Текст книги "Невеста по ошибке (ЛП)"

Автор книги: Катарина Маура

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

Глава 56

Арес

Я откинулся на спинку нашего нового дивана, впервые за много лет чувствуя себя в собственном доме как дома. Нам потребовалось несколько месяцев, но мы сделали этот дом своим, до мельчайших деталей. Проводить выходные за покупками декоративных элементов стало гораздо веселее, чем я когда-либо думал. Быть с человеком, который действительно ценит мое мнение и не хочет всегда добиваться своего, было безумно приятно.

Я вздыхаю, глядя на часы в гостиной. Единственное, чего сегодня не хватает, – это Рейвен. На этой неделе она работает допоздна каждую ночь. Если она не снимается в какой-нибудь рекламе, то работает над своим дизайном одежды или сопровождает бабушку и Сиерру на их бесчисленные благотворительные мероприятия. Она самая трудолюбивая женщина, которую я когда-либо встречал, и, черт возьми, я горжусь ею… но я также скучаю по ней.

Я беру телефон и пролистываю ее фотографии в Instagram, просто чтобы еще раз взглянуть на нее, и мне хватает трех секунд, чтобы прийти в ярость от всех комментариев, которые мужчины оставляют под ее фотографиями. Гребаные мудаки. Они что, не знают, что она замужем?

Я стискиваю зубы и перехожу на свой собственный аккаунт. Я сам им не управляю, и моя команда в основном публикует сообщения о фильмах, которые мы финансируем, а также о семейных событиях Виндзоров, чтобы придать мне более человеческий вид. Меня это никогда не интересовало. Несмотря на то, что я работаю в медиаиндустрии, я всегда считал социальные сети токсичными. Но в последнее время… С тех пор как я женился на Рейвен, я стал больше интересоваться своими аккаунтами в социальных сетях, и из-за этого у прессы был целый день на меня. Каждый раз, когда я выкладываю нашу фотографию, она становится вирусной.

Я ухмыляюсь и открываю свою любимую фотографию жены. Это одна из первых, которые я сделал, – та, где она спит, обнажив плечи. Это очевидная фотография после секса, но мне плевать. В конце концов, это мое намерение заявить о себе.

Я ухмыляюсь, загружая фотографию и подписывая ее двумя словами: «Моя жена.»

Я все еще хихикаю, когда слышу, как открывается входная дверь. Рейвен улыбается, как только видит меня, и я встречаю ее на полпути, целуя ее гораздо грубее, чем, наверное, следовало бы. Мне нравится, что она всегда мгновенно обхватывает меня руками, независимо от того, где мы находимся и кто за нами наблюдает. То, как она реагирует на меня, никогда не диктуется людьми, которые нас окружают.

– Эй… почему ты так улыбаешься?

– Проверь свой Instagram. Я отметил тебя в одном из постов. – Ее глаза блуждают по моему лицу, и она подозрительно наклоняет голову.

Рейвен хмурится, доставая свою сумку, и на мгновение я задумываюсь, не перегнул ли я палку, опубликовав то, что сделал. Но потом она улыбается и заливается пунцовым румянцем.

– Арес, – говорит она хриплым голосом. Черт. Она такая чертовски сексуальная. Даже то, как она произносит мое имя, – это просто охуенное совершенство. – Ты сумасшедший, да?

Я пожимаю плечами.

– Может быть, немного.

Ее улыбка исчезает, как это бывает всякий раз, когда она думает о Ханне. Рейв несет на себе гораздо больше вины, чем я, и ее последняя ссора с Ханной разбила ей сердце. Мне было легче провести черту в отношениях с Ханной, чем Рейвен.

– В последнее время ты слишком много работаешь, и ты знаешь, что это серьезно, когда это говорю я.

Она кивает и потирает плечо.

– Я знаю, – пробормотала она.

Я нежно глажу ее по щеке и вздыхаю. Она перетруждает себя, пытаясь забыть о боли, которую причинила Ханна. Я всегда делал так же, так что я понимаю ее, но это нездорово.

– У меня есть кое-что для тебя, – говорю я ей. – Пойдем со мной на кухню.

Она кивает.

– Мне нужно смыть весь этот сценический грим с моего тела, – говорит она мне. – Дай мне минутку, и я встречу тебя на кухне, хорошо?

Я прижимаю поцелуй к ее лбу, и она уходит, вся ее поза выдает печаль, которая ее тяготит. Я не могу не чувствовать себя виноватым за ту роль, которую я сыграл в их размолвке.

Как я могу избавить ее от беспокойства, от ее боли? Должен ли я был изо всех сил стараться удержать Ханну в нашей жизни? Нужно ли было скрывать тот факт, что наш брак – не просто брак по расчету, чтобы дать Ханне еще немного времени пережить наше расставание? Было бы это лучше?

Я смотрю на свой телефон и открываю папку «Входящие», мой взгляд останавливается на десятках непрочитанных сообщений от Ханны. Должен ли я был изо всех сил стараться сохранить с ней дружеские отношения? Я не хочу быть причиной того, что Рейвен потеряла сестру. Она уже так много отдала ради Ханны и меня, и я не понимаю, как Ханна этого не замечает. Тот факт, что Рейвен нашла хоть намек на счастье, несмотря на выбор, который сделала Ханна, не отменяет ее жертвы.

Я беру кекс, который привезли из Парижа, и кладу его на прилавок с улыбкой на лице. Через несколько мгновений входит Рейвен, ее волосы мокрые, а шелковый халат свободно завязан вокруг нее. Интересно, перестанет ли она когда-нибудь завораживать меня? Смогу ли я когда-нибудь смотреть, как она входит в комнату, не реагируя всем своим телом?

– Иди сюда. – Я протягиваю руку, и она берет ее, ее пальцы обвиваются вокруг моих.

– Ты сегодня не ела, да?

Она качает головой.

– Сколько ты сегодня тренировалась?

– В общей сложности около трех часов.

Я обхватываю ее за талию и поднимаю на кухонную стойку.

– Детка, – шепчу я. – Ты не можешь продолжать это делать. Это вредно для здоровья, и мне невыносимо видеть тебя в таком состоянии. Ты голодаешь и перетруждаешь себя. Зачем?

Она качает головой и гладит меня по щеке, не сводя с меня глаз.

– Я знаю, – пробормотала она. – У меня есть контракты, от которых я не хочу отказываться, Арес, потому что все эти компании – мои конкуренты, когда речь заходит о создании собственной линии одежды.

Я прижимаюсь лбом к ее груди и вздыхаю. Если я попрошу ее остановиться, она остановится? Имею ли я вообще право просить ее о чем-то подобном?

Она обхватывает меня за шею и кладет подбородок мне на макушку.

– Я скоро уйду из модельного бизнеса, – говорит она, и я резко поднимаю глаза. Она улыбается мне и запускает руку в мои волосы. – Я работала так усердно, как работала, потому что это все, что у меня было. Я использовала это как бегство, Арес, но больше мне это не нужно. Моя жизнь больше не пуста, и я больше не жажду одобрения, которое давала мне карьера. Я собираюсь сместить акценты и заняться своей модной линией. Думаю, мне также стоит заинтересоваться Windsor Media, если ты не против?

Я ухмыляюсь ей.

– Я бы не желал ничего большего. Мы с тобой вместе сделали бы потрясающие вещи, Рейв. Мы могли бы перевести твою линию моды под зонтик «Windsor», чтобы вложить в нее больше средств.

Она кивает, и на ее лице появляется милая безмятежная улыбка. Рейвен поднимает руку и неторопливо проводит пальцем по моему лбу, по носу и по губам.

– Что случилось? – спрашивает она. – Ты не выглядишь счастливым. Я не обязана присоединяться к тебе в «Windsor Media», понимаешь? Я счастлива просто заниматься своими делами.

Я крепче сжимаю ее талию и качаю головой.

– Нет, это не так. Вовсе нет. Я бы с удовольствием сотрудничала с тобой, Рейв. – Я мгновение колеблюсь. – Просто… ты помнишь ту ночь, когда ты напилась, а я подобрал тебя в баре? Ты тогда сказала что-то такое, что я не могу выбросить из головы. В тот вечер, когда я подарил тебе новый планшет, ты тоже упомянул о работе в качестве побега. Ты явно пыталась вывести кого-то из себя, и мне нужно знать… ты теперь с ним покончила?

Ее глаза расширяются, а затем она отводит взгляд.

– Нет, – говорит она, ее улыбка горько-сладкая. Ее глаза находят мои, и она наклоняется ко мне, проводя тыльной стороной ладони по моей щеке. – Я не думаю, что когда-нибудь смогу забыть тебя, Арес.

– Что?

Она усмехается и наклоняет голову, на ее лице появляется уязвимое выражение.

– Это всегда был ты. Может быть, это неправильно и нечестно, но я хотела тебя задолго до того, как ты стал моим. Я любила тебя задолго до того, как сказала, что люблю.

Я беру ее за подбородок и наклоняюсь, отчаянно целуя ее. Никогда еще мне не было так необходимо, чтобы кто-то почувствовал мою любовь.

– Арес, – простонала она, обхватив мою талию ногами.

Я отстраняюсь и ухмыляюсь, протягивая руку и беря кекс, который я ей купил.

– Съешь это, – говорю я ей, опускаясь на колени между ее ног. – Ты ешь свой кекс, – бормочу я, распахивая ее халат, – а я свой.

Я целую внутреннюю сторону ее бедра, с удовольствием отмечая, что под халатом ничего нет. Рейвен стонет, когда я целую ее киску, и я ухмыляюсь, глядя на нее снизу вверх, чтобы увидеть, что она смотрит на меня с огнем в глазах.

– Съешь все до последнего кусочка, и я заставлю тебя кончить. Чем дольше ты будешь его есть, тем дольше я буду тебя мучить.

Я хихикаю, когда она зарывается одной рукой в мои волосы, а другую подносит к лицу, откусывая от кекса, как раз в тот момент, когда мой язык раздвигает ее складочки, направляясь прямо к ее клитору. Я чертовски одержим ею, и каждый день я собираюсь убедиться, что все, что мы потеряли на этом пути, того стоило.

Глава 57

Арес

Я с неохотой иду к дому Зейна. Если бы парни не предупредили меня, что выгонят из нашего покерного клуба, если я не приду, я бы остался дома с женой.

Обычно мы встречаемся раз в месяц, чтобы поиграть в покер и пообщаться, но с тех пор, как я женился на Рейвен, я стал пропускать эти встречи. Странно, как мне трудно оставить ее даже на одну ночь. Я хочу быть рядом с ней каждую секунду каждого дня, но даже этого недостаточно.

Я прикусываю губу, размышляя, не стоит ли мне просто проиграть эту ночь, чтобы как можно скорее вернуться домой к жене. Подозреваю, что они увидят меня насквозь, и я никогда не услышу, чем все закончится.

Я останавливаюсь на полпути к входной двери Зейна и хмуро смотрю на фигуру, пробирающуюся сквозь деревья.

– Какого хрена ты делаешь, Ксавьер?

Я наблюдаю за ним, пока он оглядывается по сторонам, а затем переходит на бег.

– Невозможно быть слишком осторожным, – говорит он, улыбаясь. – Если твоя сестра застанет меня здесь, я буду мертв. В последнее время она очень странная. Лучше не провоцировать ее.

Я качаю головой, пока мы идем к двери Зейна. Он прижимает палец к сканеру, и дверь открывается. Сиерра просто с ума сойдет, если узнает, что Ксавьер находится достаточно близко к нам, чтобы его биометрические данные попали в нашу систему.

– В какой-то момент моя сестра узнает, что все ее братья дружат с тобой, и всем нам придется заплатить за это.

Ксавьер выглядит в ужасе при одной только мысли об этом, и я не могу удержаться от усмешки.

– Ксавьер, мать его, Кингстон. Миллиардер. Магнат недвижимости. Киска.

Он бросает на меня взгляд.

– Твоя сестра – ебаная психопатка, приятель. Я не сомневаюсь, что она попыталась бы выпотрошить меня, если бы застала здесь. Я говорил тебе, что на прошлой неделе она прислала мне гребаную рыбную бомбу?

Мы заходим в гостиную Зейна, где уже собрались остальные ребята. Не хватает только Луки.

– Что за гребаная рыбная бомба?

– Она прислала мне дымовые шашки, которые пахли дохлой рыбой. Весь мой чертов офис вонял целую неделю.

Я поднимаю бровь.

– Что, черт возьми, ты с ней сделал?

Он проводит рукой по волосам и качает головой.

– Да хрен его знает. Она появилась вскоре после того благотворительного вечера, который я устроил.

Тогда я улыбаюсь.

– Того, на которое ты привел девушку? Ты устроил мне пиар-кошмар с этим дерьмом. Какого хрена ты привел эту девчонку, если не хотел, чтобы об этом написали все сплетники? Ты никогда не приводишь девушек на свидания, Ксав, так что ты должен был знать, что первый же случай привлечет внимание.

Он колеблется и смотрит в сторону, разжигая мое любопытство.

– Она для тебя особенная, да? – Моя улыбка сходит на нет при одной мысли об этом. Мы с братьями всегда были уверены, что ненависть между Ксавьером и Сиеррой – это всего лишь тонко завуалированная любовь. Похоже, мы ошибались. Я прочищаю горло и отвожу взгляд.

Лексингтон подходит к нам, на его лице озабоченное выражение.

– Сиерра знает об этой девушке? – спрашивает он.

Ксавьер хмурится.

– Она видела меня с Валерией на гала-концерте, но я не понимаю, какое это имеет значение.

– Валерия, – бормочу я. Он произносит ее имя так благоговейно. Неудивительно, что Сиерра послала ему бомбу-вонючку.

Зейн смотрит на меня, и я качаю головой. Я тоже не знаю, кто она такая. Она появилась на руке Ксавьера две недели назад, и никто из нас никогда не слышал о ней раньше.

– Так кто же она? – спрашивает Зейн. – Я помню, что видел ее. Она красивая, это точно.

Ксавьер поворачивается лицом к Зейну, на его лице появляется ледяная улыбка.

– Держись от нее подальше, – предупреждает он. – Не шути со мной, Зейн. Я не хочу, чтобы кто-то из вас приближался к ней.

– Хм, – говорит Зейн. – Ты ее защищаешь, да?

Мы с Лексингтоном переглядываемся, после чего взаимно соглашаемся оставить все как есть. В конце концов, судьбу Сиерры все равно решит бабушка. Может быть, это и к лучшему, в конце концов.

Я подхожу к столу и беру колоду карт Зейна, рассеянно перетасовывая ее. Надо будет рассказать об этом жене. Интересно, что она об этом подумает. Я знаю, она тоже считала, что между Ксавьером и Сиеррой что-то есть.

Входит Лука, спотыкаясь, с бутылкой скотча в руках. Не помню, когда я в последний раз видел Луку пьяным. Он не любит терять контроль над собой, а чрезмерная выпивка – одна из тех вещей, которые он ненавидит делать.

– Лука, – зовет Зейн. – Ты в порядке?

Зейн ставит бутылку на покерный стол и садится, с его губ срывается невеселый смешок.

– Конечно, я в порядке, – огрызается он. – Почему бы мне не быть в порядке? Я могу обойтись без нее. Она мне на хрен не нужна.

Лексингтон вопросительно смотрит на меня, но я тоже не понимаю, что происходит. Обычно именно я слежу за всем этим дерьмом моих братьев, чтобы предотвратить скандалы, но я был занят своей женой.

– Это из-за твоей невесты? – спрашиваю я, сбитый с толку.

Он поднимает на меня глаза.

– Я даже не могу вспомнить, как зовут эту чертову девчонку, – огрызается он.

– Валентина, – говорит Ксавьер со знающим взглядом. – Речь идет о Валентине.

Лука поднимает глаза, его взгляд полон муки.

– Она бросила меня.

Лекс хмурится.

– Что значит, она тебя бросила? Вы… вы встречались или что-то в этом роде?

Лука раздраженно машет рукой.

– Нет, конечно, нет. Это Валентина. Я бы… я бы никогда не стал рисковать. Не тогда, когда я не знаю, смогу ли я на ней жениться. Она… она бросила свою работу, чувак.

Я сажусь рядом с Лукой и откидываюсь назад, потрясенный.

– Она была с тобой сколько? Восемь лет?

Он кивает.

– Да. Мы оба только что закончили колледж. Я просто подумал, что… Я не знаю, чувак. Я не знаю, о чем я думал.

Ксавьер начинает наводить порядок на столе, убирая покерные фишки, а Зейн протягивает каждому из нас по стакану и наливает в них скотч Луки.

– Нам понадобится лед, – говорит он без всякого сомнения.

– Нам понадобится гораздо больше, чем это, – добавляет Лекс.

– Она сказала тебе, почему уволилась? – спрашивает Ксавьер.

Лука мрачно усмехается.

– Сказала, что хочет начать все с чистого листа и жить своей собственной жизнью. Ей кажется, что она слишком много мне дала, и она не хочет тратить лучшие годы своей жизни на то, чтобы перетруждаться ради того, кто ее не ценит. – Он проводит рукой по волосам. – Ты можешь в это поверить? Я подарил ей собственный дом и служебную машину. У нее даже есть водитель и телохранители. Она одна из самых высокооплачиваемых сотрудниц в компании, черт возьми. Нет ничего, чего бы я ей не дал. Как, блять, она смеет утверждать, что я ее не ценю? – Он на мгновение поднимает глаза к потолку. – Я не понимаю. Я попросил ее послать цветы моей невесте, а она просто ушла, прямо там и тогда. Годами она посылала цветы Рейвен и Сиерре на их дни рождения и по особым случаям, а теперь это вдруг стало ниже ее достоинства?

Я улыбаюсь ему и качаю головой.

– Ты чертов идиот, не так ли?

Он смотрит на меня так чертовски беспомощно, и я сдерживаю улыбку, бросая взгляд на Зейна. Он ухмыляется в ответ.

– Полагаю, это ей на пользу, – говорит Зейн. – Ей стоит сходить на несколько свиданий, найти кого-то, с кем можно остепениться. Она права, понимаешь? Вэл перетрудилась. Ты держишь ее на связи 24 часа в сутки 7 дней в неделю, а у нее почти нет собственной социальной жизни. Она чаще ходит на семейные обеды с нами, чем видится с собственной семьей, потому что ты, черт возьми, не можешь функционировать без нее. Надеюсь, она найдет прекрасного мужчину, за которого выйдет замуж. Может, заведет ребенка или двух.

Из-за гребаного ужаса на лице Луки трудно сохранять прямое выражение лица, но каким-то образом нам всем это удается. Лука торопливо поднимается на ноги, его стул с грохотом падает на пол.

– Найди мне водителя, – говорит он мне. – Мне нужно кое-куда съездить.

Зейн кивает и хватает свой телефон, на его лице появляется небольшая улыбка. Тем временем Ксавьер в замешательстве смотрит на происходящее.

Лука выбегает за дверь, а Ксавьер поворачивается к нам.

– Я думал, все ваши помолвки решала бабушка? Как вообще можно отправлять его на этот путь?

Я скрещиваю руки и качаю головой.

– Бабушка ошибается насчет Луки, – говорю я ему. – Может, в случае со мной и Рейвен она и права, но до этого она чуть не совершила ошибку. Не может быть, чтобы Лука и Валентина не были созданы друг для друга. Это видят все, кроме них.

Он выглядит обеспокоенным, и, честно говоря, я разделяю его опасения. Но если речь идет о них, то это риск, на который стоит пойти. Если он не предпримет меры сейчас, есть шанс потерять ее. Но если он это сделает? В итоге он может получить все, о чем мечтал.

Я то знаю.

Я чувствую то же самое по отношению к Рейвен.

Глава 58

Рейвен

Я опускаю голову на плечо Ареса и прижимаюсь ближе к нему на диване. Я рисую на своем планшете, пока он просматривает документы на своем ноутбуке, но сегодня я наполнена таким счастьем. Именно такие простые вещи я люблю больше всего.

– Мистер и миссис Виндзор?

Мы оба удивленно вскидываем головы, когда в комнату входит один из наших телохранителей. Наш персонал обычно настолько незаметен, что легко забыть о его присутствии. Они никогда не входят в дом, когда мы дома.

– В чем дело, Бен? – спрашивает Арес.

Бен на мгновение замешкался.

– Ханна Дю Пон у ворот. Мы запретили ей въезд, но, похоже, она не в лучшем состоянии духа. Я бы рекомендовал впустить ее, пока она не устроила сцену и не привлекла внимание прессы.

Арес смотрит на меня, и я киваю. Если то, что он говорит, правда, значит, что-то действительно не так. В противном случае Ханна никогда бы не рискнула устроить сцену. Она заботится о своей репутации больше, чем когда-либо заботилась о каждом из нас.

– Впусти ее, – говорю я.

Я беру телефон и нажимаю на кнопку камеры. Ворота перед особняком распахиваются, и она проезжает. Ей понадобится всего несколько минут, чтобы добраться до нашего дома, и чем ближе она подъезжает, тем большее опасение охватывает меня. У меня плохое предчувствие.

Я не сказала ей ни слова с тех пор, как спросила, хочет ли она, чтобы я была в ее жизни, и не думала, что когда-нибудь снова заговорю. Не по-настоящему. Я ожидала, что увижу ее на светских мероприятиях, но это? Я не ожидала, что она когда-нибудь снова появится в нашем доме.

Ханна выглядит расстроенной, когда входит в дом, Бен рядом с ней. Она останавливается и оглядывается по сторонам, на ее лице отражается шок.

– Я вижу, ты обновила это место, – говорит она, ее тон мягкий и бесстрастный. Яда, которого я ожидал, здесь нет, и это заставляет меня чувствовать себя неловко. Учитывая то, как мы расстались, она никак не может стоять передо мной сейчас без скрытых мотивов.

Она подходит к нам и садится на диван рядом с тем, на котором сидим мы, ее взгляд перемещается между Аресом и мной. Трепет пробегает по моему позвоночнику, когда она нервно сжимает руки.

Обычно она не может оторвать глаз от Ареса. На этот раз она смотрит на меня, и в ее взгляде читается что-то, очень похожее на раскаяние.

– Простите, что заглянула без предупреждения, – говорит она, склонив голову. Ее глаза наполняются слезами, и она тяжело вдыхает. То, как она обхватывает себя руками, делает ее такой уязвимой, но я уверена, что это все притворство. Я должна была знать, что она не позволит мне так просто уйти – не с Аресом и не с компанией наших родителей.

– Я… нет простого способа сказать это. – Она поднимает голову и смотрит мне в глаза. – Я… я беременна.

Она… что? Мое сердце падает, и тошнота подкатывает к горлу, а ее слова проносятся в голове. Страх, не похожий ни на что, что я когда-либо знала, держит меня в плену, пока я смотрю на свою сестру. Она выглядит такой извиняющейся, но я узнаю этот блеск в ее глазах. Так она всегда смотрела на меня, когда притворялась, что жалеет о том, что мама предпочитает ее мне.

Я обхватываю себя руками и делаю успокаивающий вдох. Этого не может быть.

Она переводит взгляд на Ареса.

– Я на пятом месяце. Ребенок, конечно же, твой.

Арес напрягается рядом со мной и тянется к моей руке, переплетая наши пальцы, а затем кладет наши соединенные руки себе на колени. Очевидно, что он находится в таком же недоумении, как и я.

– Я долгое время не понимала этого. Ты же знаешь, как нерегулярны мои месячные, Арес. И только когда я начала необъяснимо набирать вес, мне пришло в голову сделать тест на беременность. У меня не было никаких симптомов. Ни утренней тошноты, ни вообще каких-либо признаков. Я даже не чувствовала никаких признаков до двух недель назад. Я… это беременность высокого риска, Арес, и ты мне просто… нужен. Я не могу сделать это сама, и мне страшно.

Свободная рука Ареса обхватывает мое плечо, и он крепко сжимает его, наши руки все еще переплетены на его коленях. Я боюсь даже взглянуть на него, опасаясь, что на его лице будет написано счастье. Пять месяцев… Это значит, что он переспал с ней за несколько дней до нашей свадьбы. Или вскоре после. Я резко прикусываю губу, изо всех сил стараясь контролировать дыхание. Я чувствую, как в груди поднимается паника, грозящая захлестнуть меня. Неужели он мне изменил?

Арес отпускает мою руку и хватает свой телефон. Он начинает печатать, прежде чем сделать звонок.

– Мне нужен врач, – отрывисто произносит он. – Пришлите врача ко мне домой в течение следующих десяти минут.

Глаза Ханны расширяются.

– Ты мне не веришь? – спрашивает она, потрясенная.

Арес натянуто улыбается.

– Просто подстраховываюсь, – объясняет он. – Если ты носишь моего ребенка, важно, чтобы мы проверили твое здоровье, не так ли? Особенно если это действительно беременность с высоким риском.

Его пальцы чертят круги на моем плече, несомненно, пытаясь успокоить меня, но ничто не может успокоить мое колотящееся сердце. Как она могла забеременеть? Что это значит для нас? Мысли крутятся в голове, и я изо всех сил пытаюсь побороть головокружение. Сейчас я не могу позволить себе паниковать. Я вижу, как жизнь, которую я хотела с Аресом, ускользает, а Ханна снова влезает в нашу семью и душит меня.

Приходит врач, и я поднимаюсь на ноги, с нетерпением ожидая, когда же мы перейдем к сути дела. Неужели надежда на то, что она не беременна, делает меня ужасным человеком? Мы с Аресом наконец-то обрели настоящее счастье, а это… это разлучит нас. В последние несколько месяцев было практически невозможно сосредоточиться на своем браке и искать свое собственное счастье. Насколько сложнее она сделает это для нас, когда появится ребенок?

– Рейвен, – говорит Арес и тянется ко мне. Он кладет руки мне на плечи и крепко сжимает. – Я твой, несмотря ни на что. Нет ничего такого, через что мы с тобой не смогли бы пройти, и это не изменится.

– Как это не изменится, Арес? – спрашиваю я в смятении. – Это ребенок. Невинная жизнь.

Он гладит меня по щеке и кивает.

– Да, это так. Но давай делать по шагу за раз, хорошо?

Он думает, что она лжет, но я знаю, что это не так. Ханна слишком умна, чтобы сделать что-то подобное. Я сажусь, пораженная, когда в палату входит доктор с мрачным выражением лица. Он смотрит на Ареса и кивает.

– Она на пятом месяце беременности. Ребенок здоров, но мать находится в слишком тяжелом состоянии. Ее мучают тревога и бессонница. Ее кровяное давление тоже гораздо выше, чем мне хотелось бы. Вам нужно будет хорошо о ней позаботиться.

Я смиренно смотрю на свое обручальное кольцо. Она сказала, что в конце концов он вернется к ней, и она была права. Как мать его ребенка, от нее никуда не деться.

Что это значит для нас? Будет ли этот ребенок моей племянницей или племянником и моим пасынком? Будем ли мы совместно воспитывать ребенка? Или… захочет ли он дать их отношениям еще один шанс ради их ребенка? Я знаю, как много для него значит семья. Он не хотел бы, чтобы его сын или дочь росли в неполной семье. Он не смирится с тем, что сможет видеться с ребенком только по выходным.

– Рейвен?

Я поднимаю глаза и вижу, что доктор вышел из палаты. Как долго я уже сижу на диване, запертая в своих мыслях?

– Где Ханна?

– Она лежит в гостевой комнате. – Арес опускается на колени перед диваном и хватает меня за руки, крепко прижимая к себе. – Ты в порядке?

Я смотрю ему в глаза и заставляю себя улыбнуться.

– Поздравляю, – говорю я, мой голос срывается. – Ты станешь отцом. – Я сглатываю свою печаль и тяжело вдыхаю. Я мечтала когда-нибудь сказать ему эти самые слова, но тогда беременной была бы я. О семье с Аресом я только начала мечтать, а она словно украла еще одну мою мечту.

Я выдергиваю свою руку из его руки и скрещиваю руки, глядя в окно позади него, мое сердце обливается кровью.

– Ты изменил мне, Арес?

Он проводит рукой по моей щеке и поворачивает мое лицо к себе.

– Нет, – говорит он, глядя мне в глаза. Он выглядит таким же измученным, как и я. – Никогда. И я никогда не буду. Это ничего не изменит для нас, если ты сама этого не захочешь.

Я смотрю на него, вглядываясь в его острую челюсть и прекрасные зеленые глаза. Будут ли у его ребенка его глаза? Его улыбка?

– Дай мне момент откровенности, Арес. Ты хочешь, чтобы это изменило наши отношения? Ты так говоришь, потому что хочешь, чтобы я оказалась сильнее и ушла? Ты просишь меня сделать то, что ты не сделаешь, чтобы не чувствовать себя виноватым за то, что выбрал своего ребенка и его мать, а не меня?

Его глаза расширяются, и он хватает меня за обе руки.

– Момент откровенности, – отвечает он. – Я молча молюсь, чтобы ты сказала мне, что это не влияет на нас, и что мы найдем способ пройти через это вместе. Я так гордился тобой за то, что ты устояла и отгородилась от Ханны, а теперь мы вынуждены принять ее в нашу жизнь в таком виде, который мы оба считали немыслимым. Я боюсь причинить тебе боль, попросить слишком многого. Я не знаю, как правильно поступить, поэтому мне нужно, чтобы ты мне сказала.

Я киваю и отвожу взгляд.

– Хотела бы я знать, – шепчу я. – Я бы хотела, чтобы у меня сейчас были правильные слова для тебя, но у меня их нет. Единственное, что я знаю, – это то, что ребенок не должен страдать. Я буду рядом с тобой, Арес, в любом смысле. Я буду растить этого ребенка вместе с тобой, если ты этого хочешь. Нет никаких сомнений в том, что я люблю тебя, и, хотя это может быть трудно, я знаю, что буду любить твою дочь или сына так же. Но я не знаю, смогу ли я пережить присутствие Ханны в нашей жизни.

Он кивает и кладет голову мне на колени, его руки обвивают мою талию. Я не должна была думать, что наконец-то обрела свое собственное счастье. Счастье всегда было для меня недосягаемым. Арес всегда был недосягаем.