Текст книги "И снова Пачкуля!"

Автор книги: Кай Умански

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Глава девятнадцатая
После антракта

Что до антракта, то он прошел с большим успехом. В очереди за мороженым случилось несколько захватывающих стычек, и разок-другой капельдинерше пришлось энергично поработать фонариком. Когда потушили свет, зрители заторопились на свои места. Всем не терпелось узнать, что же будет дальше.

Гоблины, конечно, не рискнули пойти за мороженым. Во-первых, боялись, что их затопчут, во-вторых, не исключали возможности, что будет видно еду в животах. Даже думать было неприятно о том, как в воздухе повиснут пять липких комков пережеванной массы. Антракт они скоротали за обсуждением событий первого акта. Объятые праведным гневом, гоблины напрочь забыли о своих пустых желудках.

– Вот же злодейство, а, – хриплым шепотом говорил Свинтус. – Стащить у мамули маленьких ребятенков…

– И куда мир котится? – согласился Косоглаз. – Надо чё-то предпринять. Надо пойти их искать.

– Но мы ж не пошли искать Красавчика с Цуциком?

– Это другое. Тут речь о маленьких ребятенках…

– Тссс. Начинается.

Раздался зловещий раскат грома, занавес распахнулся, и на сцену выехала леди Макбет. В каждой руке у нее было по картонному мечу, за собой она волокла на длинной веревке деток. Она остановилась на середине сцены, злобно уставилась на публику и дико загоготала, на тот случай, если кто вдруг сомневался, что она злодейка.

Зал взорвался какофонией свиста и уканья.

– Это она! – в негодовании вопил Пузан. – Это та тетка! Вот же нахалка! У нее детки! Вот они, смотрите!

– Деджите ее! Деджите шотландку! Это она! – орал Свинтус.

– Верни деток! – бушевал Гнус.

– Да! – визжал Обормот. – Перестань обижать деток, вредная старуха!

К счастью, зрители подняли такой шум, что на гоблинские крики никто не обратил внимания.

Причмокивая от удовольствия, Макабра произнесла свой монолог, привязала близняшек к картонному дереву и отправилась за кулисы писать письмо про выкуп.

– Глазам не верю, – простонал Косоглаз. – Они ее упустили!

Настал звездный час Бугага с Гагабу. Они вытащили изо рта соски, закатили глаза и, повернувшись друг к другу, пролепетали свой текст.

 
Беда, несчастье! Ой-ой-ой.
Мы к мамочке хотим, домой.
Ах, кто услышит детский плач
И нас спасти примчится вскачь?
 

– Аааааа, – заголосили матери в зале. – Бедные малютки. Какой ужас.

Крайне довольные собой, близнецы легли под дерево и закопались в красные бумажные листья.

Это был сигнал к началу сцены с Клеопатрой. Свет притушили, «Непутевые ребята» заиграли что-то змеезаклинательское, и из-за кулис выскочила Вертихвостка. Ее шея была эффектно обмотана Стивом. Хоть шерстяная кофта и подпортила экзотичность образа, публика смотрела на египетскую царицу во все глаза.

Звучным голосом Вертихвостка представилась и сообщила, что сейчас исполнит жаркий танец.

– Это кто? – прошептал Свинтус, пытаясь взять в толк, что происходит. – Чего ей надо?

Не он один растерялся. Озадаченные зрители листали программки и перешептывались, явно не улавливая тонкостей сюжета. Никто не понимал, что на данном конкретном этапе повествования египетская царица в шерстяной кофте делает в лесу.

Впрочем, какая разница. Главное – танец зрелищный. Вертихвостка энергично скакала по сцене, вытягивая носки и колотя в бубен, а Стив изо всех сил старался не свалиться. В какой-то момент этой необузданной пляски ей стало так жарко, что она сняла кофту, раскрутила ее, метнула в зал, прямо в руки мужа миссис Молотофф Сирила (он оставил ее себе в качестве сувенира). Публика кричала «давай! давай!», и Вертихвостку охватила эйфория. За кофтой последовал парик – его гоняли по залу, пока пас не приняло Нечто в футболке «Лунобзик», которое тут же съело трофей. Клеопатра бы на этом не остановилась, но заметила, как Хьюго строго мотает головой. Так что она довольствовалась парой заключительных прыжков и села на шпагат под звук рвущейся ткани. Ее наградили бодрыми аплодисментами, больше за энтузиазм, чем за что-либо еще.

Горланя йодль, на сцену выбежал Гаммельнский крысолов в сопровождении крысы.

 
Я из Гаммельна крысолов.
Вы звали? Я пришел на зов.
С моею крысою вдвоем
Мы крошек сей же час найдем!
 

– Да поры бы уже! – с отвращением сказал Обормот. – Сколько можно. А это чё за тощий чудик?

Широким шагом на сцену вышла Шельма с Дадли. Размахивая мечом и хлопая себя по бедру, она заявила, что она – Дик, красавец удалец. Потом все четверо начали обшаривать поляну, старательно избегая кучи листьев, в которой прятались пропавшие детки.

У гоблинов сдали нервы. Детки же у них под носом! Неужели никто их не видит? Они больше не могли сдерживаться.

– Они сзади! – кричал Пузан, прыгая на месте от досады. – Вы совсем тупые или как?

– Да! – орал Свинтус. – Вон их маленькие пузики, торчат из-под листьев!

– Да за спиной у вас! – вопил Гнус. – Сзади! Сзади! Сзади!

Актеры и зрители дружно обернулись посмотреть, кто же так разошелся.

Должно бы, конечно, обойтись. В конце концов, гоблинов ведь защищает невидимость, правда?

Нет. По какой-то причине – то ли из-за перевозбуждения, то ли из-за духоты, то ли из-за того факта, что все заклинания рано или поздно перестают действовать, то ли просто не повезло, – в этот самый критический момент, когда гоблины необдуманно привлекли к себе всеобщее внимание, действие сыворотки начало сходить на нет.

– Сзади! – кричали они. – Сзади! Сзади! Сза…

Вдруг они осознали, что на них устремлены взгляды всех присутствующих. Они замолкли. Каждый посмотрел на себя, потом на других. Они вернулись. Стали безнадежно непрозрачными, как раньше.

– Попадос, – сказал Обормот.

Действие на сцене прекратилось. Дик Уиттингтон и Гаммельнский крысолов замерли как вкопанные, их губы округлились в две буквы «О». Заметив, что внезапно наступила мертвая тишина, пропавшие детки вылезли из кучи листьев и сели.

Вы, наверное, слышали выражение «Пришла беда – отворяй ворота». Как вы думаете, что сейчас произойдет?

Пол задрожал, и с улицы донесся топот приближающихся копыт. Дверь с треском распахнулась – и на пороге показался Ромео, измочаленный и угрюмый. На спине у него сидел Вилли Енот, вид у маленького дикаря был торжествующий. В руке он держал веревку. На конце веревки была изрядно потрепанная и изможденная пропавшая карнавальная лошадь. А на ней верхом сидела…

– Госпоша! – исступленно закричал Хьюго и подбросил рукопись в воздух. – Ты фосфращаться! Ура!

И он выбежал из-за кулис, слетел со сцены по ступенькам, взобрался по пятнистой ноге на Пачкулину руку, оттуда поднялся на плечо и обхватил хозяйку лапками за шею.

– Теперь ты будь решиссер, – взмолился он ей в ухо. – Я больше не мочь.

– Кузен Вилли! – взвизгнула Шельма. – Ну, что я вам говорила! Он их нашел!

– Вот это да! – ахнули гоблины. – Это ж Красавчик с Цуциком!

– Ромео! – воскликнул Рой Брызг и вскочил со стула. – Ромео, Ромео! Где ж твоя повозка, Ромео?

– Получайте! – гаркнул Вилли. – Привел я обеих ваших лошадок. Я пропустил танцующих девчонок иль как?

К этому времени новость дошла до закулисья, и весь актерский состав высыпал на сцену.

– Что случилось?

– Пачкуля вернулась! С карнавальной лошадью!

– Это еще не все! В театре гоблины!

– Где?

– Да вон, смотрите! В глубине зала!

– Они пробрались на нашу пантомиму!

– Давайте им покажем!

Пантомима была забыта, актрисы ринулись со сцены в зал. Гоблины вцепились друг в друга и закатили глаза в ужасе перед надвигающейся волной.

– А НУ СТОЯТЬ!

Голос был громкий, властный, и выразился он ясно и недвусмысленно. Все остановились и посмотрели на сцену. Там, уперев руки в бока, стояла грозная Пачкуля. Рядом с ней слегка покачивалась в свете прожекторов карнавальная лошадь, робкая, как овечка (если, конечно, лошадь может быть как овечка).

– Прафильно! Скаши им, госпоша! – подначивал Хьюго, сидевший на ее плече. – Штоп ты ногу сломать!

– Так не пойдет, – объявила Пачкуля. – Вечно одно и то же. Всегда все заканчивается хаосом. Я придумываю что-нибудь потрясающее, чтобы немного раскрасить наши серые будни, так сказать, а в итоге всегда происходит какой-то дурдом. На этот раз такого не случится, ясно? Я вернулась и принимаю на себя руководство. Мы с Хьюго написали чудесную пантомиму, и все должны ее смотреть и радоваться. Брызг, убери эту клячу. Все остальные – остыньте. Те, кто не участвует в пантомиме, вернитесь на свои места. Актеры, ступайте за кулисы и ждите своего выхода. Дикарь Вилли, присмотри за гоблинами, чтобы не убежали. Они под домашним арестом. Я с ними позже разберусь. А сейчас у нас идет спектакль. Выполнять. ЖИВО!

Все так удивились, что послушались. Зрители покорно расселись в зале, актеры смиренно потопали к сцене.

– А пока все занимают свои места, – продолжила Пачкуля, – вас развлечет карнавальная лошадь. Танцем.

– Э? – сказали два перепуганных голоса из лошадиного костюма.

– Вы слышали, – пробормотала Пачкуля уголком рта. – Это шоу-бизнес. Или пеняйте на себя. – И добавила громко: – Мы же хотим посмотреть, как лошадка танцует, а, мальчики и девочки?

– Да! – раздался оглушительный ответ.

– Музыку, маэстро!

«Непутевые ребята» переглянулись, пожали плечами и заиграли «Янки-дудл» в веселенькой аранжировке.

Ну что им оставалось? Красавчик и Цуцик сделали глубокий вдох, подняли свои налившиеся свинцом ноги и начали танцевать. И больше того, у них очень недурно получалось.

Музыка играла все быстрее, и усталость постепенно улетучилась – в телах у гоблинов появилась живость, а в сердцах песня. Проявляя чудеса координации, карнавальная лошадь вскидывала задние ноги и скакала по сцене, размахивая хвостом и высоко подняв голову.

Завершая номер, она прижала к груди передние копыта и низко поклонилась.

Публика неистовствовала от восторга.

– Еще! – кричали зрители. – Еще!

Хотелось бы сказать, что танец карнавальной лошади стал самым ярким моментом шоу. Но это не вполне правда.

Сражение между леди Макбет, Диком Уиттингтоном и Гаммельнским крысоловом было захватывающим, и хорошие, конечно же, победили, хотя, по общему мнению, леди Макбет выиграла по очкам. Потом появилась таинственная Фея и исполнила каждому по три желания, что было очень мило. К несчастью, у нее отвалились крылья, но большинство зрителей вежливо сделали вид, что ничего не заметили. Она же все-таки предводительница.

Когда Шерлок Холмс наконец отыскал пропавших деток и все конфликты были, ко всеобщему удовлетворению, улажены, актеры вышли на сцену для финальной воодушевляющей песни. Грандиозной кульминации спектакль достиг, когда пунцовый от смущения Прекрасный принц неохотно выперся на сцену и, к великому восторгу волшебников в зале и самого Принца вечному стыду, наградил всех трех глупо ухмыляющихся принцесс скупым поцелуем в щечку.

Да, брюки, разумеется, с него свалились. Ну а как иначе?

Когда крики ликования немного утихли, Грымза вышла вперед и произнесла заключительные строки:

 
Таков истории финал.
Надеемся, что зал не спал.
 

– Ура! – взревела толпа. – Какой там спал! Отличное шоу!

– Автора! – заорало Нечто в футболке «Лунобзик». И все подхватили его крик.

– Автора! Автора!

Музыка для Пачкулиных ушей. Она вышла на сцену, на шляпе у нее гордо восседал Хьюго.

– Спасибо! – обратилась она к залу. – Спасибо всем без исключения. Как некоторые из вас, возможно, знают, судьба у этой пантомимы непростая. Но я думаю, на этот раз, в виде исключения, я могу с уверенностью сказать, что все закончилось хорошо.

Аплодисменты достигли предельной громкости.

– Хьюго, – сказала Пачкуля, – я думаю, это мой звездный час.

И с этими словами она переступила через край сцены и камнем рухнула в оркестровую яму.

Глава двадцатая
Сочельник

– Опять снег пошел, – сказала Пачкуля. – Придется тебе расчистить дорожку, Хьюго. После того как приготовишь мне ужин.

– Йа, латно, – сказал Хьюго. Он стоял на стремянке и вешал игрушки на верхние ветки елки. Метла стояла внизу и подавала ему мишуру.

– Я хочу настоящий ужин для инвалида, имей в виду. Может, немного супа или яйцо всмятку.

– Йа, йа, латно.

– А пирожки еще не пора вынимать? Пожалуй, пропустим инвалидную еду. Обойдусь пирожками.

– Придется подошдать. Еще не готофы.

– Но я есть хочу! – пожаловался инвалид. – У меня после чая маковой росинки во рту не было. А мне надо набираться сил.

– Есть остатки похлепки из скунса. Большой горшок пот ракофиной.

– Не хочу похлебку, – буркнула Пачкуля. – Она там месяца три стоит. В ней зеленые штуки плавают. Хочу сладкие пирожки – немедленно.

– Йа, йа, латно, латно! Мошешь потоштать отну минуту? Хьюго, стелай то, Хьюго, стелай это, Хьюго, не забуть повесить мой чулок, Хьюго, потбрось дроф в огонь, Хьюго, сбегай купи еще рошдественских открыток. Ты не думать, что у меня и так дел нефпроворот?

– Да, но нога-то сломана у меня.

– Я ф этом не финоват.

– Еще как виноват. Ты сказал: «Чтоб ты ногу сломала». И вот, пожалуйста.

– Я ше тебе уше сто рас гофорить! «Штоп ты ногу сломать» – это старая театральная погофорка. Это не сначит, што я шелать тебе сломать ногу!

Но она ее все-таки сломала. Левую. И теперь сидела в своем любимом кресле-качалке с закованной в гипс ногой и костылем на коленях. К тому же в Рождество.

В дверь постучали, и метла метнулась открывать. В хибару влетел шквал снежинок, а вместе с ним Шельма, за плечом у нее был большой мешок.

– Сюрприз! Привет, Пачкуля. Я тебе подарок принесла.

– Правда? – Пачкуля сразу повеселела. – Что за подарок?

– Вообще-то до завтра открывать не полагается, но раз ты болеешь, я разрешаю. Вот.

Она порылась в мешке и достала нечто, завернутое в старую газету.

– Ого, – сказала Пачкуля. – Даже в подарочной упаковке.

Она развернула газету и достала большую, бесформенную кофту цвета грязи.

– Связана вручную, – пояснила Шельма. – Надеюсь, цвет тебе нравится.

– Ой, да еще как. Грязный. Прелесть. Как и все остальные грязные кофты ручной вязки, которые ты мне подарила на четырнадцать последних праздников Рождества.

– Я подумала, ты сможешь надеть ее завтра на большой праздничный обед у Чепухинды, – сказала Шельма. – Ровно в двенадцать, не забудь. Приглашены все. Обязательно надо что-нибудь принести. Кузен Вилли принесет бобы, а кузен Пьер приготовил специально для нас чудесный рождественский пудинг.

– У меня осталось немного славной похлебки из скунса, – начала было Пачкуля, но Шельма замотала головой.

– Нет-нет, Пачкуля. Ты же почетная гостья, мы все так благодарны тебе за пантомиму. Мы, кстати, кучу денег собрали. Ну да ладно. Как твоя нога?

– Болит, – сказала Пачкуля и шмыгнула носом. – Сильно болит. Только одно меня утешает.

– И что же?

– Гоблинам больнее, – с усмешкой сказала Пачкуля.

– Я как раз собиралась тебя спросить. Я знаю, что Чепухинда разрешила тебе самой их наказать, ведь ты от них столько натерпелась. Что ты с ними сделала?

– Я отдала их Туту, – со злорадством сказала Пачкуля. – Она на них практикуется работать с фонарем.

В своем клубе волшебники сидели в мягких креслах перед пляшущим огнем. На каминной полке рядком оптимистично висели чулки. Атмосфера была праздничная. Повсюду коробки шоколадных конфет, вазы с цукатами, стаканчики с дымящейся зеленой жидкостью.

Дверь тихо открылась, и в комнату проскользнул Рональд, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. С вечера пантомимы он избегал общества коллег. Не мог выносить насмешки и шуточки в свой адрес.

Он сказал, что у него грипп, и безвылазно сидел в своей холодной мансарде, еду ему приносили на подносе.

Однако сегодня Рождество, и он все-таки спустился в гостиную, на звон бокалов и раскатистый смех. Он надеялся, что о его актерском дебюте уже успели забыть. Он просто тихонько войдет и пять минуточек погреет руки у камина…

– Эй! – крикнул Фрэнк Ясновидец. – Неужто Прекрасный принц собственной персоной! Где же вы пропадали, Ваше Королевское Высочество?

– У меня вроде грипп, – пробормотал Рональд.

– Ой-ой-ой, сожалею. Небось, подхватили от какой-нибудь из принцесс?

Он подмигнул, и все, кроме Рональда, зашлись в приступе сиплого смеха.

– Слушайте, – резко сказал Рональд. – Я не хочу об этом говорить, ладно? Я не собираюсь все Рождество быть мишенью для ваших шуток. А теперь прошу меня извинить, я пойду к себе…

– Подожди, подожди, не кипятись. Что думаете, джентльмены? Отдадим ему сейчас?

– Да, давай, – поддержал его Дейв Друид. – Пусть возьмет. Может, повеселеет.

Только тут Рональд заметил большой яркий сверток посреди гостиной.

– Это мне? – спросил он.

– Тебе, – хором отозвались волшебники.

– Мы все скинулись, – пояснил Фред Воспламенитель.

– Давай, – ободрил его Джеральд Справедливый. – Разверни.

И Рональд открыл подарок. Он сорвал подарочную бумагу, снял с коробки крышку и заглянул внутрь. От увиденного в горле у него встал ком и на глаза навернулись слезы благодарности.

– Ox, – сказал он. – Ох. Спасибо вам большое-пребольшое. Это именно то, что я хотел.

В коробке был стул. С резной спинкой. И подушкой с кисточками. И табличкой с его именем. «Рональд Великолепный».

Похоже, Рождество будет не таким уж и грустным.

Далеко-далеко, где-то в Нижних Туманных горах, стоит замок Великого Гоббо. Сегодня там грандиозное веселье. Бал-маскарад, ни больше ни меньше.

Великий Гоббо сидит в большом зале на возвышении, у стены. Сразу видно, что это Великий Гоббо, а не кто-то там, – у него золотые брекеты, а поверх шапки с помпоном – корона. Гоблинессы-служанки в розовых бикини подают ему виноград, в точности как описывал Пузан.

Зал битком набит гоблинами всех форм и размеров. Всю ночь они танцевали под ужасающие звуки, производимые трио «Гоблинарии» (инструменты у этого энергичного ансамбля такие: сигнализация, крышка от мусорного бака и классная доска – по ней скрипят ногтями).

Пришла пора вручать приз за лучший костюм. Великий Гоббо хлопает в ладоши, требуя тишины, и окидывает взглядом толпу. Зрелище не вдохновляет. С ветками и птичьими гнездами особенно не развернешься. В зале десятки Рэндольфов Красноносых как бишь их и Златолысок.

Только одна компания выделяется из общей гоблинской массы. У них костюмы по крайней мере оригинальные.

Они с головы до ног в синяках. Как минимум у троих фингалы, у двоих боксерские уши. Руки-ноги забинтованы, все остальное в пластырях. Выглядит невероятно правдоподобно.

Великий Гоббо манит их пальцем. Бормоча «Чё, мы? Он чё, нас зовет?», забинтованные кое-как ковыляют к помосту и благоговейно предстают перед своим великим вождем.

Выковыривая из зубов виноградную косточку, Великий Гоббо с минуту молча их рассматривает.

– Кого изобдажаете, падни?

Гоблин с покореженной кастрюлей на голове нервно прочищает горло.

– Как вы видите, Великий Гоббо, у нас гдупповой костюм. Мы изобдажаем бедных, невинных гоблинов, котодые, соведшенно де по своей вине, спутались с шабашем злобных ведьм. Мы – стдашное пдедупдеждение вам всем. Мы называем себя Стдашные Пдедупдеждатели, сэд.

– Мне ндавится, – сказал Великий Гоббо. – Необычно. Ново. Без веток. Пдисуждаю вам педвый пдиз.

Он махнул рукой, и в зал торжественно внесли огромный плетеный короб и плюхнули к ногам победителей. Под крышкой оказался годовой запас консервированного крапивного супа!

– Ого! – выдохнул Красавчик, не веря своему счастью. – Так бного! Ну и попидуем же мы в Дождество!

Только добравшись домой, они сообразили, что у них нет открывашки. Но это уже другая история.

Ну вот мы и подошли к счастливому концу. Что может быть чудесней, чем Непутевый лес в канун Рождества, когда на крыши домов, где все спят, мягко падает снег. Спит даже Пачкуля. Она лежит в море пирожковых крошек и видит сон о том, как едет верхом на пятнистой карнавальной лошади по огромной сцене, и в ушах у нее звенят аплодисменты и крики «Браво!».

Рядом, на подушке, свернулся клубочком в чехольчике для чайника Хьюго (это его любимый спальный мешок). В изножье кровати висят два чулка. Один размером с почтовую марку, другой очень большой. К большому приколота записка. В записке написано: «СЛОМАНАЯ НАГА. НИ СКУПИЦА».

Пока что оба чулка пусты. Но это ненадолго. Издалека уже доносится знакомый серебристый звон колокольчиков. Они все ближе…

Пожалуй, нам пора.

Ведьма Пачкуля и конкурс «Колдовидение»

Программа передач Колдовидения

18.00 Хибарный вопрос

Зомби красят комнату – и смотрят, как сохнет краска.

19.00 Новости с Шериданом Немочем

Скелет с Золотым Голосом расскажет вам обо всех новостях Непутевого леса.

Далее – прогноз погоды с шикарной Брендой.

19.30 Бородатые тоже плачут

Гнадин влюблена в Гнормана, который тайком встречается с Гнометтой, которая тайно сохнет по Гневиллу…

Повтор завтра в 12:00.

20.00 Болото чудес

Кому из жаб-помощников удастся дойти до суперигры?

21.00 Гоблины и тачки

Чокнутые горные гоблины устраивают гонки на старых раздолбанных машинах. Никаких правил, ноль мастерства, сплошные аварии

22.00 Остаться в мертвых

Самолет с нежитью терпит катастрофу, и пассажиры-зомби оказываются в таинственном промозглом болоте.

НЕ ПРОПУСТИТЕ – ЗАВТРА ВЕЧЕРОМ

ГРАНДИОЗНЫЙ КОНКУРС ПЕСНИ «КОЛДОВИДЕНИЕ»!

Не упустите свой шанс – подайте заявку на участие в

КОНКУРСЕ ПЕСНИ «КОЛДОВИДЕНИЕ»

Только новые песни

Потрясающие призы!

Участвовать могут все желающие – КРОМЕ ГОБЛИНОВ