Текст книги "Коша. История одной дороги (СИ)"
Автор книги: Катриша Клин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Главы 18 – 20
18
Больница напоминала ему гранату или бомбу, которую кто-то поставил на таймер, – в ней все тикало. И медбраты в белых халатах, казалось, разносили тягучий шлейф безнадежности. Рванет. Все попытки выбраться из этой трясины – тщетны, вот что приходило на ум в серых стенах лечебного помещения.
– Акции падают, – говорили его работники по бизнесу. И тот самый Григорий Беликов, что раздражал Кошу до зубного скрежета, начал приводить свои доводы в поддержку такого заявления. Педант до мозга костей этот смуглый парень втолковывал хозяину крупной строительной компании, что дни ее дочернего предприятия сочтены.
Однако Костя отказывался это понимать и продолжал пролистывать бумаги, то и дело нервно поглядывая на дверь. Его что-то беспокоило, но вот только что?
В конце концов, Беликов сел на кресло напротив кровати и уткнулся в телефон. Его мало заботило состояние здоровья директора, его вообще мало заботили житейские происшествия. Цифры – вот дело всей его жизни. Именно цифрам он посвящал всего себя. И Коша это ценил, однако не любить педанта не переставал.
– И что ты предлагаешь? – спросил, совершенно потеряв нить повествования в некоторых бумагах. Отчеты разнились, и цифры все никак не желали сходиться. Вот только, что это значило? Несведомый в некоторых делах бизнесмен еще до конца не понимал, в чем же вся фишка.
– А я объясню. – Беликов опустил локти на колени. – Дочерке надо сносить голову.
Байкер напрягся, под этим испытующим взглядом практически полностью черных глаз он чувствовал себя некомфортно, будто на допросе.
– Но мы же не можем уволить всех.
– Если не так, то необходимо найти крысу и в ближайшее время, иначе все акционеры окажутся в опасности. Мы можем потерять все.
После ухода главы отдела продаж Костя откинулся на подушку, расслабляя напряженную спину. И как он докатился до того, что сделал этого человека своей правой рукой? Неужели месяцами копившееся недоверие к нему не помешало принять столь опрометчивое решение? Неужели он поступился своими принципами? Или же сделал выгодное вложение, которое теперь показывало себя в действии? Коша не знал. Но хотел надеяться на лучшее. Ведь у него были и другие дела кроме компании, оставшейся в наследство от отца. И почему он так рано ушел из жизни? Неужели нельзя было чуть-чуть подождать?
После Беликова в палате появились друзья. Среди них был и Серый. Васек пожал Коше руку и уселся на диванчик. Ребята рассредоточились по комнате. Лица у всех были серьезные.
– Что стряслось? Кого хороним? – не выдержал больной.
Талый и Гриб переглянулись, после чего второй поправил очки и подвинулся ближе.
– Мастерскую Сомова спалили.
– Блядь. – Не смог удержаться от гневного восклицания Шарапов. – Кому это могло понадобиться? Зачем сталкивать нас лбами? Чего этим можно добиться? – Он не понимал. И никто в комнате не понимал. Тут даже всегда шумный Талый притих. И на его лице пролегли мыслительные морщины. Он думал. И все думали. В тишине. И никому в голову не приходило ни одной действительно стоящей мысли.
– Похоже вам пора встретиться с этим Сомовым лицом к лицу и поговорить, – вынес вердикт Серый после долгого молчания.
– Не вариант. Нас, скорее всего, и близко теперь к нему не подпустят. Обложит себя охраной и станет творить фигню из-за их спин. – Зло проговорил Талый. Гриб согласно покачал головой, поддерживая слова друга.
– А что тогда делать?
Внезапно в палату внесся ураган. Это была Катюха. Она выглядела очень рассерженной, однако увидев больного, тут же помчалась к нему.
– Костя, прости меня. – Были ее первые слова и единственные, которые услышали ребята, После появления девушки, они один за другим покинули палату, давая двум старым друзьям побыть наедине.
– У тебя совсем крыша поехала, Шарапов! – внезапно воскликнула девушка. – Все носитесь, носитесь по этим своим дорогам, да себя ломаете! А о близких вы подумали? Почему я узнаю о том, что ты попал в больницу от твоей матери, которой тоже позвонили лишь только потому, что она родственница? Она хочет вернуться, Коша! И если ты не переубедишь ее, то все твои потуги отправить ее на отдых пойдут к чертям!
Костя нахмурился. События этого дня все больше и больше ему не нравились. Сейчас не хватало лишь встретиться с Маришкой, которая заявилась бы в палату в сопровождении Сомова.
Вообще-то, Шарапов до последних событий хорошо относился к своему соседу. Евгений Александрович славился холодностью разума и терпимостью к оппонентам. А так как сам по себе байкер был не всегда сдержан, то такой коллега его вполне устраивал. Деньги они получали по-разному. И единственное, что их объединяло – это дядя Таньки, что держал весь район. Они с ее отцом уже давно поделили этот город, и теперь все мелкие предприниматели и бизнесмены должны были играть по их правилам. Но из-за творящейся в районе неразберихи все только усложнялось. Сейчас деньги не текли рекой, и даже постоянные клиенты предпочитали проводить время в более спокойных местах. И разве их можно было в этом винить, если от знакомых Коше улиц теперь веяло смертью и злобой? А на слуху у всех было лишь одно – крыса. И эту крысу необходимо было найти. Однако кем бы она ни была, пряталось это животное очень-очень хорошо…
– Я позвоню ей, не волнуйся. Как ты? Полиция нашла твоего тайного поклонника-извращенца? – Шарапов пытался перевести тему, что не укрылось от внимательной подруги. Но сейчас она не стала на него по этому поводу злиться. Сама прекрасно понимала, что тема произошедшей аварии – не самая лучшая для двух вспыльчивых людей.
– Пока не нашли. Но ищут. Один симпатичный следователь даже сказал, что они обнаружили какую-то зацепку или ДНК, я так и не разобралась. Однако сюрпризы перестали приходить, и я рада, что скоро это закончится.
– Может, тебе все же пожить у меня, пока следствие не закончится? Заодно ты могла бы присмотреть за котом. – Костя улыбнулся и дотронулся до лица подруги. Ему больно было смотреть на синяки у нее под глазами, на искусанные губы. Он боялся, что идиот, мучивший ее, скоро сможет добиться своей цели и сведет ее с ума. – И я все же настаиваю на охране.
– Не беси меня, Шарапов. Даже тебе твоя охрана не помогла. Что уже говорить про меня? И жить я у тебя не буду. Сама справлюсь со своими проблемами. И тебе, кстати, тоже пора их решать. Даже мой шеф уже обеспокоен творящимся в вашем районе. Это место и раньше-то не долюбливали, но после взрыва… Я думаю, расследование начнется и там. И тогда вряд ли вы все избежите наказания. – Девушка погрустнела.
Коша улыбнулся.
– Думаешь, мы испугаемся парочки полицейских? Они ничего не найдут. Наверняка Сомов уже занялся устранением пепелища. Скоро там появится новая мастерская или что-нибудь вроде того. Ты же знаешь этого засранца, он своего не упустит, да и денег у него… А крысу мы найдем, вот увидишь. Чую, скоро она допустит прокол, и тогда мы все сможем заглянуть ей в глаза и задать парочку неприятных вопросов.
– Например, почему его мамочка не сделала аборт? – усмехнулась девушка.
– И это тоже.
Утром Коша проснулся на редкость бодрым. Ушибы и прочее совершенно не беспокоили своего хозяина, давая ему в распоряжение время на улаживание особой важных проблем. И первой в списке была мама.
Долгие гудки, что раздавались в телефоне, сбивали Константина с мысли. Он всегда проговаривал про себя все то, что хотел сказать или спросить, чтобы не тратить на формулирование мысли слишком много времени. Однако, слушая эти бесконечно долгие гудки, он все никак не мог поймать главную мысль за хвост.
– Ну давай же, мам, – проворчал он в трубку. Однако оператор сотовой связи предупредил звонившего о том, что абонент занят, и ему можно оставить сообщение.
Бросив трубку рядом с собой, Коша откинулся на подушки и тяжело вздохнул. Ничего не клеилось. Что-то ускользало от него. И даже воспоминания как будто специально перепутались в его голове. Он почему-то отчетливо помнил ту ночь, когда на него практически наехала машина Сомова. И помнил, как Санек, его лучший друг, ковылял к машине. Он помнил, как Гриб ввязался в драку с Серым. Или это был Талый? Все воспоминания перепутались, все смешалось и слилось в один клубок. И на поверхности остался лишь один вопрос: кто меня предал?
Внезапно дверь в палату приоткрылась, и в нее осторожно протиснулась хрупкая женская фигурка. Сегодня девушка была одета в джинсовый комбинезон, а ее волосы золотистым шелком растилались по прямой спине. Оглянувшись, она поставила сумку и пакет на диван и сама уселась следом, прикладывая ко лбу дрожащую покрасневшую ладонь.
– Замерзла? – не смог удержаться от вопроса он.
Маришка вздрогнула и тут же выпрямилась, превращаясь в тонкую натянутую струну.
– Я думала, ты спишь. – Тихо проговорила она, рассматривая Костю покрасневшими влажными глазами.
– Иди сюда, – подозвал он, поднимая одеяло и сманивая ее своим теплом. Видно было, что ей не удобно, однако мужчина был непреклонен. Вздыхая, она прилегла рядом и обняла его за талию тонкой рукой. Шарапов напрягся от того, как близко находилось ее тело, от того, как апельсиновым ароматом пахли ее волосы, затуманивая воспаленный сотрясением рассудок. Однако Костя смог взять себя в руки и расслабиться. Одна его рука опустилась ей на макушку, нежно поглаживая мягкие волосы, вторая же обняла ее холодные руки, согревая их своим теплом.
– Как ты? – у нее тоже прорезался голос, а тело, поначалу задрожавшее от его прикосновений, успокоилось. Маришка выдохнула.
– Терпимо. – На самом деле, в этот момент ему было просто замечательно. Он не чувствовал себя таким счастливым уже очень давно. Казалось, он вечно лежал в этой больнице, а теперь внезапно освободился от главной болезни. Она была его лекарством.
– Я говорила с Сомовым. – Внезапно начала девушка.
– И?
– Он хочет встретиться и цивилизованно все обговорить. Он понимает, что возможно сейчас не лучшее время для разговоров. Но потом, он считает, будет поздно. Ему кажется, что против вас обоих начали войну. И теперь, когда вы ослаблены и беспомощны, вас захотят добить. У него есть некоторые предположения, кто может за этим стоять, однако ничего конкретного он мне объяснять не стал…
Коша запутался пальцами в ее волосах и весело хмыкнул, довольный этой игрой.
– Я рад, что этот самовлюбленный идиот так здорово мыслит. Это значит, что у нас есть шанс.
Она шмыгнула и подняла голову, опуская подбородок ему на грудь.
– Как думаешь, вы сможете выкрутиться из этого? Вы сможете жить спокойно? – Коша улыбнулся, разглаживая упрямую морщинку у нее на лбу, касаясь ее мягкой щеки и тонкого ободка губ.
– Ты думаешь, спокойно и мы двое можем быть синонимами? Сомневаюсь в этом. Хотя, возможно, когда мне будет шестьдесят, и я буду передвигаться, опираясь на палку или вообще начну кататься на коляске, мы будем не так бойко спорить. Но… скажи мне, разве сейчас тебе самой не интересно, что из всего этого получится?
– Это же не игра, Костя. Вас кто-то предал. Как ты можешь оставаться спокойным? – его губы сами собой растянулись в улыбке.
– Тебе не о чем беспокоиться, Ласточка. Оставь все проблемы мужчине и наслаждайся мгновениями. Вот я наслаждаюсь этими минутами. – И он притянул ее к себе, обнимая так, будто боялся, что она упадет из его рук, и он не удержит.
Она вздохнула и прикрыла глаза, щекоча ресницами его ладонь.
– Хорошо, – было слышно в ее выдохе. И сердце в его груди сладко замерло, а затем забилось с новой силой, разгоняя кровь по организму, заставляя мозг работать усерднее. Костя должен был найти решение и избавиться от всех сдерживающих факторов, что отдаляли их друг от друга.
***
Возвращение в университет было триумфальным. Во-первых, сразу на пороге учебного здания, меня встретил Вадик. Его голос дрожал от нетерпения, когда он интересовался всеми событиями, что случились в моей жизни за последнее время. Однако главной темой разговоров стало выяснение обстоятельств моих отношений с мистером красавчиком – как назвал его друг. Для меня же он продолжал оставаться мужчиной мечты, а потому я лишь мягко улыбалась, рассказывая обо всем, что чувствовала к нему. Вадик повздыхал и улыбнулся, наблюдая за выражением моего лица и движениями рук. А затем просто притянул к себе и обнял, позволяя положить голову на сильное плечо.
– Я так рад за тебя, синичка. Это лучшая новость, которую я мог получить. Ты влюбилась. Как же прекрасно, что я могу быть свидетелм этого сильного чувства в твоем исполнении.
– Я не влюбилась. – Проворчала в ткань хлопковой рубашки. Но друг уже не слушал.
– Ты же помнишь, что подружки невесты будут в зеленом? – я улыбнулась.
– Помню. Ты мне все уши прожжужал с этим. Но а что, если я захочу оформить все в розовом цвете?
– Не представляю этого парня в розовом. Судя по твоим рассказам, он настоящий брутал, думаешь, стоит проверить его на прочность?
Я сверкнула глазами, поворачиваясь к другу. Он рассмеялся, понимая мои мысли.
– А ты плохая девочка, синичка. Очень-очень плохая. Просто безбашенная девчуля. Но я тебя люблю.
На перерыве ко мне подплыла Ксюша. Выглядела она, мягко говоря, помятой. В руках у нее был стаканчик из старбакса.
– Привет, – пробомотала она и плюхнулась на скамью рядом со мной. Я в это время читала книгу по истории, готовясь к контрольной на следующей паре.
– Привет.
– Где Вадя? – она отпила глоток из стаканчика и прошлась глазами по соседним фигурам. Но друга там не было. Оно и понятно, у того сейчас была консультация, на которую он готовился потратить большую часть перерыва.
– Учится.
– Это хорошо. Я хотела с тобой поговорить.
– О чем? – подняла глаза я и уставилась на девушку.
– Мне кажется, я крупно влипла. – Она опустила взгляд на стаканчик, будто там были все ответы на ее вопросы. Но я их там не видела. А потому попробовала разобраться.
– Что случилось, Ксюша?
– Ты не думай, что мне не к кому пойти, и я жалуюсь первой встречной. Хотя… – она негромко хмыкнула. – Это правда. Но думай, как хочешь. Я знаю, что я стерва и со мной сложно дружить. Но ты вроде не была не очень против? – она приподняла бровь и повернулась ко мне.
Я пожала плечами.
– Ты хорошенькая.
Девушка рассмеялась.
– Определенно, я по адресу. Сейчас я разрушу твои иллюзии, и мне станет легче. – Она вся подобралась, сжимая стаканчик с кофе так, что мне показалось, что его содержимое сейчас выплеснется ей на бежевые брюки. – Я беременна.
– Эмм, – не могла подобрать слов я. – Поздравляю?
Девушка хмыкнула.
– Было бы с чем. Я в полной жопе, Марин. И мне нужна помощь.
– Я не буду крестной твоему ребенку. – Поспешила откреститься от этой обязанности я.
– Я не об этом. Но забавно, что ты предположила, что я его оставлю. У меня другая проблема. Я панически боюсь докторов. А мне нужно записаться на аборт. Сама понимаешь, там все здание полно этими идиотами в белых халатах.
Вот на этом моменте разговора вся история была забыта. Я захлопнула учебник и поудобнее устроилась на скамье. От чего-то мне было крайне неуютно обсуждать эту тему. Да что там! У меня глаза стали раза в два больше после того, как она произнесла последнее.
– Ты хочешь избавиться от своего ребенка?
Ксюша кивнула.
– Но почему? Чей этот малыш? – мне захотелось взять ее за плечи и встряхнуть, чтобы перестала думать об этом кровавом ужасном деле. Но девушка говорила холодно, будто альтернатив ее выбору не существовало. – Ты рассказала его отцу?
– Я что, похожа на дуру? Конечно нет, никто ничего не знает. Я за тем и пришла – ты не станешь болтать.
– Но как же отец? Вы теперь вдвоем должны нести ответстсвенность. Вы должны поговорить, обсудить этот важный шаг как взрослые люди. Ведь вы уже взрослые! – мне хотелось кричать, но я сдерживала себя и говорила максимально спокойно и безэмоционально.
– Я не могу сказать ему, как ты не понимаешь! – повысила голос Ксюша, наклоняясь ко мне. – Он не будет этому рад! Я уверена. Да я и сама не рада! Как ты себе это представляешь? Если я заявлюсь в универ с животом, все сплетни будут только об этом!
– Какое тебе дело до них? Ты сейчас решаешь судьбу человека!
– Он еще не человек, – пробормотала девушка, отворачиваясь и складывая руки на груди. – И не будет никогда им.
– Но… – я попыталась возразить, однако Ксюша предупреждающе подняла руку.
– Не хочу слышать твоих лекций о белом и черном. Просто выполни мою просьюу и подержи меня за чертову руку, чтобы я смогла попасть в больницу. О большем не прошу.
И я потухла, поникла и сдалась. Не в моей власти было советовать, не в моем праве было решать за нее. Но такой поступок я не одобряла. От такого решения по коже пробежался мороз, а руки задрожали. Я больше не хотела находиться рядом с этой девушкой. А потому, поднявшись, поспешила в аудиторию.
19
Следующая моя встреча с другом состоялась в столовой. Мы пересеклись взглядами, когда я оглядывала зал в поисках свободного места. Одного взмаха его руки хватило, чтобы я улыбнулась и поспешила к нему.
– Ну, как дела? – я отодвинула ногой стул и приземлилась на него, выставляя поднос на стол. Сумку положила рядом с собой и, наконец, выдохнула.
Вадя пожал плечами и улыбнулся, пережевывая свой обед.
– Разобрался с курсовой. Теперь меня больше не мучает эта заноза. Осталось еще получить два автомата, и ухожу на досрочные каникулы.
– Негодник, – проворчала я. – Оставляешь меня на растерзание наукам.
– Ты же знаешь, почему я это делаю, – Вадя грустно улыбнулся и воткнул острую вилку в макаронину.
– Как она себя чувствует? – решила поинтересоваться я, зная о проблемах друга.
– Уже неплохо. Но я все равно хочу встретиться с ней послего такого-то приступа. Мы могли ее потерять. – Он сморщил лоб и опустил глаза. Сердце сжалось от сочувствия, и я протянула руку, хватаясь за его кисть.
– Все будет хорошо. Твоя мама обязательно поправится. Вы еще в Кипр съездите, как она и хотела.
– Спасибо, синичка. Что бы я без тебя делал? – Вадик сжал мою руку и поднес ее к губам, целуя. Мне пришлось наклониться над столом, чтобы он смог это сделать. От теплого дыхания я засмеялась.
– Щекотно.
Вадик тоже улыбнулся и будто бы встряхнулся, отгоняя от себя грусть и тоску по дому.
– А ты как, синичка?
– В порядке. Встретила Ксюшу… – я замолкла. Было ли это в моем праве рассказать ТАКОЕ?
– И? – но глядя на друга, я поняла – кто-кто, а он должен знать.
– Она беременна, Вадь.
– Ого, – парень закашлялся и откинулся на спинку стула. – И от кого?
– Я не знаю. – Пришлось понизить голос, чтобы никто вокруг не услышал темы нашего разговора.
– Удивила, подруга. Неужели наша девочка решила остепениться и завести семью и детей? – он улыбнулся каким-то своим мыслям и потер лоб. – Я рад за нее. Рад, что хоть с кем-то она сможет быть счастливой.
Я усмехнулась.
– Только она не хочет этого счастья и отталкивает его, как может, Вадь. – Я грустно вздохнула и отпила лимонад из стакана. На его дне плавали мята и кусочек апельсина, манящий своей мясистой цедрой.
Друг охнул.
– Она хочет сделать аборт? – его вопрос получился чересчур громким, и я потянулась было, чтобы закрыть ему рот. Однако Вадя и так все понял. – Извини. Просто это не укладывается в моей голове. Неужели она не чувствует ответственности за этого ребенка? Неужели в ней не просыпается ничего? Она же мать!
– Фактически, она пока только инкубатор.
– Какой еще инкубатор, Марина? Она что, последние мозги растеряла? – Вадя злился. Это было понятно и по тому, как резко было произнесено мое имя, и по тому, как сжимались его кулаки, и пульсировала вена на виске.
Кажется, идея начать этот разговор была не лучшей. Однако теперь я нашла единомышленника, и мы вместе могли бы повлиять на глупую дурочку, что решила совершить непоправимое.
– Я хочу поговорить с ней. – Вдруг выдал друг.
– По-моему, сейчас не лучшее время. – Внесла свое предложение я.
– А лучшего и не бывает.
***
– Алло. – Коша потер сонное лицо и нахмурился. – Беликов? Что ты нарыл?
Услышав слова с той стороны, он приоткрыл рот, но ничего не произнес. Мужчина простоял так целую минуту, но вдруг отмер, обдумав что-то.
– Хорошо. Прикатывай. И вещи какие-нибудь захвати. – Голос с той стороны прервал его. Но Костю было уже не остановить.
– У нас появились дела, которые требуют немедленного вмешательства.
Горы снова играли в солнце. В который раз уже оно зависло в небе, позволяя нам насладиться своим светом. Шарапов стоял напротив окна, как генерал перед тяжелой битвой. Наверное, так принимали важные решения Кутузов и Багратион, наверное, так обдумывал свои произведения Достоевский. Чтобы дело не прогорело. Чтобы все удалось.
– Вот что мы сделаем… – наконец, повернулся к друзьям он.
– Прижмем крысу. – Донеслось откуда-то сбоку. Костя кивнул.
***
Мы караулили Ксюшу возле подъезда ее дома. Здесь, в тени высоток и деревьев, мы ждали, пока знакомый силуэт появится в дверях. Но ее не было. И хотя пары давно закончились, а факультативы девчонка по жизни игнорировала, дома она так и не появилась.
– Что будем делать? – спросила я, пряча нос в теплый шарф. Возвышавшийся надо мной друг пожал плечами. Я заметила это по шевелению его огромной куртки. – Может, домой? – сделала очередную попытку достучаться до бравого ума. Но Вадик нахмурил брови так, что я поняла – мы здесь до ночи сидеть будем.
– Вон она! – вдруг ожил мой Кай и быстром шагом направился к появившейся из-за поворота Ксюше. Я осталась на месте. Казалось, что даже малейшее дуновение ветерка заставит меня покрыться ледяными мурашками.
Девушка очень удивилась, увидев бывшего парня. И хотя до этого выглядела расстроенной, сейчас собралась и уже даже спорила о чем-то с парнем. Когда они подобрались ближе, она кинула в мою сторону лишь одно слово:
– Предательница. – И быстро забежала в подъезд.
Сегодня Вадя не медлил. С силой рванув на себя дверь, помчался следом за беглянкой. Я поспешила за ними. Домофон еще попищал и затух. Следом за ним потухла и лампочка на первом этаже. Обхватив себя руками, побежала вперед по ступеням, боясь остаться наедине с устрашающей темнотой.
К счастью, ребята ругались прямо на лестничной площадке. И я смогла найти их на пятом этаже. Ксюша держалась за ручку квартирной двери. А друг нависал над девушкой, что-то нервно ей разъясняя.
– Ребята, – попыталась унять их. Но они и внимания не обратили. – Ребята, хватит орать здесь. Соседи же слышат. – Приняла очередную попытку. Услышали.
Через пару минут мы оказались в квартире девчонки, которая ненавидела меня с первого курса. В квартире девчонки, что доверила мне важную тайну. Почему-то именно тут нашло запоздалое раскаяние, которым я и поспешила поделиться с Ксюшей. Она как раз заваривала горячий чай на кухне. А Вадя говорил по телефону в прихожей. Это было идеальное время для женского разговора.
– Прости меня, Ксю. – Выпалила, сжимая ладонями табуретку под собой. – Я не хотела, чтобы так получилось. Просто ты свалила на меня этот груз. И я растерялась… Я просила его не идти сюда, просила не закатывать истерик, но ты же знаешь его, он упрямый.
– Хорошо. Только давай без соплей. – Девушка поставила передо мной кружку и уселась напротив. – Я не хотела всего этого. И, надеюсь, что смогла донести до него все, что хотела. Ребенку нет места в моей жизни. И это не изменится в ближайшее время, пока я не встану на ноги. Мне просто не потянуть…
Она выглядела уставшей. Потерянная девушка, что попала в сложнейшую ситуацию. Да, она говорила разумные вещи. Но мое сердце не находило покоя. Я не могла принять столь суровую правду. Но и спорить не спешила. Это ее жизнь и ее выбор.
– В любом случае, Ксю, мы рядом. Я, конечно, понимаю, что это не то, что бы ты хотела услышать. Я так вообще, не подхожу на роль подружки. Но зато мы готовы выслушать и помочь, чем сможем.
Девушка подняла на меня глаза и тепло улыбнулась потрескавшимися губами.
– Спасибо. Спасибо тебе.
Мы брели по заснеженному двору, скрепя трущимися друг о друга пуховиками. Соприкасаясь плечами, локтями, мы пробирались сквозь сугробы нечищеной дороги и думали каждый о своем.
– Как думаешь, она образумится? – вдруг спросил Вадя. Я подняла на него сонные глаза и пожала плечами.
– Смотря что ты подразумеваешь под «образумиться». По ее мнению, это мы должны прийти в себя и не лезть в ее жизнь.
Вадя пнул мертвую воду и зло выругался. Я никогда раньше не видела друга таким сосредоточенным и хмурым. Создавалось ощущение, что кто-то перевел часы на десяток лет вперед.
– Меня это так бесит. Так бесит ее поведение. Ты просто не представляешь.
– Почему ты злишься? Что между вами происходит вообще?
Друг тяжело вздохнул, выпуская наружу облачко пара.
– После расставания мы были еще пару раз вместе. – Вдруг выдал он.
– Разве расставание и другая ориентация не предусматривают окончание сексуальных отношений? – высказала вслух свои мысли я. Парень хмыкнул.
– Ты иногда кажешься таким ребенком, синичка! Со сменой ориентации, знаешь ли, физические потребности не испаряются.
– Но как же…? – не смогла закончить я. Но и друг и без слов все понял.
– Я еще пока не готов… подставлять тылы. – Попытался выкрутиться он. И я засмеялась.
Вадя проводил до дома и отправился к себе. В квартире вкусно пахло запеченным мясом, от чего в желудке заворочался голодный кит.
– Всем привет. – Я вплыла на кухню, сжимая дрожащими пальцами холодный покрасневший нос.
– Привет, дорогая. Мой руки и садись за стол. Мы как раз собираемся ужинать. – Мама выставила миску с салатом и пересчитала выложенные приборы.
– У нас будут гости? – удивилась я.
Мама засмущалась и отвернулась.
– Хотела познакомить вас с моим знакомым.
Я усмехнулась подтексту, что был завуалирован в обычном слове, но промолчала, делая вид, что ничего не поняла.
Гость явился через десять минут после меня. Высокий представительный мужчина ловко снял с себя пальто и осторожно стряхнул с головы налетевшие на волосы снежинки.
– Добрый вечер, дамы, – проговорил престарелый ловелас и протянул каждой по маленькому букетику в зеленом обрамлении упаковочной бумаги. Я скрыла улыбку за букетом. Сашка, стоящая рядом, также отреагировала на подобное поведение как на фарс. Однако говорить ничего не стала, ответственно исполняя роль добродушной хозяйки. Мама же цвела и пахла.
Мы расселись в кухне и принялись за горячий ужин. Мамин знакомый оказался очень общительным мужчиной. Он успевал не только хвалить кулинарные таланты нашей родительницы, но и узнавал о наших успехах в учебных заведениях, о планах на жизнь и мечтах. Ему были интересны и наши увлечения, и интересы, и даже любимые цвета в одежде. Алексей Леонидович рассказывал также и забавные случаи из своей жизни, которых выпало на его долю очень много. Сегодня мы много смеялись, и даже суровая погода за окном не могла разбить этой уютной обстановки, которая сложилась из нашей компании.
Когда гость ушел, мы снова собрались на кухне и устроили семейный совет.
– Ну, как он вам? – нетерпеливо спрашивала мама, стараясь не выглядеть очень смущенной. Я на это лишь рассмеялась. Ведет себя как ребенок. А ведь ей уже почти сорок!
– Хороший такой мужик, во многом разбирается, много умного за один вечер сказать смог. Наверное, готовился. Он случайно не преподаватель? – я кинула на Сашку недовольный взгляд. Бесцеремонность – это определенно синоним моей сетренки.
– Алексей хороший и добрый человек. И он умный всегда, а не только, когда пытается впечатлить моих юных дочурок. И нет, он не преподаватель. – Мама нервно убрала упавшую на лоб прядь и нахмурилась.
Я, не стерпев, потянулась к ней и обняла тонкие плечи, наслаждаясь теплом и даря ей свою поддержку.
– Он клевый, мам. – Поцеловала светлую макушку и уложила подбородок маме на плечо.
– Спасибо, дорогая. – Мама похлопала меня по рукам и улыбнулась.
– Да, мам, мы одобряем. – И Сашка тоже присоединилась к нашим объятиям. В конце концов, мы рассмеялись и принялись за уборку посуды. Близилась ночь.
Перед сном я проверила телефон, чтобы поставить будильник на утро. На дисплее высветился пропущенный звонок. Костя. Посомневавшись, набрала его номер.
– Слушаю.
– Привет. Я не слышала твоего звонка, там… – но не успела я договорить, как Шарапов перебил.
– Где ты?
– Дома.
– Я сейчас подъеду. Сможешь выйти?
Щеки тут же опалил жар. Пальцы на руках задрожали, горя желанием прикоснуться к мужчине, ощутить его тепло и просто обнять, наслаждаясь минутой спокойствия.
– Да, могу. – Наконец, выдавила из себя. – Что-то случилось? – но он уже не слышал. В трубке остались лишь гудки.
Пригладив волосы, я облачилась в джинсы и теплую толстовку, которую выиграла на каком-то розыгрыше от университета. Натянув пониже рукава, нацепила кроссовки и выскользнула из квартиры.
На улице было сказочно красиво. Город одевался в украшения, наряжаясь в гирлянды и мишуру. Во дворе выросла высокая елка, которую кто украсил старыми стеклянными игрушками. Рядом с ней примостилось три снеговика, что съехали на одну сторону и подмигивали прохожим черными глазами-семечками. Я улыбнулась. До праздников оставалась пара дней. А значит, скоро и мой день рождения. Идея празднования не казалась такой уж и удачной. Хотелось простого тепла и спокойствия. А больше всего, теплого вечера в компании двух мужчин (мужчины мечты и кота, конечно же).
Я и не заметила, как начался снег. Снежинки летели одна за другой, танцуя в невообразимом танце, растворяясь в горе других таких же оптимистов, что уже расположились по краю дороги. Я подняла голову к небу и прикрыла глаза, наслаждаясь спокойствием улиц и мокрыми прикосновениям к щекам.
– Вот ты где! – послышалось возле уха, а затем на плечи опустились широкие ладони, притягивая к широкой мужской груди. Его подбородок потерся о волосы, а затем теплый нос уткнулся в шею. – Замерзла?
От его сексуального шепота возле уха все тепло прошибло искрами, кажется, даже волосы приподнялись от того заряда, что прилетел точно в меня. Руки сами собой поднялись и опустились на его кисти, что обернулись вокруг талии.
– Привет. – Выдавила из себя.
– Привет, – проговорил он, лаская чуткий слух своим голосом. – Я соскучился.
Сердце радостно подпрыгнуло и забилось как сумасшедшее, а губы-предательницы растянулись в счастливой улыбке. Соскучился… В горле пересохло, все мысли-распутницы разбежались, оставляя хозяйку без щитов.
– Ты поэтому сбежал из больницы?
– Я не сбегал, ласточка. Милый доктор сам подписал бумажки на выписку.
Я хмыкнула.
– А как же «Ему необходимо полежать недельку-другую»? – передразнила сурового доктора.
– Ну, он пересмотрел свои взгляды на мою ситуацию, и не счел ее такой уж серьезной. – Я слышала смешинки в его голосе. А в голове крутилась мысль: «Остановись, мгновение, ты прекрасно». – Ты совершенно продрогла, пойдем в машину.
