Текст книги "Вредность - не порок"

Автор книги: Катерина Полянская (Фиалкина)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

   Мне казалось, что пришедшие меня даже и не замечают. О, как же я ошиблась! Они заметили, наверняка вдоволь посплетничали и пришли к определенному выводу...

   Так что на следующий день мне пришлось сильно удивиться, когда все, кого я встретила по дороге к Любе, мне почтительно кивали и с торжественным видом сообщали, что они безмерно рады моему присутствию в Боллате. Это продолжалось несколько дней. Тогда я как-то не придала этому особого значения. Ну, подумаешь, коллективное помешательство... Но вот когда встреченный мной в харчовой лавке Радик шутливо поинтересовался, как поживает новоиспеченная Хранительница, я забеспокоилась...

   И вот теперь я, полная возмущения, стою перед Алексом и собираюсь наконец-то получить ответы на все свои многочисленные вопросы. Правда, Габриэль своим присутствием слегка поломал мои планы. Ну да ладно, сейчас как-то не до него...

   – Объяснений, – повторила я и упрямо вздернула подбородок.

   – М-м-м... Лично я тоже не прочь их получить. От тебя.

   – Габриэль, ты бы не мог нас оставить?.. – наконец-то подал голос Алекс, прерывая наши препирательства. Ангел напустил на себя недовольный вид, но все же подчинился.

   Какое-то время мы молча разглядывали друг друга. После чего Алекс все-таки выдавил:

   – Поверь, я и сам до конца не понимаю, как это вышло...

   – Так я правда...

   – Моя Хранительница, – закончил он за меня.

   – И что теперь делать?..

   – Ничего... – пожал он плечами. – Насколько я помню, идти тебе все равно некуда. Так что расслабься, и... пусть все идет как идет.

   Ага, легко ему говорить!

   – А я... я... я сбегу!.. – И поняв, насколько глупой выглядит такая угроза (ага, бежать-то мне как раз и некуда), я вылетела за дверь.

   Добравшись до своей комнаты, я рухнула на кровать и зарылась лицом в подушку. Уже в который раз за последнее время мне захотелось ущипнуть себя и наконец-то проснуться. Снова оказаться в ветхом, но таком родном домике. Подальше от всей этой неразберихи. А то что-то многовато загадок для одной меня: темная магия, Властелины, ангелы... а теперь еще и я сама. И что-то мне подсказывает, что это еще далеко не конец.

   Как и следовало ожидать, я уснула. Ну не приспособлен мой организм к тяжким раздумьям, что поделаешь...

   ... Я стояла на пороге небольшого деревянного домика, с виду довольно старого. Где-то между деревьями протяжно завывал ветер, небо было затянуто серой поволокой. Я зябко поежилась, было довольно холодно.

   Дверь с пронзительным скрипом отворилась, и я переступила порог. Внутри царил полумрак. Какое-то время я безуспешно хлопала глазами, пытаясь сообразить, куда же я попала. Потом глаза привыкли к темноте, и я смогла разглядеть нехитрую обстановку. Деревянный пол, местами прогрызенный мышами, скрипел у меня под ногами. У стены стоял стол, а на нем – потухшая свеча. Рядом с ним примостился древнего вида шкаф.

   В самом дальнем конце комнаты, на узкой кровати, под давно не стиранным одеялом лежала старуха. Вся сморщенная, невероятно худая, жизнь еще ощущалась только в ее глазах. Даже в темноте я видела, нет, скорее чувствовала, как они горят.

   – Не бойся, дитя, подойди, – проскрипела она, и я двинулась к ней, точно загипнотизированная. – Я давно жду тебя, моя маленькая Хранительница.

   – Но я...

   – Ничего не можешь изменить, – она каркающее рассмеялась. – Да и не нужно. Не спорь! Глупо спорить с судьбой! – и неожиданно мягко добавила:

   – Иногда судьба сама делает за нас следующий шаг. Ничего не поделаешь...

   Ничего не поделаешь... не поделаешь... поделаешь... эхом звучало в голове, пока я выныривала из этого странного сна.

   Окончательно проснувшись, я села и потрясла головой. О боги, чего только не понаснится!

   Так, похоже, мне срочно нужно отвлечься. С этой первой здравой мыслью за сегодняшний день я вышла из дома и направилась к конюшням. Погода напоминала ту, что я видела во сне: было холодно. А я была довольно легко одета, и шаль как назло оставила дома. Но возвращаться было лень, так что я обхватила себя руками за плечи и упрямо пошла дальше.

   В конюшнях, к счастью, никого не было. Даже конюх куда-то подевался, чему я несказанно обрадовалась – мне хотелось побыть одной. По крайней мере, лошади не будут передо мной расшаркиваться и обзывать Хранительницей.

   Высунувшаяся из стойла Бэгги ткнулась мне в плечо. Я чисто механически стала ее поглаживать. Теплая, шелковистая. Я тяжко вздохнула, лошадка солидарно фыркнула. Придя к полному взаимопониманию, мы занялись каждая своим делом: Бэгги сунула нос в кормушку, а я уселась на доску, лежащую на двух пеньках и гордо именующуюся здесь скамейкой, и погрузилась в свои мысли.

   Так я просидела, наверное, долго. В конюшне было тепло и вкусно пахло сухим сеном. Уходить никуда не хотелось.

   Я уже успела окончательно разомлеть, когда почувствовала, что уже не одна. На скамейку рядом со мной кто-то сел. Я чуть повернула голову, это был Алекс. Он молчал. Я тоже.

   Казалось, так прошла вечность.

   – Замерзнешь, – наконец он нашел что сказать и протянул мне шаль.

   – Замерзну, – согласилась я, – если лишусь твоей дружбы.

   Он улыбнулся. Я ответила. Мир был восстановлен. Ох, чувствую, я об этом еще пожалею...

   – Знаешь... ты не обязана приходить на День Согласия. Я пойму...

   – А как же дар? – Нет, я решительно ничего не понимаю! То им вынь да положь Хранительницу, то уже не обязана!.. Непоследовательно, господин Властелин!..

   – Это не дар, это проклятье! – его голос прозвучал неожиданно резко.

   – Но ты же...

   – Это был мой выбор. Я знал, на что иду.

   – Так может и мне пора узнать?.. – я все-таки нацелилась получить ответы на свои вопросы.

   – Ладно, – он пожал плечами, – слушай.

   Оказалось, что долин, подобных Боллате, существует еще двенадцать. Никто уже толком не вспомнит как и когда они появились. Нет единственного ответа на этот вопрос и в легендах: одни из них гласят, что это боги так наказали провинившихся, сделав их зависимыми от Властелина; другие утверждают, что наоборот – наградили, подарив его дар.

   Хотя, по словам Алекса, наказанным выглядит только сам Властелин.

   Говорят, у Властелинов нет души... Это не совсем так. Просто на каждый День Согласия Властелин дает своим подданным по кусочку своей души, а взамен забирает их боль, гнев, обиды и прочую ерунду, которая мешает жить.

   А, так вот почему у Алекса седые волосы... Кто угодно поседеет, если станет каждую неделю раздирать свою душу на куски. Боюсь даже представить, что у него внутри творится. Интересно, а сколько ему лет на самом деле?

   Между Хранительницей и Властелином существует особая связь. Она позволяет Хранительнице восстанавливать отданные кусочки, не затрачивая при этом ни капли собственных сил. Вот только, как правило, Хранительницей становится жена Властелина, а не простая девчонка с улицы...

   Когда он замолчал, я тоже долго не могла вымолвить ни слова. В голове был настоящий кулеш. Новоприобретенным знаниям требовалось время, чтобы как-нибудь угнездиться в моем мозгу. Хотя, самое главное решение было уже давно принято: если судьбина с какой-то дури вдруг решила превратить меня в Хранительницу, то... почему бы и нет? В конце концов, я ничего не теряю. Только пусть потом не жалуются!

   – Помнится, кто-то мне обещал урок верховой езды... – я решила сменить тему и заняться наконец чем-нибудь полезным.

   Алекс посмотрел на меня слегка мутными глазами и запустил пятерню в свои седые волосы, хаотично разметавшиеся по плечам.

   – Сейчас? – немного удивленно спросил он.

   – Ага, – закивала я. – А то кто знает, когда еще я смогу урвать у тебя немного времени.

   Он как-то странно на меня покосился, но все-таки встал и отправился выводить лошадей из стойла.

   Огромный жеребец радостно бросился к хозяину.

   – Тихо, Дар, тихо, – проговорил Алекс, поглаживая его за ушами. Животное как нельзя лучше соответствовало хозяину. Сероватый цвет напоминал волосы Алекса, в большом и спокойном коне ощущалась сила, все-таки животное боевое, и даже смотрел он, как мне показалось, слегка иронично.

   Алекс привязал коня к изгороди и вывел мою лошадку. Пока он седлал лошадей и делал все необходимые приготовления, я вертелась рядом, в предвкушении возбужденно комкая край ленты, вплетенной в мою косу. Наконец, когда многострадальная лента приобрела плачевный вид, Алекс сказал:

   – Ну, садись...

   Теоретически я знала, что надо делать. Сунуть ногу в стремя, чуть опереться, перекинуть вторую и оказаться в седле. Все просто. Как оказалось, только на словах.

   Нет, ногу в стремя я, конечно, засунула, на это много ума не надо... А потом дело застопорилось.

   – Ногу поменяй, балда!..

   Ладно, признаю, немного ума пригодится в любом деле... Я поменяла ноги местами. Хоть с лошадкой мне повезло. Стоит себе спокойненько, как статуя, только ехидно пофыркивает. Только ей со мной – не очень. Пытаясь взгромоздиться в седло, я так и прыгала вокруг нее, стоя одной ногой в стремени, а второй – на земле.

   А Алекс только посмеивался. Наконец ему надоела моя возня, и он сгреб меня в охапку и легко закинул в седло. А потом и сам одним легким движением оказался на Даре.

   Стоило мне только выпрямиться в седле, как я сразу же почувствовала себя частью статуи, которую еще недавно являла собой Бэгги. Я сидела, как влитая. Вся неуверенность куда-то испарилась...

   – Если ты хочешь, чтобы она пошла вперед – сожми ее бока коленями, – объяснял Алекс. – Когда тебе понадобится остановиться – натяни поводья. Чтобы по... Ксения!

   Он заметил, что я совершенно не слушаю.

   Было странно ощущать под собой что-то живое, дышащее, движущееся. Непривычно, и в то же время совсем не ново. Я словно припоминала то, что когда-то знала, но немного подзабыла...

   Не слушая наставлений Алекса, я сжала бока Бэгги ногами, и лошадь двинулась вперед. Я летела...

   – Ксения! – ворвался в мои мысли резкий голос Алекса.

   Я чуть натянула поводья, обернулась и робко улыбнулась ему. Потом сжала бока лошади коленями, заставляя ее двигаться быстрее.

   – Почему ты не сказала, что умеешь? – спросил Алекс, поравнявшись со мной.

   – Я не знала...

   Домой мы вернулись, когда уже стемнело. Уже на середине лестницы я обернулась.

   – Алекс, а сколько тебе лет?

   – Столько не живут, – привычно отшутился он.

   Утро добрым быть не может. По крайней мере, у меня. И что это мне так везет?..

   Я долго лежала не открывая глаз и пыталась понять, что выдернуло меня из сладкой неги сна. Вроде бы, все было как обычно. Но все же, что-то было не так... Я разлепила глаза и огляделась: темно, хоть глаз выколи. Неуверенным взмахом руки сотворила кривобокого светлячка (ну хоть что-то я более-менее умею!), и, оглядев комнату, пришла к выводу, что внешне ничего не изменилось. Тишину нарушал только ветер за окном, с тихим шорохом гоняющий жалкие остатки опавших листьев.

   Сбросив с себя последние крохи сна, я сообразила, что мне так не нравилось в кажущемся спокойствии. И стоило только мне это осознать, как на меня буквально обрушилась лавина странных, мерзких ощущений. Ни с чем не сравнимых. Чуждых. Враждебных.

   Я, точно ужаленная, выскочила из-под одеяла. О, нет! Опять? Только не это!!! На этот раз у меня и в мыслях не было, что эта пакость может оказаться просто глюком, игрой моего воображения.

   Надо что-то делать! Я быстро натянула на себя первое, что попалось под руку, и понеслась будить Алекса.

   Впрочем, он и так уже не спал. Вернее, только что проснулся и едва успел принять сидячее положение.

   – В долине происходит что-то ужасное, – срывающимся голосом проговорила я и рухнула на диван, не обращая внимания на то, что он, мягко говоря, не совсем одет.

   – Доброе утро, Ксения. Я тоже рад тебя видеть.

   – Ты ничего не собираешься сделать? – я возмущенно уставилась на него.

   – Не думаю, что здесь может что-то случиться, – он крепко прижал трясущуюся меня к себе. – Рядом – возможно, но в самой Боллате – никогда. Ты просто устала...

   – Я чувствую, Алекс! Со мной такое было два раза: в первый – умерла бабушка, а во второй – сгорел мой дом. Ну, пожалуйста, поверь мне!..

   Не знаю, до чего бы мы так договорились, если бы с громким треском не распахнулась дверь, и из нее не появился Габриэль. Не обращая никакого внимания на явную двусмысленность ситуации, он почти повторил мои слова:

   – В долине творится что-то неладное, – впервые я была ему рада.

   – И ты туда же! – Алекс выпустил меня из рук и все-таки натянул штаны. – Что на вас сегодня нашло?

   – Я бы не пришел к тебе, если бы не был полностью уверен.

   – Думаю, ты преувеличиваешь, – он уселся за стол и с важным видом стал укладывать какие-то листы в папку. – Впрочем, если тебя это так сильно беспокоит, можешь прогуляться по долине и убедиться, что все в порядке.

   Габриэль со свистом выдохнул и вылетел вон, не забыв хорошенько хлопнуть за собой дверью. Я собралась было последовать его примеру, но снова оказалась в руках Алекса.

   – Ш-ш-ш-ш, – его горячее дыхание обожгло мне ухо. – Сейчас будем что-то делать... Надеюсь, твоих сил хватит, чтобы найти место, откуда исходит эта дрянь?

   Я поджала губы.

   – Не уверена... Так ты веришь! И стоило выпендриваться?!

   – Стоило.

   И в ответ на мой непонимающий взгляд добавил:

   – Мне было нужно, чтобы Габриэль пошел первым.

   – Ты ему не доверяешь?! – я окончательно перестала что-либо понимать.

   – Доверяю как самому себе.

   – Тогда...

   Не дав мне договорить, Алекс ухватил меня за руку и потащил к двери. Вот же, конспиратор!.. А так сразу и не подумаешь...

   В полной темноте мы, поплутав по улочкам, добрались до центра долины – не слишком широкой, круглой площади, на которой располагались различные лавки. Ни минуты не сомневаясь, я свернула налево. Меня будто бы вела невидимая нить. Алекс шел рядом, все еще держа меня за руку, и поддерживал, когда я несколько раз пыталась упасть, зацепившись за что-нибудь в темноте. В очередной раз чуть не навернувшись, я сообразила, что мой "светлячок" давным-давно погас, и сотворила нового, еще более кривого. Алекс, снисходительно оглядев творение рук моих, только поморщился, но никак комментировать мои выдающиеся способности к магии не стал.

   – Ты чувствуешь это? – спросила я, останавливаясь и принюхиваясь.

   – Что? – он тоже остановился, огляделся, но, вроде бы, ничего особенного не заметил.

   – Запах... Сладкий, тягучий... Бе-е! – выразила я свое отношение к унюханному аромату в частности, да и ко всему происходящему в общем.

   – Нет... Ничего.

   Я осторожно двинулась в сторону, откуда, как мне казалось, исходил противный запах. Вскоре мы миновали последний дом и вышли на поляну, где Алекс когда-то меня нашел.

   Сделав еще несколько шагов, я остановилась в растерянности. Ниточка, которая так уверенно вела меня, исчезла.

   – Все, – я бросила извиняющийся взгляд на Алекса. – След пропал.

   Мне почему-то показалось, что его это ничуть не удивило. Ну да, знал же с кем связывался... Пришлось поворачивать назад.

   – С Габриэлем у тебя было бы больше шансов...

   Какое-то время он молчал, раздумывая, стоит ли вообще отвечать, потом все-таки проговорил:

   – В долине завелся шпион. Кто-то из местных – только так можно объяснить происходящее. Я давно заподозрил нечто подобное, но не хотел верить. Мне противно думать, что кто-то, кто много лет живет у меня под боком, оказался предателем.

   Я только растерянно хлопала глазами, не зная, что сказать в ответ на его откровения. А Алекс тем временем продолжал:

   – Это началось не так давно. С мелочей. Сначала ко мне нагрянул весь Совет Долин. Мол, анонимный источник сообщил, что у меня нет дара, и я здесь только дурю всем головы. Пришлось разрешить им поприсутствовать на Дне Согласия... Потом они придрались к тому, что у меня нет Хранительницы, и на этом основании заявили, что не признают Боллату Властелиновой долиной. Можно подумать, их кто-то об этом просил! А теперь вот начались эти странности... Габриэль уверен, что кто-то в окрестностях балуется запретной магией. Теперь вот и ты тоже...

   – И ты решил поиграть с ними в кошки-мышки?.. – догадалась я.

   – Ага, только роль мыши мне как-то не очень, – на его губах появилась опасная усмешка. – Так что настало время для некоторой смены позиций...

   К рассвету неприятное предчувствие ушло, оставив после себя лишь небольшой осадок. Только легче мне от этого почему-то не стало: внутри поселилась уверенность в том, что вредная судьбина на этом не остановится и скоро подкинет очередной сюрприз.

   – Я вот все никак в толк не возьму, – проговорил Алекс, протягивая мне бутерброд, – как с твоими... средненькими способностями ты ухитряешься так остро чувствовать стихийную темную магию?

   Ага, средненькими... Скорее уж почти нулевыми!

   – Не знаю, – честно ответила я и переключила свое внимание на завтрак.

   – Вообще-то, ты не должна улавливать никаких возмущений энергетического фона...

   – Ну, извините... – фыркнула я. Вот привязался! – В следующий раз постараюсь себе об этом напомнить.

   – Не обижайся... Я просто пытаюсь хоть что-нибудь понять.

   Процесс понимания "хоть чего-нибудь" прервал внезапно появившийся на кухне Габриэль. Вернее, он вошел, как все нормальные люди (гм... в данном случае нелюди) через дверь, просто мы не услышали. Так что, его появление стало неожиданностью. А лично для меня, в первый момент, не особо приятной. И как ему только удается пугать меня, не делая ровным счетом ничего? Обычно я не такая трусиха...

   – Ну? Нашел что-нибудь? – нетерпеливо спросил Алекс.

   Удивительное взаимопонимание! Лично я на месте ангела после утренней сцены смертельно бы обиделась... А этот, оказывается, все понял. Да еще и с отчетом явился! Нет слов.

   – Ага, – пробурчал Габриэль, утаскивая из тарелки Алекса последний бутерброд. Ух ты, какими мы, оказывается, иногда бываем!.. Впрочем, недолго.

   Под суровым взглядом Властелина ангел принял свой обычный мрачный вид и продолжил уже совсем другим тоном:

   – Нет. Я только успел дойти до площади, как на меня буквально налетел Дармир. И пока мы препирались, след растаял.

   Алекс тяжело вздохнул:

   – У нас то же самое. Мы потеряли его на краю долины, недалеко от конюшни.

   Присутствовать при продолжении этого разговора мне что-то расхотелось. А то чего доброго сейчас еще доколупаются со своими расспросами: что, чего да откуда... Так что, быстро прикончив свой бутерброд, я соскользнула со стула и, стараясь не создавать лишнего шума, направилась к двери. Ага, так у меня это и получилось!..

   В спину мне тут же ткнулись два тяжелых взгляда. Пришлось останавливаться и объяснять, что я пошла воздухом подышать, и это ненадолго. Как ни странно, задерживать меня никто не стал.

   Я просто шла, особо не заботясь о направлении. Хотелось проветрить голову и навести в оной хоть какое-то подобие порядка. И если с первым мне помог холодный осенний ветерок, то о порядке в своих сумбурных мыслях я могла только мечтать.

   Ладно, с тем, что я теперь важная персона, именуемая Хранительницей, я уже смирилась (ну, почти). По крайней мере, думать, чем мне это грозит, не хочется. Да и не могу я после всего, что для меня сделал Алекс, поступить как-то иначе. В конце концов, есть в таком положении вещей один большой плюс: мне больше не надо думать, что я буду делать, если меня выпрут из Боллаты. Правда еще оставался вопрос об окончании Академии... Но, думаю, с этим проблем быть не должно. Насколько я знаю, в долине сейчас нет мага. Но магия-то есть! Конечно, это прежде всего бытовые заклинания – ну, там, горячая вода в ванной, разные кухонные хитрости и прочее, прочее, прочее – но обновлять-то их время от времени все равно надо.

   Единственным, что беспокоило меня по-настоящему, оставалось ночное происшествие и не покидающая меня уверенность, что это еще не конец. Мысль о том, что я упустила нечто важное, прочно засела где-то на задворках сознания. Вот только что именно, понять никак не удавалось. В голове крутились обрывки воспоминаний, но складываться в единую картинку они упорно не желали.

   Погруженная в свои раздумья, я даже не заметила, как миновала ратушу и теперь шла вдоль южной границы долины в направлении конюшен. Кстати, вот странность: в идеале ратуша должна находиться на главной площади, а здесь... все у них не как у людей! Ратуша скромненько приткнулась почти на самой окраине долины, а центральная площадь, сдается мне, предназначена только для проведения ежемесячной ярмарки.

   Так, стоп... Конюшни? Я остановилась и осмотрелась. Ну, да, правильно, у меня за спиной маячили деревянные строения трех конюшен и амбара. А передо мной расстилалась все та же пресловутая полянка и начинающийся чуть дальше лесок. Ноги сами принесли меня на место ночной "прогулки".

   Я в нерешительности топталась на одном месте, раздумывая, стоит ли идти дальше. Тропинка коричневатой змейкой пересекала поляну и ныряла в лесок. Все так же неуверенно я сделала шаг, другой, третий...

   До первых деревьев оставалось всего несколько шагов, когда полянку огласил пронзительный детский плач. Я завертела головой в поисках нарушителя спокойствия, но никакого ребенка в пределах видимости не наблюдалось. Рев доносился из-за деревьев.

   Не особо думая, что делаю, я побежала на звук. Правильно, если бы подумала – бежала бы в другом направлении! А так... что с меня возьмешь!

   Заходящийся криком младенец лежал прямо на земле. Рядом стояла женщина. Я пригляделась, поднапрягла свои ленивые извилины и узнала в ней Тину. Вот только радоваться нежданной встрече я не стала... Потому как увидела ее совершенно безумные глаза. А еще – длинный черный меч в руках, занесенный над ребенком. М-да, она явно здесь не колыбельную поет...

   На меня вдруг нахлынуло запоздалое чувство опасности. Ну да, как всегда вовремя! Я уже говорила, что в экстренных ситуациях я жуткий тормоз? Ну, значит повторять необходимости нет...

   Весь облик женщины отражал вполне определенные и не особенно дружественные намерения. Лицо ее заливала восковая бледность, выпученные остекленевшие глаза были затуманены, но рука, держащая меч, ничуть не дрожала. Странно... Загипнотизировали ее, что ли?

   Да, от нее действительно слегка фонило. Только этого мне еще не хватало!

   Мамочки! Что же делать? Я лихорадочно пыталась собрать расползающиеся мысли в кучу. Так, спокойно... Бежать звать кого-нибудь на помощь нет времени. Орать – нет смысла, все равно не услышат: до ближайших домов далековато, а в конюшнях я никого не видела. Значит, придется выкручиваться самой. Использовать магию? Тоже не вариант. Мало того, что ни на что путное я по определению не способна, так еще и ребенка задеть можно. На физическую силу я тоже не сильно надеялась...

   Вот теперь стало страшно по-настоящему.

   Нет, так не пойдет...

   Я послала все свои здравые мысли к лешему и шагнула вперед.

   – Тина... – осторожно окликнула я ее. – Вы меня слышите?

   Реакции не последовало. Казалось, она меня не только не слышала, но и не видела и вообще не подозревала о моем существовании.

   Интересно, она долго так стоять собирается?

   Медленно, очень медленно, я приблизилась к ней и тронула за локоть. На сей раз реакция не заставила себя долго ждать. Ага, в виде удара этим самым локтем в живот. Никак не ожидавшая такой подлости, я закашлялась и плюхнулась на зад.

   Зато Тина наконец отмерла.

   – Пшла вон, дрянь, – прошипела эта сумасшедшая и занесла меч для удара. И откуда столько злобы? Вроде бы, тогда, в День Согласия, она выглядела абсолютно адекватной. Если не считать блаженной улыбки... но это из другой оперы.

   Острие меча, разрывая воздух, устремилось вниз. Ребенок огласил округу новым воплем. Я, пожалуй, переплюнула его в громкости.

   Сердце стучало очень быстро. В голове пульсировала одна-единственная мысль... чужая и почему-то мужская – ну, вернее, мне ее нашептывал мужской голос: "Убей, убей, убей...".

   Не знаю, как мне это удалось, но я вытолкнула ребенка из-под удара и теперь, лежа на его месте, наблюдала за несущимся ко мне клинком. Следующие несколько секунд показались мне бесконечными. Вот меч наконец достиг своей цели и кольнул меня куда-то в плечо. Следующим, что я почувствовала, была жгучая боль, которая разлилась от раненого плеча по всей правой руке. Верх платья стал противно мокрым.

   Дальше я действовала по принципу "не съем, так хоть покусаю", хотя в данном случае правильнее было бы сказать "в песке покачаю". Перекатившись, я метнулась к Тине, схватила ее за ноги и со всей дури (ага, этого добра у меня навалом) ка-а-ак дернула...

   Раненое плечо отозвалось нестерпимой болью, в глазах потемнело. Если бы я и так не валялась на земле, то всенепременно обзавелась бы еще одной шишкой на своей многострадальной черепушке. Хоть где-то повезло... Ободренная этой мыслью, я провалилась в бархатную темноту.

   – Какого лешего у нее оказался твой меч, – голос Алекса периодически срывался на рык. Причем орал он явно на Габриэля. Ну да, кому же еще мог принадлежать черный меч, невесть как оказавшийся в руках обезумевшей Тины.

   – А я по чем знаю? – вяло огрызался ангел. – И вообще, какого упыря твоя девка вечно ухитряется куда-нибудь вляпаться?!

   Какое-то время я лежала, не шевелясь, и вслушивалась в происходящее вокруг меня. Мое сознание упорно не желало возвращаться в реальность. Вот только чья-то рука, настойчиво трясущая меня за плечо – к счастью, за здоровое, но все равно приятного мало – оказалась весомым аргументом...

   Я с трудом разлепила глаза и увидела склонившуюся надо мной Любу. Потом окинула взглядом окружающее пространство... Ни Тины, ни младенца в поле зрения не наблюдалось. Зато, кроме Любы, я обнаружила рядом с собой разъяренного Алекса, непривычно притихшего Габриэля и еще с десяток жителей долины, расхаживающих между деревьями.

   Плечо жутко болело. А вместе с ним, наверное, из солидарности, ныло и все остальное, что находилось справа выше пояса. А еще было мокро и липко. Я чуть скосила глаза, весь правый рукав из белого превратился в грязно-бурый. Тонкие алые струйки стекали по моей ладони на чей-то плащ. По-видимому, на него меня успели уложить, пока я была без сознания.

   Мое пробуждение не осталось незамеченным. Люба наконец перестала меня трясти и негромко окликнула спорящих мужчин:

   – Она очнулась. Нашли время ругаться! Алекс, забирай свою Хранительницу!

   Властелин прекратил костерить ангела и склонился ко мне. Вид у него был более чем мрачный.

   – Ты как? – обеспокоенно спросил он.

   Гм... Гениальный вопрос. А что, по мне не видно?

   – Просто замечательно, – зло прошипела я. – В меня всего лишь мечом немного потыкали. Подумаешь! Зато получила массу незабываемых ощущений...

   Алекс что-то неразборчиво пробормотал себе под нос (ага, причем это что-то явно не предназначалось для повторения в приличном обществе), подхватил меня на руки и понес подальше от этого злополучного места. Я жалобно пискнула, когда плечо отозвалось острой болью.

   Шел он быстро, как будто нес не взрослую девицу, а какую-то не слишком большую зверюшку. Меня никогда раньше не носили на руках. Вернее, прошлого раза я не помню. Так что сейчас я с любопытством прислушивалась к своим ощущениям. А ничего, мне нравится! Я поболтала в воздухе ногами и невольно улыбнулась. Если бы еще плечо так не болело, было бы совсем хорошо.

   Потом преклонила головушку к его груди и неожиданно для себя самой отметила, что мне даже нравится находиться в его руках. Горячих, крепких... Тепло, проникая через ткань его рубахи, приятно успокаивало, и я уже почти собралась отключиться (я ж раненая, мне по статусу положено), как вдруг вспомнила...

   – А где Тина? И ребенок? И как вы меня нашли?

   – Ими занимается Дармир, – отозвался Алекс. А, конечно, Дармир же у них лекарь. Интересно, а меня почему к нему не определили? Решили, что само заживет? Или это такой изощренный способ от меня избавиться?..

   А Алекс между тем продолжал:

   – Тебя долго не было, и мы уже начали беспокоиться. А поскольку, исходя из прошлого опыта, я знаю, что тебя легче всего найти в конюшне, – он лукаво улыбнулся, – именно туда я и пошел. А потом... пока вы там воевали, Тина где-то приложилась головой обо что-то твердое – это и поставило ей мозги на место. Оклемавшись, она увидела, что натворила, и стала на всю долину верещать, что убила Хранительницу. Так что теперь она посыпает голову пеплом и требует применить к ней самые суровые меры наказания.

   – А Дармир, стало быть, эти самые меры и применяет?

   Ну нормально вообще?.. У них тут я, можно сказать, умираю, а они и не шевелятся!

   – Не совсем, – хмыкнул Алекс. – Он разбирается с гипнозом и его возможными последствиями. На ней мог остаться след, ведущий к автору всего этого безобразия.

   За разговором я не сразу заметила, что мы подошли к дому. Опомнилась только когда Алекс усадил меня на стул с высокой спинкой, на которую я тут же обессилено откинулась, а сам придвинул поближе ко мне небольшой столик, на котором тут же выстроились баночки разной величины с содержимым явно лекарственного характера.

   Вымыв руки и тщательно вытерев их полотенцем, он направился ко мне.

   – А-а-а... может, мы лучше подождем, пока Дармир освободится? Он все-таки лекарь... – жалобно пискнула я.

   – Я предлагаю свои услуги только избранным пациентам. Не бойся.

   Алекс навис надо мной и начал расстегивать пуговицы на моем платье.

   – Ты что делаешь?! – возмутилась я.

   Впрочем, мои возражения на его деятельности никак не отразились. Он только обхватил меня поудобнее, чтобы не вертелась.

   – Раздеваю тебя, – честно признался он. – Мне нужно осмотреть рану. Успокойся, интимные подробности твоего организма меня не интересуют.

   И совсем уж тихо добавил:

   – По крайней мере, сейчас.

   И чего они все приколупались к моим... подробностям, тьфу ты, интимностям... короче, к моему многострадальному организму?! Ой, а что значит его "По крайней мере, сейчас"?

   – Ай! – Алекс осторожно отодрал присохшую ткань от раны и извлек мою руку из рукава. Боль была сильной, даже пальцами я могла пошевелить с трудом.

   – Вот, выпей, – он налил в кружку немного желтовато-коричневой жидкости с резким запахом и протянул ее мне. – Это должно притупить боль.

   Вопреки ожиданиям, вкус у лекарства оказался довольно приятный, терпкий, травяной. Через несколько минут боль не то, чтобы прошла, а скорее отошла куда-то на второй план.