Текст книги "Нам нельзя (СИ)"

Автор книги: Катя Вереск

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Может, Паша и правда испугался? Будь я парнем, я бы не хотела попасть под ее горячую руку.

– Меня еще и с работы турнули. Сегодня директор звонил, – меланхолично бросила Галка, помешивая ложечкой чай.

– Почему? – ужаснулась я. Но она молча махнула рукой, давая понять, что не желает об этом говорить.

– Нам сейчас как раз нужны маркетологи в отдел, – сказал Женька. – Я поговорю с директором после выходных.

– Спасибо, Жень, – слабо улыбнулась Галя. Она уставилась в окно, и я вдруг поняла, как сильно она хочет остаться наедине со мной. Поговорить о своем, о женском и без купюр. Женька, похоже, это тоже понял и поднялся.

– Ладно, поехал я. Надо еще к родителям заехать. Спасибо за чай, Галь.

Как мне не хотелось отпускать его – но и Галю оставить я тоже не могла. Потому я нехотя кивнула.

– Галюш, подожди, сейчас закрою за Жекой, – я тронула ее плечо и проследовала за Женькой в коридор. Молча смотрела, как он обувается, как берет со столика ключи от машины и паспорт с правами. Приоткрыв дверь, он обернулся. Посмотрел мне прямо в глаза, и я снова почувствовала, как холодная паника накрывает меня с головой.

– Пока, – я махнула рукой и криво улыбнулась.

– Пока, – кивнул Женя.

Казалось, он хочет что-то добавить, но лишь коротко меня поцеловал и сбежал по подъездной лестнице. Звук его шагов утих, хлопнула подъездная дверь.

Вот и все? Последний поцелуй или будут еще?

Я закрыла дверь и прижалась лбом к прохладному дереву. Все равно бы это случилось, рано или поздно. Поиграли и хватит. Он твой двоюродный брат, Лина.

Ваши отношения были обречены с самого начала, и ты прекрасно об этом знала.

13 (обновление от 14.07)

Лина

Почему Женя попрощался так коротко?

Где он сейчас?

С кем он?

О чем думает?

Помнит ли обо мне?

Смеется надо мной?

Кем считает?

Хочет ли снова увидеть?

Столько вопросов и ни одного ответа, даже тошнило.

Рука дрогнула, и линия подводки резко ушла вверх кривой галочкой. Чертыхнувшись, я взяла ватную палочку и принялась вытирать неровную стрелку. Вытерла, но теперь в тенях образовалось светлое пятно. Вздохнув, я взяла ватный тампон, смочила его жидкостью для снятия макияжа и промокнула глаз.

Опять все с начала.

А мысли снова кружились вокруг Женьки.

Не позвонит. Не объявится. Здесь у него другая жизнь.

Три дня прошло с момента нашей последней встречи. Он не звонил, а я делать первый шаг не собиралась. К тому же, он так и не дал мне свой номер.

Это тоже можно расценить, как знак.

А как он говорил о той девочке – что это Пашкины проблемы. Как же так? Если Галя и Паша вместе, то и проблемы у них общие… Или я уже ничего не понимаю в отношениях.

Хотя, в общем-то, я и правда ничегошеньки не смыслю в нормальных отношениях. У меня их никогда не было. Только любовь, невозможная, неизлечимая, растущая, как опухоль.

Я вывела стрелку. Теперь она была ровной.

В школу я пришла точно за пять минут до звонка. Дети с гомоном вбегали в класс, хохотали, хлопали учебниками и тетрадями по партам. При взгляде на них я впервые поняла, как хочу детей. Хочу семьи, и горелой каши по утрам, и семейных ужинов, и совместных поездок на дачу… Вот этого обыденного хочу.

А может ли быть это обыденное с Женькой?

Где-он-как-он-что-он-делает?..

Отработав положенные шесть уроков, я двинулась домой. То и дело смотрела на экран телефона, проверяла «ватсап». Ничего, пусто. Дома тоже кружила вокруг телефона. Нет-нет, да подойду и проверю. Глупо, конечно. Хотелось отвлечься, потому я включила какой-то фильм на ноутбуке. Прошла к холодильнику, вытащила брикет пломбира (специально заготовленного на очень печальные дни) и только раскрыла упаковку, как заверещал телефон.

Я кинулась к нему галопом, но, посмотрев на экран, слегка скисла.

– Привет, мам, – сказала я и облизала ложку из-под пломбира. Холодный, он выстудил язык и кипящие мысли.

– Что там с Галей, скажи пожалуйста? – Мама была как всегда деловой и лаконичной. – Она ничего мне не говорит.

– Да все у нее в порядке, – промямлила я.

– Ну как это – в порядке? Паши что-то давно не видно. Они поругались?

– Я не знаю, мам.

Галка строго-настрого запретила мне рассказывать маме о произошедшем. Та сразу бы вынесла вердикт (Гале или Паше) и стала бы давить, а Галка сейчас была не в том состоянии, чтобы вынести очередное промывание мозгов.

– Все хорошо, мам. Просто у него работы много, вот и не видно.

– Да? – Она мне не верила, это сквозило в ее тоне. – Ну ладно. Как твои дела? Хорошо с Женей доехали?

Замечательно. Он гладил мое колено и целовал на светофорах.

– Нормально.

– Он сейчас у тебя? – спросила мама после небольшой паузы.

Этот вопрос вверг меня в ступор. Я подошла к окну и посмотрела на темную детскую площадку у подъезда. На миг мне показалось, что там кто-то стоит, кто-то, похожий на Женьку. Но видение быстро пропало, слилось с ночным рисунком листвы и светом фонарей.

– Нет, конечно. – Мой язык одеревенел. Почему она спросила? Почему? – Что он будет у меня делать?

– Ясно. – Снова пауза. – Ну ладно, Линусь, созвонимся еще. У меня папа на второй линии.

– Давай. Пока-пока, – ответила я и положила трубку. Затем сунула в рот столько пломбира, что свело зубы.

Мама что-то подозревает?

Я похолодела от одной мысли об этом.

Если она узнает, если она поймет, это будет катастрофа. Она (они, вся семья) до конца жизни будут смотреть на меня, как на прокаженную. И самое ужасное, что я не знала, чего боюсь больше – этого или потерять Женьку. Мне казалось, что я готова разругаться со всем миром ради того, чтобы быть с ним. Но готов ли он?

Снова затрезвонил телефон, резкий звук в тишине. Вздрогнув, я глянула на экран – неизвестный номер.

– Алло? – осторожно поинтересовалась.

– Привет, – донесся веселый голос Женьки. Я едва не выронила ложку. – Как насчет кино завтра вечером?

– Я… Я только за… – булькнула я, совсем растерявшись.

– Вот и отлично, – Женька бодро назвал какой-то фильм и время сеанса. Я со всем согласилась, толком даже не поняв, на что мы идем. Повесив трубку, я с минуту просто стояла и глупо улыбалась. Забыла про вопросы мамы. Слушала радостный стук сердца, которое, казалось, подпрыгивало в ликовании.

И лишь потом почувствовала влажный след слезы на щеке.

14 (обновление от 17.07)

Лина

Весь день я была как на иголках. Все время поправляла макияж, следила за тем, чтобы не сломать наманикюренные в час ночи ногти, и допереживалась до того, что на лбу, прямо между бровей вылез прыщ. Вот как всегда, по закону подлости!

Я замазала его в туалете, на перемене. Из зеркала на меня смотрела до ужаса испуганная девушка: глаза вытаращены, взгляд затравленный. Можно подумать, я собиралась не на свидание, а на какое-то очень важное собеседование.

Хотя, вообще-то, эта встреча и правда была для меня очень важна.

В метро было как всегда людно. Меня внесли в вагон, затем, на кольцевой, вынесли и потащили в сторону перехода. Я не сопротивлялась – несли меня в нужном направлении. Еще пара остановок в сдавленном полуобморочном состоянии, и я оказалась на Павелецкой. Оглядев людей, ожидающих перед метро, и не обнаружив Женьку, я подошла к палатке с хотдогами и взяла яблочного сока. Отпила, разглядывая Садовое кольцо и здание вокзала на той стороне. Парочки стояли в обнимку и о чем-то шептались, заглядывали друг дружке в глаза. Целовались у всех на виду. Я им завидовала.

Что будет делать Женька? Как станет вести себя на людях? И смогу ли я вот так, в открытую при всех держать его за руку? Мне казалось, это что-то из области фантастики. Я и Женя – как нормальная пара, он – мой парень, я – его девушка. Нет. Невозможно, я слишком долго скрывала свои чувства.

Вдруг стало темно – теплые ладони закрыли мне обзор.

– Угадай кто, – пробасил довольный голос.

– Ммм… – протянула я, улыбаясь. – Вадик?

– Нет, не Вадик, – ответили сзади.

– Тогда Петя.

– Неа.

– Тогда мускулистый блондин из клуба.

Меня крепко ухватили за плечи и развернули на сто восемьдесят. Женька смотрел строго, сверху вниз.

– Какой еще блондин? Ну-ка рассказывай.

Я рассмеялась и пожала плечами, не зная, что и делать. Хотелось его поцеловать, но согласится ли он вот так, на людях? Женька тоже замер, его взгляд остановился на моих губах.

– Пойдем, – сказал он и потащил меня через тенистые дворы на соседнюю улицу, где стоял кинотеатр.

Оказалось, мы пришли на комедию. Народу в зале было битком, нам достались места на средних рядах, но ближе к краю. Передо мной уселся высокий парень, макушка которого закрывала мне треть экрана. Я немного подалась к Жене, хотела видеть все, а Женька вдруг закинул руку мне на плечо и прижал к себе.

Я не сопротивлялась. Положила голову на его широкую грудь и просто наслаждалась теплом. По экрану носились, герои шутили, от чего по залу разносились волны смеха, а я даже не понимала, о чем там идет речь.

Я грелась. Впервые мне было тепло и спокойно.

После кино мы пошли в кафе неподалеку. Я заказала большой капучино с ароматной корицей на белой подушке пены. Женька сел на диванчик рядом со мной. Заказал чай и какой-то гигантский сандвич.

– Я сегодня без обеда, – с виноватой улыбкой сказал он. Вновь поймал взглядом мои губы, замер. Быстро склонился и поцеловал, прикрыв темные глаза. Я робко ответила, тронув пальцами его колючий подбородок. В животе снова разлилось жидкое олово. Казалось бы, уже не первый день вместе, а у меня внутри все переворачивалось от каждого поцелуя, от каждого легкого прикосновения.

– Весь вечер хотел это сделать, – сказал Женька мне в губы.

И именно в тот момент, глядя в его глаза, я поняла, что люблю без памяти. Не хочу его, не влюблена, (хотя ладно, и хочу тоже), но на самом деле люблю: как мужчину, как друга, как личность. Люблю как себя, будто он – неотъемлемая часть моего тела. Половина моего сердца.

Женька положил руку мне на талию, притянул к себе, и я положила голову ему на плечо. А сама невольно смотрела на сидящих вокруг людей, словно те могли нас уличить. Вдруг среди них окажется кто-то знакомый? Казалось, посетители вот-вот обернутся, – синхронно, с негодованием и отвращением на лицах, – и станут тыкать в нас пальцами.

Мы долго болтали обо всем на свете. Оказалось, что у нас все так же много общего, будто все эти годы мы шли параллельными дорогами. Про прошедшие три дня я решила не спрашивать – не хотела показать, что завишу от него. Но я уже зависела. Целиком и полностью.

После кафе Женька отвез меня домой. Поставил машину во дворе, под тенью липы, и, несмотря на мои протесты, поднялся за мной на этаж. Он улыбался, что-то рассказывал о работе, а я дрожащими пальцами перебирала ключи и пыталась вспомнить, убрала ли трусы с сушки. Я же не ждала гостей! И немытая посуда осталась в раковине, вчера не успела помыть. И вообще бардак в доме…

Женька окинул взглядом коридор, старую вешалку, на которой гроздями видели мои весенние куртки и пальто, и полочки для обуви. Лицом посерьезнел, свел брови к переносице.

– Ну слушай, это никуда не годится, – заявил наконец.

Я растерянно молчала. О господи, я так и знала, что ему не понравится моя квартирка. Маленькая, с видом на ТЭЦ, не Лондон и не Москва-сити. Велкам в Бирюлево.

– Что именно? – наконец пискнула я, пряча вспотевшие ладони за спину.

– Вот это, – он указал на кабель интернета, белой паучьей нитью повисшей над входом в комнату. Я давно хотела его приколотить, но все руки не доходили…

И вообще, это было обидно. Вкус прекрасного вечера был безнадежно испорчен.

– Ну извини, нам, учителям, не так уж много платят, – сказала я с обидой. – На евроремонт не хватает.

Женька строго посмотрел на меня сверху вниз.

– А женщина и не должна ремонтом заниматься. Это дело мужчины.

– Мужчины у меня в доме не водятся, увы.

– Теперь один водится, – парировал Женька и протянул руку, ладонью вверх. – Тащи молоток и гвозди. Все, что есть.

И вечер закончился романтичным забиванием гвоздей. Женька балансировал на старом табурете и ровненько вытягивал кабель над дверным косяком. А я переоделась в домашнее, уселась на диван, по-турецки скрестив ноги, и просто тащилась от осознания того, что наконец есть кому приколотить этот чертов провод.

– Переезжай ко мне, – сказал Женя между девятым и десятым гвоздем. Гвозди он держал во рту, отчего слова выходили неразборчивыми.

– Вот тетя Люда обрадуется, – пробормотала я, представив лицо тетки, когда та увидит меня в Женькиной квартире. В одних трусах, например. «Привет, теть Люд, я забежала к брату в гости».

Женька глянул на меня через плечо.

– Это ее не касается, – сказал он.

– Уверен, что она считает так же?

Он вынул гвозди изо рта и подбоченился, опираясь одной рукой на стену – табурет предательски шатался. Его поза выглядела комично.

– Послушай, ничего не будет. Она даже ко мне не приезжает.

Она даже не узнает, верно? Это ты хочешь мне сказать? Предлагаешь жить у тебя тайком и прятаться по углам, когда тетя Люда вздумает явиться?

По сердцу как бритвой резанули.

– Нет, мне здесь хорошо, спасибо, – слабо улыбнулась я. – К тому же, теперь ты приколотил мой кабель.

Поймав пасмурный взгляд Женьки (расстроен моим отказом?), я встала с дивана, подошла и обняла его за талию. Прижалась щекой к животу.

– Ты мой геро-ой! – промурлыкала. – Мой рыцарь гвоздя и молотка!

– И топора, и дрели, – ухмыльнулся Женька. Он дождался, пока я отойду, и продолжил приколачивать кабель. – Это я только начал, Лин. Здесь у тебя работы года на два.

– Ты не слишком зарабатывайся, – попросила я и неспешно распустила пояс халата. – А то я совсем замерзну.

15 (обновление от 18.07)

Галя

Мне снился сон. Как будто я снова в кабинете Михаила, но теперь в его кресле сидит Пашка. В любимом мною черном костюме «бриони», который так подчеркивал разлет его плеч и узкую жилистую талию. Белая рубашка под пиджаком застегнута на все пуговицы, как Паша делал каждый раз, когда был зол. На бледных щеках легкий (тоже злой) румянец, синие глаза смотрят внимательно. Раздевают.

– Галина, присаживайтесь, – говорит он и между делом касается завитков светлых волос на шее. Я сажусь в кресло, но Паша хмурится.

– Нет, Галина, сюда.

Он указывает на пол у своих ног.

Я сажусь на пол, точнее, встаю на колени. Смотрю на Пашу снизу вверх. Хочу попросить его не сердиться. Хочу сказать, как люблю его, но слова застревают в горле. Я не могу выдавить и слова, только приоткрываю губы.

Паша берет меня за подбородок, трогает пальцем нижнюю губу.

Второй рукой расстегивает ремень брюк. Достает член. Тот уже эрегирован, большой и напряженный.

– Соси, – велит он. Берет меня за волосы, направляет голову к члену, и я подчиняюсь. Облизываю соленую головку и вбираю ее в рот. Глубже, ниже. Давно отработанные движения. Давно изученный член, как и все Пашкино тело.

Пашка откидывается на спинку кресла, запрокидывает голову и с наслаждением стонет. Я двигаю рукой по всей длине, вторую запускаю под юбку и ласкаю себя.

– Павел Михайлович, к вам гости, – в кабинет заглядывает секретарша. Она держит за руку маленькую девочку. Лизу, Пашкину дочь. Обе смотрят на меня, но не видят.

Паша давит на затылок, велит продолжать.

– Пускай заходят, – говорит он.

На этом я проснулась. Возбуждения от сна не осталось, только горькое послевкусие унижения и какой-то нелюбви. Стало так страшно… Словно я только сейчас осознала, что потеряла Пашку. Не хотела терять, а он не хотел уходить. Мы должны быть вместе, мы же прекрасная пара.

Может, он правда испугался?

Может, у нас все бы получилось.

Вот только что я буду делать, когда он испугается в следующий раз? Снова искать с ФСБ? Спасибо большое, одного раза хватило.

Стоял жаркий и душный июнь. Повсюду летали хлопья тополиного пуха, кружили в воздухе, забивались в углы, липли на подошвы туфель вместе с масляными липовыми почками. Москва прела под ярким солнцем. Из башни Федерация была видна пыльная дымка на горизонте, там, где рыжие жилые дома сливались в одно. Прибоем шумело Третье кольцо с тысячами одноликих машин. Муравейник, самый настоящий муравейник.

До даты моей несостоявшейся свадьбы осталось три недели.

Интересно, как там Паша? Думает обо мне? Наверняка сидит сейчас на даче под Дубной и работает оттуда. Он любит так делать. А я любила сидеть рядом с ним и, например, читать книгу. Тихо, спокойно, только пение птиц, клацанье клавиатуры и шорох страниц.

Больше мы так сидеть не будем, факт. Наверное, нам и правда лучше было разойтись, причем уже давно.

Вот только почему у меня внутри все болело, как открытая рана?

Почему я плакала каждую ночь, пока кожу на висках не начинало щипать от соли?

Такого со мной никогда не случалось.

Услышав за спиной шаги, я отошла от окна и вернулась на рабочее место. В кабинете я пока сидела одна, Женька сказал, что отдел только набирают, и я – первая из отобранных претенденток.

На меня надвигалась шикарная брюнетка с фарфоровой чашкой в руках. Высокая дива с гривой темных волос, осиной талией и подтянутой задницей, подчеркнутой платьем-бандажом. И ноги, стройные загорелые бесконечные ноги в «лабутенах».

Сразу вспомнился «Ленинград».

– Галина, здравствуйте! – улыбнулась эта мечта престарелого олигарха и оперлась на мой стол. Поставила рядом чашку, в которой дымилось кофе. – Вы же сестра Евгения Андреевича?

– Двоюродная, – поправила ее я и умолкла, ожидая, с чем же ко мне приплыли. Такие просто так с улыбками не подходят.

– Евгений Андреевич замечательный, – продолжила заливаться соловьем девушка. – Прекрасный начальник.

Я покивала головой, продолжая молчать и вежливо улыбаться.

– И красивый, – подмигнули мне. – У нас весь офис гадает, свободен ли он.

– У него есть девушка, – ответила я ровно, как на духу. – Он ее со старших классов любит.

Глаза моей собеседницы слегка округлились.

– Да-а?

Я кивнула с непрошибаемой уверенностью.

– Очень любит, – повторила, как контрольный выстрел.

Не то чтобы я была сучкой, готовой охранять брата от всех баб. Просто мне не нравился именно этот тип девушек: фигуристые хищницы в «гуччи» и «босс», сделавшие себя доступнее и дешевле с помощью подкачанных губ и выреза на аккуратных сиськах. Такие готовы сосать любому с пухлым кошельком, балуют наших Михаил Юрьевичей. Будь Женька обычным курьером, разве она стала бы к нему подкатывать?

Терпеть это не могу и не намерена.

– Понятно, – сказала девушка, без лишних слов подхватила свою чашку, развернулась и пошла по направлению к офисной кухне.

– А как вас зовут? – крикнула я ей в спину.

Брюнетка развернулась, чуть отставила длинную ножку в матовых тонких колготах. Теперь выражение ее лица не было столь дружелюбным.

– Анастасия, – сказала она. – Я буду вашим непосредственным начальником.

16 (обновление от 19.07)

Галя

Очень было любопытно, кто же такая эта Анастасия. Не верилось, что она уже назначена начальником отдела, когда Женька русским языком говорил, что начальника выберут из нанятых людей по итогам первых месяцев и с учетом опыта работы. И я сильно сомневалась, что у фигуристой Анастасии опыт в маркетинге был больше моего.

Свой красный диплом я не купила и не насосала, а честно заслужила потом, кровью и бессонными ночами. А затем полгода стажировалась в «Пепсико», после чего перешла из аутсорса к ним в штат. Потом стала главой отдела в немецкой конторе, откуда меня недавно благополучно уволили из-за озабоченного олигарха.

Но я решила не скандалить и дождаться Женьку. Тот приехал на работу поздно, в районе обеда, весь цветущий и румяный, как спелые яблоки в саду. Глаза блестят, улыбка сияет, дело кипит и спорится, я даже невольно позавидовала его энергии. Интересно, он всегда такой на работе, или кто-то его дома радует?

Вот будет прикол, если я окажусь права насчет любви и девушки…

Я открыла дверь в его кабинет и постучала костяшками пальцев о косяк.

– Можно?

Женька вскинул голову и заулыбался.

– Привет! Как на новом месте? Все хорошо?

Параллельно он споро запускал какие-то базы в ноутбуке, вводил логины, пароли, явки. Пальцы летали по клавиатуре.

– Да, все отлично.

Я прошла к креслу и села в него, закинув ногу на ногу. Осмотрела идеальный беспорядок на Женькином столе: договора, сертификаты, счета-фактуры, множество маленьких записочек, раскиданных цветастым конфетти.

Так не похоже на стол Пашки. У Паши минимализм, все разложено по местам, бумаги в ящиках, ручки – в стакане. И кто бы мог подумать, что именно Паша, мой спокойный, похожий на скалу Паша, окажется внезапным папой?

Галина, присаживайтесь.

Я будто снова услышала его голос.

– Точно все отлично?

Вздрогнув, я посмотрела на Женьку, который с подозрением щурил на меня глаза. И все равно выглядел довольным котом, который сожрал всю сметану в доме.

– Я хотела узнать насчет главы отдела… – сказала я. – Его уже назначили?

– Пока нет. – Женька улыбнулся еще шире. – И у тебя есть все шансы занять это место, между прочим. Генеральный заинтересовался твоим резюме.

Я медленно кивнула. Теперь ситуация стала понятнее. Мадам Анастасия просто хочет сесть мне на шею, пользуясь тем, что я пока мало ориентируюсь в компании. Очень наглая особа, учитывая, что она знает, кто я. Я снова посмотрела на довольного Женьку. Кем же эта Настя ему приходится, если она даже не боится обидеть его кузину? Может, это она радует его по ночам? Если так, то Женя – полный идиот.

Вернувшись на место, я оглядела кабинет уже новым, хозяйским взглядом. Восемь столов, восемь потенциальных мест и работников. Хорошее число для старта. Потом, конечно, придется нанять еще персонал…

Телефон тренькнул. Прилетело сообщение в «ватсап» от неизвестного номера. Внутри было лишь вложение – фотография застеленной двуспальной кровати в небольшой, но уютной комнате с деревянными полами. Раньше в этой самой комнате стояла другая кровать, под ножки которой мы вечно подсовывали всякие бумажки – ушатали ее так, что та качалась от малейшего движения. Пашка все забывал ее починить, купить новую тоже руки не доходили, и мы так и жили на даче года два, с бумажками и газетками. Один раз газетку даже съели мыши, а потом сыто шуршали под обоями по ночам. Я все шутила, что мы так и состаримся на этой шатающейся скрипучей развалюхе.

А теперь в комнате красовалась новая кровать с металлическим каркасом белого цвета.

Что это? С новой кроватью в новую жизнь? Или он просто хочет поговорить и ищет повод?

Подумав, я написала: «Теперь тебе будет удобно спать». Заблокировала телефон, открыла почту на ноутбуке, а сама то и дело косилась на экран «айфона». Тот оставался темным.

Анастасию я услышала задолго до того, как она вошла в комнату. Снова в платье-бандаже, какая неожиданность. И плевать на деловой этикет, по которому такая одежда в офисе – это полная безвкусица и бессмыслица. Конечно, если ты не собираешься вечером на корпоратив.

Но у Насти, похоже, корпоративы были каждый день. Она вошла в комнату, картинно остановилась у входа и обозрела пустые столы. Затем ее взгляд замер на мне.

– Галь, у меня есть для тебя задание, – деловым тоном сообщила она. Я выпрямилась с вежливым интересом. Было даже любопытно, как далеко она зайдет в своей игре в босса.

– Как ты знаешь, нам надо разработать новый сайт и презентацию промо-кампании. Я выслала тебе письмо, написала там все, что нужно сделать. Результат мне нужен во вторник. Успеешь?

Дала мне время до вторника, как мило.

Я неспешно поправила воротник пиджака. Качнула острым мысом черной «лодочки».

– Так ты поняла, что надо сделать? – с легким нетерпением переспросила Настя.

Теперь я тоже чувствовала себя кошкой, обожравшейся сметаны.

– Насколько я знаю, разработка сайта и промо в интернете – это твоя задача, – протянула я. – Моя задача – это разработка стратегии продвижения в печатных изданиях.

– Ты что думаешь, я прикалываюсь? – Она повысила тон и даже вскинула идеальную бровь. – Это распоряжение генерального, надо сделать.

– Вот ты и делай. Иначе за что тебе платят?

Настя побледнела. Казалось, ей в ее бандаже вдруг стало тяжело дышать.

– Я пожалуюсь генеральному! – бросила она и вылетела из кабинета.

Улыбнувшись, я вернулась к работе. Пожалуется она, ну конечно. Пускай, я на это посмотрю.

Покосившись на телефон, я не выдержала и глянула в чат.

«Без тебя на ней спать не буду», – прилетело мне в ответ.

Я закусила губу, боясь, что сейчас расплачусь. Он все-таки хочет поговорить! Даже после того, как я его послала, святой человек! Как я хотела его увидеть… Как я соскучилась, невозможно, до дрожи в коленях…

Чат обновился, пополнившись новым сообщением от Паши.

«Давай встретимся».

Девочки, романов я планирую много (столько планов, столько планов, скоро треснет голова). Так что если вам интересен «Нам нельзя», нажимайте кнопочку «Отслеживать автора», и вам обязательно прилетят новости о моих новых книгах, когда те появятся :)

Всем котика!

17 (обновление от 21.07)

Лина

Валерий Алексеевич, учитель биологии, был мечтой всех старшеклассниц нашей школы. Стройный, темноволосый, с волевым подбородком и искрой в глазах – дивный мужчина.

И этот свой взгляд с искрой он частенько обращал на меня. Взаимностью я ему не отвечала (табу на служебные романы, помните?), избегала непрошеных объятий, которыми он так и норовил меня наградить. Но общаться я с ним общалась: собеседником Валера был интересным, хоть и нагловатым, он много путешествовал и повидал. Да и в школе больше не с кем было обедать, остальные преподаватели были прилично старше меня и звать в свой междусобойчик не спешили. А Валера развлекал меня, как мог. Старался.

Сегодня, например, он мне рассказывал про мадагаскарских тараканов. Я слушала, пытаясь абстрагироваться от тараканов и сосредоточиться на еде, но выходило плохо. Когда на зубах хрустело, на ум невольно приходили хитиновые крылышки и лапки. Хотя перебить аппетит Валере все равно не удалось.

– …И вот, я смотрю на ногу, а он сидит на моем ботинке. Хочу стряхнуть, а он ни туда, ни сюда. У них на лапах такие крючочки…

Я снова кивнула, старательно не думая о крючочках и лапках. Сунула в рот еще вилку жирного плова (к черту диету, последнее время меня мучил дикий голод), посмотрела на часы.

Валера что-то у меня спросил и теперь смотрел выжидающе. Смутившись, я проглотила плов.

– Что?

– Пошли в кино. Вышел «Призрак в доспехах», обязательно надо посмотреть.

Ой как неловко. Теперь мне придется его отшить – как-то, чтобы он не обиделся.

– На этой неделе я даже не знаю, у меня столько дел последнее время… – промямлила я. И очень зря, потому что Валера ухватился за возможность.

– А на следующей неделе как?

Я слабо улыбнулась.

– На следующей тоже никак, извини.

– Чем-то занята? – по-детски непринужденно поинтересовался Валера.

Я была всецело занята Женькой, но, черт возьми, никак и никому не могла об этом сказать. Хорошо, меня спас подошедший к нашему столу директор. Я пригласила ее к нам присоединиться и забыла про вопрос Валеры, как страшный сон.

Но сегодня был Валерин день: после того, как летняя продленка подошла к концу и детей забрали родители, я натолкнулась на Валеру в холле. Он очень внимательно изучал объявления на доске у выхода, как будто видел их впервые. Заметив меня, он взбодрился.

– Домой? Я тоже только закончил.

Похоже, вознамерился пойти со мной до дома. Не сказать, чтобы я была этому рада…

Вяло улыбнувшись в ответ, я вышла на крыльцо. Навалилась духота и жара, захотелось расстегнуть блузку.

А у основания лестницы меня ждал Женька.

Одет он был по-рабочему, в черном костюме, который сидел на нем как влитой. Аккуратная белая рубашка, дорогие часы на левой руке, начищенные ботинки. Таким собранным я видела его впервые. Настоящая голливудская звезда, которая случайно очутилась на нашем школьном дворе. Девочки из старших классов сворачивали шеи в его сторону, о чем-то шушукались и хихикали. Женька их упорно не замечал.

Он видел лишь меня. И Валеру, который увязался за мной, как слепень.

А мне еще сильнее захотелось расстегнуть блузку.

– Привет! – сказала я радостно и остановилась в шаге от Женьки, не решаясь поцеловать его при всех. Валера тоже подошел, словно не видел моего брата в упор.

– Ты сейчас куда? – спросил снова. Я чуть не взвыла. Валера, конечно, не отличался тактичностью, но видеть парня, который ко мне пришел, и продолжать клеиться – это что-то.

– Домой, – пробасил Женька, отбрасывая на невысокого Валеру тень. Валера дернулся, будто только его заметил, нахохлился, как драчливый воробей.

– А вы кто? – поинтересовался с вызовом.

Взгляд Женьки был убийственно холоден.

– Муж, – отрезал он таким тоном, что продолжать разговор не захотелось никому.

Валера слегка поблек и стушевался.

– Прошу прощения. Не знал, что Элина Николавна замужем…

– Теперь знаешь, – рыкнул Женька, без лишних слов ухватил меня за руку и повел со школьного двора. Я спешила рядом, раздираемая противоречивыми чувствами. С одной стороны мне было страшновато – вот так, в открытую, и вдруг муж! А с другой, не буду скрывать, мне было восхитительно приятно.

Моя детская мечта.

– Это что за дрищ? – спросил Женя, когда мы подошли к пешеходному переходу. Он был зол, но эта его злость меня почему-то тоже радовала. Надо же – ревнует! Женька меня ревнует…

– Коллега, учитель биологии, – ответила я, безуспешно пытаясь скрыть улыбку.

– Решил тебе про пестики-тычинки рассказать?

Светофор все еще горел красным, стоять оставалось двадцать секунд. Улучив момент, я встала на цыпочки и шепнула Женьке на ухо:

– А ты мне нравишься в роли мужа. Мой Отелло.

Он смотрел перед собой, желваки играли на щеках. Улыбки на его лице не было.

– Ты – единственная, на ком бы я хотел жениться, – сказал он негромко. – Я серьезно, Лина.

Мое сердце сбилось с ритма.

Светофор загорелся зеленым, и мы зашагали дальше, рука об руку.

Восхитительный день клонился к закату.

***

Оказавшись дома, я тут же скинула надоевшие туфли. В квартире было прохладнее, чем на улице, и я с наслаждением распустила пучок, тряхнув головой и разметав волосы по спине.

Лишь после я заметила, как Женька на меня смотрит. Его глаза стали темными, как два омута.

– Что? – я смущенно улыбнулась.

– Лина Николавна, – хрипло проговорил он. – Я не сделал домашнее задание.

– Тогда, Соколов, – ответила я и неторопливо расстегнула блузку. – Придется остаться на дополнительные занятия.

Блузка скользнула по плечам и упала на пол, открыв кружевное боди. Я толкнула Женьку на диван, ухватила шелковый поясок от халата и завязала им Женьке глаза. Увернулась от цепких волосатых лап.

– Ты очень, очень плохой мальчик, Соколов, – сказала ему на ухо, касаясь мочки губами.

– Лина…

– Элина Николаевна, – строго поправила я его.

Женька запрокинул голову, повернулся ко мне, но повязку снимать не стал. Его руки покоились на спинке дивана.