Текст книги "Сайт самоубийц (ЛП)"

Автор книги: Келли Йорк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 24

Я нашел себе новое место для пробежек от своего дома до самого берега реки. Но оно достаточно популярное. Там всегда много бегающих трусцой, велосипедистов, собаководов. Поэтому я поехал на мост и пробежал по своему старому маршруту. Я так соскучился по этой тишине, по мосту. Я побежал вдоль моста и остановился на середине, вздохнул полной грудью прохладный утренний воздух.

Я задумался: сколько же ещё пройдет времени, прежде чем Каспер придёт на это самое место и спрыгнет? Её слова так и звучали в моей голове:«Я не знаю, сколько ещё смогу выдержать».Сколько она ещё будет терпеть? Рвота, боль, изнеможение. А когда придет время, действительно ли она заставит меня сдержать моё обещание?

А после того как это произойдет, узнают ли её родители, что я ей помогал? Будут они винить меня? Смогу ли я притвориться, что так же шокирован, как и они? Мне действительно нравятся Роберт и Аманда. Я не хочу, чтобы они меня возненавидели. Они никогда не поверят, что это действительно то, чего хотела их дочь. Может быть, мне лучше прыгнуть вместе с ней.

Размышления о смерти напомнили мне про Адама. Этим утром я ещё раз написал ему письмо. Нет ответа. Прошло ровно две недели. Если я позвоню в больницу, то мне, конечно, ничего не скажут, тем более после того, как миссис Роксвэлл устроила скандал, возмущаясь по поводу моего присутствия.

Всё, что я знал – что когда он вернётся домой, он обязательно попытается покончить с собой ещё раз, а я никогда об этом не узнаю.

От этой мысли меня замутило и зашатало. Я сел на корточки, схватился за перила и глубоко вдохнул. У меня с собой нет никаких лекарств. Не время сходить с ума.

С Адамом всё в порядке.

Каспер тоже в порядке – пока.

Я ещё их не потерял, всё хорошо.

Дыши, Винсент.

Просто дыши.

***

В этой части Калифорнии не бывает ни осени, ни весны. Лето сменяет зиму, а зима – лето. Некое подобие осени наступает в октябре, когда листва желтеет и опадает, а температура резко понижается.

Я вернулся домой около полудня, но на улице не потеплело с тех пор, как я выезжал на пробежку. У меня изо рта шел пар. Я запыхтел как паровоз, выпуская кольца пара. Со стороны я выглядел как идиот. Когда я подошел к своей квартире, я увидел, что на лестничной клетке сидит Адам.

Он был в толстовке, что для лета было слишком, а для зимы совсем не подходило. За спиной у него висела гитара, руки были в карманах, велосипед стоял возле перил, а в ногах лежал рюкзак.

Я смотрел на него, а моё сердце было готово выскочить из груди. Оно забилось так сильно, что я стал чувствовать боль.

Адам словно почувствовал моё присутствие и поднял голову. Он быстро встал и скинул капюшон. Волосы его были взъерошены, будто он только вылез из постели. Потом он заговорил, еле шевеля губами, как человек, долгое время просидевший на холоде:

– Что ты имел в виду?

– Ты о чём?

– Что ты имел в виду, когда сказал, что будешь по мне скучать?

Мне захотелось ударить его.

Вместо этого я подошел и обнял его так крепко, как никогда никого не обнимал. Крепче, чем я обнял Кори в последнюю нашу встречу, уверенный в том, что больше её не увижу. Адам обнял меня в ответ. Мы оба замерзли, но, обняв друг друга, нам стало тепло, стало хорошо. Ему хорошо. Мне хорошо. Он жив, и он рядом.

– Я скучаю по тебе даже сейчас, – пробормотал я. Адам обнял меня сильнее. Он весь дрожал. Поэтому я разжал объятия и повел его вверх по лестнице. Мы затащили его велосипед и оставили его возле двери моей квартиры.

Центральное отопление уже включили, и в квартире было тепло и уютно. Адам облегченно вздохнул. Я поставил его рюкзак на пол, а он робко снял гитару и прислонил к полке с дисками.

– Что случилось? – спросил я.

Адам фыркнул. Его щеки и нос покраснели от холода. Он присел на край кровати.

– Меня подержали в больнице ещё одну неделю, чтобы убедиться, что я не представляю угрозу ни себе, ни окружающим.

Я сел на пол к его ногам так, что мог видеть его лицо.

– Потом ты пошел домой?

Он скривил рот. Каспер болтушка. Она может болтать без умолку, и она может говорить откровенно. Я тоже разговорчив, но у меня это часто получается нелепо, и я могу сказать больше, чем хотел. Но Адам… Мне даже видно то усилие, с которым он открывает рот, чтобы что-то сказать. Он привык, что его не замечают, не слушают, и теперь ему трудно поверить, что то, что он говорит, для кого-то важно.

Я попытался помочь ему, спросив:

– Она тебя выставила?

Адам затряс головой.

– Что-то вроде того… – Он тяжело вздохнул. – Когда мы вернулись домой, она совсем взбесилась. Сказала, что я эгоист, потому что она потеряла мужа, а я единственный, кто у неё остался. Я сказал ей…что она потеряла меня уже много лет назад. Она выдвинула мне ультиматум. Если я хочу остаться жить с ней, то должен пройти курс терапии в реабилитационном центре.

– Боже, но ты же не наркоман.

– Есть клиники для людей, склонных к суициду. Я сказал ей, что согласен на терапию, но жить с ней я больше не хочу. Сел на велосипед и уехал.

Напряженность, с которой он рассматривал свои руки, выдавала его нервозность. Он был смущен.

– Наверное, я должен был убедиться, что мне есть куда идти, – сказал он робко.

Мне захотелось его снова обнять.

Я осторожно подвинулся и обнял его за колени. Я не хотел знать, сколько времени ему пришлось добираться от своего дома до меня, потому что я бы обязательно расплакался.

– Теперь ты знаешь. Где-то в глубине души ты был уверен, что тебя тут ждут.

Адам закрыл глаза. Он наклонился вперед, так что его лоб коснулся моего, и обнял меня за шею. В каждой точке, в каждом сантиметре, где соприкасались наши тела, чувствовалось тепло и понимание, которых я никогда раньше не знал. Потому что я понимал одиночество Адама так же, как он понимал моё, и он знал, хотя я ни разу и словом не обмолвился, что здесь ему всегда рады.

– Спасибо, – прошептал он. Я хотел поцеловать его. Я действительно очень хотел поцеловать его. Но то, что сейчас было между нами, это намного интимнее, чем поцелуй. Поэтому я закрыл глаза и наслаждался моментом.

В конце концов, я произнес:

– На Хэллоуин у нас будет вечеринка.

***

Мы приехали к Каспер уже в костюмах. Или, точнее, в том, что смогли надеть на себя в последний момент.

Адам был в черных кожаных перчатках, толстовке, украшенной на плечах заклепками, и в ботинках до середины голени, которые ему так шли. На голове у него был ирокез, а за спиной висела гитара, для придания завершенности образу.

Он стройнее меня, но его футболка была мне в пору. Я надел черные джинсы, одну из его поношенных футболок и черный пиджак. Аманда с Робертом незаметно впустили нас, мы пробрались к комнате Каспер и закричали «Сладость или гадость». Она посмотрела на нас и расхохоталась.

– О Боже, в кого вы вырядились?

– Мы рокеры, – хмуро ответил Адам.

– Типа Битлз или что-то вроде того?

– Вовсе нет, – сказал я невозмутимым тоном.

– Учти, что всё было сделано в последнюю минуту, – добавил Адам.

– А как насчет макияжа?

– А зачем нам макияж?

– Ладно, пойдем.

Мы зашли в ванную, и Каспер достала из-под раковины косметичку. Судя по тому, как далеко она была запрятана, ею не часто пользуются. Каспер достала карандаш для глаз, усадила Адама на крышку унитаза и принялась за работу. Надо отдать должное, Адам сидел смирно. Когда она закончила с ним, она принялась за меня.

– Нужно ещё накрасить ногти. Для пущего эффекта.

– Я думаю, ты увлеклась, – пробормотал Адам, рассматривая себя в зеркало.

Я старался не моргать, но это было сложно. Я боялся, что она ткнёт мне в глаз.

– А как же ты? Ты тоже должна нарядиться.

Она остановилась и поморщилась.

– Боюсь, у меня не найдётся в гардеробе ничего «рокерского».

– Может, хоть что-нибудь.

Я быстро заморгал, встал и взглянул на себя в зеркало. Я выглядел как енот.

– Гот, – предположил Адам.

– Вовсе нет, – сказала с ухмылкой Каспер. Она стояла между мной и Адамом, и мы втроём смотрели в зеркало. Каспер задержала взгляд на своём лице и сказала: – Давайте сделаем из меня зомби.

– Отвратительного зомби, – добавил Адам, и она стукнула его по плечу.

– Я серьёзно. Винсент, ты пока подбери мне мерзкий наряд, а Адам займется моим мэйкапом.

Я оставил их вдвоем, а сам вернулся в спальню Каспер и начал рыться в её вещах. В девчачьем гардеробе сложно что-то подобрать для образа зомби. Но мне всё же удалось отыскать затертые джинсы с дырками на коленках. Мне бы и в голову никогда не пришло купить подобные джинсы. Я нашел жуткую футболку с дыркой на плече, которая была велика ей на четыре размера. Когда-то на ней даже был какой-то логотип, но он так затерся, что я не мог разобрать.

Когда я зашел обратно в ванную, лицо Каспер было выкрашено белым цветом, а под глазами тенями наведены черные круги. Адам ещё продолжал наносить тени на её губы, чтобы придать им серый оттенок. У меня перед глазами всплыл образ Мэгги в гробу, похожей на воск, холодной. Я задрожал. Каспер посмотрела на меня и спросила:

– Что-нибудь нашел?

Я протянул ей футболку и джинсы. Она осмотрела футболку, внезапно изменилась в лице и оттолкнула Адама.

– Я закончу сама и переоденусь. Я знаю, что вы оба гомики, но не хочу, чтобы вы видели, как я переодеваюсь.

Нам ничего не оставалось, как вернуться в комнату. Адам хотел потереть глаза, но вспомнил про макияж и скорчил рожу.

– Ты выглядишь классно, – сказал я, и он улыбнулся мне в ответ.

– Ты тоже.

– Врешь.

– Да, я соврал. Извини.

Наши глаза встретились, и мы улыбнулись друг другу.

– У тебя такое лицо… Я даже не знаю. Макияж отвлекает внимание от твоих глаз.

Он сделал мне только что комплимент? Мы снова посмотрели друг на друга. На долю секунды я подумал, что должен попытаться поцеловать его. Быстро. Может, просто в щёчку или в уголок губ…

Дверь ванной распахнулась. Закатив глаза и вытянув вперед руки, в комнату зашла Каспер.

– Убедительно, – сказал я, а у самого чуть сердце из груди не выскочило. Не потому, что я испугался, а потому, что если бы она не появилась, я бы попытался поцеловать Адама.

Каспер опустила руки и улыбнулась.

– Чья это футболка? – спросил Адам, дергая её за рукав. Одно плечо сползло и оголило её худенькую руку. Каспер поправила его, взъерошила свои стриженые волосы и отвернулась.

– Она принадлежала Джошуа, моему парню.

Я готов был провалиться сквозь землю. Из всего её гардероба я умудрился достать вещь, которая напоминает ей о том, о чём бы она не хотела думать.

– Извини.

– Да ничего. Всё нормально. Она ещё даже пахнет им.

Она села на кровать и стала надевать носки.

– Если мы с ним больше не общаемся, это не значит, что я не могу иногда вспоминать приятные моменты, так ведь?

Мы с Адамом посмотрели друг на друга.

– А почему ты ему не позвонишь? – осмелился спросить я.

– Зачем? Я слышала, он уже с кем-то встречается. Мы расстались с ним по определенной причине, и я не собираюсь возобновлять с ним отношения только потому, что… – она замолкла, не закончив предложения.

Потому что скоро конец. И это правда.

Было видно, что эта тема её раздражала.

– Нам пора. Я бы хотела заскочить хотя бы в пару домов, пока улица не наполнилась другими детьми. Идёмте.

Она достала пару пластиковых баночек для конфет, и мы все вместе пошли на кухню, где её родители наполняли большой оранжевый шар леденцами. «Сладость или гадость», – хором закричали мы. Они оба обернулись, посмотрели на нас и рассмеялись. Но когда они увидели Каспер, улыбка исчезла с их лиц. Роберт быстро опомнился и натянуто улыбнулся. Губы Аманды задрожали, и она, извинившись, выскочила из кухни.

На лице Каспер не дрогнул ни один мускул, словно она ничего не заметила. Она протянула свою пластиковую баночку Роберту и, улыбнувшись, спросила:

– Где наши конфеты?

Роберт сжал челюсти, казалось, он сейчас расплачется. Набрав целую горсть леденцов, он насыпал в каждую из наших баночек. Я не понял, для чего всё это. Мне было наплевать на конфеты, да и Каспер особо не интересовалась чем-то съедобным, но она улыбнулась и слегка приобняла отца за талию. Роберт поцеловал её в макушку.

– Ты уверена, что хочешь пойти?..

– Мы обойдём пару домов и вернёмся. Будем дома через двадцать минут, – успокоила его Каспер, и мы вышли из дома, притворившись, что не слышали рыдание Аманды в соседней комнате.

***

На улице уже совсем стемнело, и к тому времени как мы дошли до конца улицы, наши баночки уже наполовину наполнились. Каспер шагала всё медленнее, и я собирался предложить вернуться домой, как вдруг она споткнулась обо что-то. Может, трещина в тротуаре, может, просто ноги подкосились, не знаю.

Мы с Адамом едва успели удержать её, а то бы она шлепнулась лицом прямо на асфальт. Я запаниковал, потому что глаза у неё были закрыты, и я подумал, что она потеряла сознание. Она тяжело задышала, пытаясь восстановить дыхание, но это не удавалось.

– Черт, мне нужно... – Она выбросила свою банку с конфетами и оперлась на Адама. – Мне нужно присесть.

Я собрал её конфеты, и мы усадили её на лавочку в парке через дорогу. Каспер опустила голову на руки и выругалась себе под нос.

– Мы можем довести тебя до дома, – прошептал Адам. – Или можем позвать твоего отца.

– Ага, и он больше никогда не выпустит меня из дома. – Она всхлипнула, и я понял, что она плачет. Я никогда не видел, чтобы она плакала.

– У нас уже достаточно конфет. Пойдёмте домой.

Именно так и закончился наш поход за сладостями на Хэллоуин. Каспер всю дорогу домой тихонько плакала. Я старался не думать о том, что это был её последний Хэллоуин, и о том, что она провела его, еле передвигая ноги.

Когда мы вернулись домой, Роберт и Аманда уже ушли спать, предоставив кухню и гостиную в наше распоряжение для просмотра ужастиков. Пока Адам делал попкорн, я уложил Каспер на диван и принес из её комнаты покрывала с подушками. Я думаю, вряд ли её родители позволили бы нам спать всем вместе, но я не стал это озвучивать. Мне повезло, я лег посередине.

Мы все вместе забрались на диван и смотрели кино до поздней ночи. Первым уснул Адам, уютно устроившись у меня под боком спиной ко мне. Мы и раньше спали втроём, как-то раз даже на полу, но сейчас как никогда мне хотелось обнять его и зарыться лицом в его волосы.

Каспер положила голову мне на плечо, её глаза были полузакрыты. Думаю, уже никто из нас не смотрел кино, мы просто боролись со сном.

– Ты ещё не спишь? – прошептала она. Приподняв голову, она попыталась посмотреть на меня. – Когда меня не станет, я хочу, чтобы ты отдал полиции все сохраненные мною скриншоты и сообщения, касающиеся «Сайта Самоубийц». Покажи им и письма от Джоуи. Я хочу, чтобы они знали, что он не собирался умирать.

Я слишком устал, чтобы вникнуть в смысл её слов, поэтому просто согласился:

– Угу.

– Но я уже готова.

Сон как рукой сняло. Мои глаза открылись, я резко сел и посмотрел на неё. Она положила свою руку на мою, тем самым дав понять, что мне лучше помолчать, а то мы разбудим Адама.

– Не сейчас. Боже, успокойся. Просто… – Она вздохнула. – Может, на этой неделе.

– Но почему? Ты не… Ты ещё…

– Сегодня был первый день с тех пор, как мы виделись в последний раз, который я провела не в постели, – сказала она. – Я не могу пройти до конца улицы без болеутоляющих, не упав в обморок. Я вынуждена принимать ванну, так как чтобы просто постоять под душем мне нужно приложить массу усилий. Мои ноги опухают, и меня постоянно тошнит после еды. Я не могу… Я просто… Мне больно, Винс. Я больше так не могу.

Она произнесла это таким нежным и уставшим голосом. Всё к этому и шло. Несмотря на то, что я думал об этом, боялся этого, я оказался не готов. Совершенно не готов.

Я медленно лег на подушку. Она приобняла меня и положила голову мне на грудь. Я ничего не сказал, потому что это было бы лишним.

Я дал обещание. Теперь я должен его сдержать.

НОЯБРЬ

Глава 25

Каспер всё спланировала.

Она хочет сделать это в пятницу вечером. Через неделю после Хэллоуина. Она попросила меня передать это Адаму, потому что он – и весьма обоснованно —очень расстроен. Ничего не сказав, он просто швырнул носки в дальний угол моей (или уже нашей?) квартиры. Но я уже хорошо научился понимать его молчание. И это молчание мне не нравилось.

– Может быть, она ещё передумает, – предположил я, но мы оба прекрасно знали, что это маловероятно. Ночью, как только я уснул, он взял мою руку и прижал к себе. Когда Каспер не станет, мы останемся только вдвоём. Мы нужны друг другу.

Всю следующую неделю мы провели у Каспер. Она была слишком слаба, чтобы выйти из дома, что её явно угнетало. В понедельник и вторник она была злая оттого, что из-за плохого самочувствия не смогла пойти в кино. В среду она была спокойна как никогда. Казалось, она совсем смирилась. Когда мы пришли к ней в четверг, она сидела за столом и что-то писала.

– Это письма, – объяснила она. – Я не знаю электронные адреса всех моих друзей.

Я посмотрел на стопку писем.

– Ты хочешь, чтобы я их все отправил?

– Да. Но если даже ты этого не сделаешь, не страшно. Я же не смогу это проверить.

Она вложила письмо в конверт и, взяв остальные письма, положила их в ящик, подальше от родителей.

Всё это время Адам молчал.

А я же, наоборот, говорил без умолку, хотя понятия не имел, что надо сказать.

Этим вечером по дороге домой мы не проронили ни слова.

В пятницу Каспер попросила нас не приходить. Она хотела провести день с родителями. Последний семейный вечер.

Мы с Адамом в этот день были как на иголках, не могли ни есть, ни думать о чём-нибудь другом. Я застал его на балконе, играющим на гитаре. Он остановился, когда заметил моё присутствие и, не отрывая взгляда от моста на горизонте, спросил:

– Мы действительно собираемся сделать это?

– Ты вовсе и не должен в этом участвовать. Это я ей обещал. Я не хочу, чтобы ты думал, что…

– Я должен быть там ради неё. После всего того, что она для нас сделала, мы должны быть рядом с ней.

Я не мог припомнить, что же такого особенного сделала для нас Каспер. Вероятно, что-то она всё же сделала.

Именно поэтому, сразу после полуночи, мы стояли у дома Каспер. Адам незаметно подкрался к входной двери и помог ей выйти, так как чувствовала она себя неважно. А всего лишь пару недель назад она без проблем выскальзывала ночью из дома и бодро перебегала улицу. Всего лишь пару недель назад.

Прошло всего пару месяцев с тех пор, как она узнала о смерти Мэгги и сказала:

–Соболезную, это хреново.

И всего лишь неделю назад она сказала мне, что готова умереть.

Держа в руках письма, написанные всем друзьям, Каспер с помощью Адама забралась на заднее сидение машины. Они сидели, прижавшись друг к другу. Адам слегка придерживал её за плечи. Я завел машину, и мы поехали к мосту.

Я припарковался на прежнем месте. Каспер отказалась от нашей помощи и пошла вперед самостоятельно. Втроём, натянув капюшоны и опустив головы, мы направились к мосту. Мы шли медленно, чтобы Каспер могла успевать за нами. Скоро нас останется только двое. Было холодно. Ветер буквально срывал с нас одежду.

Адам по просьбе Каспер взял с собой гитару. Мы дошли до места, где я видел Джессику, и присели на бордюр, чтобы укрыться от ветра.

– Что ты хочешь, чтобы я сыграл? – спросил Адам.

Каспер пожала плечами.

– Что-нибудь. На твоё усмотрение.

– Давай «Черный дрозд», – предложил я.

Адам склонился над гитарой и коснулся струн. Я впервые слышал, как он поёт. У него прекрасный голос. Нежный и мелодичный. Мне хотелось обнять его. Обнять их обоих и сказать, что всё будет хорошо. Я хотел защитить их. Я их любил и хотел отвести их далеко-далеко, туда, где нет этого моста, болезни Каспер и матери Адама. Всего того, что сломало нас, что привело нас на этот мост.

Но я не мог ничего изменить.

Адам спел припев несколько раз. Думаю, для того, чтобы потянуть время, ожидая, что Каспер скажет:«Ладно, пойдемте домой». Но она молчала. Вдруг он остановился. У Каспер по щекам катились слезы, но она улыбалась.

– Это было круто.

Мы с ней одновременно протянули друг другу руки. Я взял её маленькие ручки в свои, и она сказала:

– Помоги мне встать.

Мы встали. Каспер оперлась на перила и посмотрела вниз на воду. Я подумал о том, как мы будем чувствовать себя после этого. Наверное, мы должны прыгнуть все втроем. Вместе. Не надо никаких прощаний.

Словно прочитав мои мысли, Каспер сжала мою руку и посмотрела мне в глаза. Я знал, чего она хочет, что ей нужно. У меня внутри всё переворачивалось, но я перекинул ногу через перила и оказался на самом краю. В это время Адам помогал Каспер сделать тоже самое.

Мы помогаем нашему другу умереть. Без нас бы она не смогла этого сделать.

Одной рукой я держался за перила, а другой держал Каспер. Было темно. Нельзя было понять, где кончается бездна и начинается небо. Адам остался стоять на месте. Когда я обернулся, я увидел его широко раскрытые глаза, полные тревоги и страха. Наверное, он решил, что я тоже прыгну.

Я мог бы.

Но я не думал об этом, потому что мысль оставить Адама одного пугала меня. Она пугала меня больше, чем мысль о том, что будет завтра, когда Каспер не станет.

Из-за сильного ветра я почти не слышал её дыхания. Она наклонилась вперед и посмотрела вниз. На глазах у неё были слёзы. Она боялась. Она не Джессика. У неё нет выбора.

Мы стояли так, а время шло. Три, десять минут. Каспер отпустила мою руку и схватилась за перила. Вероятно, для того, чтобы я не смог схватить её в последний момент.

Она закрыла глаза.

И…

– Боже, я не могу…

Она обернулась ко мне, рыдая:

– Прости, прости меня.

Я попытался её обнять и сделал я это так резко и быстро, что моя нога соскользнула. Долю секунды я думал, что мы оба упадём. Но тут я почувствовал у себя на шее руки Адама, который вцепился в меня и потащил нас обоих через перила.

Мы лежали на мосту и рыдали.