Текст книги "Ложь грешника (ЛП)"
Автор книги: Кайли Кент
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
Глава 18
Никто из нас не произносит ни единого слова, когда я забираюсь в кровать Дейзи и обнимаю ее. Она переворачивается и зарывается лицом в мою обнаженную грудь. Моя рука пробегает по ее спине, и мое тело мгновенно расслабляется, впервые за несколько часов. Я был так взвинчен, что меня охватила смесь ярости и сожаления.
Я чертовски зол. На нее за то, что она солгала мне; на гребаного мудака, который причинил боль невинной маленькой девочке, которой она когда-то была. И на весь гребаный мир за то, что позволил этим больным мудакам существовать в той же вселенной, что и эта прекрасная женщина.
Но больше всего меня злит то, что я не знал. Как я мог не раскрыть эту крупицу информации, когда изучал ее? Последние несколько часов я потратил на то, чтобы просмотреть все, что у меня есть. Мои данные начинаются от начала учебы в старшей школе. И нигде не упоминается о жестоком обращении или об отчиме.
Это не значит, что я не нашел мудака. Нашел. Просто это заняло больше времени, чем следовало. Ее мать так и не вышла замуж за этого ублюдка, и вот почему мне потребовалось так много времени, чтобы найти его имя. Пришлось изучить прошлое ее матери, и это было весьма херовое прошлое. Дейзи мало говорила об этой женщине, и теперь я знаю, почему. Это воплощение принципа: если не можешь сказать ничего хорошего, лучше промолчи. Более правдивых слов еще никто не говорил. Только не в отношении женщины, которая родила мою девочку.
Мои руки сжимаются вокруг Дейзи. Я вдыхаю ее аромат, закрываю глаза и заставляю себя уснуть. Завтра я начну разбираться с человеком, которого она называла своим отчимом. Он заперт в тюрьме, которая находится всего в нескольких часах езды отсюда.
Мои глаза резко открываются, и я мгновенно осознаю, что меня окружает. Я в спальне Дейзи. Я смотрю вниз на копну светлых волос рядом со мной. Она даже не пошевелилась. Все еще в той же позе, в которой была, когда я заснул.
Слегка наклонив голову, я касаюсь своими губами ее. Мне нужно встать. Мне нужно уйти. Не знаю, смогу ли я остаться и вести разговор, который должен состояться. На самом деле знаю. Я не смогу. Потому что все еще чертовски зол из-за того, что она солгала мне.
Одна из самых важных вещей в мире, в котором я вырос, – это верность. Доверие. На этой забытой богом земле есть ровно четыре человека, которым я доверяю. Мои братья. И все.
Доверяю ли я Дейзи? Нет, но это не значит, что я не хочу, чтобы она мне доверяла.
Я хочу быть тем, кому она откроется. Хочу услышать все ее надежды, страхи, мечты и кошмары. Я хочу всего этого, черт возьми. Чего я не хочу, так это лжи. Мне не нужна та версия, которой, по ее мнению, она должна быть. Мне нужна настоящая Дейзи Блейк. Мне просто нужно, чтобы она хотела этого так же сильно, как и я.
Я убираю руку из-под ее головы, не разбудив ее. Поднимаю футболку, которую бросил на пол прошлой ночью, и набрасываю ее через голову. Укрыв Дейзи одеялами, я испытываю искушение наклониться и поцеловать ее. Но не делаю этого. Меньше всего мне хочется разбудить ее. Солнце только начинает всходить. Дейзи скоро проснется. А мне нужно уйти.
Поэтому я разворачиваюсь и выхожу из ее квартиры. Прошлой ночью мне пришлось припарковаться в двух кварталах отсюда. Улица была и остается забита машинами, выстроившимися в ряд, без единого свободного места. Не самый лучший вариант, учитывая, что в Мельбурне начинается зима. Добавьте к этому моросящий дождь, и город станет таким же чертовски несчастным, как и я в данный момент.
Добравшись до своей машины, я сильно промок, замерз и устал. Я прыгаю за руль и смотрю на время. Мне удалось поспать три часа. Уже сейчас могу сказать, что эта неделя будет адской. Единственное хорошее, что произошло за последнее время, – это то, что Джио наконец нашел ублюдков, которые грабили наш бизнес. Один из них был тем, кто напал на Элоизу. Похоже, наш собственный отец заплатил каким-то подонкам, которые хотели стать головорезами, чтобы те напали на нас в случае его смерти. Старик знал, что его время приближается. Что в конце концов он умрет от руки одного из нас.
Как по мне, Джио покончил с этими ублюдками слишком быстро. Но это в его стиле, быстро и по существу.
Я въезжаю на подъездную дорожку в тот самый момент, когда Санто, пошатываясь, выходит через парадную дверь. Смотрю, как он, спотыкаясь, идет к своему Porche. Я выхожу из своей машины и захлопываю дверцу.
– Какого хрена ты делаешь? – кричу я на него.
Санто поворачивает голову через плечо, посмотрев на меня.
– Выхожу проветриться, – говорит он и разворачивается, пытаясь открыть водительскую дверь.
Я протискиваюсь мимо него, сбиваю на землю и захлопываю дверь.
– Да ты охренел. Посмотри на себя. – Я вытягиваю руку и пригвождаю его взглядом.
– Мне нужно пойти и увидеть ее, – бормочет он, пытаясь подняться на ноги.
– Кого увидеть?
– Шелли. Мне нужно пойти и увидеть ее, – повторяет он.
– Где она?
– В парке. Мне нужно в парк.
Я бросаю взгляд в сторону дома. Мне очень хотелось принять душ, поесть и вырубиться еще на несколько часов. Сейчас ничего из этого не произойдет.
– Залезай. Я за рулем, – говорю я ему.
– Мне не нужно, чтобы ты вел машину. Я в состоянии сам о себе позаботиться, – невнятно произносит он.
– Садись в гребаную машину, пока я не передумал и не перерезал здесь все долбанные шины, – шиплю я. Не дожидаясь его ответа, я открываю дверь со стороны водителя и опускаю свою задницу на сиденье, нажимая на кнопку, которая запускает двигатель.
Санто садится рядом со мной. Я жду, пока он пристегнет ремень безопасности, после чего даю задний ход.
– Зачем он это сделал? – спрашивает он меня.
– Кто? Что сделал?
– Папа. Почему он убил ее?
– Думаю, потому что он эгоистичный ублюдок и не мог позволить никому из нас иметь что-то хорошее. – Вздыхаю я. – Честно говоря, я понятия не имею, Санто. Шелли говорила тебе что-нибудь о том, почему она хотела, чтобы ты встретился с ней в хижине в тот день?
В ночь перед свадьбой, которая так и не состоялась, мы повели Санто в один из наших стрип-клубов. Парень был на седьмом небе от счастья из-за того, что свяжет себя узами брака. Затем, после того, как мы разошлись, ему позвонила его невеста и попросила встретиться с ней в домике ее семьи. Там он и нашел ее труп, избитый так сильно, что лицо было неузнаваемо.
– Нет, она просто сказала, что должна мне кое-что сказать. Это было важно и имело какое-то отношение к ребенку.
Ребенок. Шелли была на восьмой неделе беременности. Они только что узнали об этом. Санто рассказал нам обо всем за несколько дней до того, как ее убили. Он не только потерял свою невесту, женщину, которая должна была стать его женой, но и ребенка, с которым у него так и не было возможности встретиться.
Я подъезжаю к парку и останавливаю машину в том месте, которое ближе всего к дорожке, ведущей к мемориалу Шелли. Его установил Джио, чтобы у Санто было более приятное место для скорби. Место, куда можно пойти, и где нет надгробия посреди кладбища. Думаю, лучше сидеть и разговаривать со скульптурой, чем с глухой стеной, верно?
– Честно говоря, не знаю, получим ли мы когда-нибудь ответы, которые ты ищешь, Санто. Тебе нужно найти способ принять это.
– Я никогда не смогу это принять. Мне нужно знать. Что-то просто не сходится. Я схожу с ума, вспоминая последние несколько месяцев с Шелли, все случаи, когда она опаздывала домой, или выходные, когда ей приходилось уезжать из города по работе. Изменения в ее характере. Я списал все на гормоны беременности после того, как мы узнали о ребенке. Но что, если происходило что-то еще?
– Например, что? – Спрашиваю я его.
– Не знаю. Что, если папа заставил ее что-то сделать? Что, если он втянул ее в эту жизнь? – спрашивает он.
– Не знаю. Вполне возможно, или, как ты сказал, это могли быть просто гормоны, – говорю я ему.
В такие моменты я задаюсь вопросом, как Дейзи справляется со своей работой. Я определенно начинаю чувствовать себя больше семейным психотерапевтом и меньше их братом. Как бы мне ни хотелось быть рядом со всеми, помогать им справиться с тем дерьмом, через которое они проходят, это чертовски утомительно. Но я не жалуюсь и не буду жаловаться. Потому что, несмотря ни на что, я знаю, что каждый из моих братьев готов сделать то же самое для меня.
Глава 19
Прошло три недели с тех пор, как я разговаривала с Гейбом. Я видела его. Он каждую ночь забирается ко мне в постель, и я тут же оказываюсь в его объятиях. Ни один из нас не произносит ни слова. Мы просто… ложимся спать. Вот и все. Просто спим. Никакого секса. Никаких разговоров. Только сон.
Пока мы не разговаривали. До определенного момента. И я никогда не буду подталкивать его говорить о том, о чем он не готов говорить. Я подожду. Я могу быть терпеливой. Ведь привыкла к этому. Тот факт, что он каждую ночь забирается в мою постель, говорит мне, что он все еще мой. Он не готов расстаться с тем, что у нас есть. И я тоже. За последние несколько недель я много думала об этом. Я всегда отвечала девочкам, что у меня все хорошо, когда они спрашивали, как у меня дела.
Чего я не понимаю, так это отсутствия секса. В смысле, у нас ведь он действительно хорош. Большую часть наших отношений мы просто занимались сексом. Все эти свидания и то, что мы единственные друг у друга – что-то новенькое. Но секс? Для нас это как вторая натура.
Или может, я позволила себе расслабиться и пристрастилась к его члену, и все эти мысли о том, что сейчас у меня его нет, доводят меня до белого каления. А может, это моя дурная голова говорит мне, что если мы займемся сексом, то найдем способ вернуться друг к другу. Вернуться к тому, что было раньше.
Я понимаю, насколько глупа эта теория, и что я не должна полагаться на секс, чтобы решить любые проблемы в наших отношениях. Я также понимаю, что мне не следует использовать секс как инструмент общения, но это отчасти так. Когда мы близки, я чувствую связь иного рода. И, честно говоря, мне нужна эта связь прямо сейчас. Она мне необходима.
Вот почему сегодня вечером, когда он заходит в мою спальню, я еще не сплю. А сажусь на кровати. Включаю прикроватную лампу, и его шаги замедляются. Его глаза путешествуют по всему моему телу, после чего останавливаются на моем лице.
– Что случилось? Почему ты не спишь? – спрашивает он.
– Что случилось? – Смеюсь я. Мы не разговаривали друг с другом неделю, и он спрашивает меня, что случилось? – Гейб, что мы здесь делаем? Ты пробираешься в мою квартиру – в мою постель – каждую ночь. Засыпаешь, а потом сбегаешь до того, как я просыпаюсь утром.
– Хочешь, чтобы я ушел? – спрашивает он. Надо заметить, что он говорит это, снимая ботинки. Этот человек не намерен уходить.
– Мы оба знаем, что нет.
– Так, в чем проблема?
– Как долго это будет продолжаться? Ты не разговариваешь, не трахаешь меня, – спрашиваю я его.
– Так вот в чем дело? Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, Дейзи?
– Да. Нет, то есть я хочу. Но нет, дело не в этом. Я хочу, чтобы ты поговорил со мной, Гейб. Хочу исправить то, что сломано.
– Ты солгала мне. Я спросил тебя, что за гребаные шрамы на твоем теле, и ты, блять, солгала мне. О чем еще ты лгала?
– Мои шрамы – это мое личное, Гейб. Это часть меня. Ты не должен о них ничего знать. Что бы со мной ни случилось, это в прошлом, и я бы хотела, чтобы оно осталось именно там. Я исцелилась. И не позволю себе стать такой жертвой, которая никогда не оправится. Я солгала тебе, потому что мне легче сделать это, чем рассказать кому-либо правду. И, давай посмотрим правде в глаза, я не единственная в этих отношениях, кто постоянно что-то скрывает. Лжет, – напоминаю я ему.
Глаза Гейба пронизывают меня насквозь. Он что-то ищет. Что? Понятия не имею.
– Я никогда тебе не лгал, – наконец говорит он после того, как, кажется, целых десять минут внимательно изучает каждую мою черточку.
– Ты все время лжешь мне. Умолчание правды – это все равно ложь. Каждый раз, когда ты говоришь, что это семейное дело. Или это не то, о чем тебе стоит беспокоиться. Так ты лжешь мне. А как насчет того, что ты мне ничего не рассказываешь? Это тоже ложь. И что бы ты ни делал для семьи. – Я использую кавычки, которые показываю пальцами. – Потому что я понятия не имею, чем ты на самом деле занимаешься. Я понимаю, что это не мое дело. И меня это устраивает, но давай не будем притворяться, что ты не врешь мне каждый чертов день, Гейб.
– Это другое. То, о чем я тебе не рассказываю, Дейзи.… Блять, в половине случаев я и сам не хочу об этом знать. Поверь, ничего хорошего в этом нет. Это дерьмо отвратительное. Полный пиздец. И я не буду тем, кто вдалбливает тебе в голову подобные образы того дерьма, которое мне приходится видеть каждый гребаный день. Я не рассказываю тебе, потому что пытаюсь защитить тебя от попадания в мир, в котором живу. От того, чтобы ты последовала за мной прямиком в гребаный ад. Потому что тебе там не место.
– Уверена, для этого уже слишком поздно. Потому что, видишь ли, я уже влюбилась в тебя. И выхода нет. Я не смогла бы влюбиться в тебя сильнее, даже если бы попыталась. Что касается того, чтобы последовать за тобой в ад, то это мой выбор. А не твой. Если ты настаиваешь на том, чтобы отправиться туда, то угадай, что? Дьяволу, возможно, следует убедиться, что у него наготове простыни из египетского хлопка для меня, потому что есть две вещи, по поводу которых я не стану вести переговоры. Первая – быть с тобой. И вторая – качество моих простыней.
– Ты влюбилась в меня? – Гейб стягивает рубашку через голову.
– Ты же знаешь, что да.
– Вообще-то я этого не знаю, потому что ты никогда этого не говорила. Так скажи это, Дейзи.
– Что сказать?
– Что ты любишь меня. Скажи это, – настаивает он.
У меня в горле встает комок.
– Я только что сказала.
Не знаю, что в этих трех словах такого, но они пугают меня до чертиков. Любить кого-то так сильно, как я люблю этого человека, – значит, дать ему право причинять мне боль. Дать ему власть надо мной и моими эмоциями. А именно этого я избегала всю свою жизнь.
– Нет, не говорила. Скажи это, – повторяет он, забираясь на кровать и устраиваясь на мне сверху. Положив свои ноги по бокам от моих, он нависает надо мной.
Я сглатываю.
– Я люблю тебя, – шепчу я так тихо, что сама едва слышу это. Но Гейб слышит меня. Улыбка – чертовски красивая улыбка – озаряет его лицо. И впервые в неделю, он выглядит… счастливым.
– Я тоже тебя люблю. – Гейб слегка прижимается своими губами к моим. Я наклоняюсь к нему ближе, желая большего, нуждаясь в большем, но он отстраняется слишком быстро. Обе его руки обхватывают мои щеки. – Никогда больше не лги мне, Дейзи.
– А что, если это ради твоей безопасности или твоего же блага? Что, если мне придется имитировать оргазм, чтобы твое эго не пострадало? – спрашиваю я его.
– Во-первых, тебе никогда не придется имитировать оргазм со мной. И я бы знал, если бы ты когда-нибудь попыталась сделать это. Во-вторых, никогда, и я имею в виду, никогда. Если мы хотим, чтобы все сработало, мы не должны лгать друг другу.
– А как же твое умолчание о фактах? Честность должна быть обоюдной.
– Дейзи, как бы сильно я ни хотел рассказать тебе все, ты должна понять, что я не могу. По правде говоря, ты же не хочешь, чтобы я забрался к тебе в постель ночью и начал рассказывать о телах, которые мне пришлось похоронить, или о людях, которых пришлось убить в тот день. Ты не захочешь знать о сомнительных сделках, которые я проворачиваю с людьми, которых бы и на десять футов к тебе не подпустил.
Я моргаю. Я не идиотка. И знаю, что бы ни делали братья Де Беллис, это не законно. Знаю, что они опасны. Смертельно опасны. Но то, что Гейб произнес это вслух, немного обескуражило меня. Не знаю, что чувствую по этому поводу.
Его глаза мечутся между моими, будто он не уверен, что найдет там.
– Скажи что-нибудь.
– Мне не нравится то, что ты делаешь. Я не Элоиза. Я не могу жить в этом мире фантазий, где все будет хорошо, а любовь победит всех демонов, которые встанут на нашем пути. И ты прав. Я не хочу слышать об этих вещах. Однако я люблю тебя. И иногда нам приходится принимать хорошее вместе с плохим. В тебе так много хорошего, Гейб, что большую часть времени, когда я с тобой, я забываю о плохом.
– Никогда не забывай о плохом, Дейзи. Это то, кто я есть. Я не могу этого изменить.
– Я и не собираюсь. Но нет ничего плохого в том, чтобы сосредоточиться на хорошем.
– Думаю, нет.
– Гейб.
– Да?
– Думаю, сейчас самое время трахнуть меня. Я слышала много хорошего о примирительном сексе, и мне всегда хотелось его опробовать.
– Мы не ссорились, Дейзи. Примирительный секс происходит после ссоры, – говорит он.
– Хочешь поссориться со мной? – Вздергиваю я бровь, глядя на него.
– Нет, блять. Я не хочу ссориться… – Он не успевает закончить фразу, как падает на пол. – Какого хрена? – ворчит он с озадаченным выражением лица, когда я перегибаюсь через край кровати, чтобы посмотреть на него сверху вниз.
– Прости. Я увлеклась. Не хотела так сильно сбрасывать тебя с себя, – говорю я ему, поднимаясь с кровати и протягивая ладонь, чтобы помочь ему встать на ноги.
Гейб хватает меня за руку, а на его лице появляется ухмылка, и в следующее мгновение он уже тянет меня на себя. Затем он переворачивает наши тела так, что я оказываюсь под ним.
– В эту игру могут играть двое, Дейзи, – говорит он, улыбаясь мне.
– Ты прав. Двое могут поиграть. Или ты можешь просто трахнуть меня. Меня это тоже устраивает.
– Где ты научилась таким приемам?
– Я несколько лет посещала курсы самообороны, – говорю я ему.
– Умная девочка, – говорит он, прежде чем его губы прижимаются к моим, а его язык наконец проникает в мой рот.
Я стону ему в губы. Я скучала по этому. Так чертовски сильно. Я обвиваю руками его шею и прижимаю к себе. Мои ноги обхватывают его талию. Ни за что не отпущу его.
– Гейб? – Я отстраняюсь, но не ослабляю хватку. Есть кое-что, что мне нужно знать. Это единственный вопрос, который крутился у меня в голове всю неделю.
– Да.
– Ты… Знание того, что случилось со мной со мной в детстве, уменьшает твое влечение ко мне?
– Нет, – быстро отвечает он. – Дейзи, мне достаточно взглянуть на тебя, и мой член становится ужасно твердым. – Он прижимается ко мне, чтобы подчеркнуть это. – Ничто и никогда не заставит меня отказаться от влечения к тебе.
– Что, если я состарюсь и растолстею?
– Тогда я состарюсь и растолстею вместе с тобой, – говорит он. – Так вот, о чем ты думала все это время? Что я не хочу тебя?
– Мне просто интересно, – признаюсь я, пожимая плечами. – Я не хочу заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь.
– Я люблю тебя, Дейзи Блейк. Ничто и никогда этого не изменит. А что касается желания трахнуть тебя, назови место и время, и я всегда буду рядом. Прости, если я заставил тебя думать иначе.
– Три недели – действительно долгий срок для нас, чтобы не заниматься сексом.
– Для меня это тоже было не просто, детка. У меня, блять, пульсирует запястье от того, что мне приходится так много дрочить.
– Должно быть, это нелегко. – Смеюсь я.
– О, это было… тяжело. Все это чертово время, – говорит он. Затем губы Гейба снова завладевают моими. Только на этот раз я не намерена его останавливать.
Он нужен мне, и нужен сейчас.
Глава 20
Ощущение тела Дейзи под своим. Черт возьми, я знал, что скучаю по ней. Спать рядом с ней каждую ночь было недостаточно. Этого было достаточно, чтобы дать мне несколько часов отдыха, но не более того. Она была мне нужна. Я не перестал нуждаться в ней.
Моя рука скользит вверх по ее талии, перемещаясь между нашими телами, чтобы обхватить ее грудь.
– Блять, я скучал по этому, – признаюсь я вслух.
– Ммм, они тоже по тебе скучали. – Спина Дейзи слегка отрывается от пола, насколько это возможно с моим весом на ней. Я провожу кончиками пальцев по ее соску, сквозь шелк ее ночной рубашки.
Опускаясь ниже, прокладываю дорожку поцелуев от ее губ до середины груди. Я спускаю тонкую бретельку ее ночной рубашки с плеча, сдвигая ткань под грудь. Затем мой рот приникает к ее обнаженной груди.
– Гейб, ты мне нужен. Не заставляй меня больше ждать. – Дейзи дергает меня за кончики волос.
Я переворачиваю нас так, что оказываюсь на спине, а она – на мне.
– Я весь твой, детка. Возьми меня, – говорю я ей.
Ее руки спешат расстегнуть мой ремень, а затем пуговицу и ширинку на джинсах. Кажется, я еще никогда не видел, чтобы она так неистово стремилась залезть мне в штаны. Дейзи поднимается на ноги, спуская бретельки ночной рубашки с рук, позволяя материалу соскользнуть вниз по телу. Ее пальцы зацепляются за трусики, и она стягивает их с ног. Ее голая киска зовет меня. Мне нужно попробовать. Она едва успевает высвободить ногу из кружева, как мои руки хватают ее за бедра. Я приподнимаю ее и усаживаю так, что она оказывается у меня перед лицом. Мой язык скользит от задней части ее губ к передней, кружа вокруг клитора.
– О боже, – стонет Дейзи. Ее руки опускаются мне на голову, когда она пытается устоять на ногах.
Но ей не нужно беспокоиться об этом. Я не позволю ей упасть. Я удерживаю ее бедра на месте, именно там, где хочу, пока мой язык исследует каждый миллиметр ее киски. Пробую ее на вкус после целой недели разлуки. Я чувствую себя ребенком в пасхальное воскресенье. Прямо передо мной целая гора сладостей, и я не могу удержаться, чтобы не съесть все сразу. К счастью, киска Дейзи обеспечит меня пожизненным запасом моих самых любимых сладостей в мире. Я улыбаюсь ей в киску, когда мой язык проникает в ее дырочку, облизывая стенки.
– О черт, Гейб. – Дейзи качается вперед. Ее руки опускаются на пол рядом с моей головой.
Я возвращаю свое внимание к ее клитору. Она близка к оргазму. Ее бедра дрожат, обхватывая мои щеки. Не знаю, задыхался ли кто-нибудь когда-нибудь от того, что на его лице сидит цыпочка. Но если я так умру, то не буду жаловаться. Бывают и худшие способы умереть.
Поверьте мне, я повидал их все.
Я посасываю ее клитор, мой язык скользит по ее восхитительной киске, пока бедра Дейзи извиваются на мне. Она трахает мой рот, и я готов к этому. Мои руки перемещаются на внутреннюю поверхность ее бедер, пальцы вжимаются в гладкую плоть. Дейзи выкрикивает мое имя, кончая мне прямо на лицо.
Я переворачиваюсь, пока она не оказывается на спине. Подползая к ней, устраиваюсь между ее бедер, кончик моего члена находится прямо у ее входа. Как бы сильно я ни хотел продвинуться вперед, я знаю, что не могу. Потому что Дейзи помешана на безопасном сексе.
– Блять, мне нужно взять презерватив, – говорю я ей.
– Не надо. – Ноги Дейзи обвиваются вокруг моей талии. Она притягивает меня ближе к своему телу, и мой член проникает глубже.
– Ты уверена?
– Ага, ты нужен мне, Гейб. Сейчас.
Я вхожу в нее до упора, при этом закатывая глаза. Блять, сейчас она чувствуется даже лучше, чем я помню.
– Я люблю тебя, – шепчу я ей на ухо.
Не торопясь, я выхожу из нее и медленно вхожу снова. Затем прокладываю дорожку поцелуев от ее уха, по линии подбородка к губам, прежде чем заявить на них свои права. Проталкиваю язык внутрь. Я пытаюсь вложить все свои чувства в этот поцелуй, в каждое свое прикосновение, пока мои руки ласкают ее тело подо мной. Я трахаю ее не так, как обычно.
Потом я понимаю, что вовсе не трахаю ее. Я занимаюсь с ней любовью.
Когда я отрываюсь от ее рта и смотрю вниз на ее лицо, ее щеки мокрые, а из уголков глаз капают свежие слезы.
– Что случилось? – Спрашиваю я, останавливая свои движения.
– Все в порядке. Все идеально. Ты идеален, Габриэль Де Беллис. Я люблю тебя, – шепчет она.
– Я никогда не устану слышать эти слова, – говорю я ей, мягко входя в нее снова.
– Хорошо, потому что я не перестану это повторять. – Улыбается она мне.
– Я хочу, чтобы ты кончила со мной, Дейзи.
Ее тело реагирует на мои слова, и ее киска сжимается вокруг моего члена.
– Блять, я люблю твою киску, – выдавливаю я, мой ритм все еще медленный. Целенаправленный. Я жду, пока ее не настигнет оргазм, прежде чем, наконец, отпустить и позволить своему семени окрасить стенки ее киски. Наверное, мне следовало выйти. Но даже думая об этом, я не жалею. Какая-то часть меня была бы не прочь увидеть Дейзи беременной моим ребенком.
И также знаю, что я гребаный мудак, раз так думаю. Есть причина, по которой она обычно так серьезно относится к защите, и это не потому, что она боится, что я передам ей венерическое заболевание. Нет, она не хочет залететь.
– Ты все еще принимаешь таблетки, верно? – Спрашиваю я ее.
– Да, – говорит она. – Слава богу.
Я переворачиваюсь на бок, поднимаю ее и кладу на кровать.
– Неужели это так плохо?
– Что?
– Родить от меня детей? – Спрашиваю я, забираясь к ней.
Дейзи поворачивается ко мне лицом.
– Я не хочу заводить детей, Гейб. Ты здесь ни при чем, – говорит она.
– Совсем?
– Да. А что? Ты хочешь детей, не так ли?
– Я никогда по-настоящему не задумывался об этом раньше, – говорю я.
Хочу ли я детей? Думаю, да.
– Мне жаль. Я понимаю, если это нарушает условия сделки, Гейб.
– Нарушение сделки? Быть без тебя – это не вариант, Дейзи. Если у нас никогда не будет детей, я смирюсь с этим. Тебя мне более чем достаточно.
– Хорошо. – Вздыхает Дейзи и прижимается ко мне.
Мои руки крепко обхватывают ее талию, прижимая к себе. Когда я закрываю глаза, то наконец чувствую покой. Так она влияет на меня. Она делает это со мной. Заставляет меня чувствовать удовлетворение, и именно так я понимаю, что мне больше ничего и никто не нужен в жизни. У меня уже все есть.
Когда я просыпаюсь, то сразу понимаю, что ее нет со мной в постели. Я не могу этого объяснить, но на меня словно накатывает пустота, когда ее нет рядом. Наверное, в этот момент мне, а не Санто, следовало бы найти психиатра.
Из кухни доносится шум, который я принимаю за грохот кастрюль и сковородок. Поэтому встаю с кровати, натягиваю джинсы и иду на шум. Я нахожу свою девочку с миской в одной руке и венчиком в другой.
Она… готовит? За все время, что я знаю Дейзи, ни разу не видел, чтобы она брала в руки нож, чтобы что-то нарезать, а тут она, похоже, взбивает яйца. Затем воздух наполняется запахом жаренного бекона.
– Детка, что ты делаешь? – спрашиваю я ее.
Дейзи подпрыгивает при звуке моего голоса. Затем оборачивается и сердито смотрит на меня.
– Господи, Гейб, не подкрадывайся ко мне.
– Я и не пытался подкрасться. – Я обхожу столешницу. – Что ты делаешь? – спрашиваю я снова.
– Готовлю тебе завтрак. А что, по-твоему, я делаю? – возражает она.
– Устраиваешь беспорядок на своей кухне. – Смеюсь я, обнимая ее за талию. Утыкаюсь носом в изгиб ее шеи и вдыхаю ее аромат. Фруктовый, похожий на смесь ягод. Аромат у нее такой же восхитительный, как и вкус. Я тянусь к миске для смешивания и пытаюсь вырвать ее у нее из рук. – Позволь мне сделать это.
Дейзи отстраняется.
– Нет. Садись. Я разберусь.
– Ты уверена? – Спрашиваю я, разглядывая зону бедствия. Грязная посуда занимает почти каждый сантиметр прилавка.
– Ты сомневаешься в моих навыках? – Дейзи вздергивает брови, глядя на меня.
– Нет, никогда. Уверен, что все, что ты готовишь, будет лучшей едой, которую я когда-либо ел, – говорю я ей.
А если это не так, я сделаю самое лучшее непроницаемое лицо, потому что ни за что не заставлю ее думать, будто она не идеальна во всем. Однако завтрак – это то, к чему мы, Де Беллисы, относимся серьезно.
Я выхожу из кухни и возвращаюсь в спальню, чтобы найти свой телефон. Поднимаю его с пола и отправляю Джио сообщение.
Я:
Кто сегодня с Санто?
К тому времени, как я возвращаюсь на кухню, он отвечает.
ДЖИО:
Никто. Пришло время отступить, Гейб. Пусть он сам найдет свой путь.
Я не согласен с этим решением. Но спорить с братом через сообщения – не лучший вариант. Я подожду, пока позже не встречусь с ним.
– Гейб, садись. – Дейзи машет мне лопаточкой, после чего показывает ею на обеденный стол.
Когда я занимаю свое место, она уже подходит с двумя тарелками. Я бросаю взгляд на еду, разложенную передо мной. Меня мало что удивляет в этой жизни, но это? Меня поражает, как ей удалось приготовить завтрак, достойный кафе, в хаосе, царящем на ее кухне. Моя тарелка полна омлета, фасоли, сосисок, бекона и хашбраунов4.
– Детка, это выглядит и пахнет восхитительно, – говорю я ей. – Спасибо.
– Не за что.
Я откусываю первый кусочек омлета. Пышного, маслянистого омлета.
– Ты от меня скрывала. Почему я только сейчас узнал, что ты умеешь так готовить?
– Это всего лишь завтрак, Гейб. В этом нет ничего особенного. – Смеется Дейзи.
– Это, черт возьми, лучший завтрак, который я когда-либо пробовал, – говорю я ей, откусывая кусочек хрустящего бекона.
Легкий румянец заливает ее щеки.
– Какие у тебя планы на сегодня?
– Не знаю. А какие у тебя планы?
– Думаю, пройдусь по рынку, – говорит она.
– Мне нужно ненадолго забежать домой, но если ты подождешь несколько часов, я пойду с тобой, – говорю я ей.
– Ты пойдешь со мной? На рынок? – спрашивает она, и я вижу, как ее брови сходятся в замешательстве.
– А почему бы и нет?
– Не знаю. Просто… что-то изменилось.
– Потому что ты наконец-то призналась себе, что ты моя. А это значит, что мы можем даже держаться за руки, прогуливаясь по рынкам. – Подмигиваю я ей.
– Или, может, я признала, что ты мой, поэтому оставлю тебя себе. – Дейзи пожимает плечами.
– Это хорошо, потому что на меня не распространяется политика возврата, детка. Теперь ты застряла со мной.
– Ну, тоже нормально. Если у меня есть вещи, с которыми я застряла, и я не могу их вернуть, то отдаю их на местную благотворительность. Это будет сложно, но я уверена, что найду ту, которая избавит меня от тебя, если понадобится. – Она вызывающе вздергивает бровь, и я смеюсь. Смеюсь во все горло.
Эта легкая беседа, завтрак с моей девушкой, обсуждение наших планов на день – все это так чертовски по-домашнему. И я здесь ради этого.
