Текст книги "Дерзкие. Будешь моей (СИ)"

Автор книги: Катерина Пелевина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 16.

Паша налетает, словно ужаленный, и хватает за руку, дёргая на себя изо всех сил. Оказываюсь в пяти сантиметрах от его лица и меня всю трясёт от его общества, а ещё от того, как неприятно ноет запястье из-за его цепких пальцев.

Чего я точно не ожидала так такой резкой смены настроения. Он реально конченный психопат. Запах его парфюма способен обездвиживать. Ощущение, что он вылил на себя весь флакон. В горле першит и хочется поскорее сбежать отсюда.

– Ты дура?! Реально думала, что у меня не настроена синхронизация всех устройств?! Что я не узнаю, что ты тут написываешь и кому?! Я же сказал без глупостей! – орёт он на меня, пока я пытаюсь выбраться из его хватки.

– Отпусти, сволочь! Отпусти, блядь, Паша! – пинаю его ногой и кубарем отлетаю за кровать, когда он встаёт напротив с обезумившим видом. – Не подходи…

– Я хотел по-хорошему! Хотел ведь! Ты сама провоцируешь!

– Если тронешь…Если тронешь, Паша…Тебе конец. Глеб тебя из-под земли достанет!

– Блядь…Как ты заебала со своим Глебом…Надо было прикончить его тогда. Добить до конца нахер прямо на той вечеринке! – выплёвывает он, на что я хватаю с тумбочки какой-то стакан и швыряю в него. Естественно на эмоциях я попадаю мимо и осколки разбиваются об стену за его спиной.

– Ах ты сволочь! Это был ты?! Организовал ту стрельбу?! Какой же ты урод! – от громкого звука он слегка вздрагивает и пошатывается.

– Дура, блядь! Идиотка! Сколько можно тебе говорить?! Что ты там нашла в этом долбоёбе?! Он – убийца, он – беспринципный мудила! Как можно было вообще от него залететь?! Ты понимаешь, что носишь в себе его ублюдка?!

Как только слышу эти слова внутри всё закипает. Я будто купаюсь в бензине и хочу сжечь вокруг себя всё дотла. Подхожу к Паше в упор тяжелыми шагами и тут же влепляю ему кулаком в нос. Рука болит, его сопатка покрывается багровым оттенком, а меня грубо хватают за волосы и трясут из стороны в сторону, пока я пытаюсь сдержать слезы и отбиваюсь, как могу.

– Не трогай меня! Не трогай! Не смей говорить о моём ребенке такие слова! – едва успеваю перебирать ногами, задушено скулю, когда Паша бросает меня на кровать. Чувствую его руки и дыхание, и меня начинает тошнить. Ползу вверх от него и дерусь. Вот сейчас я готова убивать, в прямом смысле слова. – Сволочь! Не трогай! Глеб тебя убьёт! Он убьёт тебя!

– Да похрен твоему Глебу, он женился уже, насрать ему! – кричит он, прибивая мои руки над головой, и как только его ладонь сжимается на моей груди, я тут же со всей имеющейся силой бью его коленом по яйцам. Паша скручивается прямо надо мной. Съёживается, стонет. А я успеваю столкнуть его с себя и просто бегу оттуда в состоянии безмолвного шока. Не могу даже кричать. Вообще открыть рот не могу. Всю трясёт. Спотыкаюсь, но не останавливаюсь.

Мне важнее всего мой малыш и моя чистота. Я никому не позволю себя трогать!

Выбегаю босиком на заснеженную улицу. Обувь и куртку держу в руках. Мчу так сильно, что даже не холодно. Но не успеваю добежать до забора, как понимаю, что всё закрыто, а в будке сидит охрана. И не просто один человек, а около пяти здоровых мужиков. И один из них кажется мне до смерти знакомым.

– Куда-то торопитесь? Вас приказано не выпускать, – твердят они и заливаются смехом. А у меня сердце из груди готово выпрыгнуть. От страха и беспомощности.

– Выпустите…Выпустите, – прошу я задушено. Умоляюще заглядываю в глаза каждому в поисках хоть чего-то человечного, но не нахожу. – Меня здесь насилуют! – кричу так, будто меня прямо сейчас режут, но они лишь пожимают плечами.

– Нам заплатили. Велено охранять. Ничем не можем помочь, – раздается из уст одного из них, пока другие лишь ухмыляются, и я чувствую, как сзади меня хватают грубые Пашины руки.

– Живо в дом, дура! Ещё и босиком выперлась! – кричит он на меня, а потом смотрит на них. – Хули пялитесь?! Быстро отвернулись и занялись делом!

Я вдруг понимаю, что никто мне не поможет. Но идти обратно под его руководством я не планирую, поэтому иду сама.

Паша же следует за мной. Едва я вхожу, как ощущаю его дыхание сзади. Он вырывает у меня из рук одежду и швыряет её на пол, проталкивая меня внутрь.

– Если твой Глеб только сюда сунется, я его убью нахрен. Или отправлю за решетку! – кричит он на меня, когда я прячусь за диваном. – Ему даже его папочка не поможет. Пизда ему, слышишь?!

– Да пошёл ты! Иди на хуй, Паша! Иди, блядь, на хуй! Если ещё раз ко мне прикоснёшься, я тебя зарежу! – я на таких эмоциях, что всё тело будто огнём окутывает. Ненавижу этого ублюдка. Ещё и стрелял в Глеба…Псих. А когда я вижу, что этот сумасшедший яростным шагом куда-то направляется, а потом выходит оттуда с пистолетом, я вообще превращаюсь в пепел.

– Пристрелю его к херам! Если только увижу!

Меня трясёт. Я хорошо понимаю, что этого дебила надо успокоить, и только поэтому завожу шарманку.

– Ему плевать на меня, сам сказал! Он женился, а значит, он в Москве! Сам видел, что у него сделка! Хватит пороть чушь, Паша! У тебя уже мозги совсем поплыли! Отложи свой пистолет. Хватит доводить меня до греха! – сжимаю челюсть, на что он пытается выровнять дыхание. Смотрит так, словно реально сбежал из клиники и сидит на каких-то препаратах. И дышит…Громко дышит на всю гостиную.

Через несколько секунд всё же убирает пистолет, но лишь в карман сзади. И всё равно так гораздо спокойнее, потому что у меня внутри всё болезненно спазмирует от страха за жизнь внутри меня.

– Больше ты ноутбук не получишь. Поняла меня?! – орёт он, на что я лишь молча киваю. Смотрю на него исподлобья и хочу ударить. Только меня это не спасёт. – Пиздуй в свою комнату!

Я ухожу в ту самую спальню, а когда оказываюсь там, понимаю, что он всё уже забрал. Больше не смогу связаться с Соней. Больше нет.

Не знаю, что находит, но начинаю плакать. Наверное, нервы уже на пределе. Слёзы сами льются из глаз, а в грудине нещадно ноет, будто кто-то всадил туда нож. Пока вою и исхожу на истерику, слышу тихий стук в окно. Вытираю щеки и прислушиваюсь. Он повторяется, и тогда я очень медленно крадусь туда на цыпочках, а когда подхожу и выглядываю из-за шторы, понимаю, кто это был такой.

Недоверчиво открываю окно.

– Узнала? – спрашивает меня тот самый Игорь, которого спас Глеб. Видимо, в деревне его всё же поставили на ноги. – Всё хорошо. Он же не тронул тебя, да?

– Что ты…Ты…На него работаешь?

– Выполняю задание, как и всегда. Увидел тебя, охренел. Но теперь хочу отплатить тебе и твоему другу тем же, вы ведь меня не бросили, – заявляет он шёпотом. – Не провоцируй его. Не убегай. Потерпи. Подмога в пути. – дополняет он и начинает быстро уходить.

– Стой, – кричу ему вслед. – Подожди. Какая подмога?!

Он не отвечает. Лишь подмигивает и скрывается за домом.

А я ныряю обратно в спальню. Снимаю промокшие носки и пытаюсь согреться. Это очень плохо…Мне нельзя вот так себя студить. Но из-за этого ненормального я боюсь так, что всё внутри дрогнет. Лучше час бежать босиком по снегу, чем лечь под него. Я этого просто не перенесу.

Хожу по спальне и ищу хоть что-то. Не удивлюсь если здесь есть камеры и этот козёл наблюдает за мной прямо сейчас. На всякий случай особо ничего не делаю, просто рассматриваю помещение. Надеюсь, он не видел Игоря…Надеюсь, он меня не тронет.

Вспоминаю слова Сони…

«Не верь никому. Он тебя любит!».

Для меня это самый настоящий дофамин.

Около часа сижу в одиночестве и понимаю, что от усталости и стресса дико хочу спать. Глаза просто как не родные. Отказываются работать и закрываются на ходу. И следом я проваливаюсь в сон.

Мой сумасшедший парень гладит моё лицо. Но его сумасшествие другое. Оно просто невероятное. Я в нём утопаю. В нём и его синих, как небо глазах. В его неизменной усмешке, взъерошенных волосах, наглом выражении лица, словно ему должен весь мир. Будто всё по плечу и нет никаких преград. В его басистом голосе, от которого по телу бежит дрожь. В его широких мускулистых плечах, за которыми я, как за каменной стеной.

Мы с ним стоим где-то на берегу моря. Я точно чувствую его солёный озонистый запах, который смешивается с мятой и хвойным ароматом моего мужчины, а он подходит сзади и обнимает меня своими сильными тёплыми руками. Кладёт их на мой округлый живот. Я нежусь на солнце, потираясь затылком о его грудную клетку и слышу крик:

– Мам! Мам!!!! Мааааа-маааа! Смотли, как я кинул!!! Сколько лаз подплыгнуло???

Чуть оборачиваю голову и вижу маленького темноволосого голубоглазого мальчугана. Его озорная довольная улыбка напоминает мне его папу. Он носится по берегу как заведенный и бросает по воде плоские камушки, делая так называемые «блинчики». Глеб целует меня в макушку, а затем идёт к нему. Я наблюдаю за ними, словно смотрю самую чудесную на свете киноплёнку.

– Эй, бандит…Классно у тебя получается…

– Классно? Это ты ещё не видел! Подожди!!! Нуууу, пааааапа, – мальчишка начинает хохотать, когда Глеб хватает его на руки и силой усаживает на плечи.

– Пойдём, маме надо отдохнуть…Она устала…Твой братец совсем её замучил.

– Как это?

– Ну…Пинается внутри…У вас же будет целая футбольная команда, знаешь?

– Плавда? – спрашивает он у него, держа маленькими ладошками за подбородок.

– Правда, Ярослав Глебович, но сначала научись говорить своё имя, – издевается он, на что мальчик недовольно фыркает. Ему, наверное, около четырёх лет.

– Я умею! Ялослав Гебович! – Глеб заливисто смеётся над ним, а Ярик обиженно тянется ко мне.

– Хочу к маме! К маме!

Тяну к нему свои руки, безумно хочу обнять. Прижать. Ощутить.

Но как только касаюсь кончиками пальцев, неожиданно открываю глаза от громкого стука в дверь.

– Выходи. Поужинаем – зовёт меня Паша, словно не он только что размахивал возле моего лица пистолетом и пытался изнасиловать, грязно лапая, как какую-то вещь.

– Я не голодна, – отвечаю грубо, хоть и только отхожу ото сна, и он заходит внутрь комнаты, отчего я тут же испуганно срываюсь с кровати и бегу в сторону окна.

– Извини, что я себя так повёл. Ты просто выбора не оставляешь. Я тебя хочу уже…Три с половиной года. А ты из меня веревки вьешь…

– Я ничего не сделала. Я беременна от другого. Я встречалась с ним. Я не виновата, что ты себе что-то придумал, – говорю, нахмурившись, и он тоже огорчается.

– Я не придумал. Я действительно в тебя влюбился. Ещё в тот момент, когда ты защитила Ваньку на школьной дискотеке. Ты это помнишь?

– Паша. Да, я это помню. Но для меня это ничего не значит. На него налетела толпа. Я просто пыталась добиться справедливости и всё. Я не проявляла к вам с братом особенного внимания. Я бы сделала так ради любого человека!

– В том-то и дело…Не верю, что такая как ты досталась такому как он. Он не заслуживает. Он не такой, как ты! – парирует он, отчего мне хочется взорваться.

– Ты меня не знаешь! Ты вообще, блин, меня не знаешь! Мы не виделись два года! Это просто прошлое. Всему свойственно заканчиваться…

– Но не нам. Нет. Я не позволю, – отвечает он задушено. Ощущение, что у него в голове заклинило. – Идём на ужин по-хорошему.

– Снова угрожаешь?

– Да, – отвечает он, стиснув зубы.

– Я приду через пять минут, – обреченно отвечаю, и выдыхаю, когда он выходит из комнаты. Обхаживаю её по периметру. Смотрю в окно. Если даже вылезти, то через тот огромный высокий забор я не перепрыгну и не перелезу.

О какой подмоге говорил Игорь?

Правда ли он благодарен? А вдруг вовсе нет…Всё-таки Глеб прострелил ему ногу…Как он вообще ходит? Прошло всего две недели… А ещё та дыра в боку из-за аварии…Вдруг он наоборот меня ненавидит?

Ещё и этот сон…Никак не выходит из моей головы…

Что это вообще такое было? Никогда не верила в вещие сны, но…

Это ведь точно был наш с Глебом сын…И его зовут Ярослав…Ярик…Боже…

Никогда не думала, как назову ребёнка…Никогда даже мысли не было…

А тут…Будто готовое решение…

Так странно, аж мурашки по коже.

Думаю об этом и не хочу идти с этим придурком на ужин, но надо…Иначе он припрётся сам.

С этими мыслями покидаю комнату и следую в его огромную столовую на своих дрожащих двоих…

Глава 17.

– Присаживайся, поговорим, – слышу задушевное. Паша отодвигает для меня стул и ждёт, когда я сяду. Сам же идёт на свой «трон» и усаживается напротив. Выглядим, как два идиота, которые сидят на расстоянии четырех метров. Но мне так даже приятнее. А было бы лучше, чтобы он вообще ушел отсюда.

– Мы вроде уже всё обсудили. И я не голодна, – скупо отрезаю, сразу дав понять, что мне наплевать на его слова. Мне в целом всё равно, что за хаос творится в голове этого сумасшедшего кретина.

– Ладно, тогда просто слушай, – грубо цедит он, накладывая себе еду. – Мы переедем в другую страну. Я не хочу, чтобы оставались хоть какие-то пути вашего с ним взаимодействия. Будем жить далеко отсюда.

– Я не могу переехать. Я беременна. У меня свой врач! – выкрикиваю я, на что Паша смеётся.

– О…Не волнуйся на этот счёт. Это не просьба, Катерина. Это приказ.

Молчу. Вот ведь сукин сын…Мне дурно от него и его самомнения. Если я раньше гневалась на Глеба, то зря. То, что я вижу перед собой сейчас – вот, что значит, раздутое эго. Причём раздутое без причин. Он ведь даже добился всего только с помощью отца Глеба. Добился из-за связи со мной. Ему просто повезло, вот и всё. Если это можно назвать везением, ведь с психикой у этого парня явно проблемы.

– Как Адов старший тебя нашёл? – перевожу тему и буравлю Пашу жестоким взглядом. Хочу узнать, как можно больше о своих врагах. Когда-нибудь я найду Беату. Встречусь с ней лицом к лицу и либо вырву ей волосы, либо мокну рожей в унитаз. Она это точно заслужила.

– Ой, да, брось. Было не сложно. Просто приехал в нашу деревушку, вот и всё. Наши фотки с выпускного показывал…Спрашивал о тебе…Я сказал, что нихрена ему не скажу…Потому что реально не забыл тебя. А он предложил сделку…Тебя в обмен на информацию. Я следил за вами. Много следил… Видел, как вы развлекались на катере, в ресторане, в клубешнике. Везде за вами ездил… Потом наконец смог подойти…Когда ты осталась одна… Мне было очень неприятно, что ты вот так легко запала за него. Что забыла наши чувства, – говорит он, на что я проглатываю язык, уставившись на него в полном недоумении.

О каких, блядь, чувствах говорит этот человек? Совсем «ебобо»?

Единственное чувство, которое я к нему испытывала за всю жизнь, это лёгкая обида за испорченный в девятом классе учебник по математике. И никакого поцелуя с ним я толком не помню. Ну, стояли возле ёлки всем классом. Ну мазнул меня губами. Всё. Конец. Что вообще происходит?

Ощущение, что мы с ним находимся в разных реальностях.

– Скажешь что-нибудь?

– Нет, пожалуй, промолчу. А давно знаешь Беату?

– Ну…Виделись как-то через Адова старшего. Её отца тоже заочно знаю. Больше рассказывать нечего…Когда ты улетела во Владик…Я места себе не находил…

– Значит, ты знал?

– Конечно знал. И когда возвращаешься тоже знал. Поэтому и навестил твою общагу с серьгами. Знал же, что не примешь. А так был повод снова увидеться, чтобы ты отдала их…

Вот ведь сукин сын…

– И в тот ресторан мы поехали не случайно, верно?

– Верно. Но хорошее ведь место? Какая разница куда. Глеб должен был увидеть, что ты теперь моя.

Еле сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться ему в лицо.

«Ты теперь моя!». Звучит, как название книги. Так приторно, что на зубах скрипит.

И буду я его только через свой окоченевший труп.

– А твой младший брат знает, чем ты занимаешься?

Паша удивленно морщится на мой вопрос. Ну, ещё бы. Скорее всего, ему вообще плевать.

– Думаешь Ваньке важно откуда сосать деньги? Естественно этот мелкий жук обрадовался, но особо не спрашивал.

– Я смотрю, ты недалеко от него ушёл, – бубню себе под нос озлобленно.

– Чего?

– Ничего.

– В общем…Улетаем через три дня, – добавляет он, вогнав меня в атмосферу тревожности. Вокруг меня будто тучи сгущаются. С каждым новым предложением я всё сильнее поражаюсь тем ужасам, что творятся в его голове. И ведь Адов старший как-то его нашёл. Он действительно умеет подбирать самых отбитых и беспринципных людей для своих дел. Его к ним буквально тянет, как мёдом намазано. Видимо, потому что сам такая же сволочь.

– В смысле??? Как три дня?! – спрашиваю, состроив самую гневную гримасу из всех имеющихся.

– Взял билеты в Париж. Но пока туда просто проездом. Посмотреть на Эйфелеву башню, вы ведь, девки, прётесь от этого. А уж жить будем в Марселе. Я так хочу, – заявляет он надменным тоном. Всё гораздо хуже, чем я думала.

Вынужденно закашливаюсь. Мне даже дышать тяжело после этих новостей. К горлу подкрадывается неприятный твёрдый ком, который хочется поскорее проглотить.

– Можно мне попить?

– Перед тобой стакан воды. Специально для тебя, – говорит он, на что я тут же хватаю жидкость и заливаю как в сухую землю.

Паша при этом рассматривает меня, пытаясь залезть прямо в душу.

Пока прихожу в себя, ему на телефон поступает звонок, и он отлучается, а я ощущаю по всему телу озноб. Тошнит. От него. От его слов. Как же я его ненавижу.

Возвращается ко мне через минуту с довольным лицом.

– Беата звонила, представляешь? Сказала, что они с твоим бывшим скоро полетят в свадебное путешествие на Ибицу, – сообщает он мерзким голосом, а мне становится плохо. – Прямо сейчас выбирают отель.

Кто-то один здесь явно лжёт. И я не понимаю, кому верить и что именно происходит.

Мне ещё хуже. Кружится голова.

– Что такое, Катюш? Ты бледнее моли… – словно издевательски произносит он, расплываясь в ядовитой ухмылке.

– Меня тошнит… – отвечаю не своим голосом. – Дай ещё воды…

– Думаю тебе хватит, – смеётся он, вынуждая меня приподнять на него глаза. И даже это даётся мне с трудом. Вижу, какой он счастливый. Словно всё идёт по его плану. И меня это пугает.

– В каком смысле? – язык прилипает к нёбу. Говорить становится сложнее.

Он что-то подсыпал, да? Что-то в той воде…

– Ты…Что там… – кое-как держусь за столешницу, чтобы не завалиться в бок, но Паша подходит ко мне и приобнимает за плечи, склонив мою голову к своему животу. Не могу шевелиться. – Не трогай меня.

– Не боись, не для этого я… Это просто снотворное, дорогуша, – сообщает он ехидно.

– Мне нельзя снотворные…У меня… Ребёнок… Это опасно, – шепчу под нос, а сама до смерти волнуюсь, что меня собираются насиловать, пока сплю. Что меня хотят принудить…Нет сил отпрянуть от него, и я задыхаюсь его запахом, на что он только сильнее смеётся и гладит меня по щеке своими мерзкими липкими пальцами.

– Не волнуйся, дорогуша. Скоро никакого ребёнка не будет. Срок восемь недель…Я разузнал, – психопат говорит, а у меня перед глазами мельтешат мошки, но я слышу каждое гнусное слово и проглатываю его, задыхаясь от ужаса. Как я могла быть такой непредусмотрительной? Зачем пила ту сраную воду, Господи?! Что он несёт???? – Если бы я сразу сказал, ты бы со мной добровольно не поехала…Неужели ты реально поверила, что мне нужен ублюдок Адова? Сейчас же поедем к моему человеку и его из тебя выскоблят. Вот и всё. Будешь чистенькой для меня. Будешь носить только моих детей…

Едва слышу это и громко натужно вскрикиваю, а затем у меня начинается рвота, после чего я просто теряю сознание прямо на руках этого чёртового безумного подонка…

***

Металл стола обжигает своим холодом. Верчусь на нём, как сумасшедшая. Чувствую чужие руки, резиновые перчатки, которые неприятно скрипят на моей коже, а затем и анестезиологическую маску, которую на меня нацепляют. Пытаюсь сопротивляться, но тело не слушается. Елозя по столу ногами, стремлюсь оттолкнуться, чтобы спрыгнуть. Но слышу какой-то счёт. Внутри будто тикает.

Я не отдам его! Я не отдам своего Ярослава! Не отдам! Сейчас приедет Глеб…Он сейчас ворвётся сюда…Он спасёт…Он защитит…Он любит!

Прошу тебя, Господи!

– Ярослааааааав!!! – кричу задушено, но не слышу своего голоса. По телу разрастается агония. Чувствую запах крови. Он повсюду. Задыхаюсь, не хватает воздуха.

Гул. Скрежет. Мороз, окутывающий тело.

Кто-то грубо шлёпает по бедру.

– Ну, вот и всё, девочка. Свободна. Увозите.

Я умираю. Умираю. Умираю.

Яркая секундная вспышка и протяжный писк аппаратов рассеивается.

Я судорожно хапаю воздух, открыв глаза на ледяном полу той самой комнаты, и чувствую чью-то тёплую руку на своём запястье…

_____________________________

Если книга нравится, прошу оставлять любой отклик (лайки, отзывы, библиотеки), всё приветствуется. Автору важно. Обнимаю)

Глава 18.

– Ты как…Очнулась? Всё нормально? – спрашивает меня Игорь, пока я испуганно хватаюсь за живот и осматриваюсь. Я всё ещё в доме. Это был просто сон…Просто кошмар…Чёрт возьми… По коже проносится лютый холод. На полу рядом со мной лежит Паша с рассеченной головой без сознания, а рядом какая-то кочерга. И я в недоумении смотрю на своего спасителя. – Я услышал крик. Глеб уже в Питере. Он едет. Потерпи.

– Боже…Боже…Боже, – вцепляюсь пальцами в ворот Игоря. Кричу, вою, плачу в пустоту. – Спасибо тебе…Спасибо…Господи…

Я конечно слышала, что наши сны – это либо отражение наших страхов, либо желанные фантазии, но чтобы вот так…Я ведь реально чуть Богу душу не отдала. Как же ужасно. И как мне повезло, что здесь оказался Игорь. Что это, если не судьба? Это выбор Глеба – спасти его однажды, позволить ему жить дальше. И этот выбор привёл его сюда в качестве моего защитника.

– Всё в порядке…Эй…Я слышал его разговор с врачом. Охренел, какой он мудак. У меня у самого двое. Это вообще не моё. Я брался охранять. Извини, что так вышло, – он помогает мне встать, и я вижу, что окно в комнате разбито. – Пришлось так зайти, дверь была закрыта на ключ изнутри. Времени не было.

Так вот почему тут так холодно…Пол казался мне ледяным хирургическим столом.

Оседаю, поглаживая живот. Надеюсь снотворное никак не повлияет на развитие малыша…Надеюсь, с ним всё в порядке. Слава Богу, часть этой дряни я выблевала практически сразу.

– Надо его связать, Игорь…Потому что он псих, – шмыгаю носом, на что парень кивает. И мы вместе ищем какие-то тряпки, чтобы обездвижить Пашу. – Ты сказал Глеб в Питере…Откуда ты знаешь?

– Я нашёл его. Было несложно. Через знакомых можно найти телефон любого отморозка, включая твоего парня, – ухмыляется он, когда делает последние узлы. – Готово. – он смотрит на него с пренебрежением. – Боюсь представить, где ты будешь, когда очнешься…Земля тебе пухом, чувак…

Я хмурюсь. Я понимаю, что не должна его жалеть, но мне кажется, ему место в психиатрической клинике, а не на дне океана, куда Глеб наверняка захочет его отправить.

Получается, он сегодня женился и вместо того, чтобы быть со своей женой бросил её и полетел ко мне…

Это ведь значит, что ему действительно на неё плевать, верно?

Это только месть… И я не должна ревновать…Не должна…

Как только думаю об этом, вспоминаю его стоны в трубке и на видео и сразу все здравые мысли покидают голову, разлетаясь как карточный домик на ветру. Я снова хочу ему вмазать. Это гормоны беременной женщины или отсутствие здравого смысла в принципе?

– Как ты так быстро встал на ноги? – спрашиваю у Игоря, и он поднимает кофту.

– Смотри, двенадцать швов наложили. Те ещё рукодельники. Кривовато, зато качественно. А когда увидели бабло, которое оставил Ад, вообще долго не думали. Перевезли в Московскую областную. Потом меня выписали, и я поехал в Питер. У меня здесь живёт бабка…Ну, знаешь…Она с прибабахом…

– В каком это смысле?

– Ну…Ведьма она, типа того. Заговорила ногу мою. Сказала – пойду через десять дней. Так и случилось. Правда я с фиксатором, но всё же… Это ж чудо…

– Да и не говори…Чудо… – соглашаюсь с ним, когда Паша начинает открывать глаза. Вижу его гнусную рожу и хочется в неё плюнуть.

– Ах ты сссс… – он смотрит на Игоря. – Охрана!!! – верещит как полоумный. – Блядь, выпустите меня! Суки!

Я же, недолго думая, подхожу к нему и начинаю бить по лицу. Раздавать пощечины и с левой, и с правой руки. У меня такая ненависть просыпается, что я не могу остановиться. А Игорь морщится на каждой моей оплеухе.

– Сволочь! Ненавижу тебя! Если с моим сыном что-то случилось, я тебя убью своими же руками!!! – кричу, исходя на истерику, и внезапно в комнату вбегает встревоженный разъярённый Глеб. Господи, я, наверное, впервые его таким вижу. Глаза – просто два воспалённых нерва.

Ощущение, что он ехал сюда без верхней одежды, потому что он в рубашке и в брюках. Очевидно, не было времени даже переодеться. Вижу, что оценивает ситуацию за считанные секунды, а потом подходит к моему похитителю и со всей имеющейся силой вмазывает ему кулаком в лицо, ломая нос до жуткого хруста. Я вздрагиваю, Игорь ещё сильнее морщится и кривит свой рот, а Паша…Паша падает на пол чуть ли не замертво. Я же знаю, как Глеб умеет бить. Порой мне кажется, что в одном его ударе может быть вся ненависть, которую он носил на протяжении жизни. Сейчас я её ощутила, в полной мере.

Больше он не стремится его наказывать, а сразу бросается ко мне, обнимая, пока Паша плюётся кровью и хрипит.

– Катя…Катюша…Любимая, – он осыпает моё лицо рваными поцелуями, обхватывая щёки своими горячими ладонями. – Ты вся ледяная. Как ты? Как малыш? Он что-то тебе сделал??? Этот утырок что-то сделал???

Господи, сколько же страха и боли в его голосе.

– Нет, не успел, – мотаю головой и плачу. Плачу от осознания того, что он рядом. Он здесь. Всё будет хорошо.

Глеб сгребает меня на руки и прижимает к себе, следуя к кровати, с которой тут же срывает покрывало и накидывает на меня, чтобы мне стало теплее. Он выглядит не просто сурово и озлобленно, он выглядит как человек, способный убить одним взглядом.

Игорь просто кивает ему, безмолвно здороваясь, а следом в комнату забегает встревоженный Миша.

– Его в тачку, вместе с теми, что на улице, – цедит Глеб сквозь сжатые в тиски зубы, не отпуская меня из объятий. – До порта. Я подъеду через пару часов.

– Нет, – вцепляюсь в него руками и ногами. – Не уезжай…Глеб, не уезжай…

Глеб жестом отпускает охранника, но не комментирует мою просьбу. Смотрит на Игоря и прикрывает мне уши, прижимая голову к своей вздымающейся на каждом дыхании груди. Плохо слышу о чём говорят, но прослушивается:

«Врач, аборт, снотворное, притоплю, уничтожу и прочее».

Пашу забирают, чуть ли не отрывая от пола. Глеб целует меня в макушку и достаёт телефон. По голосу абонента, которому он звонит узнаю Людмилу Эдуардовну. Он торопливо доносит до неё всю информацию.

– Нужно осмотреть. Нужно срочно всё проверить. Она холодная. У неё стресс. Ей плохо… Он дал ей какое-то снотворное, типа того… Она теряла сознание… Нет, визуально кровотечения нет. Хорошо…Будем через пятнадцать минут, – он сбрасывает трубку и обращается уже ко мне. – Малыш, надо ехать. Слышишь? Надо ехать домой. Со мной. Сейчас. Ты ведь поедешь? Кать?

– Ты…Ты бросил невесту в Москве?

– Господи, Кать…Да какая к чёрту невеста? Ты одна моя невеста. Я ведь…Я всё объясню. Я не спал с ней. И в мыслях не было. Всё это – полная чухня этой дебилки. Она всё подстроила.

– Но я видела, – говорю, нахмурившись. И даже если предположить, что это какой-то монтаж, то я слышала его голос в трубке, когда звонила. Точнее не голос, а какие-то странные звуки, напоминающие стоны.

– Кать, если пересмотришь, увидишь, что на видео был другой. У него нет раны на плече. А мой голос…Бля…Даже не знаю, как это озвучить. Меня не было двое суток, потому что эта дура опоила меня какой-то дрянью. И пока я нёс какую-то дичь в отрубе, кряхтел, они трахались прямо возле меня, – его аж морозит на этих мыслях, а мне и того тошно.

– Фу, какой кошмар…

– Знаешь…Кошмар, но…Мне намного спокойнее, что член был не мой, – смеётся он, трогая мои волосы и поднося их к носу. А мне-то как спокойнее…Иначе, скорее всего, я бы его член никогда к себе не подпустила…

– Это твой отец придумал? – спрашиваю, нервно дербаня кожу внутри рта. Я всё сильнее боюсь этого страшного беспринципного человека.

– Не знаю…Думаю, что помог ей. Сама бы она не догадалась. Не её уровень, знаешь…

– А что насчёт сделки? Ты что…Бросил всё?

– Нет, я успел подписать. Компания проходит необходимые этапы. Всё хорошо. Всё по плану. Всё будет хорошо…– успокаивает он меня.

– Глеб… – смотрю ему в глаза. – Это Паша ранил тебя на той вечеринке. Он кого-то нанял.

– Я не удивлен…

– Боже, он нёс такую чушь, – задушено выдыхаю я, когда Глеб берет мою руку и смотрит на синяки на моём запястье. Молча стискивает зубы, весь ершится, покрывается иголками. И я примерно понимаю, что это значит.

– Идём, малыш. Пора ехать, надо всё проверить. – Глеб выносит меня на руках оттуда и усаживает на пассажирское сиденье какого-то авто. Сам же садится за руль и пристёгивает меня. – Поехали…

Выезжаем, я вижу, как тех самых мужчин грузят в большую машину вместе с Пашей. Осознаю, что это дорога в один конец, и не знаю стоит ли в это вмешиваться. Ведь такие жестокие бесчеловечные люди могут в дальнейшем навредить кому-то реально, а не так, как вышло сейчас. У кого-то может не оказаться такого парня, как у меня.

– Я люблю тебя, – шепчет Глеб, сжимая руль до побелевших костяшек. Представить не могу, чего ему стоит сдерживаться. И всё, чтобы не напугать меня. Чтобы быть со мной сейчас. Ведь терпеть не в его природе. – Ты не представляешь, как я испугался…Как я сожалею, что тебе приходится всё это терпеть…Прости меня, Кать…Прости.

– И я тебя люблю…Ты не виноват… Знаешь…Это так странно, но мне снился наш сын. Как будто реально… Был передо мной…Уже достаточно взрослый. Разговаривал и бегал.

Глеб смотрит на меня и наконец улыбается. Своей самой тёплой трепетной улыбкой.

– Рассказывай…

– Он похож на тебя. Голубые глаза, тёмные волосы…Улыбка. Всё твоё. Забавный. Много смеётся… И ты…Ты хороший отец. Я и так это знала, но…Блин, этот сон был таким реальным.

– А что мы…Что мы делали? – спрашивает он, будто реально верит мне. Хотя, что я удивляюсь? Если я в его глазах – ведьма, значит, верит.

– Гуляли где-то на море. Он бросал камни в воду. Ты носил его на плечах. А ещё…У меня в животе был ещё один наш сын, – сама не знаю, почему, но начинаю плакать. Нервно посмеиваюсь, чтобы скрыть, но Глеб всё равно замечает и останавливает машину на обочине.

– Иди ко мне, – он тянется к моему лицу, отстёгивает мой ремень и минут пять мы просто обнимаемся. Глеб целует, успокаивает, поглаживая тёплыми ладонями мою спину, шею, затылок. В его руках мне становится спокойнее и страхи исчезают. – Я рядом…Я с тобой. И что бы ни случилось, я всегда буду с тобой. С вами.

– Это прозвучит безумно, но я знаю, как мы его назовём.

– Как?

– Ярослав…Это Ярик, Глеб… – твержу я, на что Глеб не перестаёт гладить мою голову и, кажется, улыбается.

– Ярослав. Мне нравится… – он нюхает мои волосы, и я вжимаю нос в его грудную клетку. – Кать…Осталось недолго…Ты станешь моей женой. Единственной моей настоящей женой. – он вдруг достаёт из кармана брюк коробочку. – Я выбрал его ещё до Нового года. Мечтал приехать и сделать тебе предложение. Но… Из-за всего… Не вышло. Однако, я хочу, чтобы ты знала. Только ты будешь носить мою фамилию. И только ты будешь танцевать со мной этот первый свадебный танец. Будешь матерью моих детей. Кать…Только ты. Я тебя люблю. Безумно люблю. Я за тебя умру. Ты выйдешь за меня?