Текст книги "Держаться за воздух (СИ)"
Автор книги: Катерина Терехина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Через полминуты девушка, переборов горечь и обиду, разросшуюся, было, глубоко в душе, подняла голову и тоже взглянула на экран.
Тетина страница уже давно загрузилась. Даша смотрела на нее, и больше всего девушку удивляло то, что на фотографии пользователя стояла та самая фотография, которую ребята сегодня вытащили из папки. Та самая, на которой Элеонора и все ее друзья улыбались, радуясь встрече. Последней встрече.
– Никто не знал, что она так неожиданно умрет, – тихо произнес Паша. – Была тут до последнего. Неунывающий человек…
– Как и мама.
– Сестры… – парень вздохнул. – Давай не будем о твоей семье? Мне кажется, тебя это расстраивает.
– Давай…
Оба замолчали. Даша опустила глаза, позволяя себе задуматься о грустном и страшном: тетиной смерти, папином уходе и мамином растерянном лице в долгих бессонных ночах, которые оставшаяся одна женщина коротала с чашкой кофе, стоя у окна на кухне и с надеждой глядя на улицу. Она долго ждала, что он вернется. Потеряла в спорах множество знакомых, пытавшихся ее убедить, что это ложная надежда… А позже ушла из жизни Элеонора. И тоже неожиданно, вдруг. Ее смерть свалилась на семью, как снег на голову. Почему же, почему все вышло именно так?..
– А ты кого-нибудь любишь? – неожиданно спросил Паша, взглянув на подругу.
– Нет, никого не люблю, – растерявшись, соврала девушка. Соврала слишком быстро: торопливо пробормотала, вздрогнув всем телом и вцепившись пальцами в край стула. И ведь не хотелось говорить неправду, но как признаться-то?.. Тем более теперь, после того, как Паша сам сказал, что любит другую девчонку…
– Ты же уже большая, – парень, похоже, заметил ее неестественную торопливость и напряжение. – Должен хоть кто-то нравиться.
– Да разве я большая?.. – Даша смотрела на него круглыми глазами, боясь вдохнуть: а вдруг он обо всем догадается?.. – Обычный ребенок.
– Ребенок… – вздохнул Паша. – Да-да, ребенок…
Девушка не совсем поняла, что скрывалось за этими словами. Разочарование? Ирония? Насмешка? Для нее это его чувство осталось неясным.
– Ну, молодежь, – в комнату, широко распахнув дверь, вошел Дмитрий, – как без меня дело движется?
– Уже нашли социальную сеть, – ответил Паша, поспешно переводя глаза на экран, словно он и не смотрел на Дашу.
– Тогда нужно все просмотреть! – оживился мужчина. – Друзей, переписки, информацию, документы, сообщества и подписки человека… видео– и аудиозаписи тоже не отменяются! Все, что только найдется на странице!
– Нам на это лет десять понадобится! – ужаснулась Даша.
– Пароль сохраните, – сказал Дмитрий Паше. – Сомневаюсь, что она на странице прятала что-то важное – взломать могут, удалить… зато в бумагах у нас точно много всего. Их и надо разбирать в первую очередь. Страница уж как-нибудь дождется своего звездного часа.
– Пароль сохранен, – объявил Паша. – Я выключаю компьютер.
– Ну, ребята, а я поехал… – Дмитрий широко улыбнулся Даше. – А ты – ничего девчонка.
Девушка покраснела.
– Извини за то, как я вас встретил. Просто не ожидал. Не слишком часто мне в дверь звонят следователи…
– А что, они звонили уже? – усмехнулся Паша.
– После Элеоноры вы – первые. Ну да ладно, бывайте, юные детективы, – Дмитрий еще раз улыбнулся и вышел из комнаты. В прихожей послышался голос Анны Витальевны, которая явно не желала отпускать гостя просто так и напоследок хотела еще успеть поболтать за жизнь.
– Бумажная волокита? – с тоской спросила Даша, потягиваясь. Без жизнерадостного Дмитрия тут же стало как-то скучно.
– Давай, – согласился Паша. – От работы все равно не убежим.
Оба перешли в Дашину комнату и сели за стол.
Отложив в сторону первые две папки, которые уже были тщательно проштудированы, ребята взяли третью.
В ней оказалась стопка бумаг и целая кипа фотокарточек. Бумаги и блокнот ребята пока отложили в сторону, а сами взялись за фотографии.
– Следственный комитет, – прочитала Даша оттиск, сделанный поверх фотографии.
– Фото из милиции?
– Да. Моя тетя, по-твоему, где работала? Связи были. Да и скопировать что-то могла…
– Ну, и дела! Это же война с законом! – воскликнул Паша, внимательно посмотрев на нее.
– «Война с законом» была у тети. А мы только работаем с ее материалами, – возразила Даша, хотя и сама уже сомневалась, что на нарушение закона они не напоролись. Но нужно же было успокоить себя хоть как-то.
Фотографии оказались ужасающими и леденящими душу. Расследование убийства двенадцатилетней девочки. Сначала ни Даша, ни Паша не могли понять, для чего эти фотокарточки оказались в папке, пока не узнали знакомые помещения проклятого дома, правда, уже изменившиеся от времени.
– Я, кажется, вспоминаю что-то, – пробормотала Даша. – Маруся… и ее подруга… Девчонке пробили голову – она на месте умерла. По фотографии это… заметно, – девушка сглотнула – от всего, запечатленного на фото, ее начинало мутить.
– Но… если дело попало в милицию… – Паша постучал пальцами по столешнице, задумавшись. – Скандала ведь не было. Тишина. Но такое событие просто обязано было вызвать общественный резонанс, сама посуди. На деле же – никто слыхом не слыхивал о том, что это вообще случилось. Почему?
– Подожди, – Даша взяла в руки стопку бумаг и стала просматривать их. – Протокол… заключение… а это что? А, это Элеонора писала, похоже, для себя…
Все документы, напечатанные тетей, ярко выделялись среди стандартов – она предпочитала изящный курсивный шрифт и узкие поля, и все свои печатные заметки оформляла в этом стиле. Именно такую бумагу, приложенную к делу, Паша взял в руки.
– «…Свидетелей не было, и ее хотели признать пропавшей без вести», – озвучил парень, пробежав глазами кусок текста.
– Один вопрос – а как же тело? Не бросили же ее там, верно? Должны были передать родственникам или хотя бы просто похоронить… а это не могло пройти незаметно.
– Если верить записям Элеоноры, то дальше они сами себе противоречат… «Свидетелей попросили держать язык за зубами…», – продолжил зачитывать Паша. – Я думаю, – он опустил бумагу на стол и посмотрел на Дашу, – от тела попросту избавились – милиция не любит впутываться в мистические дела. Будь ты на месте обратившихся – тебе понравился бы ответ «Вашего ребенка убил Проклятый Дух. Да-да, тот самый, из городской легенды. Почему не может быть? А зачем она в дом полезла? Нужно было лучше следить за своим чадом, оно бы и не нарывалось на проклятия!».
– Конечно, не понравился бы, – хмыкнула Даша. – Я просто не поверила бы в это. Потому что это… звучит как бред, с точки зрения обычного человека. Выдвини милиционеры такую теорию, им тут же сказали бы, что они плохо искали, совсем обленились и, видимо, сошли с ума, раз верят в духов и старые проклятия.
– Поэтому все и закончилось так… прозаично. Милиционеры – не писатели детективов, чтобы выдумать сенсационную историю о том, что случилось с погибшей девчонкой. В лучшем случае, сказали бы, что ее какой-нибудь местный бомж забил… Так ведь ищи потом виновного бомжа. А так – все тихо. Пропала без вести, что еще, что от нас надо? Мы – не кружок экстрасенсов, мы – милиция…
– Но, раз тетя оставила эти документы здесь, в них должно быть что-то важное, – сказала девушка. – Нам нужно цепляться за все!
– Нужно прочитать протокол и заключение следственного комитета, – ответил Паша. – Возможно, дело само по себе – «глухарь», но среди обнаруженного есть что-то, что прямо указывает на Духа, обвинить которого, однако, невозможно по только что названным причинам. К тому же, «пропала без вести» – это, возможно, просто теория. Сказано же – «хотели признать». Но, значит, не признали, а что-то еще придумали. Дописали документики, фальсифицировали что надо, отчитались перед вышестоящими. С трудом могу поверить, что реальные милиционеры могли куда-то спрятать тело и улики и водить за нос несчастных родственников, которым и так было нелегко. Скорее всего, договорились как-то с родственниками… Мало ли есть способов заставить людей держать язык за зубами.
– «И так впервые в истории милиция дала взятку обратившимся, а не наоборот», – копируя манеру диктора из новостной передачи, произнесла Даша и тут же угрюмо хмыкнула. – Да кто их там разберет… Нас, во всяком случае, это уже не должно интересовать – не начнем же мы попутно убийства раскрывать, особенно, если они и вправду «глухари». Наше дело – Проклятый Дух. Кто, почему, как избавиться, что и где искать. Все.
– Я поищу информацию в этих документах, – сказал Паша. – А ты пока посмотри дальше.
Даша кивнула и открыла четвертую папку, последнюю из переданных ей Леонидом. В ней лежал матовый скоросшиватель, полный пожелтевших от старости бумаг, тетрадных листков, каких-то распечаток, текст которых нельзя было разобрать через плотную обложку, и одинокий насыщенно-белый лист без каких-либо признаков того, что на нем писали или рисовали, только слегка помятый, словно когда-то давно его облили водой, а после старательно высушили.
– Паш, – девушка оторвала парня от чтения тетиных записей, – посмотри.
Паша взял лист в руки. Покрутил. Нахмурился.
– Что-то не так? – Даша заволновалась, наблюдая за ним.
– Все так, – парень понюхал лист бумаги и даже лизнул с уголка. – Так и знал!
Он выхватил из кармана джинсов зажигалку, которую зачем-то всегда носил с собой, хотя никогда в жизни не курил, и, выпустив огонек, стал водить на некотором расстоянии от листа. На нем стали медленно проступать мелкие коричневые буковки, и Даше показалось, что Паша использовал какую-то мощную древнюю магию. Девушка сидела, от удивления открыв рот и приподняв брови.
– Даша, – парень отпустил кнопку зажигалки, рассмотрел появившиеся на бумаге несколько слов и серьезно взглянул на подругу, – у тебя утюг есть?
– Естественно, – пробормотала она, все еще не понимая, что происходит.
– Тащи сюда. И ставь на самую большую мощность.
Уже не пытаясь вникнуть в замысел товарища, девушка выскользнула из комнаты и тихо прошла в мамину комнату. Мама оставалась на кухне, моя посуду после ухода Дмитрия, поэтому проход был свободен, но Даша на всякий случай осторожничала – если вдруг мама застанет ее за похищением утюга, объяснить срочную надобность оного будет очень непросто.
Утюг как всегда стоял в шкафу – никакую секретную операцию разворачивать не пришлось. Схватив его и намотав шнур на руку, чтобы ни за что не зацепиться и не привлечь лишнего внимания, Даша вернулась в свою комнату к ожидавшему ее другу.
Пашка едва вытерпел, пока утюг нагреется – в нетерпении мерил комнату шагами, терзая в руках лист бумаги. Даша не решалась задавать вопросы, пока его странный ритуал не был завершен.
Наконец парень счел температуру достаточной, положил лист на мягкую картонную папку и, взяв утюг, стал проглаживать бумагу, прикусив от напряжения кончик языка. Даша, понимая, что вот-вот уверует в то, что друг ее детства – настоящий маг Ордена Утюга, наблюдала, как на бумаге проступает текст. Буквы становились все ярче, скакали на строчках – видимо, писать их было неудобно, либо делалось это в большой спешке…
– Леонид не догадался, – усмехнулся Паша, отставляя утюг в сторону и встряхивая проглаженный документ. – Он у нас специалист по компьютерам и хакерству, а не по простым и старым как мир приемам.
– Что это было? – выдернув утюг из розетки, спросила Даша, растеряно хлопая глазами.
– Не слышала что ли? – парень удивился. – Молоком писали. Кстати, во многих детективных книжках упоминается.
– Ну и методы… никогда такого не встречала, – Даша посмотрела на листок, пробежала глазами ряды неровных букв, но не смогла разобрать ни одного слова, хотя некоторые из них и казались ей знакомыми. – Что это за язык? Будто кто-то смешал русский с английским и… еще чем-то.
– Это… древнерусский, – Паша усмехнулся, качнув головой, будто оценил изобретательность Элеоноры. – Ты не знаешь, часом, сколько языков знала твоя тетя? А то, может быть, нам пора завалиться на кафедру иностранных языков в университет?
– Русский, английский, французский… и старорусский, судя по всему, – пробормотала Даша, разведя руками. – И как мы собрались читать это послание?..
– Сейчас. Кажется, я знаю, что делать, – Паша достал из кармана телефон и, набрав номер, принял крайне задумчивый вид.
– Кому ты звонишь? – спросила девушка.
– Кире.
– Стой! Она же не в курсе дела…
– Тс-с!.. Привет, Кир. Да, это Пашка. Ага. Мне твоя помощь нужна в одном дельце… Сейчас не могу объяснить, это… непростая история. Может быть, встретимся завтра? Это совсем быстро, я думаю. Во сколько тебе будет удобнее? В одиннадцать часов? Хорошо. Пока. Ага. И тебе удачи.
– Ну, и? – недовольно буркнула Даша, сложив руки на груди, пока он нажимал на телефоне кнопки для блокировки и убирал его обратно в карман.
– Я завтра объясню ей все и отдам это послание. Сначала зайду к тебе, и мы обо всем договоримся, что говорить, о чем умолчать, хорошо?
– Хорошо, – согласилась девушка, выдыхая. – Ты сразу его убери, чтобы не забыть потом.
Паша кивнул, сложил лист и тоже сунул в карман.
– А откуда у тебя мобильник? – вдруг опомнилась Даша. – Я же тебе все утро звонила, ты трубку не брал. Я решила, что бабушка отобрала…
– Так она и отобрала. Но он на твои звонки разразился веселой трелью, я и нашел, куда она его спрятала – в серванте закрыла, – вздохнул парень. – Стоило ей шагнуть за порог, я полез замок вскрывать. Отверткой. Если ты думаешь, что это было просто, то сильно ошибаешься! Именно поэтому так долго и возился. Но если она теперь обнаружит, что я не только сам сбежал, но и мобильник спер, то…
Договорить Паша не успел – внезапно в квартире зазвонил телефон. От неожиданности ребята подпрыгнули на месте и с недоумением уставились на трезвонящую радио-трубку.
– Мама на кухне возьмет, – прошептала Даша.
– Паша, тебя к телефону! – через несколько секунд с кухни крикнула женщина.
Даша взяла свою трубку и перевела связь на комнатный телефон. Коммуникации у них в доме были обустроены весьма недурно, спасибо папе-бизнесмену.
– Держи, – шепнула она парню.
– Да? – Паша с деловым видом взял трубку и сел, откинувшись на спинку стула и вальяжно забросив ногу на ногу.
«Позер, ой, позер», – усмехнулась про себя Даша.
– Где ты шляешься, негодник?! – завопила трубка голосом Пашкиной бабушки, напрочь разрушив его пафосный образ.
– Мы с Дашей тут… фильм смотрим, – негромко ответил парень, тут же изменившись в лице и вместо преуспевающего предпринимателя став похожим на запуганного боссом клерка.
– А ну, домой, живо! Нашелся мне тут, любитель кинематографа!
– Бабуль, ну еще полчасика…
– Я тебе сейчас дам полчасика! – завопила бабка. – С утра неизвестно где пропадаешь, ни слова мне не сказал! Я уже всех друзей обзвонила, тебя разыскивая! Да еще Дашкин номер на последней странице записал, паршивец! Чтоб немедленно домой шел, если через десять минут не явишься – выпорю! – и в трубке раздались гудки.
– А ведь мне уже шестнадцать лет… – пробормотал Паша и тяжело вздохнул, вставая из-за стола. – Психанула моя старушка…
– Правда, что ли, выпорет?.. – испуганно спросила Даша.
– Да ладно, это она все пугает, – парень расправил плечи, принимая уверенный вид. – Не волнуйся. Я тогда тебе позвоню, как разберусь. Не обидишься, что ухожу так не вовремя?
– Нет, что ты! Буду ждать звонка, – улыбнулась Даша. – Сообщу, что успею узнать за это время.
– Только спрячь документы, вдруг у твоей мамы пытливый ум, – посоветовал парень и вышел из комнаты.
Даша сложила документы обратно в папки и спрятала в ящик, оставив на столе только блокнот, который собиралась прочитать перед сном, тетины записи, не дочитанные Пашей, и скоросшиватель.
Но не успела она приступить к разбору оставшихся документов, как в комнату вошла мама.
– Как посиделки? – она улыбнулась, присев на краешек кровати.
– Отлично, мам, – ответила Даша, прикрывая документы руками и незаметно задвигая их под учебник по праву, служивший вечным прикрытием.
– Как же ты дядю своего нашла?
Вопрос поставил девушку в тупик.
– Почти случайно. Точнее, наоборот, специально, – мысли роились в ее голове. – Когда я была у Герды, она… дала мне старую записную книжку тети. Элеонора забыла ее, когда в последний раз была в гостях. Там был его номер, и я…
– И ты позвонила совершенно незнакомому человеку?
– Почему незнакомому? Мне тетя рассказывала о нем, – нашлась Даша. – Немного, правда, но рассказывала.
– А мне не рассказывала… – мама вздохнула. – И не страшно было? Ты ведь даже не знала, чего стоит ожидать от этого мужчины. Он ведь мог очень сильно измениться за прошедшее время. Или, даже, жениться на другой женщине.
– Мне нужно было его найти, – отозвалась девушка и тут же пожалела о сказанном – мама вопросительно уставилась на нее, подняв бровь. – Понимаешь… – Даша опустила глаза, в очередной раз срочно придумывая историю, которая бы все объяснила. – Когда я попала в больницу, мне было… видение. Я видела тетю Элеонору. Она сказала, что, когда я выздоровею, мне нужно найти ее жениха. Что… так нужно, понимаешь? Так всем будет лучше. И мне лучше, и ему, потому что он совсем один, ему одиноко, и хочется, чтобы кто-нибудь был рядом. Она выбрала меня. И… ты ведь знаешь, сколько историй рассказывают о том, что мертвые просят о чем-то, что важно для них. Я не рискнула ослушаться.
Женщина не нашла, что ответить. Даша же целенаправленно молчала: как ни любила она свою маму, сейчас ей нужно было остаться одной. Теперь, когда все документы на руках, она была на грани разгадки!..
– Я пойду готовить ужин, – вздохнула мама.
Едва она вышла из комнаты, Даша схватила тетины заметки и углубилась в чтение.
Из всей кучи замысловатых юридических формулировок, значение половины из которых она еще не могла до конца понять, несмотря на всю подготовку, важным оказалось лишь то, что дело так и осталось нераскрытым, как и предполагал Паша. Официально все случившееся с девочкой признали несчастным случаем – мол, сорвалась с лестницы, состояние которой и так уже было аварийным, покалечилась в процессе падения, а травмы оказались фатальными. О том, что сделали с ее телом, не было сказано ни слова, но, похоже, вновь подтверждались слова Пашки о том, что милиция договорилась с родственниками.
Даша потянулась, сцепив пальцы в замок, поднялась со стула и выглянула в окно. Она и не заметила, как летело время – было уже без малого семь вечера, и солнце уверенно шло к горизонту.
Глядя на золотистые лучи, разукрашивающие многоэтажный дом напротив, девушка задумалась. Теперь «дело Проклятого дома» не казалось ей столь заманчивым. Узнав, каким количеством крови омыто это поместье, ступать на его порог больше не хотелось. Но нужно было.
Отбросив мрачные мысли, Даша вернулась за стол, убрала прочитанные документы в ящик, чтобы они не мешались под рукой, и пододвинула к себе папку-скоросшиватель. Количество бумаг в нем обещало что-то интересное.
В первом же файле лежало несколько пожелтевших листков с оборванным краем – судя по всему, выдернутых из записной книжки. Даша вытащила их осторожно, чувствуя хрупкость бумаги – годы сделали листки нежными, как крылья бабочки: одно неверное движение, и они грозили рассыпаться в прах.
«…Вот уж неделя, как наша жизнь омрачена этим событием. Миша до сих пор места себе не находит, и мне его очень жаль. Папа вспоминал сегодня свою молодость…»
Даша нахмурилась. Какое событие? Что случилось? Явно чего-то не хватает либо она что-то пропустила.
Девушка отложила страничку в сторону и стала раскладывать на столе остальные. Все тут же становилось на свои места – порядок записей был перепутан. Даша, стараясь не дышать, чтобы случайно не испортить бумаги, раскладывала их в хронологическом порядке, ориентируясь на даты.
«Сегодня случилось страшное – арестовали Мишиного отца. На заводе, где он был главным инженером, произошел несчастный случай – авария, в которой человека убило. Мише даже не дали с отцом увидеться – забрали прямо из цеха и увезли неизвестно куда. Забегала Настенка из правления, рассказала, что там происходит. Миша сидит в комнате такой бледный, что мне даже страшно – не хочет возвращаться домой. Очень надеюсь, что отца его отпустят, ведь он ни в чем не виноват.
К концу лета планировали свадьбу. Не хочется, чтобы она была омрачена таким грустным событием…»
Даша оторвалась от чтения, посмотрела в окно, закусив губу. Так, так. Миша. Эта личность в ее истории уже фигурировала – именно Михаилу писала письмо эта… как ее… Елизавета. Лизочка, как она сама себя называла. И именно Лизочка стала первым свидетелем появления Духа в поместье. Видимо, все это неслучайно… но какое отношение к проклятию имеет несчастный случай на заводе?..
– Читать надо, а не раздумывать, – сама на себя буркнула Даша и взяла следующий листок.
«Мишиного отца осудили. Признали виновным в случившемся на заводе, а так как производство военное, обвинили в том, что он – английский шпион. Мы все не понимаем, как такое возможно. Миша не находит себе места и страшно переживает, не верит, но говорит, что не хочет быть сыном предателя. Даже если обвинение и ложно, молва теперь пойдет, и ему от нее не скрыться – будет тяжело. Решили на семейном совете, что после свадьбы Мишеньке надо брать мою фамилию, а не как предписывает традиция. Так будет лучше, и никто не сможет его обвинить просто из-за фамилии.
Настенка говорит, что, скорее всего, во время следствия коллеги по цеху свалили вину на Мишиного отца, чтобы отвести подозрение от себя или получить повышение по службе, едва исчезнет неугодный им человек. Очень страшно. Если арестовали его, то вдруг со временем придут и за Мишей?..»
Даша снова задумалась. Вот тебе и на. Значит, фамилия Ореховых не прервалась на Варваре и Елизавете, и их потомки до сих пор живут где-то неподалеку, ведь если Миша действительно взял фамилию Лизы, то их дети будут Ореховыми. А это значит, что их все-таки можно найти. Неужели придется заниматься и этими поисками?..
«Тетя неспроста все это собирала, – размышляла девушка. – Она не оставляла ничего лишнего. Значит, это важно…»
«Мишиного отца приговорили к расстрелу. Вот уж неделя, как наша жизнь омрачена этим событием. Миша до сих пор места себе не находит, и мне его очень жаль.
Мой папа вспоминал сегодня свою молодость. Рассказывал, как было у них в годы революции. Он тогда был молодым, но талантливым врачом; три года, как женился, и Варваре исполнился только годик. Пришли из комиссариата, осмотрели дом. У всех сердце в пятки ушло – не иначе, арестуют сейчас или из дома выселят, несмотря на то, что революцию они поддержали – дворяне, все-таки. Задали вопрос – «А что вы собираетесь делать с домом? Не много ли места на одну семью?» Отец пообещал принимать рабочих на дому, так как больница требует ремонта, и гостиную на первом этаже превратили тогда в приемную. Работать приходилось много, и днем, и ночью могли прийти на прием, и все равно первые годы смотрели на них с недоверием. И мама, и отец задумывались, что и как сказать, боялись…»
Следующую запись разобрать не удалось – время не пощадило написанное. Все, что удалось прочитать – последнюю фразу в углу листа: «…надеюсь, теперь все образуется».
В следующем файле скоросшивателя обнаружился целый доклад, написанный курсивом. Даша пробежала глазами несколько строк и поняла, что тетя старательно и долго и собирала информацию обо всем, что она только что прочитала в дневнике.
В первой части доклада Элеонора развернуто, будто писатель, излагала, как революция повлияла на жизнь дворян Ореховых, что врач Николай Степанович действительно вел прием прямо в поместье, и что семейство поддержало приход большевиков к власти. Упоминалось и то, что в начале двадцатого года родилась Елизавета Николаевна – «девушка, которая позже назовет себя Лизочкой, милейше и по-детски, какой она и была» – писала тетя. Далее упоминалось, что Лизочка встречалась с единственным сыном главного инженера военного завода – Михаилом. Свадьба была сыграна в августе 1939 года, в октябре же Лиза узнала, что беременна. Ребенок родился в апреле сорокового года, мальчик, которого назвали Петром или, как сразу переиначила на свой манер Лизочка – Петенькой. Когда началась война, Михаила призвали в армию, да и он сам, если верить несохранившимся письмам, был рад встать за свою Родину.
Далее была приложена ксерокопия Лизочкиного письма, которое Даша прочитала уже десяток раз за свою жизнь. Шестнадцать месяцев, как идет война… Значит, это октябрь 1942 года. Таким образом, Дух появился в доме, предположительно, вскорости после того, как грянула Великая Отечественная война.
В следующем файле лежало письмо, написанное ранее незнакомым почерком – округлым, размашистым.
«Здравствуй, Оленька!
Пишу пятого февраля, ранее никак не могла – сколько всего было!..
Переживаем за вас. Фронт так близко от вашего города, было бы замечательно, если бы смогли эвакуироваться – мы с радостью приютили бы вас под крышей нашего дома.
Дорогая моя подруга, я очень надеюсь, что мы еще встретимся, и ты увидишь меня в новой роли на сцене. Все говорят, что я делаю большие успехи. В последнее время сразу несколько молодых актеров обратили на меня свои пламенные очи, но я в это не верю – все, что они хотят получить – это новые роли, на которые я смогла бы их продвинуть. Как жаль, как жаль. Мне бы другого мужа, кроткого, как Лизин Миша, царство ему небесное.
В последнее время я за Лизу боюсь. С тех пор, как Миша погиб, она ходит, как в воду опущенная. Когда похоронка пришла, разорвала ее в клочья, кричала и билась, будто птица раненная, покуда сознание не потеряла. Два дня потом в бреду металась, кричала «верну его, верну его, верну!» Куда ж вернет, глупая, откуда? У него даже могилы своей нету – зарыли в братской под Сталинградом. Петенька, сын ее, напуган, хватается за юбку мою, шепчет: «Тетя Варвара, а что с мамой?». Как ему, птенчику бедному, объяснить, что нет больше отца у него, а если так и дальше пойдет – то и матери не останется?..
А еще у нас происходят очень страшные вещи – я такого никогда не видела и надеюсь, что более не увижу. Нечистая сила, здоровьем клянусь! Рояль играет сам собой, я уж не первый раз вижу, как подсвечники со свечами поднимаются со стола и сквозь стену в комнату соседнюю летят, да там и остаются; я и мама слышали голоса, тихие, будто кто-то на ухо нашептывает. Лиза молчит, ничего не говорит, будто оглохла и ослепла, только плачет тихонечко. Дедушка Мишин говорит, что нас взрывами оглушило, но война до нас еще не дошла. Да и дедушка-то глухой почти. Только это еще цветочки.
Не только голоса мы слышали: солдаты тут пришли, привели раненого – под бомбежку попали – и на ночь у нас расположились. С утра просыпаемся, и все четыре – трупы. Только вот раненый жив и остался. Чего такого видел он – не знаем, дрожит, шарахается ото всех и, видать, с ума сошел. Да и помер через пять дней потом. Смерть его сначала стороной обошла – знала словно, что и так участи не избежать».
На этом письмо обрывалось. Даша поежилась, чувствуя, как по спине побежали холодные мурашки.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. «Сложилась» жизнь у Лизочки с Мишенькой ее. Был человек, а потом – раз! – и нет человека. И полетела жизнь под откос.
Но больше пугало другое – история о солдатах, которая просто поразила Дашу. Чтобы это ни было, оно оставило в живых только раненого, потому что он и так должен был умереть. Оно знало. Но все равно напугало его до сумасшествия. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять – это все сделал Проклятый Дух. Но почему? Если раньше он раскидывал дрова и баловался с подсвечниками, то теперь вдруг убил людей. Что заставило его пойти на это? И связано ли это со смертью Миши?
Даша снова невольно вздрогнула. Вот оно, начало этой истории. Знатоки городских баек не врали – все и вправду началось во время Великой Отечественной войны, именно в сороковые годы появилось проклятие. Однако ответа, откуда оно взялось, по-прежнему не было.
Девушка открыла следующий файл и обнаружила в нем очередное письмо. Почтовый штамп оповещал, что доставлено оно Варваре Ореховой пятого февраля 1943 года.
«Здравствуйте, Варвара. Пишет вам Людмила Андреевна, соседка Ольги Соловьевой. Пишу вам, так как Оленька часто вспоминала вас, как самых близких людей.
Не хотелось сообщать вам эту прискорбную весть, но кто-то должен был. Не осталось никого из Соловьевых… Проклятые фашисты! Бомба попала прямо в наш дом ночью, когда все спали, полдома разрушило, много людей погибло. Я осталась жива, потому что была на ночном дежурстве.
Берегите себя. Будет мир!»
Даша отложила письмо и оперлась лбом на раскрытую ладонь, склонив голову. Внутри вдруг стало больно и горько. Война. Война… Девушка никогда особенно не любила историю, потому что путалась в сотнях дат и десятках имен, а сейчас вдруг пожалела об этом. Что хранилось там, под толщей лет и событий? Такие же жизни… Люди встречались, любили друг друга, создавали семьи, жили, волновались и радовались и… умирали. Трагедия семидесятилетней давности пустила корни в ее сердце и ожила: девушка ярко представила миловидную стройную Лизочку, рыдающую над похоронкой, кудрявую круглолицую Варвару, смотрящую на сестру с жалостью и печалью, маленького Петеньку, хватающего тетю за юбку и смотрящего ей в глаза со страхом и непониманием. Они жили, они существовали, они настолько же реальны, насколько теперь реальна она, Пашка, мама. Они так же переживали о своих родственниках, как мама переживала об уходе папы, как все они были ошарашены и выбиты из колеи смертью Элеоноры… прошлое и настоящее вновь вставали рядом и оживали в хитросплетении единой историей, которая началась тогда, но не закончилась и по сей день.
Несколько минут ей понадобилось, чтобы переосмыслить все события и прийти в себя. К Ореховым – Мишеньке, Лизочке, Варваре и Петеньке – она уже привыкла, как к героям любимой книги, продолжение которой выходит из года в год, и полюбила их всех, будто знала лично. И теперь, когда один «герой» вдруг покидал «сюжет», ей стало грустно, словно она потеряла реального друга. А, может быть, просто реальные письма объясняют все слишком живо и красочно?..
Пройдясь по комнате, Даша снова вернулась на место – в планах на сегодня оставался тетин блокнот. Девушка взяла его в руки, раскрыла потрепанную обложку и приготовилась к прочтению нового остросюжетного романа.
«
Теперь я и сама не помню, как ввязалась в эту историю. Но уже два года, как я путаюсь в ней и с каждым днем увязаю все глубже. Совсем недавно мне удалось найти некоторые сведения о Проклятом Духе, живущем в доме. Большую часть документов я уничтожила, не хочу, чтобы кто-то узнал судьбу этой несчастной девушки. Для того, чтобы разгадать загадку, хватит и оставшихся данных – ее судьба едва ли относится к делу
