Текст книги "Банановый остров (СИ)"

Автор книги: Катори Ками

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

30. День 6. + Вилли Кертис

Вилли знал, что склонен к паникерству. Не знал только, что настолько сильно.

– Успокойся, – Самми сел рядом и обхватил его за плечи. – Ничего с ними не случилось. Они могут и утром прийти, а заночевать там.

– А если его ужалил кто? – Вилли понимал, что ведет себя как идиот, но ничего не мог с собой поделать. – Ногу подвернул? Порезался? Оса укусила в горло? Ужалил скорпион, и он схватил анафилактический шок?..

– У Йенса есть ракетница, и с той стороны острова намного ближе до жилища Флина, – Самми прижал его ближе к себе. – Голодным Том точно не останется – Йенс найдет фруктов. Думаю, они просто увлеклись, занимаясь обустройством отдельных жилищ, вот и все. Наверное, Йенсу и Каю надоело, что их каждое утро одергивают.

– Еще бы, – Вилли мрачно усмехнулся, подумав, что в этой беде он как никто понимает обоих. – Мне только непонятно, откуда у Риттера привычка спать с рукой на чьей-то заднице. Не из казарм же.

Черти взвыли дружным хором, тоже желая знать ответ.

– Возможно, это тщательно подавляемое желание, внезапно вырвавшееся наружу, – ответил Самми и быстро коснулся губами его виска.

Теоретически комендантский час еще не кончился, но с камеры Самми это будет выглядеть как желание посмотреть вдаль. А говорили они на вполне обыденную тему.

День прошел отлично. Санни снова наловил кучу рыбы, а на закате Вилли ее перечистил. Теперь в котле, надежно укрытом крышкой, упревал густой суп из остатков батата и рыбы, а Джиллс колдовал над лепешками из растертых бананов, смешанных с найденными яйцами неизвестной птицы. Сковороду превосходно заменил плоский камень, и, судя по запаху, получиться должно было вкусно.

– А еще он мог полезть на пальму и упасть, – озвучил Вилли очередное опасение.

– Так, ну хватит! – решительно оборвал Самми. – Расскажи давай – почему стендап? На кого ты вообще учился в колледже? А ты учился, по тебе видно.

– А может, лучше про пальму? – Вилли подтянул к груди костлявые колени, обхватил их руками. – Медицина, – сказал со вздохом. – Должен был стать пластическим хирургом и продолжить дело моего отца.

– О как… – удивление на живом эмоциональном лице Самми было даже слишком хорошо заметно. – Это было твое желание или его?..

– Лет до семнадцати я думал, что мое, – ответил Вилли и удобнее устроился в объятиях Самми. Оказалось, что это круто – прижаться к кому-то. – У меня даже игрушек нормальных не было, только пластиковые скелеты да анатомические атласы. А на шестнадцатилетие мать подарила мне тренажер для наложения швов, представляешь?

– Кошмар! – искренне ужаснулся Самми и обнял его обеими руками. – И когда же случился бунт? – он понизил голос, и Вилли чувствовал виском, как слова вибрируют у него в горле.

– В девятнадцать, – Вилли расслабился в объятиях Самми, накрыл ладонями его ладони. – Я положил на стол диплом и сказал, что в универ поступать не буду. И в ординатуру не пойду. С матерью случилась истерика, отец кричал, что лишает меня наследства. Я ответил, что не сильно-то его и хотел, и вообще не очень-то мечтал провести жизнь, увеличивая молочные железы и фаллосы и вкручивая импланты в скулы, грудные мышцы и ягодицы, и свалил. Устроился в ресторан кухонным рабочим и принялся ходить по кастингам.

– То есть, это тебя, а не Маккензи, мы могли увидеть размахивающим членом на весь экран? – добродушно поддел его Самми.

Вилли рассмеялся.

– Если бы я ходил на кастинги для фильмов, то вполне возможно, – он вздохнул. – Но я не смогу делать то, что хочет режиссер, без права на свободу самовыражения и слова. Так что мой путь лежал в стендап, где отсебятина как раз приветствуется. А ты? – он обернулся к Самми. – Начинал с нуля или получил бизнес в наследство?

– И даже не с нуля – с самого настоящего минуса, – Самми усмехнулся. – У меня были велосипед и голодная старая собака. Нужно было сыграть в увлекательную игру: применить первое, чтобы накормить второе. А уж как я из мальчика-посыльного, ездившего за молоком и мукой для старушек, превратился во владельца компании грузоперевозок, я и сам, считай, не знаю. Шаг за шагом.

– “По разу за раз”, так говорила моя бабушка, – Вилли потерся щекой о подбородок Самми. – Собака уже умерла, да? Иначе, наверное, ты бы не уехал от нее на два месяца? Мне никогда не разрешали завести щенка – считалось, что это будет отвлекать меня от занятий.

– Та собака – умерла, конечно, – Самми помолчал секунду, отдавая дань почтения почившей любимице. – Но сейчас у меня дома полно всякого зверья. Люблю это дело, – он улыбнулся и вдруг спросил: – Приедете ко мне? Учти, если скажешь нет, я начну использовать шантаж и угрозы.

– И чем же мне будет грозить отказ? – поинтересовался Вилли, понукаемый любопытствующими чертями. – Не возьмешь меня на прогулку в джунгли, когда Том наконец вернется?

– Нет, это пока что слишком жестоко, – Санни хмыкнул и, глянув на алеющий закатом горизонт, наклонился, зашептав в ухо: – А вот насадить тебя на пальцы и не давать кончить, пока не согласишься… Думается, хватит и минуты.

Вилли хватило и гипотетической угрозы. Все внутри сжалось, стоило вспомнить Тома, кончающего на его пальцах.

– Нечестно, – прошептал Вилли. Солнце наконец провалилось за горизонт, и он с чистой совестью развернулся лицом к Самми. – Это не шантаж, это целая пытка получается!

– Так сдавайся в плен, – прошептал Самми, и Вилли едва не подпрыгнул, почувствовав, как в ухо ввинтился обжигающе горячий нежный язык.

Громкие вопли чертей и стук черенков вил о землю подсказали, что альтернативы у Вилли нет.

 – Уже сдался, – отпустил поводья Вилли. Как там говорят: “Пока ебут, города дают, а как кончают, и деревеньки не обещают”... Приглашение Самми было таким же зыбким, как утренний туман, значит, и согласие Вилли весило примерно столько же.

– Вот и молодец, – Самми хмыкнул в мокрое от слюны ухо и обнял Вилли крепче. – Так какие у нас планы? – осведомился почти светским тоном. – Рассказывай, что напридумывал за день.

– Дождаться Тома, – без запинки ответил Вилли. Потому что каждый из сотен планов, возникших в голове, начинался именно с этого пункта. – А потом взять самый большой лист алоэ из оставшихся и отправиться в джунгли.

– Вот только не заставляй меня задавать уточняющие вопросы, – Самми в наказание прикусил мочку его уха, заставив приглушенно вскрикнуть. – Давай по-взрослому.

– По-взрослому? – Вилли повернулся, чтобы посмотреть на Самми. – Хорошо. Я хочу, чтобы ты насадил Тома на себя. А я ему отсосу, и плевать, что это будет самый неумелый минет в истории человечества. А когда Том кончит, ты возьмешь меня, причем так, чтобы я понял, для чего мужики затевают вот это все.

– Том кончит раньше, чем ты губы сожмешь, – выдохнул Самми. Он с нажимом провел ладонями по его груди и животу, а потом резко надавил, вжимая его в себя и давая почувствовать напрягшийся член. – А ты, получается, не знаешь, зачем мужику задница?..

– Только в теории, – Вилли резко выдохнул и прогнулся сильнее в желании потереться о член. Круто, что на остров опустилась ночь, и мораторий на “особые” разговоры снят до рассвета. Еще круче, что Пейс и Роберт снова ушли к океану, а Армс был всецело поглощен костром и тестом. – Практические занятия… не удались, – пришлось перевести дух, потому что член Самми дернулся, пуская по спине волну жарких мурашек.

– И даже сам не пробовал? – Самми больше не двигался, но Вилли казалось, что он чувствовал даже то, как течет кровь в его жилах. – Ты что, религиозен?..

– Если бы… – усмехнулся Вилли. Краткое движение мышц диафрагмы и пресса привело к тому, что член Самми снова потерся о поясницу Вилли. Собственный член с готовностью отозвался на призыв, стремясь вверх. – Технически я не девственник. Но, походу, простата в тот раз осталась не у дел.

– Я спрашиваю, почему ты не попробовал сам? – с нетерпеливостью, обычно ему несвойственной, пояснил Самми. – Том не попробовал, потому что побоялся – это ясно. А ты?

– Сам?.. – Вилли задумался, а потом рассмеялся. – Ты не поверишь! – Кое-как выдавил сквозь смех. – Я об этом просто не подумал!

– Да брось! – поразился Самми. – В семнадцать-восемнадцать у всех мальчишек только и мысли, как подрочить похитрей. Или ты думал, что по девочкам?..

Его так интересовал вопрос, что он даже разжал руки и отодвинулся, чтобы видеть лицо Вилли.

– Да ничего я такого не думал, – фыркнул Вилли. – Я со старшей школы знал, что голубее меня только флаг Гондураса. Просто наедине с собой мне хватало руки на члене, вот и все.

– То есть, в твоей заднице лишь однажды побывал чей-то неумелый член, и на этом дело кончилось?.. – уточнил Самми, и Вилли мог поклясться, что у того заметно подсел голос.

– Ну, мы с ней решили, что одного неудачного дубля достаточно и в следующий раз будем серьезнее относиться к выбору кандидата, – Вилли все-таки не утерпел и потянулся рукой вниз. Хорошо, что они выживали на тропическом острове – напряженный член Самми скрывали только тонкие трусы. – Уверен, это было второе верное решение в моей жизни.

– А-а-а! – Самми перехватил его руку и погрозил пальцем. – Я тоже не железный, – выдохнул, снова прижимая Вилли к себе. – А мне вас обоих предстоит укатать. Так что ручками не трогаем и познаем дзен в ожидании Тома.

– Он клевый… – Вилли удобно устроился в объятиях Самми. – Настоящая зажигалка. Только тронь – и он уже готов. Даже странно, что его до нас с тобой никто не прикарманил.

– Вы оба клевые, – промурлыкал Самми и устроил подбородок у него на плече. – Такие разные, но в чем-то неуловимо одинаковые. Как будто природа попыталась сделать максимально разных внешне людей, а вот основу характеров заложила одинаковую.

– И радар нам одинаково настроила, – добавил Вилли и потерся щекой о щеку Самми. Отросшая за эти дни щетина уже была мягкой и не царапала, а приятно щекотала.

Самми не ответил, а вскоре ухо наконец различило голоса.

– Вон они! – это определенно был голос Маккензи. – Да не беги ты…

Не нужно было даже высовываться из шалаша, чтобы понять, кому адресована последняя реплика. И почти сразу же послышался шорох песка, и под листья буквально ввалился Том.

– Вот вы где! – выдохнул он, уставившись на них горящими глазами.

– Вот ты где, – улыбнулся Самми и протянул к нему руку.

– Держи его, пока опять куда-то не сбежал, – скомандовал Вилли и сам потянулся к Тому. – Иди уже скорее сюда и дай убедиться, что ночь мы потратим на что-то более интересное, чем поиски тебя по джунглям.

– Да там так хорошо было! – выдохнул Том. – На той стороне. Хижины удобные, пляж классный. Мы уработались, потом поели, а потом уснули, прикинь? Даже Йенс заснул. Ненадолго, но все равно проспали.

– Ты хоть понимаешь, как это звучит? – Вилли ухватил его за талию, подтащил к себе. Сделать это оказалось непросто: Том при всей внешней миниатюрности весил немало. Видимо, тренированные мышцы были тяжелыми. – Хорошо ему было на той стороне острова. Без нас.

– А с вами будем просто зашибись! – Том обхватил их обоих за плечи и сверкнул счастливой улыбкой. – У нас будет свой дом! Настоящий. И мы сможем делать там, что захотим!

– Ну не все… – протянул Самми, довольно улыбаясь. – У меня слишком много желаний, и некоторые в шалаше не осуществить.

– А где тогда? – поинтересовался Том, и Вилли показалось, что в его голосе послышались напряженные нотки. – На пляже? Или в джунглях?

– У меня дома, – Самми улыбнулся, а Том почему-то напрягся еще больше. – Что? Тебе не нравится Италия?..

– Не знаю, я там не был, – Том пожал плечами и вдруг улыбнулся. – У меня и визы нет.

– Вообще-то есть, – поправил его Вилли. – Забыл? Мы стартовали из Лиссабона, а это Европа, и значит, шенген ты открывал.

– А, точно, – согласился Том.

Он все равно был напряжен, но постепенно расслаблялся. Вилли уже хотел было поинтересоваться, что вдруг случилось, но его перебил Маккензи.

– Эй, голубки, вы есть идете, или любовью сыты? – крикнул он от костра.

– Пойдемте, – Самми дотянулся до обоих и похлопал их с Томом по коленкам. – У нас на вечер жиросжигающие планы!

Он выбрался из-под навеса, а Вилли задержал поспешившего за ним Тома.

– Ты чего? – спросил быстро.

– Чего? – Том или не понял вопроса, или собрался увильнуть от ответа.

– Ой, вот только давай без этого, – прошептал, а скорее прошипел Вилли. – Чего вдруг взялся изображать Пиноккио?

– Да ничего я не изображаю, – Том тоже говорил шепотом. Потом длинно выдохнул, плюхнулся задом на устланный листьями пол и вздохнул. – Просто Санни так сказал… про дом, Италию… Будто и вправду пригласит нас туда.

– Грозился пытать, если не согласимся, – Вилли на секунду зажмурился, вспоминая тот приятный момент. – И даже почти начал…

– Правда? – Том улыбнулся. Сначала натянуто, но постепенно черты его лица смягчились, а в глазах заиграли бесята. – Пошли есть, нам с тобой его еще укатывать сегодня.

– Не думаю, что это будет сложно, – Вилли улыбнулся и посмотрел на Тома, пытаясь решить, как лучше к нему прикоснуться – потому что сделать это хотелось нестерпимо. Кто-то из чертей сплюнул на песок от его нерешительности, и Вилли тоже плюнул на свои сомнения. В конце концов, любовники они или нет?! И с этой мыслью наклонился и быстро поцеловал Тома в губы.

Решение определенно было верным: Том с жаром отозвался на поцелуй. Вилли повторил про себя: ”Зажигалка”, – и неохотно распрямился. Поесть действительно было надо.

31. День 6. + Роберт Оуэн

– Серьезно?! – Роберт посмотрел на Пейса осуждающе. Тот гоготал во всю глотку, и его наверняка слышали даже у костра, несмотря на оглушительный рев прибоя. – Ты действительно считаешь, что это был лучший выход из ситуации?

– Ну уж всяко лучше того, что сделал ты! – кое-как выдавил Пейс сквозь смех. – Знаешь, продаются анальные пробки с хвостами – так тебе нужна такая с белым заячьим помпоном! Потому что то, что ты сделал, называется “трусливо сбежал”, а не “гордо удалился”.

– Если бы я задержался еще хоть на минуту, у меня не только бы ощипали этот самый хвост – и пробку бы выдернули, – возразил Роберт. – Я потом еще полгода боялся принимать приглашения на любые вечеринки, даже место проведения “Белый дом” не особо успокаивало.

Пейс рассмеялся еще громче и хлопнул его по спине.

– Дружище, я думал, самые отвязные вечеринки в нашей рокерской тусовке, – протянул он. – Но кто же знал, что у вас там в Голливуде настоящие оргии?.. Если вдруг еще позовут – отдай мне свой билет. Все равно молодежь стариков в лицо не различает – даже не заметит никто подмены.

– Что значит “вдруг”? – возмутился Роберт. – Меня зовут регулярно! Только теперь приходится выбирать: или вечеринка сегодня, или работоспособность завтра.

– Единственный выбор, который я признаю, это “ром или текила”! – фыркнул Пейс, а потом потер подбородок, вздохнул и уныло заключил: – Хотя кого я обманываю. “Ром или Кола” – вот мой выбор на сегодняшний день.

– Я бы на твоем месте выбирал “Ром с колой”, – Роберт отпил чая из прихваченного с собой стакана и тоже вздохнул. – В моем случае выбор будет “Кола или Фанта”. Сначала я много лет пил, как не в себя, потом долгие годы был в завязке, а теперь потерял кайф от спиртного.

– А как же глупости? – с совершенно искренним недоумением посмотрел на него Пейс. – Алкоголь дарит нам самое прекрасное в этом мире – наши глупости!

Роберт ухмыльнулся.

– Виски мы пьем для запаха, дури у нас своей хватает, – ответил он. – После реабилитационной клиники я тоже думал, что веселой жизни пришел конец. А нет, как выяснилось, творить непотребства у меня и на трезвую голову получается.

– Ну давай! – Пейс насмешливо на него посмотрел. – Сотвори какое-нибудь непотребство. А я посмотрю. Смех продлевает агонию.

Роберт допил чай, покрутил в руках стакан.

– Ну ладно, – произнес тихо. – Ты сам это начал.

И сунул руку Пейсу между ног, накрывая ладонью многообещающе внушительный член.

Пейс вздернул брови и присвистнул, глянув вниз.

– Хренасе, – выдал он. – Это тебя что, молодые так вдохновили?

– А тебя нет? – плоть под рукой быстро твердела, и Роберт принял это за добрый знак. – Это Армс у нас блаженный, ему на океан посмотреть – и уже хорошо, а Крайтон – сноб и привереда. У меня уже все дымится, а уж как представлю, что сейчас в джунглях происходит, так и вовсе ниже ватерлинии пожар.

– И кого же из них ты себе представляешь? – Пейс насмешливо прищурился и развел колени шире. – Риттера? Ачестона? Или кого-то из пацанов?..

– Конкретно сейчас – тебя, – Роберт сунул руку ему в трусы, обхватывая толстый крепкий член. Длина у него была не самая выдающаяся, но вот объем… вкупе с крупной головкой этот член был создан для того, чтобы восхитительно сильно давить на особо чувствительные места. – Представляю, как ты трахаешь меня, поставив на четыре кости.

– Да подожди ты! – Пейс сдавленно фыркнул. – Три секунды назад я даже не думал ни о чем о таком. Настроиться надо.

– А как же твой план “дать забродить кокосам, упиться и трахнуться”? – Роберт легонько щелкнул пальцем по головке члена Пейса. – Или тебе непременно нужно выполнить все пункты плана?

– Нет, но обычно меня сначала целовали, а уже потом хватали за член, – Пейс облизал губы, потом покусал их, а потом переспросил: – На четыре кости, говоришь?..

– Можешь даже схватить меня за волосы, – предложил Роберт. – И да, раз ты сам об этом напомнил, – он потянулся к губам Пейса.

Тонкие и сухие, они оказались отзывчивыми. А еще требовательными – Роберт и сам не заметил, как упустил инициативу, и теперь целовали его, а не он. Впрочем, какая разница, кто кого, если оба хотят одного и того же: отлично трахнуться, бурно кончить, а потом посидеть еще у прибоя, снова вспоминая молодость.

– Чисто уточнить… – пробормотал вдруг Пейс, разорвав поцелуй. – Ты раком хочешь – чтобы мой морщинистый зад не видеть?

– Знаешь, за пять дней на этом острове я успел рассмотреть твой зад до мелочей, и меня в нем устраивает абсолютно все, даже шрам, происхождение которого мне до сих пор неизвестно, – Роберт хмыкнул. – Но раз уж у нас такая откровенная беседа, то я предлагаю на коленях, просто чтобы не набрать полную задницу песка и не стереть все хренам и себе, и тебе. Риттер нас, конечно, вылечит, но Маккензи ж не удержится от комментария.

– Так радоваться надо – когда еще такой как Маккензи прокомментирует твою задницу? – Пейс коротко рассмеялся, а потом неожиданно тоже положил руку ему на член. – Ну пошли, что ли? – осведомился, ощупывая ствол сквозь трусы. – Я настроился.

Решив, что еще одни такой перл от Пейса – и он сам потеряет все до единой настройки, Роберт заткнул ему рот поцелуем.

Далеко идти не пришлось: на эту часть пляжа все равно никто не ходил, и стационарных камер тут не было. С налобными все решилось просто: их сняли и уткнули объективами в песок.

– Трусы давай рядом с камерами, а то искать будем до утра, – скомандовал Роберт, стягивая с себя означенный предмет. – Ну как, вид поднимает настроение? – поинтересовался, опустившись на колени и локти.

– И опускает забрало… – протянул Пейс. Он тоже разделся, но почему-то медлил. – Роберт, – позвал затем тихо. – Давай хоть у пальмы пообнимаемся, ну право слово.

– Пообнимаемся, обязательно, – Роберт смирился с песком в заднице и развернулся, ложась на спину. – Иди сюда, суровый романтик, – поманил Пейса, приглашая лечь рядом.

А вот это Пейс выполнил с удовольствием – улегся на бок и сгреб Роберта в охапку, целуя и исследуя ладонями тело.

– Пощупай тоже, – выдохнул в какой-то момент. – На ощупь лучше, чем на вид…

– А ты еще не понял, что мне и вид нравится? – прошептал ему в ухо Роберт и с неподдельным удовольствием устроил ладонь на заднице Пейса. К слову, ни разу не морщинистой. И вообще, если у Пейса и были морщины, то вокруг глаз да, может, на шее немного. Но, учитывая, какие агрессивные составы он наносит на кожу во время концертов и как губительно действует свет софитов, удивительно было, что морщин так мало. – Ты нравишься мне, Пейс, даже твоя привычка держаться за поясницу, когда встаешь, не бесит. Ты ее сорвал когда-то? И теперь боишься, что снова заболит?

– О да! – Пейс закатил глаза. – Мой морщинистый зад и больная поясница – самые сексуальные вещи на свете, от которых встанет все и вся. Не бойся! – он решительно подсунул руку ему под колено, задрал его ногу себе на бедро. – Во время секса ее еще ни разу не клинило, – и смочив головку члена, направил ее внутрь.

– Клинит не от возраста, – выдохнул Роберт, разговорами отвлекаясь от неприятного чувства жжения. Все-таки избаловался он за последние двадцать лет – под рукой всегда самая лучшая смазка. – Я раз неотложку вызывал к своей пассии – ей ногу свело. Девушке двадцать один год был, а ты говоришь… поясница…

Головка наконец протиснулась внутрь и надавила куда надо. Жжение еще осталось, но теперь его перекрывало привычное мощное удовольствие. Роберт обнял Пейса за шею, прижимая ближе к себе, и закинул ногу ему на талию.

Пейс не ответил. Он добавил еще слюны, мелкими толчками протиснулся до упора и замер, крепко обняв Роберта обеими руками.

– Давай дви… – начал было Роберт, но Пейс нетерпеливо шикнул:

– Тс! Не порть момент…

– Да что не так-то? – прорычал Роберт, дернувшись.

– Цыц, я сказал! – Пейс отстранился, заглядывая ему в глаза. – Дай насладиться. Я чувствую, как ты пульсируешь на моем члене, и это прекрасно.

– Тебе давно не давали? – Роберт откинулся на песок и мстительно напряг задницу, сжимая Пейса еще сильнее.

А сколько он сам на сухом пайке? Пару месяцев точно. Кончить хотелось, но пока хватало терпения дать Пейсу поймать его собственный дзен. Оставалось только надеяться, что, натешившись, Пейс начнет утюжить его по-настоящему, и стояк этого превосходного толстого члена не пропадет даром.

– А что, чтобы насладиться вкусом стейка, надо голодать? – Пейс хмыкнул и наконец-то двинулся: короткий плавный толчок выбил дух и отбил всякое желание отвечать.

Довольно хмыкнув, Роберт обнял Пейса покрепче, нашел губы, готовясь гасить стоны поцелуями, и расслабился, как вдруг…

– Нет, сначала ты!

– Нет! Не знаю… Черт, я хочу, но я боюсь, как ты не понимаешь!

– Нечего бояться, мы сначала пальцами. Оба сразу. Представляешь, как это…

– Ой.

Роберт обреченно закрыл глаза, даже не пытаясь обернуться на голоса.

– Так, тут занято, – тихий голос Ачестона сопроводился топотом поспешно удаляющихся парней.

– Ничего страшного, продолжай выступление, – неуклюже пошутил Роберт, ужасно страшась, что член внутри вот-вот начнет мягчеть.

Но удивительное дело – Пейс нисколько не потерял ни бодрости, ни твердости.

– Какое ж выступление без зрителей? – хмыкнул он и толкнулся все еще осторожно, но уже гораздо сильней.

Тело, расслабленное незапланированной передышкой, встретило этот выпад без сопротивления, и, почувствовав это, Пейс наконец-то начал двигаться по-настоящему.

Оргазм был такой, как и хотел Роберт: долгий и мощный. Наплевав на душевное спокойствие остальных робинзонов, он кричал в голос, цепляясь за плечи неутомимо двигавшегося Пейса.

– Не думай, что это была разовая акция, – прохрипел Роберт, когда к нему вернулась способность говорить. – И не думай, что я не захочу рассмотреть твою задницу поближе.

– Цыц! – выдохнул Пейс. Он тяжело и загнанно дышал и все еще двигался, уже медленно и плавно – до тех самых пор, пока член окончательно не потерял твердость. – Надо же, какой ты шумный, – выдохнул, наконец выскользнув из него. – А по виду и не скажешь.

– У меня профессия такая – не соответствовать внешности, – хмыкнул Роберт и удержал Пейса, когда тот хотел скатиться с него набок. – Не-а. Теперь начинается мой загон: обнимашки после секса должны быть долгими и качественными.

– Вот как? – Пейс хмыкнул. – А прелюдия тогда чем не угодила?

– А вдруг бы ты решил, что я недостаточно хорош? – Роберт погладил Пейса по коротким белым волосам, вечно стоящим “ежиком”. Надо же, оказывается, это не сценическая укладка. – Ты не единственный, кто замечает у себя морщины.

– Будем мериться комплексами? Как романтично… – Пейс рассмеялся и снова его поцеловал, а потом насторожился, услышав прокатившийся по острову вскрик. – Кертис? Или Фостер?..

– Не знаю, – честно признался Роберт. – Мне вообще показалось, что это Армс.

– Армс? – поразился Пейс. – С Крайтоном, что ли? Да ну нет… Или?.. – он вздернул бровь и тут же покачал головой. – Нет!

– Да неважно на самом деле, – разрешил его сомнения Роберт. – Не от боли же кричали – и главн…ое… – он попытался сдержать зевок, но не получилось. – Прости! – извинился абсолютно дежурно, не чувствуя раскаяния. – Это мое проклятие – после хорошего секса всегда клонит в сон.

– То есть, я могу наконец слезать? – со смешком уточнил Пейс. – Или спать здесь будем?

– Слезай, – Роберт с удовольствием оттянул ладонью ему по заду. Что бы там ни говорил Пейс, а с филейной частью у него все было отлично: упругая, крепкая задница так и просила, чтобы в нее вмяли пальцы. Завтра, пообещал Роберт, он именно этим и займется. Только сначала сводит этого романтика к пальмам. – Пошли сполоснемся да трусы отыщем.

Рисковать и заходить в воду глубже, чем по колено, они не стали – если уж даже днем плавать было рискованно, то черт его знает, что могло приплыть ночью. А вернувшись в лагерь, обнаружили, что Йенс и Риттер уже мирно спали в шалаше, а Крайтон и Армс сидели у костра.

– Признавайся, ты орал? – поинтересовался Пейс у Армса. Тот с улыбкой покачал головой. – Ну значит, Фостер, – заключил Пейс почему-то довольно и, плюхнувшись на песок, налил себе остывшего чаю.

– Наверное, – согласился с ним Армс. – Роберт, ты будешь? – кивнул на котелок с чаем.

– Нет, я спать, и так уже впору веки пальцами держать, – Роберт поставил в кучу с посудой свой пустой стакан, что они с Пейсом не забыли забрать со своего места для вечерних посиделок, и побрел под навес. Уснул он, кажется, даже раньше, чем улегся на приятно-прохладные листья.