Текст книги "Никогда не говори "Никогда" (ЛП)"

Автор книги: Келли Муни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Единственное, о чем я могу думать, – это о том, как сделать так, чтобы Кэт приехала посмотреть. Даже не могу думать о большом белом конверте с моим именем на лицевой стороне, смотрящим на меня снизу вверх. Я ждал это письмо с тех пор, как подал заявление о поступлении. И сегодня письмо с Колорадо здесь. Если поступлю, то это будет не только мой первый выбор, но еще я буду жить в получасе езды от папы.

Я стою на кухне, держа в руках свое будущее. Есть только два варианта: либо я поступил, либо нет. Меня уже приняли в Калифорнийский университет. Но это моя альтернатива, даже если на самом деле я не хочу там учиться. Нервничая, разрываю конверт. Начиная читать письмо о приеме, я сажусь и пробегаюсь руками по волосам. Когда дочитываю, меня колотит. Я поступил. Хочу позвонить папе и рассказать отличные новости, но держу телефон, зная, кому на самом деле хочу позвонить. Вот только я не могу ей позвонить. Смотрю на него недолго и набираю номер.

– Пап, это я. Я сделал это. Я поступил, – говорю я, пока мои глаза все еще сосредоточены на слове «Поздравляем».

– Так держать, Кам. Я знал, что у тебя получится, – говорит он мне.

– Я все еще не могу в это поверить.

– Это будет здорово, Камерон. Не могу дождаться, когда ты будешь здесь со мной.

– Да, я тоже.

– Я не могу сейчас разговаривать, так что пусть твоя мама отправит нужную мне информацию об обучении, хорошо?

– Без проблем. Пап, мне нужно идти, – говорю я, желая поупражняться в нескольких песнях.

Прежде чем мы заканчиваем разговор, он говорит:

– Поздравляю.

***

Мы играем в субботу, перед вечеринкой Мэтта, и об этом знает половина школы. Клянусь, если бы не Мэтт, то у нас не было бы никакой социальной жизни и места, где можно потусить. Единственное, чего я хочу больше всего, – это увидеть у Мэтта Кэт. Хочу, чтобы она посмотрела, как я играю. Уговорить ее будет не так легко, разве что Гэбби сможет немного поколдовать ради меня. Скрестив пальцы, я надеюсь, что у нее все получится.

Кэт

– Но ты должна прийти, там все будут, – говорит Гэбби по телефону.

– Тем больше причин никуда не идти.

Она начинает умолять:

– Пожалуйста, очень тебя прошу. Ради меня? Там будет Макс, а я умираю, как хочу увидеть, как он играет.

Я вздыхаю.

– Это «да»? – спрашивает она, ее голос становится писклявым.

– Хорошо. Во сколько? – соглашаюсь я пойти. Не уверена, почему, но это так.

Отвожу от уха телефон, когда она кричит от радости.

– Я приду в пять, чтобы подготовиться. Тогда мы сможем просто прогуляться.

Я в замешательстве.

– Почему мы пойдем пешком?

– Кэп, потому что это вечеринка. Мы можем пойти к «Джимми Гриль», а потом прямо к Мэтту, – она делает паузу. – Ты же знаешь, я не буду пить, а потом садиться за руль.

– Точно. Как я могла забыть о вечеринке Мэтта? – дразню я.

Ладно, я делала все возможное, чтобы любой ценой избегать Камерона. Но сегодня вечером это будет невозможно. После нескольких минут убеждений самой себя, что собираюсь туда только ради Гэбби, я запрыгиваю в душ. В глубине души мне любопытно увидеть, как поет Камерон. Никто не видел, как они играют, так что это только обостряет мой интерес. Ненавижу признавать, но это так.

Ровно в пять звонят в дверь. Если это Гэбби, то окажется, что она пунктуальна. В футболке и джемпере я иду открывать дверь и через стеклянную дверь вижу, как она улыбается.

Она осматривает меня с головы до пят.

– Похоже, у нас сегодня вечером много работы.

Я наклоняю голову.

– Ну спасибо, – говорю я, закрывая за ней дверь.

Она оглядывает комнату.

– Твои родные дома?

– Нет, папы здесь нет.

Дерьмо. Она уловила то, что я сейчас сказала?

– Что насчет твоей мамы?

Да, уловила. Мне, правда, жаль, что я сначала говорю, а потом думаю. Мне с ней слишком комфортно. Я не знала, что еще сказать, но снова ляпнула, не подумав:

– Мои родители в разводе, – говорю я, смотря вниз и сосредоточив внимание на белой мраморной плитке. Надеюсь, она не будет давить – ненавижу делиться о своей личной жизни.

Сморщив нос, она смотрит на меня.

– Так ты живешь только с папой?

Я киваю.

– Да. Это немного сложно.

Она поднимает брови, но только пожимает плечами.

Когда мы направляемся к лестнице, она берет меня за руку и тянет наверх.

– Будет так здорово, и, может, ты и Кам...

Я прерываю ее.

– Какого черта ты так говоришь?

– Кэт, будь милой. Знаешь, ты ему, правда, нравишься.

– Меня это не интересует, Гэб.

– А, может, стоило бы, он такой горячий. – Как будто ей нужно констатировать очевидное. И добавляет: – Точнее, он очень любит тебя.

Я поднимаю одну бровь.

– Откуда ты все это знаешь?

Она пожимает плечами, будто это не важно.

– Он рассказал мне, вот откуда.

– Когда?

– Не знаю, на прошлой неделе.

– И ты только сейчас говоришь мне об этом?

– Я не думала, что это большой секрет. Я имею в виду, ты видишь, как он смотрит на тебя во время ланча?

Да, но я не отвечаю.

Она открывает мой шкаф.

– Иисус, это вся твоя одежда? Черный, черный, и еще больше черного, – говорит она, передвигая вешалки.

– Что не так с черным? – усмехаюсь я.

Дерьмо. Кто она такая, чтобы критиковать мой гардероб? По крайней мере, я не ношу розовый. Клянусь, это единственный цвет в ее шкафу.

Она визжит:

– Я нашла.

– Нашла что?

Она поджимает губы.

– Другой цвет, – говорит она, вытягивая красный топ.

– Я не ношу его.

Она пихает его мне в руки.

– Конечно, не носишь. Но с этим покончено.

Я закатываю глаза, но беру топ.

– Слишком холодно.

– Так надень пиджак.

Через двадцать минут я готова. Когда проходит еще двадцать, Гэбби все еще наносит свой макияж. Кисточкой для туши она мягко касается каждой ресницы. Я вижу, как она улыбается в ответ на мое отражение.

– Готово, – светится она.

Камерон

К тому времени, как я вижу ее черные волосы, огромные карие глаза и то, как она, рука об руку, выходит из-за угла с Гэбби, мы уже сыграли две песни. Я испускаю вздох облегчения. Знаю, за это я долго буду в долгу перед Гэбби, ведь у нее получилось: она привела ее сюда.

Я так не нервничал с тех пор, как начал играть, но сейчас даже не знаю, смогу ли вспомнить слова следующей песни. Полностью сосредоточив внимание на Кэт, я не слышу, как Макс начал играть на барабанах. До тех пор, пока Уилл не толкает меня ногой, возвращая к реальности. Я чешу лоб, пытаясь услышать, как играет клавишник, после чего все налаживается.

Смотрю, как они занимают маленький столик в задней части патио, около обогревателя. Что, наверное, хорошо, потому что если бы я мог видеть эти глаза с близкого расстояния, то, я более чем уверен, что все бы испортил. Так что я продолжаю петь, смотря в ее направлении. Тяжело не смотреть на них, ведь они все время меня гипнотизируют. Половина сыгранных из списка песен предназначались для нее. Они не знают этого, но это все было частью моего плана. Я, смотря на нее, продолжаю петь и вижу, как она отворачивается. Понимаю, что это заметили все присутствующие здесь ребята из школы. В том числе вся подбадривающая нас группа поддержки. Не знаю почему, но я бросаю взгляд на Стефани. Ее лицо говорит мне, что она не рада тому, что я чуть ли не пою серенады для Кэт. Но мне плевать. Так что я снова возвращаюсь взглядом к Кэт. И ловлю быстрый взгляд ее карих глаз, а, посмотрев на ее рот, понимаю – она подпевает. Я улыбаюсь ей в ответ. Вижу, как Гэбби шепчет ей что-то на ухо и жалею, что в эту же секунду не могу услышать ее ответ.

На десерт я оставил две песни, которые хочу, чтобы она услышала в конце. Вступают барабаны, и я делаю все возможное, чтобы она не отводила свой взгляд от меня. И она смотрит. Прямо сейчас, мне хорошо от мыслей, к чему это все может привести сегодня вечером. Я знал, что если бы у Гэбби получилось привести ее сюда, то я бы смог позаботиться обо всем остальном.

Когда я начинаю петь последнюю песню, она встает и начинает уходить.

Дерьмо.

Я смотрю, как Гэбби хватает ее за руку, пытаясь притянуть обратно в кресло. Вырвавшись, она идет к проходу в патио, а Гэбби следует за ней. Гэбби поворачивается ко мне и говорит одними губами:

– Извини.

Каждая частичка меня хочет убежать со сцены и схватить ее, но я не могу. Только вижу силуэт ее тела, когда она уходит прочь.

Кэт

– Куда ты идешь? – кричит Гэбби, отставая.

Не оборачиваясь, я продолжаю идти.

– Не знаю. Мне просто нужно было убраться оттуда.

– Я знаю, что тебе нужно.

– Конечно. И что же? – спрашиваю я, пока она спешит, чтобы догнать меня.

– Вечеринка.

Я останавливаясь как вкопанная и смотрю на нее.

– Думаешь, мне нужна вечеринка?

Она встает передо мной.

– Да, Кэт. Расслабься, ладно? Сегодня вечером мне нужно идти к Мэтту. Там будет Макс, – напоминает она мне.

Я закрываю глаза, все еще слыша голос Камерона, поющий на заднем плане. Знаю, мне нужно уйти. Но она была лучшей подругой, о которой я только могла просить. Ну и черт с ним, не можешь победить – присоединяйся.

– Давай сначала вернемся ко мне домой.

Она вздыхает.

– Почему?

– Потому что прежде чем идти туда, мне нужно выпить, вот почему.

Она выглядит удивленной, но берет меня за руку и оборачивает вокруг своей.

– А теперь рассказывай.

Мы возвращаемся ко мне домой; там никого нет. Я оглядываюсь, ища записку от папы. Однако ничего. После двух ужасных коктейлей, состряпанных Гэбби, мы направляемся к Мэтту. Когда мы вместе заходим в его дом, я чувствую себя немного уверенней. Без сомнения, эти отвратительные коктейли стали комом мне в горле. Я не пью, но сегодня я расстроена, ведь сегодня тридцатое марта – мой восемнадцатый день рожденья, а я даже не услышала от папы: «С днем рожденья, Кэт». Он полностью обманул мои надежды и, скорее всего, проводит мой день рожденья с Ребеккой. Как он мог так со мной поступить? Это же чертовски важно, я имею в виду, вам же только один раз исполняется восемнадцать.

Единственное, что спасает сегодняшний день, – это погода – для этого времени года не по сезону тепло. Такая погода как будто пробуждает меня. Не совсем подходящая для шлепок, но все не так плохо. Мы сразу же идем назад, к бочонку, взгроможденному на большой синий ящик. Здесь все, кто приходил посмотреть на группу Камерона в «Джимми Гриль», но самой группы нет. Пока что.

Вечеринка точно такая, как я и ожидала. Веселящаяся крашеная блондинка увлекается каждым парнем, так что они могут попасть в ее когти. Естественно, они ведутся, как будто это их последний день на планете Земля. Не хочу быть здесь, поэтому должна продолжать напоминать себе, что я здесь ради Гэбби.

После того, как она наливает мне второе пиво, я чувствую восхитительное онемение. Если бы могла, то стерла бы этот день из своей памяти. Но прямо сейчас, это единственный способ забыться. Хочу, чтобы все было по-другому. Хочу, чтобы отец помнил о моем дне рожденья, а мама была здесь, и чтобы мы никогда не уезжали из Джорджии. Пока эти мысли проносятся в моей голове, тремя большими глотками я выпиваю пиво.

– Может, тебе лучше притормозить, Кэт. Мы же пришли сюда двадцать минут назад, – говорит мне Гэбби, прилагая усилия, чтобы держать меня ровно.

Я отталкиваю ее руку.

– Я в порядке, – говорю я невнятно.

Ее радостные глаза скользят мимо меня.

– Они здесь.

– Кто?

Она закатывает глаза.

– Макс, Камерон и Уилл, – шепчет она так тихо, что я почти не могу расслышать.

Оборачиваюсь, Камерон идет к нам.

Приблизившись, он поднимает глаза.

– Эй, Кэт. Наслаждалась музыкой?

Я прислоняюсь к стене, нуждаясь в чем-то, что поможет мне стоять ровно.

– У тебя отличный голос, Камерон, – говорю я медленно, чтобы слова не получились смазанными.

Он морщит нос.

– Ты в порядке?

Я наклоняюсь ближе к стене.

– У меня все хорошо. А как у тебя дела?

– Хорошо. Я очень рад, что ты здесь, – говорит он, наклоняясь ближе.

Я пытаюсь отойти, но стена позади меня нерушима.

– Уверена, что все хорошо? – снова спрашивает он.

– Я же сказала, у меня все отлично, – бормочу я.

Он смотрит на Гэбби.

– Гэб, не давай ей больше пить.

Кто, черт возьми, он такой, чтобы говорить мне не пить? Он мне не отец, которого, если честно, нигде не найти.

Я не слышу ответа Гэбби. Обхожу его и иду на кухню, Камерон следует за мной. Вижу, как Мэтт наливает шоты в крошечные стаканчики.

Подхожу, беру один и начинаю подносить к своим губам, когда его забирают у меня из руки.

– Кэт, тебе это не нужно, – говорит Камерон.

Я пытаюсь забрать стаканчик из его руки, но он такой высокий, да еще и держит его над своей головой.

– А я говорю, нужно, – говорю ему я, пока обхожу вокруг него, и, взяв со стойки крошечный стаканчик, быстро выпиваю прозрачную жидкость.

Спотыкаясь, я обхожу вокруг него и возвращаюсь к Гэбби. Теперь из моих мыслей стерт весь груз этого мира, так что я хочу танцевать. Месяцами я не отпускала себя и не чувствовала это восхитительное чувство. Но сегодня вечером я не хочу быть взрослой. Я хочу быть восемнадцатилетней.

Подхожу к Гэбби и хватаю ее за руку.

– Я хочу танцевать.

Она смотрит на меня, будто я сошла с ума.

– Кэт, на вечеринках никто не танцует. Ты пьяна. Наверное, мне следует отвезти тебя домой, – говорит она, все еще смотря на меня, как будто я совсем распустилась.

– Я сказала, что хочу танцевать, значит это я и буду делать, – уходя, кричу я.

Осматриваюсь вокруг и понимаю, что она права – никто не танцует. Всю свою жизнь не могу понять, почему музыка такая идеальная. Сбрасываю свою обувь, залажу на кофейный столик и начинаю покачиваться в такт музыки. Вдруг позади меня я слышу аплодисменты и неодобрительные крики. Поворачиваюсь и вижу ухмыляющегося Мэтта и его дружков. Думаю, я слышу, как кто-то говорит:

– Снимай.

Но мне все равно, сегодня я прекрасно себя чувствую. Закрыв глаза, я чуть не падаю. Когда начинаю давать толпе именно то, о чем они просят, вдруг чувствую, как вокруг меня оборачивают руки и тянут вниз.

– Я отвезу тебя домой.

Я слышу голос Камерона, но не могу видеть его лица. Как какую-то тряпичную куклу, он перебросил меня через плечо.

– Я не хочу домой, – говорю, пиная его ногами, и кричу: – Отпусти меня.

Я могу слышать голоса, кричащие то же самое:

– Парень, отпусти ее. Она только начала.

Но он не отпускает. Как только мы оказываемся снаружи, рядом с его идеальной блестящей белой машиной, он ставит меня на землю.

– Кэт, ты не очень хорошо выглядишь.

Ну и ну, спасибо за комплимент. Я не отвечаю, вместо этого, на всем протяжении улицы, меня тошнит прямо в его машине.

***

Проснувшись следующим утром, я медленно осматриваюсь. Я в своей постели, но за всю свою жизнь не смогу вспомнить, как здесь оказалась. Пока не замечаю Камерона (моего рыцаря в сияющих доспехах), который, завернутый в одеяло, спит в кресле. У меня в голове проносится миллион вопросов. Заметив дневной свет, проникавший через деревянные жалюзи, я начинаю садиться. Голова так сильно пульсирует, что я не могу пошевелиться. Так что я снова ложусь.

Через несколько минут я заставляю себя встать и налить себе стакан воды. В горле так сухо, как будто там тысяча ватных шариков. Выпив два стакана и столько же таблеток тайленола[13], я выхожу из ванной. Проснувшийся Камерон неподвижно лежит и смотрит, как я иду к нему.

Он пробегает пальцами по волосам.

– Ты проснулась.

Не в состоянии посмотреть ему в глаза, я опускаю взгляд.

– Извини, ты не должен был видеть меня такой.

Он встает.

– Все в порядке. Вчера вечером тебе нужен был друг.

О Боже, вчера вечером.

– Что случилось? – спрашиваю я, садясь в углу кровати.

Изучая мое лицо, он подходит ближе.

– До или после того, как ты стала танцевать на кофейном столике Мэтта?

– Не могу поверить, что я такое вытворяла. Ты должен знать, что я не такая. Мне так стыдно.

Он откидывает волосы, падающие мне на глаза.

– Не волнуйся об этом. Я забрал тебя оттуда, прежде чем случилось что-то слишком безумное.

Я быстро откидываюсь на подушки, пробегаюсь руками по волосам и осматриваю комнату. Мои глаза останавливаются на часах, показывающих 9:30.

– Мне, наверное, следует поблагодарить тебя за то, что помог мне. Но, прямо сейчас, я не знаю, как вывести тебя отсюда, чтобы тебя не увидел папа, – я останавливаюсь. – Если он не видел тебя, пока я была в стельку пьяная.

Тишина.

– О Боже, где твоя машина? – спрашиваю я.

Он садится возле меня.

– Уложив тебя в постель, я отогнал машину за угол. Кэт, это не проблема. Его даже не было дома.

Я смотрю на него.

– Почему ты вернулся?

Он тихо смеется.

– По двум причинам. Первая – тебя все время тошнило, так что я не мог оставить тебя одну. А вторая... ты просила меня остаться.

Отлично, я просила его остаться, но даже не помню этого разговора.

– Спасибо. – Я спрыгиваю с кровати, прикладывая указательный палец к своим губам. – Жди здесь. Дай мне узнать, как вывести тебя отсюда.

Улыбаясь, он кивает.

Не могу не думать о том, как хорошо он выглядит, даже утром. Проходя мимо, я быстро бросаю взгляд в зеркало. Потрясающе! Выгляжу, будто только что вернулась из преисподней.

Как ребенок, я иду к комнате отца, но она пуста. Чувствуя, как по всему дому тянется запах кофе, я сбегаю вниз. Он стоит на кухне и, потягивая кофе, читает газету «Чикаго Трибьюн».

– Доброе утро, Кэт.

– Ты здесь.

– Где еще мне быть?

Я качаю головой, но не отвечаю.

– Кэт.

– Да.

– Чувствую себя полным идиотом. Я забыл о твоем дне рожденья. Мне так жаль. Я имею в виду, я помнил, но забыл вчера вечером, погрузившись в работу и наши с Ребеккой отношения.

Я пожимаю плечами.

– Все нормально. Неважно.

Как еще я должна была ему ответить? «Да, спасибо, пап, что вел себя как придурок и променял меня на Ребекку. Кстати, у меня в комнате такой красивый парень». Так, что ли?

– Ты не права. Это не нормально. Это же твой восемнадцатый день рожденья.

Я стою, молча теребя лежащие на стойке маффины с черникой. Он знает, что это мои любимые.

– Идем со мной, – говорит он и тянет меня за руку. – У меня есть что тебе показать.

Он тянет меня в переднее фойе, а потом на улицу. Все, о чем я могу думать, – это о парне, выглядящем как модель «Аберкромби» и ждущем меня в моей комнате. Я сразу же переключаюсь на мысли о его каштановых волнистых волосах, удивительных зеленых глазах и мышцах, что так хорошо видны даже через его футболку.

На подъездной дорожке с большим красным бантом припаркован подарок на мой восемнадцатый день рожденья.

– О Боже, папа.

Он наклоняется и целует меня в лоб.

– Я договорился о доставке еще неделю назад, а потом, ну, был вчерашний вечер. В любом случае, с днем рожденья, Кэт. Думаю, в Аризоне тебе понадобится машина.

Теперь моя челюсть точно достает до тротуара. Я пытаюсь сделать вдох. Прямо передо мной стоит блестящий черный кабриолет «Фольксваген Кабрио».

Чувствуя, как кто-то бегает у меня в голове, бросая футбольные мячи, я подхожу, чтобы обнять его.

Он отклоняется.

– Кэт, от тебя несет спиртным.

Дерьмо.

Опустив глаза, я качаю головой.

– Вчера вечером я была на вечеринке. Я выпила только два пива, – лгу я.

«Пожалуйста, пожалуйста, поверь мне», – проносится у меня в голове. Думаю, прямо сейчас я могу отгрести.

Он смотрит на меня.

– Кэт, больше никакой выпивки. Тебе всего лишь восемнадцать.

Я быстро отвечаю:

– Поверь, такое больше не повторится.

Он поворачивается к гаражу, держа в руке ключи.

– Ты уезжаешь?

– Я вернусь к часу, давай прокатимся после обеда. Посмотрим, как она мурлычет.

– Конечно!

Бегу назад в дом, Камерон спускается вниз по ступенькам.

– Путь свободен.

– Да, я слышал. Хорошая машина, – он делает маленькую паузу и берет меня за руку. – Почему ты не сказала мне, что вчера у тебя был день рожденья?

– Я никому не говорила, даже Гэбби.

Он делает глубокий вдох.

– Мне нужно бежать. С днем рожденья, Кэт, – говорит он, наклоняясь и целуя меня в щеку. – Увидимся в школе.

– Эй, – говорю я.

Когда он начинает уходить, я хватаю его за запястье.

– Еще раз спасибо.

Улыбаясь, он оборачивается и качает головой.

– Без проблем.

Камерон

Пока я подхожу к шкафчику, у меня такое ощущение, как будто в любую минуту у меня может остановиться сердце. Я вижу розовую листовку, прикрепленную спереди лентой и покачивающуюся от тянущего с двери сквозняка. Подойдя ближе, я утверждаюсь в том, о чем говорили в коридорах. Большими подчеркнутыми красными буквами написано: КЭТ ХАРПЕР, БЕСПЛАТНЫЕ ТАНЦЫ НА КОЛЕНЯХ И СТРИПТИЗ-ШОУ ПО ПРОСЬБЕ.

Быстро срываю ее, хватаю свои книги и бегу по коридору, который приведет меня к Кэт. Если это было приклеено к моему шкафчику, то я был чертовски уверен, что и к ее тоже. Я не хотел, чтобы она это видела, ведь она и так уже была достаточно расстроена. Я вроде понимал, что из-за танца на нее выльется немного дерьма, но понятия не имел, как уменьшить его количество. Так странно защищать ее, но я понятия не имею, чья это была идея. Но как только узнаю, они заплатят за это.

Когда ее шкафчик оказывается в поле моего зрения, она уже стоит там, насколько вообще это возможно, засунув внутрь него голову. Прежде чем подойти к ней, зная, что она не будет в хорошем настроении, я останавливаюсь и перевожу дыхание.

Оглядываюсь вокруг – люди пялятся и смеются над ней, даже Макс. Парни свистят и спрашивают, сколько стоит танец. Я чувствую, как мое лицо становится красным, когда вижу, как Кэт все еще прячет лицо в своем шкафчике.

Я не знал, что еще сделать, так что закричал:

– Если не хотите отгрести, то убирайтесь отсюда к чертовой матери.

Я смотрю ей за спину, большинство людей ушло, кроме Стефани и ее подружек. Они все еще стояли и смеялись. Подойдя к Кэт, сжимаю ее плечо, заверяя, что я рядом. Но сам продолжаю двигаться и становлюсь лицом к лицу к половине группы поддержки.

– Эй, Кам, я бы бесплатно для тебя станцевала, – говорит Стефани, улыбаясь и прижимая рюкзак к груди.

– Если я узнаю, что ты имеешь к этому какое-то отношение, Стеф, Богом клянусь, ты ответишь, – огрызаюсь я, размахивая зажатой в кулаке листовкой.

– Разве мы не лучшие защитники? – она делает паузу. – И, пожа-а-алуйста, в любом случае, я бы не тратила на нее свое время, – говорит Стефани, закатывая глаза, и смеется, закинув голову назад.

– Если это ты, то я узнаю.

Поворачиваюсь к шкафчику Кэт, но ее нет. Я не заметил, как она ушла, пока сам разбирался со Стефани. Но рад, что обеспечил ей дистанцию, чтобы сбежать.

Обычно я бы тоже здесь стоял и смеялся с лучшими из них. Но не сегодня. Потому что сегодня это касалось той, о ком я забочусь, и той, кого я не хочу, чтобы снова унижали.

Стоя у кабинета истории, я жду, когда она будет спускаться по коридору. Как только она оказывается в поле моего зрения, направляюсь к ней. Она погружена в книгу, не отрывая головы.

– Кэт, как ты?

Она поднимает взгляд, ее карие глаза полны печали.

– А ты как думаешь, Камерон? Вся школа надо мной смеется.

Я не знаю, что сказать, чтобы ей стало лучше. Не уверен, что смогу смотреть на нее слишком долго, прежде чем потеряю ее. Так что кладу ладони ей на плечи и шепчу ей на ухо:

– Все в порядке, к завтрашнему дню они все забудут об этом. Клянусь. К тому же, я тебя прикрою. Такого больше не будет.

Она сбрасывает с плеча мою руку.

– Можешь еще раз это повторить, потому что я не собираюсь на еще одну вечеринку. Я была так глупа, чтобы подумать...

Я перебиваю ее:

– Кэт, не дай им добраться до тебя. Они же как раз этого и хотят.

Звенит звонок, и она начинает уходить от меня.

– Мы опоздаем.

Она уходит на историю, занимая место впереди, рядом с Гэбби. Я иду за ней и впервые сажусь впереди класса. В то же время я вижу Макса, он произносит «ай-я-яй» и качает головой. Я игнорирую его. Не хочу выпускать ее из поля зрения или слышимости. Она ни разу не смотрит на меня, хоть и знает, что я сижу прямо за ней.

Слышу, как говорит Гэбби:

– Мне так жаль.

Она смотрит на Гэбби и пожимает плечами.

– Ты предупреждала меня. Так что это не твоя вина. Но можешь помочь мне выяснить, кто это сделал?

В ответ Гэбби только кивает. Зная, что она хочет выяснить, кто это сделал, я успокаиваюсь и в то же время волнуюсь. Девушка, которую я встретил несколько месяцев назад, никогда бы не сидела сложа руки, а я надеюсь, она все еще та девушка.

Заходит миссис МакЛафлин и объявляет о проверке знаний, к чему я не совсем готов.

– Класс, надеюсь, вы нашли на выходных время, чтобы почитать. У вас есть полчаса, чтобы сделать это, начиная с этого момента.

Я могу сказать Кэт так не волноваться. Через десять минут заглядываю ей через плечо, и она все еще не ответила ни на один вопрос из своего листа. Я слегка пинаю ее парту, пытаясь вернуть ее к жизни, но она не отвечает. Ее голова покоится на руке, почти свисая вниз. Через тридцать минут она откладывает свой тест, где отвечено только на три из шести вопросов. Не могу не чувствовать себя нехорошо из-за этого.

На выходе меня хватает Макс.

– Чувак, что за отеческая защита, мы просто немного повеселились с твоей девушкой, – говорит он достаточно громко, чтобы все, включая Кэт, это слышали.

Она оборачивается.

– Я не его девушка, мудак.

Макс громко смеется.

– Может, тебе стоит сказать это ему, – и хлопает меня по спине.

Я скидываю его руку.

– Что с тобой не так?

– Со мной? Что с тобой не так, мужик. С тех пор, как эта цыпочка появилась в школе, все вертится вокруг нее.

Конечно, она нравилась мне, и люди знали об этом, в том числе и Макс. Я просто не мог понять, почему он ведет себя как черт знает кто. За миллион лет я бы никогда не подумал, что он может быть таким.

К тому времени, как я отделался от Макса, Кэт уже шла вниз по коридору. Ее черные волосы выделялись рядом с Гэбби. Часть меня хотела догнать ее и убедиться, что она в порядке, но комментарий «я не его девушка» застал меня врасплох. Знаю, официально мы не были вместе. Думаю, я просто надеялся, что после нескольких наших совместных моментов она была бы чуть больше заинтересована. Не тут-то было.

Я поворачиваюсь к все еще находившемуся сбоку Максу и не даю ему дальше идти.

– Ты знаешь, кто это с ней сделал?

Между нами повисло короткое молчание.

– Не-а, парень, без понятия.

Я смотрю, как он отвечает на мой вопрос, и пауза, которую он сделал, когда отвечал, заставляет меня задаться вопросом, вдруг он лжет мне прямо в лицо. Но он единственный, на кого я могу положиться, что бы это ни было. Так что я верю ему, даже если он честен не на все сто процентов. Не могу представить, что он лжет, так что начинаю уходить.

– Ладно, мужик. Увидимся позже.

Все утро я мусолю себе задницу, спрашивая всех и каждого. По коридорам ходят слухи о причастности Стеф. Так типично. Говоря это дерьмо, цыпочки только еще больше запутывают меня. Ага, как будто если она будет докучать девушке, что мне нравится, то я снова обращу на нее свое внимание. Я имею в виду, на самом деле, чего, черт возьми, она ожидает?

Ланч проходит без происшествий. Гэбби, Кэт и две другие девушки веселятся за своим столом. Замечая это, я рад видеть на ее лице улыбку. Ведь, если она расстроена, то держится в стороне от всех.

В очереди Стефани берет кусок пиццы, которую она, скорее всего, вырвет через двадцать минут. Я подхожу к ней сзади.

– Стефани, – шепчу я ей на ухо.

Улыбаясь, она поворачивается и перекидывает через плечо свои светлые волосы.

– Эй, Камерон.

Не пропуская ни одной детали, я продолжаю следовать своему плану.

– Слушай, что насчет нас с тобой, в пятницу вечером?

Ее улыбка становится больше, растягивая лицо, как будто она только что выиграла главный приз. Подумай еще, психопатка.

– Я знала, что ты вернешься, – говорит она, толкая свой поднос дальше по серебристым перекладинам. – За всю свою жизнь я не пойму, что ты в ней когда-то нашел.

Натягиваю улыбку.

– Я заберу тебя после игры.

Она отклоняется назад и проводит кончиком пальца по подбородку.

– Конечно.

Я делаю шаг назад и оглядываю кафетерий.

– Эй, сделай мне одолжение?

– Все, что угодно, – говорит она, после чего облизывает губы. Обычно это бы сработало со мной, но теперь мне просто все равно.

Единственное, о чем я сейчас могу думать, – это о том, как вернуть ее. Никогда не думал, что паду так низко, но ради Кэт я сделаю все, что угодно. Даже если это значит разгадать шараду, чтобы она была моей.

– Надень то маленькое красное платье, что ты надевала в нашу особенную ночь.

Улыбаясь, она кивает. При упоминании ночи, что была месяцы назад, ее глаза вспыхивают. Я никогда никому не рассказывал о той ночи – ночи, которую я поклялся никогда не забывать. Теперь, мне просто нужно воссоздать ее и снять все на видео. Я думал, что это не должно быть слишком трудно, ведь она многое делала с любым парнем, который был готов провести с ней время. Она вызывает жалость, и, на этот раз, я правда ненавижу эту девушку.

По выражению лиц Кэт и Гэбби я знаю, что они не слишком рады этому. Думаю, Кэт злится, но это единственный известный мне способ, чтобы прямо сейчас справиться с этой ситуацией. Потому что каждый раз, когда я вижу лицо Кэт, оно напоминает мне обо всем, чего я хочу, и что никогда не хотел никого сильнее, чем ее.

Кэт

Когда я сижу и наблюдаю, как Камерон флиртует с крашеной блондинкой-пустышкой, то ненавижу то, что чувствую. Снова и снова я повторяла себе не интересоваться и не обращать на него внимания. Честно говоря, я обращала внимание, даже если это не было частью моего грандиозного плана – идти по бесстрастной дороге. С той адской поездки, оставленной позади, я знала, что было моей единственной целью, а именно поступить, получить аттестат и уехать, не оставив здесь никаких связей.

Тем не менее, вот она я, сижу с Гэбби, которую уже слишком сильно впустила в свою жизнь, а теперь еще и Камерон добрался до меня так, как не смог никто другой. И я ненавижу его за это. Ладно, я не ненавижу его, но ненавижу способ, с помощью которого он заставляет меня хотеть его.

Когда дело доходит до него, я не могу позволить себе слишком много думать. Сегодня моя жизнь – отстой. Листовки, извещающие о бесплатных танцах на коленях и стриптизе в моем исполнении, развешаны по всей школе. В первую очередь, именно поэтому я не хотела идти на вечеринку. Я имею в виду, я не думала, что напьюсь и буду танцевать, но опять же, я никогда не представляла себе, что мой отец забудет о моем дне рожденья. Мне восемнадцать. Не могу дождаться, чтобы достичь следующей контрольной точки. И как я себя чувствую? Конечно, ужасно.

Я весь день улыбаюсь, делая вид, что ничего из этого меня не беспокоит, но это не так. Я имею в виду, как я могла не переживать? Не каждый день вся школа знает, что я выставила себя тупицей. Как будто у меня было недостаточно того, о чем беспокоиться. Во-первых, колледж, потом Ребекка, да и то, что мне не хватает рядом мамы. Боже, как бы я могла к ней сейчас обратиться? С тех пор, как она больше не влияет на мои эмоции, единственное, что я сделаю по отношению к ней, – закроюсь. Если кто-то унизит меня, то я могу закрыться в течение нескольких минут. Вот почему прямо сейчас мне нужно оградиться от Камерона и всех остальных окружающих. Представить, что их не существует. Кроме того, он, очевидно, сделал свой выбор, когда, склонившись, шептал ей на ухо. Все эти мысли проносятся у меня в голове, кода Гэбби возвращает меня к действительности.