Текст книги "Невеста по ошибке (ЛП)"

Автор книги: Катарина Маура

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава 50

Арес

Я улыбаюсь про себя, глядя на заголовок «Геральда». Обычно само название этой чертовой сплетнической газеты выводит меня из себя. Их заголовки всегда чересчур сенсационны и раздражают, но сегодня они проделали отличную работу.

Обручальные кольца Рейвен и Ареса Виндзора, по сообщениям, стоят МИЛЛИОНЫ.

Похоже, для 1 % лучших нет ничего невозможного. Кольца Ареса и Рейвен, как сообщается, были изготовлены вручную неуловимым мастером-ювелиром Ричардом Лорье. Наши источники сообщают, что кольца пары были вдохновлены рисунками знаменитой модели. Дизайны Лорье очень желанны и редки, они предназначены в основном для королевских особ. Мы знаем, что многие знаменитости избегали ювелира, но, похоже, для Виндзоров было сделано исключение.

Судя по недавним фотографиям кольца Рейвен, его вес составляет не менее пятнадцати карат. По нашим оценкам, кольцо стоит 25 миллионов. Тем временем ее муж-медиа-магнат, похоже, носит кольцо с узором из перьев – несомненно, в честь имени своей жены. Смелый шаг для пары, которая так скрытна в своих отношениях, но он вполне соответствует тому, что мы ожидаем от Виндзоров.

В ближайшие дни мы надеемся предоставить вам больше новостей о паре, которая продолжает ускользать от камер с удивительной легкостью. Оставайтесь с нами, и помните, вы прочитали это здесь первыми!

Я ухмыляюсь, глядя на милую фотографию, на которой мы с Рейвен обнимаем друг друга за плечи, когда мы выходим из здания ее офиса. Ханна сошла с ума, если думает, что ей сойдет с рук то, как она обидела Рейвен. Я был терпелив и спокоен, отчасти из уважения к нашему прошлому и ее отношениям с Рейвен, а отчасти из-за чувства вины, которое я испытываю каждый раз, когда Рейвен заставляет мое сердце биться. Но на этом все заканчивается. Я готов на многое не обращать внимания, но слезы на глазах моей жены – не одна из этих вещей.

Ханна всегда отчаянно хотела, чтобы ее кольца были разработаны Лорье, но я всегда упорно отказывался. Я даже не знаю, почему. Возможно, потому, что моя бабушка всегда настаивала на том, что к нему следует обращаться только за сложными реликвиями. Понятия не имею, но я даже не задумался, когда Рейвен намекнула, что ей не нравится ее кольцо. Я знаю, что это причинит Ханне боль, но мне надоело угождать ей. Мне надоело сохранять мир.

Рейвен этого не знает, но я жестко контролирую прессу, которая нас окружает. Любой намек на слухи о нас с Ханной пресекался еще до того, как они появлялись на свет, но теперь мне придется быть более осторожным. Контролировать информацию в Интернете сложнее. Я прекрасно справляюсь с этим в газетах и журналах, но в Интернете все происходит слишком быстро, чтобы полностью скрыть историю.

Ханна не привыкла, чтобы ее не слушали, и я думаю, что она наконец начинает понимать, что между нами все кончено. Она не хочет, чтобы мы с Рейвен были счастливы вместе. В конце концов, это не входило в ее планы. Было бы так легко разрушить ее карьеру и вычеркнуть из нашей жизни, но я знаю, что Рейвен никогда бы этого не допустила. Она всегда любила Ханну так, как Ханна никогда не заслуживала. Я не могу рисковать, разжигая чувство вины Рейвен.

К счастью, мои слова придали Рейвен уверенности в наших отношениях, но я подозреваю, что ее грусть проистекает из осознания того, что между Ханной и ею больше никогда не будет ничего прежнего. Сколько я ее знаю, Рейвен постоянно оправдывала свою сестру. Думаю, она наконец-то начала понимать, что на этот раз единственный способ сделать сестру счастливой – это пожертвовать собственным счастьем.

Я натягиваю свою лучшую невинную улыбку, входя в дом, и меня встречает сладкий голос Рейвен, исполняющей какую-то неизвестную мне поп-песню. Она была сама не своя после ссоры с Ханной, но сегодня ей, кажется, лучше. Не сомневаюсь, что она видела статью в «Геральде», ведь я позаботился о том, чтобы она была в тренде повсюду.

Я останавливаюсь в дверях на кухню и провожаю ее взглядом. Сегодня на ней длинная ночная рубашка кремового цвета, и, черт возьми, она выглядит в ней слишком соблазнительно.

Странно, ведь я видел, как она ходит по подиуму в одном лишь нижнем белье, но это гораздо сексуальнее. Вне работы она всегда была одета настолько профессионально, что мне кажется странным видеть эту ее сторону… ту, которая принадлежит только мне. Никто, кроме меня, не может видеть мою жену в таком виде: волосы в пучке, на красивом лице нет косметики, а ее тело выставлено на всеобщее обозрение.

– Привет, детка, – бормочу я, подходя к ней. Она улыбается мне и поднимает лицо для быстрого поцелуя. – Что ты готовишь? – спрашиваю я, заглядывая ей через плечо.

Она поворачивается, и ее тело прижимается к моему. Я должен сделать шаг назад, но мне нравится, что она так близко ко мне. Мне нравится видеть, как слегка расширяются ее глаза, как ее взгляд на секунду опускается к моим губам, прежде чем она отводит глаза.

– Я пеку хлеб. Я испеку достаточно для нас обоих.

Я ухмыляюсь и обхватываю ее рукой за талию, пугая ее.

– Ты сажаешь меня на диету, жена? Разве тебя не устраивает мой пресс?

Она улыбается мне, ее глаза на мгновение блуждают по моему телу.

– Я не уверена. Может, ты снимешь эту рубашку и покажешь мне?

Я улыбаюсь, когда мои руки переходят к рубашке.

– Ты думаешь, я не сделаю этого?

– А ты осмелишься? Меня постоянно окружают сексуальные мужчины-модели. Сможешь ли ты конкурировать с ними?

Мои губы приоткрываются, и я сужаю глаза на жену, расстегивая рубашку.

– Это ты мне скажи, Рейв. – Моя рубашка распахивается, и то, как ее глаза прикованы к моей груди, приносит мне странное чувство удовлетворения. – Могу ли я конкурировать?

Она поднимает руку к моей груди и проводит пальцами по моему телу, вбирая в себя каждый изгиб моего пресса. От ее прикосновения к моему члену сразу же вспыхивает острое желание, и я глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться. То, как она выглядит в этой ночной рубашке… чертовски невероятно.

– Да, – говорит она, ее голос задыхается. – Ты справишься.

Я ухмыляюсь, поднимая ее на кухонную стойку и раздвигая ее ноги, чтобы встать между ними.

– Я справлюсь, да? Звучит не очень убедительно. Как насчет того, чтобы показать тебе и остальные части моего тела?

– Думаю, это отличная идея. Это позволит мне по-настоящему оценить твое тело и все остальное, понимаешь?

С моих губ срывается тихая усмешка, когда она обхватывает пальцами лацканы моего пиджака. Она смотрит мне в глаза, когда снимает его с моего плеча.

– Арес, – шепчет она. – Ты это серьезно? Когда ты сказал мне, что любишь меня… ты это серьезно?

Я улыбаюсь ей, несмотря на боль в сердце. Как бы мне хотелось заглянуть в свое сердце и показать ей, что оно заполнено только ею.

– Каждое слово, Рейвен. Может быть, это слишком рано, слишком быстро. А может быть… может быть, мы готовились к этому уже много лет, но ни у кого из нас не хватало смелости признаться себе в этом. Я едва осмеливаюсь произносить эти слова, но это правда. Я влюблен в тебя, Рейвен Виндзор. Черт, если быть честным с самим собой, я влюбился в тебя задолго до того, как сам сказал «люблю».

Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и сладкий румянец медленно окрашивает ее щеки в розовый цвет.

– Арес, – прошептала она. – Я люблю тебя.

Черт. От нахлынувших эмоций, которых я никогда раньше не испытывал, я едва не падаю на колени. Мне никогда не надоест слышать от нее эти слова. Я грубо запускаю руку в ее волосы и притягиваю ее ближе, мои губы находят ее с новой силой. Никогда еще мне так сильно не хотелось обладать кем-то, обозначить ее как свою.

– Я одержим тобой, – пробормотал я ей в губы. – Каждой твоей частичкой. – Она стонет и обхватывает ногами мои бедра, ее тело прижимается к моему. – А я, детка, люблю все, что ты из себя представляешь, вплоть до твоей прекрасной души. Я люблю тебя, Рейвен.

Она отстраняется и смотрит на меня. Судя по ее глазам, она мне не верит, но это не страшно. Я проведу остаток нашей жизни, доказывая ей это.

Глава 51

Рейвен

– Давненько бабушка не собирала нас всех вместе так срочно, – говорит Сиерра, когда мы вместе идем к главному дому. – В последний раз она делала это, чтобы сообщить о твоей предстоящей свадьбе.

– Ты хоть представляешь, о чем может идти речь?

Сиерра качает головой.

– Без понятия. Я спрашивала своих братьев, и они тоже не имеют ни малейшего понятия.

Мой телефон начинает звонить и пищать, когда я смотрю на определитель номера. Я не сомневаюсь, что моя мама звонит по поводу чего-то, связанного с Ханной, и я не хочу это слышать.

– Кто это? – спрашивает Сиерра, глядя на мой телефон. Она закатывает глаза, увидев имя моей матери, и отклоняет звонок для меня, но моя мать тут же перезванивает мне. Она такая неумолимая. Если я не беру трубку, она продолжает звонить, пока не измотает меня.

– Мама?

– Рейвен, милая. Я пытаюсь дозвониться до тебя уже несколько часов.

Обычно я бы оправдывалась, но сегодня мне не до этого.

– В чем дело, мам? – Мне не нравится, что она называет меня милой, хотя все наши разговоры с тех пор, как я вышла замуж, были враждебными.

Она мгновение колеблется.

– Я слышала, Ханна и ты поссорились? Она была невероятно расстроена и сказала мне, что вы с Аресом… что вы вместе?

Я на мгновение стискиваю зубы и делаю успокаивающий вдох.

– Неужели? Полагаю, ты сказала ей смириться с тем, что она решила уйти от него? Напомнила ли ты ей, что я замужем за Аресом? Что удивительного в том, чтобы быть с собственным мужем? Конечно, она не думает ни о чем аморальном. Ты ведь воспитала ее лучше, не так ли?

Губы Сиерры приоткрываются, а затем она лукаво усмехается, кивая сама себе. Я закатываю на нее глаза и продолжаю идти.

Мама на мгновение замолкает, прежде чем прочистить горло.

– Арес и ты приедете домой на шестидесятилетие своего отца, не так ли? Ты проведешь с нами выходные?

Я колеблюсь. Когда мы с Аресом согласились вместе отправиться на день рождения моего отца, мы только поженились. Все было еще не так сложно, не так запутанно. Я не уверена, что кому-то из нас стоит находиться рядом с Ханной целые выходные. Я не хочу омрачать папин день рождения, и мы обязательно поссоримся.

– Да, – говорю я ей, смирившись. Я не могу продолжать убегать от своей семьи. В какой-то момент нам придется научиться сосуществовать.

– Пожалуйста, веди себя как можно лучше. Постарайся не раздражать свою сестру, хорошо? В последнее время ей приходится нелегко, и это сказывается на ее здоровье. Я беспокоюсь.

Гнев пускает корни глубоко внутри меня, и я крепче сжимаю телефон.

– Конечно, – обещаю я. – Надеюсь, ты сказала ей то же самое, мама. Я не буду ее провоцировать, но не жди, что я буду терпеть ее токсичное поведение хотя бы секунду, потому что я не буду.

– Токсичное? – возмущенно повторила мама.

– Даже не пытайся отрицать это, – предупреждаю я. – У меня нет ни времени, ни терпения разбираться с оправданиями, которые ты будешь придумывать для нее. Я приеду в эти выходные и привезу с собой мужа.

– Рейвен!

– Мне нужно идти, мама. Поговорим позже.

Я завершаю звонок и убираю телефон, не обращая внимания на ликующие взгляды Сьерры.

– Черт, девочка, – говорит она, ухмыляясь. – Чертовски вовремя.

Я пожимаю плечами.

– Я пыталась быть милой, Сиерра. Я была доброй и терпеливой, принимая во внимание чувства всех, кроме своих. Хватит.

Она берет меня за руку и переплетает наши пальцы, на ее лице появляется гордая улыбка.

– Ты сделана из стали, но в кругу семьи ты всегда была такой податливой. Они слишком привыкли к тому, что ты изгибаешься, чтобы сохранить мир, но пришло время поставить себя на первое место. Ты больше не одна, Рейв. Ты никогда и не была одна, но теперь ты официально Виндзор. Мы теперь твоя семья.

Я улыбаюсь ей.

– Я тебя слышу, детка.

Она ухмыляется.

– Я знаю, что слышишь, но я буду повторять, пока ты не примешь это на веру.

Я сжимаю ее руку в знак благодарности, когда мы огибаем угол и заходим в бабушкину гостиную, где нас уже ждут остальные.

Взгляд Ареса падает на наши соединенные руки, и он сужает глаза.

– Отпусти мою жену, – предупреждает он, его тон непреклонен.

Сиерра пристально смотрит на него.

– Она была моей еще до того, как стала твоей. Хочешь сразиться со мной, брат? Как думаешь, кого она поддержит?

Я выдергиваю свою руку из ее и качаю головой, подходя к Аресу, который тут же хватает обе мои руки и держит их в своих, ухмыляясь своей сестре.

– Вы оба такие дети, – бормочу я, оглядывая комнату. Нам все еще не хватает Луки и, конечно же, Диона, который находится в Лондоне.

Арес обхватывает меня за талию и наклоняется.

– Ты ведь знаешь, что это твоя вина, правда? Ты превращаешь меня в маленького, ничтожного дурачка.

Я смотрю ему в глаза и ухмыляюсь.

– И это мое величайшее достижение.

– Вы двое так отвратительно милы вместе, – простонал Лекс.

Зейн ухмыляется, когда Лука входит с Валентиной, своей секретаршей, и машет им, когда мы направляемся в столовую. Вэл улыбается мне и бросается навстречу.

– Рейв!

Я крепко обнимаю ее, а затем отступаю назад, чтобы оценить ее наряд.

– Мне нравится это платье на тебе.

Она ухмыляется.

– Я ношу только лучшее из лучшего, а этот дизайнер? Она превосходит их всех.

Я хихикаю, глядя, как она кружится в платье, которое я для нее сшила, и чувство гордости поселяется в моей груди.

– Дети, – зовет бабушка, окидывая всех нас взглядом. – Как вы уже догадались, я должна сделать объявление.

Мы все напрягаемся, зная, что, что бы это ни было, это коснется всех нас. Бабушка улыбается, ее взгляд на мгновение останавливается на Валентине и Луке.

– Лука, – говорит она. Его позвоночник выпрямляется, и он кивает. – Решение о твоей помолвке принято.

Валентина и Лука напрягаются, и я с любопытством наблюдаю за ними. Их отношения всегда интриговали меня. Она была приставлена к нему бабушкой, и он всегда ненавидел ее за это, однако она – единственная, на кого он полагается. Долгие годы я была уверена, что между ними вспыхнет любовь, но этого так и не произошло.

– Кто это? – спрашивает он, смирившись.

– Наталья Иванова, дочь Николая Иванова и наследница нефтяной империи. Нефть – это та отрасль, в которую нам еще предстоит войти, и это будет нашим входом.

– Наталья Иванова? – повторил он. – Светская львица? Она избалованная материалистка.

Бабушка сужает на него глаза.

– Она твоя будущая невеста. Она милая девушка, Лука. Вот увидишь.

Он стискивает зубы и без лишних слов разворачивается, его шаги громко стучат по мраморному полу, когда он уходит, захлопывая за собой дверь. Валентина смотрит ему в спину, колеблясь лишь мгновение, прежде чем пойти за ним. Бабушка смотрит им вслед и улыбается про себя. Что-то в этой улыбке мне не нравится. Она… она играет в какую-то игру? Конечно, нет?

– Что ж, – говорит она, вздыхая. – Все прошло как нельзя лучше, чем я могла надеяться.

– Иванова? – спрашивает Зейн. – Правда, бабушка? Он прав, знаешь ли. Эта девушка постоянно закатывает истерики на публике, устраивая ненужные драмы. Она никак не подходит для того, чтобы стать членом семьи Виндзоров.

Лексингтон кивает.

– Она не подходит Луке, – соглашается он. – У него не хватит терпения на такое поведение.

– Да, бабушка, – говорит Сиерра. – Это… это не очень хорошая идея.

Бабушка лишь улыбается и поднимает руку.

– Я взяла на себя смелость подать ужин, – говорит она нам. – Давайте больше не будем об этом говорить. Давайте вместо этого поедим.

Мы все обмениваемся взглядами, не зная, что делать или говорить.

– Ты не волнуешься? – спрашиваю я Ареса. Он улыбается мне и качает головой.

– Нет, – пробормотал он. – Бабушка действительно знает как лучше.

От его взгляда у меня в животе запорхали бабочки, и я не могу не покраснеть, улыбаясь ему в ответ.

Да, она определенно была права насчет нас двоих. Будем надеяться, что Луке повезет так же.

Глава 52

Рейвен

– Ты, кажется, нервничаешь, – говорит Арес, когда мы останавливаемся перед домом моих родителей. Я киваю и поворачиваюсь к нему.

– Момент откровенности, – шепчу я. – Я боюсь встретиться с Ханной, и мысль о том, что я буду окружена своей семьей в течение всего уикенда, вселяет в меня тревогу. Каждый раз, когда я здесь, я чувствую, что мне чего-то не хватает. К тому же… этот дом… он полон воспоминаний о тебе и о ней.

Арес наклоняется и проводит большим пальцем по моей щеке, нежно касаясь губ.

– Я их перепишу, – обещает он. – Однако, Кексик, если ты не хочешь идти, мы не обязаны, понимаешь?

Я удивленно смотрю на него.

– Семья значит для тебя все.

Он смотрит мне в глаза, в его выражении есть нотки печали, которые он пытается скрыть за улыбкой.

– Это потому, что я значу все для своей семьи.

От обиды я на мгновение теряю дар речи, и он отводит взгляд.

– Я люблю тебя, – шепчет он. – Я люблю тебя всем сердцем, Рейвен, и я не могу смотреть, как они принимают тебя как должное. Они – твоя семья, и я всегда буду уважать и чтить твои желания, когда дело касается их, но знай, что я не согласен с тем, как ты позволяешь им обращаться с тобой.

Я кладу указательный палец ему на подбородок и наклоняюсь для поцелуя, одалживая часть его силы.

– Со мной все будет в порядке, – шепчу я ему в губы. – Потому что ты будешь рядом со мной.

Я киваю.

– Всегда.

– Арес?

Он вопросительно наклоняет голову.

– Могу я попросить тебя пообещать мне кое-что? В эти выходные… не мог бы ты поставить моего отца на первое место? Я хочу сохранить мир, насколько это возможно. Он должен быть в состоянии насладиться своим днем рождения, понимаешь?

Он колеблется мгновение, но в конце концов кивает.

– Я обещаю, – говорит он, и его тон выдает его нежелание. – Я последую твоему примеру, Рейв. Это твоя семья. Твой выбор.

Я киваю и наклоняюсь к нему, прижимаясь мягким поцелуем к его щеке.

– Спасибо, – шепчу я.

Он улыбается мне, но я вижу беспокойство, которое он пытается скрыть.

– Готова? – спрашивает он, его тон мягкий и терпеливый, как будто он будет сидеть здесь всю ночь со мной, если я этого захочу.

– Готова, – киваю я.

Арес выходит из машины и обходит ее, предлагая мне свою руку, пока мы идем к входной двери. Нервы действительно сдают, и я прикусываю губу. Возвращение домой к родителям должно быть чем-то, чего я жду с нетерпением, но я всегда боюсь войти в эту дверь.

– Арес! – говорит папа с улыбкой на лице. Его взгляд падает на наши соединенные руки, и он неловко отводит глаза, похлопывая Ареса по плечу. – У нас есть отличная бутылка скотча для нас двоих, мой мальчик.

Отец наклоняется и целует меня в лоб, а затем наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо.

– И я спрятал несколько кексов, которые ты любишь, в твоей комнате, дорогая.

Я хихикаю, и сердце мое теплеет. Вот почему я продолжаю возвращаться домой, потому что хорошее все равно перевешивает плохое.

– Спасибо, папа.

– Арес, Ханна. – Я поднимаю глаза на маму, которая на мгновение замирает, прежде чем поднести руку к губам. – Прости, Рейвен. Я так привыкла произносить их имена вместе. – Она качает головой и идет к нам. – Я рада, что вы здесь, – говорит она, но это не звучит так. Ее улыбка гораздо более искренняя, когда она поворачивается к Аресу. – Я приготовила для тебя комнату для гостей, Арес.

Он обхватывает меня за талию и притягивает к себе.

– Она мне не понадобится, – заверяет он ее. – Я буду жить в одной комнате с женой.

Мамины глаза опускаются на его руку, а затем она отводит взгляд, чувствуя себя неловко.

– Тебе не кажется, что это несколько… бесчувственно?

Арес пристально посмотрел на нее.

– Бесчувственно? Что именно? Провести выходные в одном доме с женщиной, которая бросила меня у алтаря? Нет, вовсе нет. – Затем он поворачивается ко мне. – Ты ведь не против этого, правда? Иначе нас бы здесь не было.

Я сдерживаю улыбку от того, что он намеренно не понимает ее, и едва заметно качаю головой. Я люблю его за это, но мне не нужно, чтобы он сражался в моих битвах, и не нужно, чтобы мне напоминали об их истории еще больше, чем я уже это делаю.

– Пойдем, – говорю я ему. – Пойдем, разложим наши вещи наверху.

Мама смотрит нам вслед, когда мы исчезаем на лестнице, и я не могу не почувствовать беспокойство. Прошли годы с тех пор, как я в последний раз чувствовала себя здесь как дома, но никогда еще я не чувствовала себя настолько не в своей тарелке.

Арес останавливается в дверях моей комнаты и улыбается.

– Эй, я купил тебе эту маленькую подушку в форме кекса. – Он заходит и удивленно оглядывается по сторонам, пока я сажусь на кровать и смотрю на свою комнату новыми глазами.

– Я забыла, что ты не был в моей комнате уже много лет, если вообще был.

Арес делает паузу, в его глазах промелькнул намек на раскаяние. Он подходит ко мне и опускается передо мной на колени, не сводя с меня глаз.

– Скажи мне, Кексик. Есть ли что-нибудь, что я могу сделать, чтобы эти выходные стали для тебя более терпимыми?

Я смотрю ему в глаза и вздыхаю.

– Разве не я должна задавать этот вопрос? Быть здесь, рядом с Ханной. Разве это не тяжело и для тебя?

– Должно быть, не так ли? – спрашивает он. – Но это не так. Меня это совсем не беспокоит. – Он тянется ко мне и зарывается рукой в мои волосы, а затем притягивает меня ближе, его губы нависают над моими. – Как это может быть, когда у меня есть ты? – Он целует меня, его прикосновения грубы и требовательны. Вот так просто он уносит мои заботы.

– Рейвен! – кричит мама снизу.

Я стону, когда Арес отстраняется и прижимается лбом к моему.

– Пойдем, – говорю я ему. – Нам лучше спуститься вниз.

Он прижимает еще один быстрый поцелуй к моим губам, после чего поднимается на ноги и тянет меня за собой. Возможно, эти выходные все-таки удастся пережить.

Арес спускается за мной, и входная дверь открывается как раз в тот момент, когда мы достигаем нижней ступеньки. Входит Ханна и останавливается, увидев Ареса. В ее глазах на мгновение вспыхивает мука, и это бьет меня прямо в грудь. Именно так было и со мной. Я ненавидела возвращаться домой, потому что не могла смириться с тем, что она с ним. Меньше всего я хотела бы причинить ей боль. Никто не должен проходить через это.

– Рейвен! – снова зовет мама.

Я глубоко вдыхаю, направляясь на кухню и думая о Ханне и Аресе. Я не сомневаюсь, что она попытается привлечь его внимание, и от этого мне становится не по себе. Неужели так будет продолжаться всю нашу жизнь? Неужели я буду вечно враждовать с сестрой? Может, сейчас у нас с Аресом и все в порядке, но вся эта ситуация тяготит нас всех.

Мама улыбается мне и указывает на раковину.

– Как думаешь, ты могла бы быстро помочь мне загрузить посудомоечную машину?

Я киваю и спокойно принимаюсь за работу. Я терпеливо жду, зная, что она не позвала бы меня сюда, если бы ей нечего было мне сказать.

– Рейв, – говорит она в конце концов. – Тебе не кажется, что Аресу и Ханне было бы полезно обсудить свои проблемы? Их разрыв был тяжелым, и это повлияло на всех нас. Я бы очень хотела вернуться в то время, когда в нашем доме царила гармония.

Гармония. Полагаю, это то, что испытывали здесь все, кроме меня. Для меня этот дом всегда был наполнен тоской. Я хотела принадлежать себе, быть любимой. Сначала родителями, потом Аресом. Это дом, в котором я всегда чувствовала себя неполноценной, дом, который принимал меня до тех пор, пока я не потеряла себя.

Я молчу, пока мама смотрит на меня. По правде говоря, у меня нет для нее ответа. Да, было бы неплохо иметь гармонию, ндля кого? В том сценарии, в котором мы оказались, кто-то обязательно пострадает, и в кои-то веки я не позволю, чтобы это была я.

– О, – говорит мама. – Хорошо. Они разговаривают.

Я напрягаюсь и провожаю ее взглядом. Окно кухни выходит на веранду, где стоят Ханна и Арес, потерянные в разговоре. От того, как он смотрит на нее, мне становится не по себе. Я знаю эту полуулыбку. Он всегда так смотрел на нее, как будто находит все, что она делает, очаровательным.

Я так стараюсь быть сильной, но наблюдение за ними отсюда, где они думают, что мы не видим их, вселяет в меня неуверенность. Он был таким напористым и провел четкую границу между ними в тот день в театре, но было ли это только потому, что я была там? Может, он просто делал то, что считал правильным?

Я резко прикусила губу, досадуя на себя за то, что сомневаюсь в нем. Вот что делает со мной этот дом. Он наполняет меня неуверенностью и душевной болью. Неважно, насколько я выросла как личность. Каждый раз, когда я возвращаюсь домой, мне кажется, что я сделала десять шагов назад.

Я стискиваю зубы и мою руки, оставляя половину посуды в раковине, когда выхожу из кухни.

– Рейвен! – кричит мама, ее тон сердит. Я игнорирую ее и выхожу на веранду, обнаружив Ареса и Ханну у качелей в углу.

Они оба смотрят на меня, и Ханна напрягается.

– Рейвен, – говорит она, заставляя себя улыбнуться. Мне больно, что наши отношения стали именно такими. Когда я смотрю на нее, я больше не вижу свою сестру.

Я позволяю своим глазам неторопливо блуждать по ней, на мгновение останавливаясь на ее руке.

– Ты не носишь обручальное кольцо, – говорю я бесстрастным тоном. – Ну, того, которое, как ты сказала, подарил тебе Арес?

Ее глаза расширились, и она бросает на него недоверчивый взгляд, прежде чем снова посмотреть на меня.

– Нет, я хранила его в надежном месте. Я не хотела рисковать, чтобы кто-то задавал о нем вопросы.

Арес берет мою руку и подносит ее к губам, целуя тыльную сторону ладони и располагая ее так, чтобы обручальное кольцо сверкало на свету.

– Просто носи его, если хочешь, – говорит он ей. – Это довольно простое украшение. Это всего лишь реликвия из прошлого.

Ханна прочищает горло и некоторое время смотрит на мое кольцо, а затем опускает взгляд в пол, оставляя меня в раздумьях. Я не хочу сознательно причинять ей боль, но мне нужна уверенность, которую дает мне прикосновение Ареса.

– Знаешь, – говорит она. – Сегодня впервые за много лет мы все трое останемся здесь на ночь. Нам стоит поиграть в настольные игры или что-нибудь еще.

Арес обнимает меня и качает головой.

– Может быть, как-нибудь в другой раз, – говорит он ей, а затем поворачивается ко мне. – Я очень устал. – То, как он ухмыляется, говорит о том, что он вовсе не устал, и я подозреваю, что Ханна это знает. – Как насчет того, чтобы отправиться в постель?