Текст книги "Дерзкие. Будешь моей (СИ)"
Автор книги: Катерина Пелевина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Катерина Полевина
Дерзкие. Будешь моей
Пролог
– Катюш, смотри, что мы тебе взяли, – мама показывает мне кулон в виде аккуратной золотой капельки, а я ощущаю внутри болезненное жжение.
Помню, как после его выстрела, громко вздохнула, прикусив губу от страха. Пули в патроннике не оказалось, зато он ответил на мой вопрос своим поступком, и я молча встала и ушла из кабинета, чтобы собрать вещи. Там прямо на своей постели я оставила все его подарки, когда-то приобретённые для меня. В том числе и кулон, который он подарил в один из лучших вечеров в нашей жизни.
«– Это моё, если что… Вырвано из груди и отдано. В бессрочное пользование.
– Не боишься, что я его…Разобью или потеряю?
– Если разобьёшь или потеряешь, значит, так надо…
– Спасибо. Всегда будет со мной».
Воспоминания горьким эхом раздаются по грудной клетке. Я принимаю подарок и прижимаю к себе.
– Спасибо, мам…Серёж…Но не стоило тратить деньги…
– Что ты, Катюш…Я ведь нашла такую хорошую работу. Да и Серёжка подрабатывает в магазине возле дома…Мы только благодаря тебе радуемся жизни, – говорит мама, на что я невольно улыбаюсь, хотя внутри просто апокалипсис. Ведь всё это не благодаря мне, а благодаря Глебу.
И я до сих пор ему благодарна, несмотря на все болезненные слова, что услышала от него в свой адрес. Все обвинения и оскорбления…Возможно я заслужила это. Или вовсе не заслуживала его самого…
Зато теперь он будет счастлив, как и его отец.
Совсем недавно мне звонила Соня. Я сразу сообщила ей, что не могу оставаться в городе. Мне нужно уехать на неопределённый срок . А сейчас она пока не знает, что мне придётся взять академ отпуск, и вряд ли я вообще вернусь. Скорее всего переведусь на заочное во Владивосток…
Именно она сказала мне, что Глеб женится. В универе сразу поползли слухи, а с учетом того, что Кир – его лучший друг, всё стало ясно ещё раньше.
Думаю, Беата счастлива, да и Александр Юрьевич тоже. Соня говорила, что Глеб сильно изменился. Стал более замкнутым, закрытым и одиноким. Я слышала, что он даже продал один из своих клубов, но причину этому не знала.
Вскоре из Интернета увидела и то, что Глеб Александрович Адов стал обладателем акций ювелирного холдинга отца. Так я поняла, что его очень ловко подмяли под себя, а я оказалась просто ненужным звеном в его истории. Той, которой никогда бы не позволили быть с ним по-настоящему.
Маме и Серёже я не стала ничего рассказывать, тем более, что рассказывать было нечего. Два месяца отношений были вырваны с корнем, словно их никогда и не было. У меня не осталось даже его номера. Думаю, после того как он разбил свой телефон, и у него не оставалось моего. Мы больше ни разу не пересекались, никогда не говорили. Единственным связующим звеном оставалась Соня, ведь они с Киром до сих пор были вместе. Но даже ей я не рассказывала свой самый главный секрет…
С тех пор как Глеб единожды нарочно кончил в меня, у меня пришли месячные, и я искренне надеялась, что пронесло, ведь не хотела заводить ребенка в одиночестве, да ещё и после такого горького расставания, стресса и нервов, но…В последние дни я ощущала сильную тошноту, как будто у меня была морская болезнь. Изначально я так и думала, ведь во Владивостоке приходилось постоянно кататься на судне, да и морепродукты были не самым моим любимым блюдом, но собравшись с мыслями и вычитав в интернете о том, что месячные могут продолжаться даже в случае беременности, мне вдруг стало не до шуток. Я купила пять чёртовых тестов, а потом поняла, что все они показывают один и тот же результат…Так и пришла идея об академе и дальнейшем переводе, но в Москве сказали, что для этого нужно явиться за документами лично и сдать долги, чтобы мне одобрили этот перевод. А это неизбежно значило встречу с тем, кого я так боялась увидеть…Это неизбежно значило ощутить новую порцию боли, которой, казалось, уже было за глаза, но всё ждало меня впереди…
***
– Ааааа! Катюшаааа! – Соня заключает меня в свои крепкие объятия, едва я появляюсь на пороге нашей с ней старой комнаты. – Почему не сказала?! Я бы встретила!
– Знаешь, я как-то не хотела придавать этому такое значение, – смеюсь, обнимая её. – Ты расцвела…Такая красивая…
– Спасибо, – она делает мне шуточный реверанс, а я одобрительно киваю, отчего мы обе заливаемся в хохоте. – Как там Владивосток? Как родные?
– Хорошо, да…Всё хорошо… Мне ещё нужно будет серьёзно поговорить с тобой в ближайшее время…
– О, чуть не забыла! Тут же к тебе парень приходил, – улыбается она, играя бровями.
– Какой ещё парень?
– Такой высокий, темноволосый…Саша…Или Паша…
– Паша Конев? – спрашиваю, и Соня начинает судорожно кивать.
– Да-да, узнал у нашей комендантши в какой ты комнате, и пришёл. Но тут же была только я. И вот…Он оставил тебе это, – она передаёт мне свёрток, а я хмурюсь, но разворачиваю. – Любовное послание? – спрашивает она, смеясь надо мной. Она так легко шутит только потому что я сказала, что мне плевать на Глеба и всё кончено. И буквально весь месяц делала вид, что меня вообще не интересует его жизнь, ничего не спрашивала и не интересовалась. Соня проболталась только про женитьбу, и то я типа пропустила эту новость мимо ушей. Я всегда хорошо скрывала эмоции и теперь мне здорово это помогает, чтобы справляться со стрессом.
«Катюша, я до сих пор в Москве. Из сети слышал про помолвку твоего бывшего и сделал вывод, что ты теперь свободна. Сама ты не писала и не звонила, а у меня нет твоего номера, поэтому я решил заехать. Если будет желание, может сходим куда-нибудь? Всё-таки мы теперь оба здесь и очень бы хотелось показать тебе, чего я достиг за эти полтора года. Павел».
Вздыхаю, сворачивая послание обратно.
– Тут ещё это… – она протягивает мне бархатную коробку с золотыми серьгами. Ну вот…Теперь точно придётся встретиться, чтобы отдать ему их. Блин. – Не хочешь с ним встретиться?
– Только чтобы вернуть всё это, – резко отвечаю, прибирая всё в свой стол.
– Ммм… – огорченно протягивает Соня. – Кать…Ты хоть и говорила, что всё хорошо, но ты какая-то дёрганная. С мамой и Серёжей точно всё в порядке?
– Да, Сонь, всё хорошо. Просто ты же знаешь, я не люблю такие подарки. А когда вот так обязывают их принять, просто оставляя в комнате, не люблю и подавно.
– Мне показалось, он вполне обеспеченный. Приехал на какой-то крутой машине. Думаю, такие подарки для него не проблема…
– Для него может и нет, а для меня – да, – отвечаю, перетащив свою дорожную сумку, и Соня тут же вцепляется в неё руками.
– Давай помогу растолкать? – спрашивает, уже зацепив замочек, но я останавливаю.
– Сонь…Не надо, – грубо осекаю, на что она хмурится.
– Извини, я хотела, как лучше…
– Сонь, нам надо поговорить… – плюхаюсь на кровать и смотрю грустным взглядом. – Дело в том, что я приехала сюда…Ненадолго. Совсем ненадолго. Я переезжаю к матери, подруга…Перевожусь в другой университет…
– Что? Нееет, – мотает она головой. – А как же я? Как же Глеб?!
У меня сердце замирает.
– А при чём здесь Глеб?
– Ну…Я просто думала, что есть шанс…Что вы…
– Соня, нет…Его нет. Пойми, что мы с ним друг другу не подходим. Всё закончилось. И мне придётся уехать…
– Потому что ты бежишь, да? Бежишь от чувств?!
– Вау…А отношения с Киром явно идут тебе на пользу…Ты научилась высказывать всё, что думаешь…Как на духу…
– Кать…Я ведь тоже не слепая. Он изменился, какие-то однодневные девушки рядом. Что между вами произошло? Ты ничего не говоришь. Кир не говорит, а я боюсь спрашивать, но сейчас, когда ты сказала, что уезжаешь…Тут и дураку понятно, что произошло что-то очень плохое. Он ведь любил тебя, я точно знаю, что любил…А теперь женится ни с того, ни с сего! Хотя сам спит с другими! Что это ещё за дела такие?!
– Послушай, не надо. Он изменился, потому что понял, что эти отношения для него травматичны. Так же, как и для меня. Мы оба поняли, что не подходим друг другу. Тут я обсуждать нечего… Я должна буду закрыть долги и уехать. Прости меня, пожалуйста, Сонь…Но мне так будет лучше.
– Ладно…Хорошо, Кать. Я понимаю, – она садится рядом и вздыхает, взяв меня за руку. – Значит, ты примерно на месяц?
– Боюсь, что даже недели на три…Не больше, постараюсь быстрее всё сдать и улететь. Главное, чтобы все пошли на встречу.
– Думаю, с этим не будет проблем, тебя ведь любят преподаватели…
– Ага, – улыбаюсь и заваливаюсь на свою подушку, глядя в потолок…Так много воспоминаний. Взяв книгу с полочки, я очень быстро проваливаюсь в сон после перелёта и не замечаю, как наступает вечер.
«Паша, привет, это Катя. Давай завтра увидимся. Мне нужно вернуть тебе подарок и сообщить одну новость лично», – пишу сообщение своему однокласснику и буквально сразу же получаю ответ, что он заедет за мной завтра в семь вечера, и что подарки – не отдарки. Решаю, что просто оставлю коробочку у него в машине. Спорить ни с кем не собираюсь, мне хватило в своей жизни одного твердолобого дурака. Весь вечер до самой ночи, пока Сони нет в комнате, я читаю лекции, надеясь, что удастся решить всё гораздо быстрее, чтобы как можно меньше времени проводить в стенах этого университета.
***
Раннее утро встречает тошнотой. Хорошо, что Соня не вернулась в общагу, и я спокойно бегу блевать вместо любимого утреннего кофе. Об аборте я даже не думаю. Ведь как смею предположить, у меня уже примерно шесть-семь недель, и у меня рука не поднимется убить живого человека. Хоть я и хочу сходить к врачу, чтобы всё проверить в ближайшее время, но сильно боюсь. Достаточно быстро записываюсь на прием на следующее утро, умываюсь и бегу в деканат, чтобы переговорить обо всём с куратором и ректором. Выгляжу ужасно. Бледнее моли, с синяками под глазами. И меня постоянно мучает головокружение и слабость.
Договариваюсь, принимаю обходной и мне сообщают, что когда внутренние вопросы между ВУЗами будут решены, на почту придёт список необходимой разницы для поступления. А пока у меня долги, я должна заняться ими.
Выхожу в длинный коридор и просто застываю, увидев в самом конце Глеба, окруженного целой свитой, среди которой какие-то девушки и незнакомые мне парни. Как всегда, одетый с иголочки, идеальный, красивый, но при этом такой пустой, что и смотреть на него кажется неправильным и непростительным для себя самой. Глаза – два айсберга. Глаза – отражение души. И его душа отражает лишь осколки…И больше ничего.
Он идёт в мою сторону, идёт не спеша и совершенно спокойно, а затем равнодушно проходит мимо, даже не взглянув на меня, пока Кир очень болезненно и волнительно кивает, следуя за ним, а я кое-как перебираю ноги, уходя оттуда прочь. По всему телу бегут липкие болезненные мурашки, практически иголки, которые кажутся настоящими. И я чисто на автомате залетаю в туалет и начинаю истошно рыдать, закрывшись в кабинке, пока слёзы не вызывают новый приступ неконтролируемой тошноты...
Глава 1.
Как же больно осознавать, что нас больше нет. Как мучительно и невыносимо каждое воспоминание, которое проникает в тело как тысяча острых лезвий. Мне кажется, я забываю, как дышать, когда вижу его. А когда понимаю, что он больше не смотрит на меня…Что он больше никогда не назовёт ведьмой…Не обнимет…Не поцелует, я и вовсе проваливаюсь куда-то в настоящий Ад…
Он был для меня всем. Или есть всё? Я не понимаю, что чувствую. Внутри всё скребёт и пульсирует. Нутро разрывает на части. Где заканчиваюсь я и начинается он или наоборот? Раньше мне казалось, что мы – продолжение друг друга…А теперь…
Умыв лицо и глядя в зеркало, наблюдаю свой потрепанный, изнеможённый вид. Неужели мой ребёнок творит со мной такие вещи? Или же дело в горечи расставания? В том, что я больше не могу смотреть на объект своих мучений так близко?
Быстро выхожу в коридор и бегу решать свои вопросы. Мне везёт, долго ждать не приходится, и я пулей вылетаю из университета, проскочив мимо тех самых спортивных машин, рёв которых уже отложился у меня в памяти.
Добравшись до общежития, смиренно выдыхаю. Уже завтра узнаю, всё ли с маленьким в порядке. Но я точно чувствую, что он там есть…Он или она, не важно. Эта энергетика Глеба. Пусть я мнительна…Но я его ощущаю. Его огонь и его силу в себе.
Во Владивостоке нам будет хорошо. Уверена, что мама не осудит. Да и Серёжа точно не будет говорить плохого. Я справлюсь. Ведь как бы там ни было, я уже его люблю. И всегда буду любить его отца. А покуда жива любовь, силы на воспитание всегда найдутся.
Пока решаю контрольные и пишу курсовую, в комнату возвращается Соня. Мне разрешили не посещать пары, а она выглядит очень опечаленно и растерянно, будто боится мне что-то сказать.
– Знаешь, я сегодня…говорила с ним, – подруга тянет каждое слово. – Только не ругайся, пожалуйста. Я сказала, что ты прилетела.
– Он и так это знает. Видел меня сегодня, – отвечаю, даже не поднимая взгляда.
– Вот как…Но он показался мне каким-то…Кать…Он всё равно что-то чувствует. Я прямо ощутила, как в его взгляде просквозила боль из-за этого…Он изменил тебе, да? Или…Что-то такое? Из-за чего вы расстались, Кать?
Хмурюсь и качаю головой.
– Он ни в чём не виноват, Сонь. Просто так бывает. Не ищи то, чего нет, – смотрю на часы. Время уже пять. Я так сильно засиделась. – Пойду помоюсь и соберусь на встречу с Пашей. Не грусти…
Беру полотенце и косметичку и ухожу к общим душевым. Через сорок минут возвращаюсь, услышав, что Соня болтает по телефону с Киром. Но стараюсь не обращать внимания. Молча собираюсь и вставляю в уши наушники, напевая что-то себе под нос. В последнее время так рефлексирую, иначе давно бы уже крыша поехала. Всё время думать о Глебе и о том, что между нами произошло, это как нырять в ледяную прорубь и не находить выхода. Порой мне кажется, мы с ним давно утонули и наши тела встретились где-то на дне океана…Где уже ничего не будет по-прежнему…
Когда мы вот так сидели…Друг напротив друга… Холодный металл касался моего лба, а запах страха и ненависти витал в комнате. Я чётко ощущала, что теряю его. Наша нить, которая до сих казалась неразрывной, рвалась прямо на моих глазах, а я ничего не могла с этим поделать. Лишь безмолвно кричать ему своим взглядом.
«Прошу тебя. Остановись. Поверь мне. Я тебя люблю».
Лишь пытаться кричать это своими глазами, своим сердцем, своей пока ещё не растоптанной душой…Но он не услышал…
А я поняла, что он не верит.
И никогда не поверит, что бы я тогда не сказала…
Я поняла, что всё рухнуло. И мы с ним просто перестали друг для друга существовать. Это было началом нашего с ним конца.
Ведь сказка не может быть вечной, правда?
И сейчас, когда я слушаю музыку, невольно примеряю каждую фразу на наши отношения…Знаете такую фишку? Когда теряешь любовь всей жизни, кажется, что вселенная потешается над тобой. Абсолютно всё вокруг начинает изводить твои нервы и проверять на прочность. Даже чёртовы джинсы Светки Титовой, которые я по запарке так и не вернула, а они, будто назло выпадают из шкафа, стоит мне потянуться за феном.
Чудесно, блин! Просто прекрасно! Спасибо, Вселенная! Ты меня ещё не добила!
Не считаю встречу с Пашей свиданием, поэтому краситься даже не собираюсь. Одеваюсь, как попало, и сушу волосы, думая только о завтрашнем походе к гинекологу. А потом, когда Соня заканчивает диалог с Киром, лезу в ящик стола за серьгами и вдруг понимаю, что они лежат совсем не в том отделе, куда я их засунула, а записки рядом и вовсе нет.
– Эм…Ты ведь не трогала ничего, да? – спрашиваю, на что Соня меняется в лице.
– Я? Кать, ты чё?
– Да нет, не подумай. Просто коробку я точно клала вместе с запиской на верхнюю полочку возле своей русалки…
– Может случайно как-то не туда положила? Задумалась и тебе так показалось?
– Да нет же…Иначе где записка? – сползаю на пол и роюсь во всех ящиках подряд, но тщетно. Пашино послание исчезло куда-то, будто его и не было. – Странно…Может девчонки или Ирина Альбертовна…Но это абсурд. Зачем ей какая-то бумажка?
– Кать, слушай, ну я не знаю, правда…Я пришла, ты уже была здесь. А когда ты ходила мыться, я болтала с Киром. Никого здесь не было больше, комната всегда закрыта на замок, – сообщает Соня, на что я всё же выдыхаю.
– Ладно, к чёрту. Бесовщина какая-то, – отвечаю, накидывая на себя тёплое пальто и слышу звук входящего сообщения.
«Я подъехал, выходи».
«Ок».
– Ладно, Сонь, я пошла. Быстро избавлюсь и вернусь, – сообщаю подружке, на что она только улыбается, качая головой.
Спускаюсь, выхожу из общежития и вижу, что Паша приехал на Роллс Ройсе, а в руках у него огромный букет алых роз. Не придаю этому значения и замираю возле двери его автомобиля, даже не перенимая цветы.
– Это тебе, Кать… – тянет он с добродушной улыбкой, и мне честно стыдно, но…
– Паш, я вообще-то хотела встретиться, чтобы вернуть это, – протягиваю в руке ту самую коробочку. – Мне всё это не нужно. Отношения не нужны.
– Почему? Я настолько тебе не нравлюсь?
– Дело не в этом. Мне сейчас никто не нравится, Паш…Болезненное расставание, понимаешь? – спрашиваю, чуть скривив лицо. Вообще не хочу говорить кому-то об этом, но ощущение, что Паша иначе не поймет.
– Я могу помочь тебе его забыть. Это всего лишь цветы…Ладно, серьги можешь не принимать…Но цветы? Кааать, – жалостливо смотрит он, вынуждаю меня нахмурить брови. И я всё же беру их в руки.
– Ладно.
– Давай мы поужинаем, и я сразу отвезу тебя обратно. Всё обсудим. Мне есть что рассказать…
– Про Ваню? – улыбаюсь, вспоминая его занудного противного младшего брата, на что Пашка посмеивается.
– И про него в том числе…Гадёныш женился, прикинь, – сообщает он, отчего мне становится реально очень весело, и я всё же решаюсь сесть в машину и поехать с ним на ужин, чтобы хоть немного отвлечься от всех насущных проблем.
– А в какой ресторан поедем? – интересуюсь, когда выезжаем на главную.
– В «Дьюри». Была там?
– Нет, я мало где была, – улыбаюсь, на что Паша пожимает плечами.
– А я за этот год только и делал, что изучал тут всё. От свободных ниш до вложений…Сколько труда ушло, но оно того стоило…Ванька теперь тянет из меня бабло, как говнокачка, – ржёт он, на что я закатываю глаза.
– Он всегда был сообразительным парнем… – издеваюсь в ответ.
Когда подъезжаем до того самого места, я вдруг понимаю, что соврала. Я была здесь. С Глебом. В тот самый раз, когда мы заезжали поужинать и решить вопрос насчёт Гамеля, но я даже не обратила внимание на название, потому что была раздражена. Мне было плевать. А теперь я захожу сюда с другим парнем и вижу ту самую приветливую девушку-администратора, которая встречала и провожала нас в прошлый раз с Глебом.
Больно. Как же больно!
Всё напоминает о нём…
– Здравствуйте, пройдёмте. Меню на столике. Ваш официант на сегодня -Владлен. Если будут какие-то вопросы, всегда можете обратиться ко мне. Меня зовут Ангелина. Располагайтесь, – девушка покидает нас, доведя до столика возле окна, и растворяется в стенах просторного зала.
– Знаешь, я солгала, я была здесь…Просто не знала названия. Один раз была…
– Оу…Жаль конечно. Мечтал отвести тебя в место, где ты ещё не была…
– Да не страшно…Я, знаешь…Я не голодная, Паш…И точно не буду есть, – признаюсь немного с опаской. Не стану же говорить, что мой желудок отвергает почти всё, кроме гречки и курицы, блин. А есть это в ресторане как-то даже смешно.
– А хотя бы десерт?
Мотаю головой, но тут же растягиваю улыбку.
– Но я точно буду воду. Много воды…Желательно с лимоном…
– Хорошо, – посмеивается он, глядя на меня. А потом мы около двух часов обсуждаем всё на свете. Бывших одноклассников, учителей, какие-то старые приколы, происшествия, родителей.
– Спасибо тебе…Я реально очень давно вот так не отвлекалась просто на воспоминания…Это дорогого стоит…
– Ну вот видишь…А ещё я порой вспоминаю наш с тобой странный поцелуй у новогодней ёлки и мне до жути стыдно, – признаётся он, вызвав у меня смех.
– Почему???
– Ну, я тогда как бы облажался… – добавляет он, а я понять не могу о чём он вообще говорит. Просто толком и не помню, что такого тогда случилось. Вообще как-то не запомнилось. Наверное, потому что я все остальные свои поцелуи до Глеба и за поцелуи-то не считаю…Всё было не тем…Абсолютно не тем. И я не помню ничего, кроме его губ на своих.
– Не помню, – наигранно улыбаюсь, отмахиваясь и изучая антураж вокруг. Паша же смотрит только на меня, будто пытается проделать во мне дыру своим пристальным вниманием. Но после провокационных взглядов Глеба, которыми можно сжечь дотла все внутренности, вот эти попытки для меня будто реально детский лепет.
– Так ты скажешь почему не хочешь новых отношений? Он тебя обидел?
– Паш… – тут же осекаю его. – Не надо. Об этом я явно не готова разговаривать. Я хотела сказать тебе, что я здесь совсем ненадолго. Всего-то на три недели и потом всё…Улетаю на ПМЖ во Владивосток.
– Что? – растерянно смотрит он, слегка прибитый к земле моим таким заявлением.
– Да…Поэтому об отношениях не может быть и речи, – заявляю, на что он ещё сильнее расстраивается.
– Но Владивосток ведь не проблема. Я и сам могу туда уехать. Следом за тобой, – заявляет он, полный уверенности. Чушь конечно какая-то с его стороны, поэтому я просто и скупо отвечаю:
– Нет, это ни к чему.
Чувствую, что начинаю нервничать. А когда это обычно происходит, меня выворачивает. Поэтому я только стараюсь справиться с новым приступом, однако, не выдерживая, всё же направляюсь в сторону уборной, предупредив Пашу, что мне нужно уединиться.
Когда захожу туда, тут же закрываюсь в одной из кабинок и извергаю из себя всю жидкость, что выпила, отчего у меня нестерпимая боль во всём желудке. Словно острый приступ изжоги или гастрита. Естественно, блин. Нашла что пить на голодный желудок…Воду с лимоном! Дура…
Выхожу оттуда слегка потрепанной и включаю воду, склонившись к раковине и прополаскивая рот, пока взгляд в зеркале не натыкается на знакомые золотистые локоны и голубые глаза Беаты Домбровской. У меня будто чеку внутри вырывает. Мы смотрим друг на друга, и она кажется слышала, что со мной там происходило.
Господи, лишь бы только подумала, что я просто перебрала с алкоголем. Пожалуйста!
Пульс учащается до максимума. Меня же сейчас бомбанёт!
Я кое-как отрываю от неё свои глаза, судорожно вытирая рот салфеткой, и выбегаю оттуда прочь, словно ужаленная, делая вид, что мы незнакомы.
Что она вообще здесь делает? Она с Глебом? Если да…Он знает, что я здесь? Он видел? Как так вообще получилось, что мы с Беатой оказались в одном месте в одно время?!
Не успеваю ответить себе на все эти многочисленные вопросы, как застываю в ужасе перед нашим столиком, глядя на то, как Глеб склоняется над Пашей и что-то шепчет ему на ухо, метнув свой ледяной уничтожающий взгляд в мою сторону…
