Текст книги "Коша. История одной дороги (СИ)"
Автор книги: Катриша Клин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
– Идем, залезай. Тут так весело! – На самом деле, подруга не выглядела такой уж пьяной. Да и раздеваться они, к счастью, отказались. Но ведь я была ответственной за них!
– Слезай, Вань! Пойдем домой!
– Я не хочу домой, дорогая! Сегодня я отрываюсь! И ты оторвись с тем красавчиком, что сейчас пожирает тебя взглядом, сидя за столиком. – Проговорила она мне в ухо и вернулась на сцену. – Веселись, подруга! – Крикнула напоследок и снова поймала бедрами ритм льющейся из колонок музыки.
Когда я вернулась из дамской комнаты, девчонки уже были за столиком, а Женя что-то бурно обсуждал с одним из своих друзей. Но стоило мне присесть рядом, как все его обаяние переместилось на меня. Широкая улыбка растянула тонкие в маленьких трещинках губы.
– Ну, как ты? – Он прижался ко мне, обнимая со спины и говоря прямо в ухо. От его дыхания по коже прошлась дрожь в виде маленьких глупых мурашек.
– Все хорошо, – я поежилась.
– Замерзла? Может, тебя согреть? – Не отставал парень.
– Все хорошо, – повторилась. Однако ничего не было хорошо, и чувство дискомфорта все нарастало, грозясь вырасти в самую настоящую панику. – Я, наверное, пойду домой. Не мог бы ты вызвать мне такси, на телефоне батарея села? – Попросила Женю. Но тот нахмурился на мою просьбу, что-то сказал сидящему с другой стороны от него парню и поднялся.
– Пошли, я сам тебя отвезу.
– Ты же пьян. Женя, я смогу добраться сама. Просто вызови мне такси.
– Поехали, говорю. – Под его упертым взглядом я сникла, подчиняясь. Девчонки с нами не пошли, предпочитая остаться здесь и продолжать веселиться за счет богатеньких мужчин.
В салоне машины все также витал запах какой-то травы. Однако сегодня он не казался уже таким приятным.
– Может, ты все-таки просто вызовешь мне такси? – сделала очередную попытку отговорить парня от риска. Но тот упрямо мотнул головой и завел двигатель.
– Слушай, – Сомов вдруг повернулся ко мне и приблизился так близко, что я почувствовала алкогольный запах. – А может, ко мне?
Хотела ли я провести эту ночь с парнем, которого даже не знала? Хотела ли строить отношения на физическом влечении? Определенно, нет. Да, и он, скорее всего, не с целью полюбить позвал к себе в койку.
– Нет, Женя. Отвези меня, пожалуйста, домой.
14
– Ну, так что, где ты был прошлым вечером? Давай, я жду подробностей, – Талый уселся на край стола и свесил одну ногу вниз, второй цепляясь за нее для равновесия. В руках его был новый журнал GQ, а на голове – надета бандана с огненными всполохами. Лицо украшали два фонаря, сломанный нос сейчас отсвечивал светлым пластырем.
Парень в белой майке с черными разводами на животе и боках пристально разглядывал своего оппонента, размышляя над вопросом.
– В гараже тусовался. С ребятами. Хочешь, спроси у других.
– Ага, непременно. – Талый оторвался от глянцевых страниц и перевел покрасневшие с опухшими веками глаза на парня. – Только давай в подробностях. Во сколько туда приехал, когда уехал? С кем все это время был, что делал?
– Это что, допрос? Какого хрена? В чем меня обвиняют?
– А мы не прокуратура, чтобы обвинять. Мы судьи. И от нас зависит, казнят тебя или помилуют. Так что, лучше будь паинькой, или мы начнем беседу сначала. А тогда своим ходом ты уже не уйдешь.
– Понял, понял. Давай без угроз. – Парень облокотился на стол и опустил голову, собираясь с мыслями. – Я приехал около семи. Поступил новый заказ, и мы с ребятами решили словить куш. В общем, встретился со всеми, покурил, пошел в гараж. Работал где-то около часа, потом присоединился ко всем за стол. Жека свалил куда-то, я не в курсе его дел. Барон вроде с ним был…
– Кто такой Барон?
– Это наш кормчий.
– Кто?
– Ну, расчитывает он нас. Кому, сколько, когда…
– Ааа, понял, – Талый переглянулся со стоящим у стены Грибом и продолжил "допрос". – И кто был за столом?
– Так, откуда я знаю? Все вроде были. А я после второй вообще плохо что помню.
– Так накатило?
– Да, меня алкоголь вообще быстро берет. А с голодухи тем более. – Парень потер лысину и откинулся на стул, будто выдыхая. Вопросов у Талого не осталось. А вот сомнений, наоборот, прибавилось. Все ребята Сомова, как сговорившись, выдавали одни и те же версии – выпил, что было дальше, не помню. Или "работал, за остальными не следил".
– И что тогда получается? – Коша оперся кулаками о стол, стараясь сосредоточиться на одной мысли. – Никто не виноват. Никто ничего не слышал, не видел, не знает?
– Да. Походу дела. – Талый пожал плечами и поморщился. В переделке пострадали ребра, и он старался их не беспокоить.
– А вы уверены, что это ребята Сомова были? – в который раз спрашивал Шарапов у волков.
– А то мы слепые. Машины знакомые не узнаем. – Фыркнул Гриб, стараясь тоже лишнего не шевелиться.
– А рожи тогда их почему не запомнили?
– Так, темно было, маски еще эти… – Санек поднялся со своего места и прошелся по маленькой комнате клуба. Ему досталось меньше всех, поэтому выглядел он приличнее остальных. Однако злился не меньше. Довольно частые атаки ребят Сомова конкретно раздражали, особенно, когда их бизнес начал набирать обороты. Уже парочка ребят захотела спонсировать сходку для байкеров, которую волки собирались устроить в своем клубе. А потому, останавливаться было некогда.
Коша вздохнул и присел на стул, стараясь обдумать ситуацию. Но, сколько бы он ни думал, вывод был один – кто-то их дурит. Вот только, кто? Сомов или его ребята?
Со следующим парнем Талый общался гораздо дольше. Коша, устав ждать, уехал на встречу, и до вечера не возвращался. Однако, вернувшись, он не мог поверить своим глазам.
– Что вы натворили? Совсем что ли с ума тут все посходили? – Шарапов обвел взглядом столпившихся мужиков и взялся руками за голову, цепляя длинными пальцами пряди темных волос.
А повод понервничать был.
– Я не специально, Кош. Он сам бросился…я… – на последнем слове Талый замер, весь подобрался и обратил взор на вошедшего в комнату Гриба. – Ну, что?
Тот помотал головой.
– Ничего. Мертвый он. – Среди мужчин послышался дружный вздох. А Талый опустил голову на руки, скрывая лицо. Коша понимал, что другу стыдно за свою несдержанность, за то, что лишил кого-то жизни. Однако одного стыда было недостаточно. Он должен был понять, что произошло, и как с этим справляться.
– Давай по порядку. Что здесь случилось? – Шарапов старался не повышать голоса и не провоцировать и без того нервного парня на агрессию.
– Я…я, – тот мялся, стараясь подавить нервность и успокоить панически бьющееся сердце.
– Костян, я видел, как тот бросился на Талого. Это была самозащита.
– Ага, еще скажи, что действие в состоянии афекта. Кто нам поверит? Рассказывай, Талый, не держи кота за яйца. Ты же знаешь, я этого не люблю.
Парень, пугливо осмотрев всех присутствующих, опустил взгляд в пол, сжал руки в кулаки и выдохнул. Атмосфера накалилась. Слушать сбивчивый рассказ байкера было сложно, тот постоянно путался в словах и делал раздражающе длинные паузы, однако к концу его монолога всем стало понятно, что за этим последуют, ой, какие последствия. Ведь убитым был тот самый кормилец, Барон.
– Значит, ты не провоцировал его на нападение? – уточнил Коша.
– Нет, он сам, говорю же. Услышал, что Сомов разрешил нам, взбесился, напал и повалил меня на пол. – Остап кашлянул, прерывая рассказ Талого. – А потом я начал отбиваться. Все.
– С каждым днем все веселее и веселее.
– Кош, ну ты же знаешь, я бы не стал сам…Он напал, я отбивался. А потом закашлялся. Все. Все было так.
– Я понял тебя, Талый, понял. Вот только, что теперь делать? – Костя задумчиво обвел взглядом собравшихся ребят. Санек курил у окна, будто и вовсе не слыша и не замечая происходящего. Гриб стоял у стены, повесив голову и уйдя в собственные размышления. А Остап сидел за компьютером, лениво двигая себя на крутящемся стуле.
– Я думаю, надо прятать труп, – вдруг ожил он. – Если кто-то из ребят Сомова узнает, нам всем крышка. Они же спустят на нас всех собак. И синяки с переломами станут простой забавой. Да, и вообще, не дети уже, давно пора отвечать за свои поступки.
– И как ты предлагаешь, мне ответить? Пойти и сдаться Сомову?
– Может, сначала в полицию? Напишешь заявление, скажешь, что пережил нападение. Может, прокатит.
Талый на это замотал головой.
– Не хочу в тюрьму. А они ведь посадят. За то, что байкер посадят. И не переубедишь, что и среди наших есть нормальные люди.
– Ага, нормальные, убивающие оппонентов по бизнесу в своей приемной. Очень доброжелательные люди. – Остап сложил руки в замок и отвернулся от виновника этого собрания. Его больше интересовала реакция на все это Константина. Как он скажет, так и будет.
– А что, если выкинуть его где-нибудь в лесу? Заметет ведь, до весны не найдут? – внес свою лепту Гриб. Ему не нравилось происходящее, но и друга подставлять он не хотел.
– Никакого леса. – Отмер Шарапов, прикрыл глаза цвета горького шоколада и выпустил сдерживаемый легкими воздух. – Надо спрятать его где-нибудь и ждать. Нам придется рассказать об этом Сомову. Скрывать от него все равно не получится. Он сразу догадается, кто причастен. И ты, – он указал пальцем на Талого, – сам расскажешь ему, как это случилось. Тебе придется самому выиграть для себя прощение Сомова. Я заступаться не буду. Это уже перешло все границы.
– Будь тут твой отец, он бы решил все. – Выплюнул ему в спину "друг". – Ты ему и в подметки не годишься! Только и можешь, что распивать свой кофе на встречах, трепаться с тупыми банкирами ни о чем! А мы тут, между прочим, собираем все шишки. Если бы не ты и твоя тупая уверенность в честности людей, ничего такого бы не случилось. Ведь ты отказался ему помочь! Ты там со своими друзьями покорял вершины, когда он загибался здесь!
– Что? Я? Ты винишь меня в том, что пропил все свои бабки? Ты винишь меня за то, что стал неудачником? Ты всегда был как пес! Ждал, когда он кинет тебе очередную кость! И что теперь, кто тебе поможет теперь?
– Ах, ты сука! – И парни сцепились, стремясь разбить друг другу лица, размазать грубые слова по щекам, смешать их с кровью, выплеснуть опутавшую вонючими сетями злость.
Он ехал по пустой дороге. Слепящий свет фар встречных машин нервировал расшатавшиеся в последнее время нервы. Ему не хотелось даже думать о том, что случилось за этот месяц. Единственным его желанием было – гнать по скользкому асфальту, выжимая педаль газа, разгоняя четырехколесного монстра до двухсот киллометров в час. В голове метались мысли. Какие-то образы то вспыхивали, то затухали, превращаясь в осадок воспоминаний. Одно лишь лицо все никак не выходило из головы. Он видел ее во сне. Она улыбалась там, смеялась и мило морщила носик. А он не обращал внимания на ее ворчание, грея холодные руки и разбавляя горячий чай топленым молоком.
Не понимая, как, Костя оказался в знакомом дворе. Он даже вышел на воздух, чтобы убедиться в своей догадке. И убедился. Ее окно было где-то наверху. Одно из этих светящихся провалов дома. Вот только какое? Ему необходимо было знать, которое принадлежало только ей.
– Привет. Еще не спишь? – Шарапов улыбался, глядя себе под ноги и слушая ласковый голос девушки. Теплые нотки в нем, как бальзам, ложились на его серую-серую душу.
Она не спала. Читала что-то, но он не запомнил, что.
– Выгляни в окно. – Девушка на том конце рассмеялась, однако просьбу выполнила. Он увидел ее тень и тоже улыбнулся.
– Я приехал пожелать тебе спокойной ночи. – Слова вырвались сами. И прозвучали как-то по-новому. Эта их последовательность, вложенный смысл… По-одиночке они были просто словами. А, сойдясь вместе, создавали что-то совершенно новое, другое, полное чувств и мужской робости.
Она ответила. И ее слова сложились в ответный смысл.
– Я рада, что ты приехал. Спокойной ночи.
Дома его ждал лишь грустный кот. Он жалобно мяукнул и исчез в недрах квартиры. Костя разулся, скинул вещи на тумбочку и прошел в комнату. В спальню проникал свет от уличного фонаря, освещая беспорядочно разбросанные бумаги из фирмы, одежду, а посередине всего этого хлама стоящую кружка. Его любимая. Самая большая.
В кухне дела обстояли не лучше. Гора немытой посуды, будто в гостях был целый взвод, осколки на полу. Откуда у него вообще столько стеклянной утвари? Или урон от ярости Кати был не такой большой, как ему казалось? Собрав все стекло, мужчина выбросил его в мусорное ведро. Скрипнула дверка шкафчика, отражаясь от голых стен, ударяясь о тишину, звук пронесся по всем комнатам.
На барной стойке зазвонил телефон. Мать.
– Алло.
– Милый, как ты? Все хорошо?
– Да, все хорошо, мам. Как сама? – он оперся бедром о стул, стараясь снять напряжение с гудящих ног. – Почему ты все еще не спишь, ночь уже на дворе.
– Мне отец твой приснился. – Костя выдохнул, потер лицо.
– И как он там?
– Свободен и счастлив. – Она усмехнулась в трубку. – Я боюсь за тебя, милый.
– Не бойся, все будет хорошо.
– Я надеюсь. Не забудь, в воскресенье ужин. Ровно в семь, передай своим друзьям, чтобы не опаздывали.
– Хорошо, мам. Мы будем.
– Спокойной ночи, сынок.
– Спокойной ночи.
Фонарь за окном мигнул и погас. Постучав телефоном по ладони, Коша отложил мобильник на стойку и ушел спать. С утром придут ответы.
Воскресенье пришло как-то слишком быстро. Костя только уладил последние неурядицы в фирме, как уже нужно было сообщать друзьям об ужине. Этим он занялся в субботу, ровно в девять часов утра явившись на порог своего клуба.
Часть байкеров уже была на месте. Остап занимался наведением порядка, попеременно то полируя и без того блестящие бокалы, то поправляя итак вьющиеся усы. За стойкой сидел Саня. Он заполнял заявку на алкоголь и провизию.
– Как у вас тут дела? – Шарапов наклонился над бумажками, разглядывая цифры. Санек даже не вздрогнул, лениво поднял глаза и протянул ладонь для рукопожатия, перекинув карандаш за ухо.
– Здорова, все хорошо. Бар в порядке. Прибыль на высоте.
– Рад это слышать. А ребята как? Где Талый? Здорова, Остап, – поприветствовал он подошедшего друга.
– Талый наверху отсыпается после ночной смены. У нас тут бармен захворал, он его заменять вызвался. Гриб слег с аппендицитом. Похоже, вырезать будут, – отчитался Саня, снова утыкаясь в бумаги. Остап осклабился.
– Да ладно, у этого дохляка еще есть аппендикс? По-любому, он просто с отказавшей печенью слег. Столько-то пить! – Управляющий просветил стакан, выявляя частицы грязи, но не заметив их, принялся за следующую посудину.
Коша осмотрел помещение бара, улавливая тихую мелодию скрипки, играющую где-то на кухне.
– Это что за гурман у нас орудует за плитой? – усмехнулся он.
– А, Люцифер. Крутой парень.
– Серьезно, Сатана на кухне? – Ребята рассмеялись.
– Этот Сатана готовит отличный завтрак. Попробуй. – Посоветовал Саня, отлипая от цифр и присасываясь к крепкому кофе, аромат которого уже учуял нос Коши.
– Ладно. Остап, скажи своему Люциферу, что я жду его фирменный завтрак.
Управляющий одарил друга ухмылкой и скрылся в помещении для работников.
– Ну что, Сомов не объявлялся? – Костя уселся на высокий барный стол и сложил локти на стойку.
– Неа, пока тихо. Похоже, эта сволочь опять готовит что-то.
– Вряд ли. А из его ребят ничего не удалось вытащить?
– Тоже глухо. У всех одна и та же версия. Похоже, отмазывают кого-то.
– Не удивительно. Мы бы тоже так поступили.
– Ага, только перед этим не стали бы нападать на конкурента без причины.
– А может, у него есть причины? Мы же не можем знать, какие дела он вел с моим отцом.
– Серьезно? Думаешь, твой отец не поделил что-то с Сомовым? Да у него всегда был целый веер козырей в запасе. Вряд ли он бы оставил врага так близком. Скорее всего, это кто-то мелкий. Недовольная сошка, как наш… – но договорить ему не дал Остап. Он водрузил тарелку с дымящимся блюдом прямо перед носом Шарапова.
Ел Костя в тишине. Ребята же продолжили заниматься своими делами. Однако, дожевав великолепную яичницу с сочным беконом и хрустящей нарезкой из огурцов и помидоров, он заговорил о том, для чего, собственно, и приехал.
– Мать устраивает ужин завтра. Он очень важен для нее. И там наверняка соберется куча народу, включая шишек нашего города. Поэтому я не настаиваю, но очень прошу, чтобы вы приехали. Захватите девчонок, наденьте галстуки. Вечер будет посвящен отцу. И я очень хочу провести его с вами.
– Сорок дней? – спросил Саня.
– Вроде того. Только мы слегка опоздали с этим.
– Ничего. Мы будем. Жаль, Гриб не успеет выписаться. Он любит бесплатную дорогую выпивку.
– Ничего, после выписки отметим его выздоровление. – Облегченно улыбнулся Коша.
– Думаешь, у него все-таки две печени? Если так, то понятно, куда в него столько лезет. – Остап вновь расставил чистые бокалы на полку и оперся на стойку ладонями. – А ты что скажешь, Сань?
– Я за. Талого еще надо предупредить. Закис парень. И Катьке позвонить.
– Катьки не будет. Она в работе вся. Сказала, что слишком занята. Какие-то там проекты, я, в общем, не лезу.
– Странно.
– Ее столько не было, ничего странного. – Коша пожал плечами.
***
Сегодня я собиралась на учебу тщательнее обычного. Настроение было радостное, а мысли так и порхали в голове, делая ее легкой-легкой. Отдернув светлую шторку, я с наслаждением осмотрела белые сугробы во дворе, вгляделась в горизонт, встречая новый день и радостно вздохнула. Вчерашний вечер стал открытием. Ведь ко мне неожиданно заявился ОН. Мужчина моей мечты. И случилось это, как в сказке. Красавец на вороном коне, настоящий рыцарь современных реалий, приехавший к своей принцессе, ждал ее у окон, чтобы хоть одним глазком посмотреть на ее идеальную красоту….
На самом деле, Костя приехал, чтобы пожелать доброй ночи. Но разве девушкам кто-то может запретить немного пофантазировать? И я думаю, что нет. А потому оставшуюся ночь предавалась розовым мечтам.
Утром же, осознав, что все надуманное никогда не сбудется, не расстроилась. Настроение продолжало радовать, а потому, я даже накрасилась и уложила длинные волосы в крупные локоны. Это просто душа требовала весны! Ничего такого!
Вадик встретил в холле.
– Привет, синичка. Ты чего такая нарядная? Неужели контрольная по истории может приносить столько счастья? – Друг сегодня выглядел как-то по-особенному. Это я и поспешила заметить.
– Привет. А сам-то чего принарядился? Неужели какой-нибудь красавчик позвал на свидание? – Вадик смутился. Привычки обсуждать его личную жизнь в университете у нас никогда не водилось, а потому он чувствовал себя не в своей тарелке. Однако раньше и разнообразия в этой самой жизни у него не было…
– Ну, такое…
– Эй, ты что, не хочешь посвятить свою подругу в детали? Что такое, я потеряла твое доверие? – На состроенную мной огорченную моську друг среагировал ожидаемо. А именно, закинул руку на плечо и крепко к себе прижал.
– Горе ты мое луковое, как от тебя вообще что-то можно утаить? В общем, слушай… – Две следующие пары мы обсуждали с ним все плюсы и минусы однополых отношений, а также мужчин в целом и по отдельности. А потому мне пришлось рассказать и о паре встреч с МММ (мужчиной моей мечты).
– Обалдеть, подруга! – не смог сдержать эмоций друг. – И ты молчала! Зараза! А вы уже целовались?
– Нет! Еще пока… Но он ведет себя как настоящий романтик. Сначала ужин, потом вот эта спонтанная встреча… Я не знаю, что и думать. Спусти меня с небес на землю, Вадя, пожа-а-а-луйста, – но приятель мой был не из каких-то там смазливых дурачков. И от своих целей никогда не отказывался. А сделать меня счастливой – была его главная цель.
– Что ты так паникуешь, никак не пойму? Ты великолепная, потрясающая девушка. Он воспитанный, галантный мужчина. Что не так? – искреннее недоумение плескалось в зеленых глазах.
– Все не так! Между нами ничего нет… Мы из разных миров. И этим миры существуют параллельно. – Попыталась донести я свою мысль. Однако до друга, порой, доходило долго.
– Ох, как она заговорила! Параллельные миры! Серьезно? Хочешь сказать, что вы как Джек и Роза? – Да, у Вадика был пунктик на фильме "Титаник". Он фанател этой историей любви.
– Да, только в нашем случае я Джек. – Я сложила руки на груди и устремила свой взгляд на преподавателя. Стало грустно. И почему все не может быть идеально? Разве не любовь стоит выше всего?
– Если ты Джек, то крайне-крайне симпатичный, – Вадик опустился грудью на парту и заглянул мне в глаза. – Ты почти как Джек Воробей. – Я улыбнулась.
– Капитан Джек Воробей.
– Проcтите за дерзость, капитан. Куда держим курс?
– Мой компас слегка сбит. Но думаю, нашим курсом будет любовь… – я прикусила губу, замечтавшись.
– Есть. Свистать всех наверх. – Вадик засмеялся, поймав мой взгляд. – Вот увидишь, мы найдем к ней дорогу.
Я кивнула. Обязательно найдем.
15
Огромный дом с легкостью мог вместить больше тысячи человек. Вот только волкам даже в таком свободном пространстве было тесно. И грудь сжимали тиски, и глаза бегали по незнакомым лицам, и щеки краснели, и галстуки давили так, что, казалось, еще чуть-чуть и перебьют шейные позвонки.
– Леха, где Талый? – Коша остановил спешащего к выпивке друга.
– Грехи замаливать поехал. – С невеселой улыбкой ответил тот.
– Что это значит? Куда этот идиот собрался? – Коша оттянул галстук еще ниже, нервно осматривая все прибывающие лица. Их озаряли улыбки, его – исказила озобоченность.
– К Сомову он погнал. Вчера еще в церковь собирался, а сегодня, как с цепи сорвался, психанул и прямо от клуба к Сомову поехал. Мы даже остановить не успели, а потом соваться не стали.
– Идиот, – зло выплюнул Шарапов, еле сдерживая рвущийся наружу гнев.
– Не то слово. Так что, гуляем. Завтра-то Сомов нам устроит жару! – Гриб отсалютовал другу и отправился за напитками.
Коша весь вечер не находил себе места. И только за столом отвлекся от насущных проблем. Мать требовала внимания, а также пары слов об отце.
– Для меня отец был примером. Самым настоящим маяком в этом огромном океане жизни. Он направлял меня и указывал путь. Вот только мозгов не дал, к сожалению, – развеял печальный туман Костя, – хочу поднять этот бокал за него. Ровной ему дороги. Теплого солнца. Пусть земля будет пухом.
Волки поддержали. Остальные гости также присоединились, поднимая бокалы в воздух. Мать промокнула глаза белым платочком и сжала локоть сидящего рядом сына. Тот приобнял ее за плечи и вздохнул. Боль потери постепенно уходила, говорить об отце становилось проще. Возможно, так действовало осознание самой смерти, возможно, так мозг смирялся со своей беспомощностью. Но Коша верил, что со временем эта боль и вовсе уйдет, оставив после себя лишь вечную пару: печаль и скорбь…
Ближе к вечеру черные платья и костюмы засобирались домой. Они подходили к малочисленному семейству, стараясь поддержать каждого из них добрым словом. Многие звали в гости. Мать на это печально улыбалась и целовала наиболее близких родственников в упругие щеки. Байкеры тоже засобирались, оживились, оставляя на столах пустые бутылки и тарелки. Они также, как и другие сочувствовали близким своего вожака, вот только высокопарных слов не говорили, предпочитая показывать свою заботу делом.
Три темных внедорожника остановились у железной калитки городского кладбища. Серые печальные фигуры двинулись мимо одиноких могил, прокладывая себе дорогу дорогими туфлями. Снег приятно хрустел. Деревья молчали. И даже облака будто прекратили свой вечный бег по кругу.
Костя остановился возле черного памятника с серой гравировкой. Еще совсем недавно могилу можно было опознать лишь по кресту, сделанному из светлого дерева. Теперь же, благодаря стараниям волков над головой отца появился надгробный камень. Мужчина обвел взглядом улыбающееся с фотографии лицо, венки с черными лентами, свежие цветы и судорожно сжал кулаки. Стоящая рядом мать вцепилась в его рукав, как утопающий цепляется за спасательный круг. Руки ее тряслись, а глаза наполнились слезами, которые она поспешила скрыть, уткнувшись сыну в плечо.
– Здравствуй, отец. – Проговорил он, наклоняясь к могиле и дотрагиваясь мокрого снега ладонью.
Путь к дому был долог. Оказавшись на пороге, Коша скинул надоевшие за долгий день туфли и уселся на мягкий диван в гостиной, устало откидывая голову на спинку. Мать прошла наверх, в свою комнату. Костя слышал, как хлопнула дверь родительской комнаты. А затем все затихло. Через полчаса мужчина поднялся наверх. Мать он нашел все в той же комнате. Она сидела на кровати и плакала, уткнувшись в мужскую рубашку. Такая сильная женщина была раздавлена смертью любимого. Косте не верилось в происходящее, но игнорировать страдания любимого человека он не мог. А потому приблизился к кровати и уселся рядом, притягивая мать к себе. Та с готовностью прижалась к сыну и зарыдала в голос.
Шарапову было больно. Сердце разрывалось на маленькие кусочки. Однако говорить он ничего не стал, лишь молча гладил маму по голове. Он должен был быть сильным. Он уже должен был стать для нее опорой, а не прятаться по углам, списывая все на занятость. Глупец…
– Мам, – окликнул он женщину, когда та совсем затихла.
– Да, дорогой?
– Переезжай ко мне.
– Котя… – начала она, но не закончила. Сын был непреклонен.
– Хватит сидеть в четырех стенах. Будешь со мной жить, а то, сама же знаешь, квартира совсем без хозяйки затухла.
– Так жениться тебе надо, а не мать к себе тащить.
– Успею. Не хочу, чтобы ты одна здесь была. Развеешься. Или, хочешь, куплю тебе путевку куда-нибудь в Турцию или Египет, или на Кипр? – озарила мужчину идея. – А что? Позагараешь, отдохнешь, тем более, тетя Даша уже давно тебя звала к себе.
Женщина улыбнулась, оправила складки на прямой юбке и задумалась.
– Я думаю, это неправильно будет. Без него… какой мне отдых?
– Мама! Да что ты такое говоришь? Неправильно – это закрыться в стенах и чахнуть тут в одиночестве. Давай, позвоню тете Даше?
– А ты тут как? Вдруг что понадобится? А если жениться удумаешь? – Мать напряглась, сжала руки на коленях и прямо посмотрела на сына.
– Если надумаю, то сначала познакомлю невестку с тобой. Не волнуйся, никаких тайных свадеб и прочее. Я тебе обещаю.
– На Катьку даже не надеяться?
– У нее и своих забот хватает, мам! Соглашайся!
– Хорошо-хорошо, Коть. Но Дарье я сама позвоню.
В этот вечер Шарапов младший ночевал в родительском доме. Наконец-то, он почувствовал свой долг выполненным и перестал так сильно беспокоиться о состоянии матери. Тетка как никто другой умела отвлекать от проблем. Беззаботная, веселая женщина. Костя и сам любил проводить с ней время.
***
Прикрыв глаза и задержав дыхание, я полностью ушла под воду. Голова очистилась. Мысли оставляли после себя белые листы, которые в скором времени непременно наполнятся. Но не сейчас. Сейчас были только я и мерный шепот сердца в ушах.
Громкий стук нарушил спокойствие.
– Марин, ты надолго там засела? Я тоже помыться хочу.
– Уже иду.
Смыв с себя недельную усталось, я, наконец, почувствовала легкость во всем теле. И казалось, ничто не сможет нарушить это. Ничто, кроме…
«Члены совета компании **** хотели бы почтить память слишком рано ушедшего из жизни Шарапова А.Л. Помним. Любим. Скорбим»
Всего лишь пара слов в бегущей строке. Всего пара букв. И все вокруг меркнет, экран телевизора потухает, дыхание замирает, и сердце приостанавливает свой бег.
"Помним. Любим. Скорбим" – бьется в голове. И нет от этого спасения. Как? Как это возможно? Почему? Почему он?
И опускаются руки…Визг рассыпающихся по полу стекол вырвал из ступора. Я тут же подорвалась с места, спеша отыскать затерявшийся в недрах комнаты телефон.
Гудки… Такие долгие, что казалось, время растянулось. И тишина. И снова пальцы набирали номер. Гудки…
– Алло.
– Ты в порядке?
– Марина? Что-то случилось?
– Нет, нет, все в порядке. Я просто… это не важно. Просто рада, что ты ответил.
– Марина, что с голосом? Ты скажи, что случилось? – Кажется, Костя начинал злиться. Но я не могла объяснить ему своего порыва. Этот глупый скачок энергии… Будто не понятно, что инициалы не те… Но разве же сердце переубедишь? Разве его заставишь остановиться и не спешить одной лишь силой мысли? Как бы не так!
– Я в порядке. Извини. Пока. – И нажала на кнопку "отбой".
Сестра застала меня стоящую в кухне и с блаженным выражением лица прижимающую к сердцу телефон.
– Эй, что-то случилось? – Тут же забеспокоилась.
– Нет, все отлично. Помылась? Тебе чаю заварить?
– Ага, я смотрю, ты-то себе уже заварила… – Я опустила взгляд вслед за сестрой и обнаружила осколки разбитой посуды. И перед глазами тут же проплыли те ужасные строчки.
– Сейчас уберу.
А вечером пришло сообщение от Сомова: " Будь готова к 19:00". И все. Ни намека на приветствие, желание угодить или хотя бы поинтересоваться, а свободна ли я. Просто констатация факта.
Но так как на вечер планов не было, я все же решила немного проветриться. А задумав еще и выглядеть как можно лучше, аккуратно подвела глаза, выделяя их на бледном лице, добавила матирующего крема и румян. Последним штрихом была тушь, которую пришлось наносить, задерживая дыхание. Потому что кисточка так и норовила сигануть в глаз и проехаться по нему жесткими ворсинками. Волосы закрутила и уложила их на одно плечо. Оставшись довольной своим отражением, направилась к шкафу с философским вопросом: "Что надеть?" Но выбор был не так велик, чтобы задаваться им слишком долго. Поэтому, схватив черное платьице с рукавами, темные капроновые калготки и высокие сапоги, направилась в ванную.
Мерс уже ждал у входа, когда я выпорхнула из подъезда. На улице уже стемнело, и лишь припозднившиеся подростки были на детской площадки. Они качались на качелях и громко смеялись. Нырнув в теплый салон дорогой машины, улыбнулась ее водителю и поздоровалась.
– Привет. – Сомов замер на миг, затем оценивающе прошелся по стройным ногам в темных колготках и перевел блестящие глаза на лобовое стекло, берясь за руль и выезжая на дорогу.
– Куда мы едем? – решила поинтересоваться я, пристегиваясь ремнем безопасности. Женя лишь пожал плечами, не раскрывая секрета. Решив не упорствовать, посмотрела в окно. Там сотни снежинок лениво кружили над домами и деревьями и падали в сугроб. В голове не было мыслей. Хотелось просто отвлечься и забыть о прошлой нашей неудавшейся встречи. Тогда все хоть и закончилось хорошо, но могло ведь и не повезти.
В итоге машина припарковалась возле какого-то гаража. Снаружи он был похож на автомастерскую, а вот внутри… напоминал дорогой танцевальный клуб. Сомов будучи хозяином сего заведения спокойно миновал охрану, дежурившую у входа, прошел мимо бармена, приветливо махнувшего ему рукой и направился в сторону лестницы. Видимо, у гаража был и второй этаж. Посещать его мне не хотелось. Дернувшись, я остановилась, заставляя притормозить и своего попутчика.
