Текст книги "Нам нельзя (СИ)"

Автор книги: Катя Вереск

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Тихо, Линк, тихо… – Галка накрыла мою руку теплой ладонью. – Все будет хорошо, слышишь? Разберемся мы со всем, и Женька никуда не денется. Будет брыкаться – бабулю подключим. Ты что, нашу бабулю не знаешь?

Я прыснула и утерла слезы.

– Думаешь, она поможет?

– А чего бы ей не помочь? Я и сама скажу ему пару ласковых. Пусть только попробует смыться. И не смей, слышишь, не смей даже думать об аборте! Сделаем тест у генетиков, если ты так боишься, но даже не думай убивать ребенка! Подумай, что скажет Женя, если об этом узнает? Мне кажется, он рад не будет.

Она была права.

– Галка, ты у меня самая лучшая, – просопела я, шмыгнув носом.

– Ой ладно, перестань. И между прочим, на свадьбе вы круто смотрелись вместе. Теперь я поняла, чего у вас были такие лица… – Она улыбнулась и покачала головой. – И как я сразу не догадалась? Все совала тебе бедного Гошу. Он, кстати, влюбился в тебя по уши, до сих пор звонит и спрашивает.

– Передай ему, что он опоздал. Я уже с багажом. Хотя если дамы с историей ему интересны, то я готова.

Галка смерила меня взглядом.

– Ты подожди, Женя не согласится тебя отдавать. Теперь буду думать, что подарить вам на свадьбу, Соколова Элина Николаевна.

Было приятно, что Галка восприняла новость вот так: спокойно и оптимистично. Мне бы ее настрой… У меня самой в голове крутились разные сценарии, и далеко не все из них заканчивались свадьбой.

Галя помолчала. Свернула на перекрестке и встроилась в крайнюю правую полосу, где было меньше машин. Небо затянули тучи, и лобовое стекло усеяли черточки капель. Резинки дворников проползли со скрипом, размазывая грязь с боков.

– Но со свекровью тебе, конечно, не повезло, – сказала Галя, и мы расхохотались. – Слушай, если она будет козлить, скажи мне. Мы с мамой быстро разберемся.

– И маме тоже пока не говори! – торопливо вставила я.

– А когда ты собралась ей сказать? Когда ребенок в сад пойдет?

Галка ударила по рулю, и я подпрыгнула от резкого гудка. Машина впереди сдвинулась, уступая нам полосу на поворот. Наш «рено» газанул, и мы снова помчались по выделенной полосе, собирая штрафы.

Затем опять резко затормозили.

– Галк… – пискнула я, вцепившись в подлокотник.

– Что?

– Меня тошнит.

32 (обновление от 4.09)

Галя

Прием проходил в галерее в центре Москвы. Пришлось навернуть по прилегающим улицам круга четыре прежде, чем я нашла место для парковки. Втиснув свой немытый «рено» между «геликом» и новой «ауди», я переобулась (тапочки прочь, привет туфли на двенадцатисантиметровом каблуке) и выбралась из машины, стараясь не испачкать подол юбки. Взглядом победителя окинула белые ступени и стеклянные двери галереи, за которыми уже скидывали пальто молоденькие и не очень дамы. Они оценивали друг дружку и рыскали взглядами в поисках главной звезды выставки – Герхарда Гейне, восходящей звезды дизайна, которого в этом году желала получить каждая фирма.

Очень много пиарщиц на один квадратный метр. Но ничего, я и не таких конкуренток укладывала на лопатки.

Оставив пальто в гардеробе, я прошла на второй этаж и заняла место у странного арт-объекта, похожего на белого червя с зубами. Вдоль стен тянулись два стола, уставленные канапе, корзиночками с икрой и бокалами с вином. Гости стояли небольшими компаниями, Герхарда среди них не было. Либо он еще не приехал, либо его уже утащила поговорить какая-нибудь ушлая пиарщица.

– Привет, – сказали мне.

Я обернулась и встретилась взглядом со стройным блондином в идеально сидящем темно-синем «бриони» и рубашке, расстегнутой у горла на пару пуговиц. Взгляд его карих глаз был теплым, располагающим.

Андрей, вот как его звали. Друг Женьки и соучредитель фирмы, где я сейчас работаю.

Могла ли я ответить ему «привет», или же следовало держаться более официально?

Я решила выбрать нечто среднее.

– Добрый вечер! – сказала с улыбкой. – И вы решили посмотреть на Герхарда?

Андрей поморщился.

– Давай на «ты», окей? Я же не старый дед. Как дела?

– Хорошо, – я быстро перешла в рабочий режим. – Подписали три контракта, с одним точно выйдет хорошая реклама, так как бренд продвинутый. Их аудитория насчитывает более…

– Да я не про работу, – перебил меня Андрей, закатив глаза. – Ты же сестра Лины? Как у нее дела? А то они с Женькой давно не заезжали.

Оп-па. Значит, он знает?

Я пообещала надрать Лине уши сразу же, как ее увижу. Надо же, друзья Женьки знают, а мне она сказать не могла, пока не залетела?! Ну она у меня получит…

– Все хорошо. У нее сейчас работа началась, и все такое…

– Да, она же в школе работает, – кивнул Андрей. Заметив, что я с пустыми руками, он принес мне бокал вина и тарелочку с закусками, и поставил все это на белого червя, сделав из него столик. Подумав, я пригубила вина и сунула в рот канапешку. Ладно, немного вина беременным можно. Красное же, хорошее. И я не собиралась на него налегать… В отличие от икорных корзиночек, которых я попросила еще, с запасом.

Андрей тоже их уминал.

– Я сегодня без обеда, – сказал он, словно извиняясь.

Так мы ели, попутно обсуждая наряды гостей и то, куда запропастился Герхард. Андрей обещал меня с ним познакомить, Герхард оказался его хорошим другом. И почему я в этом не сомневалась? Андрей интриговал меня все больше.

– Как ты думаешь, у Жени с Линой все серьезно? – спросила я после дамы в алом боа, насмешившей нас так, что мы едва не подавились закуской.

Андрей задумался.

– Я думаю, что это надолго, – наконец сказал он. – Хотел бы надеяться.

Он тихо рассмеялся, и я тоже невольно улыбнулась. Этому парню было невозможно не симпатизировать.

И тут, стоило мне расслабиться, а Андрею уйти за добавкой, как я увидела его.

Михаил Юрьевич, бывший клиент, из-за которого меня уволили с предыдущего места работы! Поганый извращенец! Что он здесь делал?! Хотя ладно, я видела, что он делал. Жрал, пил и щупал за задницу тощую модель на две головы выше него.

Я вся похолодела, не знаю уж, от гнева или страха. С одной стороны хотелось спрятаться, с другой – подойти и выцарапать мерзавцу глаза.

– Он тебе не нравится, да?

Я даже не заметила, как Андрей вернулся. С трудом придя в себя, я кивнула.

– Он слишком распускает руки.

– Даже так? – Бровь Андрея изогнулась. Поставив бокалы на спину червя, он двинулся своей плавной кошачьей походкой прямо к Михаил Юрьевичу.

Стоп, что? Что он задумал?

Я поспешила за ним.

– Андрей, не надо, – прошипела ему на ухо.

– Не волнуйся, мы просто поговорим, – ответил мне Андрей. Его улыбка оставалась безмятежной, но во взгляде теперь блестела сталь.

– Здрасть, Михал Юрьч, – сказал он, приблизившись к олигарху. – Как дела?

Казалось, тот сейчас подавится оливкой. Впервые я видела на его лице… страх? Да быть того не могло! С чего бы такому серьезному дядьке бояться Андрея?

Но он боялся. С опозданием, Михаил Юрьевич расплылся в подобострастной улыбке, ухватил руку Андрея и крепко ее пожал.

– Здра-авствуй, Андрей! Как я рад тебя видеть. – Он шлепнул модель по попке. – Иди погуляй.

Модель окинула нас безразличным взглядом и удалилась, медленно переставляя тощие ноги.

Меня Михаил Юрьевич предпочитал не замечать. Я не была против.

Но Андрей так не думал.

– А это Галя, – он указал на меня. – Помните Галю?

– А как же. Помню, – закивал Михаил Юрьевич. – Как дела, Галюш?

Я промолчала, даже не пытаясь быть приветливой. Пошел он, этот говнюк.

Говнюк сделал вид, будто все в порядке.

– Что же, теперь Галина у тебя работает? – спросил он у Андрея.

– Да, и прекрасно справляется. Лучший начальник отдела.

Что и говорить, мне было приятно, что Андрей отметил мои деловые качества, а не красоту. Обычно мужчины замечали лишь сиськи и не воспринимали женщин-менеджеров всерьез.

Я снова оглядела «бриони» и маникюр на его пальцах. Может, Андрей гей?

Он тем временем расточал улыбки.

– Слышал, у вас была проверка. Налоговая, все дела.

– Да, как обычно. – Михаил Юрьевич махнул пухлой рукой. – Все решили уже.

Андрей покивал, отпил вина из бокала.

– А я слышал, там нашли что-то, – бросил как бы невзначай.

– Как нашли? – побелел Михаил Юрьевич.

– Ну вот я сейчас позвоню, – Андрей достал телефон и покрутил его в руке. – И найдут.

Такого поворота не ожидали ни я, ни олигарх.

– Зачем? Андрюшенька, но у нас же договоренность.

– А затем, что…

Андрей склонился к уху Михаила Юрьевича и что-то прошептал. Тот поменялся в лице – покраснел, затем побледнел и, наконец, позеленел. Андрей выпрямился и улыбнулся.

– Понятно?

Михаил кивнул.

– Не надо было так, – прошептала я, когда мы отошли. Неужели он это из-за того, что я ему сказала?

– Я сделал это не из-за тебя. – Андрей опустил на меня взгляд. Миг – и тот снова потеплел, будто весь лед истаял. – Ну, не совсем из-за тебя.

Он предложил мне локоть, и я после недолгого колебания взялась за его руку.

– Пойдем, натаскаем еще икры, – предложил он и повел меня к столам. – А то все разберут.

33 (обновление от 5.09)

Лина

«Каждая будущая мама испытывает тревогу за здоровье своего малыша. Можно ли на ранних сроках беременности узнать, все ли у него в порядке? Современная медицина отвечает на этот вопрос положительно. В распоряжении акушеров-гинекологов и генетиков множество диагностических методов, позволяющих с большой вероятностью судить о наличии пороков развития, когда ребенок находится в утробе матери…»

И бла-бла-бла, и ла-ла-ла. Сколько страниц и сайтов я пролистала в поисках анализов. И все варианты казались либо опасными, либо бесполезными. Самым популярным и безопасным казался амниоцентез – когда иглой делают прокол в животе и забирают немного околоплодной жидкости. Но мне даже представить такое было трудно, сразу становилось дурно. Как вообще хоть кто-то мог на это идти?

Боже, какой-то кошмар.

В любом случае, у меня на моем сроке ничего брать не могли, нужно было ждать пятнадцатой недели. К тому времени уже вернется Женя, у меня подрастет живот, и сказать о беременности все равно придется. Но зато он сможет поехать и меня поддержать…

Если конечно, не сбежит от перспективы стать отцом.

С анализом тоже оставались вопросы. Что если игла заденет малыша? Что если они занесут какую-нибудь инфекцию во время процедуры? Или что-то повредят, и произойдет выкидыш?

Знаю, еще пару недель назад я рвалась делать аборт, но теперь во мне все сжималось от одной мысли о потере ребенка. Я не могла остановиться и представляла себе, каким он будет, когда родится… А может, это будет девочка? Пухлая, розовощекая девочка с карими, как у Жени, глазами и маленькими пальчиками, которыми она будет хватать меня за волосы. Третью комнату Жениной квартиры мы могли освободить, перекрасить стены в какой-нибудь нежно-желтый, купить кроватку – белую, я видела такую в торговом центре на третьем этаже…

Я не могла остановиться.

И чем дальше заходила в своих фантазиях, тем страшнее становилось при мысли, что все это могло лопнуть мыльным пузырем в мгновение ока. Анализ мог показать отклонения. Или оказаться неверным – не выдержав, я опять полезла на форум, где увидела про 70% ошибочных результатов. Зачем, зачем я это сделала?

– Ну дура же, – мрачно констатировала Галка, когда я в слезах и соплях позвонила ей вечером. – Ты сначала сходи ко врачу, она тебе все популярно объяснит. А то начиталась она форумов…

– Врачи тоже, знаешь… – Я шумно высморкалась в салфетку. – Один говорит одно, другой – другое.

– Но это не повод вообще к ним не ходить, а слушать каких-то ноунеймов на форуме. Все будет хорошо.

– Угу, – я пробежалась пальцами по листочкам с сочинениями семиклассников, стопкой лежащим на столе. – Как у тебя на работе?

– Хорошо. Вчера, кстати, встретила Андрея, Жениного друга.

– О? – осторожно удивилась я.

– Да, – голос Гали стал ехидным. – И он спрашивал, как у тебя дела.

Я сморщила нос. Ох, как неудобно получилось…

– Галь, Женька меня тогда сам привел в компанию… Я не знала, что так получится. Я вообще не хотела никому…

Галка рассмеялась.

– Да ладно тебе, я не обижаюсь. Просто оттаскаю за уши, когда увижу, и будем квиты. Он, между прочим, очень за вас рад и рассчитывает, что вы проживете долго и счастливо. Скажи, – Галка понизила голос, – он голубой?

– Что? Нет!

Я знала, что у Андрея периодически появлялись пассии, но он быстро с ними расставался. «Не совпали характерами», – так говорил Андрей со своей милой улыбкой. «Все эти телочки ему на одну ночь», – так говорил Женя, и мне казалось, что это ближе к правде. Андрей гулял, как мартовский кот, и уж точно не мог быть геем.

– А что за интерес? – Я откусила бутерброд. Сегодня мой малыш хотел докторской колбасы. – Тебе надоел Паша, и ты решила уйти к Андрею?

– Конечно, одного блондина на другого, – Галка фыркнула. – Нет, просто он такой…

– Странный, – закончила я за нее. – Есть такое. Но у Жени вообще все друзья странные. Взять хотя бы Настю…

– Мисс Бандажное платье, – съязвила Галка.

– Да-да. Вот это странно: каждый день выглядеть так, будто в клуб собралась. Или забыла после него переодеться.

– Лина, пойми, она просто ищет спонсора. Такого милого дядечку с пузиком, чтобы тискал и за все платил.

– Да она, вроде, и так обеспеченная. У нее родители – шишки в министерстве.

– Ну тогда у нее просто недоебит или тотальное отсутствие вкуса. Другие диагнозы я ей, к сожалению, поставить не могу.

– Галка, я тебя люблю, – проурчала я в трубку, и Галка снова звонко рассмеялась.

– Лучше скажи это Жене.

Поболтав с Галей, я с тоской посмотрела на листы с сочинениями. Надо было их проверить, но пока не хотелось даже приступать. Хотелось включить романтическую комедию, налить чаю, нарезать еще бутербродов с колбасой и смотреть, пока за окном шуршит дождь. А еще можно было закутаться в Женину толстовку и вдыхать его терпкий запах.

В общем, именно это я и сделала. Сочинения могли пару часиков подождать.

Комедия оказалась довольно-таки интересной, и я даже стала переживать за героя, который никак не мог сойтись со своей любимой. Все время попадал в нелепые ситуации и с трудом из них выбирался только для того, чтобы угодить во что-нибудь снова. В общем, совсем как я с Женей. Щеки горели каждый раз, как вспоминала себя на даче. Как я прижалась к нему у костра, а он с перепугу вскочил помогать папе жарить уже готовый шашлык. Как Женя мне признался потом, он боялся, что у него при всех встанет. Женя тоже горел, когда мы сидели рядом.

Наверное, он почувствовал, что я о нем думаю. Зазвонил телефон, и на заставке высветилось его фото: растрепанные волосы, сощуренные глаза и колючий взгляд.

Я быстренько поставила фильм на паузу и взяла трубку.

– Как ты? – ласково спросил Женя, и я вся растаяла.

– Хорошо. Твоя мама пока не приходила, все спокойно.

Да, первые дни я шарахалась от каждого хлопка лифта на этаже. Все казалось, что сейчас откроется дверь квартиры, зайдет тетя Люда и спросит, что я делаю в Жениной квартире. У меня даже было заготовлено оправдание на этот случай: мол, пришлось съехать из квартиры, которую я снимала, а новую не нашла пока. Вот Женя и дал мне ключи, чтобы я пожила, пока он в отъезде.

– Да не бойся ты ее, – засмеялся Женька. – Съест она тебя, что ли?

– Не съест, но покусает точно.

Мы помолчали в трубку.

– Как погода в Лондоне? – спросила я, не желая слушать тишину.

– Я скучаю по тебе, – хрипло ответил мне Женька, и мое сердце сделало кульбит. Так хотелось сказать ему про беременность…

Но такие вещи нельзя сообщать по телефону.

– Приезжай поскорее, – сказала я вместо этого. – Мне тоже очень тебя не хватает.

– Приеду уже на следующей неделе, – сообщил мне Женька. – Переговоры закончились раньше, доделаю дела и встречай меня в аэропорту.

– Обязательно встречу, – пролепетала я и погладила живот.

– Едет твой папка, – тихо сказала малышу, когда повесила трубку. – Скоро будет с нами.

И мне вдруг стало так хорошо и спокойно, как не было никогда в жизни. Ощущение покоя разлилось внутри, заполнило мои легкие, очистило голову от ненужных и темных мыслей.

Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо. Женька едет домой.

34 (обновление от 6.09)

Лина

– Приехали.

Таксист щелкнул «окончание поездки» на телефоне, и тот показал сумму поездки.

– С вас тысяча двести.

Я отстегнула нужную сумму, попрощалась и выбралась из машины. Надо мной навис терминал, яркий и светлый на фоне ночного неба. Здание аэропорта завораживало меня каждый раз, как я его видела. Хотелось сесть и улететь куда подальше, туда, где тепло и шуршит море. Сама-то я нечасто куда-то летала: на наши юга ездила поездом, а за границей была всего пару раз, в Турции.

Над козырьком терминала пролетел ярко-зеленый самолет. Набрав высоту, он скрылся за облаком, а мне захотелось взлететь следом и коснуться его рукой. Интересно, куда он направлялся? Если бы я только могла, то путешествовала бы все время. Вместе с Женей и ребенком, посетили бы Азию, и Африку, исколесили все страны Европы… Мечты-мечты.

Пока я даже не знала, как с ними управляться – с ребенком и Женей, – а не то что путешествовать. Поменьше фантазий, Элина Николавна. И побольше здравого смысла. Может, и ребенка никакого не будет.

Женькин самолет уже приземлился, и я заняла позицию у выхода прибывших. Очень боялась, что не замечу его – люди выходили стайками, останавливались прямо передо мной, заслоняя весь обзор…

Но я все-таки заметила его сразу. Высокий и крепкий, Женька выделялся на общем фоне так, что на него таращились все девицы в зоне ожидания. Одет он был по-дорожному: клетчатая фланелевая рубашка, джинсы, мокасины, на плече рюкзак. Ну и знакомый чемодан-гроб, в который можно было спрятаться целиком.

– Привет, – сказал он, бросил все сумки, обнял меня и жадно поцеловал, так, что у меня даже ноги ослабели. Как же я по нему соскучилась! Я чмокнула его в колючий подбородок, затем в обе щеки. Зажмурилась и рассмеялась, когда он сделал то же, пропустив мои волосы через пальцы. От его прикосновений по всему моему телу побежали мурашки.

– Пойдем в машину, – сказал он, закинул рюкзак на плечо и пошел к стоянке.

Свой «мерс» Женя припарковал на платной стоянке аэропорта. За три недели наверняка набежала приличная сумма, но, видимо, комфорт Женя ценил дороже. Согрев машину и усадив меня на теплое пассажирское сиденье, он уселся рядом и пристегнулся.

– Сейчас к Андрею заскочим, и домой, – сказал, сдавая назад, чтобы выехать из общего ряда.

Я вздрогнула. К Андрею? Как к Андрею? Мои шансы сообщить Жене важную новость, испарялись с каждой минутой.

– Прямо сейчас?

Видимо, он услышал разочарование в моем голосе. Притормозив, он повернулся ко мне.

– Мне только бумаги завезти, Линок. Надо запустить проект уже завтра с утра, а Андрюхе нужны оригиналы документов для оформления. Мы быстро, ладно?

Вздохнув, я согласилась. Мужчины, что поделать? Работа прежде всего.

Но сидеть спокойно мне не удавалось. Я теребила сумочку, лежащую на коленях, смотрела в окно, кусая губы, прислушивалась к ощущениям в животе. Живот хотел есть и в итоге громко заурчал, отчего я покраснела.

– Что-то не так? – Женя внимательно посмотрел на меня. – Ты чего ерзаешь?

Я снова принялась теребить сумку. Внутри все дрожало, как натянутая струна. Как же хотелось есть… К концу беременности я грозила стать похожей на колобка.

– Мне надо кое-что тебе сказать, – не выдержала я. – Очень важное.

– Ты меня заинтриговала. – Женя задумался. – Тогда давай где-нибудь поедим, и ты мне все расскажешь. А потом уже к Андрею. Идет?

Не так я представляла себе наш разговор, но никогда ничего не бывает идеально, верно? В незнакомой обстановке мне, может, даже будет проще.

Женя остановился у ресторана на Белорусской, недалеко от Галкиной квартиры. Я даже подумала, что это хорошо. Если что – если вдруг Женька отреагирует не так, как мне представлялось, – то я сразу пойду к Галке и переночую у нее. Худший вариант развития событий, конечно, но готовый план действий на случай худшего варианта почему-то успокаивал.

Мы заняли стол у окна. Женя сел на стул, я же устроилась на диванчике, отгородившись салфетками и миской салата, и принялась хрустеть, поглядывая на Женьку искоса.

Он задумчиво оперся щекой на кулак.

– Нет, с тобой точно что-то не так, – проговорил. – Давай, рассказывай.

– Сейчас, – кивнула я и заказала чаю, мяса и маленький кусок яблочного пирога. Ладно, не маленький, но мне очень хотелось его попробовать. Доев салат и надкусив для храбрости пирог, я наконец выложила все, как есть. Вывалила, как на духу.

– Ты скоро станешь папой.

Женя положил вилку, не успев донести ее до рта. Посмотрел на меня так, будто у меня вдруг выросли рога.

– И как скоро? – поинтересовался он.

Я пожала плечами.

– Где-то через семь с половиной месяцев. Плюс-минус.

Судя по Жениному взгляду, рога с моей головы упорно не исчезали. Затем он шкодливо ухмыльнулся и накрыл мою ладонь своей.

– Ты рад? – спросила я, уже ничего не понимая.

– Шутишь? – Женя даже удивился. – Я в восторге!

Он пересел ко мне на диванчик и поцеловал так, что у меня внутри снова все вскипело.

– Но только надо будет сделать анализ… – заторопилась я, оторвавшись от его губ. – Сходить к генетику, чтобы он сказал, можно ли делать амниоцентез… Это такая штука… Такой анализ, когда берут иглу…

– Сделаем, – невозмутимо прервал меня Женя. – Если тебе так будет спокойнее – сделаем все, что надо.

Я обняла его крепко-крепко и зарылась лицом в теплую фланель рубашки. Женька уперся подбородком мне в затылок, приобнял одной рукой. Так мы и сидели, греясь друг о дружку. Негромко играла музыка, пахло мясом и яблочным пирогом, и мне вдруг остро захотелось к бабушке на дачу. Чтобы мы собрались у костра, как тогда, всей семьей. Чтобы Женя был рядом, держал меня за руку, и не нужно было прятаться. А наши дети играли в саду…

– Все будет хорошо, Жень? – пробубнила я во влажную от дыхания ткань.

Женя вздохнул: грудь приподнялась, и опустилась, сердце застучало чуть быстрее.

– Все будет даже лучше, – ответил он. – Обещаю.

35 (обновление от 7.09, часть 1)

По дороге к Андрею мы молчали. Как бы Женя ни старался показать, что все хорошо, я видела – моя новость его потрясла. Он сосредоточенно следил за дорогой, а по щекам ходили желваки.

Он просто пытается понять, старательно утешала я себя. Ничего страшного.

Но все-таки было тревожно видеть, что он тоже боится. Хочет меня поддержать (и как же я любила его за это), вида не показывает, а страх все равно лезет наружу. Он был виден в Женькиных сжатых губах, в руках, сжимающих руль.

Я сглотнула горький ком и отвернулась к окну. Как же все это не вовремя.

У Андрея как всегда сидели гости. Сегодня он был одет как-то даже по-деловому: в белой рубашке и брюках. Правда, рубашка была расстегнута на пару верхних пуговиц и свободно болталась поверх штанов, но все же. В гостиной я успела заметить худенькую симпатичную блондинку в окружении трех амбалов в черных костюмах. Андрей сделал едва заметный знак, и амбалы увели ее куда-то в дальние комнаты.

– А это кто? – спросила я, опираясь одной рукой на стену, а другой стаскивая туфлю.

– Моя родственница из Калуги, – мило улыбнулся Андрей и придвинул стул. – Да ты присаживайся, так же неудобно.

Я присела, все еще косясь на коридор, в котором исчезла блондинка. Никакая она не родственница, в этом я была уверена. Во-первых, вряд ли у Андрея есть в Калуге родственники. Во-вторых, родственников не уводят под ручки секьюрити, как какого-то политика или звезду.

Может, и правда, это была какая-то звезда, с которой Андрей спал? А мы нагрянули, как снег на голову.

– Мы невовремя? – спросил Женя, словно услышав мои мысли.

– Нет, все хорошо.

Андрей пригласил нас в гостиную. Там на диванчиках уже расположились Настя (приросла она к тому дивану, что ли?), еще какой-то тощий парень, представившийся Шустрым (очень подозрительный, в девяностых такие водили черные бумера и носили малиновые пиджаки), и неизменный Леня, который спал, закинув ноги на подлокотник кресла. Его нос был испачкан чем-то белым.

– Чего-нибудь будете? – Андрей прошел в зону кухни и чпокнул пробкой, откупорив бутылку вина. – Лина? Твое любимое, красное.

– Нет, спасибо, я не… Мне нельзя, – смутившись, брякнула я. И тут же почувствовала на себе цепкий взгляд Насти.

– А что такое? – спросила она, подавшись ко мне с неестественной, будто приклеенной улыбочкой. Черт, она меня пугала. Мегера крашеная.

– Антибиотики, – я пожала плечами. – Нельзя пить, когда таблетки принимаешь.

Кивнув, Настя откинулась обратно на пухлую спинку дивана, все еще продолжая изучать меня взглядом. Я же ей не нравилась? Какое ей дело, что я не пью?

Я даже разозлилась сама на себя. Вот так и надо было ей ответить, а не мямлить что-то под нос.

Приобняв за талию, Женя повел меня на кухню к Андрею. Тот раскинулся на стуле, вытянув и скрестив длинные ноги. В пальцах он уже держал бокал вина.

– Я привез документы, – Женя вручил ему пухлую полупрозрачную папку.

С Андрея тут же слетела вся расслабленность. Он отставил бокал, раскрыл папку и принялся перебирать бумаги, внимательно вчитываясь в каждую. Мгновенный переход из режима отдыха в деловой, я даже позавидовала.

Пока они с Женей обсуждали дела, я отошла к окну. Периодически я ловила на себе взгляды Насти и молилась, чтобы та не вздумала ко мне подойти. Не хотелось ее допросов и фальшивого внимания. Я-то знала, чего, а точнее, кого ей надо. Я для нее лишь преграда на пути к Жене, на котором она, казалось, была помешана. Могла же получить любого мужика! Но нет…

Хотя, в этом я ее понимала.

Я тоже была на нем помешана.

– Жень, все в порядке? – тихо спросила я позже, когда мы приехали домой.

Мы лежали на кровати, разморенные бурным сексом и теплым душем. Я прижалась щекой к его груди и задумчиво перебирала иглы его влажных волос. Женька гладил меня по спине – ме-едленно вел кончиками пальцев от лопаток вдоль позвоночника, так, что по телу сбегали мурашки. О чем-то бурчал телевизор, какая-то программа про новинки техники. Женька любил смотреть этот канал.

– В смысле? – хмыкнул он, посмотрев на меня.

– В смысле насчет беременности. – Я вздохнула. – Надо родителям сказать.

– Надо – значит, скажем.

Его взгляд снова вернулся к экрану.

Это меня возмутило.

– Ты себя ведешь, как будто тебя это совсем не трогает.

Несправедливое обвинение, конечно же, я знала, что это не так. Что он волнуется и тоже боится. Но мне хотелось хоть какой-то поддержки с его стороны.

Ну поговори со мной, не надо делать вид, будто волнующие меня вещи – это фигня!

И мои мечты сбылись. Женька выключил телевизор и обратил на меня все свое внимание.

Точнее, зацеловал и защекотал так, что стало больно дышать.

– Что за разговорчики, Лин? – рыкнул он, кусая меня за попу.

– Женя, прекрати! – прохохотала я.

И что за дурацкая манера – любой серьезный разговор сводить на смех или секс? Вот же… такой же несносный, как и в детстве, честное слово!

Женька навис надо мной, и я нежно погладила его по щеке.

– Ты что думаешь, я железный? – спросил он. – Ясно, родители рады не будут. Но это наш выбор, Линок. Наша жизнь, да? А не их.

Я кивнула, а на глаза даже слезы навернулись. Вот же… Забеременев, я действительно стала плаксой-ваксой, любое сентиментальное шоу по ТВ или дождик за окном – и вот, пожалуйста, я реву. Но плакать при Женьке я никак не собиралась, и потому чмокнула его в нос и выскользнула из его объятий.

– Я попить, – сказала. Вылезла из-под одеяла и поежилась – в квартире было прохладно. Осень пришла, а отопление еще не включили, самое пакостное время. Так что я накинула Женину белую рубашку и на цыпочках побежала по коридору на кухню. Быстрее-быстрее, пока не успела замерзнуть.

У двери я остановилась. Показалось, что в замке кто-то ковыряется. Царапает ключом замочную скважину и никак не может в нее попасть.

– Жень, – негромко позвала я, но он молчал. Наверное, не услышал, а крикнуть громче я боялась. И вся оцепенела, не могла сдвинуться с места.

– Жень, тут кто-то замок открывает, – снова подала голос.

И тут дверь открылась, впустив холодный воздух из подъезда.

Передо мной стояла тетя Люда собственной персоной.

36 (обновление от 7.09, часть 2)

Я сделала шаг от двери, запахивая Женину рубашку. Мне хотелось сжаться… просто исчезнуть. Как будто снова стала шестнадцатилетней, и нас застукали во время секса.

Тетя Люда наоборот шагнула вперед, тесня меня вглубь прихожей. Прикрыть входную дверь она даже не думала. Смерив меня взглядом с головы до голых ног, она презрительно скривила губы.

– Мне позвонила Настенька, но я даже не ду-у-умала, что ее слова – правда, – сказала на весь подъезд, манерно вытягивая слово «думала».

Из спальни выскочил взъерошенный Женька в одних трениках. Быстрым взглядом окинув меня и тетю Люду, он встал между нами, загородив меня собой.

– Что-то не так? – спросил у тети Люды.

Она распахнула свои водянистые глаза, хотя, казалось бы, куда уж больше – они и так все время были навыкате.

– Женя, я ду-у-умала, ты переболел! Ты же мне обещал!

Обещал? Переболел? Я нахмурилась, не понимая. Нужно спросить у Жени после.

– Мама, это мой выбор. Я люблю ее, – отрезал Женя. – И собираюсь на ней жениться.

Меня, конечно, об этом еще не спрашивали… Но против я не была однозначно!

– Что ты такое говоришь?! – тетя Люда всплеснула руками.

– То, что должен был сказать уже давно.

Такого ответа тетя Люда явно не ожидала и осела на кушетку, придавив ее своим грузным телом. Одну руку положила на лоб и прикрыла глаза.

Станиславский дважды перевернулся в гробу.

– Мне плохо, – простонала она еле слышно. – Плохо…

На миг Женя задержался – он прекрасно видел, что это трюк, причем дурно исполненный. Но все-таки пошел на кухню за водой. Все время, пока его не было, тетя Люда сверлила меня ненавидящим взглядом из-под полуопущенных ресниц.

– У него карьера, Лина, – сказала она тихо. – Мой мальчик должен строить карьеру, а не нянькать лялек.

Я хотела ответить, что она лезет не в свое дело, но вернулся Женя и протянул стакан воды. Тетя Люда едва его пригубила.

– Вызвать скорую? – спросил Женя. В его голосе не было тепла.

– Нет, – вяло отмахнулась тетя Люда. – Пройдет… Просто я слишком за тебя переживаю… Как ты мог? Как вы могли?.. Лина, в кого ты превратилась! И Женя, ты же обещал…

– Я отвезу тебя домой, – твердо оборвал ее причитания Женя. – Лин, я скоро вернусь.

Он взял тетю Люду под руку и помог ей встать. Охая-ахая, она выкатилась на лестничную площадку. Женя надел протянутые мной свитер и куртку, босой влез в кеды и вышел следом.

Напоследок он обернулся. Глаза у него были черные, злющие.

– А Настеньке влетит, – прорычал и захлопнул дверь.

Все время, пока его не было, я не находила себе места. Галка трубку не брала, в «ватсапе» тоже не отвечала. Я же металась по квартире, заламывая руки. Поймав себя на этом, начала убираться. Надо было хоть как-то занять себя, чтобы не сойти с ума.