Текст книги "На грани безумия (ЛП)"

Автор книги: Кайла Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Знаю, – заявила она резко и вызывающе. – Я не вчера родилась. Я точно знаю, кто они такие.

Ноа кивнул, его осенило понимание.

– Благодаря твоей маме.

– Я не хочу говорить о ней.

– Это просто потрясающе, Квинн! – возбужденно воскликнул Майло. Он имитировал ее рогатку. – Ты была такая: «Не связывайся со мной!». БАМ!

Квинн не смогла сдержать ухмылку.

– Было бы еще круче, если бы я действительно выстрелила и попала в одного из них.

– Наверное, попала бы прямо через глазное яблоко в мозг, да?

– Хороший выстрел с достаточной скоростью? Вполне возможно…

– Ладно, давайте не будем пропагандировать насилие. – Ноа поднял ее пакеты с покупками – уже покрытые тонким слоем снега – и протянул их ей. – Верно?

Она взяла их с неохотой. Да, у нее есть рогатка. Она могла нанести некоторый ущерб. Но Квинн не настолько глупа, чтобы думать, что сможет в одиночку справиться с Билли и Томми Картерами, если они действительно захотят причинить ей вред.

– Как скажешь.

Ноа Коп, возможно, только что спас ее от чего-то ужасного.

Теперь она в долгу перед ним. Она ненавидела быть кому-то обязанной.

– Майло, тебе надлежало оставаться на снегоходе, – сказал Ноа. – Здесь для тебя слишком опасно.

– Я в порядке, папа! – Майло надулся. – Я не ребенок. Мне целых восемь лет.

– Целых восемь лет? – Квинн подмигнул ему. Майло ухмыльнулся в ответ.

– Мы поговорим об этом позже. – Ноа закатил глаза и повернулся обратно к Квинн. – Дома у тебя все хорошо? Достаточно тепло?

– Я живу у бабушки. У нас все прекрасно.

– У нас дома холодно! – сообщил Майло, стуча зубами. – Холоднее, чем в ледяном кубе.

– Это не совсем правда, – сказал Ноа. – У нас есть дрова для камина.

Майло закатил глаза.

– Это только одно место. Я даже не могу играть в своей спальне. Наши кровати теперь в гостиной.

Квинн почувствовала, как начинает расслабляться.

– У вас есть керосиновый или пропановый обогреватель?

Ноа покачал головой.

– В хозяйственном магазине уже все распродано.

– А керамический цветочный горшок и маленькие свечи, типа чайных? Стальные шайбы и болты? Из них можно сделать небольшой обогреватель.

– У нас дома есть такие вещи. Не подскажешь, как его сделать?

Она быстро объяснила.

– Некоторые люди утверждают, что он может обогреть небольшую комнату, но это не так. Он будет выделять столько же тепла, сколько выделяет свеча, но с цветочным горшком тепло будет улавливаться, а не подниматься к потолку, где оно не принесет никакой пользы. По сути, используется набор вложенных друг в друга глиняных горшков, разделенных и прикрепленных к центральному стальному болту, со стальными шайбами, расположенными между горшками, чтобы сформировать теплообменник.

– Затем необходимо перевернуть его и поставить на несколько кирпичей, чтобы расположить центральный болт прямо над небольшой свечой или тремя свечами. Пламя нагревает непосредственно стальной болт, заставляя его нагревать глиняные горшки и задерживать горячий воздух, поднимающийся от пламени. Глина излучает тепло. Однако вам придется прижаться к нему вплотную или использовать его в небольшом пространстве. Можно также использовать пару банок со спиртом и больший горшок, чтобы получить еще больше тепла.

Ноа выглядел впечатленным.

– Это гениально. Я должен донести эту информацию до жителей города. Это может спасти жизни.

Она рассеянно потрогала пирсинг в брови. Бабушка не любила гостей без предупреждения. Но это особый случай. И это позволит ей и Ноа быть в расчете.

– О, ладно. – Она тяжело вздохнула, облако кристаллизованного воздуха омыло ее лицо. – Приходи в дом моей бабушки. Она научила меня всему, что я знаю. Она может научить тебя, как сделать такую штуку и даже другим вещам для выживания. Может быть, даже накормит тебя ужином. Но только если ты ей понравишься.

– А если не понравишься? – совершенно серьезно спросил Майло.

Квинн поморщилась и нахмурила брови.

– Тогда она разрубит тебя, положит в кастрюлю и приготовит на ужин.

Ноа нахмурился.

– Пожалуйста, не пугай его.

Но Майло совсем не выглядел испуганным. Он ухмыльнулся.

– Ммм… вкусно.

Глава 26

Квинн

День третий

– Можно уже заходить, – сказала Квинн, когда Ноа остановился на крыльце.

На улице совсем стемнело. Без рассеянного света уличных и охранных фонарей или теплых желтых квадратов окон соседей вечер казался абсолютно черным.

Ветер стонал за углами дома. Ветки деревьев скрипели, а снег летел со всех сторон, хлеща ее по лицу.

– Я незнакомец, – возразил Ноа. – Стучаться – это вежливо.

– О! Можно мне постучать? – спросил Майло, слишком взволнованный из-за такой мелочи. Дети такие странные. – Пожалуйста?

– Поторопись уже, Мелкий. Я тут совсем окоченела.

Дверь в бабушкином доме покосилась. Весь дом был старым и скрипучим, постепенно приходя в негодность, так как дедушка и бабушка стали слишком стары, чтобы ухаживать за ним должным образом. Ценность ему придавала земля – пять акров леса, примыкающих к реке в конце Тэнглвуд Драйв, длинной проселочной дороги.

Квинн нахмурилась. Она ненавидела чувствовать себя неловко перед кем-либо. Она любила этот дом, даже если он выглядел немного потускневшим и потрепанным.

Наконец бабушка, шаркая, подошла к входной двери. Она открыла ее и окинула их хмурым взглядом.

– Долго же вы собирались.

Ее слова прозвучали резко, но лицо бабули покрылось пятнами. Ее глаза были влажными и красноватыми. Квинн поняла, что она снова плакала. Она просто ждала, пока Квинн уйдет из дома.

– Все, что ты просила, – Квинн передала бабушке пакеты с продуктами и протиснулась в дом. Оставаться на крыльце еще секунду не хотелось – слишком холодно. Ноа и Майло быстро последовали за ней.

Квинн топнула ботинками по коврику и сглотнула комок в горле. Она сопротивлялась желанию обнять бабулю. Знала, что бабушка будет смущена, особенно перед гостями.

Вместо этого она жестом указала на своих новых друзей.

– Ноа Коп и Мелкий, это моя бабушка, известная также как Молли. Бабушка, знакомься это Ноа Коп и Мелкий.

Ноа протянул руку.

– Приятно официально познакомиться с вами, Молли. Ваша внучка – нечто особенное.

Квинн закатила глаза.

– Пожалуйста.

Бабушка тоже.

– Я про это и так знаю. Вы пытаетесь нас умаслить, офицер? Придется постараться.

Ноа на мгновение выглядел немного ошеломленным, но потом он фыркнул.

– Да, думаю, так и будет. Я вижу, что с вами двумя мне придется быть начеку.

– Посмотрим, что получится. – Бабушка быстро вытерла лицо, прежде чем снова повернуться к ним. – Мы можем вам чем-то помочь?

– Да, надеюсь, – Ноа внезапно занервничал, перевел взгляд с бабушки на Квинн и обратно. – Квинн упомянула, что у вас много знаний старого поколения, которые могут помочь городу.

Бабушкино лицо просветлело. Скромность никогда не была одной из ее сильных сторон. Квинн знала, что ей нравится помогать и быть полезной, даже если она никогда в этом не признается.

– Конечно, у меня они есть. Я выросла на ферме в двадцати милях отсюда. Мы все делали сами. Сами выращивали урожай. Сами делали молоко и масло. Сами забивали оленей и скот.

– Каждый день ходила в школу за шесть миль туда и обратно, в гору, – проворчала Квинн.

– Ты была там? – огрызнулась бабушка. – Кто сказал, что я не ходила?

Бабушка всю жизнь работала на земле и гордилась этим. Она по-прежнему готовила все с нуля на дровяной печи, разводила зимний сад в сарае, выращивала кур и даже сама колола дрова, не считая последних двух лет после инсульта.

Квинн иногда брал на себя эту работу, чтобы дать своим пожилым родственникам передышку.

В груди кольнуло. Теперь это будет ее постоянная обязанность.

Ноа улыбнулся.

– Думаю, мы все на некоторое время переходим к старой школе. Стоит привыкать к этому.

Удивительно, но бабушка улыбнулась ему в ответ.

– Черт, думаю, у меня есть несколько минут, прежде чем мне придется вернуться к консервированию. Люди должны знать, как позаботиться о себе. Заходи и задавай свои вопросы.

Они сняли свои заснеженные ботинки и куртки у двери и прошли в теплую кухню. Кошки были повсюду.

Одна свернулась калачиком на обычном кухонном стуле Квинн. Еще две приплясывали, задрав хвосты, и уже готовились потереться о своих новых гостей. Четвертый наблюдал за ними со своего места на вершине дерева в углу, подергивая хвостом.

Казалось, что их двадцать, а на самом деле всего пять.

– О! – пискнул Майло, его темные глаза загорелись. – Можно я их поглажу?

– Это Один, Локи, Тор, Валькирия и Хель, правитель подземного мира. – Квинн указала на них. – Тот рыжий – Тор. Он капризный и всегда просит, чтобы его погладили. Толстый лентяй, который любит забираться к людям на колени, – это Один. Он проводит свою жизнь во сне. Полосатый с лукавой мордочкой – Локи, он хитрый, озорной и всегда попадает в неприятности. Вон та гладкая черная – Валькирия. Она охотница, которая приносит нам мышей и крыс и оставляет их на заднем дворе.

Квинн наклонилась и погладила последнего, когда он с приветственным мяуканьем потерся о ее ногу.

– А этот белый пушистик – Хель, правитель подземного мира. Он слишком заносчив и ненавидит, когда его берут на руки. Но иногда его можно выманить из укрытия лакомством.

Майло плюхнулся на ковер на полу и тут же был облеплен пушистыми существами. Они выгнули спины дугой и прижались к нему, несколько хвостов одновременно оказались у его лица. Громкое довольное урчание наполнило комнату.

– Ты им понравился, – ласково сказала бабушка, и на ее лице появилось странное выражение, когда она смотрела на него, в ее глазах снова появилась глубокая печаль. – Им редко кто нравится.

Ухмылка Майло стала шире.

На столе лежали старые газеты и бабушкины принадлежности для консервирования – банки, крышки, воронка, щипцы и палочки для перемешивания. На дровяной печи стояла большая кастрюля из нержавеющей стали и подставка для консервации. В комнате пахло дровами, свечным воском и вкусной домашней едой.

Квинн отодвинула в сторону большую плетеную корзину, полную кабачков, и села за стол. Бабушка консервировала все свежие продукты, которые они покупали в магазине или брали из своего зимнего сада – морковь, лук, картофель и зимние кабачки.

Толстый, пушистый Один запрыгнул к ней на колени и стал крутиться, разминая когтями бедра Квинн.

Бабушка сидела в своем обычном кресле и похлопывала себя по бедру. Тор высвободился из рук Майло и устроился у бабушки на коленях. Он был особенно внимателен к бабушке с тех пор, как дедушка не вернулся домой. Как будто знал, что что-то случилось и бабушке нужна дополнительная любовь.

Бабушка рассеянно почесала его за ушами.

– Как там мир держится?

Ноа достал из кармана карандаш и маленький блокнот, сев рядом с Квинн.

– «Френдли» уже не такой дружелюбный. И у них закончилась вода в бутылках. Некоторые люди были умнее и наполнили свои ванны и раковины, но и это тоже заканчивается.

– По дороге в магазин я видела людей, которые собирали снег, – сказала Квинн. – И несколько человек тащили ведра из реки.

– Снег – это хорошо. – Бабушка прищелкнула языком. – А вот если эти люди будут пить грязную или загрязненную воду, они могут заболеть диареей, дизентерией, холерой, тифом. Болезни, связанные с водой, все еще убивают более трех миллионов человек в год по всему миру.

– Я думаю, что в ближайшее время мы резко увеличим эти цифры, – заявила Квинн.

– Надеюсь, что нет, – Ноа опустил взгляд на свой блокнот. – Значит, мы должны сказать людям, что, если они захотят использовать воду из реки, они должны сначала ее прокипятить.

Бабушка покачала головой.

– Это пустая трата драгоценного топлива, чтобы кипятить столько воды. Все, что тебе нужно, это обычный отбеливатель «Клорокс». Трехлитровая бутылка шестипроцентного гипохлорита натрия стоит около двух долларов, и ею можно обработать почти сорок восемь сотен галлонов чистой воды. Капля на пинту – вот рецепт.

Ноа черкнул в своем блокноте.

– Хорошо, мы добавим это в список для распространения по районам.

– Помните, что речь идет о чистой воде. Для мутной речной воды скажите им, чтобы они сначала процедили ее через чистую ткань, например, футболку, и удвоили количество отбеливателя. Затем нужно дать ей отстояться в течение часа или около того. Но зачем они идут к реке? Шестьдесят-семьдесят процентов домов в Фолл-Крик имеют ведь колодезную воду?

– У большинства людей нет ручных или солнечных насосов, поэтому они не могут получить доступ к этой воде.

Бабушка покачала головой.

– Чушь! Еще как могут.

– У нас есть обычное приспособление, – проговорила Квинн. – Я знаю, потому что сегодня утром подняла пять галлонов при отрицательной температуре в пять градусов. Это фактически издевательство над ребенком.

– Которые ты теперь можешь использовать для мытья посуды за этого нахала, – огрызнулась бабушка, но не резко.

Это радовало – бабушка снова вела себя почти нормально. Квинн с радостью мыла бы посуду до конца своих дней, если бы это вернуло бабулю к нормальной жизни.

– Как я и говорила, – Бабушка прочистила горло и снова повернулась к Ноа. – Они могут сделать амишское ведро – ручное ведро для колодца – из трубы ПВХ длиной четыре фута и шириной четыре-пять дюймов с крышкой обратного клапана на дне. С помощью веревки опускать и поднимать его, и оно будет приносить примерно галлон за раз.

Склонив голову, Ноа записал. Майло положил всех трех кошек, которых держал одновременно, поднялся на ноги и склонился над плечом Ноа.

– Твой почерк похож на каракули, папа.

– Да, я знаю. Я вырос, печатая на компьютере, как и все остальные. Видимо, тебе придется учить меня скорописи заново.

– Ну и дела. Надеюсь, что нет, – Квинн скорчил гримасу. Единственной хорошей вещью во всем этом фиаско с ЭМИ стало отсутствие школы. Конечно, технически у них все еще продолжались каникулы, и занятий все равно не было, но Квинн не могла себе представить, что в понедельник снова начнут учиться.

Нет света. Нет компьютеров. А все ее учебники все равно находились в сети. Кто знал, что происходит с интернетом?

– Отличные идеи, – Ноа грыз карандаш. – А как насчет еды? У нас есть аварийный приют в средней школе и кладовая в церкви Кроссвей. Продуктовый магазин «Френдли» откроется, как только они возьмут ситуацию под контроль. Но если представители Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям не появятся в ближайшее время, то продукты закончатся уже через несколько недель. Может, нам начать охотиться и ставить капканы?

– Я умею охотиться, – поделилась Квинн. Дедушка и бабушка научили ее этому.

– Правда? – спросил Майло.

– Это правда, – с гордостью подтвердила бабушка. – Квинн может постоять за себя. Мы убедились, что она знает, как это делать. Но не все могут. Тем не менее, я полагаю, что людей, желающих учиться, можно научить. Хуже всего придется тем, кто никогда не стрелял из винтовки и не хочет этого делать.

– У меня есть «Ремингтон» 700 калибра, но патронов почти не осталось, – сказал Ноа. – Признаюсь, я уже несколько лет не ходил на охоту на оленей. Джулиан постоянно уговаривает меня пойти с ним, но…

– Ну, я бы сказала, что самое время начать? – Бабушка протянула шишковатую руку и похлопала Ноа по животу. – Хотя у некоторых людей, похоже, достаточно запасов, чтобы продержаться хотя бы несколько недель, во всяком случае.

Квинн фыркнул.

Ноа покраснел, но быстро оправился. Он добродушно пожал плечами.

– Виновен по всем пунктам.

Майло хмыкнул. Бабушка хмыкнула вместе с ним. Квинн улыбнулась. А потом она впервые громко рассмеялась с тех пор, как дедушка умер рядом с ней.

На душе было хорошо. Как будто здесь, в этой теплой, уютной комнате, жили все хорошие воспоминания о дедушке, а не плохие и страшные. И на этот миг боль в ее сердце немного утихла.

Глава 27

Квинн

День четвертый

Квинн не ожидала, что Октавия вернется так быстро. Ей не следовало удивляться ничему, что творила ее мать, но она все равно удивлялась.

На этот раз Октавия привезла с собой Рэя Шульца.

Квинн помешивала на кухне рагу, которое они с бабушкой готовили вместе. В то утро она охотилась на кролика с 22-м калибром. Кролик служил источником белка, а бабушка собирала капусту, чеснок и лук со своего огорода, чтобы придать блюду дополнительный вкус.

В дровяной печи потрескивал и вспыхивал огонь. Пар от почти кипящей жидкости согревал лицо Квинн. Снаружи было холодно, но внутри тепло и уютно.

Октавия ворвалась без предупреждения, требуя еды. Квинн ответила отказом. Она не позволит Октавии снова красть у бабушки прямо у нее под носом. Ни за что.

– Октавия! – Входная дверь с грохотом распахнулась. – Какого черта так долго? Октавия!

Рэй Шульц вошел на кухню, его ботинки размазывали по полу сгустки грязного снега и грязи. Он не потрудился их вытереть.

– Где, черт возьми, еда? Надо идти к Томми. У него есть кое-что, но мы должны принести ему съестное, иначе он оставит все самое лучшее себе. Никель говорит, что дурь почти закончилась. Неизвестно, когда и где мы сможем достать еще что-нибудь после этого.

Один и Тор, уютно устроившиеся перед печью, вскочили на лапы и помчались в гостиную, подняв шерсть и оттопырив уши. Локи остался под столом, шипя.

Они чувствовали угрозу, проникшую в дом, и хотели оказаться как можно дальше. Квинн тоже.

Один и Тор обогнули ноги Рэя, чтобы добраться до безопасной гостиной. Злобно ухмыляясь, Рэй ударил их ногой.

Тор оказался достаточно быстрым, чтобы избежать опасности, но Один был толстым и медлительным. Ботинок Рэя угодил в его пушистый зад. Один издал вопль, вскочил на лапы и побежал за Тором. Под столом Локи шипел все громче.

– Оставь их в покое! – воскликнула Квинн.

– Просто немного повеселился. – Рэй был худым, жилистым белым мужчиной лет сорока, его отливающие солью и перцем волосы уже поредели. Он не отличался крупным телосложением, но зато обладал злобным и мерзким характером, а это имело большее значение.

Его выдавали глаза – глубоко посаженные, выпуклые, как у лягушки, блестящие от кайфа и едва сдерживаемой злобы.

Гнев пронзил Квинн насквозь. Грубая, беспомощная ярость, которую она едва могла контролировать. Она ненавидела его. Ненавидела его мерзкие, выпученные лягушачьи глаза, его толстые почерневшие пальцы и вонь жира, которым от него разило.

Иногда он подрабатывал механиком, но в основном оставался просто наркоманом, постоянно выпивал и играл в карточные игры со своими кузенами и друзьями, бросившими школу, в грязном трейлере Октавии в парке автодомов «Фолл Крик Эстейтс» через мост.

– Никто не разрешал тебе входить, – огрызнулась Квинн. – Проваливай.

Рэй повернулся к ней, веселье быстро сменилось гневом.

– Убирайся к черту.

Рэй ткнул пальцем ей в грудь.

– Не смей возвращаться домой после этого, маленькая шлюха.

– Я бы и шагу не ступила в эту лачугу, даже если бы ты мне заплатил. – Она ничего не могла с собой поделать. Она никогда не могла. Мерзкие слова вырвались еще до того, как она их подумала. – О, точно. Ты не можешь мне заплатить, поскольку ты слишком глуп и ленив, чтобы найти настоящую работу.

Рэй рванулся вперед и схватил ее за волосы, оттаскивая от плиты. Кожу головы неприятно обожгло. Лучше всего не двигаться и терпеть, но Квинн никогда не относилась к слабым и покорным.

Такой была ее мать.

Она крутанулась, вырываясь, одновременно нанося удары по груди и лицу Рэя. Пальцами прошлась по его правой щеке. Кожа головы горела, когда несколько прядей синих волос были вырваны с корнем.

– Прекрати! – закричала Октавия. – Рэй! Оставь ее в покое!

Но ее мать ничего не сделала, только прижалась к холодильнику, как всегда. Под столом Локи шипел и выл.

Рэй сильно толкнул Квинн к стене. Ее голова тупо отскочила и сбила календарь на линолеумный пол.

Боль пронзила голову. Страх расцвел в ее груди.

Ей следует заткнуться. Она не должна еще больше раздражать его. Но не в характере Квинн подчиняться кому бы то ни было, не говоря уже о мудаках.

Квинн выпрямилась, заставив себя встретиться с ним взглядом. Одарила его своей лучшей снисходительной улыбкой.

Рэй снова пошел на Квинн, подняв руку, чтобы ударить ее сзади. От него исходили презрение и ненависть. Его ярость казалась осязаемой, угрожающей, наполняющей всю кухню.

Сердце бешено колотилось в груди, Квинн пригнулась, шатнулась в сторону и добралась до стойки. Она прижалась спиной к ящику с кухонными ножами.

Ее взгляд бешено метался по комнате. Рогатка лежала в кармане куртки, висевшей на спинке стула в столовой на противоположной стороне кухни. Ее винтовка 22 калибра была заряжена, но хранилась в шкафу для одежды в гостиной. Бабушкин «Моссберг-500» прислонен к тумбочке в ее спальне.

На дровяной плите кипело рагу. Квинн могла бы бросить в него кипящую жидкость, если бы до этого дошло. Но кастрюля тяжелая и громоздкая, и она может промахнуться.

Она рывком открыла ящик и достала мясницкий нож.

– Я предупреждаю тебя.

Он посмотрел на нее.

– И что ты собираешься с этим делать?

Квинн держала нож низко, не направляла на него. Не хотела тыкать в лицо, просто дала понять, что она не его добыча. И не будет добычей.

– Тронешь меня или бабушку, и я тебя выпотрошу. Не думай, что я этого не сделаю.

– Рэй! – Октавия сдвинулась, нервничая и дергаясь. – Оставь ее в покое. Давай просто возьмем что-нибудь поесть и уйдем. Пойдем.

Рэй не сводил с нее взгляда, его глубоко посаженные глаза сверкали злобой. Он прикоснулся к царапине на щеке, которую Квинн оставила своими накрашенными лаком ногтями. На его пальцах осталось пятно крови.

Он сплюнул на пол.

– Нет, пока я не проучу эту маленькую потаскушку.

Квинн поправила рукоятку ножа. Ее ладони вспотели.

– Нет, точно не проучишь.

Задняя дверь распахнулась. Холодный воздух ворвался в кухню.

Бабушка стояла в зимней рабочей одежде, прижав к плечу помповое ружье «Моссберг-500», одна рука на затворе, другая на рукоятке, палец на спусковом крючке. Она нацелила ствол в грудь Рэя.

– Не смей трогать мою внучку!

Глава 28

Квинн

День четвертый

Испугавшись, Рэй попятился.

– Отойди от нее! – приказала бабушка.

– Я буду делать все, что захочу, старая карга.

– Не в моем доме. Убирайтесь. Вы оба. Я не могу смотреть на ваши жалкие лица.

– Мама… – заныла Октавия. – Ты не должна быть такой. Мы просто хотели…

– В этом-то и проблема? Вы просто хотите и хотите и никогда не удовлетворены, даже когда обираете всех вокруг. Убирайтесь из моего дома, чтобы я могла спокойно оплакивать своего мужа.

– Не смей указывать мне, что делать, женщина! – Рэй сжал кулаки, его лицо побагровело. Он потянулся к пистолету «Смит и Вессон», пристегнутому к поясу. – Ты не станешь…

Ч-ЧУНК! Характерный звук выстрела из помпового ружья расколол воздух. Бабушка сделала два шаркающих шага в центр кухни.

– Непременно.

На лице Рэя застыло удивление. Его глаза расширились.

– Ты уйдешь, – приказала она. – И, если вернешься, тебе не особенно понравится, как тебя встретят.

Что-то изменилось в его лице. Намек на настороженность. Колебания. Как будто он начал понимать, что бабушка вполне способна застрелить его.

Подняв руки, он сделал шаг назад, прочь от Квинн, к дверному проему в гостиную.

– Ты не хочешь этого делать.

– Не говори мне, что я хочу.

Октавия беспокойно потянула Рэя за руку.

– Пойдем. Ты сказал, что мы должны попасть к Томми. Мы должны идти, пока он не ушел.

Рэй улыбнулся, обнажив свои кривые, пожелтевшие зубы. Очаровательный, как крокодил.

– Не нужно быть такой негостеприимной. Со своей собственной семье тем более.

– Убирайся из этого дома, Рэй Шульц, – скомандовала бабушка. – Прямо сейчас.

– У нас есть дела поважнее, поверь мне. – Рэй посмотрел на Квинн. – И ты. Я имел в виду то, что сказал. Даже не вздумай приползти домой и молить о снисхождении. Я не стану щадить тебя. Я могу тебе это обещать.

Октавия просто уставилась в пол и ничего не сказала.

Квинн открыла рот, чтобы прошипеть что-то гадкое и язвительное, но смогла сдержаться. В этот раз ей хватило ума не подначивать его.

Он наконец-то уходил.

Квинн и бабушка в напряженном молчании наблюдали, как Рэй повернулся и, топая, вышел из дома. Октавия бежала за ним, опустив голову, как пристыженный щенок.

Мгновение спустя, квадроцикл кашлянул и ожил. Октавия и Рэй с ревом выехали с подъездной дорожки. Бабушка не опускала «Моссберг», пока звук квадроцикла не затих.

Квинн с грохотом положила нож на столешницу. Ее руки дрожали. Она прислонилась к шкафам, тяжело дыша.

Она хотела спросить бабушку, все ли с ней в порядке. Сама она чувствовала себя далеко не в порядке. Они обе были потрясены. Она видела это по лицу бабушки.

Есть вещи, о которых слишком трудно говорить. Вместо этого Квинн выбрала безопасный сарказм.

– Что ж, получилось неплохо. Рэй может засунуть свое милосердие прямо в свою немытую задницу.

Бабуля одарила ее усталой улыбкой, к ней вернулся намек на ее прежнюю жизненную силу.

– Я и сама не могла бы сказать лучше, моя дорогая.

Квинн попыталась вернуть улыбку, но она застыла на ее лице.

– Они не остановятся. Они будут создавать проблемы.

Бабушка долго молчала. Она прислонила ружье к одному из кухонных стульев, закрыла кухонную дверь, которую оставила открытой, когда ворвалась в дом, и взяла свою трость.

Коты снова появились из своих укрытий, жалобно мяукая. Валькирия и Один терлись о ноги Квинн, а Тор хромал к бабушке, умоляя взять его на руки.

Локи вынырнул из-под стола и запрыгнул на кухонный стул. Даже Хель появился, выглянув из-за холодильника, его белый хвост возмущенно дергался.

Бабушка почесала Локи за ушами. Когда она заговорила, ее голос звучал резко.

– Октавия создает проблемы с того момента, как покинула материнскую утробу. Нет ничего нового под солнцем, как любил говорить твой дедушка.

– Я думала, ружье лежит в твоей спальне.

Бабушка пожала плечами.

– Я решила, что оно должно быть при мне.

– Обязательно. Рэй и Октавия не единственные голодные. Мы должны быть всегда вооружены.

– Да, это так.

– Нам следует спрятать остальные припасы.

– Большинство из них уже спрятаны.

Квинн бросил на нее взгляд.

– Что?

– У меня кое-что припрятано.

– Например?

Бабушка только цокнула языком.

– Это секретная информация.

Квинн закатила глаза.

– Но ты же знаешь, что я права.

Бабушка кивнула, резко посерьезнев.

– Если это не Рэй, то это будет кто-то другой. Нам нужно быть очень, очень осторожными. Если они станут достаточно голодными, даже наши соседи ополчатся против нас.

Бабушка наклонилась и взяла Одина на руки, проверяя, нет ли у него ран. Он удовлетворенно мурлыкал. Она вздохнула.

– Принимайся за дело, Квинн. У тебя ведь остались новые банки с краской, которые дедушка подарил тебе на Рождество. Используй их.

Квинн снова повернулась к плите. Суп булькал.

– Но рагу…

– Я закончу его. Я хотела попробовать новые травы, чтобы приправить мясо кролика.

– Дрова…

– Завтра все еще будут здесь.

Квинн не могла спорить. Ее эмоции смешались с яростью и болью в сердце. Она хотела только одного – удалиться в спальню, которую ей выделили бабушка и дедушка, чтобы хоть немного заглушить боль.

Она нерешительно возилась с пирсингом в брови. Хотела сказать больше, но не знала, как. Они с бабушкой никогда не любили говорить о своих чувствах. Дедушка был единственным, кто делал это за них. Теперь они должны сами разобраться в этом.

От внезапного всплеска эмоций у нее сжалось горло.

– Я… Я люблю тебя, бабуля.

– Не надо говорить мне эти нежности. – Бабушка скорчила гримасу, сеть морщин оплела кожу вокруг ее глаз, как паутина, но ее глаза увлажнились.

Она наклонилась и ласково сжала плечо Квинн, прежде чем отпустить.

– Проваливай отсюда, пока я тебя не поколотила, девочка. Эта трость не только для ходьбы, знаешь ли.

Квинн достала из шкафа винтовку 22 калибра и оставила его при себе. Теперь она будет спать с ней. Она потрогала свою все еще побаливающую голову.

Она не могла выбросить из головы лицо Рэя. Его глаза. Как они сверкали враждебностью, жаждой хаоса и насилия.

В нем сидело что-то недоброе. Темный, ядовитый рак. Он еще недостаточно проголодался. Не достаточно отчаялся или разъярился. Но он обязательно дойдет до этого.

Может быть, завтра или на следующей неделе, но это случится. Квинн не сомневалась в этом.

Глава 29

Ноа

День четвертый

Несмотря на обещание, данное Розамонд Синклер, прошло два дня, прежде чем Ноа удалось навестить Аттикуса Бишопа в церкви Кроссвей на Мейн-стрит.

Он провел утро, помогая волонтерам перегонять занесенные снегом автомобили, заглохшие посреди улицы, которые требовалось отбуксировать на обочину или переместить на менее используемые боковые улицы, чтобы сохранить Мейн-стрит свободной и расчищенной.

Старый снегоуборщик заработал после того, как Тина Ганди, дочь механика, немного повозилась с ним. Слава богу, за малые радости. Из-за ограниченного бюджета Фолл-Крик не мог приобрести более новую машину уже более десяти лет.

Церковь из серого камня с возвышающимся шпилем и витражными окнами стояла на углу Мейн и Риверсайд-роуд, с одной стороны находилось азиатское бистро, а с другой – магазин аппаратуры Фуллера. Прямо через дорогу располагалась таверна «Файрсайд».

Пьяные завсегдатаи часто приходили к Бишопу на исповедь поздно вечером. Бишоп всегда принимал их с распростертыми объятиями.

Продовольственная кладовая Кроссвей располагалась сбоку от церкви, с левой стороны. Более ста человек стояли в очереди по три-четыре человека, которая тянулась через пустую парковку до самой улицы.

Поначалу Ноа захотелось отвести людей с дороги, но он пересилил себя. Улицы опустели. Автомобили и снегоходы можно отчётливо услышать за милю в этой жуткой тишине.

Люди в очереди оборачивались и смотрели на него, когда он с ревом подъезжал на громоздком реквизированном «Кавасаки». Старый двигатель кашлял, извергая удушливые клубы дыма.

Устроившись между его руками, Майло дрожал на сиденье перед ним. Ноа все еще не нашел няню, поэтому Майло уже третий день подряд ездил с ним на работу.

Он надеялся поговорить с Бишопом по этому поводу. Жена Бишопа, Дафна, работала ветеринарным техником, но сейчас она сидела дома с двумя маленькими дочками.

Может быть, она могла бы присмотреть и за Майло, пока все не наладится.

Ноа снял шлем, спрыгнул с «Кавасаки», сунул брелок в карман и помог Майло спуститься. Сын погрузился в густой снег по самые колени.

Майло стянул с себя огромный шлем, который Ноа нашел для него. Его черные кудри разлетелись вокруг лица в беспорядке. На щеках горел румянец, темные глаза ярко блестели.

– Ты в порядке, приятель?

Майло сморщил нос.

– Папа, я в порядке. Тебе не обязательно спрашивать так часто.

– Прости. Просто хочу быть уверен.

День выдался пасмурным, а мрачное небо обещало еще больше снега. Температура слегка ниже нулевой отметки. При каждом вдохе его лицо покрывалось клубами пара.