Текст книги "На грани краха (ЛП)"

Автор книги: Кайла Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Потом вылила туда остатки воды и разогрела ее, медленно зачерпывая рукой снег и бросая его в кастрюлю. Вода помогала ему быстрее таять. Ханна снова наполнила флягу, а также несколько пустых зип-пакетов для сэндвичей, которые захватила с кухни.

Слишком уставшая, чтобы приготовить настоящую еду, она съела два батончика мюсли и несколько горстей орехов. Потом прожевала несколько кусков вяленой говядины и бросила еще один в снег, надеясь, что Призрак найдет его.

В животе что-то шевельнулось. То, что когда-то напоминало слабый трепет крыльев бабочки, теперь имело твердые узловатые локти и колени, которые упирались ей в ребра, живот, и мочевой пузырь.

Ханна закрыла глаза и попыталась не обращать внимание на движение, но в глубине души ее постоянно мучила тревога.

Какой был срок? Восемь месяцев? Больше? Сколько времени у нее осталось? Когда… Оно… Выйдет из ее?

Ханна ненавидела себя за эту мысль, но не могла изменить своих чувств. Чудовище поместило в нее эту вещь. И Ханна ненавидела ее так же сильно, как и его самого.

Чем скорее она от нее избавится, тем лучше.

Ханну охватило изнеможение. Ей ужасно хотелось спать, но она заставила себя расстегнуть лыжные ботинки, снять мокрые носки и заменить их сухими из рюкзака, а влажные положила в один из свободных зип-пакетов. Ей нужно быть осторожной. Некроз стопы вполне реальная угроза.

Вернувшись в свое убежище, Ханна долго лежала без сна. Она смотрела на бревно, которое находилось всего в нескольких дюймах над ее лицом, ощущая под спальным мешком грубые сосновые иголки. Ей все еще было холодно, однако имелась защита от ветра и снега.

Надвигалась ночь, холодная и темная. Ханне очень хотелось увидеть звезды. Хотелось, чтобы страх, свернувшийся у нее в груди, исчез.

Она напрягалась, в попытке уловить любой звук. Вздрагивала при каждом глухом ударе и толчке, когда крошечные существа сновали в ночи. Нервничала каждый раз, когда комья снега падали на брезент и соскальзывали вниз. Почти плакала, когда ветер заводил низкий скорбный вой среди деревьев.

Ханна надеялась, что все эти звуки издавал Призрак, бегающий между деревьями и наблюдающий за ней. Она молилась, чтобы это был он, а не кто-то другой.

Она вытащила кухонный нож и держала его в правой руке, на всякий случай. Не то чтобы нож мог как-то помочь против преследующего ее монстра. Да и она не имела ни малейшего представления о том, как защитить себя.

Последние пять лет очевидное тому доказательством.

И в первую очередь тот факт, что Ханна оказалась достаточно наивной и глупой, чтобы оказаться в плену. Она даже не пыталась сопротивляться. Не заметила расставленную ловушку. Ханна не знала, что обречена, пока не стало слишком поздно.

Зло, которого она боялась, это ни демон, ни призрак, ни воображаемое чудовище из книг, фильмов или детских шкафов. Ее чудовище – настоящее. Живое.

Ханна осознавала это до глубины души, до мозга костей. Поняла в ту же секунду, как почувствовала знакомый запах гвоздики и услышала тот ужасный щелчок, щелчок, щелчок.

Тюремщик обязательно придет за ней.

Что она будет делать, когда он ее найдет?

Глава 14

ПАЙК

День первый

В жилах Пайка горела ярость.

Автомобиль с ревом влетел на подъездную дорожку, нырнув в футовый слой свежей пыли. Старый Тахо недовольно заворчал, но Пайку плевать, и он лишь вдавил педаль газа еще сильнее. Затем, выругавшись, припарковался и пинком распахнул дверцу со стороны водителя.

Пайк выскочил из машины и захлопнул за собой дверь.

Холодный воздух обжигал кожу вокруг глаз и носа. Он, одетый в тяжелую утепленную куртку, балаклаву, закрывающую шею и большую часть головы и лица, а также толстые перчатки, все равно мерз.

Этой зимой температура била рекорды почти ежедневно. Минус тридцать, а то и холоднее каждую ночь. Ледяной ветер лишь ухудшал положение.

Пайк не знал, сколько градусов сегодня. Радио не работало с тех пор, как все полетело к чертям.

Обычно он слушал классическую музыку во время своих поездок в хижину. Однако сегодня оставил радио, включённым на полную мощность. Звук помех раздражал мужчину и приводил в бешенство.

Пайк пробрался по свежему снегу к хижине. Затем вставил ключ в замок, распахнул входную дверь и шагнул внутрь. Сквозняк чуть не вырвал дверь из его рук. В прихожую влетели хлопья снега, усеивая деревянный пол.

В хижине оказалось холодно и темно.

Тишина.

Пайк моргнул, давая глазам привыкнуть к полумраку внутри, а затем снял свой фонарик с пояса. При первом осмотре гостиной ему показалось, что все находилось на своих местах.

В конце концов, возможно, она все еще здесь. Может быть, все было в порядке…

Он обратил внимание на столик, стоящий рядом с кожаным диваном, а конкретно на стопку из шести книг, которые он никогда не читал – идеально ровную.

Хотя уже не идеально.

Три книги лежали неровно, а верхняя шатко балансировала, готовая вот-вот упасть.

Пайк замер совершенно неподвижно, все его чувства обострились.

Он вытащил свой пистолет, удерживая тот в положении готовности. Патрон уже находился в патроннике. Пайк всегда держал заряженное оружие наготове.

Он осторожно перешел из гостиной в кухню. Ящики комода были беспорядочно выдвинуты. Столовое серебро, чашки и кастрюли валялись по полу. Двери кладовки оказались распахнуты настежь. На верхней полке лежала перевернутая на бок коробка с хлопьями.

Пайка охватила ярость.

Она все же выбралась. Разрушила его святилище. Она сделала это нарочно, чтобы разозлить его.

Он заставит эту маленькую шлюху заплатить. Переломает каждый палец на обеих руках. И будет держать ее в сознании, пока делает это. Заставит чувствовать каждый мучительный щелчок.

Пайк оставил кухню в беспорядке, хотя ему очень не хотелось этого делать, и вышел в коридор. Затем проверил спальню и ванную комнату. Она провела обыск в его шкафу, ящиках и шкафчиках в ванной.

В его глазах полыхнуло красным.

Она дотронулась до его одежды.

Рылась в вещах.

УКРАЛА у него.

Разъяренный, Пайк протопал обратно через холл на кухню и распахнул дверь в подвал. Он уже знал, что там никого нет, однако все равно спустился. С каждой минутой его гнев нарастал.

В подвале царила кромешная тьма, и было пусто.

Вернувшись наверх, Пайк медленно сделал круг по кухне. Дверь в прихожую открыта. Пленница забрала зимнее снаряжение, которое он хранил для своих охотничьих походов. И лыжи тоже.

Пайк рывком распахнул заднюю дверь. Тишина действовала ему на нервы.

Собака.

Проклятый сторожевой пес. Он тоже исчез.

Пайк проследил взглядом следы по двору и обратит внимание лежащую в грязи цепь.

Она его отпустила. Забрала чертову собаку.

Тупое животное.

Если он увидит его еще раз, то выстрелит ему в живот, и пусть псина сдохнет в одиночестве.

Пайк вышел во двор, внимательно изучая следы на снегу.

Она отпустила собаку, затем вернулась на крыльцо, надела лыжи и направилась вокруг хижины к дороге.

Это не очень хорошая дорога. Старая, заросшая она почти не использовалась. Она не встретит ни одной проезжающей машины, которая могла бы ее спасти – ни в Рождество, ни в такую погоду, и уж точно не сейчас, когда девяносто процентов транспорта попросту не работает.

Она находилась в нескольких милях от ближайшего города, запертая внутри тысяч акров дикой природы в Национальном лесу Манисти. Здесь имелись пешеходные тропы, трассы для снегоходов, случайные кемпинги и дороги.

Но это место было отдаленным. Намеренно.

Что она задумала? Куда собралась? Да и знает ли она вообще куда идти?

Пайк остановился, чтобы вытащить из кармана «Зиппо» и пачку сигарет. Потом взял одну и положил пачку обратно в карман, следом щелкнув крышкой «Зиппо».

Один, два, три.

Этот ритуал его успокаивал. Курение – один из немногих пороков, которые позволял себе Пайк.

Закуривая, он прикрыл рукой кончик сигареты. Потом выдохнул дым, глядя, как тот клубится на холодном воздухе.

Он снова взглянул на небо. Наступил поздний вечер. Облака казались темными и набухшими. На набирающем силу ветру кружились снежинки.

Скоро начнется метель. В течение часа.

Но Пайк не волновался. Он был искусным следопытом. Сталкером, который оттачивал свое мастерство на протяжении многих лет и на десятках жертв.

Стихия его не беспокоила. У него имелось зимнее походное снаряжение, которое он спас с заднего сиденья своего грузовика, пистолет и винтовка «Винчестер».

Ярость медленно перешла в низкий гудящий гнев, в знакомую темную энергию, шипящую в его венах. Возбуждение от погони. Наэлектризованный восторг, когда Пайк все ближе и ближе приближался к своей жертве.

Он бросил недокуренную сигарету и втоптал ее подошвой ботинка в грязный снег.

Пайк был охотником. И время для охоты настало.

Глава 15

ХАННА

День второй

Ханна проснулась, когда первые лучи рассвета пробрались под брезентовый полог. Она сильно дрожала. Ее горло и слизистая носа горели от вдыхания ледяного воздуха.

Безжалостный холод брал свое. Руки, щеки и ступни заледенели. Она их почти не чувствовала. И это плохо.

Ханна перевернулась и села. Ее ноющее тело протестовало против движения. Прищурившись, она нащупала темные очки, надела их и выползла из импровизированной палатки, раздвигая сосновые ветки.

Затем схватила грязные ботинки, которые поставила прямо у входа в убежище, и натянула их.

Ханна встала, погрузив ноги в свежую пудру глубиной более восемнадцати дюймов.

Мир казался белее и холоднее, чем вчера. Температура колебалась примерно около минус восемнадцати градусов, а может быть, и ниже.

Толстые снежные насыпи давили на ветви окружавших ее берез, кленов, дубов и сосен.

Буря закончилась и ветра стих, но снежинки все еще кружились в сером небе.

Костер угас ночью. Тонкая белая пелена покрывала обуглившиеся ветки и сучья. Ханна в отчаянии пнула их ногой. Отчего в стороны разлетелись хлопья снега, угля и пепла.

По крайней мере, снег заметет ее следы. Это единственная хорошая мысль, которая пришла Ханне в голову. Ее одолевала усталость. Ей хотелось забраться обратно в спальный мешок, закрыть глаза и никогда больше не просыпаться.

Но нужно продолжать двигаться, найти какое-то укрытие к сегодняшнему вечеру. Возможно, она не доживет до следующей ночи.

Ханна считала, что знает, как действовать, но на самом деле это оказалось не так.

Слезы выступили у нее на глазах. Она сморгнула их. Она находилась не в своей стихии, измученная и совершенно одинокая.

Ханна понятия не имела, идет ли в правильном направлении, или же пропустила дорогу, дом или целый город, так и не узнав об этом.

По крайней мере, ее фляга полна. Ну, почти. Если вода в ней будет постоянно плескаться, то, вероятно, не замерзнет.

Она переложила в свой рюкзак еще три зип-пакета с водой. Чтобы они не замерзли ночью, Ханна оставила флягу и пакеты в спальном мешке вместе с подогретыми камнями.

Воды ей хватит, может быть, на день, но не дольше. Нужно гораздо больше воды, чтобы появились силы продолжать двигаться.

Эта дикая местность не может длиться вечно. Она обязательно что-нибудь найдет.

Должна найти.

Ханна попыталась подавить страх, засасывающий ее в самые дальние уголки сознания. Но у нее не получилось. Она заставила себя выпить немного воды и съесть банку тунца, чуть-чуть арахисового масла и несколько кусочков вяленого мяса.

Один оставила на бревне для Призрака. Вяленая полоска, которую Ханна оставила вчера вечером, исчезла. Наполовину скрытые отпечатки лап портили снег вокруг бревна.

Слишком большие для койотов.

Ханна знала, что это Призрак. Ей важно знать, что он находился здесь – невидимый, крадущийся вдоль границы деревьев.

Хотя бы одно живое существо знало о ее существовании.

Из леса за спиной донесся какой-то звук, и Ханна резко обернулась, чувствуя, как колотится сердце. В тени ничего не было видно, только дрожащие ветви.

По снегу пробежала белка.

Потребовалось слишком много времени, чтобы успокоиться.

Она попыталась двигаться быстрее. Все еще дрожа, с окоченевшими и онемевшими пальцами, Ханна расстегнула брезент и стряхнула снег, как могла. Затем свернула свой спальный мешок, завернув его в сухую сторону брезента, и снова прикрепила к своему рюкзаку.

Ее движения были неловкими и неуклюжими. А учитывая слабость и искалеченную руку, живот Ханны мешал не меньше. Сбор занял в пять раз больше времени, чем следовало бы. Она двигалась медленно. А это означало, что ее может поймать кто-то более быстрый.

Ханна облегчилась, спрятавшись за бревном – как будто дорога полна людей, а затем взвалила на плечи свой рюкзак. Тут же застонав, когда встала, и потерев ноющую поясницу.

Проверила компас, чтобы убедиться, что все еще движется на юг, и сунула его обратно в карман пальто. Используя бревно для равновесия, она ухитрилась снова встать на лыжи, обернула ремень оставшейся лыжной палки вокруг правой руки и двинулась в путь.

Сегодня все давалось в десять раз сложнее. Ханна чувствовала боль и усталость. Снег был глубоким и рыхлым, и вместо того, чтобы скользить по поверхности, ее лыжи проваливались на несколько дюймов, то и дело скрещиваясь или застревая. Каждый размеренный шаг получался неровным и требовал больше энергии, чем она могла дать.

– Ну же, – в отчаянии прошептала себе Ханна. – Не сдавайся.

Часы тянулись невероятно медленно. Снег продолжал падать, так что постоянно приходилось отряхивать его с капюшона и протирать солнцезащитные очки. Она выпила воду из фляжки и зип-пакетов и съела последние орешки и батончик мюсли.

Несколько раз пришлось остановиться и пописать, давление на мочевой пузырь ужасно раздражало. Ханна все больше и больше уставала. Тело болело. Она несколько раз падала. Ханна чувствовала себя пойманной в ловушку незнакомого тела.

Ей казалось, что прошла много миль, но она не обманывалась. По такому рыхлому снегу она тратила в два раза больше времени на тот же путь, в лучшем случае.

Ближе к вечеру налетела еще одна снежная буря, свирепая, тяжелая и неожиданная. Ханне стоило следить за изменением погоды и установить свое убежище задолго до того, как начался снегопад. Но она так устала, что едва могла оторвать взгляд от земли в нескольких футах перед собой.

Очередная ошибка.

Искать еще одно упавшее бревно поздно. Ханна отцепила лыжи и, спотыкаясь, сошла с дороги, пробираясь по колено в снегу и избегая более глубоких сугробов.

Как только дорога скрылась из виду, она отряхнулась от снега и огляделась в поисках снежного колодца – пространства с гораздо меньшим количеством снега вокруг стволов хвойных деревьев, под вечнозеленым навесом. Снег скапливался на ветвях деревьев, а не под ними, создавая брешь естественным путем.

Ханна нашла такой колодец под огромной елью с толстыми, тяжелыми ветвями. Затем укрепила снегом стороны воронки, чтобы создать образные стены, защищающие от ветра.

Еловые ветви не лучший выбор для изоляции из-за колючих игл. Рядом росла ель с более мягкими ветвями. Ханна ухитрилась нарубить топором несколько тонких веток и притащила их в свое убежище.

Разложив брезент и спальный мешок, она зарылась в него, слишком измученная, чтобы думать или что-то чувствовать. Ей снились чудовища, заключенные в лед и снег, замерзшие голубоглазые демоны, выдыхающие белый пар, оружием которых служили сосульки, пронзающие сердце и истекающие ледяной черной водой.

Глава 16

ПАЙК

День второй

Пайк потерял след своей пленницы прошлой ночью, из-за сильного снегопада. Постепенно снег скрывал следы, оставленные лыжами, пока не осталось совсем ничего.

Пайк ничуть не волновался. Она держалась дороги, цепляясь за нее, как за признак цивилизации. Он уверен, что далеко она не отойдет. Во всяком случае, пока.

Пайк тащился по снегу, черная балаклава закрывала его лицо. Воротник теплой куртки поднят, капюшон туго завязан, чтобы защитить от ледяного ветра и снега.

Ему не привыкать к холоду. Ледяной мороз придавал ему сил и бодрости. Кроме того, если уж Пайк замерз, то его добыча замерзла еще больше. А значит будет двигаться гораздо медленнее.

Час за часом, Пайк сокращал разрыв между ними.

Именно эта мысль волновала его больше всего на свете.

Он двигался медленнее, чем хотелось бы, но главное – найти ее. Он не будет слишком самоуверенным. И не допустит ошибки.

Пайк постоянно оглядывал окрестности – густой лес из ясеня, вяза и сосны, дуба, орешника и березы; подлесок, отягощенный грудами мокрого снега, узкие тропинки и темные промежутки между стволами; пространство под пологом голых заснеженных или хвойных ветвей.

Воздух был холодным и чистым, пахло сосной и смолой. Пайк старался дышать ровно, быть начеку.

Он хорошо выспался в своей палатке. Солнечный обогреватель и зимний спальный мешок согревали его настолько, что даже не пришлось возиться с огнем. У него все еще оставалось достаточно еды и воды.

Его мысли вернулись к отключению электричества – к тому, что это могло означать. Это явно аномалия. Что-то такое, чего он не планировал. А Пайку нравилось планировать все заранее.

Он хорошо знал человеческую натуру. Знал, как люди действуют, думают и верят в лучшее, и каждое свое действие планировал на основе данных знаний.

Пайк изучал людей достаточно долго, чтобы выявить их слабости, ментальную защиту и оправдания, их неудачи, искушения и самообман, которые позволяли таким, как он, свободно разгуливать среди людей. Осторожный и хитрый волк среди беспечных и глупых овец.

Электричество снова появится. Жизнь вернется в нормальное русло.

А что, если все будет не так? Что, если это только начало и будет только хуже?

Пайк обдумывал эту возможность, сидя на корточках возле странной глыбы на обочине дороги. Он стряхнул с нее снег, обнажив пень.

Ничего интересного.

Он встал и двинулся дальше. Отсутствие электричества в течение длительного периода времени означало отсутствие тепла, отсутствие поставок продовольствия, а также отсутствие воды, которая подавалась по трубам.

Через какое время наступит хаос? Через неделю? Через месяц?

Хотя это, может быть, и к лучшему. Пока отчаявшиеся люди сражались за еду и истощающиеся запасы, полиция отвлекалась на поддержание порядка.

Пайк не беспокоился о еде. Он умел охотиться, и знал, как поймать свою добычу.

А заниматься любимым хобби без надзора правоохранительных органов…

Какая соблазнительная мысль.

Люди будут умирать от всего – болезней, стихии, от голода и жажды. Жертвы обстоятельств. Множество мертвых и умирающих. Слишком огромное количество

смертей для того, чтобы власти могли с ними справиться и расследовать должным образом.

Кто узнает, если некто доберется до них первым?

Меньше чем в десяти милях от хижины Пайк заметил неровности на правой стороне дороги.

У нескольких ближайших вечнозеленых деревьев лежали небольшие ветки, явно обрезанные человеком. Он подошел ближе и ощупал одну из них пальцами в перчатках.

Срез оказался свежим.

Пайк медленно повернулся, осматривая окрестности. За сугробом высотой по пояс, в нескольких ярдах от леса, лежало большое сосновое бревно. Он мельком заметил полость под ним. Наклонился и осмотрел заинтересовавшее его место. Три высоких ели не давали снегу скопиться рядом. Под бревном его совсем немного, к тому же снег явно сдвинули в сторону, обнажив грязь и подстилку из листьев.

Только человек мог это сделать.

Сердце Пайка забилось быстрее.

А вот и ты.

В нескольких футах от бревна он смахнул тонкую белоснежную пелену, под которой показались полусгоревшие палки и угли.

Она развела здесь костер.

Пайк встал, нахмурив брови, и оглядел дюжину сосновых веток, разбросанных вокруг – одни свежие с зелеными иголками, другие мертвые и побуревшие.

Она разбросала их, чтобы все казалось естественным.

Он мог сказать наверняка: она развела небольшой костер, устроила под бревном мягкую постель из сосновых иголок и зарылась в нее на ночь. Она выбрала хорошее место. Пайк и сам не смог бы выбрать лучше, если бы застрял на ночь в стихии без палатки или походного снаряжения.

Интересно.

Он и не знал, что она обладает такими навыками. Задвинув эту информацию в уголок своего сознания, двинулся дальше.

Он продолжал следовать за ней.

Свежий снегопад скрыл большую часть следов, но Пайк все еще мог различить неглубокие вмятины от ее лыж.

Его пленница определенно направлялась на юг.

Через несколько миль эта дорога поворачивала на Запад, к городу Кадиллак. И что она тогда будет делать? Останется ли на дороге, цепляясь за мысль, что та, в конце концов, приведет ее к цивилизации? Или направлялась на юг по какой-то особой причине? Неужели она идет домой?

От этой мысли Пайк усмехнулся.

Затем облизал пересохшие губы и смахнул снежинки с солнцезащитных очков. Он улыбнулся снегу, деревьям и серому темнеющему небу. Пайк сам разберется с этой проблемой.

И тогда будет свободен. Свободнее, чем прежде.

Внезапно будущее стало казаться гораздо более светлым.

Глава 17

ХАННА

День третий

На третий день, где-то около полудня, снегопад, наконец, прекратился.

Фляжка Ханны оказалась пуста. Она снова наполнила один из пустых зип-пакетов снегом и засунула его под пальто и остальную одежду, приложив к голой коже, чтобы растопить. Ей стало еще холоднее, но она не могла обойтись без воды.

Ханна вздрагивала при каждом звуке. Шелест деревьев, завывание ветра, и снег, падающий с ветвей.

Несколько раз она съезжала с дороги, охваченная ужасом от странного звука или намека на движение краем глаза.

Она надеялась, что ее преследует Призрак, однако не была уверена.

Солнце скрылось за сплошной полосой серых облаков, отчего под деревьями сгустились тени. Ханна моргнула сквозь солнцезащитные очки. Ее глаза все еще щипало, но уже не приходилось так сильно щуриться. К ней постепенно возвращалось зрение.

Тяжело вдыхая, Ханна взобралась на небольшой холм. Заснеженные деревья сомкнулись с обеих сторон так близко, что она почти коснулась ветвей.

Обрадовавшись небольшому отдыху, она присела, оттолкнулась лыжной палкой и скользнула вниз по склону. Он оказался круче, чем она думала. Ханна набрала скорость, и ветер обжег ее щеки.

Внезапно левая лыжа провалилась. Конец вонзился в снег и ударился обо что-то твердое – возможно, о камень. Лыжа накрепко застряла.

Импульс швырнул Ханну вперед, лодыжка в лыжном ботинке болезненно подвернулась. Защелка открылась, и она упала в снег, размахивая руками.

Падая, полуобернулась, умудрившись приземлиться на бок, а не на живот. Ханна ударилась о землю, напрочь выбив воздух из легких. Она попыталась вдохнуть кислород, но он никак не поступал.

Ее легкие горели, а пульс громко стучал в голове. Жгучая боль пронзила правую ногу до бедра. Ребра и плечо тоже пострадали.

Задыхаясь, Ханна открыла рот, но воздух все еще не входил в ее ноющие легкие.

Она перевернулась на спину и посмотрела вверх, сквозь ветви, цепляясь за горло пальцами в перчатках, как будто движение могло как-то помочь.

«Дыши! Пожалуйста, просто дыши!»

Наконец, Ханна снова смогла набрать полный рот ледяного воздуха. Ее горло и легкие словно обожгло. Она закашлялась, пытаясь прочистить дыхательные пути.

Нескольких минут она продолжала лежать, оглушенная и страдающая, просто пытаясь снова нормально дышать. Ей нужно встать. Снег давил на ноги, ягодицы и спину, забивался под перчатки и шарф, обдавая холодом обнаженную кожу.

Ханне удалось сесть, используя руки, потому что мышцы живота сейчас бесполезны. Ее ноги находились в снегу. Она попыталась пошевелить правой ногой, и лодыжку пронзила острая боль.

Осторожно, чтобы не задеть раненую лодыжку, Ханна отползла назад с помощью рук, пока не добралась до толстого клена на краю дороги. Обессиленно прислонилась к стволу.

Теперь у нее не только больная рука, но еще и нога. Ханну накрыли боль, разочарование и беспомощность, а с губ сорвался сдавленный всхлип.

«Боже, ну сколько можно». Последние пять лет она провела, будучи беспомощной и загнанной в ловушку. Ее разум все еще казался затуманенным. Как глупо было думать, что она вообще может попытаться сбежать?

Как будто Ханна в чем-то хороша, кроме того, чтобы быть раненной птицей в клетке.

Птицей без крыльев. Птицей, которая разучилась летать.

Стоило остаться в подвале.

Она ведь все равно умрет. Вот-вот замерзнет насмерть посреди белой пустыни. Следующая метель накроет ее тело, и Ханну не найдут до весны. Если вообще когда-нибудь найдут.

«Ты знаешь, что тебя найдут», – прошептал этот голос в ее голове.

Страх сжимал горло Ханны до тех пор, пока она не перестала дышать. Ее снова охватило отчаяние.

В любом случае ее судьба уже предрешена.

Либо ее убьёт смертельный холод. Либо убьет он.

– У меня ничего не получится, – пробормотала Ханна, ни к кому не обращаясь. – Ничего.

Глава 18

ХАННА

День третий

Ханну разбудил звук шагов.

Она не знала, как долго проспала, может минуты, а может часы. Ее конечности отяжелели, словно вены наполнились цементом. Холод пробирал до костей, а разум оставался затуманенным.

С минуту не понимала, где находится. Может, ей все это приснилось. Ханна предпочла бы видеть сны, чем бодрствовать в своей тюрьме. Ее пойманный в ловушку разум медленно сходил с ума.

Где-то впереди хрустнула ветка. В лесу за дорогой.

Она повернула голову, чтобы прислушаться, и слегка пошевелилась. Грубая кора зацепилась за ее пальто. В лодыжке пульсировала боль, а значит, это не сон.

Память вернулось к Ханне в мгновение ока – потемневший свет, выключенное электричество, открытая дверь, безумная попытка сбежать. Три мучительных дня, потерянных в лесу.

Споткнувшись и подвернув лодыжку, Ханна бросила лыжи, закопав их как можно глубже в сугроб у дороги, и заковыляла в лес, чтобы найти место для отдыха. Она свернулась калачиком у широкого ствола дуба и провалилась в беспокойный, измученный сон.

Снова послышался треск. Теперь уже ближе. Затем внезапный шорох. Ханна пристально вглядывалась в темноту.

Лес шевелится и шептал, оживая.

Может, это Призрак? Или кто-то еще?

Что-то большое двигалось мимо ветвей и подлеска. Ритмичный хруст сапог по мягкому снегу, который становится все громче.

Кто-то приближался. Человек, а не животное.

Он.

Сердце Ханны пустилось вскачь. Она не могла убежать. Только не с больной лодыжкой. Не в ее состоянии.

Ханна прижалась спиной к стволу дуба, пытаясь стать как можно менее заметной. Подтянула рюкзак поближе к себе.

Из леса показался человек.

Ханну пронзила волна мучительного страха. Она стояла совершенно неподвижно.

Мужчина шел через лес, пересекая дорогу. Он приближался, опустив голову и засунув руки в карманы, с темно-синим шарфом, обмотанным вокруг шеи и нижней половины лица.

Нет, это не он. Это кто-то другой.

Увы, Ханна не почувствовала облегчения. Кроме ее похитителя, этот человек стал первым, увиденным ею увидела за последние пять лет. И он был мужчиной. А мужчины опасны.

В особенности незнакомцы, которые появляются на пустынной проселочной дороге в глуши, когда вокруг нет никого, кто мог бы услышать крики о помощи.

Ханна слишком хорошо знала, как разыгрывается этот сценарий.

Паника вцепилась в нее стальными когтями. Туман заполнил разум. Она не могла дышать и едва соображала.

Мужчина остановился в пятнадцати футах от нее, и уставился на нее, пораженный – возможно, такой же пораженный, как и она, когда заметила его.

– Уходи! – пробормотала Ханна все еще хриплым и грубым голосом.

Некоторое время мужчина молча на нее смотрел. Он выглядел высоким, лет тридцати или около того. Широкие плечи и мускулистые руки угадывались даже под толстой, подбитой мехом паркой.

На голове у него была одета серая шапочка. Квадратную челюсть покрывала легкая щетина, а глаза казались поразительно серо-голубыми.

Мужчина не выглядел злым. Впрочем, как и тот, что держал ее в заточении. Ханна научилась не доверять внешности.

– Какого черта вы тут делаете? – спросил мужчина.

Инстинктивно она передвинулась так, чтобы он не увидел ее деформированную руку, а другой прикрыла живот. Оставалось надеяться, что из-за всей этой громоздкой одежды мужчина не сможет понять наверняка.

Беременность лишь делала Ханну еще более слабой и уязвимой.

Она изо всех сил старалась не показывать свой страх. Ведь хищники чуяли его за версту. Но это оказалось бесполезно. Ханну охватил ужас, и она оказалась беспомощна перед ним.

Ханна почувствовала слабость. Ее захлестнуло головокружение, а глазах заскакали черные точки. Тьма угрожала поглотить сознание.

– Просто уходи, – попросила Ханна сквозь стучащие зубы. – Пожалуйста.

Мужчина нахмурил густые брови.

– С вами все в порядке?

За спиной у него висел большой, набитый до отказа рюкзак. Мужчина вынул руки из карманов. В одной из них она разглядела пистолет. Мужчина держал его низко, не направляя на нее, но это не имело значения.

Он мог застрелить Ханну прямо здесь, если бы захотел. У нее нет никакой защиты, кроме жалкого кухонного ножа. И Ханну снова накрыла ошеломляющая беспомощность.

О чем она думала, когда надеялась на то, что кто-то придет и спасет ее? Как только Ханна увидела другого человека, она превратилась в дрожащее животное.

– Вы заблудились?

Она едва слышала мужчину из-за притока крови, стучащего в ушах. Она раскачивалась взад-вперед, обхватив голову руками. С ее губ сорвался тихий стон.

Надвигалась темнота.

Ханне нужно бороться с ней, пытаться оставаться в сознании. Так что она сосредоточилась на узловатой коре и начала отчаянно считать в уме. Раз, два, три…

– Вам есть куда пойти? Вы потерялись из-за снежной бури? Мы очень далеко от любого населённого пункта.

Страх тормозил Ханну на месте, словно оленя, слишком очарованного светом фар, чтобы спасти собственную жизнь. Одиннадцать, двенадцать, тринадцать…

– Я не причиню вам вреда, – медленно произнес мужчина, – если вы так считаете.

По лицу Ханны катились слезы. Она дрожала, содрогаясь всем телом от ужаса. Двадцать, двадцать один, двадцать два…

Прошла еще одна долгая минута напряженного молчания. Ханна чувствовала на себе взгляд мужчины, изучающий ее, анализирующий слабости. Выясняющий, как лучше нанести удар.

– Ладно, – сказал он. – Не волнуйтесь. Я уже ухожу.

Шаги начали отдаляться. Мягкий хруст сапог по снегу становился все тише и тише, как и шорох задеваемых ветвей и подлеска.

Тридцать три, тридцать четыре, тридцать пять…

Ханна долго не решалась пошевелиться. Прошло время, прежде чем ее сердце перестало биться в груди, как испуганный заяц. Семьдесят шесть, семьдесят семь, семьдесят восемь…

В конце концов, она досчитала до ста. Потом закрыла глаза и снова открыла. Ханна заставила себя сесть, сделать глубокий вдох и оглядеться.

Мужчина исчез. Он ушел не по дороге, а через лес.

Вот как он нашел ее.

Теперь она ясно видела тропинку между деревьями, которую раньше не замечала. Голубое прямоугольное пламя осветило ствол толстой сосны в нескольких ярдах от дороги. Это был какой-то указатель.