Текст книги "Сайт самоубийц (ЛП)"

Автор книги: Келли Йорк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– О, странно.

– Да, удивительно,– ответила она поникшим голосом. Казалось, что она что-то недоговаривает. – Адам разве не с тобой?

Моё сердце заколотилось.

– Нет. Я отвез его домой.

– Ты шутишь? Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.

– Вовсе нет.

Рассказать ей о сумасшедшей мамочке Адама или нет? Интересно, была ли она у него в гостях, знакома ли она с его мамой? Я не мог представить себе, чтобы Каспер промолчала, если бы миссис Роксвэлл выставляла её из дома. К тому же, в этой ситуации она назвала бы Адама бесхребетным.

– Потому что я оставила вас двоих, чтобы вы могли побыть наедине, – возмущенно сказала она.

– Но ты сказала, что скоро должны вернуться твои родители.

– Они вернутся завтра вечером.

Я тяжело вздохнул.

– А что ты хотела этим добиться? Зачем ты оставила нас наедине?

Она рассмеялась в ответ.

– Да ладно тебе, Винс. Ты думаешь, я не вижу, как ты на него смотришь? Мне так и хотелось сказать тебе, чтобы ты вытер слюни.

Мои щеки загорелись.

– Это вовсе не так. Он… я даже не знаю, действительно ли он…

– Гей?

– Это своего рода… ты знаешь, очень важно… – Я даже понятия не имел, что хотел сказать. Мой язык окаменел.

– Если честно, то я не думаю, что Адам относится к этому именно так. Ему просто нравишься ты. Он тебе доверяет.

Несмотря на то, что мне хотелось поговорить на тему, как я нравлюсь Адаму и как он мне доверяет, я не сказал ни слова. Я не мог. У меня никогда не было такого рода отношений. Я, конечно, целовался с парнем на одной из вечеринок Кори (или точнее он сам меня поцеловал), но это было год назад и ни к чему не привело. Во всяком случае, ни к чему хорошему. Кроме того, что меня пару раз посадили в мусорный контейнер после школы и удерживали под водой во время занятий в бассейне.

– Мне нужно идти, – пробормотал я.

– Винсент, не будь таким.

Но я такой. Я пожелал ей спокойной ночи и повесил трубку.

Глава 16

Адам написал мне письмо с извинениями: прости за маму. Я не ответил ему, потому что я всё ещё чувствовал себя обиженным. Возможно, это глупо, но мне казалось, что меня предали. Ему восемнадцать, и его мама больше не имеет право им командовать.

С другой стороны, я был не самым послушным ребенком. Я никого не слушал, ни моего приёмного старшего брата, ни моих приёмных родителей, ни учителей в школе. Нельзя сказать, что я был бунтарём, который намеренно нарушал правила, просто были вещи, которые я действительно не хотел делать…

Как, например, устный доклад. Кто, черт возьми, решил, что это хорошая идея поставить ребенка, которого ненавидят все остальные дети, перед классом и при этом ожидать от него блестящего ответа? Я испытал это однажды, в средней школе. С меня хватило. Это было причиной почти всех моих плохих оценок.

«У Винсента есть потенциал, но ему плохо даётся работа в группах и участие в жизни класса».

Есть большая разница между неумением уживаться в коллективе и пониманием того, что лучше держаться подальше от этого коллектива, потому что одноклассники постоянно издеваются над тобой. Меня столько раз кидали в мусорные баки, запирали в шкафчике, преследовали меня до самого дома, воровали обед и даже снимали с меня обувь – связали шнурки и перекинули через линию электропередач.

Кого волнует, что я не хочу выставлять себя идиотом перед классом? Кому какая разница, что я хочу рисовать людей и кроликов, а не корзину с фруктами? Кому какая разница, что я не могу уснуть и хочу прогуляться в два часа ночи?

Но я никому никогда не причинял ни физической, ни эмоциональной боли, по крайней мере, до тех пор, пока они не обижали меня первыми. Я сомневаюсь, что смог бы кому-нибудь реально навредить. На занятиях я старался концентрироваться, даже если ничего не понимал или был погружен в свои мысли. Я не хотел быть непослушным ребенком. Клянусь, не хотел.

Мне просто хотелось самому контролировать свою жизнь. Небольшие акты неповиновения были единственным способом добиться этого. В некоторой степени Мэгги понимала это. Если я прилежно учился и не врал ей, то она позволяла мне заниматься теми вещами, которые делали меня счастливым. Она разрешала мне совершать пробежку по ночам, но с условием, что она заранее будет знать мой маршрут и что я возьму с собой телефон. Она забрала меня из обычной школы и записала на независимое обучение, где я мог обучаться в моём собственном темпе и очень скоро нагнал материал, который пропустил за прошлые годы.

Все родители должны быть похожи больше на Мэгги и меньше на маму Адама. Все дети должны быть готовы бороться за определенную степень свободы вместо того, чтобы быть всё время на коротком поводке.

Я не ответил Адаму, потому что не знал, что сказать. Кори всегда говорила, что когда я расстроен, я немного не в себе. Поэтому мне лучше сейчас помолчать до тех пор, пока я не смогу думать рационально и сделать вид, что ничего не было.

Это могло бы сработать, если бы Адам не позвонил на следующий день. Возможно, мне надо было написать ему что-нибудь ободряющее, чтобы он успокоился и отстал от меня.

Или, может быть, мне совершенно не хотелось, чтобы он отстал от меня. Может быть, я хотел посмотреть, позвонит он или нет? Я не знаю. Но когда на телефоне высветился его номер, внутри у меня что-то затрепетало. Значит, Адам не хотел расстраивать меня. Значит, ему не наплевать на мои чувства и он хочет удостовериться, что я в порядке. Моё сердце заколотилось.

– Алло.

– Привет.

Я прижал телефон плечом к уху и обтер вспотевшие ладони о джинсы.

– Привет. Как ты?

– Я в порядке. – Он помедлил. – Я не был уверен, что ты получил моё письмо и… Извини за тот день. Я не знаю, что на неё нашло.

– Да всё в порядке.

Пять минут назад было всё по-другому, но в ту секунду, когда я услышал голос Адама, всё стало прекрасно.

– Если бы было всё в порядке, то ты бы ответил на моё письмо, – сказал Адам. В его голосе слышались нотки сомнения.

Он меня раскусил.

– Сейчас уже всё хорошо. Я имею ввиду… что привык к тому, что не нравлюсь родителям моих друзей, я просто…

– Просто что?

Теперь была моя очередь выдержать паузу. Повисла тишина.

– Я не понимаю тебя, вот и всё. Ты должен был ей всё высказать.

– Она моя мама, Винс. Я не могу её отчитывать.

– А я думаю, что можешь.

Адам ничего не ответил. Я тут же представил его, молча сидящим на краю своей кровати, ссутуленного и собирающего несуществующие ворсинки со своего балахона. Молчание и Адам – лучшие друзья. Это сводит меня с ума. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он робко и нечетко пробормотал:

– Как насчет следующей недели…прогуляемся…

Я глубоко вздохнул и спросил его:

– А что, если она опять не разрешит тебе никуда идти?

– А её не будет в городе. Она уезжает в четверг.

– Значит, это будет нашим секретом.

Как же меня это раздражает. Кори всегда скрывала от родителей наше общение, потому что они считали, что я плохо на неё влияю. Каспер поступала точно также, потому что её родители никогда бы не отпустили её с двумя парнями, которым они не могут доверить заботу о ней. Мне не нравилось быть таким тайным другом, но я всегда понимал это, до этого момента. Со стороны Адама меня это обидело.

– Мы будем проводить время вместе, пока твоей мамы нет в городе, а в остальное время мы будем осторожны, чтобы она ни о чём не догадалась, ведь так?

– Так будет проще.

Я попытался собраться с мыслями.

– А я так не думаю. Она же не просто попросила тебя сделать домашнюю работу или вынести мусор. Она не имеет право указывать тебе, с кем ты можешь дружить, а с кем нет. Я веду это к тому, что её всё равно никогда не бывает дома, тогда какая ей разница, где ты и с кем ты?

– У тебя нет родителей, – резко сказал он. – Поэтому не делай вид, что ты в этом что-то понимаешь.

Это было так, словно на меня вылили ушат холодной воды. Я уставился на стену и пытался понять, действительно ли он это сказал.

Адам сделал глубокий вдох. Его голос дрожал:

– Винс, извини…

Я повесил трубку.

ОКТЯБРЬ

Глава 17

Мой проигрыватель кричал так громко, что я думал, мои соседи меня выселят. Лежа на полу с закрытыми глазами и наслаждаясь песнями Джорджа Харрисона, я, разумеется, не слышал, как звонила Каспер. Только около двух часов ночи, когда я решил, что пора идти в постель, я заметил четыре пропущенных вызова и кучу смсок от неё. Она писала, что хочет срочно со мной поговорить. Я устал, моё сознание затуманено таблетками, и мне всё равно.

Я ненавижу это лекарство. Или ненавидел бы, если бы у меня были силы. Я больше не злился ни на Адама, ни на себя. Я…просто…был.

Иди спать. Спишемся утром, написал я Каспер.

Только я стащил с себя рубашку и рухнул в кровать, как она ответила:

Нет. Давай поговорим сейчас.

Я не успел сообразить, что ей на это ответить, как она позвонила. Спор с Каспер потребовал бы больше времени и сил, поэтому лучше ответить на этот чертов звонок и послушать, что она хочет сказать. Я вздохнул, перевернулся на другой бок, дотянулся до телефона и прижал его ухом к подушке.

– Разве ты не должна сейчас спать?

– Приятель, ты должен сесть за свой комп и прочитать моё письмо.

– Каспер, сейчас два часа ночи. Я собирался лечь спать.

По её голосу казалось, что она на гране нервного срыва.

– «Сайта Самоубийц» больше не существует. Копы его закрыли, а Предвестника арестовали.

Это привлекло моё внимание, хотя я не мог понять, что чувствую по этому поводу помимо легкого беспокойства где-то глубоко внутри.

– Что?

– Семья одного из пользователей сайта, который покончил с собой, нашла в истории его браузера ссылку на наш сайт и заявила об этом. Расследование началось, потому что на сайте было зарегистрировано много несовершеннолетних.

Я провел рукой по лицу, пытаясь окончательно проснуться.

– Они не могут арестовать кого-то только за то, что он вел форум для людей, желающих уйти из жизни.

– Конечно, нет. Но они могут арестовать того, кто был соучастником самоубийств. Не потому, что он нажимал на курок или давал им таблетки, а за то, что он всё знал и никому об этом не сообщил.

Точно, фотографии, – вспомнил я. Мы как-то обсуждали, что Предвестник наблюдал самоубийства нескольких пользователей сайта. И тут меня осенило…

– Джоуи?

Каспер молчала, но я слышал её дыхание.

Теперь понятно, почему она так разволновалась, когда Джоуи умер. Почему она казалась такой отрешенной, когда сайт в первый раз закрыли. И почему сейчас она так возбуждена.

– Я не уверен, правильно ли я всё понял. Предвестник был с ним? Откуда ты знаешь?

– Потому что он выложил фото. Благодаря этому я и узнала, что Джоуи больше нет. В последние месяцы он говорил, что ему становится лучше, поэтому он думал, что сможет ещё продержаться. Он был не готов умереть, Винс. Потом вдруг, ни с того ни с сего, Предвестник назначает ему встречу и он умирает. В этом нет смысла.

Нет. Смысл был.

Внутри меня всё похолодело. Значит, вот что он делал. Он уговаривал людей совершить суицид. Джоуи был из Чикаго. Чем больше я об этом думал, тем больше вспомнил форумчан, чьи посмертные фотографии были сделаны Предвестником. Они жили или в Чикаго, или в его пригороде. Возможно, он был не просто свидетелем самоубийств, он помогал людям уйти из жизни.

Затем я вспомнил Джессику и подумал: а чем я лучше Предвестника? Я мог бы схватить её, остановить. Я был так близко. Но всё что я сделал – спросил её имя и смотрел, как она бросилась вниз.

Я бы рассмеялся, если бы мне так не хотелось заплакать.

Я так отчаянно пытался почувствовать хоть что-нибудь, когда умерла Мэгги, а сейчас я чувствую слишком много. Золотой середины не существует.

– Как ты думаешь, нас это как-нибудь коснется? У них есть наша информация, но это ничего не значит… у них есть только имена и номера.

– Не уверена. Они знают IP-адреса. Если они захотят, они могут отследить каждого из них, но главный вопрос… насколько это серьезно? Их в основном интересуют несовершеннолетние.

– Тебе же семнадцать.

– Хорошо, что я, возможно, буду уже мертва, когда они начнут меня искать, ха. —Казалось, этот факт её искренне забавлял.

Мне стало нехорошо, перед глазами всё поплыло. Я поморгал, чтобы вернуть четкость глазам.

– Мне не нравится, когда ты так говоришь.

– Раньше ты так не реагировал.

– Раньше меня это не волновало.

– А ты лучше подумай, что скоро ты потеряешь друга и это причинит тебе боль. И независимо от того, убью я себя или нет, ты всё равно меня потеряешь. Ты должен смириться с этим.

Это правда. И это меня бесит.

Какая-то часть меня была убеждена, что если я смогу сделать Каспер счастливой, если смогу стать ей настоящим другом, то она не умрет. Что за дурацкая мысль. Она неизлечима. Я закрыл глаза и попытался убедить себя, что ни я, ни кто-либо другой не в силах спасти её.

После нескольких секунд моего молчания Каспер выпалила с раздражением:

– Боже, как же мне осточертел этот дом. Заедешь за мной?

Я посмотрел на часы.

– Сейчас почти три часа ночи.

– У тебя есть другие предложения?

– Нет. А как же твои родители?

– Они спят. Я смогу выскользнуть.

Она что, хочет, чтобы меня арестовали за похищение? Отлично. К тому же, я не был уверен, стоит ли мне садиться за руль после того, как я принял таблетки. Я вздохнул и скатился с кровати.

– Хорошо. Дай мне время, чтобы окончательно проснуться, и скоро я буду у тебя.

***

Я припарковался на противоположной стороне улицы. Жутко хотелось спать. Я положил голову на руль и почти задремал, когда увидел, как Каспер крадется вдоль дома. Она заметила минивэн, перебежала через дорогу, плюхнулась рядом со мной на сидение и выдохнула:

– Видишь, никаких проблем.

– А что они подумают, когда через несколько часов проснутся, а тебя нет? – спросил я, включая посильнее отопление, потому что маленькая и замершая Каспер вжалась в сидение.

– Просто поехали.

Она прижала руки к обогревателю и закрыла глаза.

– Я удалила свой почтовый ящик.

Минивэн отъехал от бордюра и развернулся в ту сторону, откуда я приехал. Я нахмурился.

– Зачем ты это сделала?

– Мне показалось, что это хорошая идея. На случай, если они начнут проверять мою связь с «Сайтом Самоубийц». Разумеется, я хочу увидеть Предвестника гниющим в тюрьме, поэтому я всё себе сохранила. Но я не уверена, что готова сейчас иметь со всем этим дело. Только представь себе, как на это отреагируют мои родители? Что с ними будет, когда они узнают, что я общалась на форуме для людей, желающих уйти из жизни?

Я молчал. Я вспомнил о странных сообщениях от Предвестника. Возможно, это была автоматическая реакция: нажать «отправить», прежде чем кто-то увидит твой экран.

– Может, мне тоже надо так сделать?

– И Адаму тоже. Надо его предупредить.

Каспер заметила мой хмурый взгляд.

– Да перестань же, Винс. Может, хватит на него злиться?

Я пробормотал что-то уклончиво. Она ткнула пальцем мне в ребра, что заставило меня резко дернуть руль влево. Черт, я боюсь щекотки.

– Боже, Каспер…

Она еле сдержала смех.

– Это то, что ты будешь получать, если не будешь со мной разговаривать. Тебе нужно с кем-то поговорить.

Возможно. Я должен кому-то выговориться. Но не смертельно больной девочке. У неё достаточно своих проблем.

– Да неважно. Я справлюсь.

– Ты почему-то решил, что быть нелогичным – приемлемое для тебя поведение, – сказала Каспер, растягивая слова. – Может через неделю, может через две недели, ты справишься со своей обидой. А если нет? Вы оба такие сверхчувствительные.

Я весь напрягся.

– Я имею право сердиться.

– Конечно, имеешь. Эмоции всегда нелогичны и иррациональны. – Она смотрела на меня своими голубыми глазами. – Но ты должен знать, как их обуздать. Признать, что что-то безрассудно, и не позволить этому вылиться на кого-то другого – это самое лучшее.

Я запаниковал. А что, если она права, и он никогда не простит мне такую бурную реакцию?

– Ты должен понять, что Адам не предавал тебя, Винс. У него свои проблемы, которые по большей части касаются его мамы. Ты оказался свидетелем одного из конфликтов. Как ты думаешь, как он себя чувствовал, когда ты ушел? Вдвоем с матерью, которая отругала его как пятилетнего ребенка и отправила в свою комнату?

Я не хотел себе даже представлять этого. Адам, тихо сидящий в своей комнате, на краю своей кровати. Он бы сыграл на гитаре, но не решается, потому что маме это не понравится. Если бы тогда мы пришли на десять минут пораньше, то успели бы выскользнуть из дома до её прихода.

– Я позвоню ему, – пробормотал я. Главным образом для того, что бы она больше меня не расспрашивала.

Каспер тут же успокоилась. Мы приехали ко мне, она съела небольшую тарелку каши, и мы вдвоем уснули в моей постели.

Глава 18

Деревья за окном окрасились в оранжевые и золотистые цвета, и в воздухе витает аромат осени. Сегодня первый день за последние полторы недели, когда я не принял таблетки, и я снова чувствую себя человеком. Немного медлительным и ленивым, но уже более живым.

(Я звонил Адаму три раза.)

Я включил на всю громкость песню Меркьюри «Я хочу вырваться на свободу», открыл стеклянную раздвижную дверь, чтобы впустить прохладный воздух, и начал убираться.

(Он не перезвонил.)

Я пропылесосил и закинул вещи в стиральную машинку. Я вычистил ванну и вымыл пол на кухне. Мэгги всегда заставляла помогать ей по хозяйству, но сейчас я чувствовал себя более взрослым, делая тоже самое, но в собственной квартире и по собственному желанию, а не потому, что надо.

(Я писал ему на почту и отправлял смски. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее хочу вернуться к таблеткам.)

Каспер собиралась заехать ко мне сегодня вечером, но в последнюю минуту отказалась, сказав, что неважно себя чувствует. Это был первый раз, когда Каспер отказалась от наших совместных планов, и меня это, конечно, взволновало бы, если бы усталость в её голосе не была так очевидна.

Но она позвонила, как только я закончил уборку на кухне, и сказала, что спала весь день и вечером уже не сможет уснуть. Мои руки пахли моющим средством. Я вытер их о свои джинсы, сел на кровать и открыл ноутбук. С «Сайтом Самоубийц» ситуация не изменилась, но я всё равно следил за новостями.

Я сохранил все письма от Предвестника.

На всякий случай.

Я ещё не знаю, что буду с ними делать.

– Я убираюсь, – сказал я Каспер.

– Рада слышать, что моё отсутствие повышает производительность, – зевнув, ответила она. – Серьезно. Я думала, что ещё смогу уснуть. Но режим сна уже нарушен, да и интернет сегодня скучный.

– Повиси. – Я прижал плечом трубку к щеке, чтобы освободить правую руку, сердце заколотилось. – Адам прислал мне письмо.

– Как странно, и мне тоже.

Мы оба замолчали, читая письмо.

– Просто стихи, – хмыкнула Каспер.

Слова из песни «В моей жизни», Битлз. В одном из писем я как-то признался Адаму, что это моя любимая песня. Я не стал спрашивать у Каспер, написал ли он ей тоже самое, потому что здесь было что-то не так.

(Три звонка, четыре письма, два сообщения. Все без ответа.)

Я знал текст этой песни досконально. Одна из строчек была неверная. Эта мелочь, но я всё-таки заметил. Потому что это Адам, и как мог он, со своей дотошной внимательностью и любовью к Битлз, перепутать хоть одно слово в тексте их песни?

Но строчка «некоторых умерших и некоторых живых» вдруг стала « некоторых умерших и некоторых умирающих». И единственный человек в жизни Адама, который мог заметить эти незначительные изменения, это…

У меня перехватило дыхание.

– Ты ещё здесь? Что случилось?

– Мне нужно бежать, – только и успел сказать я, вскакивая с постели. – Звони 911. Адам собирается сделать это. Уже делает.

Уже сделал.

О… Боже… Я…

Глава 19

Я запрыгнул в свой минивэн и помчался в сторону дома Адама. Если бы не мой последний визит, я бы не вспомнил дороги. Я мог бы заблудиться. Я мог бы перепутать дом. А что, если я еду слишком медленно? А что, если уже слишком поздно? А что, если… Что, если?

Автоматические ворота были уже открыты и возле дома стояли две машины «скорой помощи». Я остановился, потому что одна из них, включив сирену и проблесковые огни, уехала. Я не смогу дальше жить, если с Адамом что-то случится.

Всё, что мне оставалось – надеяться, что после звонка Каспер медики приехали вовремя. Надеяться, что мы не опоздали и те тридцать секунд, которые понадобились нам, чтобы прочесть и понять письмо Адама, не стали роковыми.

Я выскочил из машины и бросился к полицейским. Один из офицеров разговаривал по рации, но, увидев меня, прервал разговор и вопросительно посмотрел на меня.

– Куда его повезли? – Мой голос звучал на удивление спокойно. Мне казалось, я буду дрожать, как осиновый лист. Офицер мне не ответил, и я спросил ещё раз, но уже громко: – Куда увезли Адама? Он мой друг. Это мы сообщили о том, что с ним что-то случилось.

Полицейский снял шапку, пригладил рукой волосы и внимательно посмотрел на меня.

– Его доставят в больницу МёрсиРидж.

Я понятия не имел, где, чёрт возьми, находится эта больница, но прыгнул в машину и забил ее название в gps-навигатор. Я добрался туда быстро. Даже не заблудился. Я зашел через отделение скорой помощи, потому что не знал, куда мне надо идти. Когда я был в больнице в последний раз, мне сообщили о смерти Мэгги. Сейчас они скажут мне о смерти Адама? Такому как я совершенно бессмысленно привязываться к кому-то, потому что мы все сломлены, Адама больше нет и Каспер скоро тоже уйдёт.

Сонная медсестра, сидевшая за столом, была крайне удивлена, когда я направился прямо к мамочке с орущим младенцем и спросил её:

– Куда мне идти, если я хочу навестить пациента?

Она указала на двойную дверь, за которой я увидел ещё один стол и сидящего за ним санитара. Он взглянул на меня только тогда, когда я сказал ему, что ищу парня, которого недавно привезли – Адама Роксвэлла.

Он посмотрел поверх очков и спросил:

– Вы родственник?

– Да, – с легкостью соврал я. Если бы я сказал правду, то он не пустил бы меня и не сообщил бы ничего о состоянии Адама. Возможно, он ещё не видел Адама, иначе бы понял, что между нами нет никакого родства. Я с оливковым тоном кожи и черными кудрями, и Адам с бледным цветом лица, большими золотистыми глазами и прямыми темными волосами. Только слепой мог принять нас за родственников.

Санитар снял трубку, чтобы позвонить и узнать о состоянии Адама. Закончив разговор, он обратился ко мне уже более любезным тоном:

– Извини, но он ещё в операционной.

У меня подкосились ноги, и я ухватился за стол.

– Что он… Он будет?..

– Извини, сынок. Ещё рано о чём-то говорить. – Он пожал плечами с пониманием и сочувствием, как человек, который наблюдает подобные вещи изо дня в день. – Можешь присесть и подождать, если что-нибудь станет известно, то я сообщу.

Кажется, я поблагодарил его, но не уверен, что издал хоть один звук. Подождать? А что мне ещё остаётся?

Напротив его стола была ниша с телевизором, торговым автоматом, парой стульев и стопкой журналов. Если бы это была больница, куда привезли Мэгги, то журналы были бы прошлогодние, а телевизор бы не работал. Но эта больница находилась в приличном районе, и поэтому здесь всё было новое. Всё, что я мог – надеяться, что докторам здесь хорошо платят и им не всё равно, выживет Адам или умрёт.

Я не знаю, сколько я там просидел. Я посмотрел несколько ситкомов, пару ток-шоу, прочитал три журнала от корки до корки и даже разгадал кроссворд в газете. Мобильный телефон не ловил, поэтому я не мог ничего сообщить Каспер. Я боялся сдвинуться с места, чтобы не пропустить что-то важное. Кроме того, мне пока нечего было ей сообщить. Мы оба были в полнейшем неведении.

Парня за столом сменил пожилой джентльмен в круглых очках и с сильным кашлем курильщика. Я тут же обратился к нему:

– Извините, не могли бы вы позвонить и узнать о состоянии Адама Роксвэлла?

Он позвонил, и вскоре к нам спустился врач. Доктор посмотрел на меня с растерянной улыбкой и протянул руку.

– Так ты его… брат.

Он, явно, уже видел Адама. Я молча пожал ему руку, потому что не знал, что мне делать. Потом я произнес «сводный брат», в надежде, что это развеет всё его сомнения.

– Ну конечно. Я доктор Карл. Для начала я хочу тебя успокоить и сказать, что с Адамом будет всё в порядке.

У меня перехватило дыхание. Я облокотился на стол, закрыл глаза и осторожно сгреб кусочки своего сердца в кучу и соединил в одно целое.

С ним будет всё хорошо.

– А могу я его увидеть?

Доктор Карл провел меня в нужную дверь и выдал бейджик Посетитель. Просто посещение. Нет причин волноваться. Я не собираюсь падать в обморок или умирать у вас в коридоре, теперь я знаю, что Адам поправится.

По пути доктор Карл объяснил мне, что таблетки, которые Адам принял, значительно снизили его давление, поэтому они дали ему препараты, нейтрализующие их действие. Ему повезло, что они успели вовремя и таблетки не успели навредить его печени или почкам.

Когда мы подошли к палате, он остановился и сказал:

– Адам ещё не в состоянии самостоятельно дышать, поэтому он подключен к аппарату искусственного дыхания. До тех пор, пока он не проснется.

Я кивнул и хотел зайти в палату, но доктор положил мне руку на плечо и спросил:

– Винсент… ты не знаешь причину, по которой Адам решил покончить с собой?

Я молча посмотрел на него. Причин была тысяча. С тех пор как умер его отец, мать перестала его замечать, и он считал себя самым одиноким на свете, хотя таким не являлся, так как у него был я.

– В последнее время ему было нелегко, – сказал я.

Доктор понимающе кивнул.

– Мы подержим его ещё несколько дней под наблюдением и проверим его психическое состояние. Мы только что связались с вашей мамой. Её не будет до завтра, а пока ты будешь держать её в курсе всего происходящего.

Значит миссис Роксвэлл сейчас в одной из своих рабочих командировок. И, наверняка, перед отъездом они снова поссорились. Он был расстроен и один, а сейчас… сейчас её нет рядом с ним, когда она так нужна.

Я снова кивнул и шагнул в слабоосвещённую комнату. От шипения аппарата – как я догадался, аппарата искусственной вентиляции легких – у меня побежали мурашки. Я не допущу, чтобы Адам проснулся в одиночестве, даже если мне придётся спать на коврике рядом с его кроватью. Это, наверное, так страшно, когда открываешь глаза в больничной палате, с трубкой в горле, а рядом кричат и плачут другие пациенты. Больница – это место, которое не способствует улучшению психического здоровья.

Я отдернул штору, которой была завешена кровать Адама. Он ещё спал и выглядел таким маленьким, бледным и хрупким на накрахмаленных простынях. На лице у него была маска аппарата искусственного дыхания, и она меня раздражала.

Он никак не отреагировал, когда я подошел к его кровати и дотронулся до его ноги. Я не был уверен, слышит ли он меня, хочет ли он меня слышать. Вдруг меня осенило, что, возможно, он злится на меня и Каспер за то, что мы вызвали скорую. Мы испортили его попытку уйти из так ненавистной ему жизни. А имели ли мы на это право? На тот момент мне казалось, что я поступал верно. Я спасал Адама.

Сейчас я совсем в этом не уверен.

– Эй. – Даже шёпот оглушает в этом подземелье. – Адам, это я. Ты меня слышишь?

Как будто он мог мне ответить. Я набрался смелости и подошел к нему поближе. До этого я просто стоял и смотрел на него. Чувствуешь себя совсем по-другому, когда не надо бояться, что он заметит мой взгляд.

У Адама красивые руки. Я сел на стул рядом с его постелью и взял одну из них. Его пальцы длинные, слегка мозолистые на кончиках от игры на гитаре. Я погладил подушечками пальцев его ладонь, кисть и спустился вниз, поглаживая каждый палец.

– Когда ты проснешься, ты будешь очень зол на меня, – сказал я, продолжая изучать его руку, его запястье. Это проще, чем смотреть ему в глаза и сдерживать слезы. – Извини за то, что ты будешь злиться на меня, а не за то, что я вызвал скорую.

На несколько секунд машина, отслеживающая пульс Адама, запищала, но затем всё пришло в норму.

– Слушай, я знаю, что ты считаешь, что жизнь ужасна. И это так. Она…действительно дерьмо. Но ты не собирался прощаться с ней. Не сейчас. Ты думаешь, что это правильно, потому что никто не будет скучать по тебе, но ты ошибаешься, – мой голос задрожал, – ты сильно ошибаешься, Адам. Мне будет тебя не хватать.