Текст книги "Битва Стихий (СИ)"

Автор книги: Кассандра Дженкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

Кассандра Дженкинс
История Катаклизма
Книга третья
БИТВА СТИХИЙ

Посвящается ошибкам и опечаткам, которые мастерски ускользают из-под авторского носа. Однажды я найду вас и исправлю.

Пролог
Порожденный пламенем

Что может быть лучше пробуждения в карете, которая везет тебя навстречу приключениям? Наследный принц Штормграда решил, что ни одно утро его прошлой жизни даже близко не могло сравниться с этим. Если бы король Вариан ответил архиепископу Бенедикту отказом и оставил сына в Штормграде, то сейчас Андуин плясал бы с мечом возле деревянного манекена, выкладываясь изо всех сил, лишь бы Вариан гордился им. Принц потер лоб над правой бровью. В прошлый раз это стремление чуть не стоило ему глаза. Отец вовремя остановил свой клинок, а Свет излечил его. Затем архиепископ Бенедикт предложил принцу отправиться вместе с ним в Священный поход по городам Альянса. Вариан одобрил это путешествие и даже преподнес сыну подарок. Андуин нарек его Льдом из-за бледного, почти белого клинка.

Нареченное Льдом оружие покоилось под сидением кареты. Архиепископ ясно дал понять, что не приемлет оружия в руках принца. Вряд ли Андуину вообще придется воспользоваться им во время Похода по городам Альянса, организованного Собором Света. Он сдержит данное архиепископу обещание, отчасти.

Андуин, конечно, предпочел бы ехать верхом, чем в карете. Шел всего первый день его путешествия, и принц решил не требовать слишком многого от судьбы.

Его конь Болтар остался в королевских конюшнях Штормграда. После одного неудачного падения, о котором никто, а отец и подавно, не знал, принц стал реже появляться в конюшнях. Тем не менее, любить скорость он не перестал.

В тот день Болтар передними ногами угодил в медвежью яму. Андуин вылетел из седла и, вероятно, на какое-то время потерял сознание от удара. Крик раненого животного привел Андуина в чувство. Он не осознавал, что творит, просто повиновался инстинкту. Перебарывая тошноту, он скатился по земляному валу к коню, возложил руки на его кровоточащие раны, и все произошло само собой. Излечение стоило громадных усилий, на себя у Андуина не осталось сил. Он взгромоздился на спину исцеленной лошади и, к ужасу конюха, явился в Штормград в испачканной кровью одежде, на грани обморока и с громадной шишкой на лбу. Объяснить ситуацию отцу он так и не смог, за что получил строгий выговор.

Неожиданно карета остановилась. Андуин выглянул в окошко.

– Что случилось? – спросил он у солдата конвоя.

– Дорогу перегородила сломанная телега, ваше высочество.

Андуин высунулся из окошка почти по пояс, но за плотным скоплением коней, людей и тележек, что происходит впереди Андуин различить не смог. Только увидел, как к карете приблизился пеший солдат.

– Ваше высочество, – сказал он, – архиепископ приглашает вас к себе в карету.

Андуин вспомнил о кинжале. Брать его с собой было рискованно. Мальчик решил, что он спрятан достаточно надежно, да и не перебирается же он к архиепископу на весь остаток пути. Принц быстрым движением, будто прощаясь, коснулся клинка под сидением и спрыгнул с подножки на пыльный тракт. Идти было недалеко – карета архиепископа остановилась немного впереди королевской.

Внутри принцу понадобилось несколько минут, чтобы его глаза привыкли к полумраку. Возле Бенедикта он заметил маленькую девочку, что следовала за архиепископом по пятам весь прошлый день, не произнеся ни слова. Она по-прежнему прятала свое лицо под фиолетовым капюшоном. И зачем только архиепископу понадобилась такая странная компания?

– Мальчик мой, – слабо улыбнулся Бенедикт.

Архиепископ выглядел неважно. Будто, покинув Штормград, он постарел на лет пять разом. Что если он отменил поход из-за своего слабого здоровья и вызвал принца, чтобы сообщить об этом? Их карета развернется обратно в Штормград, и плакали надежды Андуина увидеть хоть малую часть этого огромного мира.

– Вы в порядке, святой отец?

– Конечно, мальчик мой. Дороги хуже некуда. И телеги сильно задерживают нас, поэтому я принял решение отправить их вперед. Мы нагоним их завтра в полдень у Златоземья. А пока мы с тобой повернем в сторону небольшого прихода к северу отсюда. Там и переночуем. Знаю, ты желал бы более острых ощущений, я тоже когда-то был молод. Надеюсь, мне удастся оправдать твои надежды, хотя сейчас ты вряд ли мне веришь.

– Ведь я покинул Штормград. О чем мне еще мечтать? – без особого воодушевления ответил принц.

– Это лишь начало, Андуин. Поверь мне. Разве мог я, будучи простым служкой, мечтать, что однажды обрету сан архиепископа? Рассказывал ли я тебе о своем учителе?

Остаток пути Андуин выслушал о первом, втором и других учителях, которых Свет посылал на путь Бенедикта и понял, что нравоучения отца о долге и чести наследника престола были не так уж плохи. Архиепископ говорил медленно, с отдышкой, будто бежал рядом с каретой, а не возлежал на подушках. Хриплый кашель то и дело прерывал его рассказы.

Приход, которого они достигли к вечеру, действительно был небольшим – покосившийся домик с низким оконцем почти у самой земли и такая же низкая дверь. Из-за устланной потемневшей соломой крыши он больше напоминал стог прошлогоднего сена.

Всего четыре кареты последовали за ними, в том числе пустая королевская. Из третьей появились служители Света в белых одеждах, четвертая остановилась немного поодаль от их лагеря. Должно быть, это агенты ШРУ замыкали их кортеж, и никуда Андуину от них не деться.

Андуин помог Бенедикту спуститься, а служители Света в белых одеждах подготовили раскладной деревянный стул и усыпали его подушками.

В благодарность он возложил дрожащие руки на головы служителей. Пока длилась беззвучная совместная молитва, Андуин заметил, как странная девочка спрыгнула с подножки кареты архиепископа и направилась в противоположную от прихода сторону, к дубовым кронам с другой стороны поляны.

Андуин огляделся. Никого не волновало, что маленькая девочка без присмотра отправился неизвестно куда. Конечно, она не королевский наследник, но…

– Присаживайся рядом со мной, Андуин, – прервал его мысли Бенедикт. Служители оставили его, удалились в сторону вязов, в тени которых начинали сгущаться вечерние сумерки. – Сейчас разожгут огонь, станет теплее.

Состояние архиепископа, похоже, ухудшается прямо на глазах, с опаской подумал Андуин и сел на второй стул. Отчего он раньше не замечал, насколько плох Бенедикт?

Девочка все не возвращалась. Впервые в жизни наследному принцу Штормграда захотелось поменяться местами с девчонкой. Прогуляться по лесу, а еще лучше оседлать одного из этих красавцев, которых распрягли и выпустили пастись недалеко от лагеря.

– Не стоит смотреть по сторонам с такой тоской, юный принц – прошептал ему кто-то.

Мужчина в фартуке и белом поварском колпаке низко кланялся Андуину. Принц неловко улыбнулся.

– Сейчас будет ужин, возможно, это улучшит ваше самочувствие, – тихо продолжил повар. Протянул принцу мех с водой и удалился.

Андуин с изумлением понял, что четвертая карета не принадлежит агентам ШРУ. Это всего-навсего походная кухня. Их охраняли четверо гвардейцев, которые в паре верхом следовали возле его и архиепископа карет! Андуин огляделся. Наверняка агенты прячутся среди деревьев, выполняя распоряжение короля держаться на достаточном расстоянии, чтобы он не ощущал слежки, но чтобы в нужный момент за считанные секунды они могли прийти на помощь. Кто-кто, а Андуин хорошо знал их уловки, не раз он прогуливался в таком сопровождении по Штормграду.

Повар с двумя поварятами разожгли костер, но готовить на огне не стали. Один поваренок резал хлеб и сыр, другой занимался мешком с яблоками.

За поглощением бутербродов Андуин прослушал историю о жизни еще одного епископа, чье скромное жилище тоже чтится и они посетят его завтра. Возможно, архиепископу просто некогда есть, пересказывая все эти истории, думал принц, но с другой стороны сочные яблоки не лучшая еда для такого пожилого человека. Почему же при имеющемся поваре они довольствуются сухим пайком? Бенедикт так и не прикоснулся ни к воде, ни к еде.

Священнослужители тоже отказались от этого более чем скромного ужина. Они не разжигали огня и не двигались с занятой поляны. Их светлые одежды призрачно белели среди стволов.

Разморенный Андуин вполуха слушал истории Бенедикта. Повар с поварятами неуклюже топтались возле телеги, обменивались шутками с гвардейцами. Глядя на них, принц подумал, что эту ночь маленькие помощники, скорей всего, проведут под открытым небом, будут считать на спор падающие звезды. А ему, кажется, придется слушать нескончаемые нравоучения архиепископа, ведь…

Минутку. А где, собственно, они с архиепископом должны заночевать? Он как раз собирался задать этот вопрос Бенедикту, когда увидел, что глаза его закрыты, а руки сложены на груди.

Архиепископ Бенедикт не дышал.

Вот теперь они точно повернут обратно, подумал Андуин и тут же устыдил себя за подобные мысли. На его глазах завершился земной путь святого человека, а он думает только о себе.

Андуин не успел что-либо сказать или сделать. Служители Света окружили их. Обступив белым саваном мертвое тело Бенедикта, они оттеснили принца. Затем приблизились гвардейцы. Испуганные поварята выглядывали из-за телеги.

Принц легко выбрался из людского круга. Никому не было до него дела. Недолго думая, он забрался в королевскую карету, уверенный, что вот-вотуслышит, как запрягают лошадей. Внутри Андуин достал спрятанный под сидением кинжал. Провел пальцем по кованой, инкрустированной сапфирами рукояти, угадывая, будто слепой, очертания золотого льва, серебряного грифона.

Что-то привлекло его внимание. Андуин не сразу понял, что именно. А когда понял – стало поздно. Правую дверцу кареты с протяжным гулом проломило что-то тяжелое. Воздух накалился. Яркая вспышка ослепила. Под треск ломающегося дерева мир перевернулся с ног на голову, завертелся, и в воспоминаниях Андуина появился первый пробел.

Резкая боль в ногах и плечах привела его в сознание. Его будто хотели разорвать на части. Кто-то тянул за руки, а ног Андуин не увидел. Перед глазами было белым-бело, и эта белизна нестерпимо обжигала лодыжки.

Андуин услышал:

– Тяни! – и его со всей силы дернули за руки.

Он едва не задохнулся от боли.

– Простите, ваше высочество. Потерпите еще немного, сейчас. Давай еще раз! Взяли!

Принц не чувствовал ног. Похоже, кто-то решил, что руки ему тоже ни к чему. С новым «Тяни!» в правом плече что-то противно хрустнуло, а наконец-то вызволенного Андуина поволокли по земле. И Андуин увидел.

Перевернутая королевская карета полыхала до небес.

– В карету угодил огненный шар, ваше высочество, – тяжело дыша, объяснил гвардеец. – Она прям взлетела, а вас вышибло наружу. Но потом горящая карета рухнула наземь и…

– Вам еще повезло, – подбодрил его второй гвардеец.

Куда делся кинжал, который он держал в руках в момент взрыва? Андуин не мог заставить себя думать о чем-то другом. Это казалось важнее. Это подарок отца. Что он сделал с ним?

Солдаты старательно отводили взгляды от того, что когда-то было его ногами. Перед глазами принца все еще плясали белые пятна. Он ощущал только боль, но ничего не видел. Собрав всю волю в кулак, Андуин вспомнил и процедил короткое заклинание, которое на время охладило его раны.

Вдруг первый крикнул:

– Она близко!

Гвардеец аккуратно опустил его на траву и, обнажив клинок, занял обороняющуюся позицию. В сгустившейся ночи Андуин ни зги не видел и не понимал, кто мог напасть на них. Стиснув зубы, мальчик сел. Коснулся одними только подушечками указательных пальцев чего-то влажного и горячего. Даже от легких прикосновений боль была такая, будто в те места вбили по гвоздю. Нужно было вспомнить заклинание эффективней прежнего, но боль и напряжение не позволяли сконцентрироваться.

Визг словно из потустороннего мира заставил его вздрогнуть.

– Ты видишь ее? Видишь? – кричал один гвардеец второму.

Пламя от горящей кареты должно быть видно, лихорадочно соображал Андуин, они не могли убежать настолько далеко. Но их опутала беспросветная тьма. Ни огня, ни звездного неба, даже спины гвардейцев Андуин и то различал с трудом, хотя они стояли прямо перед ним.

– Берегись!

Андуин услышал знакомый гул. Гвардейцы рухнули на землю. Волшебный снаряд пролетел над ними и, разлетевшись брызгами кипящей лавы, угодил в сухой сосновый ствол. Второй огненный шар с шипением влетел в зеленую крону дерева. Третий, пропахав влажную землю, отрезал им путь к бегству выросшей огненной стеной.

Пламя разорвало тьму, и Андуин, наконец, увидел свои ожоги. И кинжал. Он сразу вспомнил, как рефлекторным движением, которое отец столько времени старался выработать у него, за секунду до взрыва он спрятал его за голенищем сапога. Только сапога на нем сейчас не было. На ногах ниже колен и кожи-то не было. Зато кинжал остался. Вместе с ногой принца он угодил в самое пекло.

Золотой лев сохранил свои формы. Тонкая ковка серебряного грифона оплыла, как подтаявший ледник. Обезображенная огнем рукоять сплавилась с его правой голенью. Андуин не мог даже представить, что его ждет дальше. Его настолько ошеломило увиденное, что на какое-то мгновение он даже перестал ощущать боль. Только и мог что смотреть, как пляшут отблески пламени в отполированных сапфирах среди бордовых волдырей.

Визг повторился. С другой стороны ему вторил такой же. Преследователи, кем бы они ни были, окружали их. Андуин заставил себя оторвать взгляд от изуродованных ног.

Два гвардейца, обнажив мечи, стояли от него по обе стороны. Их взгляды пересеклись, и они кивнули друг другу. Принц скрипнул зубами. Они попрощались, потому что не надеются выжить.

Вспоминай! Вспоминай, скомандовал он сам себе.

«Ты не воин, Андуин, – всплыли в его памяти слова покойного Бенедикта. – Ты жрец, и твое призвание служить Свету, сколь сильно не хотел обратного твой отец».

Вариан желал видеть в Андуине свою копию – воинственного, мужественного наследника престола. Андуин стоически терпел тренировки и делал все, что мог и даже больше, но вряд ли общение с оружием далось бы ему также просто, как общение со Светом. Он не просил Свет об этом. Наоборот, он горячо молил его в дни воскресных служений, чтобы Свет направил его на путь воина. Но с каждым днем Свет только сильнее проникал в его душу.

Эти люди готовы погибнуть ради него. Только Святой Свет способен защитить их.

Нет нужды вспоминать заученные формулы заклинаний, осознал теперь Андуин, боль и паника все равно не дадут ему сконцентрироваться. Одно дело твердить формулы на лекциях и совсем другое, сейчас, когда их жизни в опасности. Свет отзывался, когда он в ней особенно нуждался. Как это произошло тогда, в лесу возле раненного коня.

Едва различимое свечение, будто поддерживающее рукопожатие, овладело руками принца. Он ощутил тепло. И с облегчением понял, что Свет пришел ему на помощь.

Сверкающие коконы окутали изумленных гвардейцев. Они оглянулись на принца, но времени больше не было. Круг сомкнулся.

Один за другим они выступали из тьмы, будто из-за театрального занавеса. Сначала бойцы ближнего боя, затем волшебники, на раскрытых ладонях которых зарождались новые огненные метеоры. Следовавшие за чернокнижниками гончие Скверны протяжно взвыли при виде загнанных в огненный капкан людей. Для двоих мужчин и раненного мальчика, пусть и умевшего взывать к Свету, их было слишком много.

Их белые одежды служителей Света были испачканы чужой кровью.

Их предали.

В живых остались только они трое, понял Андуин. Других настигли источавшие фиолетовое пламя окровавленные мечи.

– Где она? Ты видишь ее? – спросил гвардеец второго, хладнокровно рассматривая выстроившуюся перед ними армию.

Андуин не знал, кого он пытался разглядеть и чьего присутствия так опасался.

Второй кивнул:

– Да, я вижу ее. Это конец.

Девочка в фиолетовом плаще в надвинутом по самые глаза капюшоне вышла вперед. Сиротка не поднимала лица, будто стеснялась окружения, в котором ей довелось оказаться. Молчаливая и покорная, именно такой Андуин и помнил ее, когда впервые увидел возле архиепископа в королевском саду. Теперь она возглавляла измазанную в чужой крови армию предателей. По тому, как расступались перед ней маги, в этом не оставалось никаких сомнений. В глубине души принц верил, что кем бы ни оказались их преследователи, они пощадят его, наследника Штормграда, что ими движет лишь жажда наживы. Но теперь эта уверенность поубавилась.

Девочка стала расти. Она не остановилась даже, когда стала выше взрослых мужчин, окружавших ее. Длинная узкая фигура устремлялась в непроницаемую ночь. Неведомая сила разорвала на ней платьице и плащ с капюшоном. Черные с фиолетовым отливом щупальца выросли из-под юбки, из рукавов, вместо головы. Чудовище полностью состояло из одних только щупалец. Два из них щелкнули, как кнуты, указав в сторону беглецов. Это был приказ.

Убийцы ринулись вперед. Гвардейцы сражались с тремя противниками сразу. Никто из нападавших не пытался атаковать принца. Применение магии стремительно лишало его оставшихся сил.

Изрытая земля вокруг Андуина пылала. Не осталось места, куда бы ни угодил огненный шар. Все плыло перед глазами. Андуин с трудом дышал из-за жара и дыма, но не терял концентрации, не позволял ослабеть волшебству.

Он не знал, как долго это продолжалось. Магия высосала из него все силы, и принц лишился сознания. Когда он вновь открыл глаза, мир вокруг стал черным, как сажа.

Он не сразу понял, где находится. А затем наяву увидел худший из кошмарных снов и все вспомнил. Бывшие служители Света обступили гвардейцев, вокруг которых рассеялись сотворенные принцем защитные барьеры. Он не смог их защитить. Андуин закричал.

Один из предателей стоял возле него. Ног Андуин не чувствовал, впрочем, боли тоже. Лекарь подпитывал его силой, Андуин видел слабое свечение его воздетых к темному небу рук. Зачем он делает это? Неужели только для того, чтоб Андуин видел все происходящее?

После убийства гвардейцев принесли тела остальных жертв – кучеров, гвардейцев, повара и его маленьких помощников. Пригнали три оставшиеся кареты, их участь была одинаковой – всё наспех разрубили и, сложив, подожгли. Тела одно за другим кидали в пламя.

Предатели, наконец, скинули перемазанные в крови белые одежды. Под ними оказались фиолетовые робы. Андуин без труда узнал их – Культ Сумеречного Молота, который даже его отец в свое время не воспринимал всерьез. Они окружили пламя плотным кольцом, воздев руки к небу. Нет, понял принц, вовсе и не к небу. Они поклонялись тому чудовищу из щупалец. Чудовищу, что все это время находилось рядом с архиепископом в образе маленькой молчаливой девочки и прогуливалось вместе с ним по Штормграду.

Клубок щупалец распутался, и он увидел тело архиепископа Бенедикта. Нестерпимо едкий дым сожженных тел разъедал широко распахнутые глаза Андуина. Он не мог поверить в происходящее. Чудовище покачивалось. Щупальце с телом Бенедикта опустилось прямо в бушующий костер. Пение культистов достигло своего апогея.

И потом все стихло. Исчез даже треск костра.

Взрыв зародился в самом сердце притихшего огня, его первое глухое «бу-у-ух» разнеслось далеко по округе. Взрывная волна, сбив культистов с ног, повалила стоявшие близ эпицентра деревья. Андуин взвыл от боли. Лекарь Культа повалился на колени и уткнулся лбом в землю, позабыв о принце.

В звенящей тишине из костра вышло нечто огромное. На острой длинной морде горели налитые кровью четыре рубиновых глаза. Вытянутое гибкое тело покрывала крупная черная чешуя. Вместо рук извивались по три толстых отростка с острыми шипами на концах. Каждый шаг крепких лап с когтями оставлял на земле глубокие рытвины. За спиной извивался драконий хвост. Чудовище испустило рык, оскалив три ряда острых клыков.

Состоявший из щупалец монстр, как послушная кошка, стелясь по земле, приблизился к вышедшему из огня существу.

– Ты хорошо послужила мне, Шаготта, – прогремело существо.

Культисты пришли в себя.

– Во славу Древнего Бога Н-Зота! – закричали они. – Да славится Рожденный в Пламени Безликий Ка'аз-Рат!

Подпитывавшая Андуина магия иссякла и не возвращалась. Боль стала неимоверной. Андуин решил, что умирает.

– Где принц? – внезапно громыхнул Ка'аз-Рат.

Принц успел с облегчением подумать, что умрет раньше, чем чудовище доберется до него. Фиолетовый строй культистов расступился перед Безликим. Откуда-то сбоку выскочил даже тот самый лекарь.

– Что с ним произошло?! – взревел Безликий. – Я велел защищать его ценою собственных жизней!

Глаза Андуина закатились. Но последующие слова монстра, обращенные к нему, на краткое мгновение шока заставили его сердце биться быстрее.

Порожденное огнем чудовище спросило его голосом архиепископа Бенедикта:

– Мальчик мой, ты в порядке?