Текст книги "Наше долго и счастливо (СИ)"

Автор книги: Катя Андерсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Начало августа 1978

Около двух часов ночи на Косой аллее раздалось несколько хлопков, и посреди улицы появилась группа людей. Мародёрам, Лили и Марлин не спалось, несмотря на поздний час. Только что закончилось их первое собрание Ордена Феникса, которое прошло не совсем так, как ожидали развоевавшиеся юные герои.

Человек сорок волшебников и волшебниц разных возрастов толпились в холле небольшого дома на окраине пригорода. Ребята не были точно уверены, кому именно принадлежит эта штаб-квартира, но их это особо не волновало. Среди собравшихся они увидели как всегда безукоризненную профессора Макгонагалл. Она сухо поприветствовала их, и, хотя она пыталась сохранить строгость, глаза её радовались при виде любимых хулиганов. В толпе ребята разделились. Протиснувшись дальше, Джеймс и Лили столкнулись с Хагридом. Лесничий не скрывал своей радости от этой встречи. Он с энтузиазмом рассказывал друзьям о новом выводке фестралов, который он так долго ждал. Лили поздравила Хагрида с успехом. Они бы ещё поговорили с лесничим, но тут раздался звучный голос, призвавший всех собраться в зале.

Дамблдора на собрании не было, поэтому руководство на себя взял Аластор Грюм. Великий и ужасный мракоборец. Джеймс, Сириус и Ремус с восторгом слушали всё, что он говорил. Ещё бы, они-то знали, на что способен этот человек. Он не так давно работал мракоборцем, но его имя уже успело прогреметь по стране. Вот только их восхищение длилось ровно до того момента, как мародёры поняли – Грюму они, мягко говоря, по барабану. Он ни разу с ними не заговорил, а когда Джеймс попытался обратить на себя внимание – сморщился, словно от зубной боли.

Раздосадованные Сириус и Джеймс, не обращая внимания на протесты девочек и Люпина, немедленно приобрели две бутылки огневиски у Тома в Дырявом котле, и вся компания отправилась в немагическую часть Лондона. Они шлялись по ночному городу, пока не вышли на набережную Темзы. Было прохладно и ветрено. Питер мёрз и кутался в куцый пиджачок и тёплый шарф, который одолжил у Лили, и настороженно косился на друзей. У него-то, в отличие от других гриффиндорцев, не было никаких амбиций. Джеймс много пил, Сириус громко ругался, не обращая внимания на случайных прохожих. Ремус пинал всё, что попадалось под ноги. Они-то надеялись, что их пригласили для дела. Марлин и Лили брели чуть позади мальчишек, не желая попасть под горячую пьяную руку.

– Ты видела нашу миссис Лонгботтом? – спросила Эванс, взяв подругу под руку. – Вся светится от счастья. Я ей даже немного завидую.

С Алисой они встретились на том же собрании. Она стояла рядом с мужем и, кажется, только от этого становилась счастливее.

– Лилс, ты безнадёжный романтик, – ворчливо заметила МакКиннон. – Тебе бы только помечтать... Хотя это куда лучше, чем устраивать истерики на пустом месте, – она кивнула на Блэка и Поттера.

– Да что он себе позволяет! – громко возмущался Сириус, время от времени прикладываясь к полупустой бутылке. – Зачем вообще было нас приглашать, если этот выживший из ума аврор плевать на нас хотел?!

– Бродяга, угомонись, – значительно менее пьяный Люпин попытался урезонить Блэка. – Во-первых, нас позвал не Грюм, а Дамблдор. Во-вторых, этот выживший из ума аврор – один из величайших мракоборцев всех времён...

– А в-третьих, всё это отвратительно, если не сказать хуже, – закончил Джеймс, делая большой глоток огневиски. – Как мы можем проявить себя в борьбе с Сами-Знаете-Кем, если к нам относятся как к пустому месту?

– Джеймс, смени пластинку, – Марлин недовольно откинула со лба светлые волосы. – Ты же не думал, что члены Ордена Феникса возьмут и примут с распростёртыми объятьями вчерашних школьников? Скажи спасибо, что нас вообще ввели в курс событий.

– МакКиннон, не лезь, а, – Джеймс закатил глаза. – Ты ничего не понимаешь. Да и где тебе...

– Сохатый, осади, – Сириус сделал шаг вперёд, – ты всё-таки разговариваешь с моей девушкой. Даже если она не понимает, что несёт.

Марлин закатила глаза и отошла к ограждению набережной, бормоча что-то про глупых мальчишек, заигравшихся в войнушку.

– Так, давайте-ка по домам, – Ремус забрал из рук друзей бутылки. – Хвост вообще сейчас уснёт, – он кивнул на клюющего носом Питера.

– Первая умная мысль за сегодняшний вечер. Лили, ты идёшь? – с этими словами МакКиннон трансгрессировала.

Лили повернулась лицом к Джеймсу, тяжело вздохнув:

– Мне пора, – она погладила Поттера по взъерошенным волосам. – Я переночую у Марлин. Я же под этим предлогом у мамы отпросилась...

– Ну, если пора, иди, – Джеймс легко коснулся губ Эванс своими. – И не забудь отправить мне сову, когда доберёшься домой.

Лили отошла на два шага от Джеймса, помахала рукой остальным мародёрам и с тихим хлопком трансгрессировала на выложенную камнем дорожку, ведущую к большому светлому дому. В свете луны скромное поместье МакКиннонов казалось волшебным замком, а белокурая девушка, стремительно несущаяся по дорожке, – прекрасной нимфой. Хотя красавица Марлин и так была похожа на дух леса.

Эванс с трудом догнала подругу и, стараясь не отставать, зашагала вместе с ней к дому. Молча девочки поднялись по широким ступенькам и прошли по застеклённой веранде в просторный холл. Также молча они сняли куртки и поднялись на последний этаж, в комнату Марлин.

Просторную комнату заливал лунный свет. Лили всегда нравилось в этой обставленной белой мебелью спальне. Несмотря на очень нежные цвета, комната Марлин не казалась домиком для барби. Здесь всё было к месту: и пушистый ковёр, и лёгкие сиреневые занавески, и столик с круглым зеркалом.

Лили уже порядком надоело молчать, но МакКиннон не проронила ни слова – ни когда они умывались, ни когда переодевались в приготовленные заботливыми руками миссис МакКиннон пижамы, ни когда легли под пуховое одеяло. Лили лежала с открытыми глазами, разглядывая тени от деревьев на противоположной стене. Она думала о Джеймсе: как он там добрался домой?

– Что, скажешь, я не права? – похоже, молчать дальше Марлин просто не могла и раздражённо села в кровати.

– Я вообще не очень понимаю, что именно тебя так разозлило, – Лили облокотилась на спинку кровати.

– То, что мои лучшие друзья – идиоты! – Марлин нервно сдула со лба длинную чёлку.

– Тоже мне новость! – тихо фыркнула Эванс. – А до этого ты была не в курсе манеры их поведения?

– До этого, – с нажимом ответила Марлин, – мы были детьми и могли позволить себе всё что угодно. А теперь детство закончилось, пора взрослеть. Речь идёт о защите невинных людей, а не о личном положении. А эти, эгоисты мерлиновы, ведут себя так, будто это всё увлекательная игра.

– Ты не справедлива, – Лили покачала головой. – Да, ребята продолжают вести себя по-детски, но, по-моему, им просто так проще справиться со всем этим...

Девочки снова замолчали, слушая, как тикают часы на книжной полке. На улице ухнула сова. Марлин встала и подошла к окну проверить, не принёс ли крылатый почтальон ей весточку, но за окном было пусто. Эванс тоже поднялась и присела рядом с подругой на подоконник. Из окна открывался вид на раскидистый сад, так не похожий на уютный газон возле дома Эвансов. Марлин всегда любила разглядывать тёмное покрывало листвы над аккуратными дорожками – это помогало ей собраться с мыслями. И сейчас то, что вдруг пришло ей в голову, заставило её улыбнуться. Лили вопросительно подняла бровь.

– Я просто подумала, что тебе пойдёт быть миссис Поттер.

– А тебе миссис Блэк? – Лили тихо рассмеялась. – Знаешь, я иногда удивляюсь, как нам повезло. У каждой из нас есть человек, на которого можно положиться. У Алисы есть Фрэнк, у меня – Джеймс, а ты...

– А у меня несносное высокомерное животное, – скорчила гримасу Марлин. – Брось, Лилс, ты же не думаешь, что у нас с Блэком все так же серьёзно, как у вас с Поттером?

– Скажем так, я бы не удивилась, – ответила Эванс глядя в окно. – А ты правда думаешь, что у нас с Джеймсом это навсегда?

– Ну, знаешь, вы иногда так друг на друга смотрите, что... Словом, если это не любовь, то я тогда вообще ничего не знаю.

– А у вас не так?

Марлин покачала головой:

– У нас нет такого великого чувства... В основном всё сводится к хорошему сексу и взаимным подколам.

– Так может это и есть любовь? – Лили устремила свои невозможные зелёные глаза на подругу.

– Ну, какая сейчас разница, – Марлин нервно заправила волосы за ухо. – Тебе не кажется, что мы сейчас не в той ситуации, чтобы строить планы на долго и счастливо? Кто знает, сколько нам осталось? Столько смертей вокруг... Ты понимаешь, что его, нашего будущего, вообще может не быть?

Лили закусила губу и посмотрела на звёздное небо. А вдруг МакКиннон права, и все её мечты только мечты? Может быть, им действительно не суждено сбыться? Может быть, её сказка закончится, не успев начаться? Ну уж нет...

– Ну уж нет! – тряхнув рыжей гривой, Эванс соскочила с подоконника. – Никакой Тёмный Лорд не помешает нам жить и любить! Никакая война не встанет между нами и нашим счастьем! Мы закончим этот кошмар, мы победим и будем очень-очень счастливы.

– И ты в это веришь, Лили? – Марлин улыбнулась, глядя на воодушевлённую подругу.

– Да. Верю. – Лили казалось, что светлая надежда наполняет её изнутри, словно гелий – воздушный шарик. Марлин с восхищением наблюдала за подругой, и ей передавалась уверенность Эванс. Да и разве можно было смотреть на эту рыжеволосую ведьму и не проникнуться её верой в чудо?

– Ну, хорошо, – МакКиннон облокотилась затылком на оконное стекло. – И как же выглядит это твоё долго и счастливо?

– Ну... – Лили присела на краешек кровати. – Когда война закончится, у меня будет большой дом... У нас с Джеймсом. Там всегда будет много народу: друзья и близкие. Вы с Сириусом, Лонгботтомы, Ремус и Питер. Мы будем вместе встречать праздники, вместе проводить выходные. А потом у нас с Джеймсом появятся дети. Двое... Нет, четверо!

– Сколько, сколько? – Марлин поперхнулась от смеха. – Представляю, что будет с Макгонагалл, когда она узнает о таком количестве мини-Поттеров. Да её удар хватит!

Лили прыснула вместе с подругой:

– Да, а когда она узнает про такое же количество мини-Блэков, в тот же миг уйдёт на пенсию.

– Четверо Сириусов? – от смеха МакКиннон села на пол. – Не уверена, что я сама к этому готова. Нам бы, наверное, хватило и одного...

Заливистый смех двух подружек прорезал ночную тишину. Он пронёсся над спящим полем и запутался в кронах старых деревьев. И словно не было ни войны, ни Пожирателей, ни Тёмного Лорда. Была только вера в то, что долго и счастливо бывает не только в сказках.

====== Глава 4. Последняя попытка ======

Конец августа 1978

Лили с восторгом рассматривала корсеты, кружева и кринолины. Здесь, среди белой пены платьев одного из самых дорогих лондонских свадебных салонов, она чувствовала себя как в другом измерении. Как и многие девушки её возраста, она мечтала, что однажды наденет свой подвенечный наряд и с любимым пойдет к алтарю. Но сегодня была не её очередь примерять образ счастливой невесты.

– Нет, мам, по-моему, это слишком простенькое, – Петунья вертелась перед зеркалом в струящемся атласном платье. Пятом по счёту. – Я в нём как монашка. Мне даже то, первое, с бантами, больше понравилось.

Лили платье казалось очень красивым, но она не стала ничего говорить, молча наблюдая за тем, как хозяйка магазинчика, ничем не похожая на улыбчивую мадам Малкин, предлагает сестре все новые и новые наряды. Она уже как-то заметила, что причёска, которую Петунья выбрала в журнале, слишком вычурная. В итоге разгорелся настоящий скандал. Петунье почему-то казалось, что Лили ужасно завидует тому, что она раньше выходит замуж. Достаточно только вспомнить самодовольное выражение её лица, когда Вернон Дурсль сделал ей предложение.

В тот вечер семья Эвансов только села пить чай. Миссис Эванс обсуждала с Петуньей новый автомобиль соседей, Лили же, не увлечённая рассказом, углубилась в одолженную у Ремуса книгу. Вдруг сидящие в гостиной услышали, как у дорожки затормозила машина. Лили удивлённо подняла голову, проследив глазами за старшей сестрой, подбежавшей к окну. Лицо Петуньи порозовело, как только она выглянула на улицу, и в тот же момент раздался стук в дверь. Старшая сестра вместе с матерью вышли в прихожую, чтобы открыть неожиданному гостю.

По радостным возгласам Лили поняла, что явился ухажёр Петуньи. И точно, спустя несколько минут он появился в комнате и чопорно поздоровался с младшей сестрой своей девушки. Та, в свою очередь, наградила его дипломатичной улыбкой. Вслед за Дурслем в гостиную вернулись остальные члены семьи. И мама, и старшая сестра сжимали в руках по большому букету роз.

– Миссис Эванс, я не вижу смысла затягивать с целью моего визита, – Вернон вытер платком пот со лба. – Я долго думал и пришёл к мысли, что готов сделать важный шаг. Я прошу у вас руки вашей дочери... Петунья, ты станешь моей женой?

Вздох удивления вырвался у всех троих. Миссис Эванс смотрела на жениха дочери с восторженным удивлением, Петунья с обожанием, а Лили с недоумением. Младшей сестре казалось странным, что предложение руки и сердца звучит так по-канцелярски скупо.

Конечно, старшая сестра с радостью приняла предложение, и теперь с энтузиазмом бегала по салонам, ресторанам и магазинам, таская за собой сестру и мать. Лили не очень понимала, зачем она здесь, но не спорила, радуясь возможности побыть с семьёй.

Это был уже третий салон свадебных платьев, а будущая миссис Дурсль никак не могла сделать выбор. Всё казалось ей недостаточно изысканным, недостаточно дорогим. Миссис Эванс пребывала в радостном возбуждении. Она так радовалась за дочь, за то, что она нашла своё счастье. Вдова давно уже мечтала о выгодных партиях для дочек, и вот одной из них улыбнулась удача. Разве может быть большее счастье для матери, чем видеть свою счастливую, влюблённую дочь, идущую под венец с любимым?

К величайшему облегчению Лили, их настигла удача, и вместе с подвенечным платьем маленькая семья вернулась домой. Прихожая и гостиная были заставлены коробками с украшениями, складными стульями для выездной церемонии и ещё какими-то очень нужными для свадьбы вещами, которым Лили давным-давно потеряла счёт.

Поднявшись в свою комнату, выпускница Хогвартса устало рухнула на кровать. После долгого дня ноги были готовы отвалиться, а спина отвалилась уже давно. Но собственное физическое состояние сейчас заботило Лили не так сильно, как более насущные проблемы. Она долго собиралась с мыслями, прислушиваясь к шуму на первом этаже и шелесту ветра за окном. Наконец, когда по лестнице зацокали тапочки старшей сестры, Лили поднялась на ноги и, собрав в кучу остатки своей гриффиндорской храбрости, вышла в коридор.

– Тунья, подожди, – старшая сестра, уже почти исчезнувшая в проёме собственной комнаты, удивлённо замерла на пороге, – есть разговор.

Лили нерешительно замолчала, засунув руки в карманы. Не настроенная выяснять отношения, Петунья удивлённо смотрела на сестру.

– Если ты думаешь, что я буду стоять тут целый день, то ты ошибаешься.

Лили пропустила эту фразу мимо ушей, собираясь с духом.

– Я хотела тебе предложить… Может, мы сходим в кафе? Посидим, пообщаемся, познакомимся ближе с нашими мальчиками?..

– Если это твоя глупая шутка, то у меня нет времени, – безапелляционно отрезала Петунья, развернулась и скрылась в своей комнате.

Лили кинулась за ней. Она впервые за много лет переступила порог комнаты сестры. Здесь царил армейский порядок, в отличие от собственной комнаты гриффиндорки, где частенько по полу были разбросаны фантики, а на столе толпились чашки. Здесь же была идеально застеленная кровать, абсолютно чистый стол и расставленные каблучок к каблучку туфли. Петунья настолько удивилась неожиданному вторжению, что даже не сказала сестре ничего по этому поводу.

– Тунья, ну мы же взрослые люди! – Лили так и осталась стоять посреди комнаты. – И, что, ты уедешь и мы больше не увидимся? Или будем встречаться раз в пять лет у мамы в гостях? Послушай, мы с тобой не ладим уже давно. Я, наверное, не самая лучшая сестра, я делала что-то не так. Прости меня, пожалуйста.

Петунья больше не смотрела на Лили. Она отвела глаза в сторону и с большим интересом разглядывала своё малиновое покрывало. Младшая сестра силилась вызвать у неё хоть какие-то эмоции. Пусть уж лучше кинет в неё чем-нибудь тяжёлым или обзовёт уродкой, как всегда. И тогда гриффиндорка будет знать, что всё окончательно потеряно. Но не попытаться восстановить разрушенное она не может! Вдруг они ещё смогут нормально общаться, дружить семьями? Может, их дети смогут поладить?

Кроме того, у Лили была ещё одна причина, заставившая её попробовать подружиться с Петуньей. Причина, в природе которой она не признавалась даже самой себе, которая пугала её. В её мире, мире волшебства, идёт страшная война, и кто знает, что будет дальше?

– Послушай! – Лили опустилась на корточки перед сидящей в кресле сестрой. – Давай попробуем начать всё сначала. Познакомим Джеймса и Вернона. Я не хочу навсегда потерять сестру, ведь как бы оно там ни было, я люблю тебя.

Ответа не последовало. Петунья теперь сосредоточено рассматривала аккуратные ногти с белыми полукружьями французского маникюра. Младшая сестра несколько минут вглядывалась в её лицо, а потом тяжело вздохнула и, что-то пробормотав, направилась к двери. Она всеми силами сдерживала слёзы. Ну, во всяком случае, она попыталась...

– Хорошо, – Петунья сказала это тихо, но Лили, уже взявшаяся за ручку двери, расслышала. Она обернулась с восторженным выражением лица и, прежде, чем Петунья успела что-либо возразить, кинулась обнимать старшую сестру.

– Так, хватит! – будущая миссис Дурсль резко отстранила радостную Лили. – Я согласна познакомить Вернона с твоим Поттером, но с условием, что он будет прилично себя вести. И без всяких фокусов!

– Как скажешь. Никаких фокусов. Я обещаю!

Лили с восторгом бросилась в свою комнату писать письмо Джеймсу. Она не ждала особого энтузиазма от Поттера, зная его искреннюю неземную любовь к Петунье. Ещё больше она сомневалась по поводу его симпатии к Дурслю, но попробовать всё равно нужно. Это её шанс наладить отношения с сестрой. Возможно, последний.

Джеймс сопротивлялся с поистине оленьим упрямством. Какие только аргументы он не приводил: и надеть-то ему нечего, и на производителей магловских «адских штук» у него аллергия, и розовые наряды Петуньи вызывают у него тошноту... Лили пришлось прибегнуть ко всем возможным и невозможным методам убеждения, чтобы заставить Поттера прийти в выходные в уютное кафе в центре Лондона.

Петунье, конечно, пришлось рассказать жениху, что из себя представляют сестра и её парень. Лили не представляла себе, как такой приземлённый и прагматичный человек, как Вернон, поверил ей и не посчитал свою невесту сумасшедшей. Тем не менее, когда Дурсль пожимал Джеймсу руку, он разглядывал выпускника Хогвартса с таким недоверчивым интересом, что Лили окончательно убедилась в его осведомлённости.

Молодые люди молча зашли в зал и так же, не проронив ни слова, заняли столик у окна. Петунья с отрешённым видом разглядывала белые розы, которые торжественно вручил ей Вернон, и всем своим видом показывала, что всё это не её идея. Лили обеспокоенно ёрзала на стуле, не зная, как подступиться, как начать разговор. Она много раз прокручивала этот момент в голове, репетировала, придумывала, как будет поддерживать беседу. Даже пыталась читать что-то про свёрла и машины. Но сейчас, когда она опустилась на жёсткое кресло перед сестрой и её женихом, все слова вылетели из головы, а память лишь навязчиво подсовывала сто лет назад выученный параграф из учебника по истории магии.

Неожиданно на помощь младшей Эванс пришёл Вернон. Он уже давно исподлобья смотрел на взъерошенного Поттера, который абсолютно расслаблено откинулся на спинку кресла и спокойно разглядывал интерьер кафе, периодически задерживая взгляд на медных волосах сидящей по левую от него руку девушки. Наследника корпорации свёрл чрезвычайно раздражал этот тип в узком пиджачке и его нахальная усмешка.

Дурсль гулко прокашлялся, прежде чем шефским тоном произнести:

– Ну что же, мистер Поттер... И какую вы водите машину?

Брови Джеймса поползли вверх. Вопрос толстяка в дорогом костюме его позабавил.

– У меня нет машины, – пожал он плечами.

– Да, для таких как мистер Поттер, машина – это слишком банально, – в голосе Петуньи, упорно глядящей в пол, было столько яда, что хватило бы на целую армию.

Теперь настала очередь Вернона поднимать брови. Это сделало его лицо ещё более надменным:

– Что ты имеешь в виду, дорогая?

– Я думаю, что мисс Эванс говорит о том, что моё средство передвижение куда быстрее и удобнее, чем ваш магловский транспорт. Я вообще себе не представляю, как можно трястись в этой железной банке с рулём в ряду точно таких же консервов. То ли дело парить над землёй, сжимая между коленей собственную метлу... Когда в ушах свистит ветер, лёгкие сдавливает от восторга...

– Прошу прощения, я не ослышался? Вы сказали метлу?

Лили настороженно наблюдала за выражением лица Дурсля. На секунду ей показалось, что бедный магл сейчас лопнет от натуги, силясь понять, разыгрывает его этот наглый тип или у него просто не все дома.

– Вернон, а может быть, вы расскажете нам о своей работе? – поспешила выпускница Хогватса перевести тему, игнорируя то, как сестра закатила глаза.

Предложение младшей Эванс вывело Вернона из лёгкого шока. Он оживился и с интересом начал рассказывать о бизнесе своих родителей и о собственном участии в семейном деле, попутно уплетая стейк. Петуния с благоговением смотрела на своего жениха, которому явно было всё равно, слушает ли его кто-либо. И это к лучшему, потому что Джеймс, ничего не понимая в предмете разговора, начал дремать с открытыми глазами. Да и Лили периодически упускала нить рассказа. Она уже начала жалеть, что подняла эту тему. Хотя лучше пусть Дурсль рассказывает о своих свёрлах, чем пытается задавить авторитетом Джеймса. Кому, как не ей, знать, что терпения у Поттера меньше, чем знаний по истории магии, а вспыльчивости больше, чем опыта полётов на метле. Лили улыбнулась этой мысли. И как раз в этот момент до неё донеслись слова Вернона:

– Ну, в общем, на жизнь мне хватает. Хотя откуда магистрам шарлатанства знать, что такое приличный достаток. Вы, наверное, на пособие по безработице живёте?

И Вернон, и Петуния заливисто рассмеялись этой шутке. А вот Лили стало сразу не до смеха. Она посмотрела на Джеймса: на то, как он вдруг выпрямился, как сузились его глаза, как сжались кулаки под столом.

– Я не знаю, каких размеров у маглов эти ваши пособия, но если они могут сравниться по размеру со сбережениями моих родителей в «Гринготтс», то вашим безработным очень повезло.

– Хотите сказать, что у вас есть деньги? – Вернон недоверчиво оглядел Поттера с ног до головы.

– Да, «магистры шарлатанства» сейчас неплохо зарабатывают, – Джеймс приподнялся на стуле и навис над маглом. – А азы этого шарлатанства я могу вам сейчас продемонстрировать, мистер Дурсль. Может быть, мне вам наколдовать поросячий хвост в дополнение к вашей поросячьей роже?

Глаза Вернона налились кровью, на толстой шее вздулась вена, а лицо приобрело благородный фиолетовый оттенок. Он тоже встал, с грохотом отодвинув стул. Он был на полголовы ниже жилистого Джеймса и раза в два толще.

– Ты что, мне угрожаешь? – буквально прорычал Дурсль. – Да кто ты такой, щенок! Думаешь, научился прутиком помахивать, белиберду под нос бормотать и всё, великий маг-волшебник?

– Я, может, и не великий волшебник, но выслушивать насмешки от тебе подобных не буду!

– Хватит! – Лили не могла больше это слушать. Она сидела, уткнувшись лицом в ладони, и её просьба получилась похожей на сдавленный крик.

– Вот именно – хватит! – голос Петунии звучал звонко, даже остро. – Мы достаточно уже видели. Ты хотела, чтобы мы пришли, и мы пришли. Но мы немедленно уйдём, чтобы больше не терпеть выходки твоего... парня!

– Тунья, пожалуйста! – Лили сама поразилась, как жалко прозвучал её голос. Она с отчаянием смотрела, как Вернон кидает на стол несколько купюр, как сестра забирает розы и как они вместе уходят через большой зал, посетители которого уже с интересом поглядывают на шумную компанию.

Лили тяжело опустилась в кресло и обхватила себя за плечи. Она чувствовала, как помимо её воли лицо заливают горячие слёзы, а в груди словно что-то рвётся. Словно последняя ниточка, связывающая их с сестрой, лопнула гнилой бечёвкой. Хотя это было ожидаемо. И правда, на что она надеялась? Что её самолюбивый и вспыльчивый охотник будет терпеть грубость со стороны недалёкого магла? Или что Вернон Дурсль будет вести себя нормально?

– Лилс, прости меня, если сможешь, – сидящий рядом Джеймс говорил хрипло и тихо. – Я всё тебе испортил.

Эванс подняла голову и посмотрела в виноватое лицо Джеймса. Он так переживал, что не смог себя сдержать. Лили подняла руку и взъерошила его растрёпанные волосы.

– Ты ни в чём не виноват... Нельзя испортить то, что никогда не работало... А если бы ты стерпел всё то, что он тут наговорил, я бы сама перестала тебя уважать.

====== Глава 5. Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь ======

Сентябрь 1978

В день свадьбы Петуньи уютный домик Эвансов гудел, как потревоженный улей. Хлопая дверьми, топая по лестнице и восторженно визжа, по дому носились подружки невесты: Ивонн, Хелен и Дафна. Лили и так плохо их различала, а в одинаковых розовых платьях, с одинаковыми причёсками худощавые блондинки казались ей клонами. Вообще странно, как самые близкие подруги походили на саму невесту, которая расположилась посреди гостинной, командуя стилистом и парикмахером и давая последние указания распорядителю свадьбы, похожему на мокрого Питера в анимагической форме. Такое сравнение очень повеселило четвёртую подружку невесты. Лили благоразумно не путалась под ногами, устроившись на банкетке в коридоре. Она радовалась, что, несмотря на случай в кафе, Петунья решила соблюдать нейтралитет и не стала закатывать скандалов при маме. Строго говоря, последние две недели сёстры снова почти не разговаривали.

От нечего делать Лили взяла в руки первую попавшуюся брошюру, оказавшуюся свадебным меню. От бесконечного количества названий французских блюд, половину из которых Лили видела впервые, у неприхотливой в еде гриффиндорки зарябило в глазах. Груша «Фурм Д’Амбер», курица «Конфи Дуа», сибас с креветками и моцареллой и многое другое.

– Позвольте, – распорядитель свадьбы забрал из рук девушки брошюру по пути из одной комнаты в другую. – И советую вам поторопиться, флорист только что доставил букеты.

Лили с готовностью поднялась и прошла в гостиную, где Петунья воодушевлённо болтала с подругами. Невеста сидела на низком пуфике, и из-за этого было похоже, что она окружена горой пены: её огромная пышная юбка белоснежного платья теперь доставала невесте до плеча. Узкий лиф на тонких бретельках был украшен множеством блестящих паеток, а открытую спину укутывала лёгкая полупрозрачная фата. Улыбаясь своему отражению, Петунья поправляла изящную диадему на взбитых светлых волосах.

– Вам просто удивительно повезло с погодой, – у Хелен был очень высокий голос, а в её тоне было чересчур много восторга. – Всю последнюю неделю было так пасмурно, а сегодня такое замечательное солнышко...

– И всё же на улице весьма прохладно, – грубо перебила её Дафна, – и тебе лучше накинуть это на плечи, – подруга протянула невесте атласную накидку.

– Цветочек, а в какой ресторан мы поедем? – Ивонн присела перед невестой, расправляя и без того отглаженную юбку.

– “Ле Гаврош”, – Петунья улыбнулась ещё шире, довольная вопросом, – это один из самых дорогих ресторанов города. Отцу Вернончика пришлось напрячь свои связи, чтобы втиснуть нас в их расписание. Говорят, у них лучший повар в Европе..

– Милая, лимузин уже подъехал, – миссис Эванс в новом праздничном платье вошла в комнату. – Нам пора.

– Да, одну секунду, – Петунья вскочила с пуфика и подошла к большой корбке, которую минутой ранее поставил на журнальный столик рапорядитель свадьбы.

В верхнем её отделении, уходя под двойное дно в воду, покоился огромный букет невесты из нежно-розовых роз и букеты подружек невесты. Петунья бережно достала букеты, вручая их по очереди лучшим подругам. Воодушевлённые блондинки скрылись вслед за организатором, который провожал миссис Эванс до машины. Петунья же достала из коробки свой букет. Положив его на стол, она принялась натягивать на свои тонкие руки атласные перчатки, явно не собираясь больше лезть в мокрую коробку и нарочито не замечая молчавшую до сих пор Лили.

– Тунья, а мой букет? – Лили почувствовала, как внутри поднимается противная волна беспокойства. Её ведьминское чутьё подсказывало, что происходит что-то не то.

– Какой букет? – явно переигрывая, невеста сделала вид, что только что заметила гриффиндорку. Её тёмные глаза странно блестели.

– Ну, я же тоже твоя подружка невесты... – Лили попыталась усмехнуться, но вдруг начало сбиваться дыхание, к горлу подступал отвратительный комок, глаза щипало. – Я же твоя сестра...

– Сестра, говоришь... – Петунья неприятно улыбнулась, глядя на своё отражение. – Это та самая сестра, которая вечно совала свой нос в мои дела? Которая забрала себе мою жизнь и любовь моих родителей? Которая со своим мерзким другом залезла в мои письма? Которая позвала меня в кафе, чтобы её парень издевался надо мной и моим женихом?

Произнося этот обличающий монолог, Петунья даже не смотрела на сестру. Она была полностью поглощена натягиванием своих длинных белых перчаток. Её голос был абсолютно ровным, а лицо бесстрастным. И именно это так пугало Лили. Младшая сестра почувствовала, как льются по лицу горячие слёзы.

– Неужели ты и правда думала, что после всего того, что ты сделала, я позволю тебе стать моей подружкой невесты?

– Но я же твоя сестра! – хрипло прошептала Лили. – Это же традиция...

– Ну что же... Самое время менять традиции! – Петунья наконец надела свои длинные перчатки и теперь любовалась своим отражением в прозрачной дверце маминого серванта. – Так что радуйся, что тебя вообще пригласили!

С этими словами старшая сестра развернулась и, подхватив на руки свой шикарный букет, направилась к выходу. Однако она остановилась в дверях и впервые за утро посмотрела прислонившейся к дверному косяку Лили в глаза:

– И кстати, нежно-розовый отвратительно сочетается с твоим вульгарным цветом волос. Советую тебе, как сестра, больше никогда не использовать его в одежде.

Лили слышала, как просигналил за окном свадебный лимузин, как, стуча каблуками, на террасу вышла Петунья и как мама спросила, где Лили. Старшая сестра порывисто что-то ответила, и возражать ей никто не стал, а спустя пару секунд лимузин шумно отъехал.