Текст книги "Кофейные чары Герцогини (СИ)"

Автор книги: Кэлли Рин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 29

Следующие несколько дней цитадель напоминала разорённый муравейник. Шли допросы, аресты сообщников Малькольма, перетряска всей придворной и административной системы. Каэлан работал как одержимый, восстанавливая контроль и наводя порядок железной рукой.

Но на сей раз он не отстранял Элинор. Напротив, он insistently вовлекал её во все процессы. Они вместе заседали в суде над Малькольмом (графа, в итоге, лишили титулов и состояния и заключили в крепость на севере), вместе встречались с послами, вместе принимали отчёты от командиров стражи.

Для Элинор это была самая сложная и самая важная учёба в её жизни. Каэлан был безжалостным учителем. Он заставлял её читать скучные налоговые отчеты, разбираться в военных картах, изучать генеалогические древа знатных семейств, чтобы понимать их слабые места и союзы.

– Власть – это не только трон и приказы, – говорил он ей, когда она уже готова была заснуть над кипами пергаментов. – Это знание. Знание того, кто кому должен, кто на ком женат, чьи земли граничат с чьими. Тот, кто владеет информацией, владеет миром. Малькольм владел. Изабель – тем более. Мы должны владеть лучше.

Он учил её не только управлять, но и командовать. Однажды он привёл её на плац, где тренировались новые рекруты, и приказал ей обратиться к ним. Элинор, привыкшая говорить с людьми в кофейне, растерялась перед строем суровых мужчин. Но она сделала глубокий вдох, вспомнила их с Каэланом разговор о долге и чести, и заговорила. Она говорила не о победах, а о доме, который они защищают. О детях, которые будут спать спокойно. О благодарности, которую они заслужат.

Она говорила от сердца. И когда она закончила, наступила тишина, а затем плац взорвался не просто формальным «ура!», а искренним, громовым рёвом одобрения. Каэлан, наблюдавший за этим, молча кивнул. Это был лучший урок.

Постепенно Элинор менялась. Её природная эмпатия, соединённая с newfound знаниями и уверенностью, превращалась в мощнейший инструмент влияния. Она научилась чувствовать настроение толпы, находить нужные слова для каждого – от простого крестьянина до заносчивого барона. Она стала не просто герцогиней – она стала Правительницей.

Как-то вечером, после особенно изматывающего дня, они сидели в его кабинете. Каэлан подлил ей вина.

– Ты была magnificent сегодня на встрече с горожанами, – сказал он неожиданно. – Они смотрят на тебя не со страхом. Они смотрят с надеждой. Этого нельзя добиться силой. Этому нельзя научить. Это… твой дар.

Элинор улыбнулась. Это была не лесть, а констатация факта. Они были разными – Меч и Сердце. Но вместе они были целым. И они, наконец, учились ценить силу друг друга.

Глава 30

– Готовься, – сказал как-то утром Алрик, входя в покои Элинор. – Сегодня ночью мы проводим ритуал. Настоящий.

Элинор посмотрела на него с тревогой. После истории с Изабель она с опаской относилась к мощным магическим практикам.

– Насколько это опасно?

– Для неподготовленных – смертельно, – честно ответил старик. – Но вы с Каэланом… вы готовы. Вы прошли через большее, чем любое магическое испытание. Ваша связь – не просто любовь. Это союз, закалённый в предательстве и боли. Это самая прочная основа.

Он объяснил суть. Ритуал был предназначен не для разговора через расстояния, как прошлый раз, а для полного соединения их магических сущностей на глубинном уровне. Чтобы в момент кризиса они могли чувствовать друг друга и действовать как единое целое без лишних слов.

Каэлан, когда ему сообщили об этом, нахмурился. Он до сих пор с недоверием относился к магии, которая была не о разрушении.

– Это необходимо? – спросил он у Элинор.

– Да, – ответила она просто. – Чтобы защитить наш дом. Чтобы защитить нашего сына. Нам нужно быть едиными во всём.

Он не стал спорить.

Ночью они снова спустились в пещеру Сердца. Кристалл pulsовал ровным, спокойным светом, словно ожидая их. Алрик нарисовал на полу сложные символы, велел им встать в центр, друг напротив друга, и положить руки друг другу на плечи.

– Закройте глаза. Дышите в унисон. Не думайте. Чувствуйте. Чувствуйте его силу, – кивок в сторону Каэлана. – Его волю, его сталь. А ты – почувствуй её свет, – взгляд на Элинор. – Её жизнь, её тепло. И пусть ваши энергии встретятся не как враги, а как союзники. Как две реки, сливающиеся в одну.

Сначала ничего не происходило. Каэлан чувствовал лишь лёгкое тепло от рук Элинор. Элинор – твёрдость его плеч. Но затем, повинуясь указаниям Алрика, они начали расслабляться, отпускать контроль.

И тогда это случилось. Каэлан вдруг ощутил прилив необъяснимой нежности и огромной, всеобъемлющей силы – как будто он мог исцелить整个世界 одним прикосновением. Элинор же почувствовала в себе несгибаемую волю, ясность ума и готовность разрушить任何 преграду на их пути.

Их магии встретились, сплелись, затанцевали вокруг них вихрем золотых и серебряных искр. Они не слились в одно целое – нет. Они оставались собой, но теперь между ними был выстроен мост – широкий, прочный и нерушимый.

Сердце Лорайна вдруг вспыхнуло ослепительно ярко, и по всему герцогству люди, уже спавшие, улыбнулись во сне, ощутив странный, мимолётный прилив радости и покоя.

Ритуал закончился. Они открыли глаза. Они не говорили ничего. Они просто смотрели друг на друга и знали – теперь они связаны не клятвами, не договором, не страстью. Они были связаны самой сутью своего бытия. Они были Едины.

Алрик смотрел на них со слезами на глазах.

– Теперь, – прошептал он, – теперь у Лорайна есть будущее.

Они вышли из пещеры другими людьми. Боль прошлого окончательно отпустила их, растворившись в силе настоящего. Впереди их ждали испытания, но теперь они знали – они встретят их вместе. Всегда.

Глава 31

Тишина, наступившая после разгрома заговора, была обманчивой. Все в цитадели, от последнего слуги до самого Каэлана, жили в ожидании нового удара. Изабель исчезла бесследно, и это беспокоило больше, чем открытое противостояние.

Удар пришёл оттуда, откуда его не ждали. Через неделю в Солиндейл прибыл официальный валерийский гонец – не тайный агент, а парадный эскорт с гербами герцога Валерии. Гонец вручил Каэлану изящный, запечатанный чёрным воском конверт.

Это был не вызов на войну. Это был ультиматум.

Герцог Валерии, некий Арманд, в утончённых и ядовитых выражениях выражал «глубочайшую озабоченность» ситуацией в Лорайне. Он писал о «незаконном пленении» графа Малькольма, «изгнании» леди Изабель, выполнявшей «миротворческую миссию», и о «распространении опасной, еретической магии» под руководством герцогини Элинор.

Суть была проста: освободить Малькольма, публично извиниться перед Валерией, отстранить Элинор от власти и запретить любую магическую практику, кроме санкционированной валерийскими магами. В противном случае Валерия оставляла за собой право «восстановить порядок и законность в приграничных землях» силой оружия.

Каэлан, дочитав, медленно, с невероятным усилием воли, положил письмо на стол. Его лицо было белым от бешенства.

– Они… они называют нас еретиками? – прошептал он. – Они требуют отдать им тебя? – Его взгляд упал на Элинор, и в нём читалась не ярость, а леденящая душу решимость.

Он встал, подошёл к камину и швырнул письмо в огонь.

– Ваш ответ, ваша светлость? – почтительно спросил гонец, наблюдая, как пергамент чернеет и коробится.

– Мой ответ, – сказал Каэлан, поворачиваясь к нему, – вы увидите на поле боя. Передайте своему герцогу, что Лорайн не признаёт его власть. И что тот, кто посягнёт на мою жену, познает гнев всего моего герцогства. А теперь убирайтесь. Пока целы.

Гонец побледнел, поклонился и ретировался.

Война стала неизбежной.

Тишина, наступившая после разгрома заговора, была обманчивой. Все в цитадели, от последнего слуги до самого Каэлана, жили в ожидании нового удара. Изабель исчезла бесследно, и это беспокоило больше, чем открытое противостояние.

Удар пришёл оттуда, откуда его не ждали. Через неделю в Солиндейл прибыл официальный валерийский гонец – не тайный агент, а парадный эскорт с гербами герцога Валерии. Гонец вручил Каэлану изящный, запечатанный чёрным воском конверт.

Это был не вызов на войну. Это был ультиматум.

Герцог Валерии, некий Арманд, в утончённых и ядовитых выражениях выражал «глубочайшую озабоченность» ситуацией в Лорайне. Он писал о «незаконном пленении» графа Малькольма, «изгнании» леди Изабель, выполнявшей «миротворческую миссию», и о «распространении опасной, еретической магии» под руководством герцогини Элинор.

Суть была проста: освободить Малькольма, публично извиниться перед Валерией, отстранить Элинор от власти и запретить любую магическую практику, кроме санкционированной валерийскими магами. В противном случае Валерия оставляла за собой право «восстановить порядок и законность в приграничных землях» силой оружия.

Каэлан, дочитав, медленно, с невероятным усилием воли, положил письмо на стол. Его лицо было белым от бешенства.

– Они… они называют нас еретиками? – прошептал он. – Они требуют отдать им тебя? – Его взгляд упал на Элинор, и в нём читалась не ярость, а леденящая душу решимость.

Он встал, подошёл к камину и швырнул письмо в огонь.

– Ваш ответ, ваша светлость? – почтительно спросил гонец, наблюдая, как пергамент чернеет и коробится.

– Мой ответ, – сказал Каэлан, поворачиваясь к нему, – вы увидите на поле боя. Передайте своему герцогу, что Лорайн не признаёт его власть. И что тот, кто посягнёт на мою жену, познает гнев всего моего герцогства. А теперь убирайтесь. Пока целы.

Гонец побледнел, поклонился и ретировался.

Война стала неизбежной.

Тишина, наступившая после разгрома заговора, была обманчивой. Все в цитадели, от последнего слуги до самого Каэлана, жили в ожидании нового удара. Изабель исчезла бесследно, и это беспокоило больше, чем открытое противостояние.

Удар пришёл оттуда, откуда его не ждали. Через неделю в Солиндейл прибыл официальный валерийский гонец – не тайный агент, а парадный эскорт с гербами герцога Валерии. Гонец вручил Каэлану изящный, запечатанный чёрным воском конверт.

Это был не вызов на войну. Это был ультиматум.

Герцог Валерии, некий Арманд, в утончённых и ядовитых выражениях выражал «глубочайшую озабоченность» ситуацией в Лорайне. Он писал о «незаконном пленении» графа Малькольма, «изгнании» леди Изабель, выполнявшей «миротворческую миссию», и о «распространении опасной, еретической магии» под руководством герцогини Элинор.

Суть была проста: освободить Малькольма, публично извиниться перед Валерией, отстранить Элинор от власти и запретить любую магическую практику, кроме санкционированной валерийскими магами. В противном случае Валерия оставляла за собой право «восстановить порядок и законность в приграничных землях» силой оружия.

Каэлан, дочитав, медленно, с невероятным усилием воли, положил письмо на стол. Его лицо было белым от бешенства.

– Они… они называют нас еретиками? – прошептал он. – Они требуют отдать им тебя? – Его взгляд упал на Элинор, и в нём читалась не ярость, а леденящая душу решимость.

Он встал, подошёл к камину и швырнул письмо в огонь.

– Ваш ответ, ваша светлость? – почтительно спросил гонец, наблюдая, как пергамент чернеет и коробится.

– Мой ответ, – сказал Каэлан, поворачиваясь к нему, – вы увидите на поле боя. Передайте своему герцогу, что Лорайн не признаёт его власть. И что тот, кто посягнёт на мою жену, познает гнев всего моего герцогства. А теперь убирайтесь. Пока целы.

Гонец побледнел, поклонился и ретировался.

Война стала неизбежной.

Тишина, наступившая после разгрома заговора, была обманчивой. Все в цитадели, от последнего слуги до самого Каэлана, жили в ожидании нового удара. Изабель исчезла бесследно, и это беспокоило больше, чем открытое противостояние.

Удар пришёл оттуда, откуда его не ждали. Через неделю в Солиндейл прибыл официальный валерийский гонец – не тайный агент, а парадный эскорт с гербами герцога Валерии. Гонец вручил Каэлану изящный, запечатанный чёрным воском конверт.

Это был не вызов на войну. Это был ультиматум.

Герцог Валерии, некий Арманд, в утончённых и ядовитых выражениях выражал «глубочайшую озабоченность» ситуацией в Лорайне. Он писал о «незаконном пленении» графа Малькольма, «изгнании» леди Изабель, выполнявшей «миротворческую миссию», и о «распространении опасной, еретической магии» под руководством герцогини Элинор.

Суть была проста: освободить Малькольма, публично извиниться перед Валерией, отстранить Элинор от власти и запретить любую магическую практику, кроме санкционированной валерийскими магами. В противном случае Валерия оставляла за собой право «восстановить порядок и законность в приграничных землях» силой оружия.

Каэлан, дочитав, медленно, с невероятным усилием воли, положил письмо на стол. Его лицо было белым от бешенства.

– Они… они называют нас еретиками? – прошептал он. – Они требуют отдать им тебя? – Его взгляд упал на Элинор, и в нём читалась не ярость, а леденящая душу решимость.

Он встал, подошёл к камину и швырнул письмо в огонь.

– Ваш ответ, ваша светлость? – почтительно спросил гонец, наблюдая, как пергамент чернеет и коробится.

– Мой ответ, – сказал Каэлан, поворачиваясь к нему, – вы увидите на поле боя. Передайте своему герцогу, что Лорайн не признаёт его власть. И что тот, кто посягнёт на мою жену, познает гнев всего моего герцогства. А теперь убирайтесь. Пока целы.

Гонец побледнел, поклонился и ретировался.

Война стала неизбежной.

Глава 32

Цитадель превратилась в гигантский военный штаб. Курьеры скакали во все концы герцогства, поднимая ополчение и стягивая регулярные войска к столице. В кузницах день и ночь стучали молоты, ковая мечи и чиня доспехи. В воздухе пахло дымом, железом и страхом.

Каэлан дни напролёт проводил с генералами и картографами. Он изучал старые планы обороны, искал уязвимые места, планировал контрудары. Его стратегический ум, на время затмившийся личной драмой, теперь работал с полной отдачей.

Элинор не сидела сложа руки. Она взяла на себя самую сложную задачу – поддержание духа людей. Она обходила лагеря ополченцев, раздавая еду и тёплые слова. Её mere presence действовала на людей успокаивающе. Она организовывала полевые госпитали, обучала женщин азам ухода за ранеными, используя свой дар, чтобы показывать, как останавливать кровь и обрабатывать раны.

Однажды она пришла к Каэлану в кабинет, где он, уставший до изнеможения, сидел над картами.

– Мне нужны твои лучшие лучники, – сказала она без предисловий.

Он устало поднял на неё глаза.

– Зачем? Ты не умеешь командовать лучниками.

– Не для команды, – покачала головой Элинор. – Для учёбы. Я не могу сражаться клинком. Но я могу помочь другим. Я могу… направлять.

Каэлан не понял, но доверился ей. На следующий день группа лучников тренировалась на полигоне. Элинор стояла позади них, закрыв глаза. Она не знала баллистики. Она чувствовала ветер. Чувствовала малейшие его порывы, его направление, его силу. Она посылала им едва уловимые импульсы – куда移动ть лук, когда отпускать тетиву. Сначала лучники смотрели на неё с недоверием. Но затем их стрелы стали ложиться в цель с невероятной точностью. Они не понимали, как это работает, но это работало.

Каэлан, наблюдая за этим, впервые по-настоящему осознал, какую силу представляет собой его жена. Это была не магия разрушения. Это была магия абсолютной synergy, единения и поддержки. Она могла сделать армию не просто большой, а идеально слаженной.

Но противник не дремал. С границ приходили тревожные вести. Арманд Валерийский не стал дожидаться ответа. Его армия, огромная, дисциплинированная, уже пересекла границу. А с ней шли и «Разрушители» – элитный отряд магов-антимагов, whose единственной целью было подавление любой чужой магии. Они были антитезой Элинор. И они шли за ней.

Гроза приближалась. И скоро она должна была обрушиться на стены Солиндейла.

Цитадель превратилась в гигантский военный штаб. Курьеры скакали во все концы герцогства, поднимая ополчение и стягивая регулярные войска к столице. В кузницах день и ночь стучали молоты, ковая мечи и чиня доспехи. В воздухе пахло дымом, железом и страхом.

Каэлан дни напролёт проводил с генералами и картографами. Он изучал старые планы обороны, искал уязвимые места, планировал контрудары. Его стратегический ум, на время затмившийся личной драмой, теперь работал с полной отдачей.

Элинор не сидела сложа руки. Она взяла на себя самую сложную задачу – поддержание духа людей. Она обходила лагеря ополченцев, раздавая еду и тёплые слова. Её mere presence действовала на людей успокаивающе. Она организовывала полевые госпитали, обучала женщин азам ухода за ранеными, используя свой дар, чтобы показывать, как останавливать кровь и обрабатывать раны.

Однажды она пришла к Каэлану в кабинет, где он, уставший до изнеможения, сидел над картами.

– Мне нужны твои лучшие лучники, – сказала она без предисловий.

Он устало поднял на неё глаза.

– Зачем? Ты не умеешь командовать лучниками.

– Не для команды, – покачала головой Элинор. – Для учёбы. Я не могу сражаться клинком. Но я могу помочь другим. Я могу… направлять.

Каэлан не понял, но доверился ей. На следующий день группа лучников тренировалась на полигоне. Элинор стояла позади них, закрыв глаза. Она не знала баллистики. Она чувствовала ветер. Чувствовала малейшие его порывы, его направление, его силу. Она посылала им едва уловимые импульсы – куда移动ть лук, когда отпускать тетиву. Сначала лучники смотрели на неё с недоверием. Но затем их стрелы стали ложиться в цель с невероятной точностью. Они не понимали, как это работает, но это работало.

Каэлан, наблюдая за этим, впервые по-настоящему осознал, какую силу представляет собой его жена. Это была не магия разрушения. Это была магия абсолютной synergy, единения и поддержки. Она могла сделать армию не просто большой, а идеально слаженной.

Но противник не дремал. С границ приходили тревожные вести. Арманд Валерийский не стал дожидаться ответа. Его армия, огромная, дисциплинированная, уже пересекла границу. А с ней шли и «Разрушители» – элитный отряд магов-антимагов, whose единственной целью было подавление любой чужой магии. Они были антитезой Элинор. И они шли за ней.

Гроза приближалась. И скоро она должна была обрушиться на стены Солиндейла.

Цитадель превратилась в гигантский военный штаб. Курьеры скакали во все концы герцогства, поднимая ополчение и стягивая регулярные войска к столице. В кузницах день и ночь стучали молоты, ковая мечи и чиня доспехи. В воздухе пахло дымом, железом и страхом.

Каэлан дни напролёт проводил с генералами и картографами. Он изучал старые планы обороны, искал уязвимые места, планировал контрудары. Его стратегический ум, на время затмившийся личной драмой, теперь работал с полной отдачей.

Элинор не сидела сложа руки. Она взяла на себя самую сложную задачу – поддержание духа людей. Она обходила лагеря ополченцев, раздавая еду и тёплые слова. Её mere presence действовала на людей успокаивающе. Она организовывала полевые госпитали, обучала женщин азам ухода за ранеными, используя свой дар, чтобы показывать, как останавливать кровь и обрабатывать раны.

Однажды она пришла к Каэлану в кабинет, где он, уставший до изнеможения, сидел над картами.

– Мне нужны твои лучшие лучники, – сказала она без предисловий.

Он устало поднял на неё глаза.

– Зачем? Ты не умеешь командовать лучниками.

– Не для команды, – покачала головой Элинор. – Для учёбы. Я не могу сражаться клинком. Но я могу помочь другим. Я могу… направлять.

Каэлан не понял, но доверился ей. На следующий день группа лучников тренировалась на полигоне. Элинор стояла позади них, закрыв глаза. Она не знала баллистики. Она чувствовала ветер. Чувствовала малейшие его порывы, его направление, его силу. Она посылала им едва уловимые импульсы – куда移动ть лук, когда отпускать тетиву. Сначала лучники смотрели на неё с недоверием. Но затем их стрелы стали ложиться в цель с невероятной точностью. Они не понимали, как это работает, но это работало.

Каэлан, наблюдая за этим, впервые по-настоящему осознал, какую силу представляет собой его жена. Это была не магия разрушения. Это была магия абсолютной synergy, единения и поддержки. Она могла сделать армию не просто большой, а идеально слаженной.

Но противник не дремал. С границ приходили тревожные вести. Арманд Валерийский не стал дожидаться ответа. Его армия, огромная, дисциплинированная, уже пересекла границу. А с ней шли и «Разрушители» – элитный отряд магов-антимагов, whose единственной целью было подавление любой чужой магии. Они были антитезой Элинор. И они шли за ней.

Гроза приближалась. И скоро она должна была обрушиться на стены Солиндейла.

Цитадель превратилась в гигантский военный штаб. Курьеры скакали во все концы герцогства, поднимая ополчение и стягивая регулярные войска к столице. В кузницах день и ночь стучали молоты, ковая мечи и чиня доспехи. В воздухе пахло дымом, железом и страхом.

Каэлан дни напролёт проводил с генералами и картографами. Он изучал старые планы обороны, искал уязвимые места, планировал контрудары. Его стратегический ум, на время затмившийся личной драмой, теперь работал с полной отдачей.

Элинор не сидела сложа руки. Она взяла на себя самую сложную задачу – поддержание духа людей. Она обходила лагеря ополченцев, раздавая еду и тёплые слова. Её mere presence действовала на людей успокаивающе. Она организовывала полевые госпитали, обучала женщин азам ухода за ранеными, используя свой дар, чтобы показывать, как останавливать кровь и обрабатывать раны.

Однажды она пришла к Каэлану в кабинет, где он, уставший до изнеможения, сидел над картами.

– Мне нужны твои лучшие лучники, – сказала она без предисловий.

Он устало поднял на неё глаза.

– Зачем? Ты не умеешь командовать лучниками.

– Не для команды, – покачала головой Элинор. – Для учёбы. Я не могу сражаться клинком. Но я могу помочь другим. Я могу… направлять.

Каэлан не понял, но доверился ей. На следующий день группа лучников тренировалась на полигоне. Элинор стояла позади них, закрыв глаза. Она не знала баллистики. Она чувствовала ветер. Чувствовала малейшие его порывы, его направление, его силу. Она посылала им едва уловимые импульсы – куда移动ть лук, когда отпускать тетиву. Сначала лучники смотрели на неё с недоверием. Но затем их стрелы стали ложиться в цель с невероятной точностью. Они не понимали, как это работает, но это работало.

Каэлан, наблюдая за этим, впервые по-настоящему осознал, какую силу представляет собой его жена. Это была не магия разрушения. Это была магия абсолютной synergy, единения и поддержки. Она могла сделать армию не просто большой, а идеально слаженной.

Но противник не дремал. С границ приходили тревожные вести. Арманд Валерийский не стал дожидаться ответа. Его армия, огромная, дисциплинированная, уже пересекла границу. А с ней шли и «Разрушители» – элитный отряд магов-антимагов, whose единственной целью было подавление любой чужой магии. Они были антитезой Элинор. И они шли за ней.

Гроза приближалась. И скоро она должна была обрушиться на стены Солиндейла.

Цитадель превратилась в гигантский военный штаб. Курьеры скакали во все концы герцогства, поднимая ополчение и стягивая регулярные войска к столице. В кузницах день и ночь стучали молоты, ковая мечи и чиня доспехи. В воздухе пахло дымом, железом и страхом.

Каэлан дни напролёт проводил с генералами и картографами. Он изучал старые планы обороны, искал уязвимые места, планировал контрудары. Его стратегический ум, на время затмившийся личной драмой, теперь работал с полной отдачей.

Элинор не сидела сложа руки. Она взяла на себя самую сложную задачу – поддержание духа людей. Она обходила лагеря ополченцев, раздавая еду и тёплые слова. Её mere presence действовала на людей успокаивающе. Она организовывала полевые госпитали, обучала женщин азам ухода за ранеными, используя свой дар, чтобы показывать, как останавливать кровь и обрабатывать раны.

Однажды она пришла к Каэлану в кабинет, где он, уставший до изнеможения, сидел над картами.

– Мне нужны твои лучшие лучники, – сказала она без предисловий.

Он устало поднял на неё глаза.

– Зачем? Ты не умеешь командовать лучниками.

– Не для команды, – покачала головой Элинор. – Для учёбы. Я не могу сражаться клинком. Но я могу помочь другим. Я могу… направлять.

Каэлан не понял, но доверился ей. На следующий день группа лучников тренировалась на полигоне. Элинор стояла позади них, закрыв глаза. Она не знала баллистики. Она чувствовала ветер. Чувствовала малейшие его порывы, его направление, его силу. Она посылала им едва уловимые импульсы – куда移动ть лук, когда отпускать тетиву. Сначала лучники смотрели на неё с недоверием. Но затем их стрелы стали ложиться в цель с невероятной точностью. Они не понимали, как это работает, но это работало.

Каэлан, наблюдая за этим, впервые по-настоящему осознал, какую силу представляет собой его жена. Это была не магия разрушения. Это была магия абсолютной synergy, единения и поддержки. Она могла сделать армию не просто большой, а идеально слаженной.

Но противник не дремал. С границ приходили тревожные вести. Арманд Валерийский не стал дожидаться ответа. Его армия, огромная, дисциплинированная, уже пересекла границу. А с ней шли и «Разрушители» – элитный отряд магов-антимагов, whose единственной целью было подавление любой чужой магии. Они были антитезой Элинор. И они шли за ней.

Гроза приближалась. И скоро она должна была обрушиться на стены Солиндейла.

Цитадель превратилась в гигантский военный штаб. Курьеры скакали во все концы герцогства, поднимая ополчение и стягивая регулярные войска к столице. В кузницах день и ночь стучали молоты, ковая мечи и чиня доспехи. В воздухе пахло дымом, железом и страхом.

Каэлан дни напролёт проводил с генералами и картографами. Он изучал старые планы обороны, искал уязвимые места, планировал контрудары. Его стратегический ум, на время затмившийся личной драмой, теперь работал с полной отдачей.

Элинор не сидела сложа руки. Она взяла на себя самую сложную задачу – поддержание духа людей. Она обходила лагеря ополченцев, раздавая еду и тёплые слова. Её mere presence действовала на людей успокаивающе. Она организовывала полевые госпитали, обучала женщин азам ухода за ранеными, используя свой дар, чтобы показывать, как останавливать кровь и обрабатывать раны.

Однажды она пришла к Каэлану в кабинет, где он, уставший до изнеможения, сидел над картами.

– Мне нужны твои лучшие лучники, – сказала она без предисловий.

Он устало поднял на неё глаза.

– Зачем? Ты не умеешь командовать лучниками.

– Не для команды, – покачала головой Элинор. – Для учёбы. Я не могу сражаться клинком. Но я могу помочь другим. Я могу… направлять.

Каэлан не понял, но доверился ей. На следующий день группа лучников тренировалась на полигоне. Элинор стояла позади них, закрыв глаза. Она не знала баллистики. Она чувствовала ветер. Чувствовала малейшие его порывы, его направление, его силу. Она посылала им едва уловимые импульсы – куда移动ть лук, когда отпускать тетиву. Сначала лучники смотрели на неё с недоверием. Но затем их стрелы стали ложиться в цель с невероятной точностью. Они не понимали, как это работает, но это работало.

Каэлан, наблюдая за этим, впервые по-настоящему осознал, какую силу представляет собой его жена. Это была не магия разрушения. Это была магия абсолютной synergy, единения и поддержки. Она могла сделать армию не просто большой, а идеально слаженной.

Но противник не дремал. С границ приходили тревожные вести. Арманд Валерийский не стал дожидаться ответа. Его армия, огромная, дисциплинированная, уже пересекла границу. А с ней шли и «Разрушители» – элитный отряд магов-антимагов, whose единственной целью было подавление любой чужой магии. Они были антитезой Элинор. И они шли за ней.

Гроза приближалась. И скоро она должна была обрушиться на стены Солиндейла.

Цитадель превратилась в гигантский военный штаб. Курьеры скакали во все концы герцогства, поднимая ополчение и стягивая регулярные войска к столице. В кузницах день и ночь стучали молоты, ковая мечи и чиня доспехи. В воздухе пахло дымом, железом и страхом.

Каэлан дни напролёт проводил с генералами и картографами. Он изучал старые планы обороны, искал уязвимые места, планировал контрудары. Его стратегический ум, на время затмившийся личной драмой, теперь работал с полной отдачей.

Элинор не сидела сложа руки. Она взяла на себя самую сложную задачу – поддержание духа людей. Она обходила лагеря ополченцев, раздавая еду и тёплые слова. Её mere presence действовала на людей успокаивающе. Она организовывала полевые госпитали, обучала женщин азам ухода за ранеными, используя свой дар, чтобы показывать, как останавливать кровь и обрабатывать раны.

Однажды она пришла к Каэлану в кабинет, где он, уставший до изнеможения, сидел над картами.

– Мне нужны твои лучшие лучники, – сказала она без предисловий.

Он устало поднял на неё глаза.

– Зачем? Ты не умеешь командовать лучниками.

– Не для команды, – покачала головой Элинор. – Для учёбы. Я не могу сражаться клинком. Но я могу помочь другим. Я могу… направлять.

Каэлан не понял, но доверился ей. На следующий день группа лучников тренировалась на полигоне. Элинор стояла позади них, закрыв глаза. Она не знала баллистики. Она чувствовала ветер. Чувствовала малейшие его порывы, его направление, его силу. Она посылала им едва уловимые импульсы – куда移动ть лук, когда отпускать тетиву. Сначала лучники смотрели на неё с недоверием. Но затем их стрелы стали ложиться в цель с невероятной точностью. Они не понимали, как это работает, но это работало.

Каэлан, наблюдая за этим, впервые по-настоящему осознал, какую силу представляет собой его жена. Это была не магия разрушения. Это была магия абсолютной synergy, единения и поддержки. Она могла сделать армию не просто большой, а идеально слаженной.

Но противник не дремал. С границ приходили тревожные вести. Арманд Валерийский не стал дожидаться ответа. Его армия, огромная, дисциплинированная, уже пересекла границу. А с ней шли и «Разрушители» – элитный отряд магов-антимагов, whose единственной целью было подавление любой чужой магии. Они были антитезой Элинор. И они шли за ней.

Гроза приближалась. И скоро она должна была обрушиться на стены Солиндейла.

Цитадель превратилась в гигантский военный штаб. Курьеры скакали во все концы герцогства, поднимая ополчение и стягивая регулярные войска к столице. В кузницах день и ночь стучали молоты, ковая мечи и чиня доспехи. В воздухе пахло дымом, железом и страхом.

Каэлан дни напролёт проводил с генералами и картографами. Он изучал старые планы обороны, искал уязвимые места, планировал контрудары. Его стратегический ум, на время затмившийся личной драмой, теперь работал с полной отдачей.