Текст книги "Дерзкие. Будешь моей (СИ)"
Автор книги: Катерина Пелевина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Глава 30.
– Можете заходить, – звучит баритон парня в форме и меня ведут по узкому коридору, где повсюду хлопают металлическими дверьми. – Сюда.
Помещение отталкивает. Много коридоров, грубые голоса, холод. Все смотрят на мой живот, потому что мне здесь явно не место. Но этот один раз должен был состояться.
Видеться с Александром Юрьевичем разрешено лишь в присутствии охраны. И это даже хорошо.
Когда оказываемся лицом к лицу он смотрит на меня удивленным, но, как всегда, озлобленным взглядом. А по моей коже тут же проносится знакомый колючий холодок.
– Принесло… – цедит он, рассматривая меня недовольным взглядом. – Залетела? Прекрасно.
– Я присяду, хорошо?
– Чего тебе? Пришла потешить эго? Небось уже распоряжаешься деньгами моего сына, как своими собственными…
– Я пришла сказать, что Глеб пропал без вести уже как месяц…В окрестностях Дуная…После смерти Филиппа Соколова… – выдавливаю, на что его отец меняется в лице. Прибавляется тревога. Что уже радует. – Всё это…Ваших рук дело…Это вы всему виной.
– Как это случилось?
– Ему выстрелили в грудь. Он упал за борт…И это всё, что я знаю, – отвечаю сдавленно, проглатывая ком. – С ним был Руслан. А сделал это Ваш прихвостень.
– Он мне не прихвостень. Он вообще никто. Просто пешка. И я не виноват, что Глеб такой упрямец. Что он всё время лезет на рожон! Проклятие! – он ударяет ладонью об столешницу, и я вздрагиваю.
– Полегче, – ругается охранник. – Не буянь, Адов.
– Не знаю, зачем ты пришла. Чтобы сказать мне это для чего?!
– Пришла сказать, что ненавижу Вас всей своей душой. Что хочу, чтобы Вы понесли заслуженное наказание за всё, что сделали. Но так же…И хотела сказать, что прощаю Вам Ваши грехи.
– Ты мне прощаешь?! Ты кто такая чтобы мне что-то прощать?! – хамит он в ответ, а я держусь за живот.
– Я мать Вашего внука. Жена сына. И так будет всегда, – отвечаю я холодным тоном и выхожу оттуда, бросив на прощание лишь короткий и пренебрежительный взгляд.
К чёрту…
Ты не можешь быть мёртв. Ты не можешь…Я тебе этого не позволю, Глеб.
Я никогда, слышишь, никогда тебя не отпущу. Уйду раньше, потому что не вынесу без тебя. И я найду тебя… Найду.
***
Все последующие дни я снова в Вене. Мы с Русом объезжаем клиники, морги, рыбаков, лодочные станции, всё подряд, но тщетно.
– Я не верю, что он просто испарился…Что просто куда-то делся…Это ведь нереально. Он бы уже всплыл, верно???
– Возможно разное…Может куда-то занесло…Кать…Это…Чёрт, это всё равно что долбиться башкой о кирпичную стену, – заявляет Рус, на что я толкаю его в плечо.
– Не смей мне этого говорить! Понял меня?! Понял?!
– Всё. Успокойся!
– А ты думай прежде чем говоришь! Я поехала дальше, – психованно говорю, следуя по тротуару, и он подхватывает меня под локоть.
– Да погоди ты! Не истери и не убегай, блин! – ругается он, но я же намеренно иду вперед, не останавливаясь. – Стой…Катя!
– Отвалите от меня все! Нахрен! Достали! Дай побыть одной!
Не знаю, что на меня находит, но не могу больше держать себя в руках. Двигаюсь к чёртовой реке. Уже ненавижу её до дрожи в коленях.
Смотрю на неё и просто хочу высушить до дна.
Лишь бы найти его…Лишь бы вернуть.
– Верни мне его… – бубню себе под нос озлобленным тоном. Мимо идут какие-то люди и, наверное, я выгляжу как сумасшедшая, но мне плевать. Стою и сжимаю кулаки, а потом Руслан подходит и обнимает меня за плечи.
– Прости. Мы его найдём. Ты права…
– Конечно я права, – дёргаюсь, испепеляя его своим взглядом, на что он усмехается.
– Боже, я и забыл какой ты бываешь… Вы одинаковые… Муж и жена одна Сатана, – твердит он, на что я вздыхаю.
– Мы так и не стали мужем и женой…
– Ну может на бумаге и не стали. Но браки заключаются на небесах. Так что… Он твой муж. Отец твоего сына. Всё будет хорошо. Я тебе обещаю…
***
Впервые я решаюсь просто наблюдать. Впервые, как только понимаю, что снова тону. Отключаю всё, что могу. Страх, панику.
Ведь всё самое плохое уже произошло, и я точно знаю, что моей жизни ничего не угрожает.
Меня уносит куда-то вглубь. Тащит и тащит. С такой силой, что я не понимаю, как ухватиться.
Неужели у Дуная такое сильное течение? А если да…?
Если…?
По коже вдруг пробегаются мурашки.
Я вижу его. Он здесь. Передо мной.
Подплываю практически в упор. Обвиваю руками и ногами.
– Ты дома…Ты со мной…Мы вместе… – шепчу ему и льну к нему что есть мочи. Боже, как скучала…
Боже…Глеб…Мой Ад…Вернись ко мне, родной.
Витиевато рвусь сменить направление, но потом снова себя осекаю.
Нужно просто смотреть…Просто…
На его груди словно бы след от пули. А я касаюсь его пальцами. Он улыбается с закрытыми глазами.
«Ни живой, ни мёртвый»…
Где же ты? Где?
В одну секунду понимаю, что голубые глаза вдруг распахиваются, и он тащит нас обоих вверх. Он сам меня тащит. Держусь за него, а течение так неумолимо, что мы несёмся на всех скоростях, но уже по поверхности воды, и нас с ним словно подбрасывает на волнах. Что это вообще такое? Какое странное тягучее чувство…Всё в мурашках. Но я дышу, и он дышит…Смотрит на меня…
Словно на самом деле…Будто мы сейчас реально вместе.
– Я тебя люблю, ведьма, – шепчет мне на ухо, прижимаясь щетиной к моей щеке. – Разбуди меня…
В грудную клетку вдруг поступает мощный разряд тока, по всей коже пробегает крупная судорожная дрожь, и я снова открываю глаза в нашей с ним спальне.
Прямо посреди ночи я хватаю телефон и звоню Руслану, наплевав на тактичность и все приличия, но трубку берёт вовсе не он.
– Да? Кать, что-то случилось? – спрашивает девичий нежный голосок, на что я сперва впадаю в ступор.
– Надя? Это ты?
– Да…
– Руслан далеко?
Не то, чтобы я была против их отношений. Просто это всё странно…Если они конечно вообще вместе.
– В душе…Он в душе. У тебя всё хорошо? С ребенком все хорошо?
– Да-да…Ты можешь сказать ему, чтобы он перезвонил?
– Я могу прямо сейчас его вытянуть, если срочно…
– Вообще да, срочно…Прости, – убеждаю себя, что поступаю правильно.
– Хорошо…
Слышу стук. Она прикрывает трубку рукой. Руслан матерится. Уверена, что дело не во мне, а в том, что она вообще взяла без спроса, а потом ещё и зашла к нему, пока он мылся… Но по моей ведь просьбе…Даже неудобно…
– Я сказал тебе, оставайся в той комнате. Спи там. Чё неясного?! – орёт он на неё, перехватывая телефон. – Алло? Кать?
– Руслан, извини, что побеспокоила…
– Да нет, что такое? Плохо себя чувствуешь? Приехать? – слышу волнительное. – Гербера, блин! Замолчи!
– Слушай…Какое там течение? В Дунае…Есть ли вероятность…Что мы…Ищем не в той стране, Рус? Что если…Он ведь охватывает столько стран…Я читала, что порой течение бывает очень сильным…Может…Нам стоит…
Слышу молчание в трубке.
– Ладно, и что предлагаешь?
– Полететь в Словакию, а если нет… То в Венгрию, потом в Хорватию и так по списку…Ну же…Ты полетишь? Завтра…Со мной… Если нет, я полечу одна…
– Полечу, Кать. Полечу с тобой. Завтра утром. Договорились.
Глава 31.
Время тянется вечность. В Братиславе все какие-то не особо приветливые, но… Здесь жизнь немного попроще, чем в Вене. И когда им предлагаешь денег за помощь, всё резко меняется. А Руслан так и делает. Либо даёт на лапу, либо угрожает. Я всё больше удивляюсь, как они с Глебом похожи. Не только внешне, но и по характеру. Разве что, в силу возраста, Рус более рассудительный. Более сдержанный. Наверное, Глеб будет вот таким через пять лет…А может и раньше, когда станет папой.
А он станет…Он жив! Я точно знаю.
И пусть Рус считает меня сумасшедшей. Я стараюсь искать не в моргах, как делает он.
– Вы не видели этого молодого человека? Вы не видели? – уже битый час хожу по улицам города. Не знаю, что хочу услышать. Не знаю, что мне это даст.
Но в одно мгновение ко мне подлетает какой-то мальчик и просто внаглую выхватывает у меня из рук телефон, убегая прочь оттуда. Застаёт меня врасплох, и я остаюсь наедине со своей паникой, а его пятки уже сверкают, пока я только прихожу в себя.
– Эй! – возмущенно кричу вслед. – Отдай!
Блин, какая же я тормознутая идиотка… Куда мне с пузом бежать так, как бежит он? Боже…
И Рус, как назло, в другой части города…
Просто прекрасно. Ладно, встретимся вечером в отеле…Надеюсь, он не сильно разнервничается, когда не дозвонится…
Вот ведь влипла.
И фото Глеба не осталось…
Мог бы попросить денег, я бы дала…Зачем вот так грубо? Дурдом…
Хожу по набережной, то и дело высматривая мальчишку. Народу здесь прилично. И местные, и туристы…Не думала, что Братислава такой популярный город. Всё же здесь много неблагополучных районов… Наверное, тот мальчик оттуда…
Пусть этот телефон хоть чем-то ему поможет…Надеюсь, больше, чем мне…
Пока бреду по улице, еле волоча ноги, решаюсь остановиться и посидеть в каком-то кафе, чтобы хоть немного передохнуть. Ноги гудят после всех этих прогулок, но я буду идти, покуда не сотру их в кровь, лишь бы найти тебя…
Лишь бы прийти к тебе…
Проходит около двух часов, пока я всеми правдами и неправдами пытаюсь объяснять прохожим кого я ищу. Голубые глаза, парень 185 см, спортивного телосложения. Грубые черты. Со Словарем получается «тык-мык», но кто-то куда-то меня отправляет, только я сразу понимаю, что они думают не о том…
Снова плюхаюсь на лавку в отчаянии и начинаю плакать…
Катя, ты слабачка…Он бы никогда не стал опускать руки и ныть как ты.
Он бы…
«Будешь всё для меня делать, всё разрешать. Только моей будешь. А я весь мир к твоим ногам положу. Всё тебе отдам, сердце выну из груди. Никогда в обиду не дам. Слышишь? Веришь?»…
Глеб…Только тебе и верю. Только в тебя.
Если бы тебя в моей жизни не появилось, я бы даже не поверила, что можно так любить. Так по-сумасшедшему. Открыто. Дерзко. Грубо. Безудержно…
Встаю и снова натыкаюсь взглядом на того самого мальчика… Встречаемся в безмолвной схватке. Бежать на него бесполезно, он быстрее, да и бить я его не собираюсь. Я же не совсем идиотка.
Просто медленно следую к нему и зависаю в метре, глядя на него расстроенным взглядом.
– Я ищу своего друга… – на пальцах объясняю. Он же молчит…
Показываю на реку.
– Он утонул…Плавал…В реке… – повторяю снова, на что он начинает жестами мне что-то показывать. И тут до меня доходит, что он глухонемой. А я знаю некоторые жесты от Анны. Мы ведь часто болтаем. И я уже кое-что запомнила.
«Я взял телефон не просто так», – показывает он мне, вызвав растерянность, а потом вынимает из-под толстовки до боли знакомую мне вещь, болтающуюся на цепочке. О боже…
Только мятую. Почти выломанную.
И я тут же съезжаю на брусчатку, становясь на колени и роняя голову в пол. Плачу. Надсадно дико реву, понимая, что он снял её с мёртвого тела. Боже, как же больно…Господи, дай сил, не бей так сильно!
Не так сразу…
Оглушительно и громогласно, словно молнией прямо в сердце. Бедный мой малыш…Сколько же он терпит, пока во мне…Прости меня, Ярик…
Я невозможная глупая дура! Правильно сказала ведунья – я дурная. От меня ничего хорошего не жди…
Но мальчишка вдруг отдёргивает меня за плечо, и я поднимаю на него заплаканные покрасневшие глаза.
«Идём со мной», – зазывает он меня, делая рукой круговое движение. – «Идём. Идём».
Кое-как овладеваю ногами и встаю, отряхиваясь от пыли. Вытираю со щек горькие слёзы. Всё ещё реву. Сил нет, чтобы заставить себя дышать и успокоиться хотя бы немного. Но этот парнишка такой настойчивый. Тянет меня и тянет прямо через толпу людей, а потом мы с ним оказываемся возле какого-то таксиста, с которым он обменивается жестами. Мужчина смотрит на меня, а я на него. Выглядит он не очень-то дружелюбно, но я отчего-то готова следовать куда скажут.
– Заплатишь? – спрашивает таксист с характерным акцентом, и я судорожно киваю. И тогда мы оба залезаем на заднее сиденье его машины.
Мальчик больше ничего не показывает, только выглядывает в окно, а я прошу его дать ещё раз посмотреть медальон. И тогда он просто снимает его, передав мне в руки.
Тереблю его пальцами…
Половины просто нет…Будто её оторвало. Как это случилось, чёрт возьми? Его куда-то занесло? В какую-то мясорубку? Как так вышло?
Слёзы не унимаются.
«Ты ведь должен был его защищать!!!». Дурацкий…дурацкий оберег. И нихрена я не ведьма. Я просто дура.
Сжимаю его в руке и понимаю, что мы останавливаемся возле каких-то реальных трущоб. Будет прекрасно, если меня здесь изобьют, отберут все деньги и просто бросят умирать. Ведь мне всегда везло на подобные вещи. А Глеб вытаскивал, словно это его прямое предназначение – спасать мою задницу.
Но как только расплачиваюсь, успокаиваюсь. Никто, вроде как, не хочет причинять мне зла.
– Что мы тут делаем? – спрашиваю мальчика, на что он маячит мне.
«Больница».
Осматриваюсь. Не вижу здесь никаких приличных зданий, но когда он бежит вдоль каких-то руин, я следую за ним, и, наконец, мы оба выбегаем к одноэтажному простому обшарпанному корпусу с крестом.
Действительно больница…
Боже…
Просто иду туда. На дрожащих двоих иду, сжимая кулаки от страха и неведения.
Мальчишка вбегает на крыльцо, где на входе его встречает молодая девушка в медицинском халате.
Он очень быстро ей что-то показывает, объясняет, а она вдруг смотрит на меня растерянным и тревожным взглядом.
– Я ищу своего мужа, – вторю на словацком. Она тут же замирает и кивает. Потом что-то ещё бормочет мальчику, и он немного отходит назад.
А девушка упорно ведёт меня куда-то внутрь здания…
– За мной…
Длинный коридор, много людей, все перебинтованные, еле живые, на ногах-то не стоят. Видимо, это какая-то местная больница для бедных или что-то такое…
Она очень эмоционально что-то говорит, но я не понимаю ни слова, потому что быстро и с акцентом, а вот когда дверь в одну из палат открывается, я вдруг понимаю, что передо мной лежит Глеб…
Глеб…Боже, это реально Глеб…
Бросаюсь к нему, хотя он подключен к системе жизнеобеспечения. Стараюсь не задевать провода, чувствую, что его кожа холоднее моей. Чёрт…Она всегда как пламя, а тут…
– Почему он не реагирует??? Он без сознания? До сих пор?! Что произошло?! – кричу как ненормальная, словно задыхаюсь, когда ощупываю его.
Мой Ад не может быть таким холодным…
Мой Ад должен гореть со мной…
Девушка достаёт телефон и открывает там переводчик.
Пишет мне.
«Парня выловили рыбаки месяц назад. Он находится в коме. Без документов. Было сломано одно ребро. Пулевое ранение, которое чудом прилетело в титановый сплав у него на теле. Он замедлил энергию и силу пули, и в результате только часть раздробленного титана въелась в кожу, спасая основные ткани».
– О, боже… Месяц в коме? Он месяц в коме?!
«Да, но показатели в норме. Возможно, ему нужно лучшее обследование, а без документов и без денег у нас этого не добиться. Парня и так называют здесь счастливчиком. Потому что…Это просто чудо, что его сердце ещё бьётся».
Плачу. Не могу остановиться…Захлёбываясь слезами, понимаю, что я счастлива…Чёрт, я счастлива, что держу его за руку.
Он ведь жив…Всё равно жив…
И всё, что снилось мне – правда. «Ни жив, ни мёртв»…Он просто спит…
«Разбуди меня…»
– Любовь моя…Вернись ко мне… Глеб…Вернись тебя, прошу…Боже, я заберу тебя отсюда…Заберу…Мы всё сделаем, чтобы ты очнулся. Всё, слышишь?! – целую его холодные щёки, роняя на них слёзы. Маячу руками мальчику.
Прошу, чтобы мне дали мой телефон и в срочном порядке набираю номер Руса… Достаю из кармана все деньги. Всё им отдаю. Всё, до последнего сраного евро. Я им все богатства отдам, всё золото мира…За то, что он жив…За то, что он здесь. Со мной…
Я сама весь мир к твоим ногам положу, родной. Всё тебе отдам, сердце выну из груди. Никогда в обиду не дам… Я тебя верну, любимый. Верну…Чего бы мне это не стоило…
Глава 32.
Руслан арендует частный самолёт, и мы в экстренном порядке перевозим Глеба в Германию. В лучшую клинику по нейрореабилитации.
Я верю в чудо. Он верит в чудо. Марина Андреевна. Кир. Соня. Моя мама. Серёжа. Теперь верят все.
Все знают, что он выкарабкается. Потому что он у меня самый сильный.
– Кать…Погуляй давай…Я посижу здесь с ним, – Рус снова пытается выгнать меня из палаты. Беременным нельзя 24 на 7 сидеть в четырех стенах…Но я живу с Глебом тут…Теперь небольшая палата частного медицинского центра в Берлине стала нашим с ним домом.
Что могу сказать о прогнозах?
Они весьма расплывчатые…Никто и ничего не обещает. Прошло уже пять дней.
Каждую ночь я читаю ему. Круглыми сутками болтаю и что-то рассказываю. Глажу его. Рассматриваю. Целую. Нюхаю…Хотя он уже не пахнет собой. Только больницей. Медикаментами…А всё равно стоит коснуться кожи, как по всему телу искры летят. Это в нас с ним природой заложено. Так реагировать друг на друга. Я его чувствую, а он меня. И рано или поздно я его разбужу…Заставлю открыть голубые бескрайние. Заставлю смотреть как раньше…
– Я ненадолго, – сообщаю и выхожу из палаты, натыкаясь на встревоженную Надю. – Не ожидала, что ты здесь…
– Ему плохо…Я должна быть рядом, – говорит она о Русе, нахмурившись. – Если хочешь, я могу пройтись с тобой? Потому что брат ушёл за едой всем вместе с мамой Мариной.
«Мама Марина»… Как прекрасно звучит. Она здесь реально всем как мама.
– Да, я буду только за, – соглашаюсь, и мы с Надей вместе уходим прогуляться по городу. Она выглядит беспокойнее, чем обычно. Это резко бросается в глаза. Видимо, действительно переживает.
– А как сейчас малыш? Толкается?
– В основном когда я хожу, нет…А когда не двигаюсь, тогда начинается просто ураган, – смеюсь, на что Надя тоже улыбается.
– Здорово…Наверное, невероятно волшебное чувство, – с замиранием сердца говорит она, и мне вдруг так интересно становится…Не знаю, можно ли о таком спрашивать, но мы ведь совсем не чужие люди. Я же вижу.
– Надь…А что у вас…с Русланом происходит…? Если я конечно имею право спрашивать…
– Оккупация, – смеётся она, покраснев. – Шучу. Я…В общем я влюблена в него уже три года. Нет…Больше…Чёрт…Я даже не знаю, как сказать…Только не говори ему или Киру. У него и так сейчас проблемы с Соней… Не надо ему знать. Не в курсе, знаешь ли ты что со мной случилось…В общем, в один из дней, когда мне было пятнадцать я вновь увидела Руслана. Конечно он был взрослым. Он был очень взрослым, а я сопливой девчонкой. Он всегда так и относился, если вдруг случайно виделись. Называл мелочью, мелкой и так далее по списку. Я снова его увидела и поняла, что внутри всё клокочет от одного взгляда. Это и была моя первая любовь, а потом… У него ведь была девушка, и я это знала. Так дико ревновала. С ума сходила. Дальше узнала о вечеринке, где он должен быть. Мне так безумно хотелось с ним случайно встретиться, только вот, когда приехала туда…Случилось непоправимое. Словно судьба меня наказывала за то, что пыталась влезть в чужие отношения. Меня там изнасиловали…
– О, боже мой… Наденька… – обнимаю её, хоть и знала про изнасилование, но всё остальное…Просто молнией в сердце бьёт. Боже, какой ужас.
– Нет, всё хорошо, Катюш. Я справилась. Во многом благодаря Глебу. И мы много говорили о Руслане…Я спрашивала, как бы невзначай. Мы ведь с ним семь суток провели только вдвоем. Он всё понял, обещал не говорить Киру. И знаю, что не сказал. Он всегда хранил этот секрет…Не лез. Скорее всего думал, что меня отпустило. Но нет конечно…Разве могло отпустить? Это ведь Руслан…Мы даже придумали легенду про одноклассника. Хотя он мне вообще не нравился. В общем…Глеб – золотой парень. И он обязательно выкарабкается…А мы с Русом обязательно будем вместе. Где он, там и я. Чтобы он там себе не думал, я не отступлюсь, потому что люблю его и вылечу все раны на его сердце. Даже если свои сильно болят.
– Надь…Спасибо…Ты такая сильная. Очень-очень сильная. Добрая, – глажу её по голове, а у самой по щекам слёзы ручьем. – Мне кажется, он уже что-то чувствует. Он просто…Такой…Ему тяжело после аварии…
– Я знаю. Я всё это помню. Я ведь тоже была рядом.
Вздыхаю. Обе вытираем слёзы.
– Давай прекращать плакать. Твоему малышу это вредно. И младший Ад когда проснётся меня по головке не погладит. Наоборот заругает, – через слезы смеется она и вытирает свои красивые карие глаза. – Идём…
– Идём…
***
Ночью, как и всегда, остаюсь с ним в палате. Остальные разместились в отеле неподалеку. А я караулю и выжидаю момент.
– Помнишь, как мы ездили в мою деревню…Всё время вспоминаю, как мне было страшно и стыдно…Но не за свою бедность или что-то такое, нет…Мне было страшно, что потом, когда ты меня бросишь, воспоминания начнут душить. Боялась впускать глубоко. Была уверена, что у тебя всё несерьёзно…Глупо себя вела. Потому что ты-то как раз показывал, что серьёзен. Ты заботился, пусть и неумело, я потом уже поняла, – жмусь к нему, пока лежу на краюшке его кровати. – Ты первый раз извинился за своё поведение…Я не понимала тогда, как сильно в тебе погрязла. Как сильно люблю…Зато сейчас знаю. Если бы ты вернулся ко мне…К нам… – голос начинает предательски дрожать. – Я бы всё отдала…
Снова целую его, трогаю руки, костяшки, пальцы. Закрываю глаза и, прикладывая голову к его груди, наслаждаюсь размеренным стуком сердца.
– Ты и представить не можешь, какие у меня были чувства, когда я нашла тебя в той клинике…Словно меня к тебе привело судьбой. Буквально вытянуло к тебе. И поэтому я знаю, что ты очнёшься. Точно-точно…Я верю, – глажу ладонью его нежное лицо. Побрила его буквально с утра. Сама. Пришлось изловчиться вокруг маски, но очень мило смотрится. Стал выглядеть лет на шестнадцать… Однако дня через два щетина снова появится…А пока я шоркаю по его лицу своей щекой и балдею. – Люблю. Люблю. Люблю. – посылаю автоматную очередь из поцелуев.
Задеваю подбородок и шею. Хочу достучаться до каждого нервного окончания.
– Хочешь почитаю тебе? Хотя… – спрыгиваю с кровати. – Конечно хочешь…Куда ты денешься… – смеюсь, потянувшись к телефону. Пока листаю книги, начинаю ощущать, что в животе творится футбольный матч. – Ой-ой-ой…Ярослав Глебович…Ты чего? – кладу ладонь и поглаживаю. Чувство, когда он там плавает как рыбка похоже на стремительно лопающиеся пузырьки. Очень странное и волнительное ощущение.
Меня отчётливо пинают и мне так хочется, чтобы Глеб, как и раньше успокоил его. Встаю с соседней кровати и возвращаюсь к нему, бережно взяв за руку. Аккуратно прикладываю его ладонь к своему животу. Улыбаюсь, чувствуя, что они контактируют. Незримая связь. Волшебная. Самая крепкая и нерушимая.
– Папа говорит тебе, чтобы ты успокоился…Что он рядом…Он очень тебя любит… – вздыхаю, глядя на живот. – Ярослав, ты самое дорогое, что у нас есть. И мы никогда не дадим тебя в обиду. Твой папа самый сильный. Он защитит. Он всегда…
Едва перевожу на него взгляд и вздрагиваю.
Потому что Глеб смотрит на меня. Своими глубокими покрасневшими глазами.
А у меня в мгновение изо рта громкий вскрик вырывается. После чего я зажимаю рот ладонью.
– О, боже…Родной… – шепчу еле слышно. – Сестра! Сестра, нам врача срочно! Глеб…Любимый мой…Боже…
– Катя… – всё, что слышу из его уст до того, как его забирают у меня…
***
Сижу в коридоре, волнуюсь, трясусь. Позвала всех, они вот-вот будут, а у меня сердце сейчас реально из груди выпрыгнет. Одурманенное происходящим просто в каких-то конвульсиях внутри скачет, как ненормальное.
– Чудо, что проснулся, – говорит медсестра. – Не волнуйтесь. Сейчас мистер Карстенс проведет все процедуры, осмотр и его вернут Вам…
– Вы из России?
– Да, я здесь четыре года живу и работаю. Уже выучила язык…За четыре года из месячной комы только трое выходили… Реально чудо. Ждут его здесь, не отпускают, – улыбается она, глядя на меня. – Вы молодец. Ваш муж должен гордиться…Вы прошли такой путь…
– Он гордится…Я уверена. Теперь всё будет хорошо…
***
Когда выходишь из комы, всё сложно. А с травмами Глеба вдвойне, но…Мы справимся. Доктор говорит, что главное – забота и уход. Тепло…Душевное даже больше, чем физическое. Первое время будет тяжело двигаться и говорить. Но он говорит, реакция на свет хорошая, руки шевелятся и ноги тоже…Так что…Я верю, что всё у нас получится.
Когда остальные приезжают, я всё ещё жду, вцепившись пальцами в стул, на котором сижу. Страшно даже поворачивать голову. Ощущение, что упущу из виду кабинет, куда его забрали. Или я и вовсе боюсь проснуться там…В Москве. Словно ничего этого и не было. И мы никого не нашли.
– О, Господи, как он??? – взволнованная Марина Андреевна обнимает меня, прижимая к себе. – Когда можно увидеть? Что сказал врач???
– Пока меня к нему не впустили…Доктор сказал, что скоро…Глеб разговаривает, двигается…Чувствует боль. Это очень и очень хорошо…
Смотрю на парней. Они такие встревоженные. Надя держит Руслана за руку. Крепко держит. И он позволяет, не отталкивает. Думаю, впервые спокоен и не раздражается от её присутствия.
И как только врач снова выходит, наши сердца начинают биться в унисон и, кажется, оглушают всех пятерых сразу. У меня так вообще готово выломать рёбра и вырваться наружу, чтобы скорее оказаться рядом с ним.
– Сейчас можно увидеть пациента. Начнём с одного человека, хорошо? – спрашивает он, и я тут же смотрю на Марину Андреевну. Я понимаю, что она его мама. Право в первую очередь за ней, но она так не считает.
– Катюша…Нет. Сначала ты. Ты и Ярослав. Это то, что его здесь держало. Он ведь боролся ради вас, я уверена…Иди к нему. А потом уже мы…Иди, дорогая…
– Да, иди, Кать… – поддерживает её Надя.
А у меня ноги трясутся, словно от страха. Но суть в предвкушении, что самая моя заветная мечта наконец исполнилась. Я не просто его вернула. Он живой, он меня помнит…Он меня любит. Господи, боже мой.
Стоит только зайти в тот самый кабинет, как из глаз водопадом льются слёзы. Лицо непроизвольно приобретает жалостливый вид.
Как же много мы с ним пережили…
Пока Глеб смотрит на меня уже без маски, под капельницей. Сам дышит, сам двигается…Боже… И улыбается… Я реально ощущаю себя самой счастливой женщиной на свете.
– Ведьма…Соскучилась? – спрашивает, словно бы смеется надо мной, а я сажусь рядом и целую его свободную руку. Уткнувшись в тыльную сторону ладони носом, реву белугой и не могу сдерживаться. – Мне сказали, ты меня нашла…Сказали, чудо.
– Нашла…Соскучилась. Люблю. Умирала без тебя, Глеб…
– Тсссс…Малыш…Иди сюда, – он легонько подталкивает меня за подбородок. И я приподнимаюсь уткнувшись лбом в его лоб. – Люблю вас… Вы мне снились… Ты мне жизнь спасла…
– И ты мне снился, – плачу я, шмыгая носом. – Просил разбудить…Вот я и разбудила…Точнее, даже не я…А прикосновение к Ярику. Его пинок…Я даже не поняла, как так случилось…Положила твою ладонь на живот и…
– Я вот ни капли не сомневался в своём бандите… – улыбается Глеб. – И в твоей силе, родная.
– Боже, мне было так плохо…Так страшно без тебя…
– Всё закончилось, моя, теперь всё хорошо…Как там все? Мама? Рус?
Чувствую, что каждое слово даётся ему с трудом, но он ведь держится. Никогда и виду не подаст, что больно. Что тревожит что-то…Ни одно ранение моего мужа не возьмёт. Ни одна боль не сломает. Нет таких трудностей, которые бы мой Ад не переступил.
– Они все здесь…И все хотят тебя увидеть…А мы с тобой пропустили свадьбу… – улыбаюсь, пока он стирает с моих щек слёзы одной рукой.
– Мне жаль…Мы сделаем новую. Ещё лучше, Кать… Договорились?
Судорожно киваю и целую его пересохшие потрескавшиеся губы. Хоть я и мазала их каждый день гигиенической помадой, а всё равно они ещё не зажили…
Но всё это пройдёт…Мы всё преодолеем, я уверена…
Все недуги, все трудности и проблемы.
Потому что мы с ним вместе и отныне уже ничего не способно нас разлучить.
