Текст книги "Грядущее (ЛП)"

Автор книги: Келли Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

После этого мы тихо ушли, ни у кого из нас не было настроения ужинать вне дома. К

тому времени, когда мы вернулись, солнце садилось прямо за домом, удачно оттеняя его

на фоне заката. Я обожаю наш дом. Мама спроектировала его, получив разрешение от

компании Сан-Клауда снести ту лачугу, что они построили для предыдущего смотрителя.

Подъезжая к дому, вы не смогли бы разглядеть его. Он полностью сливается с лесом, как

если бы он стоял тут вечно. Это двухэтажный изменённый бревенчатый дом, с

огромными окнами и стеклянной крышей, так что, когда заходишь в него, нет ощущения, что ты “внутри”. И ещё в доме пахнет лесом, даже когда окна в плохую погоду закрыты.

Каждый этаж окружён террасой. И прямо сейчас на нижней террасе кто-то сидел – и этот

кто-то Дэниэл, играющий в свою приставку, и Кенджи, растянувшаяся у него на коленях.

За ним стояла сумка с вещами.

Когда мы подъехали он встал.

– Получил твоё сообщение. – Сказал он, когда я выбралась из машины. – Больно было?

– Не совсем, – сказала я. – Вероятно из-за того, что я не смогла сделать тату из-за того, что

я ведьма.

– Я бы им сказал… – он прервался. – Ты сказала “ведьма”?

– Ха-ха.

– Ты серьёзно?

– Типа того. Я объясню всё позже.

– Привет, Дэниэль. – сказала мама.

– Привет. – он кивнул папе, потом показал на сумку. – Ничего если..?

Он не сказал “мой отец опять напился и мне нужно где-то переночевать” ему и не надо

было этого говорить.

Мама сказала:

– Кончно ничего.

– У тебя же всё ещё есть наш ключ? – сказал папа.

Дэниэл пожал плечами.

– Есть, но на улице хорошо. – Даже если бы шёл проливной дождь, он ждал бы на террасе.

Дэниэл ведёт себя забавно в подобных случаях. У него есть какие-то непоколебимые

понятия о том, что хорошо, а что плохо, и даже если у него есть ключ, он не зашёл бы без

нас.

Мы положили сумку Дэниэла в свободную комнату. Он остаётся у нас по крайней мере

раз в месяц, иногда на несколько дней, поэтому было бы правильнее оставить какие-

нибудь вещи здесь. Но Дэниэл отказался. Думаю, он надеется, что каждый раз, когда ему

нужно остаться у нас, – последний. Его надежды никогда не оправдываются.

Мы вышли на улицу, чтобы я смогла проверить животных. С боковой стороны дома, на

террасе растянулся Фитц, наслаждаясь последними лучами солнца.

– Папа тебя пожалел, не так ли? – сказал я. – Это здорово, но ты ничему не научишься, если мы просто продолжим сгонять тебя с деревьев.

Фитц, щурясь, поднял голову и зевнул. Дэниэл засмеялся и пригнулся к нему, почесал

его за ушами с кисточками и вокруг шеи. Фитц перекатился на спину и Дэниэл почесал

его живот.

– Ой-ёй, – сказала я. – Если ты получишь…

– …царапину, то это будет моя вина. Знаю.

– Если простой кот царапает – уже плохо, а рысь в два раза больше обычного муара. Если

он сильно ударит, крови не избежать.

Хотя, Фитц всегда хорошо себя вёл рядом с Дэниэлом. Обычно он хорошо себя ведёт. Он

чувствует, что Дэниэл любит животных. Мы так познакомились. Через неделю после

нашего переезда, Дэниэл принёс раненную белку. Предыдущий смотритель лечил

раненных животных, и Дэниэл узнал, что это часть его обязанностей. А то, что

пятилетний мальчик один делал в дремучем лесу, полном хищников, что-то да говорит о

степени родительской заботы в семье Бьянчи.

Когда он принёс белку, я спросила папу можем ли мы позаботиться о ней. После

разговоров об охране животных и о том, что в конце придётся отпустить животное (а не

приручать) мои родители согласились. Так я обнаружила свою страсть к сохранению

дикой природы. И так я обрела первого друга в Салмон Крик.

Пока Дэниэл игрался с Фитцем, я сидела на траве, вытянув ноги и закрыв глаза. Могу

поклясться, что я чувствовала, как энергия наполняет меня. Я вдыхала ароматы леса, резкий запах травы, сладкое благоухание деревьев. Когда я расслабилась, почувствовала

насколько напряжена была с тех пор, как вышла из тату салона. Я могла бы сказать, что

всё это просто немного расстроило меня, но то, что сказала старушка сильно зацепило

меня, хоть я и пыталась отделаться от этой мысли.

Пока я отдыхала Кенджи обежала вокруг дома. Она уступила Фитцу самое почётное

место (до этого много раз получив его смертельно опасными когтями по морде) и легла

рядом, положив голову мне на колени.

Я некоторое время гладила её, потом спросила Дэниэла, что произошло на этот раз. Он

пожал плечами и сказал:

– Как обычно. – Что означало, что его отец напился и набросился на него. Не физически.

Думаю Дэниэл предпочёл бы, чтобы это было физически. Насилие он может понять, может с ним справиться. Но не со словами.

Мама Дэниэла умерла три года назад. Хотя, она никогда не проводила много времени в

семье – всё время неуловима, рассеяна, застревала в своих лабораториях, не могла найти

времени для Дэниэла и двух его старших братьев. Единственный, кто действительно

скучал по ней был её муж. Именно с её смерти обычный “стаканчик пивка в выходной”

превратился в “мертвецки пьян десять дней в неделю”. Сейчас остались только Дэниэл и

его отец – два его старших брата учатся в колледже.

Иногда, когда мистер Бьянчи выпьет, он вообще не замечает Дэниэла, что хорошо. Но

иногда происходит наоборот. Он говорит всякую чепуху. И не обычные обвинения типа

“ты ленивый/тупой/бесполезный”. Он говорит…мерзкие вещи. Говорит, что Дэниэл не

его сын. Что Дэниэл был ошибкой. Что он выродок, отродье, зло.

Как-то, после смерти Серены, я была там, и его отец налетел на меня, тоже называя меня

выродком, сказав, что это я убила Серену, чтобы получить Дэниэла. Дэниэл вырубил его.

Потом сбежал к нам. Он оставался две недели. Потом вернулся домой. Как он всегда это

делает.

Его отец извинялся. Он всегда извиняется – сказал Дэниэлу, что он был пьян, что не

хотел говорить того, что наговорил, что Дэниэл не должен никому рассказывать. Это

только показывало, насколько плохо он знает своего сына. Всё что происходило в том

доме, там же и оставалось, и я держала рот на замке, тоже, даже, когда думала, что мне не

следует этого делать.

– В последнее время он становиться всё хуже. – Сказал Дэниэл после небольшой паузы.

Я оглянулась. Сейчас он игрался с Фитцем, водя длинной травинкой по крыльцу, а рысь

гонялся за ней. Он сейчас смотрел в другую сторону, и я могла видеть только краешек его

лица. Мне и не нужно было видеть его выражение. Просто услышав тон его голоса, увидев его широкие опущенные плечи, то как напряжены были мышцы его рук, я знала

как сейчас выглядит его лицо: губы поджаты, тёмные глаза с грустью смотрят в даль. Он

не хотел, чтобы я это видела – его грусть и стыд.

Я встала, чтобы сесть на краюшек террасы. Кенджи кралась за мной. Фитц одарил нас

обеих взглядом “смотрите куда идёте, Я с ним играю”. Дэниэл продолжил водить

травинкой по полу, оставляющую семечки за собой.

Я хотела что-то сказать ему. Обнять его. Похлопать его по плечу, сделать что-то, что

напомнило бы ему, что я рядом. Но я никогда этого не делала. Не могла.

После смерти Серены, мы проводили дни на пролёт, только вдвоём, скорбя по ней. И

иногда он обнимал меня, и это было нормально, потому что я знала, что так он утешал

меня. Но я не думаю, что могла бы сделать тоже самое по отношению к нему, не имея для

того действительно важной причины, он мог бы не так всё понять.

И это не из-за Серены. Понятное дело, что я не хочу, как последняя шлюшка гоняться за

бывшим парнем моей умершей подруги. Но более важно, что я не хочу делать что-то, из-

за чего он будет чувствовать себя не комфортно, если ему нужно будет остаться. Я более

чем уверена, что могла бы обнять его, не боясь, что он не так поймёт, но не могла

воспользоваться этим шансом.

Поэтому я сидела, так ничего и не сказав. Минуту спустя, он подполз ко мне. Фитц

зарычал, затем удалился, мимоходом ударив Кенджи, как будто она в чём-то была

виновата. Мы смотрели на него, пока он не скрылся в лесу.

– Время охоты. – Сказала я, потому что лучшего не смогла придумать.

– Он хорошо с этим справляется. – Ответил Дэниэл.

– Если сможет застать свой ужин врасплох. – Отсутствие у Фитца задней левой ноги, означало, что он может нормально ходить, но не бегать за дичью или от других

хищников.

– И если сможет залезть за ним на дерево.

Я тихо засмеялась и подобрала колени. Помолчав ещё немного я сказала: – Ты сказал, что отец становится хуже?

– Ну да. Я рад, что он уезжает завтра по делам. Спорим, что и ты тоже уедешь. Время

праздновать день рождения.

Он толкнул меня в плечо я выдавила улыбку. Ещё минуту спустя он прочистил горло, чтобы сказать:

– У него была телеконференция с Сант Клаудом на прошлой неделе. Думаю, он сказал

им, что хочет уехать из Салмон Крик.

Я резко оглянулась.

– Что?

– В последнее время, когда выпьет, он твердит как он хочет уехать, что чувствует, что

застрял. Застрял в Салмон Крик из-за меня и из-за контракта с компанией. Он говорил об

этом только, когда пил. А потом у него было это собеседование.

– И как прошло?

– Плохо. Думаю, он пытался расторгнуть контракт. Ему отказали. Он должен был

догадаться, что так будет. Все повязаны этим контрактом, в целях безопасности.

Помнишь, как пришлось совету всего города уговаривать Сант Клауд позволить предкам

Серены уехать после… ну, после.

Я кивнула. Из того, что я поняла, им не сильно пришлось бороться. Майор Тиллсон и все

горожане обратились с прошением в Сант Клауд, которые дали родителям Серены

щедрые увольнительные. Чтобы получить подобное, нужна веская причина. Нельзя

бросить свои разработки на полпути и с накопленным опытом перейти к конкуренту.

– И сейчас он в бешенстве, а это значит, что он ещё больше пьёт. – Сказала я.

Дэниэл кивнул.

– Ну, он же не может тебя в этом винить.

Дэниэл кинул палку Кенджи.

– Он же тебя не винит, нет?

– Ну, винит. Кто его знает почему. И сегодня, он всё-таки меня вывел. Я сказал ему, что

не держу его. Пусть уходит. Я сам о себе позабочусь. Как будто я уже этого уже не делаю.

Он взбесился. Назвал меня неблагодарной скотиной и начал надвигаться на меня, и я..я..

– Опять его ударил?

– Я…думаю, да. Я имею в виду… – Он вздохнул и взлохматил волосы на затылке, скривившись и закрыв глаза. – Должно быть ударил. Я просто не…

Его взгляд снова стал отсутствующим, как и сегодня утром, когда он смотрел на

путешественницу. Когда я заглянула ему в глаза, ничего не увидела.

– Дэниэл?

Он встрепенулся.

– Да, я ударил его. Я был так взвинчен, что не осознавал…. Ну, ты знаешь.

– Вмешались инстинкты боксёра. Он надвигался на тебя, и ты ударил его, даже не

осознавая этого.

– Верно. Точно. – Ещё один вздох. Этот прозвучал, как вздох облегчения. – В любом

случае, он в порядке. Он правда достал уже, вот почему я здесь.

– Ты можешь остаться здесь. – Тихо сказала я. – Если он и правда уедет.

Он потёр руки, как будто замёрз. Опустил глаза вниз, но сжал челюсти – верный признак

того, что он готов отказаться. Только вот он не хотел отказываться. Он хотел знать, что

если и дойдёт до этого, то он сможет остаться здесь. Я видела, как беспокойства и нужда

побеждают его гордость, пока он, наконец, не пробормотал: – Хорошо.

Секунду спустя он поднялся и сказал:

– Пойдём покормим животных.

Глава 6.

Мы посадили Кендзи в её загончик. Если я иду в сарай и в хозяйстве есть хищник, она

нервничает. А когда она нервничает – подвывает и царапает дверь – больным животным

это явно не идёт на пользу.

Как только мы покинули загончик, Дэниел сказал: – Не упоминай об этом своим

родителям, ладно? Я уверен, отец опять болтает ерунду.

– Нет надобности в этом, пока не будет причины.

– Да.

–Нужна куртка? Становится холодно.

– Я в порядке.

Сарай действительно построен специально для реабилитации диких животных, и

сконструирован моей мамой. Крыша стеклянная. Он находится в тени, так что мы не

“зажариваем” животных, и тут хорошая вентиляция.

Сарай – временное жильё. Я не беру сюда животных, которые могут сами

восстановиться, потому что не важно, как аккуратна я, иногда восстановление

невозможно, и мы вынуждены отправить животное в центр дикой природы за пределами

Виктории.

Сейчас сарай служит домом для одной змеи, двух птенцов и куницы. Острохвостая змея

была ещё молода, когда её подстрелил охотник, который принял её за редкий вид.

Птенцы оставлены сиротами. Куница, размером с кота – хищник, который выглядит как

длинноволосая ласка, подстрелена каким-то подростком, который играл в охотника.

Мы начали со змеи, положив в кормушку пару живых слизняков. Серена бывало спорила

о том, что убийство одного существа для спасения другого бессмысленно. Мы долго

спорили об этом. Не ссорились – просто разбирались. Я соглашалась, что она в чём-то

права, но змея была редкая, а слизняки – нет, так что это имело смысл с точки зрения

сохранения вида.

Но если следовать её рассуждениям далее, то можно сказать, что ни один хищник не

должен быть спасён, потому что даже если я буду кормить его животным, сбитым

автомобилем, и тем, что остаётся после охоты, они будут убивать других животных, когда

окажутся на воле. Также есть мнение, что в природе всё идёт своим чередом, и поэтому

мы должны оставлять раненых животных на произвол судьбы. Мне всё равно, если люди

так говорят. Я не согласна с этим.

После змеи мы покормили птенцов. Опять, я бросала еду в перчатках. С рук их кормят

только в особенных случаях. Что касается птенцов, то, как еда падает им в гнездо, повторяет манеру мамы-орла.

– Похоже, долго они тут не задержатся, – сказал Дэниел.

Я кивнула. – Отец говорит, возможно, мы отвезём их в центр дикой природы на

следующей неделе.

Птицы были готовы летать, в смысле, их нужно доставить в центр, потому что я не могла

их обучить этому. Когда-нибудь я смогу, но сейчас я застряла на должности медицинской

сестры.

– Эта тоже скоро сможет выйти, – сказал Дэниел, заглянув в клетку куницы. – Вау. Она

точно пробыла здесь всего неделю?

– Меньше. Поверь, ей придётся долго…

Я застыла. Куница проснулась и встала на дыбы у стенки её клетки, нос будто

вынюхивал что-то. Когда она увидела, как я наблюдаю, она начала щебетать и бегать по

клетке, ожидая, что я покормлю её.

Дэниел засмеялся. – Кто-то определённо чувствует себя лучше.

– Нет.. – я сняла перчатки,– Это не возможно. Должно было пройти несколько дней перед

тем, как она смогла бы вообще ходить.

– Ты просто очень хорошая мед. сестра. Тебе нужно навестить бабушку, позволить твоему

папе и мне взяться за это, немного замедлить процесс.

Это правда – животные не выздоравливают так быстро, если меня нет рядом. Звучит так, будто я хвастаюсь, но мы замечали это каждый раз, когда я уходила. Дэниел знает, как всё

делать. Как и мои родители. Но когда меня нет, процесс выздоровления замедляется.

Доктор Хайек, ветеринар Салмон Крика, говорит, что некоторые люди просто целители

от природы. Она иногда зовёт меня в город, чтобы я помогла ей с животными, которым

очень больно – я их успокаиваю, так что она может заняться своими делами. В свою

очередь, она помогает мне с теми, кому нужна серьёзная медицинская помощь.

Тем не менее, какой умелой бы я ни была, куница не должна была бегать вокруг клетки.

Когда я сказала это Дэниелу, он только пожал плечами.

– Очевидно, она не так поранена, как ты думала. Ненавижу говорить тебе это, но, похоже, ты тоже можешь ошибаться, Майя.

– Доктор Хайек ставил диагноз.– Я наклонилась к клетке. Куница бегала вокруг меня и

щебетала.– болт вошёл в правое бедро и…

Я смотрела на бедро куницы. Кожа была голая там, где Доктор Хайек побрила её. Снизу, единственным следом от раны была бледная кожа, перечёркнутая тёмными швами. Когда

вчера утром я проверяла куницу, я подумала, что она быстро поправляется. Но рана всё

ещё осталась.

Я потянулась к клетке.

–Майя?– Дэниел сказал,– Перчатки? Эти зубы и когти словно иглы. Ты сама всегда

говоришь мне…

Я ничего не слышала. Это было так, будто мою руку засунули в клетку без моего

желания. Куница даже не вздрогнула, просто сидела и ждала, тёмные глаза смотрели в

мои, спокойные и доверчивые.

Я коснулась её раненного бока. Боль пронзила мою ногу и я отскочила назад.

– Майя!

Тьма окутала меня. Я вдохнула запах хвои. Моя нога пульсировала. Моё сердце быстро

забилось, я попробовала перевести дыхание.

– Ласка идёт!– закричал мальчик.

Другой засмеялся. По сухой земле шаги громыхали так, словно приближался паровоз.

Одна мысль тогда появилась у меня в голове – бежать. Я вытянулась, перетащив мою

раненную ногу по ковру иголок…

– Майя!– тёплая рука держала меня за подбородок,– Ну же, Майя.

Я глотала воздух и моргала. Я сидела на полу, у Дэниела на коленях. Я так быстро

вскочила на ноги, что ударила его локтём в живот.

– Ну, спасибо,– прошипел он,– В следующий раз я позволю тебе упасть на пол.

– Что произошло?

– Ты упала в обморок.– уголки его рта дёрнулись.– Наверное, правильно будет сказать

“потеряла сознание”. Это не так романтично, как кажется, знаешь ли. Больше похоже на

падающий труп. Со слюнями.

Я вытерла рот и огляделась, всё ещё приходя в себя.

Голос Дэниела смягчился, когда он подошёл ближе. – Ты в порядке?

Я кивнула. Он спросил, что случилось, но я не могла ответить ему, так как не была сама

уверена. Я просто смотрела на куницу, а она на меня, с наклонённой головой. Когда я

оторвала взгляд и пошла, чтобы взять её ужин, я поняла, что мои руки дрожат. Дэниел

забрал у меня мясо, надел перчатки и покормил куницу.

Когда он вернулся, сказал: – Ну, я раскрыл свои карты, теперь твоя очередь. Если ты мне

не расскажешь, что произошло только что, то хотя бы расскажи, что случилось в тату

салоне.

Я рассказала. Я почти пошутила, что его отец был прав – я сущее зло – но ему это не

понравится.

Когда я закончила, он стоял и смотрел на меня с недоверием. – Значит, эта старушка, которая никогда раньше тебя не видела, смотрит на твоё родимое пятно и говорит, что ты

ведьма?

– Звучит, будто из фильма на телевидении, да? – я напела несколько нот,– Будто это

гадалка. Девушка приходит к гадалке, чья цыганская бабушка говорит, что девушка

проклята.

– Может и так. Как в реалити-шоу.

– В Нанаймо? Должно быть, малобюджетное канадское шоу.

– А есть другие?

Я засмеялась и взяла ещё немного мяса для куницы, которая крутилась и пищала в

клетке. Ну, хоть кто-то не считает меня воплощением зла. Пока у меня есть еда, по

крайней мере. Я кинула мясо в клетку.

Дэниел сказал:

–Если у той женщины болезнь Альцгеймера или что-то вроде того, то её племяннице

следовало бы держать её подальше от салона, чтобы она не распугала всех клиентов.

– Я знаю.

Я закрыла клетку куницы. Она презрительно посмотрела на меня и заскулила, будто

делала мне выговор за то, что я не даю ей ещё.

Я покачала головой.

– Мы не можем раскормить тебя так, чтобы ты потом не смогла бегать, когда выйдешь на

волю.

– Мы закончили с этим, да?– сказал Дэниел, когда я закрыла шкафчик с едой.

Я пожала плечами.

– Больше не о чем говорить. Это, конечно, не лучший опыт в жизни, но я могу с этим

справиться.

– Майя, ты только что упала в обморок.

– Это не имеет ничего общего с…

– Нет? Ладно. Тогда ты не будешь возражать, если я расскажу об этом твоим родителям, и

они отвезут тебя в больницу и там проверят твоё здоровье.

– Я в порядке.– сказала я, перепроверив свои силы. Мне нельзя было гулять с ними после

того, как покормила их – минимальный человеческий контакт, хотя иногда это было

тяжело.

– Я упала в обморок, потому что пропустила ужин и я голодна. И, да, я слегка подавлена.

Но мои родители и так обеспокоены тем, что сказала та женщина о моей биологической

матери. Ты знаешь, как они к этому относятся. Они решат, что это открыло ящик

Пандоры о моём удочерении и национальной принадлежности и ля-ля-ля. Я совершенно

не хочу провести следующую неделю под присмотром Доктора Фодор. Нет уж, спасибо.

– Ну, тогда ладно. Пока что я это забуду, но если это повторится…

– Я расскажу об этом кому-нибудь.

– И ты убедишься, что ты не будешь тут одна. Попроси о помощи маму или папу. Скажи, что ты волнуешься, что птенцы царапают тебя или что-то в этом роде.

– Да, сер.

Мы пошли к выходу. Я повернулась, чтобы закрыть дверь, когда рука Дэниела сжала моё

плечо.

– Не двигайся, – прошептал он.

Я проследила за его взглядом и увидела что-то светло-коричневое, прижавшееся к скале, едва заметное в туманном сумеречном лесу.

– Это просто…– Я хотела сказать “Фитц”, когда я увидела длинный размахивающий хвост.

– Папа! – Я закричала. Потом громче: – Папа!

Я повернулась и натолкнулась на Дэниела.

– Двигайся к дому.

– Сарай…

– Скорее всего это то, что ему и нужно, поэтому он не будет идти за нами до дома. Чёрт.

Это как раз то, о чём я волновалась. Он слишком привык к людям.– Я тихо оттолкнула

Дэниела назад.– Здесь нет ничего для тебя, Марв! Уходи!– затем,– Папа!

Пума выпрямилась, готовясь к прыжку. Его голова появилась из тени, и я увидела его

лицо… и два совершенно здоровых уха.

Это был не Марв.

Пума прыгнула. Даниэль схватил меня за руку и оттолкнул меня назад за себя, так что я

упала. Я упала на землю, как раз тогда, когда хлопнула дверь от дома и папа закричал. Я

посмотрела на Даниэля. И увидела огромную точку в полете, которая хотела ударить в

него. Я закричала и вскочила. Даниэль побежал. Пума схватила его за спину и сбила его с

ног. Огромные клыки сверкнули, направляясь к задней части шеи Даниэля, это явно был

смертельный удар.

Когда я преодолела несколько футов расстояния между нами, я услышала выстрел из

ружья. Я услышала также крики моей матери и отца – Майя! – Я почувствовала, что пуля

пролетела мимо меня. Затем я ударила пуму по голове. Мои ноги тоже подключились к

делу, и сбили пуму в сторону, зубы кошки защёлкнулись в воздухе, а не на шее Дэниеля.

Кошка повернулась ко мне, её рот снова закрылся, глаза пумы сузились. Она прорычала.

Я ударила её ещё раз. Мои родители кричали мне, чтобы я ушла в сторону, чтобы папа

мог выстрелить в пуму. Только, если бы он выстрелил, он мог попасть в Дэниеля, а я не

могла позволить этому случиться.

– Убирайся!– я кричала,– Слезь с него!

Пума положила Дэниеля лицом вниз на землю. Даниэль лежал неподвижно, играя

мертвеца, пока я продолжала кричать на пуму, а мои родители кричали на меня. Кошка

зарычала снова, и я приготовилась к действиям, ведь эти мощные задние лапы были

созданы для полета. Но пума не сделала ни одного движения, она просто зарычала и

снова повернулась к Дэниелу.

Ярость вспыхнула во мне. Может быть, это был шок, но я чувствовала чистый гнев. Я

кричала на кошку, смотря ей прямо в глаза. Было такое чувство, будто всё вокруг исчезло.

Мир казался темным и туманным, нос улавливал запахи влажной земли и свежей крови.

Ветер прожигал мою кожу, будто я бежала. И бежала так быстро, что земля уходила из

под ног. Нервное возбуждение овладело мной. Мои мускулы напряглись, и мне это

нравится .

Неожиданный крик кошки закинул меня обратно в реальность. Большая кошка всё ещё

смотрела на меня. Просто смотрела. Ещё один крик. Я повернулась и увидела другую

кошку, крадущуюся к нам. Кошка с порезанным ухом.

Молодая пума спрыгнула с Дэниеля и развернулась навстречу Марву. Они столкнулись

так сильно, что земля завибрировала. Я схватилась за Дэниела, он был уже на ногах, и

уже подошёл ко мне. Он толкнул меня вперед, перед собой, и мы побежали к крыльцу, кошки рычали позади нас.

Мой папа вытащил нас на крыльцо, а затем поднял ружьё.

– Рик, нет.– сказала мама, передавая ему оружие с транквилизатором.

Пока он колебался, она сказала: – Дети уже в порядке.

Он все ещё колебался, как будто ему было все равно, но он просто хотел убедиться в том, что этого больше не повторится.

– Папа, пожалуйста, – сказала я.

Он посмотрел на меня, потом взял ружьё с транквилизатором, прицелился и выстрелил.

Стрела попала в младшую пуму. Она издала вой и напала на Марва со свежим пылом, затем упала на землю. Марв схватил бессознательную кошку за шею и встряхнул её. Она

не отреагировала, Марв фыркнул и посмотрел на нас, будто он ожидал аплодисментов.

Вместо этого он увидел дуло винтовки. С одним коротким звуком возмущения, он

побежал в сторону леса. Папа выстрелил, но Марв свернул в лес в самую последнюю

секунду и исчез, прежде чем папа мог выстрелить в него снова.

Дэниель был в порядке. У него было несколько колотых ран, где пума поцарапала его, и

завтра у него определенно были бы синяки и побои, но он избежал смертельного укуса.

Он утверждал, что он не нуждается в медицинской помощи, но мама загнала нас в

Салмон Крик, но сначала она туда позвонила, чтобы убедиться, что хотя бы один из

врачей будет в клинике. Доктор Инглис встретила нас там, это удивило маму. Доктор

Инглис является руководителем исследовательской лаборатории, и как правило, не

работает в клинике, но она сказала, что была с доктором Лам, и когда он поехал на вызов, она решила поехать вместе с ним.

В то время как доктор Лам заботился о Дэниэле, доктор Инглис говорила со мной. Она

слышала, что это была моя вторая встреча с пумой за сегодня, и хотела знать все об этом.

Она хотела показать, что это простое любопытство, но я знала, что это не так. Она

старалась убедиться в том, что со мной всё хорошо, что я не нуждаюсь в услугах доктора

Фодор, которая обычно имеет дело с травмами.

Одним из недостатков, жизни в городе специализирующимся на медицинских

исследования является то, что врачей всегда мучает паранойя о твоём здоровье, как

физическом, так и психическом. Взрослые выходили из всего легко. Но не дети. Если они

чихнут два раза подряд, то учитель вызывает школьную медсестру. Вы уходите с занятий

и уже направляетесь к кушетке доктора Фодор. Врачи особенно следят за подростками, словно гормональные всплески могут заставить нас воспламениться в любой момент.

Хуже всего, когда доктор Давыдов приезжает в город. Я ненавижу доктора Давыдова.

Мы все его не любим. Он жуткий, с холодными руками, неуклюжими и странными

шутками. Но он главный врач в Сант Клауде, поэтому каждый год он со своей командой

посещает лабораторию. И, так как у них сюда приезжает врач мирового уровня, то

каждый ребенок проходит у него обследование. Ох, какая радость.

Мои родители хорошо разбираются в еде и натуральной пище, много занимаются

спортом, и стараются поддерживать своё здоровье, но даже они находят эту одержимость

города слишком странной. Тем не менее, они не протестуют против этого, если это

значит, что я могу получить хорошую заботу о своём здоровье. Я полагаю, что в этом

суть. Город держит своих сотрудников счастливыми, ведь он сохраняет здоровье их

детей. Так как у них есть хорошие врачи здесь.

Доктор Лам продезинфицировал раны Дэниеля и дал ему обезболивающее на завтра.

Затем доктор Инглис услышала его версию событий и убедились в том, что он не был

сильно травмирован. Здесь у нас, с атакующей дикой природой, и частыми

огнестрельными ранениями в городе – каждый нуждается в защите.

Папа привёз транквилизированную пуму к доктору. Пума была помечена, поэтому, мы

должны были выяснить, откуда она родом, и может ли она быть возвращена. Она могла

бы присмотреть за пумой, а мы нет.

Пума пришла к нам из-за сарая. Я была уверена в этом. Независимо от того, насколько

чистым я держу его, он несет в себе запах кроликов и оленят, размещенных в нём, и

новые хищники в области часто приходят к нему, надеясь чем-то поживиться. Как только

они понимают, что они не могут ничего получить, они обычно просто уходят.

А почему новая пума была в нашем парке, я вообще не знаю. Остров не перенаселен

пумами, поэтому Марв никогда не встречал себе подобных. Когда он стал старше, тем не

менее, он старался кого-то найти, но вот он встретил пуму, которая напала на него. Это

только подтвердило то, насколько молодая кошка будет для него опасна, если мы его

перевезём.

Я плохо себя чувствовала думая о Марве. Он пришел к нам на помощь и как он быть

встречен нами? На него охотились и ему преподали урок о слишком дружелюбном

отношении к людям. Однако, как романтично, думать о том, что Марв защищал нас, но

гораздо более вероятно, что он просто защищал свою территорию. Тем не менее, я

чувствовала себя виноватой, когда папа собирался выстрелить в него, и, если честно, я

скучаю по этой старой драной кошке.

Глава 7.

У меня была бурная ночь. Между теми словесными нападкам незнакомки и физическим

насилием со стороны пумы, я должна была иметь толстую кожу, чтобы на меня ничто не

влияло.

Мне снилась и старуха и пума. Это были определенно кошмары. Но мне также снился и

тот момент и то, что я чувствовала, когда эта кошка посмотрела мне в глаза.

Я думала о том, что произошло в сарае с куницей. Моё помутнение сознания. Нет, не

помутнение. Видение того, что случилось с животным.

Я хотела поговорить с мамой об этом позже. Я всегда шла к ней рассказать о такого рода

вещах, потому что она не думала ни о какой мистике и о чём то плохом. Не то, чтобы

папа или Дэниел так думали – они тоже всегда были рядом, и могли знать об этом. Но тем

не менее, мне было просто более удобно говорить маме об этом.

Ещё и моя любовь к природе. Некоторые люди говорят, что это потому, что я любитель

природы, натуралист. Я люблю животных и да, я натуралист, но как мои учителя говорят, взаимосвязь не означает причину. У меня есть такие родители как: смотритель парка и

экологический архитектор. Они познакомились на митинге сохранения дождевых лесов и

передали мне любовь к лесу. Было бы странно, если бы я так не любила бы природу.

Но, что случилось на самом деле сегодня вечером? Наверное, то что произошло с пумой

было последствием шока, и , возможно, немного посттравматического стресса. Моя

лучшая подруга умерла прямо рядом со мной в прошлом году. И мой другой лучший

друг, тоже чуть не умер сегодня.

Я смогла успокоится, пока я бодрствовала, но как только я заснула, я снова побежала по

земле. Ветер снова свистел рядом со мной. Я почувствовала запах мускуса от животных, запах земли, и кровь. Я почувствовала запах крови и это заставило меня бежать ещё

быстрее, сердце ускорило свой ритм, не от страха, а от чего-то другого, того что

поселилось у меня в животе… от голода.

Я вскочила. Пот залил мое лицо, и я задыхалась, от того что моё сердце сильно стучало.

Мои ноги болели, я действительно бежала.

Я оттолкнулась от кровати, встала и подошла к окну. Я стояла в лунном свете, мои руки

были прижаты к холодному стеклу, когда я просмотрела в лес, ища что-то… Я не знаю, что я искала, только то, что я хотела увидеть что-то. И я хотела этого очень сильно.

Окно было открыто, и я могла чувствовать запах богатой, суглинистой ночи, такой же, как и в моем сне . Я наклонилась, чтобы открыть окно дальше, моё сердце забилось

галопом. Я позволяю прохладному воздуху и ароматам парить надо мной, и постепенно