Текст книги "Коша. История одной дороги (СИ)"

Автор книги: Катриша Клин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

– Ты даже не представляешь, как я скучал, – снова сказал он, возбуждая внутри огонь. Красное пламя нашей любви охватило сердце, одевая его в теплый кокон и согревая, защищая ото всего вокруг.

– Я тебя люблю, – я подняла голову и чмокнула его в острый подбородок. А он сильнее сжал меня в объятиях.

– Я тебя люблю, Ласточка.

И все. Это была моя безоговорочная капитуляция перед ним. Казалось, что даже природа на миг ожила от того сказочно-счастливого тепла, что мы излучали. Деревья зашуршали, и даже где-то вдали грохнул первый салют.

– Прости за маму, она не имела ввиду ничего такого… И ты ей обязательно понравишься, просто она еще плохо тебя знает, – продолжила оправдываться я, зарываясь под его куртку. Да-да, я умудрилась выбежать на улицу без верхней одежды, просто забыв про нее.

– Твоя мама не сказала ничего страшного. Я знал, что так будет. И намерен это исправить. Вот увидишь, все будет хорошо.

– Да, хорошо. – Я счастливо улыбнулась и взвизгнула, когда за шиворот упал снег. Оглянувшись, заметила, как от козырька отлетела следующая порция снега и полетела прямо на меня. Но Костя вовремя среагировал и теперь плевался от замерзшей воды и радостно улыбался.

– Пойдем в квартиру, ты совершенно замерзла, птичка.

Обнявшись, мы заскочили в подъезд и поплелись по узким ступеням к дверям квартиры. Нас ждали. Ребята сидели на кухне и уже пили чай.

– О, вернулись, – первой нас заметила Ванька. Она как раз заваривала что-то в чашке. Возле ее ног крутился полосатый хомяк и что-то вынюхивал своим острым носом. – Я тебя кормила, – пригрозила ему ложкой хозяйка квартиры.

– Привет, Костя. Колись, как вы оба еще друг друга не прибили. – Тут же перешла к делу Катюха, рассевшаяся на подоконнике со своей порцией напитка. Сомов сидел на стуле и молчал, однако после нашего возвращения и озвученного вопросы начал рассказывать.

…Оказалось, что Коша пропал не просто так. Он был занят делом, а именно тем, что отлавливал крысу среди друзей. После памятного разговора с Сомовым, он пообщался еще с парой ребят из байкеров и узнал преинтереснейшую историю. Оказалось, что Талый как-то по пьяни коротко рассказал Грибу о своих планах. Но тот отреагировал на бурную фантазию друга как обычно – просто посмеялся на ним. Однако после драки в клубе, которую, кстати говоря, заварил Талый, байкер начал сомневаться, что сказанное другом – всего лишь вымысел. Серый, тот байкер-громила, что приставал к девушке в клубе, – дальний родственник папочки Тани. И этому же громиле дано было специальное поручение – наблюдать за объектами и докладывать все заказчику. Талый узнал его и бросился в драку. К сожалению, Кошу в это никто не посвятил. Будь он в курсе всех этих дел, то не попал бы в ту аварию по пути в родительский дом. Да-да, она произошла по вине того самого Серого.

– Так это Талый во всем виноват? – удивленно спросила Катя.

– Да, он придумал всю эту смеху с нашим конфликтом. Он ее и провернул. Точно мы не знаем, что да как делалось. Но одно известно точно – Талый ненавидел Костю уже очень давно. Зависть, что поглощала все хорошее в этом человеке, в итоге победила. Но он недооценил нас…

– Да, недооценил, что мы уже не дети и не будем бросаться друг на друга с кулаками, а для начала попытаемся все решить мирно. – Подхватил Коша. – И все снова пошло наперекосяк.

– И тогда Талый сделал решительный ход. Он думал, что после такого-то у нас не будет ни шанса. – Продолжил Женя.

– Да, да, он убил одного парня…

– Моего парня. И приехал сказать мне, что это сделал Шарапов. Но я все знал. Мне уже доложили и без него. Конечно, не мог же я отправить своих ребят в руки врага просто так. Все они были с маячками да с прослушками. Я всех обезопасил. И за это Талый поплатился.

– А нападение на вас возле старого аэропорта? А кража денег из дочерней компании? – подала голос Катя.

Сомов пожал плечами.

– Это не мои. А деньги шли к биг боссу в оплату некоторых услуг.

– Напали ребята еще одной шишки. Они просто проверяли меня, тут совершенно другое дело. Я с ним позже разберусь. – Ответил Коша.

Сказать, что я была в шоке, – это не сказать ничего. Как вообще можно предать друга, человека, который тебе доверял? Как можно подставить его под удар? Мне никогда не понять людей, что решаются на подобное.

– И что вы с ним сделали? – рискнула озвучить крутившийся в голове вопрос я.

– Да его прибить за такое мало! – выругалась Катька. Ваня молчала. Она зависла посередине кухни с ложкой в руках. Ее эта история поразила не меньше меня. Хотя к дружбе она и относилась по-другому, но предателей терпеть не могла.

– Нет, не убили, как ты подумала, Ласточка. Мы же не звери. Он сам внезапно решил уехать навсегда на другой конец земного шара.

– Ага, а мы ему только вещички собрать помогли. – Поддакнул Сомов. И когда они успели спеться? Неужели общее дело так сблизило этих двоих?

Костя притянул меня к себе, обнимая за талию и согревая озябшие плечи своими.

– Ну что ж, раз все выяснилось, то, может, решим и еще одну проблемку? – И Ванька бросила красноречивый взгляд на Катю.

– Что за проблемка? – оживился Сомов. Сегодня он, кстати, был одет в темно-синюю рубашку и черные строгие джинсы. Коша же выглядел более по-домашнему в своем теплом молочного цвета свитере и обычных потертых джинсах.

– Да так, ерунда, – отмахнулась подруга, пригрозив Ваньке кулаком. Это движение осталось незаметным для мужчин. Однако мы друг друга поняли, не готова была еще наша девочка признать поражение и просить помощи. А значит, сами поможем… Но для начала:

– А Новый год праздновать будем? – ожила Ванесса и задорно улыбнулась.

23

На самом деле, это был лучший Новый год в моей жизни. Я даже позвонила матери на радостях и попросила прощения за свое поведение. В ответ родительница тоже признала, что была не права, и просила Костю зайти на чай. Еще она сообщила, что А также поздравляла с днем рождения, о котором я забыла упомянуть при друзьях.

Мы гуляли по ночному городу и радовались горящим в руках бенгальским огонькам, в небе взрывался салют, орошая его тысячами ярких вспышек. Кругом радовался народ, молодежь кричала поздравления, и мы отвечали им тем же. Смеялись, дурачились, купались в снегу….

– Мариш, – Костя оттянул меня в сторону от нашей компании и приобнял за плечи, создавая интимную атмосферу. – Это тебе.

В руках его была коробочка, обвязанная синим бантом и маленькая записка – «Моей Ласточке». Развернув упаковку, я с диким восторгом уставилась на лежащий там подарок….. Это было сердце. Просто замерзшая вода, да, но он дарил мне его без всяких обещаний. Да что там, это было лучше всяких обещаний и громче самых громких признаний. Он дарил его, не требуя ничего взамен.

– Сердце… – еле выдохнула я.

– Ага, мое, – подтвердил Коша. – Оно теперь в твоих руках, и тебе решать, принять его или нет.

Я подняла глаза, желая видеть все-все его мысли. Он смотрел на меня, не моргая. А с неба падал снег, я видела отражение снежинок в зрачках и то, как украшают они его ресницы.

– А у меня сегодня день рождения, – сказала невпопад, прижимая коробочку к груди, как самое ценное в моей жизни. Костя проследил за этим движением, зрачки его расширились, и он снова улыбнулся.

В небе грохнул очередной салют, складываясь в сердечко. Или это просто так казалось мне. Все перемешалось в голове, когда его дыхание смешалось с моим. Все перевернулось с ног на голову, когда он внезапно опустился на одно колено и задал простейший вопрос. Конечно, это вам не физика. Тут всего-то один ответ, и нет никаких переменных. Коротко и ясно.

– Ты будешь моей? Навсегда?

– Да.

Мы целовались, а случайные прохожие и наши друзья с улыбками на лицах отвешивали искренние поздравления.

– Кажется, у меня нет для тебя подарка. – Пробормотала смущенная творившимся вокруг безумием.

– Ты – мой самый лучший подарок. А это, кажется, мой самый счастливый день. – Был его ответ.

Эпилог

Эпилог

– Маринка, шуруй быстрее. Я что, зря тебя что ли для этого выбрала? Плетешься, будто бы это не я беременная здесь, а ты!

Я подняла от преградившего мне дорогу сугроба глаза и смерила укоряющим взглядом располневшую от счастья Ксюшу.

– Замело все, не пройти, не проехать, – пробормотала виновато.

– Копуша, – констатировала подруга и поплелась вперед, смело протаривая себе дорогу.

– Ты так и не объяснила, почему не могла поехать с мужем. Он же с тебя пылинки сдувает, неужели не отвез бы в эту дыру? – я в очередной раз споткнулась и непременно клюнула носом, если бы вовремя не схватилась за находившийся неподалеку столб.

– Вадьку на работе завалили делами, сама знаешь. И вообще, не мужское это дело, а наше, женское. – Я устало выдохнула и поспешила согласиться. С беременной женщиной спорить – себе дороже.

Деревенька, в которой мы оказались, будто вымерла. Особенно, так казалось из-за отсутствия каких-либо следов на только что выпавшем снегу. Свет в покосившихся избах не горел, а темные улицы устало мигали единственным имевшимся здесь светофором. И на кой он сдался в такой-то глуши? Тут если и ездить, то только на танке.

– Долго еще?

– Пришли уже!

Перед глазами показалась серая избушка. Она поглядывала на нас светлыми окнами с выкрашенными белой краской рамами.

– Ну стучи, раз пришли. – Поторопила подругу я, зябко поежившись. Все же не май месяц.

– Мы уже сто лет не виделись. А вдруг прогонит? – В этот момент я увидела испуг на розоватом личике. А потому сама сделала первый шаг к двери. Но не успела и постучать, как изнутри послышался голос:

– Заходите уже, клушки, чего топчетесь на пороге?

Внутри помещение было тесным, но уютным: примостившаяся в углу выбеленная печь, электрическая плитка, здоровый стол и четыре стула возле него. За столом сидела бабка, ее фигуру освещал единственный источник света – свеча. Справа был проход в следующую комнату.

– Чего встали, садитесь коли пришли. Да осторожнее там, Мурсик мог где-нибудь развалиться.

– Ба, а света нет что ли? – подала голос Ксюша, стягивая с плеч норковую шубку.

– А отключили весь. По утру, может, и включут.

– И как вы тут живете? – удивилась девушка, усаживаясь неподалеку от старухи. Я осталась у порога.

– Твоими молитвами, как жи еще-ж то.

– Ну, баб Валь! Ну не могла раньше-то я приехать. Вот теперь на ноги встала и зову с собой. Ну переезжай к нам. Дом большой, Вадька не против будет.

– Ага, видела я твоего прыща. А коли бросит тебя, куда пойдем? На вокзале будем ютиться? Э, не, я с этим домом срослась уже. Тут родилась, тут и помру.

На обратном пути Ксюша лишь злобно пыхтела и даже не кидалась излюбленными шуточками про мою медлительность.

– Ксюш, эй, подожди, – из последних сил выкрикнула я. Подруга притормозила. Но ненадолго. Эмоции настолько захлестывали ее, что не давали остановиться, и она заходила кругами.

– Нет, ты слышала? А? Она моего Вадика прыщом назвала! А ребенок его что, тоже прыщик? Ну что за воспитание, а? Вообще без царя в голове! Говорила мне мамка когда-то, что нет родни, и не надо!

– Ну, Ксюш. Ну чего ты? У каждого своя жизнь, и ты не можешь навязать ей свой выбор. Бабка привыкла уже здесь.

– Жить в такой дыре?

– Человек ко всему привыкает. Вот ты же привыкла к своей беременности.

– Это другое совсем!

– Другое.

– И у меня Вадька был. Ох, ты бы видела его блестящие глаза, когда я призналась тогда, что это он отец ребенка. И что кроме него никого у меня больше не было. – Вдруг заворковала подруга, замедляя движение. Я облегченно выдохнула и разблокировала двери Костиного внедорожника, стоящего на обочине дороги.

– Да, да, ты говорила, как он был счастлив. Я слышала эту историю миллион раз. – Плюхнулась на сиденье и глуповато улыбнулась, с любовью проводя пальцами по рулю.

– И в миллион первый послушаешь. Ничего с тобой не случится. Сама виновата, нечего было нас сводить! – воскликнула эмоциональная подруга и обняла меня за шею. – Что бы я без тебя делала? Без вас обоих? – она опустила взгляд и провела ладонью по животу.

Наконец, темный лес и старая покосившаяся избушка остались позади, а впереди нас ждало чистое белое поле и короткая дорога домой… К любимым.

Кажется, этой зимой любовь ушла в разнос и сотворила самые настоящие чудеса с нами: я и Костя, Ксюша и Вадик, даже Кошина мама нашла кого-то на отдыхе и теперь с нетерпением ждала повода познакомить сына со своим избранником. Он не сопротивлялся, искренне радуясь за нее.

Любовь и зима творили свою магию, рисовали узоры на окнах, распевали вместе с нашими сердцами песни о любви и веселились от души, наблюдая за результатами своей деятельности. Все менялось. Наши жизни менялись. И это было только начало, начало нашей долгой счастливой жизни.

Конец истории