Текст книги "Нам нельзя (СИ)"

Автор книги: Катя Вереск

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Элина Николаевна, у меня сейчас от одного твоего голоса яйца лопнут. Иди сюда…

– Только если ты не будешь меня трогать.

– Не знаю, не знаю, смогу ли… – сказал Женька и умолк, когда я коснулась его груди языком. Его дыхание стало глубоким, губы приоткрылись, напрашиваясь на поцелуй. Его запах въелся в мою кожу.

Мой любимый. Мой желанный. Мой единственный.

Ты – единственная, на ком бы я хотел жениться.

Эти слова крутились в моей голове заезженной пластинкой. А ведь правда, как было бы здорово нам пожениться! Жить вместе, ни от кого не прятаться. Вдруг это возможно? Интересно, есть ли такие пары?

Если это возможно… Я все бы отдала. Все.

Ночью, когда Женька ровно засопел, я выбралась из-под его тяжелой руки, влезла в майку и босиком пробежала к столу с ноутбуком. Включив его, набрала в «гугле»: «любовь брата и сестры». Немного подумав, добавила слово «двоюродных», щелкнула «энтер» и стала листать форумы.

На одном я нашла много похожих вопросов. Ответы были самыми разными, от воодушевляющих до отвратительных, полных злобы. И мне вдруг так захотелось с кем-нибудь – ну хоть с кем-нибудь! – поделиться… Я ведь даже с Галкой не могла поговорить откровенно. А все время молчать о своих чувствах и страхах – это же умереть можно. Просто лопнуть.

Подумав еще, я зарегистрировалась под ником Abby4355, добавила новую тему. Выдохнув, обернулась на спящего Женьку, и стала писать нашу историю.

18 (обновление от 24.07)

Друзья Жени ждали нас на шестидесятом этаже одной из башен Москва-сити. Где-то здесь работала Галка, это я знала, но и представить не могла, какого размаха этот комплекс. Со стороны он казался аккуратнее, но внутри, на бесконечной подземной парковке и в каменных холлах, у меня началась настоящая агорафобия. Такое все было огромным. Казалось, что мне здесь не место. Что сейчас ко мне подойдет консьерж – вон тот, в дорогом черном костюме – и выведет на улицу.

Но никто меня не вывел. Мы поднялись на нужный этаж, Женька позвонил в дверь и прислонился плечом к стене. Хорошо ему, он чувствовал себя в этом, как рыба в воде.

Нам открыл симпатичный блондин с нежными карими глазами. Умудрялся выглядеть ультрамодно даже в домашних трениках, небрежно заправленной футболке и сланцах. С чувством пожав Жене руку и поздоровавшись со мной, он пригласил нас внутрь.

Его квартира напоминала габаритами холл внизу. Огромный зал, переходящий в кухню, дальше виднелись проходы в другие комнаты и, по всей видимости, туалет. Вместо стен – стекла в пол, за которыми раскинулась ночная Москва, под потолком ярко горят лампы. На диване – еще какие-то парень с девушкой, видны лишь затылки и длинные ноги.

Блондин откатил гигантское зеркало, открыв встроенный за ним шкаф, помог мне снять куртку и повесил ее на плечики.

– Это Андрей, мой братюня, – представил его Женя. – Друган с какого там курса?..

– С первого, – ослепительно улыбнулся Андрей. – Весь Лондон на уши поставили.

Женька закивал, заухмылялся.

– А это Элина. Моя девушка.

Я замерла, как вкопанная.

Он с ума сошел? Опасно, опасно, как же опасно! Его друзья могут проговориться тете с дядей и…

Я глупо улыбнулась, чувствуя, как горят щеки, и протянула руку Андрею.

– Лина, очень приятно.

– А уж мне-то как приятно. Женька редко приводит к нам девушек. Элина… – Андрей задумался. – У тебя вроде так сестру зовут, да?

– Да, мы с ней тезки, – поспешила ответить я и смущенно улыбнулась. Женька нахмурился, но промолчал.

– Это Леня, – он указал на татуированного модника с аккуратно постриженной бородой, выбритыми висками и тоннелями в ушах. Леня молча кивнул и снова уткнулся в телефон.

– А это Настя, мы с ней тоже учились в Лондоне.

Ко мне подошла настоящая модель: ноги от ушей, красивая фигура, идеальное лицо и густые волосы цвета темного шоколада. У меня даже дыхание перехватило от смущения. Наверное, рядом с Настей я выглядела полной чушкой.

Интересно, Женя с ней спал? Наверняка спал, кто пройдет мимо такой красотки?

– Привет, – сказала Настя. Даже голос у нее был томный, зовущий. – Значит, ты и есть та девушка, о которой говорила Галина.

Галка рассказывала обо мне? Мы с Женей переглянулись, но пока это обсуждать не стали. И Настя как-то странно на меня смотрела. Нашла сходство с Галей? Или имеет виды на Женьку? Хотя, может, она накурилась – в пальцах Насти и Лени дымились самокрутки, источавшие сладковатый запах.

– Пить будешь? – живо сменил тему Андрей. Как истинный заботливый хозяин, он ухватил меня под руку и повел в кухонную зону. Размером она была с мою квартиру. В центре – кухонный островок, заставленный фруктами, чипсами и бутылками всех видов. Андрей стал перебирать бутылки и смотреть на этикетки.

– Есть вино, есть текила. Что будешь?

Я замялась.

– Вино. Красное, если можно.

– Можно, почему же нельзя? – ухмыльнувшись, Андрей откупорил бутылку, наполнил вином бокал и дал его мне. – Угощайся фруктами.

– Спасибо, – смущенно проговорила я и сделала маленький глоток. Вино было восхитительным, совсем не кислым.

Женька налил себе сока – он был за рулем, – и с размаха плюхнулся на диван. Я села рядом. Женя завел с Андреем долгий разговор об акциях и компании, которую, как я поняла, они открыли вдвоем. Сидящий напротив нас Леня сперва засыпал, заразительно зевая, а затем деловито высыпал из пакетика какой-то белый порошок и кредиткой выровнял его в линию. Попутно поджег еще одну самокрутку.

– Будешь? – заметив мой взгляд, он пьяно рассмеялся и сделал три дорожки. Богатенький мальчик, сразу видно – привык ни в чем себе не отказывать. Что это для него естественно.

– А, может, ты хочешь этого? – он протянул мне дымящийся косяк. – Давай, курни.

– Нет, спасибо.

– Ну что ты, – влезла длинноногая Настя. Все время до этого она внимательно слушала и щурилась, как кошка. – Давай!

– Настя, она не хочет, – отрезал Женька.

– Тогда ты, – ослепительно улыбнулась она и протянула ему свой косяк со следами помады. Мотнув головой, Женька отстранился.

– Не надо.

Рассмеявшись, словно Женя сказал что-то невероятно смешное, Настя села рядом с ним на подлокотник дивана и коротко прижалась к его плечу.

Терпеть больше не было сил, и я вышла в зону кухни. Хотелось подышать воздухом. В горле стало солоно, слезы подкатили. Я не вписалась в их компанию. Чувствовала себя ботаником на тусовке популярных учеников класса.

Город под окнами гудел, перемигивался ночными огнями. Какой-то чужой и нереальный. Холодный. Вся эта гламурная жизнь казалась мне чужой и холодной, искусственной. А Женька является частью этого. Если я его люблю, я должна принять его образ жизни и друзей…

Должна ли? Или, может, это со мной что-то не так? Любая на моем месте пищала бы от радости.

– Эй, все в порядке?

Голос Женьки раздался над ухом. Он обнял меня и положил подбородок мне на затылок.

– Все хорошо, – соврала я. Естественно, Женька мне не поверил.

– Поехали отсюда, – сказал он. – Я на твой комп фильм скачал, можем посмотреть.

– А твои друзья?..

Он заглянул в мои глаза.

– Они поймут. И все нужные вопросы мы с Андреем уже обсудили.

Вот так мы и сбежали из бетонно-стеклянного царства. С плеч будто груз свалился. Пускай моя квартирка маленькая и обшарпанная, но я чувствую себя в ней комфортно и уверенно, а это дорогого стоит.

Может, потом я привыкну к Андрею, к Лене и даже к (бррр!) Насте. Может, когда-нибудь это случится, но не так скоро, как хочется Жене.

Я приготовила домашнюю пиццу (как всегда слепила из того, что было в холодильнике – лаваш, помидоры, колбаса, кетчуп, шампиньоны, тертый сыр, и все это в духовку), мы с аппетитом ее умяли под очередную комедию, которые так любил Женька. Я сама предпочитаю детективы, всякие сериалы про полицейских и расследования в больших городах, но и комедии меня не напрягали. В одно ухо залетали, из другого вылетали.

– Хочешь, помою посуду? – предложил Женька, когда по экрану побежали титры. Я поцеловала его в знак согласия, а сама села с ноутбуком – так, чтобы Жене не был виден экран – и открыла форум.

Ответов на мой вопрос за сутки скопилась уйма. И при взгляде на первые из них я оцепенела.

«Мутантов рожать собрались, уроды!»

«Извращенцы!»

«В браках двоюродных братьев и сестер чаще отмечаются аутосомные рецессивные болезни. При этом оба родителя являются носителями наследственной предрасположенности, а сами они этим расстройством не страдают. Если дефект переходит к ребенку как от отца, так и от матери, он получит двойную ”порцию” и заболевает. У детей таких родителей вероятность развития заболевания составляет 25%».

«Я знаю дочь двоюродных брата и сестры – она психически нездорова, то ли болезнь Дауна, то ли что-то похожее. Насколько понял из-за того, что набор хромосом у близких родственников схож, вероятность уродства или психических отклонений у детей увеличивается в разы, так как при скрещивании нездоровые гены могут совпадать, а нужно, чтобы хотя бы у одного из родителей этот ген работал нормально. Нужна консультация генетика»

«Да, бывало. Всё было как в сказке! а теперь другой появился но это уже далеко не сказка…. У Вас тоже, думаю/надеюсь, это пройдет, автор ;)»

«Не знаю. Это неправильно. Буду мучиться, но это пройдет, я уверен года через 3-4.»

«Ну, ну, ну.. Инцестик такой пошёл, прям как в анонсах порнороликов!»

«Это просто страшно, поверите. У меня есть такая близкая пара, тоже не смогли себя перебороть. В результате сейчас у них малышка-инвалид, никогда не будет нормальным человеком, даже кушать сама не может. Причина-генетическая, все из-за близкородственного брака. Такого я не пожелаю любому врагу! Даже со стороны смотрет жутко. Поверьте, запрет на близкородственные отношения-не блажь, не глупая выдумка! Вы даже не представляете на что обрекаете ваших потенциальных малышей и себя вместе с ними!»

«Не слушайте ее, берегите свою любовь…А если решите завести детей, то просто сделайте цитогенетический анализ…Я надеюсь у вас всё будет хорошо, ведь так сложно сохранить свою любовь) Я вот до сих пор люблю своего Мишу, а он ушёл от меня лишь потому, что испугался своих родителей…он младше меня, когда-нибудь пожалеет о своём поступке…я очень надеюсь на это)»

«А я полчаса назад узнала что в июне у моего брата свадьба.Так выговориться некому-я сразу сюда. Мы с ним полгода вместе прожили,в одной пастели каждую ночь,слова обалденные говорил.А теперь видимо разлюбил.Мы и сейчас живем вместе все в той же квартире,только спим на разных диванах,и иногда обедаем вместе.Нам почти не о чем говорить,мы стали чужими. Я часто вспоминаю эти моменты,он научил меня счастью.А вот он похоже забыл…»*

Я закрыла ноутбук. Меня била крупная дрожь. Вот черт меня дернул написать на том форуме! Конечно, анонимно, но слова, адресованные Abby4355 ранили не меньше.

Столько искалеченных судеб… Двести сообщений, и все пропитаны болью, страхом или ядом. Мне стало жутко.

А ведь и правда, мы не сможем иметь детей. Точнее, сможем, но какие это будут дети? Это же наша ответственность…

– Что случилось?

Я вздрогнула и подняла взгляд на Женьку. Вода все еще текла, но он стоял и встревоженно смотрел на меня.

– Ничего. Все хорошо.

Женя нахмурился.

– Лина, говори.

– Скажи, ты спал с Настей? – я поинтересовалась тихо.

Женька вздрогнул, изменился в лице. Теперь он смотрел на меня, как на что-то опасное. Будто я вот-вот могла рвануть, как бочка с нитроглицерином.

– Что?

– Ну… Ты встречался с ней?

– А даже если так, какое это имеет значение? – Он пожал плечами и усмехнулся. – Это было давно, еще в Лондоне.

Меня будто оглушили. Ну конечно, что такого? Это же было давно. Это же было в Лондоне.

А теперь она просто проводит время с Женей в одной компании. Присутствует на всех вечеринках. Работает с ним в офисе.

– Ну ты чего?.. – он попытался меня приобнять одной, менее мыльной рукой и поцеловать, но я увернулась. Меня обидел его тон. Как будто я спросила что-то смешное. Он что, не понимает, что мне не нравится его общение с бывшей? Она слишком много себе позволяет. Я там сидела, как… Как пустое место. Как посмешище. Никто из его друзей не воспринял меня всерьез. Бедная девочка не их круга, не любящая траву и кокс.

– Знаешь, сегодня тебе лучше уехать, – сказала я тихо.

– Чт?.. – Женька даже не договорил. Он стоял и потрясенно смотрел на меня. Пена для мытья посуды капала с его рук.

– Я позвоню. А сейчас уезжай, – повторила я настойчиво.

Женька выключил воду, бросил губку в раковину и вылетел в коридор. Донесся стук ботинок, затем хлопнула дверь. Я осталась в тишине.

Не выдержав, я разревелась в голос. Ну вот что за дура! Взяла и устроила скандал на ровном месте! Нет бы подумать головой и не отталкивать Женю… Хотя какой смысл?

Какой вообще смысл в наших отношениях, если мы даже детей завести не можем? Проклятые ответы на форуме совсем выбили меня из колеи.

И никому не выговоришься, не поплачешь.

Я выключила свет и легла спать, но сон не шел. Снаружи жужжали машины, их фары чертили на потолке полосы, ветер задул в форточку запах дыма. Шумел дождь. Я лежала и смотрела в темноту. Оказывается, я уже привыкла спать не одна. К Женькиному большому телу и его руке на моей талии. Теперь было холодно и одиноко. Пусто.

Шел второй час ночи. Я все еще лежала без сна, когда в дверь позвонили. Как есть, в одних трусах и с красным от слез лицом, я прошла к двери, посмотрела в глазок и открыла.

Передо мной стоял Женя. Иглы влажных волос прилипли ко лбу, одежда насквозь мокрая, капли дождя на лице. Он молчал, а взгляд у него был потерянным, отчаявшимся.

Наверное, как у меня самой.

Мы даже не говорили. Перешагнув порог, Женя прижал меня к себе и поцеловал. Я запустила пальцы в его волосы, отвечая с тем же пылом. Не отрываясь друг от друга, мы попятились к кровати. Я стянула с него футболку, наощупь расстегнула молнию на штанах.

Женя накрыл меня собою, как щитом. Ласкал меня везде. Целовал каждый сантиметр моего тела, и я растворялась от его жара, растеклась по простыням, вся горела от желания. Он заполнил меня и окружил собой, и это ощущение уносило прочь от реальности, как штормовой вал.

– Я тебя люблю, – прошептала я, обвив его влажную шею руками. Женька на миг замер, затем приподнялся на руках. Навис надо мной, глаза в глаза. Свет с улицы серебрился на его лбу и приоткрытых губах.

– И я тебя, – ответил он хрипло. – Люблю уже давно.

Отзывы из интернета реальны. Сохранена авторская пунктуация и орфография

19. (обновление от 26.07)

Галя

Мохито пузырился в бокале. Пузырьки поднимались со дна, скользили мимо долек лайма и листиков мяты и, шипя, выныривали на поверхность. Я помешала в бокале трубочкой, и напиток зашипел сильнее.

Вот так. Обед – а я уже с мохито. Правда, с безалкогольным, но нервы так сдали, что я пообещала себе выпить вечером.

В кафе почти никого не было, только в углу какой-то мужчина ковырял свой бизнес-ланч. Бармен протирал стойку, официантки-киргизки тихо хихикали у окошка раздачи. А я была вся на нервах. Пришлось стиснуть ножку бокала, чтобы пальцы не дрожали.

И вот, дверь кафе распахнулась, на миг впустив толику уличного шума, и вошел Паша. При виде его у меня внутри все перевернулось, я не знала, куда себя деть. Паша, похоже, тоже: на его лице застыло напряженное выражение, желваки ходили по гладко выбритым щекам. Брови сошлись над яркими глазами. Но костюм сидел на нем прекрасно, и волосы идеально зачесаны назад, лежали мягкими светлыми волнами. Когда Паша сел напротив, рукава чуть задрались, обнажив жилистые запястья. На одном часы – мой подарок.

Зря я их тогда подарила. Говорят, это к расставанию.

А лицо непроницаемое. Типичное скорпионское.

– Привет, – сказала я, как ни в чем не бывало, словно мы с ним только сегодня утром проснулись в нашей постели.

Типичная водолейская манера.

Паша сдержанно кивнул.

– Привет, – ответил тихо и движением руки подозвал официантку. Та мигом оказалась рядом, ловила каждое Пашино слово. Я всегда поражалась его способности заинтересовывать женщин, казалось, они чуяли исходящие от него волны спокойной мужественности и слетались на него, как мухи на го… на мед.

Заказав кофе, мясо и салат, он сплел пальцы на столе перед собой и окинул меня цепким взглядом.

– Как ты?

Я пожала плечами.

– Хорошо. Устроилась на новую работу.

– Куда?

– К Женьке в компанию. К брату двоюродному.

Паша кивнул, все так же, с непроницаемым лицом.

– А ты? – я прервала неловкое молчание. Паша неопределенно повел плечом.

– Нормально. Живу сейчас у мамы.

– Почему квартиру не снимешь?

Его взгляд, казалось, вот-вот прожжет во мне дыру.

– Не хочу пока.

Надеется, что я прощу его и пущу к себе обратно? От этой мысли во мне почему-то поднялась злость. И радость. Блин, я сама не знала, что чувствую.

– Зря, у вас там тесновато. А найдешь квартиру, и маме станет попроще.

Паша сощурился.

– Да? Ты так думаешь?

– Думаю, да, – я отпила мохито и улыбнулась. Замечательный разговор складывался, ничего не скажешь. Между мной и Пашей можно было заряжать планшет.

Принесли Пашины салат и мясо, и он какое-то время занимался исключительно едой, хирургически точно отрезая ровные куски и неспешно их пережевывая. А я рассказывала ему о новом месте, о дуре-Насте, которая теперь обходила меня стороной. О компаниях, с которыми я теперь контактировала. Спросила о Лизе, как у нее дела. Паша рассказал – коротко и без подробностей, в его стиле.

– Галя, я тебя люблю, – вдруг сказал он с все той же непрошибаемой серьезностью. – Все время о тебе думаю.

Я чуть со стула не упала. И что на это ответить?

Ничего, кроме колкостей, на язык не пришло.

– Так любишь, что пропал на неделю, – процедила я.

Желваки на щеках Паши проступили явнее. Взгляд стал ледяным.

– Я же говорил тебе – я не знал, что мне делать. Я не знал… Как объяснить тебе все это.

– И ты пил, – добавила я.

Помедлив, Паша кивнул.

– Да. Потому что Лена… Та девушка, которая умерла, в свое время очень много для меня значила. Если бы я знал, что с ней такое…

– То что? – с болью воскликнула я. – То что бы сделал? Ушел бы к ней?

– Нет! Я бы сделал все возможное, чтобы Лизе было не так одиноко.

Лиза. Его дочь. Ну да, это справедливо. Я представить не могла, как тяжело и одиноко было маленькому ребенку, вдруг лишившегося единственной опоры – матери.

– Сказал бы мне. Объяснил. Я бы поняла.

Паша аккуратно положил вилку и нож на тарелку. Его пальцы подрагивали, и приборы нервно звякнули о фарфор.

– Да, я был дурак, – сказал он напряженно. – Ты это хочешь услышать? Это – моя ошибка. Я всю жизнь буду о ней жалеть. Но я хочу быть с тобой, только с тобой.

Столько слов от обычно молчаливого Паши.

Он взял меня за руку, и я не нашла в себе сил отстраниться.

– Давай начнем с начала, – предложил он.

20 (обновление от 30.07)

Галя

На глаза наворачивались слезы. Мне так его не хватало! Так хотелось простить, все забыть… Но отчего-то не забывалось. Словно сидел какой-то червь и точил мою уверенность. Особенно сильно он начинал точить, когда я оставалась с Пашей наедине.

– Я… Я хочу подумать, – наконец сказала. – Ты дашь мне время?

Судя по Пашиному лицу, не такого ответа он ждал. Но все же кивнул.

– Конечно. Я буду ждать столько, сколько потребуется.

Вот и отлично. Я кивнула и сжала его пальцы. Не хотела их выпускать. Хотела, чтобы Паша обнял меня сильно-сильно. Чтобы поехал со мной домой, крепко поцеловал и завалил на кровать.

– А… Что ты делаешь сегодня вечером? – спросила я.

Паша немного смутился.

– Вечером мне нужно к Лизе. Я обещал.

Я кивнула. Напрашиваться с ним и знакомиться с девочкой мне казалось пока неуместным. Он сам еще едва ее знает, они пока привыкают друг к другу. И тут я – здравствуйте, я ваша тетя. Точнее, мачеха. Нет, это никуда не годится.

– Тогда заезжай ко мне как-нибудь потом, ладно?

– Обязательно.

Мы мило попрощались. Паша явно раздумывал, поцеловать меня или нет, уже можно или еще нельзя, и я помогла ему с решением – попрощалась первой, махнула рукой и ушла. Побоялась, что не сдержусь и расплачусь, если он это сделает.

Вечером дома не сиделось. Я надела не самое лучшее из своих платьев, влезла в туфли на невысоком каблуке, собрала волосы в хвост. Долго думала, куда хочу пойти, и остановила свой выбор на «Магеллане», нашем с Пашей любимом баре в одном из центральных проулков. Заведение было небольшим – лакированная барная стойка и четыре столика, по одному на каждое окно. Алел ламповый приглушенный свет, тусклые пятна на стенах из грубого кирпича, звучала спокойная музыка без слов, которую было почти не слышно из-за шума людских голосов.

Народу было битком, по два на квадратный метр. Нет, «Магеллан» всегда был популярен, но такое я видела впервые. Еле протиснувшись к барной стойке, я поймала взгляд Коли-бармена и крикнула:

– Текилы!

Коля кивнул, шустро налил текилы, прибавил к бокалу блюдце с лимонными дольками и принял у меня триста рублей. Я сделала большой глоток и в который раз подивилась своей открывшейся любви к мелодраматизму.

Почему я сейчас страдала? Ведь я страдала, люди в хорошем расположении духа не глушат текилу в одиночестве. Значит, меня зацепила встреча с Пашей. Но раз так все плохо и тяжело, почему я не пригласила его переезжать обратно? Почему до сих пор держу на расстоянии, словно боюсь признать, что он мне очень дорог? И плевать я хотела на дочь, потерянный телефон и прочее. Где-то Паша поступил, как мужик, где-то – как полный кретин, что уж говорить.

Но чего-то мне не хватало. Может, того, чтобы он прочувствовал в полной мере все отчаяние, с которым я искала его по больницам и моргам. Всю боль, когда поняла, что он мне не доверяет – а как еще назвать то, что он не поделился со мной новостью, а боялся и пропал? Значит, ожидал, что могу на него сорваться.

А я и правда могу. Чего уж греха таить.

Вот в таких мыслях я и сидела, пока парень, прижатый рядом со мной к барной стойке, что-то мне не сказал.

– Что? – не поняла я.

– Почему такая красивая девушка пьет одна? – прокричал он мне на ухо.

Гос-споди, вот только этого не хватало.

Я с раздражением воззрилась на него. В принципе симпатичный, и даже, может быть, в моем вкусе – правильные мужественные черты лица, брюнет, смугловатая кожа. Совсем не похож на Пашку. Вот только у меня по жизни не срасталось именно с теми, кто в моем вкусе. Либо оказывались кобелями, либо дураками, либо и то, и то в одном флаконе.

А тем вечером я вообще не была настроена на знакомство.

– Нет настроения общаться, – ответила я, перекрикивая музыку и гул посетителей. Однако парня эта моя фраза не отпугнула. Он сощурился и улыбнулся еще шире.

– А если я подниму тебе настроение?

А если ты сейчас заберешь свое пиво и свалишь отсюда?

– Не надо, – вымученно улыбнувшись в ответ, я покачала головой.

– А, может, надо?

– Если можно, я бы хотела побыть одна.

Парень хлебнул еще пива. В его глазах плясали пьяные искры, которые некоторые девушки так любили путать с искренней заинтересованностью.

– Ну слушай, это никуда не годится, – заявил он.

– Что? – снова (и уже глупо) переспросила я.

– Отказываться от хорошей компании, особенно когда тебе плохо.

Подвид «настырный», я поняла. Пришла пора решительных мер.

Залпом допив текилу и закусив лимончиком, я подхватила сумочку и вышла из бара. Проулок плыл в мягкой глухой ночи, безлюдный, вычерченный огнями домов и светом фонарей далеко впереди. Там, за аркой, шумел проспект. Отличное место, чтобы дождаться такси и уехать восвояси. Зря я вообще сюда поехала.

Я почти дошла до арки, когда меня ухватили на шиворот и вжали спиной в стену. Я попыталась вырваться, но парень, меня державший, был гораздо сильнее.

– Куда собралась? Мы еще не закончили, – выдохнул он мне в лицо. Тот самый, из бара! Только сейчас я заметила его расширенные зрачки. Такие от пива не бывают. Я похолодела. Плохо дело, либо наркоман, либо псих, одно другого лучше.

– Отпусти, или я закричу, – как можно спокойнее сказала я.

Парень ухмыльнулся. Его рука на моем горле сжалась сильнее.

– Да кричи, кто ж не дает?

Второго приглашения мне не требовалось.

– ПО-МО-…

Он ударил меня по лицу, и я осеклась. Во рту стало солоно от крови. Я ощупала зубы языком – вроде все целы. И держал он теперь меня не за горло, еще плюс. Есть шанс, что вырвусь и убегу.

– Слушай, тебе деньги нужны? – хрипло спросила я.

– О, как мы заговорили! Нет, не деньги. Хотя их я все равно заберу, – Он приблизил лицо. – Ты мне все отдашь. Все.

Я сжалась. Еще никогда я не чувствовала себя настолько беспомощной. Что делать? Что делать? Еще раз закричу, он снова меня ударит, а после такого я точно бежать не смогу. Упаду в обморок, и кто будет меня спасать? Нужно оставаться в сознании. Дело не в деньгах, а в чем же тогда? Кто этот парень – насильник или маньяк?

Он сдавил меня сильнее, и мне стало тяжело дышать. Я попыталась оглядеться в поисках хоть кого-нибудь, кто может помочь. Заметив мой взгляд, парень ударил снова, на этот раз в живот. Я взвизгнула, едва не потеряв сознание. Он заломил мою руку за спину и подтолкнул к темной щели за мусорными баками.

Я услышала звук удара, и хватка моего похитителя ослабла. Кто-то третий возник во тьме, высокая и крепкая фигура. Этот третий отрывисто замахнулся и ударил приставшего ко мне парня в челюсть. Тот ударил в ответ, но Паша – а это был Паша, я узнала! – даже не шелохнулся. Плавно ушел от кулака, перехватил его и с хрустом вывернул. Затем пнул под колено, не оставив нападавшему и шанса.

Я никогда не видела, чтобы он дрался, и это зрелище меня поразило. Нет, я знала, что Паша служил в ВДВ, но чтобы умел вот так вот…

– Галя, ты в порядке? – Меня похлопали по щекам. – Галя!

– Д-да, да… – Я вяло отмахнулась, поднялась с асфальта и огляделась. Наркомана-маньяка и след простыл. Остался лишь встревоженный Пашка и его рассеченная бровь. Кровь из нее залила весь глаз, отчего казалось, что его выбили.

Оказалось, он тоже решил посидеть в нашем любимом баре, сразу после встречи с дочерью. Заметив меня и того парня, рассказал он, смущаясь, он решил посмотреть, вместе мы или нет. Что я буду делать. Отвлекшись, он не заметил, как мы вышли, а когда выскочил на улицу следом, то на глаза сразу упала кровавая пелена.

– Убил бы урода, но ты застонала. Отвлекся, – коротко пояснил он, сажая меня в машину. Его лицо было как всегда непроницаемым, а потеки крови придавали сходство с каким-то древним человеком. Суровая красота, вытесанная из гранита.

Сперва он потащил меня в больницу, хоть я и не хотела. Там меня осмотрели (ничего серьезного, просто разбита губа), описали побои (при этом поглядывая на Пашу и шушукаясь за дверью) и отпустили нас на все четыре стороны, все еще посматривая на Пашу. Я даже испугалась, как бы его не обвинили в причинении вреда здоровью.

Потом мы написали заявление в милицию, где я увидела знакомые постные лица со знакомым выражением «да где мы его будем искать не тратьте наше время». Затем Паша посадил меня в машину, и мы поехали в сторону моего дома.

А я свернулась калачиком на пассажирском сидении и думала о том, что бы произошло, не появись Паша вовремя. На один бесконечный миг я подумала, что мне конец. Такой жалкий и бесславный конец. Что останется после меня? Напишут на памятнике: «Здесь лежит Галина, неплохой маркетолог и просто красивая баба». Хотя красивых баб в России много, одной меньше, одной больше…

Я и не заметила, как мы припарковались у нашего (у моего, поправила я себя тихонько) подъезда. Я зашла в квартиру и обернулась, желая попрощаться, но Паша коротко качнул головой.

– Никуда я сегодня не поеду.

У меня даже не было сил спорить, потому я посторонилась, пустив его в квартиру. Он разулся, прошел в ванную привычно зажурчала вода – Паша мыл руки. Он делал это каждый раз, как возвращался домой, – привычка, доставшаяся по наследству от его семейства, в котором все были медиками. Я вошла следом и осмотрела его бровь. Ничего серьезного, конечно, но обработать стоило. Что я и сделала. Паша стоически перетерпел тампон с водкой, других антисептиков у меня не нашлось.

Приготовив ужин из того, что было в холодильнике, он так же молча накормил меня и уложил спать. Сам исчез где-то в гостиной.

Я провела рукой по прохладным простыням. Он что, решил спать на диване? Нет, это никуда не годилось. Поднявшись, я в одной ночнушке прошлепала в большую комнату. Как я и думала, одетый Паша лежал на диване, положив ноги на подлокотник – целиком он не умещался. Заметив меня, он замер. Ничего не говорил.

– Пойдем спать, – сказала я и мягко потянула его за руку.

21 (обновление от 31.07)

Галя

Мне кажется, что эта ночь была нашей первой брачной. Именно эта, а не ночь после свадьбы, которая случилась двумя неделями позже. После свадьбы мы мгновенно уснули, измотанные празднеством, тостами, выпитым и всеобщим вниманием. Было не до секса, хотелось лишь выпутаться из платья и снять тесные туфли.

Заняться любовью после разлуки было сродни игре на любимом инструменте: сперва настраиваешься, пальцы вспоминают забытые движения, а затем получается дивная мелодия. Я заново училась целовать Пашу, ласкать его крепкое, будто литое из стали тело. Выгибалась от ласковых прикосновений, немного стесняясь животика, который успела наесть за время одиночества. Было немного не по себе и в то же время волшебно, как полет.

Я будто вернулась домой.

Потом Паша заключил меня в кольцо своих рук, и я уснула на его плече, слушая мерное дыхание. Вдох – долгий выдох. Снова вдох. Выдох…

Проснулась я раньше будильника. Тихонько, стараясь не разбудить, вывернулась из Пашиных обьятий и босиком, на цыпочках пробежалась на кухню. Сварила кофе на двоих, разлила по чашкам, оставила стынуть, а сама залезла в душ. Тело приятно ныло, прохладная вода охладила кожу, смыла с меня ночные поцелуи. Шампунь попал в глаза, и я зажмурилась, сунулась под струю воды, смывая его с лица.

Дверь душевой сдвинулась, впустив струю холодного воздуха, затем закрылась, и на мокром, выложенном плиткой пятачке стало теснее.

Паша обнял меня сзади, обхватил ладонями груди и чуть сжал соски. Я прижалась к нему всем телом, потерлась попой о возбужденный член, и сама горела от желания. Чуть склонилась, опершись руками на стенку. Паша взял меня за талию и вошел. Несколько сильных, страстных толчков – и мы оба содрогнулись в оргазме.

– Быстро мы… – выдохнула я и повернулась к Паше лицом. Пряди мокрых волос налипли ему на лоб, глаза блестели холодным голубым. На груди и руках белели шрамы. Я обвела пальцем один из них; он был длинным, сантиметров восемь длиной. Двумя пальцами ниже – и не было бы печени. Паша говорил, что получил его во время службы, выпытать из него больше не представлялось возможным. Теперь при взгляде на шрамы вспоминались быстрые точные удары, которыми Паша награждал того парня. У маньяка из клуба просто не было шансов. Теперь Паша казался мне крепко закрытой раковиной, полной секретов.