Текст книги "Когда мертвые оживут"

Автор книги: Келли Армстронг

Соавторы: Саймон Грин,Мира Грант,Макс Брукс,Дэвид Кертли,Келли Линк,Роберт Киркман,Адам-Трой Кастро,Скотт Эдельман,Чери Прист,Чарльз Финли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 46 страниц)

Последний из преследователей оказался зажат между двумя пикапами, он просто не успел ничего сделать. Я открыл беспорядочную стрельбу с обеих рук и даже попал в плечо. Бандит дернулся и повалился.

Я подбежал и увидел, как он катается по асфальту, зажимая ладонью рукой рану. Он сбросил шлем – тот откатился в сторону – и умоляюще уставился на меня. Должен сказать, что обычно стрелка моего внутреннего компаса указывает на добро, а не на зло, но есть такие люди, которые просто не заслуживают снисхождения.

Я покончил с ним выстрелом в голову.

Когда я вернулся к Хизер, она держала в руках рацию. Глаза были на мокром месте.

– Что случилось?

– Папа был прав насчет Нессела, – вымолвила она. – Этот негодяй использовал меня как приманку.

– Что ты имеешь в виду?

– Папа отправил отряд лучших людей в один из своих домов, рассчитывая, что мы будем прятаться там. – Хизер едва удерживалась, чтобы не разрыдаться. – Там их поджидал Нессел. Все погибли. А сейчас Нессел атакует нашу крепость.

– О черт!

– Папа велел не вмешиваться. Эндрю, это все так ужасно! Я слышала взрывы. И папа, пока говорил со мной, кричал на своих людей.

Я просто не знал, что и делать. Когда мы танцевали на «Звездном лайнере», Хизер призналась, что целую неделю упрашивала отца отпустить ее со мной, и вот теперь его огромная империя под угрозой гибели – и все из-за этого свидания.

В общем, чувствовал я себя паршиво, так как понимал свою роль в разрушении ее семьи. Но тут Хизер меня удивила:

– Эндрю, ты ведь правду мне сказал про маму? Ты действительно прочитал ей мое письмо?

Я молча кивнул.

– Ты сотворил чудо, вернув ее в мою жизнь.

Я отрицательно покачал головой.

– Нет, ты это сделал. Я верю. И еще верю, что ты можешь повторить это чудо. Можешь вернуть мне отца.

Признаюсь, я смутился.

– О чем ты просишь?

– Помоги спасти папу, пожалуйста.

Хизер подняла на меня свои прекрасные зеленые глаза, одинокая слезинка скатилась по щеке, и в это мгновение я понял, что не смогу отказать. Попроси она отдать душу дьяволу, я бы и это сделал с радостью.

– Ну что ж, – сказал я, – не будем время терять.

Я держал курс на главные ворота, потому что не знал другого способа попасть в крепость Эшкрофта. Но когда Хизер увидела, куда мы едем, она указала иное направление.

Она велела мне добраться до западной части крепости, где находилось полуразрушенное строение. Это был угловой магазинчик в растянувшемся на целый квартал торговом центре. Там мы остановились, Хизер слезла с мотоцикла, открыла дверь, которая только с виду казалась намертво приржавевшей к косяку, и велела следовать за ней по недавно выкрашенному белой краской коридору.

– Он ведет прямиком в покои отца, – объяснила Хизер.

Я кивнул. Признаться, на меня это произвело сильное впечатление. Для могущественных людей вроде Дэйва Эшкрофта логично обзаводиться потайными ходами, но все же было немного странно увидеть такую штуку воочию.

Мотоцикл я оставил в конце коридора, где уже поджидали охранники. Не мешкая, они проводили нас к Эшкрофту.

Большой Босс наблюдал за ходом сражения вместе с Нейлором с третьего этажа «Фэйрмаунта». Нессел сосредоточил основные силы у центральных ворот, но часть его людей штурмовала стены в разных местах, тем самым заставляя Эшкрофта распылять силы.

Мы с Хизер встали чуть позади и послушали, как Нейлор докладывает хозяину обстановку – свежие донесения о ходе боя только что были переданы по рации.

Внешняя стена была сложена из смятых в лепешку машин. Бойцы Нессела пустили в ход гранатометы, и в двух местах им удалось пробить брешь. Большая группа людей Эшкрофта оказалась в окружении недалеко от центральных ворот и сошлась с противником в ближнем бою среди обломков стены. Нессел превосходящими силами постепенно давил сопротивление крепости.

Эшкрофт обозревал картину сражения через ноктовизор.

– Отведи людей назад, – приказал он Нейлору. – Нужно собрать все силы вокруг внутреннего двора.

Бойцы Эшкрофта стали отходить. Хизер, глядя, как они пятятся к отелю, взяла меня за руку. Я повернулся к ней и увидел, что она даже затаила дыхание.

В это мгновение еще один взрыв сотряс окрестности, а когда дым немного рассеялся, мы увидели в стене огромную дыру.

Всмотревшись в нее, Нейлор доложил:

– Они подгоняют автобусы.

– Автобусы? – переспросил Эшкрофт и тоже уставился в проем. – О боже! – прошептал он через пару секунд.

Два желтых школьных автобуса прорвались через горящие обломки и резко затормозили невдалеке от отступающих защитников крепости. Некоторые из них задержались и открыли огонь по людям, выпрыгивавшим из автобусов. Но через несколько секунд они кинулись бежать, сообразив, что их атакуют не люди. Это были зараженные.

– Ни хрена себе! – Эшкрофт явно был в шоке от столь дерзкого хода. – Бросить на штурм зараженных! Вот уж не ожидал, что Несселу придет такое в голову.

– У нас проблема, сэр, – подал голос Нейлор.

– Что еще? – криво улыбнулся Эшкрофт.

– Вон там, сэр. Справа от центральных ворот. Видите его?

Я проследил за движением пальца Нейлора и увидел человека, карабкающегося по стене. Что он затеял, на таком расстоянии было не угадать.

– Снайпер, – сказал Эшкрофт.

Секунду спустя защитники крепости начали падать. Снайперская винтовка извергала яркие вспышки.

Охваченные смятением, люди Эшкрофта не знали, куда бежать.

– Их всех перебьют! – воскликнул Эшкрофт. – Распорядись, чтобы сняли снайпера.

– У меня никого не осталось, – тихо произнес Нейлор. – Здесь только Прескотт, но он координирует наши действия.

Эшкрофт промолчал и только покрепче ухватился за перила, не спуская глаз с поля битвы.

– Мистер Эшкрофт, – подал я голос.

– Что такое? – прорычал он.

– Сэр, я могу его убрать.

– Заткнись и стой спокойно! – рявкнул он.

Уже во второй раз я выдержал его взгляд.

Казалось, первым побуждением Эшкрофта было спихнуть меня с балкона, но он взял себя в руки и сказал:

– Ладно. Хочешь это сделать? Вперед.

Я направился к выходу. Хизер пошла за мной.

– Эндрю, – произнесла она умоляюще, – ты же это не всерьез?

Я кивнул в сторону ее отца:

– Хизер, неужели он позволит нам быть вместе, если я сейчас не разберусь со снайпером? Ему не даст покоя мысль, что именно я виновен в постигшей его беде.

– Не дури, Эндрю. Пусть снайпером займутся папины люди.

– Со мной все будет в порядке, – заверил я девушку.

– Ну что ж, – прошептала она, – надеюсь, ты сдержишь обещание.

– Я тоже на это надеюсь.

Сражение переместилось во внутренний двор, непосредственно ко входу в отель. Люди Эшкрофта заняли позиции за фонтаном, а также за невысокой живой изгородью вдоль аллеи, ведущей к парадному входу. Бойцы Нессела продвигались вперед, используя зараженных в качестве живого щита.

Чертов снайпер сейчас являлся ключевой фигурой боя. Со своего места он без труда отстреливал солдат Эшкрофта, как бы хорошо те ни укрывались. Было лишь вопросом времени, когда число обороняющихся настолько сократится, что они уже не смогут сдерживать натиск.

Я пересек условный правый фланг и направился к канаве, которая тянулась через коровье пастбище. Если повезет, по этой канаве без помех доберусь до крепостной стены из автомобилей. Правда, о том, что делать дальше, я пока не имел ни малейшего представления.

Я уже преодолел большую часть пути, когда увидел впереди, то есть на периферии сражения, группу зараженных. Полностью сосредоточившись на поставленной цели – достичь стены, – я обнаружил их в самый последний момент, и что-либо предпринимать было уже поздно. Посему я выскочил из канавы и понесся вперед.

Зараженные бросились за мной.

Я вильнул вправо и побежал вдоль стены к пробитой гранатами бреши. Перепрыгнув через беспорядочно наваленные обломки, я оказался снаружи… прямо перед военным «Хамви», в котором сидели и наблюдали за ходом боя Нессел и два его приближенных.

Поскольку на мне не было формы солдата армии Эшкрофта, несколько секунд они не знали, что со мной делать. Я мог оказаться случайным прохожим или даже их собственным наемником. Это промедление спасло мне жизнь. Преследуемый по пятам зараженными, я выхватил оба «глока» и кинулся к джипу.

Я не целился, а просто палил наудачу и молился. И мне повезло – пуля попала в голову водителю, и его отбросило к кузову. Второй подручный Нессела выскочил из джипа и попытался убежать, но тут на него набросился зараженный, и ночь огласилась дикими воплями.

Остался только Нессел.

Он перевалился через борт и упал лицом в траву. Встать я ему не позволил, выстрелив три раза – дважды в грудь и один раз в шею. Теперь, когда негодяй мертв, пришло время разобраться с зараженными. Я насчитал их восемь, после чего, используя «Хамви» в качестве прикрытия, уложил всех, расстреляв, правда, патроны до последнего. Чтобы сразиться со снайпером, у меня из оружия осталось одно мачете.

Стараясь не шуметь, я полез вверх по сплющенным корпусам автомобилей. Наверху с интервалом в несколько секунд раздавались выстрелы из винтовки со скользящим затвором. Может, мне повезет и снайпер будет настолько поглощен своим монотонным занятием, что не услышит моего приближения.

Но это оказалось несбыточной мечтой. Я уже преодолел большую часть подъема, когда услышал, как внизу кто-то двигается. Меня преследовал уцелевший зараженный. С ворчанием и стонами он целеустремленно взбирался по остовам автомобилей, громыхая при этом так, что не оставалось сомнений: рано или поздно снайпер, даже полностью сосредоточенный на стрельбе, услышит его.

Я попал в ловушку.

Наверх лезть нет смысла, поскольку элемент внезапности упущен, – снайпер меня просто пристрелит. Но и спуститься я тоже не могу. Вдруг я заметил в верхнем ряду небольшую щель между машинами и не мешкая заполз в нее. Теперь посмотрим, кто доберется до меня первым: снайпер или зомби.

Снайпер был проворнее. Он свесился через край, и его лицо оказалось в каком-то футе от моего. Я протянул руки, схватил его за грудки и со всей силы толкнул вниз. Стрелок полетел, словно снежный ком с вершины холма; ударяясь об автомобили, он тщетно пытался ухватиться за что-нибудь и в конце концов угодил прямо в хищно протянутые лапы зомби. Тот не удержал равновесия, и оба моих противника с грохотом обрушились на землю.

Не теряя времени, я запрыгнул на самый верх стены и подобрал оставленную снайпером винтовку Ее владелец голыми руками пытался одолеть зомби. Не дожидаясь, кто возьмет верх, я пристрелил обоих.

Затем я переместился на позицию, которую прежде занимал снайпер, и посмотрел в оптический прицел. Сражение разворачивалось вокруг фонтана. Армия Эшкрофта имела репутацию лучшего из частных воинских формирований в Зоне, и сейчас бойцы оправдывали такую оценку. Во внутреннем дворе лежало не меньше полусотни бойцов Нессела; похоже, атака захлебнулась. Несмотря на численное превосходство, они не могли похвастать такой же дисциплиной и выучкой, как у солдат Эшкрофта.

Большой Босс теперь сам возглавил армию. Он стоял, размахивая над головой автоматом, и выкрикивал команды.

Ну а я тем временем методично, одного за другим, убирал чужаков. Вот в оптическом прицеле показался Эшкрофт. Он уже не кричал, а высматривал меня, и когда понял, кто теперь стреляет со стены, вскинул руку в салюте.

Вскоре солдаты Нессела оставили свои позиции и кинулись врассыпную. Эшкрофт лично повел за собой людей, они настигали врагов везде и убивали без жалости.

Наконец грохот битвы стих, лишь время от времени из разных концов двора доносились единичные выстрелы. Бойцам Эшкрофта еще оставалось разобраться с зараженными, но число последних стремительно уменьшалось.

На лицах Эшкрофта и его людей появилась радость – они поняли, что победили.

Для меня больше не осталось целей, поэтому я спустился со стены и направился к тому месту, где встретил Нессела. Его бездыханное тело я швырнул в кузов «Хамви», завел двигатель и, проехав через ворота, направился к зданию отеля, где и припарковался возле фонтана.

Бойцы Эшкрофта прекратили праздновать победу и уставились на меня. Эшкрофт подошел к джипу посмотреть, с чем я пожаловал. Заглянув в кузов, он удивленно свистнул. Потом перевел взгляд на меня и улыбнулся.

Тут на крыльцо отеля выбежала Хизер, промчалась мимо отца и через мгновение оказалась в моих объятиях.

Эшкрофт приблизился к нам и протянул мне руку:

– Ты здорово сработал, парень.

– Благодарю вас, сэр.

– Я твой должник, Эндрю.

Я пожал плечами.

Тем временем Нейлор приказал своим людям оценить потери и причиненный ущерб. Распределив обязанности, он вернулся к Эшкрофту и доложил обстановку. Большой Босс молча, лишь изредка кивая, выслушал рапорт, а когда Нейлор закончил, дал ему несколько указаний для солдат.

Затем Эшкрофт обратился ко мне:

– Эндрю, похоже, нам предстоит как следует потрудиться – навести порядок. – Он покосился на труп Нессела и продолжил: – И кроме того, я, кажется, унаследовал несколько предприятий. Чтобы управиться с ними, понадобится помощь надежных людей. Ты, случайно, не ищешь работу?

Хизер заулыбалась.

– Да, это было бы здорово, – кивнул я.

– Я услышал в твоем ответе «но»…

– Ну, на самом деле больше всего мне хочется еще раз пригласить на свидание вашу дочь.

Перевод Тимофея Матюхина

Кэрри Райан
ДВОЕ НА ПЛОТУ

Дебютный роман Кэрри Райан, «The Forest of Hands and Teeth», вышел в 2009 году и был принят публикой на ура. В начале этого года появилось его продолжение, «The Dead-Tossed Waves», а весной 2011 года должна выйти третья часть под названием «The Dark and Hollow Places». Действие включенного в нашу антологию рассказа происходит в том же мире, что и действие романов, но только на несколько сотен лет раньше.

Еще один рассказ Райан о зомби вошел в сборник «Zombies vs. Unicorns». Любовь к живым мертвецам писательнице привил ее жених, и, заразившись однажды этой болезнью, Райан начала привлекать в свой лагерь родственников и друзей. В общем, все происходит как в историях о зомби – зараза распространяется.

В своем трактате «Поэтика» Аристотель советовал рассказчикам соблюдать единство времени (не совершать больших прыжков в будущее или прошлое), пространства (все события происходят в одном месте) и действия (минимум, а то и полное отсутствие побочных сюжетных линий). Пожалуй, идеальный пример, отвечающий данным критериям, – два человека в спасательной шлюпке. Хичкок блестяще использовал этот сюжет в фильме, который так и называется: «Спасательная шлюпка» (1944). По сценарию выжившие после кораблекрушения начинают подозревать, что один из них – немецкий шпион. Гэри Ларсон, автор популярных карикатур «The Far Side», неоднократно использовал различные приколы, связанные со спасательными лодками. В одной из серий трое мужчин и собака тянут жребий: кого из них съедят следующим. Выживает как раз собака, и выглядит она при этом очень и очень довольной.

Автор следующего рассказа следует такому же сценарию и создает особенную атмосферу, возникающую, когда два человека вынуждены провести долгий срок в одной лодке.

«Первоначально я намеревалась сочинить рассказ о том, как инфекция проникает на борт самолета, вследствие чего ни один аэропорт не дает ему добро на посадку, – рассказывает Райан. – Чем больше я обдумывала эту идею, тем больше хотелось упростить ее и сократить до минимума. А за обедом с друзьями, когда я поведала о своей задумке, мой жених предложил заменить самолет на корабль. В ходе работы над другим произведением я долго изучала „Сказание о старом мореходе“, так что было вполне понятно, с чего начать, ну а дальше повествование разворачивалось само. Я люблю писать о зомби, это дает возможность поставить вопрос: а что отличает живых от мертвых? На что еще мы способны в жизни, кроме как бездумно следовать придуманным кем-то для нас правилам?»

– Вода, повсюду вода и…

– Черт! Джереми, если скажешь это еще раз!..

Он сразу сник и не закончил свою тираду. Однако не произнесенные вслух слова вертелись на языке, а внутри клокотала ярость. Сказать по правде, больше всего мне хотелось перебраться на другой край маленького плота и голыми руками разорвать горло придурку.

Я прикрыл глаза и сделал медленный, глубокий вдох. Джереми пошевелился, а плотик тотчас закачался и слегка просел, так что я едва не потерял равновесие. С трудом сдерживаясь, чтобы не пнуть товарища по несчастью, я подтянул ноги к груди и опустил лоб на колени.

– Извини, чувак, – пробормотал он.

Я еще глубже утопил лицо в коленях, и жесткая щетина оцарапала кожу. Всю свою боль я попытался собрать в одной точке, сосредоточиться только на ней, чтобы избавиться от отчаяния. Наш восьмиугольный резиновый островок ощутимо качало на волнах, то к солнцу, то от него; вокруг о чем-то шептала вода.

Круизный лайнер еще маячил неповоротливой тушей на горизонте, и я, как ни старался, не мог оторвать от него взгляд. Вокруг, словно комары, кружились яркие оранжевые точки – спасательные плоты с другими потенциальными счастливчиками, которым удалось покинуть судно. Я развернул нейлоновый тент, натянул на надувную распорку в самом центре плотика и начал крепить края к бортам. В этот момент Джереми обернулся ко мне, и я понял, что он сильно встревожен.

– А может, вернемся? – неуверенно пробормотал он. – Попробуем ближе подойти? Просто чтобы посмотреть…

Я перестал сражаться с тентом и зажмурился.

– Нет, – заявил я, не поднимая головы, будто обращался к своим коленям.

Джереми вздохнул и опустил руку в воду. Я слышал, как плещется между пальцами соленая влага. Надо бы сказать Джереми, чтобы прекратил: морская вода вредна для него.

Но мы оба знаем: это уже не имеет никакого значения.

Джереми мучают кошмары. Не то что у меня их не бывает, но у Джереми они скверные, даже хуже того – ужасные. Первые дни мы оба не спали, а просто сидели и не сводили глаз с гигантского судна; плотик же тем временем относило все дальше и дальше.

Уснуть Джереми смог на вторую ночь. А я сидел и все глядел на лайнер, пораженный его величием и великолепием: смотрелся он в точности как на красочном рекламном плакате. Я даже задумался, а не совершили ли мы глупость? Может, не стоило так поспешно эвакуироваться, а имело смысл подождать неподалеку – вдруг распространение инфекции каким-то образом было остановлено?

И в этот момент Джереми закричал дурным голосом и забил руками и ногами. Плотик едва не встал на дыбы, потом резко опустился и зачерпнул морскую воду. Я прыгнул на Джереми, прижал его к днищу; он попытался ударить, но я успел перехватить его руки.

Он проснулся, тяжело дыша, и с удивлением обнаружил, что я сижу на нем верхом и сердце гулко бьется у меня в груди. Джереми не помнил, что ему снилось, и растерянно хлопал глазами.

– Слезь с меня, – запыхтел Джереми, пытаясь выбраться.

Я отпустил его и отполз в противоположный угол плотика. Джереми смотрел на меня как на чудовище из худших своих кошмаров, так что мне стало не по себе.

– Ты кричал, – попытался я объяснить.

Но Джереми только проворчал что-то и отвернулся. Он сидел и смотрел, как сверкают вдали корабельные огни – будто ничего и не произошло. Я подтянул колени к груди и вжался в угол, подальше от придурка, чтобы не соприкасаться с ним остаток ночи.

На четвертый день над судном появился дым. Стоял штиль, солнце палило немилосердно, и мы изнемогали от зноя под провисшим тентом. Я затеял было слизывать пот с рук, но он страсть какой соленый – с тем же успехом можно глотнуть морской воды.

– Как думаешь, Нэнси и другие еще там? – спросил Джереми.

Он нахально закрыл своим телом единственное отверстие, не давая проникнуть внутрь свежему воздуху. Я легонько пнул Джереми, и тот отполз чуть в сторону. Ну вот как, по замыслу конструкторов этого убожества, здесь уместится восемь человек, и чтобы плотик не опрокинулся при первой же волне?

На борту имелось восемь наборов выживания, и каждый я мысленно соотнес с одним из своих друзей, которые остались там, на пароходе: Фрэнсис, Омар, Лерой, Маргарет, Нэнси, Мика и Тамара. Восьмой, понятно, мне. Джереми остался бы ни с чем, и поделом. Если уж на то пошло, я вообще не должен был оказаться вместе с ним на этом дурацком плоту. Черт, да он бы никогда и не отправился в круиз, если бы не доброе сердце бедняжки Нэнси и ее неумение отказывать всяким никчемам.

Джереми выгнул шею и посмотрел на меня:

– Может, все-таки поищем? Подплывем поближе, глянем: вдруг они на других плотах?

Я покачал головой и с силой ущипнул себя за плечо. Надо бы сказать Джереми, что я их видел. В ту ночь, когда мы спасались с судна, я видел, как они бежали. Видел укусы и кровь. Видел выражение лица Фрэнсиса.

Чертов Фрэнсис! Конечно, он оказался первым, кого укусили.

Джереми носит очки, и сейчас они покрыты слоем соли. Соль здесь повсюду так что он даже не имеет возможности почистить линзы и в конце концов смиряется. Теперь он глядит на все сквозь белую дымку.

Не могу смотреть на него. Такой видок, будто он уже покинул наш мир. Будто превратился в одного из них.

Джереми думает, что я ни о чем не догадываюсь. Хотя он постоянно нащупывает под рубашкой место укуса, поглаживает его, слегка нажимает на края. Я делаю вид, будто не замечаю. Впрочем, не похоже, чтобы Джереми это вообще волновало. Даже если бы я не увидел кольцо из кровоточащих ранок на ребрах в ту ночь, когда пытался вытащить чувака из кошмара, в конце концов я бы все понял.

Господи всемогущий! Каждый день температура поднимается до сорока градусов, и хотя мы прячемся от зноя под тентом, нельзя сказать, чтобы в тени было прохладно.

Я скинул рубашку в первый же день, но Джереми моему примеру не последовал. Это его проблемы; мне лично наплевать, что он тощий, как скелет, или чересчур застенчивый, – когда стоит убийственная жара, и вы посреди океана вдвоем на спасательном плотике, и мир вокруг летит в тартарары, о таких вещах, как приличия, не думаешь.

Если я увижу как он лезет в воду, чтобы погадить, я смирюсь с его бледными, дряблыми мышцами и грудью, точно у ощипанной индюшки. Может, я и не самый умный человек на свете, но все же догадался, почему он не снимает рубашку.

– Как думаешь, сколько времени занимает период от момента укуса до обращения?

Да, знаю, что такие вопросы может задавать только последняя сволочь, но ничего не могу с собой поделать. Мне скучно, и я хочу прощупать Джереми: как он отреагирует на мои выпады и решится ли признать очевидное? Ведь не такой уж он и дурак на самом-то деле. Именно Джереми первым пришел к выводу, что следует покинуть пароход, хотя никакого объявления о начале эвакуации мы не услышали. Он следил за новостями, в то время как остальная наша компания развлекалась с «палеными» айфонами-смартфонами в баре и притворялась, будто ничего особенного не происходит.

Джереми сглотнул, да так, что кадык подскочил до подбородка.

– Зависит от того, насколько серьезный укус, – ответил он, держась за бок.

Я внимательно смотрю на парня и надеюсь, что у него хватит духу выложить все без утайки. Но Джереми придвигается к стенке и переводит взгляд на судно.

– Может, все-таки подплывем? А вдруг кому-то нужна наша помощь?

Но я качаю головой:

– Нет. Это слишком рискованно.

Чего Джереми не знал, так это того, что в первую ночь, когда он заснул, я не устоял перед притяжением этих ярких корабельных огней. Они обещали тепло и безопасность, убеждали в том, что ситуация находится под полным контролем. И я подгреб.

Люди были повсюду, на всех палубах. Они бегали, орали, прыгали в воду. Весь пароход был охвачен паникой и отчаянием. Я видел, как раскачиваются на воде другие спасательные плоты – сидевшие на них боролись и с живыми, и с мертвецами.

В одном из иллюминаторов что-то вспыхнуло, и я напряг глаза в надежде разглядеть, что творится на борту. Тогда я и увидел руку – скрюченные пальцы царапали стекло. А еще я увидел раскрытую пасть, полную зубов, и лицо чудовища, неистово бьющегося в иллюминатор.

И хотя я загасил аварийный маячок на нашем плоту, ощущение было такое, что это существо таращилось прямо на меня. Я чувствовал, что больше всего на свете оно хочет содрать всю плоть с моих костей, разорвать меня на куски. Выпотрошить, как лягушку на лабораторном столе.

Я позволил течению отнести плот назад. Это было до того, как Джереми стал кричать во сне. Перед тем, как я увидел на его теле следы укусов.

– Ты когда-нибудь занимался сексом? – спрашиваю я.

Джереми весь напрягается, рубашка липнет к телу. Несмотря на то, что мы экономно расходуем воду, потеет он очень сильно. А еще, похоже, температурит. Джереми пытается убедить меня, что виной всему зной, но я чувствую сладковатую вонь разложения и понимаю, что места укусов загноились. Привалившись к стенке тента, он спрашивает:

– Зачем?

– Зачем заниматься сексом? Считается, что это чертовски приятное занятие, – отвечаю я, пытаясь таким образом поднять парню настроение.

– Считается? – Джереми недоуменно поднимает бровь.

Я бросаю на него сердитый взгляд и складываю руки на груди.

– Неужели ты не думаешь о таких вещах?

На лице Джереми появляется забавная мина, и я вспоминаю о той ночи, когда мне пришлось навалиться на чувака всей тяжестью, чтобы не перевернулся плот. Я закатываю глаза:

– Я к тому, что у нас вроде бы нет другого развлечения, кроме как думать. Секс – одна из тех вещей, которыми я хотел бы заниматься до самой смерти. Будет просто хреново, если вот так умру и больше ни разу не перепихнусь.

Джереми пожимает плечами:

– А кто говорит, что ты умрешь?

Я обратил внимание, что он не сказал «мы». Я судорожно сглотнул – внезапно пересохло в горле. Затем принял полулежачую позу, закинул ноги на борт и уставился вверх, на ткань, которую трепал ветер над надувной распоркой.

– Как по-твоему, что сейчас дома творится? – снова обращаюсь к Джереми.

Долго я держал в себе этот вопрос, но в последнее время только о доме и могу думать. Ну, еще о сексе.

Джереми сидит тихо-претихо, и я наклоняю голову, чтобы увидеть его лицо. Он уставился на далекий горизонт, я же со своего места вижу лишь серую воду, серое небо, серую жизнь. Медленно подползаю на четвереньках и сажусь с ним рядом.

Расстояние до судна увеличилось. Накануне мы потеряли его из виду и впали в настоящую панику. Прежде даже не могли представить, как это важно – видеть неподалеку лайнер. Пусть мы и не рисковали подойти ближе – каким пустым показался без него мир.

Но потом мы увидели дым над водой. Схватились за весла и давай грести и наконец убедились, что дым идет с палуб нашего лайнера. Большую часть дня он медленно кренился на бок, грозя перевернуться.

– Наверное, все погибли, – тихо произнес Джереми.

Его пальцы при этом теребили бок – а то я не знаю, что скрывается под рубашкой.

Джереми постоянно кричит во сне. Потом он этого не помнит или, по крайней мере, не признается. Вопеж сводит с ума, однако где-то в глубине души зреет надежда, что инфекция быстро возьмет свое и я, отправив его за борт, смогу вздохнуть спокойно.

Разумеется, нельзя сказать, что мы не представляли себе, как все происходит: человека кусают, он подхватывает инфекцию, умирает и возвращается к жизни в качестве монстра-каннибала. Мы видели кучу фильмов и играли на компе в игрушки. Мы все прекрасно знали.

Просто… когда такое произошло в действительности, разуму трудно было с этим смириться. Весь привычный мир рухнул, причем не в кино, а на самом деле. Когда на лайнере поднялась паника, мы потеряли друзей, и перед нами встал нелегкий выбор: то ли поскорее схватить спасательный плот и прыгнуть за борт, то ли дождаться приказа об эвакуации.

Черт, да этого вообще не могло произойти. Никогда! Никак не могло все закончиться вот так. Мы и восприняли случившееся как шутку, а иначе бы, наверное, просто свихнулись. Ха-ха, зомби-апокалипсис таки наступил. Спасайся кто может!

Кто же это так схохмил? Сейчас уже и не вспомню.

Время от времени я задумываюсь, а не спихнуть ли Джереми за борт. Вряд ли у него есть шанс выжить, только продукты и воду переводит, а ведь они бы мне самому пригодились.

Мы не говорили этого вслух, но оба прекрасно понимали: если бы нас могли спасти, помощь уже подоспела бы. Не было ни самолетов, ни катеров, ни оранжевых вертолетов. Радиомаячок, которым был оснащен плот, исправно посылал в окружающее пространство сигнал бедствия, но либо в мире не осталось никого, кто бы их услышал, либо всем было не до нас.

Также мы догадывались, что суша не может быть очень уж далеко – ведь мы плыли на круизном судне. Нам и нужно-то всего ничего: догрести до ближайшего острова.

Но… мы не могли отплыть далеко от лайнера. Нужно было его видеть. Мало ли что.

Я поначалу не понял, что произошло. Мы услышали глухой, тяжелый стон – такое впечатление, будто нас целиком заглатывает кит. Потом громкий хлопок, пронзительный вой и, наконец, такой звук, словно весь мир кто-то всосал через коктейльную трубочку.

Вскоре пришла волна и швырнула наш плотик. Я ухватился за тент, чтобы удержаться на ногах, но только сорвал часть креплений.

– Что за свинство?! – воскликнул я, ощупывая поверхность плота – нет ли каких повреждений.

Волны бросали нас взад и вперед, вверх и вниз, а Джереми, откинув входной клапан, вглядывался в потемки.

– Не-е-ет! – закричал он.

И тут вдруг я спохватился, как же вокруг темно. Ни единого огонька. Наш лайнер исчез, его поглотил океан.

Джереми прыгнул за борт и поплыл, будто надеялся каким-то образом вернуть лайнер из пучины. Через минуту я потерял его из виду, слышал только, как он молотит по воде руками и ногами.

– Он не мог затонуть! – кричал он в ужасе. – Я не готов! Не готов!

Я опустился на колени, свесился за борт и попытался на ощупь найти Джереми, слушая, как он барахтается среди волн и проклинает все на свете за то, что судно исчезло навсегда.

Когда я наконец затащил Джереми обратно на плот, он, дрожа, устроился на моих коленях и крепко обхватил себя руками за плечи.

– Я не готов, – пробормотал он и уткнулся лицом мне в грудь, орошая кожу горячими слезами.

Я обнял его, и так мы сидели, а плот раскачивался на волнах, и море пело нам свою тихую колыбельную.

– Дженни Лайонс, – сказал я, и на губах Джереми заиграла улыбка.

– Она? Правда, что ли?

Я пожал плечами:

– Это было в восьмом классе, в кабинете информатики.

– У нее тогда были брекеты?

– Ага.

Он покачал головой.

– А как насчет тебя? – поинтересовался я.

У Джереми сгоревшие на солнце щеки сделались еще краснее, хоть это и казалось невозможным.

– Ой, только не говори, что дожил до шестнадцати лет и ни разу не целовался с девчонкой, – попытался я его подколоть.

– Скорее, до восемнадцати, – не поднимая глаз, буркнул Джереми.

Улыбка застыла у меня на губах, когда я вспомнил о следах зубов у него на теле. Да уж, веселого тут мало.