Текст книги "Никогда не говори "Никогда" (ЛП)"

Автор книги: Келли Муни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Подожди. – Боже, спасибо за эту долбаную пуговицу. Если бы она, как всегда, не заела, то я, может, и позволила бы ему продолжить.

Он сразу же останавливается и протягивает руку к моему лицу, не отрывая своего рта от моего.

Я шепчу:

– Извини.

Его губы тянутся к моему уху, и он тихо шепчет:

– Ничего, просто будь со мной. Нам не нужно идти до конца.

Я сажусь.

– Не могу. Если мы продолжим, то я не смогу остановиться, и это случится, – отвечаю я шепотом.

Я слышу, как он делает глубокий вдох.

– Хорошо, все в порядке.

– Уверен? – спрашиваю я нервно.

– Несомненно, в нашем распоряжении все время в мире, – он притягивает меня обратно и опускает вниз мою рубашку.

– Но ты же знаешь, что у нас его нет, да? В нашем распоряжении не все время в мире, – отвечаю я.

Не веря моим словам, он качает головой.

– Кэт, о чем ты говоришь?

– О колледже. У нас осталось всего лишь четыре месяца.

– Мы разберемся с этим и не расстанемся, – говорит он успокаивающе.

– Все расстаются, когда идут в колледж. Это как золотое правило или что-то в этом роде.

– Мы не все, так что прекращай так сильно беспокоиться.

Нужно сменить тему, потому что прямо сейчас у меня такое чувство, будто я в любую минуту от волнения начну тяжело дышать.

– Хочешь есть?

– Тебя или еду? – дразнит он, толкая меня вниз.

– Еду.

– Что ты можешь предложить?

– Как насчет итальянской кухни и вечера кино?

Он встает и приводит себя в порядок. Могу сказать, что он немного расстроен тем, что я оставила его в подвешенном состоянии.

– Куда хочешь пойти?

– Давай спустимся к «Роузбад». Здесь у меня есть масса фильмов, так что есть из чего выбирать, – говорю я и беру его за руку.

Он останавливает меня, и его губы на несколько минут задерживаются на моих, после чего он снова говорит:

– Только при условии, что не будет никакой борьбы макаронами. По рукам? – подмигивает он.

Я пожимаю ему руку.

– Договорились.

Камерон

У меня снова такое впечатление, будто я не могу попросить о большем, так почему же я чувствую, что все это вроде как разрывает меня? Мои мысли снова и снова крутятся вокруг колледжа. Даже когда мы выходим из ресторана, заказав еду на вынос, я не могу перестать об этом думать. Четыре месяца. Знаю, мне нужно больше, чем четыре месяца с ней, а сегодня вечером даже больше, чем я когда-либо ожидал. Было почти невозможно остановиться, но у меня получилось.

Когда она так страстно меня целовала, я почти не мог дышать. У меня никогда не было такого поцелуя. В свое время я перецеловал много девушек, черт возьми, с некоторыми из них я зашел гораздо дальше, но Кэт влияла на меня так, как не мог никто другой. Из-за нее я полностью терял контроль, так что даже не знаю, смогут ли еда и фильм отвлечь нас от того, что только что произошло. Но я дал себе обещание, что сделаю все правильно. Хотя, когда мы идем из ресторана, моя рука покоится у нее на плече, и я не хочу ничего и никого, кроме нее.

Она спрашивает:

– О чем ты думаешь?

Я смотрю на нее сверху вниз.

– Правду?

– Конечно.

– О тебе и о том, что может произойти позже.

Она смеется над моим комментарием:

– Может, мы должны выбрать боевик.

– Хороший выбор, – говорю я, прекрасно понимая, что со мной сделает любой девчачий фильм.

Я вырываюсь из своих мыслей, когда слышу, как меня зовут:

– Камерон.

Это все, что я слышу, и тут же узнаю этот голос.

Поворачиваюсь, одной рукой все еще обнимая Кэт, а в другой держа полный пакет пасты.

– Мам, что ты здесь делаешь?

– Обедаю с другом. А ты что здесь делаешь? Я думала, ты с Максом, – говорит она, смотря на девушку, которую я обнимаю.

– И буду, только сначала пообедаю.

Она смотрит мимо меня и протягивает Кэт руку.

– Привет. Мне не верится, что мы встретились. Я мама Камерона, Лили.

Я смотрю вниз на Кэт, и она протягивает руку в ответ.

– Приятно познакомиться. Я Кэтрин.

Кэтрин? Думаю, я знал, что Кэт – это сокращение.

Моя мама кратко ее изучает.

– Не думаю, что видела тебя раньше.

– Нет, я... переехала сюда несколько месяцев назад из Саванны, – бормочет она.

Она, кажется, очень нервничает. Похоже, мне пора вмешаться.

– Мам, это Кэт... моя девушка, – говорю я, моя рука все еще покоится у нее на плече, и притягиваю ее ближе.

Я смотрю вниз на Кэт, чтобы получить представление о ее реакции. Она кажется более чем счастливой оттого, что я представил ее как свою девушку. Быстро оглядываюсь на маму – на ее лице отражается что-то еще. Вот я заявляю, что у меня есть девушка, чего я раньше никогда не говорил маме или кому-то еще, даже самому себе.

У меня было множество девушек, но никогда ни одну из тех цыпочек я не считал своей девушкой и не приводил домой. Но эта темноволосая кареглазая девушка из Саванны, по которой я сходил с ума, еще в январе поймала меня на свой крючок. Теперь, единственное, о чем я могу думать, – это о том, что моя жизнь, возможно, будет отличаться от той, какая она сегодня, потому что я не хочу отпускать ее.

Задумавшись и ожидая, как кто-то что-то скажет, я слышу слова мамы:

– Ну, Кэтрин, приятно с тобой познакомиться. – Две секунды спустя она говорит: – Камерон, могу я поговорить с тобой минутку... наедине?

Я стону, надеясь, что сейчас не будет чего-то типа лекции, потому что она может ее отложить. Снимаю руку с плеч своей девушки и протягиваю ей пакет с едой.

– Я на секунду.

Ничего не говоря, она кивает.

Мама мягко тянет меня за руку, отводя от человека, от которого я ненавижу уходить.

– Ладно, мам. В чем дело? – спрашиваю я. Ожидая, когда она заговорит, я засовываю руку в карман.

Она поднимает руку.

– Кам, прежде чем ты что-то скажешь, я просто хотела задать тебе один вопрос.

Я пожимаю плечами:

– Валяй.

– Ты правда думаешь, что связываться с ней – это самая лучшая идея? Я имею в виду, не за горами Колорадо, ты уедешь, – она делает паузу и тянет меня за подбородок, чтобы я смотрел на нее. – И я не уверена, что мне нравится, как ты на нее смотришь.

– О чем ты говоришь? Мам, у меня и раньше были девушки, ну, в некотором роде, и ты это знаешь. И, на самом деле, не твое дело, как я на нее смотрю. Если ты несчастна с тех пор, как тебя оставил папа, то это еще не значит, что и я должен быть несчастен, – говорю я, зная, что, скорее всего, нанес удар ниже пояса.

– Просто будь осторожен. – Еще одна пауза. – Камерон, я серьезно, – говорит она, не глядя непосредственно на меня. Я вижу, как она стирает что-то под очками. Отлично, я так больше не могу. Если я увижу слезы, то правда буду чувствовать себя дерьмом.

– Без проблем, – говорю я, начиная уходить. Но потом, вместо того, чтобы держать рот на замке, не думая, открываю его. И поворачиваюсь к ней. – Я обедаю с Кэт, а потом пойду к Максу... Меня не будет сегодня вечером дома. Останусь у Макса.

Она устало кивает.

Я не собираюсь к Максу. У меня нет намерений идти туда и оставить Кэт одну. Думаю, последний раз, когда я был на вечеринке с ночевкой, мне было двенадцать. Скорее всего, она знает, что я вру ей в лицо, хоть я и стал в этом профи. Не поймите меня неправильно, я люблю мою маму. Но с тех пор, как пять лет назад ее оставил папа, жизнь семьи Тейт стала другой.

Я могу уйти ни с чем, ничего не попросив, и в течение нескольких дней меня никто не будет доставать. Большинство детей воспользовались бы ситуацией, но на самом деле все, чего я хотел, – это быть с папой. И, когда он ушел, я ненавидел это чувство.

– Что это было?

– А, ничего. Она просто была по-матерински... Она думает, что ты милая, – лгу я. Я говорю это только потому, что последнее, что мне нужно, – это чтобы она убежала из-за глупого дерьма моей мамы.

– Ты правда собираешься к Максу? – спрашивает она, надувая эти безумно удивительные губы.

Я перекидываю руку через ее плечо, наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в лоб, и говорю:

– Шутишь? Я не намерен сегодня выпускать тебя из своего поля зрения.

– Но... ты сказал своей маме...

Я перебиваю ее:

– Ее не убьет то, чего она не знает.

– Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности, так что, может, тебе стоит пойти к нему, – говорит она, освобождаясь от моей руки.

– Кэт, поверь мне... все хорошо.

– Обещаешь?

– На сто процентов.

Она улыбается мне в ответ и ныряет головой мне под руку. Дует ветер, и, клянусь, я все еще чувствую запах шоколада. И теперь я не могу думать о пасте или о моей маме, а только о том, как бы снова ее поцеловать.

***

– Что хочешь смотреть? У нас есть фильмы «Армагеддон», «Рокки» и миллион девчачьих киношек, – говорит она, когда наклоняется к выдвижному ящику и достает разные фильмы.

Я не отвечаю, потому что сейчас мой мозг (и я говорю не о том, что у меня в голове)сам себе на уме. Я не хочу смотреть кино или есть пасту. Единственное, чего я хочу, – это чувствовать, как ее руки обнимают меня, и затеряться в ее губах, потому что прямо сейчас, смотря на нее сзади, я могу легко его потерять.

Она поворачивается лицом ко мне.

– Какой из них?

Я качаю головой, пытаясь стереть ее обнаженный образ, что поселился у меня в мыслях.

– Все равно, выбирай ты.

– Предупреждаю тебя... если ты ничего не скажешь, то я выберу девчачий фильм.

– Отлично, все, что хочешь.

Это не отлично, но я не думаю, что мы будем слишком долго смотреть фильм, какой бы он ни был. Особенно из-за ее маленьких спортивных шортиков и облегающей футболки, в которые она переоделась.

Она смотрит на меня, сидящего на диване, и поднимает брови:

– Просто нажми «Воспроизвести». Пойду захвачу пасту и парочку содовых.

На секунду я подумал, что она могла видеть въевшийся в мою голову образ ее полуобнаженного тела. Но если бы она видела, то не притворялась бы. Естественно, я понятия не имею, почему она выглядит, будто полностью без одежды, но у меня есть предположение. Просто в моей голове она идеальна.

Она возвращается с подносом, на котором стоят две тарелки пасты и два стакана, наполненные содовой. Я не могу оторвать от нее глаз, они следуют за ней, пока она не садится очень близко ко мне. И я этому очень рад.

Она держит свою тарелку на коленях.

– Ты собираешься есть?

Пытаясь сменить фокус, я несколько раз мигаю.

– Да, – говорю я и беру тарелку с журнального столика.

Начинается фильм; она выбрала девчачий фильм, но мне все равно. Она смотрит телевизор, а я пытаюсь сосредоточиться на своей еде, а не на ее горячих вытянутых ножках. Эта девушка может свести меня с ума больше, чем кто-либо еще. Я имею в виду, у нее изумительные ноги. Вдруг я думаю, что не хочу, чтобы любой другой парень когда-нибудь смотрел на них или прикасался к ним, не считая меня.

Когда мы продолжаем смотреть фильм, что она выбрала, я бросаю взгляд в ее сторону, чтобы увидеть, смотрит ли она на меня. Но она не смотрит. Она все еще ест свои клецки и внимательно смотрит фильм. Поэтому я кладу свою руку на спинку дивана, слегка касаясь ее шеи.

– Что это значит?

Она растерянно смотрит на меня.

– Что значит? – спрашивает она и ставит тарелку на столик.

– Татуировка, – говорю я и перебрасываю ее волосы на другую сторону.

– Это о моей лучшей подруге, я сделала ее перед тем, как переехала. Ее зовут Джессика. Я так скучаю по ней, мы были очень связаны друг с другом, – говорит она, скручивая один палец вокруг другого. И быстро добавляет: – А что? Тебе не нравится?

– Нет, мне нравится, очень, – говорю я, целуя набитую у нее на шее татуировку. – Это чертовски сексуально.

Я продолжаю целовать ее шею, прокладывая дорожку ближе к ее губам. Она наклоняет голову и дает мне больше доступа. Между вдохами она спрашивает:

– А у тебя есть?

– Нет, – отвечаю я, когда мои губы снова находят ее.

Она больше ничего не говорит; наши губы так хорошо подходят друг к другу, и я помогаю своим языком раскрыть ее ротик. Чувствую, что она входит в мой рот так, как я в ее. С ее губ срывается стон. Как только я собираюсь развязать ленту на ее шортах, она отстраняется.

– Мне нужно почистить зубы.

Я слегка отклоняюсь.

– Сейчас?

– От меня воняет чесноком.

– Как и от меня. Кого это волнует? Давай вонять вместе. – Дерьмо, я только что сказал это? Но мне плевать. Подвигаюсь, кладу ее под себя и опираюсь руками возле ее головы.

– Я хочу тебя, – говорю ей я.

Тишина.

Она притягивает меня ближе, стягивает через голову мою рубашку и бросает ее на диван. Быстро изучает мою грудь, после чего снимает свою футболку. Я нависаю над ней, уставившись в черный кружевной лифчик, что в выгодном свете показывает ее достоинства.

– Ты прекрасна, – говорю я, наклоняясь вниз и стягивая с ее плеч лямки лифчика.

Мое сердце колотится, потому что я знаю, что сегодня ночью она моя, и она позволяет мне то, что никогда никому не позволяла.

Она останавливается.

– У тебя есть защита?

Дерьмо! Я сажусь, достаю с заднего кармана джинсов бумажник и вижу... ничего.

Я смотрю на нее.

– А у тебя?

– Нет, – отвечает она.

Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!

Я с самой красивой девушкой в мире (это мое личное мнение), и у меня нет презервативов.

– Я могу вернуться через десять минут, – говорю я, поднимаясь.

– Не уходи, мы можем сделать это в другой раз.

Пробегаюсь руками по волосам, пытаясь придумать, как мы можем сделать это сегодня вечером

Опускаюсь рядом с ней на колени и говорю:

– Я могу выйти.

– И рискнуть забеременеть в первый раз. Нет, спасибо.

Она права. Я знаю, что она права, но, стоя рядом с ней на коленях, пока она смотрит на меня в своем черном кружевном лифчике, я чувствую, что мое сердце колотится еще быстрее.

Снова ее чувствовать – это единственное, чего я хочу. Но я не могу. Потому что если попытаюсь, то проигнорирую все, что мы сказали друг другу раньше.

– Возможно, ты хочешь надеть свою футболку, а то... ну, я не думаю, что смогу с этим справиться.

Она притягивает меня обратно.

– Я тоже тебя хочу.

– Не говори так, если не подразумеваешь этого.

– Я подразумеваю именно это. Просто не сегодня. Мы можем сделать это в другой раз, обещаю, – говорит она, еще раз целуя меня в губы.

Вот так и закончилась наша ночь. Я смотрю, как она аккуратно надевает через голову футболку.

– Давай просто смотреть фильм, – говорит она, стягивая со спинки дивана одеяло.

Я ложусь позади нее, крепко обнимая ее за талию, и смотрю фильм.

Кэт

– Кэтрин Элизабет Харпер, вставай.

Я открываю глаза, мой отец стоит над диваном и смотрит мне за спину. О Боже. За мной все еще лежит Камерон, и он полуголый. Теперь он просыпается. Очевидно, мы заснули. Я даже не могу вспомнить, как это случилось. Камерон под одеялом слегка толкает меня локтем. Хуже того, его рубашка, смятая в комок, находится в руках у отца.

– Пап, все не так, как выглядит, обещаю. Мы уснули.

Он бросает рубашку Камерону.

– Надень это, сынок, и, думаю, тебе пора уходить, – говорит он гневно.

У меня проносится уйма мыслей, когда я слышу, как говорит Камерон:

– Простите, сэр, э-э... этого больше не повторится. Мы правда просто уснули.

Я смотрю, как Камерон быстро обходит меня и натягивает на его идеально точеное тело свою рубашку.

– Увидимся позже, хорошо? – говорит он, целуя меня в верхнюю часть лба.

Я киваю.

Отец кричит:

– Я так не думаю, сынок. Она достаточно долгое время будет наказана.

Я смотрю на него. Судя по выражению его глаз, он, очевидно, разочарован во мне.

– Ты серьезно? – спрашиваю я.

– Давай проверим. – Когда я встаю, он делает паузу. – Это происходит, когда меня нет дома?

Не знаю, где я нахожу силы, но чувствую, как слова выскакивают у меня из груди и вырываются изо рта:

– Давай честно. Ты обвиняешь меня, хотя провел с ней ночь. И каким образом это моя вина? Если бы ты бывал дома, то этого бы никогда не случилось.

Он поднимает руку, чтобы я перестала говорить, но сейчас я зла, так что продолжаю свою тираду.

– И еще одно: мне восемнадцать, так что ты не можешь меня наказать. Я взрослая и если хочу, чтобы кто-то составил мне компанию, пока ты, скорее всего, занят тем, чем, как думаешь, занята я, то так и будет.

Он сверлит меня взглядом.

– Иди в свою комнату. Если ты когда-нибудь снова будешь со мной так разговаривать, Кэтрин... то будешь наказана, пока не уедешь в колледж.

Я быстро поднимаюсь по лестнице, хватаю свою сумочку и сбегаю вниз.

– Я ухожу, – выкрикиваю я ему в лицо.

– Черта с два, – кричит он в ответ.

– Если так будет и дальше, то я перееду жить к тете Рэйчел.

– Будь серьезна. За все время, что мы здесь, вы лишь раз виделись. Она не позволит этого, как и я.

– Тогда перестань быть таким. Я же сказала, между мной и Камероном ничего не было. Почему ты не можешь поверить мне?

Я вижу, как он пытается успокоиться, вдыхая и выдыхая.

– Кэт, присядь. Давай поговорим об этом? – говорит он, указывая мне на диван.

– Хорошо.

– Кэт, это все в новинку для меня, так что ты должна понять... я не пользуюсь этим.

– Я понимаю, как это выглядит, но ты все время проводишь с Ребеккой. А я ВСЕ время одна.

– Мне очень жаль, Кэт.

По некоторым причинам мне хочется копать глубже и продолжать задавать вопросы.

– Когда ты начал с ней видеться?

Он опускает взгляд, не в состоянии смотреть мне в глаза, когда отвечает:

– Я познакомился с ней некоторое время назад во время деловой поездки.

– Когда ты все еще был женат на маме? – я продолжаю настаивать.

– Да, когда я ее встретил, мы были женаты, но тогда между нами ничего не было.

– Поэтому ушла мама?

– Нет. На самом деле, последние два года мы с твоей мамой не были вместе.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я не хотел возвращаться к тому времени, когда она ушла, но, думаю, пора, – он останавливается и смотрит мне в глаза. – Кэт... последние несколько лет у твоей мамы были некоторые проблемы, и с нами она никогда не смогла бы быть по-настоящему счастливой. Это не твоя вина и не моя. Она не может это контролировать.

– О каких проблемах ты говоришь?

– Она была больна. Когда ушла, она проверилась в клинике. Я знаю это только потому, что они мне позвонили, не она. – Он отводит от меня взгляд и добавляет: – У нее биполярное аффективное расстройство.

– Что это такое?

– Давай просто скажем, что это более тяжелая форма депрессии, и оставим все как есть.

– Где она сейчас?

– Я не знаю. Она не оставила адреса, когда проверялась.

– Откуда ты все это знаешь? И почему не рассказал мне раньше? – кричу я.

– Я нанял человека следить за ней.

Чувствую, как подступают слезы, и вытираю их, когда они начинают падать с моего лица. Папа наклоняется и обнимает меня.

– Кстати, а ты неплохо меняешь тему, – дразнит он.

– Я не...

Он прерывает меня:

– Да, так и есть, – смеясь, говорит он. – У тебя всегда это отлично получалось.

– Пожалуйста, давай вернемся к разговору. Я наказана?

Он вздыхает.

– Нет, не в этот раз, Кэт. Но тебе стоит быть с ним осторожной. – Я не могу не заметить, как он выделяет слово «тебе».

– Пап, все девушки должны быть осторожны с парнями. Это не менялось на протяжении, наверное, ста миллионов лет.

Он поднимает брови и слегка кивает:

– Верно.

– Что насчет Ребекки? – спрашиваю я, даже не знаю зачем.

– Тебе будет лучше, если я не буду проводить ночи у нее, а приводить ее к нам?

– Боже, нет. Ты можешь оставаться у нее, – говорю я с отвращением.

– Только если ты пообещаешь, что когда я буду уходить, у нас в доме не будет никаких парней.

– Договорились. Давай пожмем руки, – говорю я, протягивая правую руку.

Он берет ее и целует.

– Договорились.

Я возвращаюсь в свою комнату, понимая, что мы пришли к некоему взаимопониманию. Я не была наказана, а он и дальше будет видеться с Ребеккой. Включаю компьютер и набираю слова, что он сказал мне: «биполярное аффективное расстройство». И читаю следующее:

Биполярное аффективное расстройство – сложное заболевание. У него есть несколько различных видов и много разных симптомов. Первичные симптомы расстройства – это разительные и непредсказуемые перепады настроения. Также различают и тяжесть биполярного расстройства: от легкой формы до тяжелой.

Я понятия не имела. Я имею в виду, что могу припомнить, как она несколько раз теряла контроль, но на то были причины, и я всегда списывала ее срывы на женское дерьмо. Знает Бог, в это время месяца я могу быть немного вспыльчивой. Но я никогда не знала, что она была так подавлена и несчастна. Как я могла не замечать этого?

Единственное, за что я была благодарна после всего, что сегодня случилось, – это за то, что все в некотором роде закончилось. Я всегда думала, что это я что-то делала не то и выводила ее из себя, или папа, но теперь я знала причины. Она жива, живет неизвестно где, у нее депрессия, и ни в чем из этого я не виновата. Мне не стоит, но чувствую себя лучше.

Тянусь за сумочкой, достаю телефон и звоню человеку, в котором в данный момент нуждаюсь больше всего.

– Уже четвертое июля?

– Почти. Осталось всего лишь несколько месяцев. Что случилось?

– Все, – говорю я.

– Вываливай, – говорит она.

Смотрю, как грызу свои ногти.

– С чего начать? – я делаю паузу. – Давай посмотрим, прошлой ночью я почти потеряла девственность. Сегодня утром отец застукал нас, когда мы все еще были на диване. Он по-прежнему видится с Ребеккой, и, кстати, у моей мамы биполярное аффективное расстройство, – говорю я ей, вываливая все на одном глубоком вдохе.

Тишина.

– Святое дерьмо, Кэт. Давай вернемся к части о девственности... это был Камерон?

– Конечно, это был Камерон, – говорю я в ответ.

– Что случилось?

– У нас не было презервативов.

– Ну, это отстойно. А что произошло, когда вас застукал твой папа?

– Сначала он рассердился, хотя я не могу его за это винить. Мы уснули на диване, когда смотрели фильм, Камерон был все еще полуголым, а потом я пригрозила, что буду жить со своей тетей.

– Ты бы это сделала?

– Что именно? Занялась сексом или переехала?

– И то, и то.

– Только первое. Я хотела напугать его, чтобы он думал, что я бы переехала.

– И это сработало?

– Да. После чего он успокоился и рассказал мне о маме и Ребекке.

– Я соболезную, что это случилось с твоей мамой.

– Все хорошо. Теперь я себя довольно неплохо чувствую. Я имею в виду, что безумно по ней скучаю, но, по крайней мере, она уехала не из-за меня.

– Верно, но я все еще соболезную.

– Спасибо.

– Не могу дождаться, когда увижу тебя и познакомлюсь с твоим привлекательным парнем.

– Он тебе понравится, он, в самом деле, удивительный.

Слышу, как на заднем плане кричит ее мама.

– Мне пора, но позвони мне, когда потеряешь свою большую «Д».

– Мне нужно будет позвонить тебе, пока он все еще будет лежать рядом или на следующий день? – дразню я.

Она так смеется, что у меня складывается ощущение, будто она рядом.

– Пока, Кэт, и повеселись.

А через секунду я слышу гудок.

Возвращаюсь к монитору компьютера и просматриваю различные статьи, когда начинает звонить мой мобильный.

– Эй.

– Итак, на сколько ты наказана? – спрашивает Камерон.

– Ни на сколько, но это длинная история. Хочешь встретиться в парке под деревом? – спрашиваю я, потому что умираю, как хочу снова его увидеть.

Он колеблется:

– Не могу. Мама пришла в ярость, когда я вернулся сегодня утром. Вчера вечером она звонила Максу и выяснила, что я не оставался у него.

– Это Макс ей сказал?

– Нет, его мама.

– Ну, и на сколько ты наказан?

– До конца выходных, она была зла.

Я тяжело вздыхаю. Единственное, чего я хочу, – это почувствовать его губы, целующие меня, но сегодня этому не бывать.

– Ладно. Увидимся в понедельник в школе, – заверяю его я.

– Так, мы не держим все в секрете, да?

– Только если ты хочешь.

– Ни в коем случае. Еще до первого урока вся школа не сможет смотреть на меня рядом с тобой. Кстати, мне все равно, но я отправил тебе то видео, прежде чем удалить его. На всякий случай.

– Э-э, зачем?

– У меня такое чувство, что оно тебе еще понадобится, – бормочет он в трубку.

– Ты шутишь? – спрашиваю я.

– Нет. Мне сказал Макс, что вчера вечером она проезжала мимо и видела мою машину, припаркованную вниз по улице.

– Отлично, еще один повод поволноваться, – говорю я. – Мне жаль, что ты наказан.

– Мне тоже, потому что прямо сейчас все, чего я хочу, – это увидеть тебя, – он замолкает и делает короткую паузу. – Я просто немного обалдел, что мама сошла с ума, обычно я такого избегаю.

– Не думаю, что я ей нравлюсь, – говорю я, ожидая, что он станет это отрицать.

– Ей не нравится сама мысль о тебе, но на самом деле ты здесь ни при чем.

Что? Подождите минутку, ей не нравится мысль обо мне, хотя мы виделись всего-то две секунды?

– Что это должно означать?

– Раз ты готова к этому... она беспокоится, что ты забеременеешь, и моя учеба в колледже полетит к чертям.

Я не отвечаю. Вместо этого, после последнего комментария мой подбородок падает на пол.

– Кэт, ты там?

– Да, просто появилось еще кое-что, что стоит добавить в мой список переживаний.

Он смеется:

– Не переживай, в следующий раз, когда пойду в магазин, я куплю по одному на каждый день.

– Что купишь на каждый день?

Он снова смеется в трубку.

– Хватит надо мной смеяться, – смущенно шепчу я.

– Извини, я не хотел над тобой смеяться. Я говорю о защите на следующий раз.

Я решаюсь подразнить его:

– У тебя слишком большое эго, если ты думаешь, что я буду каждый день заниматься с тобой сексом.

Он не остается в долгу:

– А как насчет небольшого секса по телефону, прежде чем я сойду с ума, думая о тебе?

– Этому не бывать.

– Я же просто дразнюсь. Слушай, мне нужно помочь маме в ее драгоценном саду.

– Позвони мне, перед тем как ляжешь спать.

– Это может быть опасно, ты же знаешь, да?

– Я рискну. Пока, Камерон.

– Увидимся.

Секс по телефону. Надеюсь, парень пошутил. Просто это так отвратительно звучит. Когда мы, наконец, сделаем это, я хочу, чтобы он был передо мной и сверху, без каких бы то ни было изощренностей.

Камерон

В понедельник я подъезжаю к парковке и вижу следующее: во-первых, я замечаю зажимающихся на парковочном месте Макса и Элли. Во-вторых, у своей машины ходит взад и вперед Стефани. Я проезжаю так далеко, как это только возможно, но когда останавливаюсь, то вижу, что она идет ко мне.

Мало того, что не хочу ее видеть, так я еще и чертовски уверен, что не хочу с ней разговаривать. Прежде чем выйти из машины, открываю свой мобильный и набираю номер.

– Красавица, ты где?

После моего замечания, она, кажется, делает вдох, а потом отвечает:

– Все еще иду. Буду через пять минут.

– Почему ты пешком? Где твоя машина? – спрашиваю я, когда подходит Стефани.

– Когда на улице хорошая погода, мне нравится ходить пешком.

– Ладно, сумасшедшая девушка, но я подвезу тебя домой. Встретимся у твоего шкафчика.

– Зачем? Хочешь взять меня там, на глазах у всех? – дразнит она.

По крайней мере, я думаю, что она дразнит. Она все время меня поражает, когда делает что-то такое, как сейчас. Я бы никогда не попросил ее говорить немного неприлично, но мне это нравится. И мне тут же приходит в голову, как она выглядела без рубашки. Мое тело начинает реагировать, но я тут же мысленно одергиваю себя, чтобы не принять ее приглашение.

Я стону:

– Не искушай меня, – дразнюсь в ответ.

Когда веду с моей девушкой любовную игру, то даже не осознаю, что Стефани стоит прямо возле меня. Чувствую, как меня дергают за руку, но продолжаю идти. Единственное, чего я хочу прямо сейчас, – это еще больше подразнить Кэт.

Она кричит:

– Кам, пожалуйста, подожди. Мне нужно с тобой поговорить.

Я останавливаюсь как вкопанный, отнимаю от уха мобильный и поворачиваюсь в ее сторону.

– Мне не интересно, что бы ты ни хотела сказать.

Через одну короткую секунду я чувствую себя ослом. И знаете что? Мне плевать. Я возвращаю телефон к уху.

– Увидимся через минуту, Кэт.

– Это была та, о ком я думаю? – спрашивает она.

– Да. Не беспокойся об этом.

Через телефон я слышу ее вздох:

– Увидимся через минуту.

А потом щелчок.

Я вижу ее, как только поворачиваю в левый коридор. Она вся в черном, исключением является только немного красного кружева, выглядывающего из-под ее рубашки. И я тут же понимаю, что определенно хочу увидеть этот лифчик.

Не могу удержаться от улыбки, когда она видит, что я направляюсь прямо к ней. Хватаю ее за петельку ее черных джинсов и притягиваю к себе так близко, что между нами совсем нет места. И единственное, о чем я могу думать, – это о том, что ее красный кружевной лифчик выглядывает у нее на плече.

Мои глаза цепляются за ее. Когда я смотрю в эти большие карие глаза, то будто впадаю в транс. Не в состоянии больше сдерживаться, я наклоняюсь.

– Что ты сделала? – спрашиваю я, когда она прямо мне в лицо надувает пузырь, чтобы предотвратить поцелуй.

– Никаких поцелуев в коридорах, помнишь? И это школьные правила, не мои.

Я наклоняюсь еще ближе, чтобы мы прижались друг к другу лбами.

– Пожа-а-алуйста, никто их не придерживается. Так что поцелуй меня.

Она осматривается.

– Люди смотрят.

– Кого это волнует?

Я чертовски уверен, что не меня. И мне плевать, если из-за того, что я ее поцелую, меня до конца года будут оставлять после уроков.

Когда она наклоняется ближе, и наши губы почти соприкасаются, я думаю о том, что она обычно на вкус как корица, и с нетерпением жду, чтобы попробовать ее снова. Но что она делает? Берет меня за подбородок, отворачивает мое лицо от своего и целует меня в щеку.

– Ты называешь это поцелуем?

Она переплетает свои пальцы с моими.

– Это единственный поцелуй, который ты сегодня получишь, если будешь так себя вести, – смеется она.

Я не отвечаю, просто смеюсь вместе с ней. Она останавливается перед своим классом.

– Увидимся на всемирной истории, – говорит она и, прежде чем зайти, складывает в воздухе пальцы.

Я заглядываю в класс, наблюдая, как она подходит к своему месту.

Выкрикиваю:

– Бьюсь об заклад, ты еще передумаешь.

***

Когда вхожу в класс истории, она уже сидит. Подхожу и занимаю место позади нее. Наклоняюсь и убираю волосы с одной стороны ее шеи, открывая ее сексуальную татушку. И целую ее, после чего шепчу:

– Ты понятия не имеешь, что со мной делаешь.

Она поворачивается, улыбаясь от уха до уха.

– Поверь, уж я-то знаю.

Клянусь, если бы в этой комнате сейчас не было тридцать детей, то я бы притянул ее назад и показал, что именно она со мной делает.

Ланч проходит как всегда, разве что теперь я сижу с Кэт и Гэбби. Я могу видеть как Макс, что сидит от нас через два стола, качает в мою сторону головой. И это уже начинает раздражать.

Трудно сосредоточиться на стоящей передо мной еде, когда довольно высоко на моем правом бедре лежит рука Кэт.

Она наклоняется и шепчет мне на ухо:

– Сюда идет Барби.

Сказав это, она кладет свою руку себе на колени.

Я не смотрю в ее сторону, но чувствую, как меня легко похлопывают по плечу.

– Камерон, мне нужно с тобой поговорить. Сейчас.

Я бросаю обратно на тарелку картошку фри.

– Я уже говорил тебе... мне нечего тебе сказать.

– Ты правда хочешь, чтобы я сказала это во всеуслышание... перед ней? – Она смотрит прямо на Кэт.

Кэт слегка подталкивает меня локтем.