Текст книги "На грани безумия (ЛП)"

Автор книги: Кайла Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Октавия зарычала и дернулась назад. Ремень все еще был перекинут через ее плечо. На ее лице промелькнула неуверенность.

– Что ты делаешь, малышка?

Квинн не потрудилась ответить. Она дернула винтовку.

Она всегда была сильной, ее мышцы окрепли от лазанья по деревьям, разгребания подъездной дороги и помощи дедушке в колке дров. Наркотики, бурлящие в организме Октавии, придавали ей силы тоже.

Они боролись за оружие в тихой, неистовой схватке. Каждая хваталась за винтовку, пальцами цепляясь за ствол, рукоятку, магазин и приклад.

Ничего не получалось. Драгоценные секунды уходили. Каждая прошедшая секунда приближала Билли Картера к этой комнате, приближала к убийству ее и Майло.

Билли не станет колебаться. Квинн тоже не стала.

Она напрягла мышцы, пригнулась и изо всех сил ударила мать коленом в живот. Слепая паника подстегивала ее.

Октавия рухнула на пол, задыхаясь от резкого вздоха. Она выпустила винтовку.

Квинн стянула лямку с плеча матери и освободила оружие. Затем она вырвала его из рук Октавии. Размахивая ею, как битой, она ударила мать по голове.

Октавия упала назад, шок и осознание предательства отразились на ее лице на долю секунды. Ее тело упало, как марионетка, у которой перерезали ниточки. Она не шевелилась.

Квинн не сожалела. Она не чувствовала вины. Может быть, позже. Она не могла ни о чем думать, не могла позволить реальности заполнить душу, иначе она ее раздавит.

Единственное, что она сейчас чувствовала, это страх и яростное, первобытное желание выжить.

Кровь скапливалась в горле с каждым глотком. Она липла к ее лицу, волосам. Голова пульсировала, нос казался сломанным. Адреналин помог ей встать на ноги.

Майло оказался рядом с ней. Он смотрел на нее, а не на обмякшую Октавию.

– Ты в порядке?

– Мы в порядке. – Квинн держала большое, громоздкое оружие так, как дедушка учил ее стрелять из 22-го калибра, упираясь прикладом в плечо, как это делали безумцы, когда несли смерть и разрушение в святилище.

Она направила винтовку прямо вперед, держа палец на спусковой скобе, но готовая выстрелить в любую угрозу, которая встанет между ней и Майло, и их спасением.

– Пошли, Мелкий. – Квинн перешагнула через потерявшую сознание мать. – Нам нужно спешить.

Глава 49

Ноа

День седьмой

Пригнувшись, Ноа пробирался к заднему входу церкви Кроссвей, его оружие наготове, мышцы напряжены, все чувства на взводе.

Холодный воздух был жестким и колючим. Ветер не шевелил деревья. Их ботинки глухо хрустели по плотному снегу. Где-то неподалеку ухала сова.

Он напрягся, чтобы прислушаться, но снег, казалось, поглощал все звуки в себя. Широкая, бескрайняя тьма захватила весь свет и цвет.

Ночь выдалась абсолютно черной. Никаких огней из города. Ни красных полос от самолетов над головой. Ни уличных фонарей. Ни теплого света из окон соседних домов. Только узкие лучи их тактических фонариков пронзали темноту.

Холод проникал прямо сквозь куртку, выданную ему в отделении. Он обжигал легкие при каждом вдохе, обжигал каждый сантиметр его открытой кожи. Он шокировал своей жестокостью. Холод превратился в жестокого хищника, лишающего их энергии и сил, но не решимости.

Джулиан и еще два офицера стояли по бокам от него – Орен Труитт и Клинт Молл. Один из офицеров, работавших по совместительству, Саманта Перес, держалась позади и прикрывала их четверку.

Шеф Бриггс, Хейс и их команда приближались к церкви спереди, а Рейносо и третья команда из трех офицеров-добровольцев отправились к запасному выходу с западной стороны.

Все офицеры облачились в стандартные бронежилеты, включая баллистические. На бедрах у них были пристегнуты выданные департаментом пистолеты «Глок», а в руках – ружья «Ремингтон 870» 12-го калибра с тактическими фонарями, закрепленными на стволах.

Обычно в группу реагирования входят помощники окружных прокуроров и офицеры из различных муниципалитетов округа. Но сегодня их насчитывалось всего тринадцать человек против стольких же хорошо вооруженных, невменяемых маньяков, скрывавшихся внутри.

Никакого подкрепления. Нет вертолетов, чтобы вызвать поддержку с воздуха. Ни спецназа. Ни соседних участков, чтобы вызвать дополнительную поддержку. У них даже не осталось диспетчера.

Они оказались полностью предоставлены сами себе.

Желудок Ноа все сильнее сжимался от страха и ужаса. В церкви находились десятки невинных людей. Один из его самых дорогих друзей, его прекрасная жена и дочери.

И собственный сын Ноа.

Вся жизнь и смысл Ноа заперты в этих каменных стенах. Его пульс гулко отдавался в ушах, во рту пересохло. Что там происходило? Все ли в порядке с Майло? В безопасности ли он?

Или они уже опоздали?

Ноа не мог позволить себе думать об этом. Не мог позволить себе думать ни о чем, кроме предстоящей миссии. Он служил закону. Его работа заключалась в спасении людей.

Шепот сомнения пробрался сквозь него. Кем он себя возомнил? Он не супергерой. Он простой полицейский из маленького городка. Обычная проверка на дорогах. Вождение в нетрезвом виде, штрафы, ссоры между соседями.

За шесть лет работы в полиции он мог по пальцам одной руки пересчитать количество случаев, когда ему приходилось доставать табельное оружие. Один из таких случаев произошел здесь, на этой парковке, всего два дня назад.

Он не был готов к этому. Совсем не готов.

Но у него не осталось выбора.

Когда все поставлено на карту, он обязан сделать шаг вперед. Должен выполнить свою работу.

Ради Майло. Все было бы ничего, если бы не Майло.

Они обогнули пустую парковку и двинулись к заднему выходу. Крадущиеся тени, пробирающиеся сквозь темноту, оружие наготове, дыхание вылетает беззвучными клубами.

Ноа не сводил взгляд с задней двери. Джулиан взломает ее, а Ноа, Труитт и Молл бросятся внутрь и будут охранять территорию. Хейс одновременно нанесет удар со своей командой с противоположной стороны.

Когда до входа оставалось десять ярдов, задняя дверь распахнулась.

Адреналин ударил в сердце. Ноа поднял оружие. Джулиан сделал то же самое

В дверной проем протиснулась фигура. С винтовкой AR-15 в руках

– Стоять! – крикнул Ноа. Его тело дрожало от напряжения, тревога скручивала его внутренности. Палец зудел на спусковом крючке, готовый к действию.

– На колени! – скомандовал Джулиан. – Руки за голову! ЖИВО!

Сердце Ноа забилось, когда он двинулся вперед, нацелив «Ремингтон» на подозреваемого.

– На землю!

Подозреваемый упал на колени и рывком поднял руки вверх. Винтовка упала в снег. Фигура была вся в крови. Залитая ею.

Движение позади первого подозреваемого.

Нервы натянулись, палец Ноа дернулся на спусковом крючке.

Он почти выстрелил. Почти.

Вторая фигура появилась рядом с первой. Меньше, ребенок.

– Не стрелять! – крикнул Ноа.

Черные кудрявые волосы окрасились в буро-красный цвет. Лицо покрыто красными пятнами, видны только белки глаз. Огромные расширенные зрачки сужаются в резких лучах фонаря.

Мозг Ноа обрабатывал информацию медленно и с трудом. Дыхание перехватило в горле. Легкие сжались. Ствол его ружья опустился на дюйм.

– Майло?

– Папа!

Ноа не думал. Он только отреагировал. Выронил свое оружие, упал на колени в снег и широко раскинул руки. Его сын пробежал через заснеженную парковку и врезался в него.

Ноа обхватил Майло руками, наслаждаясь его теплом, его жизнью, его сердце переполняли радость и облегчение

– Отставить! – крикнул Джулиан. – У нас двое гражданских. Повторяю, двое гражданских несовершеннолетних. Не стрелять!

Саманта Перес быстро говорила по рации, связываясь с командами Бриггса и Рейносо и передавая информацию. Остальные офицеры стояли на страже, держа оружие наготове.

Ноа не слышал ни слова из того, что она говорила. Все его внимание сосредоточилось на сыне.

Он заставил себя отодвинуть Майло на расстояние вытянутой руки и осмотреть его. От него исходило медное зловоние крови и смерти.

Сердце Ноа заколотилось. В груди стало слишком тесно. Он не мог дышать. Его ребенок стоял прямо перед ним, но крови было так много. Слишком много.

Майло ранен, возможно, смертельно.

Отчаяние зародилось внутри Ноа. Он опоздал. Слишком поздно, чтобы спасти сына. Он провалил свою самую важную работу – защитить своего ребенка.

– Покажи мне свои раны, – выдавил он. – Где ты ранен?

– Я в порядке, – с дрожью в голосе ответил Майло. – Папа, я в порядке.

– Тогда откуда кровь?

– Это не его, – произнес молодой женский голос.

Ноа вскинул голову. Квинн Райли все еще стояла на коленях на снегу в нескольких ярдах от него, подняв руки вверх, пока Молл обыскивал ее, а Перес конфисковал винтовку AR-15.

Ноа даже не узнал ее. Синие волосы прилипли к черепу, черная подводка для глаз размазалась по окровавленным щекам. Ее одежда выглядела так, будто кто-то окунул ее в малиновую краску.

– Это я сделала, – сказала Квинн. – Я вымазала нас в крови. Чтобы притвориться мертвыми. И остаться в живых.

Внутренности Ноа превратились в лед. Его охватил холод, не имеющий ничего общего с температурой.

– Чья кровь?

– Людей. Людей в церкви.

– Сколько погибших?

Она уставилась на него потухшими глазами.

– Все.

Глава 50

Ноа

День седьмой

Пошатываясь, Ноа поднялся на ноги. Тошнота подтачивала его внутренности. Он едва не захлебнулся.

Все эти люди, что находились с Бишопом в церкви. Семьи. Дети. Как они все могли умереть? Это казалось нереальным. Он не хотел, чтобы все это стало реальностью.

– Кто это сделал? – Он уже знал ответ, но все равно должен был спросить. – Ты видела?

– Они были в лыжных масках. Но я узнала их голоса. – Квинн резко вдохнула, пошатнувшись. – Рэй Шульц и его головорезы. Билли Картер и его братья. И моя мать. У них автоматическое оружие.

– Сколько? – резко спросил Джулиан. – Сколько всего нападавших?

– Пять или шесть, судя по тому, что я видела.

– Ты уверена?

Квинн сглотнула.

– Моя… Октавия… без сознания. Или была.

– Она пыталась навредить нам, но Квинн ей не позволила, – сказал Майло.

Ноа обнял его.

– А что насчет Бишопа? Его семья?

– Рэй и Томми забрали их в продовольственную кладовую, кажется. Я-я не знаю, мерт… – Голос Квинн сорвался.

Она не могла произнести эти слова вслух. Никто из них не мог.

– Мы должны войти туда, – заявил Джулиан. – Сейчас же.

Ноа резко кивнул. Он хотел только одного – крепко обнять сына и никогда не отпускать. Но он не мог этого сделать. Пока не мог.

Это еще не конец. До конца было еще далеко.

– Шеридан, прием, – вызвал Хейс по рации. – Мы засекли шестерых подозреваемых, скрывающихся в северном направлении по Элм Вэлли-роуд на снегоходах. Они сбежали до того, как мы смогли перекрыть периметр.

– Мы преследуем их, – сообщил Рейносо по рации.

Ноа схватил рацию свободной рукой.

– Принято. Мы с Синклером проверим церковь.

Пока Джулиан передавал по рации новую информацию командам Бриггса и Рейносо, Ноа осмотрел детей.

Оба сильно дрожали. Они не одеты для лютого холода, и их влажная от крови одежда делала их более восприимчивыми к переохлаждению.

Они напуганы, их зрачки расширены. Они нуждались в тепле, жидкости и медицинской помощи как можно скорее.

Ноа пощупал лоб Майло, проверил пульс. Кожа была холодная, но не липкая, пульс быстрый, но ровный.

– У тебя кружится голова или есть слабость? Чувствуешь усталость? Живот не болит?

Майло прикусил нижнюю губу и покачал головой.

– Хорошо. Очень хорошо. – Ноа поднял его, крепко обнял и попытался передать в руки Орена Труитта. – Отведи его в безопасное место. Он не должен оставаться здесь в таком состоянии.

Майло прижался к нему, схватившись за шею.

– Папа! Не уходи!

– Я скоро вернусь. – Голос Ноа надломился. – Я вернусь, обещаю. Я должен помочь Бишопу. Мне нужно помочь Юнипер и Хлое. Хорошо? Теперь ты в безопасности, сынок. Я обещаю.

Скрепя сердце Ноа силой усадил сына, все еще тянущегося к нему, на руки Труитта. Лицо Труитта побледнело, но он продолжал держать Майло, пытаясь погладить его по спине.

– Все хорошо, малыш.

– Нет! – Майло закричал. Слезы текли по его лицу. Они оставляли четкие следы на крови. Он протянул руки к отцу. – Не уходи! Не оставляй меня! Папа!

Никогда Ноа не видел его таким безутешным. Даже после исчезновения Ханны. Отчаянные крики сына разбивали сердце Ноа на тысячи кусочков.

Майло проявил столько силы и храбрости, спасаясь из церкви, и теперь, когда он наконец-то был в безопасности, его маленькое восьмилетнее тело больше не могло держать себя в руках.

Еще никогда в жизни Ноа не чувствовал себя таким растерянным. Он жаждал быть рядом со своим ребенком, который только что пережил ужас, который Ноа не мог себе и представить. Но при этом он понимал, что его навыки крайне необходимы, чтобы справиться со смертельно опасной ситуацией.

Майло в безопасности Бишоп – нет.

Это его работа. Он должен её выполнить.

Он проглотил комок в горле и повернулся к Труитту.

– Отвези их к Розамонд Синклер. Майло знает ее. Суперинтендент сообразит, что делать. Потом найди медбрата, Шена Ли. И бабушку Квинн нужно известить как можно скорее.

– Понял, – сказал Труитт.

– Папа! – Майло заплакал, в его голосе слышалось отчаяние.

Квинн встала между ними. Она протянула руки.

– Мелкий. Я здесь. Я пойду с тобой.

Майло практически бросился к ней. Труитт отпустил его. Майло вцепился в нее, как обезьяна.

Она обнимала его так же крепко, как он ее.

– Машина припаркована за банком через дорогу, – сказал Труитт. – Там быстро станет тепло, и у нас есть аптечка и несколько одеял для экстренных случаев.

Квинн повернулась и пошла за ним.

Ноа коснулся ее плеча.

– Квинн. То, что ты сделала для Майло… – Его грудь сдавило. Слезы навернулись на глаза. Он не мог произнести эти слова вслух. Они застряли у него в горле, как камни.

Она спасла жизнь Майло. Рисковала своей собственной жизнью, чтобы защитить его сына. Он обязан ей всем.

Она посмотрела на него, ее лицо выражало горечь и сожаление.

– Я не спасла девочек. Я не смогла их спасти.

У Ноа пересохло во рту.

– Ты сделала все, что было в твоих силах.

Лицо Квинн ожесточилось. Она выглядела как дикая королева викингов, только что вернувшаяся с поля боя. Как будто только что прошла через сам ад, чтобы вывести Майло с другой стороны.

– Просто поймай тех тварей, что это сделали, – сказала она. – Обещай мне.

Ноа пообещал:

– Мы их обязательно поймаем.

Глава 51

Ноа

День седьмой

Церковь Кроссвей превратилась в кровавую бойню. Ноа никогда не видел ничего подобного.

Это место походило на поле битвы. Но это не Сирия или Ирак. Это США. Это сельская местность на юго-западе Мичигана.

Слов не было. Не существовало человеческого языка, чтобы передать ужасы, обрушившиеся на него. В церкви царила полная тишина. Здесь воняло смертью. Кровью и трупами, телесными жидкостями, газами и человеческими экскрементами.

Телами, которые его разум не желал и не мог описать.

Ноа и Джулиан прокладывали себе путь через бойню, держа оружие наготове, медленно поводя тактическими фонариками туда-сюда, их желудки сводило, они оба испытывали сильнейшее потрясение.

Они знали этих людей. Махали им в ресторанах или на заправке, болтали на пятничных футбольных матчах и в парикмахерской. Тренировали их детей в Малой лиге. Останавливали их для оформления штрафов.

Слезы текли по лицу Ноа. Он едва осознавал, что плачет.

Лицо Джулиана исказилось от гнева. Его глаза покраснели и увлажнились.

Нет ничего постыдного в их слезах. Только чувство отчаяния.

– Лучше бы они позволили помочь им! – проговорил Джулиан, в его голосе звучали страдание и ярость. – Этого никогда бы не случилось, если бы мы были здесь!

Собственное чувство вины обрушилось на Ноа, удушающее и гнетущее.

– Мы не могли знать, что ситуация обострится до такой степени. Мы не знали.

Джулиан не ответил.

Они продолжали двигаться, мысленно фиксируя разрушения, словно это всего лишь очередное дело, очередная работа. Это единственное, что не давало им обоим развалиться на части.

Верхний свет был разбит. Витражные окна тоже, покрывала, закрывавшие их, изрешечены пулевыми отверстиями. Еще больше дыр зияло в гипсокартоне, скамьях, органе и кафедре. Тут и там тихо светились несколько опрокинутых фонарей.

Они уже обследовали все помещения вдоль длинного Г-образного крыла церкви. Они нашли секретаршу, лежащую на столе в луже застывшей крови. Обнаружили костюмерную с брызгами крови, которые рассказывали о жестокой истории, которую они еще не понимали.

Если здесь Квинн и оставила свою мать без сознания, то теперь ее уже не было. Рэй, должно быть, нашел ее и забрал с собой, когда они сбежали.

Пройдя длинное Г-образное крыло и святилище, они быстрым шагом направились в фойе. Они вернутся позже, чтобы описать преступления, совершенные над каждой бедной душой, провести расследование, позаботиться о мертвых и отдать дань уважения, оплакать их.

Жертвам уже никто не мог помочь. Но если в этом аду кто-то еще жив, Ноа и Джулиан его найдут.

Ни мужчины, ни женщины в масках не выскочили с оружием наперевес. Ни один выживший не выскочил из укрытия. Только новые тела. Еще больше трупов.

Пара пистолетов валялись рядом с несколькими мужчинами и женщинами. Они, видимо, пытались отбиться, но нападавшие их одолели.

В коротком Г-крыле еще несколько тел лежали в коридоре или в зале общения, где они упали – большинство из них получили пули в спину, когда бежали от расправы.

Ноа узнал нескольких добровольцев: Джеймс МакДилл. Сандра Перкинс. Ральф Хендерсон-Смит и его жена Лорен. Учителя. Банковские кассиры. Менеджеры ресторанов. Матери и отцы. Сестры и братья, тети и дяди, друзья и наставники.

Это было бессмысленно. Непостижимо. Невозможно найти причину, которая могла бы объяснить такое зверство. То, что люди делали друг с другом. Зло, которое человечество способно причинить.

Кому нужно верить в дьявола, если люди и так достаточно злы?

Волна грубых, отвратительных эмоций обрушилась на него. Его горло сжалось. Ноги превратились в желе. Ноа привалился к стене рядом с большой фотографией в рамке, на которой прихожане Кроссвей выстроились в весенних платьях и костюмах возле церкви, улыбающиеся и счастливые.

Он согнулся, уперся предплечьями в бедра, сжимая дрожащими пальцами ружье и задыхаясь от нехватки воздуха. Его мутило от головокружения. В голове мелькали образы мертвых, один за другим, один за другим…

Джулиан встал рядом с ним, держа оружие наготове, готовый к опасности.

– Не сорвись, брат. Не здесь. Не сейчас.

– Майло… – Ноа выдавил из себя. – Он был здесь. .

– А теперь его здесь нет. – Черты лица Джулиана казались призрачными в тусклом свете. Его рот превратился в тонкую линию, глаза налились кровью и смотрели с тревогой. – Он выбрался. Он не один из них. Помни об этом.

– Я стараюсь.

– Держи себя в руках и делай свою работу. Делай свою чертову работу.

Ноа почувствовал, что Джулиан обращается не только к нему, но и к себе. Его плечи напряглись, шея затвердела. На лбу пульсировала вена.

Мысленно он затолкал все это вглубь – ужас и отвращение, страх и тревогу. Он знал, как это делать. Знал, как держать все чувства, слишком темные и болезненные для анализа, где-то в глубине, где не нужно их ощущать или думать о них.

Так он прожил последние пять лет без Ханны.

Ноа удалось кивнуть. Кто-то должен продолжать, кто-то должен исправить ситуацию. И этим кем-то должен стать он. Он и Джулиан.

– Ты прав.

– Мы – копы. Хорошие парни. Мы прижмем этих отморозков к стенке.

– Джулиан… – Момент неподходящий. Но здесь, в окружении всех этих смертей, он должен спросить. – Мы с тобой по-прежнему друзья? Ты и я?

Джулиан взглянул на него. Его глаза смягчились.

– Ты не сможешь потерять меня, даже если захочешь. Это ты и я. Так было всегда. Я прикрою тебя, Шеридан.

Ноа оттолкнулся от стены и заставил свои ноги выпрямиться. Он поправил рукоятку «Ремингтона», его руки вспотели, несмотря на прохладный воздух в церкви.

– Ты в порядке? – спросил Джулиан.

Он кивнул.

– Да.

Он совсем не в порядке. Далеко не так. Ничто из этого нельзя назвать порядком.

Но он встал на ноги. Этого должно быть достаточно.

Все чувства пришли в состояние повышенной готовности, Ноа последовал за Джулианом из зала общения по последнему коридору. Только четыре комнаты оставались не зачищенными. Три подсобки и главная кладовая для продуктов.

Четыре комнаты, где предстоит узнать судьбу его друга.

Они держали оружие наготове, постоянно мечась туда-сюда, тени вздрагивали и дрожали, тьма сгущалась прямо вне досягаемости лучей их фонариков.

Ужас был вполне осязаем. Живое, дышащее существо, притаившееся позади него, рыскало прямо за ним, его прогорклое жадное дыхание обжигало шею Ноа.

Он вздрогнул. Ощущение не рассеялось. Более того, оно усилилось.

Его внимание привлек какой-то шорох.

Ноа и Джулиан замерли.

Мягкий шорох ботинок по кафелю. Он доносился откуда-то спереди.

Джулиан жестом указал на ствол своего дробовика. Ноа молча кивнул.

Они пригнулись, держа оружие наготове. И вместе крадучись двинулись по коридору.

Глава 52

Ноа

День седьмой

Ноа двинулся вдоль стены, держа «Ремингтон» наготове, пульс гулко отдавался в ушах. Джулиан бесшумно двигался впереди него.

Дверь в пяти ярдах впереди справа стояла открытой. Вторая дверь дальше слева вела в общественную кладовую.

Ноа и Джулиан расположились слева от дверного проема, Ноа присел на корточки, прицелился, Джулиан встал над ним, наготове.

Осторожно облокотившись на край дверной коробки, Ноа с ружьем в руке осмотрел помещение.

Полки с едой и припасами. Рис, фасоль и пшеница высыпались из мешков и пластиковых контейнеров, пробитых пулями. Холодный воздух проникал из разбитого окна вдоль дальней стены.

В задней части комнаты рядом с окном человек в черной лыжной маске сгорбился над стопкой складских ящиков.

Он испуганно поднял голову.

– Полиция! Не двигаться! – закричал Джулиан.

Подозреваемый бросился к автоматической винтовке, прислоненной к полке в нескольких футах от него.

Адреналин в крови Ноа забурлил. Он вбежал в комнату, пригнувшись, и выстрелил по ногам мужчины. Контейнер разорвался в закрытом помещении. Осколки плитки взлетели вверх и осыпали голени подозреваемого.

Мужчина отпрыгнул назад, громко ругаясь.

– Руки вверх! – крикнул Ноа сквозь звон в ушах, уже досылая в патронник еще один патрон. – Сейчас же!

Мужчина поднял обе руки. Его лыжная маска была задрана и надвинута на лоб. Всклокоченная коричневая борода. Болезненная, покрытая пятнами кожа. Пожелтевшие зубы. Рэнди Картер – тридцать два года, наркоман, дилер и бывший заключенный. По прозвищу Никель.

Никель накинул одеяло на оконную раму и поставил у стены несколько пластиковых контейнеров для хранения. Через окно Ноа разглядел снегоход, припаркованный неподалеку, и задний прицеп, забитый церковными контейнерами с едой.

Его оставили здесь. Возможно, намеренно, чтобы он мог украсть больше припасов. А может, случайно в хаосе.

Какой бы ни оказалась причина, сейчас он стоял здесь.

– Эй! Ты выстрелил в меня! – Никель держал руки поднятыми, прыгая на одной ноге. На его левой голени расцвело несколько пятен крови от осколков плитки.

Гнев и отвращение пылали в груди Ноа. Этот отморозок превратился в кровавого убийцу. Худшего из худших. Он нес ответственность за резню в церкви.

В этот момент Ноа пожалел, что не выстрелил в него. Прямо между глаз.

– По-моему, ты в порядке, – сказал Джулиан. – Встань на колени.

Они с Ноа прошли дальше в комнату, держа наготове огнестрельное оружие. Битое стекло хрустело под их сапогами, пол залило сиропом из разорвавшихся банок.

– Я здесь работаю! Я волонтер, помогаю раздавать все это дерьмо, – бешено заговорил Никель. Его растерянный взгляд метнулся к винтовке. – Просто пытаюсь защититься от сумасшедших, которые напали на нас. Вот и все!

– Мы прекрасно знаем, кто ты такой! – прошипел Джулиан. Он дрожал, его лицо покраснело и покрылось пятнами от ярости. – Ты думаешь, мы настолько глупы, что не узнаем тебя?

Расфокусированные глаза Никеля сузились.

– Эй! Я…

– На пол! – заорал Джулиан. – Живо!

Никель бросился за оружием, одновременно протягивая руку за спину.

Инстинктивно Ноа потянулся к спусковому крючку.

Ответный выстрел расколол воздух.

Никель опустился на колени. Он схватился обеими руками за грудь. Кровь расцвела и растеклась по его куртке. Револьвер, к которому он тянулся, спрятанный в задней части джинсов, упал на пол.

У Ноа зазвенело в ушах. Звук стал звонким и далеким. На мгновение ему показалось, что он сам нажал на курок. Но его палец все еще лежал на спусковом крючке.

Это сделал Джулиан. Джулиан стрелял в Никеля.

– Ты выстрелил в меня? – спросил Никель, задавая вопросы, как будто он настолько ошеломлен тем, что это происходит с ним, что не уверен, что это реально. – Ты выстрелил в меня!

Джулиан бросился вперед и ударил Никеля ногой в грудь. Картер упал на бок.

– Джулиан! – закричал Ноа слишком поздно.

Его реакции замедлились, ужас этой ночи перевернул все вверх дном и вывернул наизнанку, его перегруженный мозг с трудом справлялся с обработкой новых раздражителей.

Джулиан встал над раненым, приставил табельное оружие к его черепу и второй раз нажал на спусковой крючок. Голова подозреваемого откинулась назад. Его тело обмякло. Из отверстия в центре его лба вытекла одна бисеринка крови.

Рэнди «Никель» Картер был мертв.

– Ты убил его, – сказал Ноа потрясенно.

Джулиан повернулся к нему. Выражение его лица оставалось мрачным, рот – ровной линией. Однако взгляд пылал.

– Ты не видел, что он сделал? Ты не видел мертвых маленьких детей?

Ноа сглотнул.

– Видел.

– Тогда знаешь, что я должен был. Убить его – правильно. Это оправдано. Ты видел. Ты видел, как он достал оружие.

Ноа видел это. Конечно, это убийство было оправданным. Он не должен сомневаться в Джулиане, даже на секунду. Разве сам Ноа не мечтал убить монстра всего несколько минут назад?

Но все же какое-то слабое, тревожное чувство терзало его душу. Этот голос шептал у него в голове. Первый выстрел был законным. А вот второй…

Его взгляд зафиксировал то, чего он отчаянно не хотел видеть. Подозреваемый лежал без оружия. Брызги мозга и крови на полу и полках описывали историю, которую расскажет вскрытие. Убийство безоружного подозреваемого совершено в упор.

Он чувствовал себя больным. Его кишечник сводило судорогой. Ему хотелось выблевать содержимое всего, что он когда-либо ел. Слишком много всего. Слишком много смерти.

Эта ночь. Это всё. Все трупы впечатались в его сознание. Его друзья и соседи. Убитые зверями. Монстрами.

– Мы сделали то, что должны были сделать, – яростно сказал Джулиан. – Мы усыпили бешеное животное.

Страна переживала кризис. Они должны защищать город. Джулиан сделал то, что должен был сделать. То, что сделал бы любой хороший полицейский.

– Я знаю, – сказал Ноа.

– Я прикрою тебя, брат. Ты знаешь это. Семья на первом месте, всегда. – Джулиан коснулся его руки. – Нам нужно зачистить последние несколько комнат. Я позабочусь об остальном. Ты иди домой к Майло. Ты ему нужен.

Ноа кивнул и заставил себя отвернуться от трупа.

По коридору эхом прокатился стон. Низкий, болезненный и полный отчаяния.

Сердце Ноа остановилось. Бишоп.

– Ноа, нет…

Ноа выбежал из кладовой, «Ремингтон» крепко зажат и готов к стрельбе, но в голове у него только одна мысль. Он помчался по коридору к последней двери слева. Звук его шагов и колотящегося сердца наполнил его уши.

Чувствуя Джулиана прямо за собой, он обогнул дверной проем, держа оружие наготове, инстинктивно осматривая комнату.

Ошеломленный, он остановился и замер. Опустил ружье, его руки онемели от шока.

В луче фонарика Джулиана сверкнули металлические стеллажи с припасами, стоявшие вдоль стен. На полу валялся измельченный картон и битое стекло. Десятки протекших банок разбросаны повсюду. Тошнотворно-сладкий запах персикового сиропа смешивался с медным привкусом крови.

Аттикус Бишоп стоял на коленях в центре кладовой. Багровые лужи запятнали линолеум. Его кожаная куртка и гавайская рубашка покрыты брызгами крови.

Несколько истертых отрезков паракорда лежали на полу позади него рядом с окровавленным осколком разбитой банки. Кровь текла из его правой руки и капала с манжеты куртки.

Бишоп не оглянулся и не заметил их присутствия. Его широкие плечи сгорбились в страдании и горе, голова опущена.

В своих сильных, крепких руках он держал свою семью. Добрую, красивую Дафну. Энергичную Юнипер. Игривую малышку Хлою.

Все они были мертвы.

Глава 53

Ноа

День восьмой

Прошло три часа, прежде чем Бишоп произнес хоть слово. Полночь наступила и прошла. Никто даже не заметил.

Ноа сидел в кладовой, скрестив ноги, прислонившись спиной к стене, ружье лежало на полу рядом с ним. Он не двигался уже несколько часов. Бишоп тоже не шевелился.

Никто не трогал Бишопа и не пытался высвободить его семью из его объятий. Бишоп позволил Ноа накрыть их тела одеялами. Вот и все.

Это не соответствовало протоколу. Но протокол умер вместе с электросетью.

Они оставили Бишопа под присмотром Ноа.

Джулиан и другие офицеры работали на месте преступления в меру своих возможностей. Это была мрачная работа. Без электричества у них больше не имелось средств для анализа ДНК или ввода улик в базы данных, хотя они все равно собирали образцы жидкостей, крови, волос и гильз, как могли.

Этой работой всегда занимались криминалисты. Ноа понятия не имел, как обстоят дела в больших городах, существует ли еще костяк правительства и правоохранительных органов, или система рушится везде, где нет доступа к связи, транспорту, компьютерам и высокотехнологичному оборудованию.

Все шло неправильно, все казалось странным. На полу не стояли разноцветные пластиковые конусы, на стене не висели пронумерованные куски ленты для обозначения различных видов улик. Никаких техников в костюмах Тайвек, собирающих образцы, делающих фотографии и измерения, превращая место массового убийства в нечто живое, активное и осмысленное.

Ноа неловко пошевелился. У него разболелась спина, и онемели ягодицы. Кто-то принес керосиновый обогреватель, стопку пожертвованных одеял из одной из кладовых и фонарь на батарейках. По крайней мере, ему тепло.

Он хотел пить, но не хотел есть, хотя ничего не брал в рот с полудня. При мысли о еде его передергивало.

Он сидел с Бишопом и ничего не говорил. Он ждал, пока Бишоп заговорит первым. Он ждал бы всю ночь, если бы пришлось. Его друг заслуживал этого, по крайней мере.

Ноа не настолько глуп, чтобы верить, что ему есть что сказать. «Мне жаль. Я сожалею» – это камешек, брошенный в ураган. Хуже, чем ничего не сказать.

За последние пять лет он услышал тысячу «мне жаль», пока ему не захотелось задушить каждого благонамеренного незнакомца, знакомого или коллегу, который это говорил.

Он потрогал обручальное кольцо. Его мысли вернулись к Ханне.

Он потерял ее. Она просто растворилась в воздухе. Как будто ее похитили инопланетяне или она попала в параллельную вселенную, навсегда оставив эту.