ходим в гости к Гарольду. Иногда к нам присоединяется его новая подружка. Она работает в кабинете хиропрактики рядом с его работой. Они встретились, когда он обратился в их кабинет с болями в шее, после того как помог мне с машиной. Вот так случайно я свел двух людей. Он счастлив. Мне это нравится.

Фубар уже привык к нам. Мы собираемся переезжать в более просторную квартиру. (Там есть настоящая ванная комната!) Она находится рядом с парком, и мы сможем больше гулять.

Питер Феликс (настоящее имя Предвестника) был арестован и обвинен в девяти преднамеренных убийствах и в убийстве первой степени. Но на вынесении приговора его не было. Его нашли мертвым в камере. Это так символично, разве нет?

Мы ходим на мост каждую неделю. Нам тебя не хватает.

Когда-то я потерял всё и был совсем один. Грусть, боль, казалось, это не закончится никогда. Когда ты бредешь один в бурю, ты не видишь конца пути, но он есть, ты просто не знаешь, как долго тебе ещё идти.

Я всё ещё в пути, но я уже не чувствую себя потерянным.

Я продолжу бороться. Обещаю.

Винни.