Текст книги "Лёд и пламень (СИ)"
Автор книги: Катерина Свободная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)
Каблучки звонко стучали по асфальту. «А вдруг он уже уехал?» – с замиранием сердца подумала Ева, увидев в конце улицы мастерскую Тая.
Но из приоткрытой створки гаража струился свет. Ева проскользнула в щель между двумя массивными створками ворот. В нос тут же ударил терпкий запах бензина и отработанного машинного масла. Ева осмотрелась вокруг. Тай стоял к ней спиной, склонившись над открытым капотом. Стоило ей увидеть его мощную фигуру, как на душе сразу стало спокойно.
– Разрешишь присоединиться? – спросила она.
Тай резко обернулся. Его брови удивлённо поползли вверх.
– Всё хорошо? – спросил он.
– Теперь да, – улыбнулась Ева.
Этого было достаточно. Он не стал больше задавать вопросов. Если она была здесь, значит, ей так было нужно. Тай улыбнулся в ответ и достал мобильник, чтобы заказать еду.
Пиджак был мгновенно брошен на стеллаж с инструментами. Ева с лёгкостью скинула туфли, сменив их на удобные кеды, давно нашедшие своё место в гараже. Поверх топа она надела старую рубашку Тая, завязав её спереди на узел. Волосы собрала в хвост. Он молча стоял и следил за каждым её движением. С какой лёгкостью и детской непосредственностью она превратилась из строгого офисного сотрудника в задорную девчонку с улицы. Конечно, его волновали причины, по которым она так поздно появилась в его мастерской. И пусть внешне она была спокойна, он слишком хорошо её знал, чтобы понять, что она чем-то расстроена. Но она ему ни за что не пожалуется.
– Большую пиццу с курицей и двойным сыром. И литр морса, – сделал он заказ и положил трубку.
– Спасибо, – поблагодарила Ева и склонилась над открытым капотом. – Что разрешишь покрутить?
Ева почти не говорила, и Тай не донимал её вопросами. Но было что-то в их совместном молчании, что успокаивало её душу. Просто находясь рядом с ним, она поняла, необходимая ей сила кроется в самом Тае. В его невозмутимости, в его уверенности, в понимании мира и открытости. Её сила была в его силе. Если Тай будет рядом, она сможет преодолеть что угодно.
Попрощавшись со всеми участниками собрания, Марк направился в офис Евы. Он знал, собрание затянулось, и ей довольно долго пришлось ждать. Но сейчас они поедут ужинать в какой-нибудь ресторан, и даже если она злится, то успокоится. Но дверь в офис оказалась закрыта, а на уровне глаз была приклеена записка. Марк сорвал стикер и прочёл несколько слов: «Ушла к Таю. Увидимся позже». Марк смял записку и улыбнулся. Должно быть, сегодня она распрощается с хокку раз и навсегда.
Когда Тай привёз Еву домой, Марк уже ждал её в своей машине. Быстро попрощавшись с другом, она села в машину Марка. Его лицо не выражало никаких эмоций, но Ева почувствовала, что он напряжён. И она знала в чём причина.
– Мне жаль, – сказал он, но слова его прозвучали сухо и неискренне. – Так будет лучше для всех.
– Я понимаю, о чём ты, но не могу с этим согласиться. Для меня не будет лучше, если я откажусь от тех, кто делает меня собой.
– А кем тебя делаю я? – голос Марка прозвучал жёстко.
Он повернулся и всмотрелся в профиль Евы. Однако она не смотрела на него. Первая битва за суолейя началась.
– Счастливой женщиной, – она опустила глаза. – Когда не пытаешься заставить меня делать то, что я делать не хочу. Но если ты не можешь принять меня такой, то я пойму.
Марк сжал руки на руле так, что костяшки побелели. Он ошибся, полагая, что теперь всё станет проще. Ева не послушалась доводов разума. В этом было её главное отличие от тадаллинов и сходство с суолейя. Стиснув зубы, он кивнул.
Глава 17
Глава 17
З
акрыв глаза, Ева впитывала горячие солнечные лучи уходящего лета. Лёгкий ветер приятно ласкал кожу, играя в волосах. Над благоухающим чабрецом жужжали пчёлы, словно не подозревая о приближении осени. Здесь, высоко в горах, он ещё радовал редкой россыпью розовых цветов. Пройдёт Праздник Солнца, а вслед за ним уйдёт и лето. Оно было поистине волшебным!
Ева вдохнула полной грудью и открыла глаза. Её взгляд пробежался по заснеженным пикам гор, ярко очерченным на фоне насыщенно-синего неба. Как прекрасно! И пусть буйное цветение вокруг угасло, а трава пожухла, сожжённая солнцем и ветром, природа не утратила своего величия. Еву переполнял восторг. Здесь, наедине с собой, в окружении древних вершин и бесконечного неба, она могла слышать себя. Природа всегда умиротворяла любой пожар в её душе, наполняла силами и дарила невероятное наслаждение. Все тревоги растворялись в окружающей красоте. И сейчас её сердце переполняло счастье.
Последние несколько месяцев круто перевернули её жизнь. Она обрела дом, семью, любимого. Так много, что от мысли об этом кружилась голова, и трепетало сердце. Каждый день она с радостью ходила на любимую работу, но с большим нетерпением она ждала выходных, когда отправлялась в деревню к суолейя. Она так любила проводить время на свежем воздухе, вдали от цивилизованного мира. Раньше она не догадывалась, что жизнь в деревне может быть такой разнообразной и увлекательной. Аника научила её собирать травы, ягоды и грибы. Они вместе варили варенья и джемы, пекли пирожки и солили грибы. А ещё в деревне держали пасеку, и мёд, который давали пчелы, был самым вкусным на памяти Евы. Благодаря маленьким походам, в которые она отправлялась вместе с ребятами, Ева увидела много прекрасных мест. А благодаря рассказам Аники сумела погрузиться в загадочный мир суолейя.
Но особенно она любила воскресенье. Именно в этот день недели она читала сказки детям. Её сердце наполнялось радостью и нежностью, когда она наблюдала за детьми, с любопытством слушающими её и одновременно уплетающими пироги. А по вечерам вся стая собиралась на ужин в беседке. От разнообразных блюд ломился стол, который, впрочем, к концу ужина пустел. Всегда было очень шумно и весело. Но когда Аника брала в руки гитару, все умолкали, обращаясь в слух.
Ева скорее почувствовала, чем услышала приближение Тая. Он пришёл за ней, но остановился в стороне, уважая её единение с природой. Она обернулась и улыбнулась ему.
– Прости, я помешал, – приблизившись, он наклонился, чтобы обнять её.
– Вовсе нет.
– Я просто размышляла о том, каким прекрасным было это лето.
Ева вздохнула. Скоро наступят холода, и все эти милые её сердцу «ритуалы» прекратятся до весны. И всё же время ещё есть.
В эту ночь Ева никак не могла уснуть. У неё было состояние ребёнка в канун Нового года. Трепетное ожидание грядущего дня заставляло её сердце биться быстрее. Она вскочила с кровати, чтобы вновь рассмотреть костюм, сшитый Аникой специально для неё. Простое в покрое платье из светло-бежевой замши, но переливы голубого бисера с всплесками жемчужных бусин делали его поистине восхитительным. Ева воодушевлённо вздохнула.
Понимая, что завтра ей предстоит насыщенный день, она вновь забралась под одеяло. Уткнувшись в подушку, она вдыхала такой любимый сладкий запах вереска, исходящий от свежих простыней. В доме царила полная тишина. Ойва был занят подготовкой к празднику, Рий на дежурстве. Остались только она с Таем, который спокойно спал в комнате брата. Ева вздохнула. Если бы Марк знал, что она сейчас наедине с Таем... Ева даже представить боялась, что было бы. Ей непросто давалось отстаивать их дружбу. А Марк очень злился, и Ева не могла его за это винить. Особенно сейчас. Он, как, впрочем, и вся его семья, были крайне недовольны её желанием участвовать в этом празднике. Но чем больше на неё пытались давить, тем с большим рвением она отстаивала своё право на дружбу. Понимая, что всё ведёт в тупик, Марк уступил ей. Сейчас. Но Ева знала, он не смирился.
В доме было душно, и Ева распахнула окно. Свежий ночной воздух, напоенный ароматами леса и реки, тут же наполнил комнату. Закутавшись в плед и подтянув ноги к груди, Ева смотрела в окно. Почти полнолуние. Тай сказал, что праздник всегда проводится в полнолуние и при ясной погоде. Яркий холодный свет луны образовывал серебристую дорожку на спокойной воде. У реки громко квакали лягушки. В чаще леса пела какая-то птица. Её голос звучал чарующе и печально. Если бы Тай был рядом, он бы непременно рассказал Еве, что это за птица. Справа, с места возведения праздничного сооружения, доносилось весёлое постукивание молотков и людские голоса. Похоже, этой ночь никто не спал. Ева вздохнула. Сна ни в одном глазу.
– Лучше бы тебе поспать, – в дверях появился сонный Тай. – Завтра будешь засыпать на ходу.
– Можно подумать, это так просто, – снова вздохнула она. – Прости, если я мешаю тебе спать.
– На самом деле мне мешает не шум, а понимание, что ты тут маешься, – он сел на кровать рядом с ней.
– Я слишком взволнована в ожидании завтрашнего дня.
– Если ты так и будешь сидеть, уставившись в окно, то точно не уснёшь. Ложись, – он дождался, пока она ляжет, и накрыл её пледом. – Я посижу с тобой, пока ты не заснёшь.
Он откинулся на стену и закрыл глаза.
– Тай, я всё думаю, какой бы была моя жизнь, если бы я не приехала сюда.
– Ты хотела бы, чтобы всего этого не было?
– Нет.
– Тогда зачем мучить себя пустыми мыслями?
– Теперь у меня совсем другая жизнь. Будто там была вовсе не я, а всего лишь моё тело. Душа была тут. И пусть я до сих пор не знаю, кто я, всё же я ощущаю себя на своём месте.
– Ты знаешь, просто ещё не до конца разобралась в этом, – Тай зевнул и попытался устроиться удобнее. – Жизнь всё расставит по местам.
– Вы все мне так дороги. Ты, Рий, Аника, все ребята, даже Ойва... Я очень рада, что вы появились в моей жизни. Ни за какие блага я не отказалась бы от вас.
– Даже если тебя об этом попросит Марк? – Тай открыл глаза и внимательно посмотрел на неё.
– Он не попросит, – Ева не чувствовала уверенности в этом. – И перестань уже мучиться, ляг рядом. Я не боюсь твоих зубов, волчонок.
– У тебя тоже коготки ничего! – хмыкнул Тай и растянулся на кровати.
Уже через пять минут он провалился в глубокий сон. Это было странно – ощущать его так близко, но приятно. И Еве казалось, нет ничего естественнее и чище этих отношений. Ей так и не удалось сомкнуть глаз. Чтобы скоротать время, она отправилась на кухню и принялась готовить завтрак. Спустя час на пороге появился сонный Тай.
– Такими запахами можно и мёртвого разбудить!
– Блинчики с...– Ева порылась в шкафу. – С вареньем! С тебя кофе.
– Идёт, – он потянулся к шкафчику за банкой с кофе. – Ты ведь так и не уснула?
– Нет, – пожала плечами она. – Но я чувствую себя вполне отдохнувшей.
– Это сейчас. Посмотрю на тебя к полудню.
По кухне расползался терпкий аромат свежего кофе.
– Не знаю в чём фишка, но ты варишь самый вкусный в мире кофе, – сказала Ева, подставляя Таю кружку. – Я вообще не представляю, как можно пить на завтрак чай!
– Всем привет! – на пороге появился Рий. – Опять балуешь нас, сестрёнка!
– Могу же я иногда делать приятное своим близким, – Ева свернула блинчик и протянула Рию.
Он с жадностью откусил кусок блина прямо у неё в руках.
– Я быстро в душ, не съешьте всё до моего возвращения! – крикнул он, уже скрывшись за дверью.
– Знаешь, сегодня тот день, когда мы обращаемся к Великому Духу не только с молитвами о всеобщем мире и благополучии, – сказал Тай, сделав большой глоток кофе. – Сегодня во время молитвы можно обратиться к нему с личной просьбой, и она не останется не услышанной. Если есть что-то чего ты желаешь всем сердцем, попроси его.
– Я не думаю, что вправе просить его о чём-то.
– Это уже ему решать.
В комнате повисла тишина. Приятная, умиротворяющая, словно временное затишье, чтобы собраться с силами.
– Я снова тут, – в кухню влетел Рий и со всего ходу плюхнулся на стул.
На нём была мятая майка, а мокрые волосы торчали в разные стороны.
– Воистину звериный аппетит! – засмеялась Ева, глядя, как он набросился на еду.
Она встала и вышла из комнаты, а уже через мгновение вернулась с расчёской в руках. Рий недовольно фыркал и морщился, пока она расчёсывала его растрёпанные волосы.
– Всё, ребята, пошла собираться. Скоро ко мне придёт Аника, так что нужно торопиться, – она чмокнула Рия в макушку. – Оставьте блины Ойве.
– Он ещё постится, – сказал Тай. – Так что мы можем с чистой совестью съесть всё.
– Как знаете. Не засиживайтесь.
– Не думаю, что тебе стоит заплетать косу, – задумчиво сказала Аника, расчёсывая волны светлых волос Евы. – Зачем прятать такую красоту.
– Хорошо, пусть остаются распущенными.
– Готово, – Лиан окинула её оценивающим взглядом. – Можешь подойти к зеркалу.
С гладкой поверхности зеркала на Еву сапфировыми глазами смотрела прекрасная воздушная девушка. Бисерная россыпь сияла и переливалась, придавая образу лёгкость, а серьги, подаренные Миликой, подчёркивали глубину глаз. От восторга у неё даже дыхание перехватило.
– Ты такая красивая!
– Не могу не согласиться, – ответила Ева, и они с Аникой залились смехом.
Взяв её руки в свои, Ева сказала:
– Спасибо тебе. Я никогда не забуду всего, что ты для меня сделала. И... платье чудесное!
– Наслаждайся! – Аника обняла Еву.
Громко хлопнула входная дверь. От неожиданности Ева вздрогнула. Мимо пронёсся разъярённый Тай, даже не заметив их. Ева бросилась за ним, но не успела догнать. Снова хлопнула дверь, на этот раз в его комнате. Девушки растерянно смотрели на закрытую дверь, пытаясь предположить, что случилось. Входная дверь снова отворилась, и в дом вбежал Рий. Он так торопился, что чуть не налетел на Еву, но, увидев её, замер как вкопанный. Он смотрел на неё так, словно она была чем-то невероятным. В его глазах читалось неподдельное восхищение. И это бы очень польстило Еве, если бы она не была так обеспокоенна происходящим. Рий открыл было рот, чтоб что-то сказать, но не издал ни звука. Он просто смотрел в её синие глаза, словно загипнотизированный, и не мог поверить, что эта девушка не видение, а настоящий живой человек. Рий сделал глубокий вдох и, наконец, смог совладать с эмоциями.
– Ты очень красивая, сестрёнка, – выпалил он.
– Что случилось с Таем? – взволнованно спросила Ева.
– А, – он словно очнулся. – Опять с отцом сцепился. Пустяки! Не бери в голову. Чуть-чуть подуется и успокоится.
– У него нет времени на «чуть-чуть», – Аника посмотрела на быстро светлеющее небо. – Скоро солнце взойдёт.
– Значит так, Аника, ты идёшь ко всем и стараешься сделать так, чтоб никто ничего не заподозрил, – скомандовала Ева. – Рий, в шкафу висит твой отглаженный костюм. Быстро переодевайся и на подмогу к Анике. А я постараюсь сделать так, чтобы Тай был вовремя.
Все быстро разбежались в разные стороны, лишь Ева на секунду замерла посреди комнаты.
– Ну ладно, – она одёрнула платье и направилась в комнату Тая.
Тай сидел на кровати, наклонившись вперёд и зажав голову руками. Ещё не увидев его лица, Ева уже почувствовала, как сильно он зол. Из деревни стала доноситься музыка, созывающая людей. Времени совсем не оставалось.
– Я собралась участвовать в плясках Солнца, а сама при этом не совсем представляю, как это делать, – весело сказала Ева, распахивая дверь настежь. – Аника пыталась меня научить, но у меня было мало времени.
Тай поднял голову и замер. Гнев в его глазах моментально угас, сменившись изумлением. Улыбаясь, Ева попыталась изобразить танец так, как она себе его представляла. Получилось довольно неуверенно, неуклюже и...соблазнительно. Тай громко рассмеялся, и она вместе с ним залилась звонким смехом.
Ева опустилась на колени перед ним так, чтобы их глаза встретились.
– Послушай, Тай, я не знаю, что случилось между тобой и отцом. Но он вождь своего племени, а ты – своего. Ваши личные распри не имеют никакого значения в этот праздничный день. И поэтому ты сейчас встанешь, быстро наденешь костюм и как ни в чём не бывало, выйдешь к людям.
Тай смотрел на неё очень внимательно, но Еве казалось, что он не слышит её слов. Как зачарованный, он следил за движением её губ, за выражением её глаз. Во всех словарях мира не нашлось бы слова, чтобы описать её красоту. Она – ожившая фантазия, мечта... Не то...
Тай судорожно глотнул воздух. Она не его. Понимание этого ранило его, пронзало ему сердце, причиняло все муки ада.
– Мне всегда казалось, что моя мама была самой красивой женщиной в мире. Но, да простит она мне мои слова, такой совершенной красоты, как ты, я ещё не встречал. Ты будто из другого мира и ни на кого не похожая, – глаза Тая потемнели. Он опустил голову. – Надеюсь, Марк ценит сокровище, которое ему досталось...
Ева спрятала глаза. Она вновь причиняла ему боль. Пройдёт ли это когда-нибудь?
– Ладно, давай поторопимся, – вздохнул Тай и сдавленно улыбнулся.
Ева бросилась к шкафу и, достав брюки из замши такого же цвета, как её платье, и расшитую цветными нитями рубаху, протянула их Таю. Он быстро стал переодеваться, не стесняясь её присутствия. Но как только его руки коснулись брюк, Ева подскочила, как ужаленная.
– Лучше я подожду в гостиной, – она быстро вышла за дверь.
– Я готов, – спустя пару минут Тай появился на пороге.
Невозможно было не залюбоваться стоящим перед ней молодым мужчиной. Светлый цвет рубахи подчёркивал красоту его ровной смуглой кожи. Янтарный огонёк в глазах и смущённая улыбка придавали ему особой притягательности. Высокий, мощный и, несомненно, красивый, он не мог не вызывать восторг.
– Что? Глупо выгляжу?
– Прекрасно выглядишь! – улыбнулась Ева. – Где твой головной убор?
– У выхода. Кстати об этом, – он разжал кулак. На его большой ладони поблескивала серебряная ниточка с редко нанизанными на неё перламутровыми жемчужинами. – Это принадлежало моей маме, и я бы хотел, чтобы ты сегодня надела его.
– Ойве это не понравится. И он будет прав, – тихо сказала Ева, но Тай уже осторожно водрузил украшение ей на голову.
– Оно принадлежит мне. И я решаю, что с ним делать.
Пестрящая праздничными нарядами толпа стояла чуть в стороне от деревни, на открытом месте, устремив взгляды на восток. Ойву было видно издали. Подобно мощному утёсу, он возвышался над толпой. Его ярко-красная праздничная рубаха сразу привлекала внимание. Рядом с ним стояла Тахти. Внимательный взгляд тёмных глаз был сосредоточен на горизонте.
Ева старалась ступать как можно тише, чтобы не привлечь внимания, но когда они были уже шагах в десяти от цели, Ойва всё же повернул голову в их сторону. Его взгляд обжёг Еву. Ох, не нужно было ей надевать украшение его супруги. Внутри у Евы всё сжалось, но она прямо и открыто посмотрела ему в глаза. Вслед за Ойвой обернулись все присутствующие. Надежда Евы остаться незамеченной рухнула. По толпе пронёсся едва слышимый ропот. Тахти подошла к Ойве ближе и что-то шепнула ему на ухо. За несколько секунд на его лице отразилась неприкрытая борьба эмоций, что было совершенно не типично для обычно хладнокровного вождя, после чего он вновь обернулся к Еве и Таю и жестом указал встать им по правую руку от него. Последние шаги Еве дались нелегко.
Внимательные, пытливые взгляды сверлили её со всех сторон. В некоторых взглядах она читала нескрываемый восторг. Они были, несомненно, красивой парой. Хрупкая, нежная, лёгкая, как облако, Ева рядом с могучим сильным исполином. При всей их разности невозможно было не заметить гармоничность этих различий. И всё же Ева предпочла остаться чуть позади. Тай поравнялся с вождём и шаманом. Стая тут же выстроилась за ними. Узнать сейчас их было трудно. Все одеты в национальные наряды, которые были сделаны очень оригинально и обильно украшены вышивкой, а лица и руки расписаны непонятными Еве символами.
От волнения Ева почувствовала, как холодеют пальцы. Но Тай обернулся, и она ощутила в его взгляде мощную поддержку, а едва заметная улыбка, украдкой подаренная ей, стёрла последние переживания.
Острые пики гор уже приобрели розовый оттенок, а поляна и лес ещё терялись в холодной мгле. На светлом небе ни облачка. И такая пронзительная тишина вокруг! Мир замер в ожидании. Никто не шевельнётся, не нарушит покой. Еве даже казалось, что она слышит гул бьющихся сердец окружающих людей.
И вдруг с востока словно пахнуло жизнью. Из-за горных вершин заскользили первые лучики солнца. Они ласково коснулись верхушек деревьев, вспыхнули золотом в утренней росе и побежали дальше вестниками нового дня. Показался краешек огненного круга жизни, и весь мир начал просыпаться. Лес преобразился, встрепенулся ото сна, потянулся навстречу жизни. Зазвенели праздничные трели птиц, зашелестела листва в кронах. Казалось, даже река ускорила ход, радуясь новому дню. У Евы возникло ощущение, что она в первый раз видит рассвет. Отчего раньше подобное не вызывало в ней столько восторга?
Все громко закричали, приветствуя солнце, приветствуя жизнь. Ева лучезарно улыбалась. Стало так приятно на душе. Она ощущала, как всю её наполняет новыми жизненными силами. Счастье внутри росло, захлёстывая эмоциями. И с полным появлением светила на небосводе, оно захватило её окончательно. Повинуясь внутреннему желанию, она закричала вместе со всеми. Это был крик души, порыв сердца. Её звонкий голос потонул в хоре других, более мощных.
Тахти, облачённая в яркие одежды, говорящие о её положении в племени, и накидку из шкуры медведя, пристегнутую под подбородком и свисающую по спине, выступила вперёд. Её не соответствующий возрасту громкий властный голос эхом разнёсся далеко вокруг. Едва заметно склонив голову, Тай показал Еве, чтобы она приблизилась, и стал переводить слова шамана.
– O Великий Дух наших предков, мы, смиренные дети твои, возносим благодарственные молитвы за дары твои. За хлеб на наших столах и воду в наших реках. За детей наших, рождённых и будущих. За дар твой великий, хранящий наше племя. За чистое небо над головами. За свет луны и свет солнца. Великою мудростью своей научи нас быть добрыми. Дай нам мудрость любить друг друга и посели мир в наших умах. Пусть научимся мы делиться всеми прекрасными вещами, данными нам на Земле. О Великий Дух наших предков, научи нас любви, состраданию, почтению, чтобы мы могли исцелить Землю и исцелить друг друга. Помоги нам достойно выносить все беды и лишения и принимать их как мудрый урок. С благодарностью мы обращаемся к твоим посланцам в четырёх ветрах и к Матери Земле, заботящейся о твоих детях. Пусть взор их простирается над миром до скончания веков. Мы будем служить вам, как вы служите нам. Благодарствуем! Благодарствуем! Благодарствуем!
Для праздничных молитв было отведено уединённое место в лесу, на небольшой поляне. Вертикально в центре стоял хорошо обтёсанный и очень высокий ствол дерева, символизирующий Столб Солнца. К его верхушке была прикреплена связка трав, освящённая шаманом. Затем другие столбы, высотой гораздо меньше, были вбиты на небольшом расстоянии друг от друга, образовывая вход по направлению к восходу солнца на восток, а выход на запад. Эти колья были переплетены наверху так плотно, что через них ничего нельзя было увидеть. Внутри этого сооружения находился алтарь для поднесений. Здесь так же полагалось молиться.
Само же место празднования было устроено в деревне, в стороне от домов. Его центром являлся внушительных размеров костёр, зажечь который полагалось в полночь. Он был такой огромный, что казалось, если его поджечь, то его можно будет увидеть с другой планеты. Он являлся символом солнца, предназначенным в эту ночь стать его заменой.
Чуть в стороне Ева заметила стоящие в ряд столы с праздничным угощением. Ойва соблюдал положенный пост и потому ничего не ел и не пил три дня и, наверное, был совсем обессилен. Однако его внешний вид ничем не выдавал этого.
– Когда можно будет принимать пищу тем, кто соблюдал пост? – спросила она Тая.
– С восходом солнца.
Но Ойва до сих пор не подошёл к столу. Властно и чётко он отдавал приказы, связанные с продолжением праздника. Казалось, его зоркий глаз поспевал всюду. Ева незаметно отделилась от своей компании и, налив в стакан ягодного морса, направилась к Ойве. Тай почти сразу ощутил её отсутствие. Он осмотрелся вокруг и, не обнаружив поблизости, стал искать взглядом в толпе. В момент, когда он нашёл её хрупкую фигурку, первым его порывом было броситься к ней, чтобы не дать случиться конфликту. Но что-то удержало его, не дав сдвинуться с места. Тарой остановил его, придержав под локоть.
– Дай им свободу. Может, что и получится, – сказал он.
Ойва о чём-то спорил с Ати, но стоило Еве подойти ближе, как две пары тёмных глаз тут же обратились к ней. Он подал знак Ати, и тот, бросив весьма недружелюбный взгляд на неё, быстро исчез в толпе.
– Чем обязан? – сухо спросил Ойва.
Ева не сказала ни слова, лишь протянула ему стакан. Он, недоумевая, посмотрел на предложенный напиток. Между ними будто шёл негласный диалог. Борьба невысказанных противоречий. Ева, не моргая, смотрела Ойве в глаза, и, в конце концов, её настойчивость была вознаграждена. Он взял стакан и сделал несколько больших глотков. Кивнув в знак благодарности, он вытянул в сторону руку, и стакан тут же подхватил кто-то из толпы. Жестом Ойва предложил Еве прогуляться. Какое-то время они просто шли молча, но как только люди скрылись из виду, Ойва остановился.
– Ты дерзкая и колючая, как тёрн, – на губах Ойвы мелькнуло подобие снисходительной улыбки.
– Вы вынуждаете меня быть такой. И разве не эти качества делают меня достойной вашего внимания?
– Ты должна знать своё место. Я вождь. Нужно это уважать.
– Я уважаю Вас за то, что Вы отец Тая и Рия. За то, что вырастили таких замечательных мужчин. Уважаю за мудрость и силу духа. Но преклоняться перед Вами, как перед вождём, я не буду. Я не стану подчиняться ничьей воле.
По выражению глаз Ойвы Ева догадалась, что его вновь раздирают противоречивые чувства. С одной стороны, его, как всегда, зацепило её пренебрежительное отношение к его статусу. С другой – его восхищали её хитрость и смелость. Одной рукой она гладила его по шерсти, другой – против.
Ойва пристально всмотрелся в глубину её глаз, пытаясь понять, какую сторону ему принять.
– Когда-нибудь тебе придётся подчиниться чьей-то воле.
– Возможно. Но только когда сама захочу.
– Тахти мудрая. Она говорит: если ты здесь оказалась, то это что-то значит. Твоя кровь привела тебя к нам. Я не стану запрещать тебе появляться здесь, несмотря на твою связь с менатом. Зная о нашей вражде с ними, ты не побоялась прийти к нам. Твоя смелость заслуживает уважения, а твоё безрассудство порицания. Но ты причиняешь боль моему сыну, и я не могу простить тебе этого. Из-за тебя он пошёл против моей воли. Он решил, что стал мужчиной. Однако его поступки говорят о том, что он глупый юнец, идущий на поводу своих чувств.
Ева, стиснув зубы, пыталась удержаться от язвительных ответов. Со стороны это выглядело весьма забавно. Двое гордецов пытались смириться с тем, что им всё-таки придётся сосуществовать рядом друг с другом.
– Как бы сильно меня это не злило, Тай прислушивается к тебе. И остальная стая тоже. В тебе что-то есть, и я буду молчать, пока твоё присутствие действует во благо. В конце концов, наша с тобой вражда не принесёт никому пользы.
– Благодарю за это решение. Со своей стороны, я обещаю уважать вождя и не оспаривать его мнение, – она на секунду замолчала, а потом добавила. – Разве что с глазу на глаз.
– Ты не изменишься, – покачав головой, сказал Ойва.
– Нет, – честно ответила Ева. – И Вы тоже.
– И я тоже, – задумчиво ответил он.
Ева долго всматривалась в глубину его тёмных глаз. Она понимала, что в чём-то она все-таки победила. Но, с другой стороны, Ойва всё же остался при своём мнении. Что ж, по крайней мере, они теперь не будут открыто конфликтовать.
– Достойно носи это украшение, – он указал на нитку с жемчугом. – Тебе пора возвращаться.
– Благодарю, – улыбнулась Ева и зашагала прочь.
Едва Ойва скрылся из виду, как из-за деревьев показалась мощная фигура Тая. Ева вздрогнула, но молча пошла дальше. Тай быстро нагнал её.
– Ты всё слышал? – Ева была смущена. Он кивнул.
– Я побоялся, что вы опять сцепитесь, и пошёл за вами.
– Да, было такое желание, – она заулыбалась. – И что думаешь?
– Думаю, что вам обоим было не просто. И что никто ещё так с ним не разговаривал. Но спасибо, что пытаешься.
– Мне не важно, что думает Ойва, но мне важен ты, – Ева выдохнула остатки напряжения. – Что дальше?
– Дальше все разойдутся по домам, чтобы отдохнуть после долгих приготовлений к празднику. Тахти и все желающие будут весь день возносить молитвы Солнцу. Вечером, на закате народ вновь соберётся здесь. Вот тогда и начнутся основные празднования. А тебе не помешало бы поспать.
– Как я смогу уснуть в такой чудесный день! А ты чем займёшься?
– Я ненадолго присоединюсь к Тахти, а потом вернусь к тебе.
– Хорошо, – Ева отыскала взглядом среди людей Анику. – Увидимся позже.
Для танцев было отведено место вокруг костра. Первое кольцо, опоясывающее костёр, было застелено можжевеловыми ветками. Ева вспомнила: Тай рассказывал, что можжевельник – символ преодоления смерти, символ вечной жизни. Но у него было ещё одно предназначение. Так же, как вереск, он защищал от менатов.
Все жители деревни, будь то молодые или старики, женщины или мужчины, собрались здесь, чтобы отпраздновать. Избранные танцоры образовали круг у костра, ожидая сигнала к началу действия. Но ничья нога не ступала на можжевеловый настил. Чуть в стороне, на небольшом возвышении стояла Тахти, являясь центром всего внимания, с приставленной к глазам ладонью, чтобы проводить солнце. Ева видела, как его лучики ускользали один за другим, возвращаясь к своим истокам. Тай говорил, что можно обратиться к Великому Духу с личной просьбой. И с последними лучами эта просьба была ей безмолвно высказана.
Как только солнце скрылось за горизонтом, шаман махнула рукой, дав сигнал к началу церемонии, который был воспринят десятками голосов, ждавших в полной тишине. После чего музыканты ударили в свои бубны, забили в барабаны и те, кто был во втором круге, начали танцевать. После нескольких символичных танцев к основным танцорам присоединились все желающие.
Эти народные танцы невозможно было описать одним словом. Они были незамысловатыми, но со своеобразной манерой исполнения. Простые и переплетающиеся шаги, лёгкий бег и небольшие прыжки, галоп, спокойная полька. В зависимости от музыки они были то спокойными и плавными, то темпераментными и резкими. Врождённое чувство ритма людей, привыкших не скрывать эмоции, вносило удивительную гармонию. Глухой стук ног, ударяющих о землю, сливался со звуками музыки, а простые движения, которые очень слаженно выполняли все танцующие, придавали танцу фантастически синхронный вид.
Отдавшись нехитрому танцу, забыв обо всём на свете, Ева чувствовала себя абсолютно счастливой и свободной ото всех оков цивилизованного общества. Некоторые танцующие пели вместе с музыкантами, словно оттеняя их красивые голоса. Вдруг музыка прервалась внезапными и громкими возгласами, а затем продолжительным свистом. Под звук барабанов в круге возник человек. Он выглядел устрашающе. Одетый лишь в просторные брюки, он был раскрашен тёмно-красными, жёлтыми и чёрными полосами. Его нос, лоб, подбородок и скулы тоже не были лишены этого украшения, придававшего ему вид человека, с которого заживо содрали шкуру. Его грудь украшали несколько рядов бус с медвежьими и волчьими клыками. И среди всего этого сияла весёлая улыбка, и горели маленькие пронизывающие глаза.
