Текст книги "Наше долго и счастливо (СИ)"

Автор книги: Катя Андерсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Лили и Джеймс переглянулись, пытаясь переварить услышанное.

– На Хвоста! – Сириус нетерпеливо заёрзал на полу. – Ну кому придёт в голову, что вы доверили свои жизни такому... – Блэк запнулся, – ненадёжному человеку. Он спрячется, он ничем рисковать не будет.

– А ты-то почему не можешь спрятаться? – Джеймс уставился на друга тяжёлым серьёзным взглядом. – Бродяга, меня смущает фраза “уведу на себя”. Ты хочешь, чтобы Гарри лишился единственного крёстного?

– Я хочу, чтобы Гарри остался жив и здоров. Равно как и его родители.

После этих слов повисла давящая тишина. Лили нервно сглотнула подступающие слёзы, глядя, как Гарри шевелит во сне ножками.

– Почему Питер, а не Ремус? – наконец спросила девушка, зная заранее, что услышит.

– Во-первых, Питер менее заметная фигура. Во-вторых, Лунатик сейчас готовится к заданию. И вообще, чем меньше народу будет в курсе, тем лучше.

Лили коротко вскинула брови, понимая, что самое веское в словах Блэка именно брошенное вскользь “и вообще”, и снова посмотрела на Джеймса. Она видела, что он напуган не меньше неё, но не хочет этого показывать. Глядя друг другу в глаза, они без слов сошлись на едином решении.

– Ладно, – наконец кивнул Поттер. – Если Хвост сам согласится, пусть будет так.

Излишне возбуждённый решением Джеймса, Сириус понёсся вниз, отправлять патронуса Петтигрю. Лили тоже вскочила на ноги, боясь, что Блэк мог разбудить ребёнка, но мальчик даже бровью не повёл. Девушка облокотилась на кроватку, наблюдая за спящим сыном.

– Думаешь, это правильно? – Джеймс облокотился на спинку кроватки рядом с ней и поправил задравшееся одеяльце, которое Гарри тут же снова откинул ногой.

– Я не знаю... – девушка спрятала лицо в ладонях. – Но если это спасёт Гарри...

Они снова замолчали. Оба могли сколько угодно храбриться перед другими, но здесь и сейчас они прекрасно понимали, что “Фиделиус” – просто соломинка, за которую, однако, они будут держаться до последнего.

– Лилс, прости меня, – Поттер произнёс это ещё тише, чем раньше, не открывая глаз. – Я должен был вас защитить, я должен был...

Девушка подняла голову. Лицо Джеймса было абсолютно спокойным, но он сжал перекладины кроватки так сильно, словно хотел их сломать. Лили протянула руку и положила подрагивающую ладонь ему на плечо, но говорить ничего не стала. А что тут скажешь?

А Гарри продолжал спокойно посапывать во сне, даже не представляя, в какой тревоге находятся сейчас его родители. Одни из самых лучших волшебников своего поколения, Лили и Джеймс чувствовали, что оказались просто-напросто неспособны защитить сына от беды, которая повисла над их семьёй. Казалось, что это каменное отчаяние, которое они оба испытывали из-за собственной беспомощности, придавливает их к полу.

Дверь приоткрылась, и лохматая голова Сириуса возбуждённо прошептала, что Хвост уже внизу. Оставив сына, Поттеры снова спустились в свою гостиную. После принесённых Дамблдором новостей она впервые показалась Лили чужой и холодной. Кроме того, Сириус тут уже потрудился: диваны были сдвинуты к стене, стол переместился в угол. Питер стоял посередине комнаты и смотрел себе под ноги.

– Хвостик, ты уверен? – спросила Лили после того, как Мародёры пожали друг другу руки. – Это очень опасно, мы поймём, если...

– Да ничего с ним не случится, – Сириус отодвинул кресло к окну, продолжая расчищать центр комнаты. – Никто на него даже и не подумает!

Питер поднял глаза и посмотрел на Сириуса прямым ничего не выражающим взглядом. Казалось, он пытается сжаться, еле удерживается от того, чтобы принять свою анимагическую форму.

– Да, я готов, – произнёс он тихим, подрагивающим от волнения голосом, почему-то не глядя Лили в глаза.

– Спасибо тебе, Хвост! Мы никогда этого не забудем, – Джеймс похлопал друга по плечу, протянув ему пергамент.

Джеймс и Сириус отступили к стене, Лили присела на подлокотник кресла, обхватив себя руками.

И Питер Петтигрю поднял волшебную палочку.

====== Глава 19. P.S. Я в порядке ======

Конец сентября 1981

Белый потолок. Головная боль. Плед. Завывание ветра. Слёзы. Тихие голоса. Скрип половиц за дверью.

Всё это смешалось для Лили в один плотный душный белый шум. Она крайне смутно себе представляла, как долго она здесь лежит, откуда взялась вторая подушка, кто и когда поменял на тумбочке остывший ужин на завтрак.

Она с усилием повернула голову и посмотрела на горячий омлет и кофе в сиреневой чашке. Есть не хотелось. Пить не хотелось. Спать тоже не хотелось. И Лили продолжила смотреть в белый потолок. События последних месяцев роились у неё в голове, чёрно-серым калейдоскпом сплетаясь в замысловатый узор. Стоило ей сфокусироваться на чём-то одном, как её сердце сжималось невыносимым болезненным спазмом.

Первая сова опустилась на подоконник их кухни ярким солнечным летним утром, таким удивительным в это проливное лето. Их заточение к тому моменту продлилось всего ничего, а тревога слегка размылась приготовлениями к первому дню рождения Гарри и ежедневными домашними хлопотами. Прервав самый обычный мирный семейный завтрак, Джеймс, на ходу ловя подкинутую развеселившимся сыном ложку, подскочил со своего места и, продолжая объяснять Лили всю важность результатов последнего Чемпионата мира по квиддичу, отвязал от лапки большой серой неясыти письмо.

Сидящая спиной к окну Лили перемену в его лице не увидела, но по тому, как резко остановился его смешливый рассказ, поняла – случилась беда.

Мгновенно почувстовав, как сильно изменилось настроение на кухне, Гарри начал медленно кривить рот, готовый вот-вот разразиться оглушительной трелью. Джеймс вернулся на своё место, продолжая сжимать в руке свиток пергамента и избегая смотреть жене в глаза.

Машинально помахивая игрушечным слоником, Лили не сводила с мужа глаз. Как бы ей хотелось, чтобы это была его очередная дурацкая шутка.

– Кто? – спросила она наконец, надеясь на чудо.

– МакКиннон...

Чуда не произошло. Лили показалось, что на неё вылили ушат холодной воды. Это был последний вариант. Даже нет, в её страшном внутреннем списке этого варианта просто не было.

Она выхватила из рук Джеймса пергамент. В безжалостных строчках Фрэнк писал, что Тёмный Лорд расправился с ней лично. С её родителями, прославленными мракоборцами, её младшими братьями, которым только пришли письма из Хогвартса, и с ней самой. С гордой, смелой, решительной гриффиндоркой Марлин МакКиннон.

В ту пятницу небо снова затянуло, но было на удивление сухо. На маленьком кладбище собралось так же много народу, как когда-то зимой на могиле старших Поттеров, а может и больше. Люди толпились у деревьев, инстинктивно сбиваясь в толпу. Только у крайней могилы один человек замер отдельно от всех. Сириус не плакал, не падал на колени и как будто не очень хорошо понимал, что вообще он здесь делает. Джеймсу очень хотелось оказаться рядом с другом. Он знал, что чуть позже, когда они отпустят домой Батильду Багшот, которая согласилась присмотреть несколько часов за Гарри, он напишет ему очередное письмо. И точно знал, что Блэк в очередной раз не ответит. Но никто не должен был знать, что Поттеры приходили сюда сегодня.

Никто не должен был знать, что за спинами всех собравшихся, в тени сосен, скрытая под мантией-невидимкой Лили обмякла в руках мужа, сотрясаясь от заглушённых Силенцио рыданий. Она одновременно и верила, и не верила, а слёзы всё лились и лились, разрывая её сердце на части.

Лёжа в гостевой спальне своего собственного дома, Лили вдруг почувствовала, как в нос ей ударил запах мокрой хвои. Как в замедленной съёмке перед внутренним взором девушки складывались картинки – моменты, в которые подруга была рядом.

Хогвартс, Орден Феникса, свадьба Лили, первый день после рождения Гарри, помолвка МакКиннон...

Девушка вдруг почувствовала во рту неприятный привкус: она прокусила губу. Пальцы привычно нащупали волшебную палочку, но сил взмахнуть ею не осталось. Ей хотелось забыться, провалиться в небытие, но железнодорожный состав памяти уже начал свой бег и с каждым мигом набирал скорость.

Спрятавшись в Годриковой впадине, Лили словно укрылась от страшной действительности. Не выходя из дома, она могла сделать вид, что ничего не было. Что её подруга жива и здорова и вот-вот приедет её навестить. Но стило ей наткнуться взглядом на старую колдографию, на волшебные часы в детской, как по позвоночнику пробегал электрический разряд осознания. Как раньше уже не будет.

Но самое удивительное заключалось в том, что мир должен был бы пошатнуться, содрогнуться, рухнуть, а он всё ещё стоит. А она всё ещё живёт. Возится с сыном, сидит на диване рядом с мужем, читает письма друзей. Удивительно, странно и... стыдно?

Прошёл июль. Батильда Багшот всё чаще появлялась в их доме. Дамблдор забрал мантию-невидимку для каких-то своих исследований. Гарри исполнился год. Сириус всё так же не отвечал на письма, только прислал крестнику в подарок детскую метлу.

Прошёл август. Джеймс становился день ото дня всё мрачнее, но в целом жизнь в заточении стала казаться если не привычной, то обыденной. Хвост забегал к ним всё реже, и каждая весточка из внешнего мира воспринималась как праздник.

Поэтому, когда прилетела вторая сова, Лили ничего не заподозрила. Поспешно отвязывая от лапки письмо, она не обратила внимания на то, что это не те совы, которые приносили им письма последние два месяца, а незнакомая рогатая сова. Она даже не обратила внимания на то, что держит в руках не привычный пергамент, а белую магловскую бумагу. И только когда перед глазами Лили предстал мелкий витиеватый почерк, она негромко вскрикнула, заставив Джеймса вскочить с дивана и подойти к ней, и её сердце почувствовало недоброе.

То, что было дальше, Лили помнила смутно. Снова слёзы, руки Джеймса удерживают её от падения, умиротворяющий бальзам, душный сон и буквы, страшные знаки, сложившиеся в самые страшные слова.

Письмо было от Петунии. Предыдущей ночью мама Лили умерла .

Миссис Поттер думала, что больно ей было раньше. Ещё она думала, что научилась с этой болью справляться. И оба раза она ошиблась.

Она больше не плакала. Не разговаривала, не кричала. Она просто лежала и смотрела в потолок, сжираемая изнутри отчаянием и чувством вины. О том, чтобы пойти на похороны, не могло быть и речи: мантия-невидимка всё ещё была у Дамблдора. Поэтому всё, что оставалось Лили, – это в указанный сестрой день следить за минутной стрелкой, медленно ползущей вперёд.

Увидь её сейчас кто-нибудь из школьных знакомых – не поверили бы своим глазам. Несчастная, безвольная, ослабевшая. Узнать в этой подавленной женщине озорную возлюбленную Джеймса Поттера было почти невозможно. Похоже, два выстрела подряд оказались стойкой гриффиндорке не по силам.

Ветер всё не утихал. Лили вслушивалась в его пение, и на грани со сном ей казалось, что в нестройном гуле она слышит мамин голос, ласково напевающий ей на ухо.

Из забытья девушку выдернул звук открывшейся двери. Она приоткрыла глаза и поняла, что за окном уже наступил вечер. Сквозь дверной проём в тёмную комнату проникал свет, и на его фоне тень Джеймса казалась отдельным живым существом, медленно ползущим по полу.

Лили снова сомкнула веки, ожидая, когда муж уйдёт. Она слышала, как он меняет подносы, и до её обоняния донёсся слабый аромат запечённой курицы.

Поттер присел на край кровати и негромко позвал её. Лили не ответила. Теперь она лежала с распахнутыми глазами и смотрела в стенку. Она почувствовала, как шершавая ладонь Джеймса легла на её руку, легонько поглаживая большим пальцем. Он не пытался её растормошить или развеселить. Скорее всего потому, что понимал – это бесполезно. А ещё знал, что пока Лили сама не найдёт в себе силы, никто не сможет ей помочь. Знала это и Лили. Была благодарна ему, но очень хотела, чтобы прямо сейчас он ушёл.

И, словно прочитав её мысли, Поттер легонько коснулся губами её плеча, поднялся и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Лили уткнулась носом в подушку. Голубая наволочка сильно пахла её духами и чуть-чуть чемерицей – одним из компонентов умиротворяющего бальзама. Девушка лежала, прислушиваясь к собственному дыханию. Вдох-выдох. Вдох-выдох. В голове была пустота. Не умиротворяющая лёгкость, а огромная сосущая энергию чёрная дыра.

Вдруг дверь снова открылась и так же быстро закрылась. Сначала Лили показалось, что в комнате она всё ещё одна. Но в следующий момент до её слуха донёсся звук какой-то возни и тихое бормотание. Продолжая лежать лицом вниз, девушка безразлично прислушивалась к звукам, чувствуя, как на задворках сознания крутится какая-то мысль. Звук поменялся, приблизился, стал более отчётливым и знакомым. Вдруг, словно ударенная током, Лили резко подняла голову и встретилась взглядом с маленькими любопытными ярко-зелёными глазами.

Гарри, который только-только научился ходить, пошатываясь стоял у кровати, держась за покрывало. Он был одет в ярко-оранжевые ползунки и зелёную футболочку – убойное сочетание. Увидев, что мама смотрит на него, мальчик заулыбался, громко засмеялся и, отпустив руки, с размаху упал на попу. Тут же звонкий смех сменился оглушительны плачем. Руководствуясь исключительно инстинктами, Лили вскочила с кровати и подняла ребёнка на руки, начиная его покачивать. Всё ещё похныкивая, Гарри обхватил руками материнскую шею и прижался к ней щекой. А Лили совершенно неожиданно для себя почувствовала, как её губы растягиваются в улыбке.

Чуть позже с успокоившимся сыном на руках Лили вышла из комнаты. Тут же рядом с ней возникла Тефтелька и доверительно потёрлась боком о ноги хозяйки. Лили опустилась на корточки и почесала кошку за ушком, а затем, щурясь от яркого света, в сопровождении серой любимицы пошла по комнатам первого этажа. Повсюду наблюдались следы ведения хозяйства по-поттеровски: в разбросанных ровным слоем игрушках, в сложенных на кресле вещах, в сваленной в раковине посуде. В Лили, которая разглядывала весь этот кавардак, умиление боролось с чувством вины. Это же она бросила Джеймса на амбразуру семейного быта, и он как мог самоотверженно сражался с бытовыми трудностями.

Мужа Лили нашла в постирочной. Он стоял над тазом с грязным бельём, держа в одной руке волшебную палочку, а в другой – книгу домашних заклинаний Юфимии. Очки были сдвинуты на кончик носа, и сквозь них волшебник пытался разобрать необходимое заклинание, беззвучно шевеля губами.

В комнатке очень сильно пахло стиральным порошком, и, неожиданно для самих себя, Лили и Гарри синхронно чихнули, заставив старшего Поттера поднять голову и удивлённо вскинуть брови. Джеймс и Лили встретились глазами впервые за последние несколько дней.

– Между прочим, Гарри – это запрещённый приём, – тихо произнесла миссис Поттер в ответ, покачивая сына на руках.

Взгляд Джеймса из удивлённого сделался очень виноватыми. Не говоря больше ни слова, Лили, коснувшись губами макушки сына, передала мальчика в руки мужу, забирая у него книгу заклинаний и доставая волшебную палочку. Один отточенный взмах палочки – и над тазиком поднялась густая пена, а вещи сами собой начали вращаться в мыльной воде.

Когда со стиркой было покончено, девушка вернулась в гостиную. Ползунки с кресла поспешно исчезли, большая часть игрушек тоже. И вообще, комната обрела подобие порядка. Джеймс сидел на диване спиной ко входу, но сразу вскочил, когда Лили переступила порог комнаты, и неуверенно остановился в двух шагах от неё, словно боясь преодолеть незримую границу между ними.

Лили сделала это сама. В два шага она подошла к мужу и уткнулась ему в плечо. Вдыхая родной и любимый запах, Лили почувствовала, как руки Поттера обвивают её талию, а губы касаются её волос. Так они и стояли вместе, плотнее прижимаясь друг к другу. И эти порывистые объятия говорили больше, чем могли бы сказать простые слова.

“Я скучал по тебе”. “Я люблю тебя”. “Я с тобой”. “Вместе мы со всем справимся”.

Через плечо Джеймса Лили смотрела на сына. Гарри сидел посреди ковра, сосредоточенно перебирая руками небольшие кубики с изображениями магических животных. Её не было всего пару недель, а казалось, что целую вечность – так повзрослел её маленький сынок. И как он стал похож на Джеймса!

– А что, метла ему уже наскучила? – спросила Лили, наконец отстраняясь от Джеймса.

– Нет, что ты, – просиял Поттер. – Гарри в восторге, отказывался слезать. Я убрал её, пока он спал. Чтобы... ну, в общем, пока.

“Чтобы он тебя не беспокоил”, – про себя закончила Лили, чувствуя, как на неё накатывает прилив нежности.

– Кстати, – Джеймс полез в карман брюк и достал сложенное пополам письмо.

Лили против воли с ужасом отшатнулась, глядя на пергаментный конверт как на василиска. Неужели опять?!

– Всё нормально, – Джеймс успокоительно сжал её руку. – Это от Сириуса.

Блэк не выходил на связь с самых похорон Марлин. Джеймс, не имея возможности выйти из дома и найти друга, отправлял сову за совой и не получал ответа. Наконец, в отчаянии, он попросил Лили, надеясь, что ей Бродяга ответит. И вот, почти два месяца спустя на её имя пришёл ответ.

Лили дрожащими пальцами взяла из рук мужа письмо и вскрыла сургучную печать.

Привет, Эванс!

Я рад, что угадал с подарком, пусть он радует Гарри. Обещаю однажды подарить ему настоящую. Отдельное спасибо тебе за снимок. Похоже, Сохатый прав, у Гарри большое спортивное будущее. Я на это надеюсь, во всяком случае.

Передай Джеймсу, что это всё временно. Однажды мы ещё воспользуемся его мантией для наших вылазок.

В Ордене только и разговоров, что про вас и про Гарри. Но новостей пока нет. Так что придётся ещё вам посидеть взаперти.

А про Дамблдора не знаю. У него много секретов.

Сириус

P.S. Я в порядке.

====== Глава 20. Хэллоуин ======

31 ноября 1981

Дождливая ветреная ночь.

Лили наконец закончила с уборкой кухни. Несмотря на их заточение, было решено отметить Хэллоуин по-настоящему. Ужин готовили вместе, смеялись, вспоминали праздник в школе и фантазировали на тему костюмов для Гарри. Пожалуй, на следующий год он будет достаточно взрослый, чтобы колядовать. Джеймс предложил нарядить сына в тролля, Лили же виделось что-то более изящное, например, эльф – не домашний, разумеется. И пока, конечно, с родителями.

Девушка улыбнулась своим мыслям, задула тыкву на подоконнике и, подхватив на руки кошку, погасила свет.

Джеймс и Гарри были в гостиной. Из-за приоткрытой двери было видно, как черноволосый мужчина в очках пускает клубы разноцветного дыма из волшебной палочки, чтобы позабавить черноволосого малыша в синей пижамке. Малыш хохочет и ловит ручками дым….

Лили вошла в комнату, отпустила Тефтельку на кресло и откинула с лица тёмно-рыжие волосы

– Джеймс, тебе не кажется, что Гарри давно пора спать? – спросила она, улыбаясь.

Отец подхватывает сына на руки и передает матери...

– Чур, сегодня его укладываешь ты, – он целует жену в висок,... бросает волшебную палочку на диван, зевает и потягивается….

Лили продолжает улыбаться. Какой сегодня хороший и спокойный день. Вот бы он подольше не заканчивался.

Всё изменил один единственный тихий звук.

Входная дверь открылась. Поттеры всё поняли сразу. Это он.

Лили не успела ничего почувствовать, осмыслить, осознать. Всего лишь на мгновение она встретилась взглядом с тёплыми любящими родными карими глазами Джеймса.

– Лили, хватай Гарри и беги! Беги! Быстрее! Я задержу его….

И она побежала.

За угол. По лестнице. На второй этаж. Всего лишь на мгновение девушка замерла на ступеньках, увидев на стенах страшный неотвратимый зелёный отсвет.

– Нет... Джеймс, НЕТ!!! – свой собственный голос, она слышала словно со стороны.

И снова она бежит, ещё быстрее, словно отчаяние придало ей сил, вжимая в себя сына, живя в это мгновение одной мыслью: Гарри, она должна спасти Гарри!

Влетев в детскую, Лили рывком захлопнула за собой дверь. Слёзы заслоняли ей взор. Она подтащила ко входу стул, наспех навалила коробки со старыми вещами, которые они хотели убрать завтра на чердак. Она чувствовала и понимала, как беспомощны эти попытки защититься, вдобавок понимая, что её волшебная палочка осталась внизу, на кухне.

Гарри вцепился в материнскую кофту мёртвой хваткой. Она чувствовала его маленькие кулачки на своей груди и машинально ладонями поглаживала батистовую ткань синей пижамки.

Он распахнул дверь, одним движением волшебной палочки отодвинув в сторону стул и наспех наваленные коробки… Она стояла посередине комнаты, держа ребенка на руках. Увидев его, она опустила малыша в кроватку и заслонила собой, раскинув руки, как будто это могло помочь, как будто она надеялась, что, если ребенка не будет видно, ее выберут вместо него…

– Только не Гарри, пожалуйста, не надо! – Лили смотрела в страшное белое лицо не с ненавистью, а с мольбой. Она готова была опуститься на колени.

– Отойди прочь, глупая девчонка… Прочь…

– Пожалуйста, только не Гарри… Убейте лучше меня, меня… – она готова на это. Она не боится смерти, только бы Гарри жил, только бы её мальчик был жив. Пожалуйста! ПОЖАЛУЙСТА!

– В последний раз предупреждаю…

– Пожалуйста, только не Гарри, пощадите… Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю все что угодно…

Она не сдвинется с места.

Если всё, что она сейчас может – это закрыть своего ребёнка собственным телом, она это сделает. Пока она дышит, пока может стоять на ногах, она никому не позволит прикоснуться к сыну. И если сейчас ей суждено умереть – пусть так. Но она будет знать, что её мальчик вырастет и построит свою жизнь, долгую и счастливую. Она сделает для этого всё.

А вместе с ним будет жить её любовь, потому что её не может и никогда не сможет уничтожить такая ерунда, как смерть.

Взмах волшебной палочки.

Заклинание.

Зелёная вспышка.

Удар оглушительной боли.

Её собственный крик.

Темнота.

Комментарий к Глава 20. Хэллоуин *Выделенный курсивом текст является цитатой из книги Дж. К. Роулинг “Гарри Поттер и дары смерти”

====== Эпилог ======

3 мая 1998

Пронзительно яркое и солнечное весеннее утро накрыло школу чародейства и волшебства Хогвартс. Вернее, то, что от этой великой школы осталось. Разрушенные коридоры, обвалившиеся стены, сгоревшее поле для квиддича. Всё уснуло, пользуясь этой долгожданной передышкой.

Чудом уцелевшие башни были битком набиты людьми. Обессиленные, убитые горем по погибшим, молодые и старые волшебники разбрелись по комнатам и классам, засыпая где придётся. На полу, на скамейках и даже на крыше. Хотя, по правде говоря, на крышу забрался только один.

Гарри Джеймс Поттер устроился на прохладной черепице Астрономической башни. Так хотелось ему побыть одному, сбежать от вопросов, восторгов и благодарностей, что лучшего места не нашлось. Веки его были устало сомкнуты, очки сдвинуты на лоб, перепачканное лицо разгладилось. Измученный и обессиленный, он спал глубоким сном без сновидений впервые за очень долгое время.

Если бы кто-нибудь оказался здесь в этот час, он бы увидел удивительную картину. Рядом со спящим юношей на крыше замерли четыре белоснежные полупрозрачные фигуры. Лёгкий ветерок ни колыхнул подолы их одежд, ни пошевелил ни одним волоском на их головах.

Молодая женщина с длинными волосами шагнула вперёд и присела у головы Гарри Поттера. Вместе с ней к юноше приблизился и молодой мужчина с растрёпанными волосами в очках и положил руку ей на плечо.

Двое других мужчин, стоящих чуть в стороне – один озорной, непринуждённо изящный, а второй с тёмными густыми волосами и мягкой улыбкой – переглянулись и беззвучно растворились в золотом солнечном свете, оставляя маленькую семью в обществе друг друга.

Женщина несмело протянула руку, дотронулась до лица юноши. Она провела тонкими пальцами по его лбу, носу, губам, жадно впитывая каждый миллиметр его лица. Словно что-то почувствовав, Гарри пошевелился во сне и прильнул к тонкому запястью. Женщина улыбнулась.

– Знаешь, – Джеймс Поттер поправил на переносице невесомые очки, – все всегда утверждали, что Гарри очень похож на меня...

– Но ведь это правда, – умиротворённо откликнулась Лили Поттер.

– Нет, родная. Когда я задумался, откуда в нашем сыне такая сила, я понял, что гораздо сильнее он похож на тебя. В его поступках твоя смелось, твоя доброта, твоя мудрость... И я не знаю, какими словами просить у вас обоих прощения за всё, что с нами случилось...

Лили поднялась на ноги и обняла мужа за талию.

– Не надо, Джеймс. Мы с тобой прожили прекрасную жизнь, у нас с тобой прекрасный сын, который взял от своих родителей лучшее. И знаешь, если нам суждено было встретиться только для того, чтобы на свет появился он, то я ни о чём не жалею. Потому что я люблю тебя, а ты любишь меня. И потому что Гарри – наше долго и счастливо.

А солнце уже снова поднялось над волшебной школой.