Текст книги "Хозяйка заброшенной академии драконов (СИ)"

Автор книги: Касия Рин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 46

Несколько дней спустя.

Вечером, когда за окном моих покоев уже вовсю пылает закат, окрашивая стены в багрянец, раздается тихий стук в дверь. И я знаю. Сердце делает в груди один тяжелый, гулкий удар, отзываясь на что-то, чего еще нет, но уже близко.

– Войдите.

Дверь открывается. В проеме стоит Кэрон. Он не в повседневной одежде и не в официальных герцогских регалиях. На нем простой темный камзол без единого украшения, и в этом есть какая-то особенная, почти священная простота. Его глаза в полумраке коридора горят внутренним огнем.

– Идем, – говорит он просто. Потому что мы уже всё обсудили. И потому что мы оба этого хотим. Все драконы королевства почувствуют то, что мы установим связь. Кэрон потратил столько времени, чтобы предупредить каждого.

Я киваю, сглатывая внезапно подступивший к горлу ком. Выхожу к нему. Мы идем по пустынным вечерним коридорам молча. Наши шаги отдаются эхом в тишине.

Академия замерла, притихшая после первой учебной недели, насыщенная новыми голосами и энергией, но сейчас она кажется лишь декорацией к тому, что происходит между нами.

Мы поднимаемся по узкой, крутой винтовой лестнице, которую я никогда раньше не замечала, на самую высокую смотровую площадку главной башни. Отсюда виден весь Миоран, уснувшие сады, темнеющий лес и бескрайнее звездное небо над головой. Воздух холодный, чистый, обжигающий легкие.

Посередине каменного пола выложен круг из приглушенно светящихся голубых кристаллов. Никаких сложных чертежей, никаких алтарей. Только круг, небо и мы.

Кэрон останавливается на краю круга и поворачивается ко мне.

– Здесь, над всем, что мы защищаем. Под всем, что нас судит, – его голос тих, но разносится в звенящей тишине. – Ничего лишнего. Только слово и воля. Моя. Твоя. – Он протягивает мне руку ладонью вверх.

Я кладу свою руку в его и пальцы смыкаются вокруг моих, крепко, почти больно. Его кожа горячая, как будто под ней течет не кровь, а расплавленный металл.

– Закрой глаза, – говорит он. – И не бойся.

Я закрываю. Мир проваливается во тьму. Остается только холод камня под ногами, свист ветра в ушах и жар его руки.

Он начинает говорить. Его голос меняется. В нем появляются низкие, вибрирующие нотки, звучащие на грани слышимого. Это не язык людей. Это древняя, гортанная, полная силы речь драконов.

Я не понимаю смысла, но чувствую его. В моей груди что-то сжимается в ответ, отзывается на этот зов. Моя собственная магия, тихая и послушная до сих пор, вдруг просыпается и поднимается навстречу, как океанская волна, ведомая луной.

И тогда он произносит главные слова. На общепринятом языке, но с той же нечеловеческой мощью.

– Я, Кэрон из рода Бланш, дракон из рода древней крови, вверяю тебе, Алисия, свою суть. Свою силу. Свою вечность. Отныне твоя жизнь – моя жизнь. Твоя смерть – моя смерть. Твое сердце – мое сердце. Да будет так до скончания веков.

В тот же миг мир взрывается.

Это не боль. Это всё. Весь он. Врывается в меня через каждую частичку. Я чувствую тяжесть его веков, мудрость, накопленную как слой пыли на древних фолиантах. Чувствую ярость дракона, спящую под кожей человека. Чувствую холод одиночества в его высокой башне и тихую, непризнанную гордость за эти стены.

Я чувствую его. Не мысли или воспоминания, а саму его природу. Непоколебимую. Верную. Суровую и бесконечно прочную.

И сквозь это проносится что-то еще. Мимолетное, как вспышка. Усталость. Жажда тишины. И смутное, теплое чувство при виде моей упрямой фигурки, колдующей над кристаллами во дворе. Нежность.

Это длится всего одно мгновение. Один единственный миг абсолютного, всепоглощающего слияния.

А потом происходит обратное. Волна отступает, оставляя меня стоять на коленях в центре круга, дрожащую, задыхающуюся, с мокрым от слез лицом, о которых я не подозревала.

Я чувствую его руку, все еще сжатую в моей. Чувствую камень под коленями. Слышу ветер.

Но что-то изменилось навсегда.

Я открываю глаза. Он стоит передо мной на коленях, поддерживая меня. Его темные глаза смотрят на меня бездонно. Он тоже дышит чаще обычного. На его лбу выступает испарина.

Между нами больше нет просто воздуха. Он наполнен тихим, едва слышным гулом, словно далекий натянутый лук, вибрирующий после выстрела. Я чувствую его присутствие физически, кожей, как будто он стал продолжением моего собственного тела. Частью моего поля. Теплое, мощное, живое сияние где-то на периферии сознания, которое теперь всегда будет со мной.

– Анита? – его голос хриплый, сорванный.

Он называет Моё имя. Имя прошлого.

Я пытаюсь что-то сказать, но из горла вырывается только прерывистый вздох. Я просто киваю, сжимая его пальцы с новой силой, пытаясь передать то, что невозможно выразить словами. Да.

Он медленно поднимается, не отпуская моей руки, и помогает мне встать. Ноги подкашиваются, но он тут же, крепко, поддерживает меня за локоть. Его прикосновение обжигает, но теперь это знакомый жар. Жар моего собственного сердца.

Мы стоим так, под бескрайним звездным небом, в центре выгоревшего на камне светящегося круга. Двое. Больше не двое.

– Все закончилось, – говорит он тихо. Его взгляд скользит по моему лицу, читая на нем следы пережитого шторма. – Теперь мы одно целое.

Это не метафора. Это простая, пугающая и освобождающая правда.

Он не говорит ничего больше. Не спрашивает. Ему это не нужно. Он просто стоит со мной, пока я не перестану дрожать.

А потом мы молча спускаемся вниз, в спящую академию. И даже когда мы расходимся по своим комнатам, я продолжаю чувствовать его.

Глава 47

Просыпаюсь я медленно, сквозь густой, липкий туман беспамятства. Веки тяжелые, свинцовые. Сознание возвращается нехотя, обрывками. Сперва ощущение тела кажется мне ватным и разбитым, будто меня переехал каток, а потом еще и хорошенько потоптались. Ни единая мышца не слушается, каждая ноет тихой, настойчивой жалобой.

Память возвращается последней. Круг из кристаллов. Холод камня под коленями. Его рука. Его голос, произносящий слова на древнем языке. Всепоглощающая волна его мыслей, чувств, веков одиночества, тихой гордости, той самой, сокрытой нежности. Врывающейся в меня, смешивающейся с моей, стирающей границы.

Я зажмуриваюсь сильнее, пытаясь отгородиться от этого. Но это бесполезно. Он теперь всегда здесь. На периферии сознания теплится теплое, мощное, живое сияние. Постоянное. Нерушимое. Как вторая душа, пришедшая жить в мою слишком хрупкую для этого оболочку.

Открываю глаза. В комнате почти светло. Полуденное солнце робко пробивается сквозь тяжелые шторы, отбрасывая на каменный пол длинные полосы. Я проспала до обеда. Ритуал выкачал из меня всё, без остатка.

С трудом отбрасываю одеяло и сажусь на кровати. Голова кружится. Нужно поесть. Нужно попить. Но больше всего нужно осмыслить то, что произошло.

Тихо спускаюсь в свою маленькую приватную столовую. Лиана уже тут, ее лицо светится затаенной радостью и благоговейным ужасом.

– Леди Клайд с вами все в порядке? Его Светлость предупредил, чтобы вас не тревожили. Что вам нужно восстановить силы.

– Со мной всё в порядке, Лиана, – голос мой звучит сипло. – Спасибо. Просто нужен завтрак. И побольше чаю, пожалуйста.

Она кивает и убегает, а я остаюсь сидеть, глядя на свои дрожащие руки. Он всех предупредил. Он обо всем позаботился.

Я почти допиваю чашку крепкого сладкого чая, когда чувствую его. Ощущение приближения того самого сияния. Оно становится ярче, плотнее, словно солнце подошло к самому окну.

Поднимаю взгляд. Кэрон стоит в дверном проеме. Он тоже выглядит уставшим, под глазами легкие тени, но его взгляд теперь другой. В нем нет былой отстраненности, насмешки или холодной расчетливости. Он смотрит на меня так, словно видит насквозь. И не пугается увиденного.

Он медленно входит и садится напротив, через стол. Долгое молчание. Он не торопит. Ждет.

– Как ты себя чувствуешь? – наконец спрашивает он. Голос тихий, без привычного бархатного оттенка. Простой. Искренний.

– Как будто меня вывернули наизнанку, а потом кое-как запихнули обратно, – честно отвечаю я. – И я все еще чувствую. Тебя. Здесь. – Я неопределенно показываю на грудь и виски.

Он кивает.

– Это пройдет. Нужно немного подаждать и ты привыкнешь. Это теперь твоя новая норма, Алисия. И моя.

Он произносит мое имя, и по телу пробегают мурашки. Но потом он добавляет, и воздух застревает у меня в легких.

– Или тебе больше по душе Анита?

Я замираю, сжимая пальцами край стола. Сердце колотится где-то в горле. Он знает. В тот миг полного слияния он прочел все, как раскрытую книгу. Мой мир, горечь предательства, которая теперь кажется такой далекой и мелкой. Все. Он знает.

Я не могу ничего сказать. Только смотрю на него широко раскрытыми глазами, полными ужаса и странного облегчения.

– Не бойся, – говорит он, и в его голосе снова звучат те самые, новые для него ноты. – Твои тайны в безопасности. Со мной. Для этого и нужна Клятва. – Он делает паузу, обдумывая слова. – Другой мир… Это объясляет многое. Твою стойкость. Твое незнание простейших вещей. Твой взгляд на магию как на инструмент, а не как на привилегию. Это впечатляет.

От его слов что-то сжимается внутри, будто огромная гора сваливается с плеч. Я больше не одна со своей тайной. Он знает. И не отвергает.

– Спасибо, – выдыхаю я.

– Не за что, – он откидывается на спинку стула. – Гримуар. Он отреагировал на клятву.

Я инстинктивно касаюсь груди, где под платьем лежит холодный камешек-кулон.

– Реагировал? Как?

– Издавал слабое сияние всю ночь. Я чувствовал. Тебе стоит на него взглянуть.

Сомнений в его словах у меня нет. Я снимаю кулон, кладу на ладонь и концентрируюсь. Теплая волна, знакомая и родная теперь, исходит из руки. Камень превращается в потрепанный кожаный переплет.

Я открываю его. Раньше страницы были пустыми, покрытыми лишь хаотичными узорами. Теперь же на первой же странице, будто выведенные невидимыми чернилами, проступают строки. Их немного. Всего несколько предложений, написанных на том самом странном языке, который не мог разобрать маркиз Ларосский. Но теперь я понимаю их. Словно смысл просто возникает в голове сам собой.

«Чужой разум, принесенный через бездну, станет мостом. Его знание это искра для нового рывка. Когда щиты академий падут это будет знаменовать не гибель, а исцеление. Угрозы больше не будет. Ибо то, чего боялись, станет защитой» .

Я зачитываю это вслух, тихим, прерывающимся шепотом. Кэрон слушает, не двигаясь.

– Щиты академий падут… – повторяет он за мной. – Это то, чего боится всё наше королевство. Падение щитов означает конец всему. А здесь говорится, что это будет концом угрозы.

– Чужой разум, это же я, да? – спрашиваю тихо. – Мои знания из другого мира? Они помогут?

– Похоже на то, – он медленно кивает. – В этом есть своя логика. Мы боремся с угрозой столетиями одними и теми же методами. Возможно, твой взгляд, твое иное понимание вещей это и есть та самая искра.

Я смотрю на строки, которые начинают медленно бледнеть, словно чернила высыхают.

– Но это надежда. Настоящая.

– Да, – соглашается он. – Надежда, которую ты принесла с собой.

Закрываю гримуар. Он снова становится холодным камнем в моей ладони. Мы сидим в тишине.

– Выходные, – вдруг говорит Кэрон, нарушая молчание. Его тон меняется, становится легче, почти бытовым. – После вчерашнего и тебе нужна передышка. Академия может прожить без нас два дня. Приказы отданы, преподаватели знают свое дело.

– Что ты предлагаешь? – смотрю на него с удивлением.

– Ничего героического. Просто остаться здесь. Без инспекций, без принцев, без студентов. Просто два дня тишины. Мы може читать. Гулять по садам. Я могу показать тебе ту самую рощу, где отец хранил свои самые ценные находки. Если, конечно, у тебя есть силы.

В его предложении есть простая, искренняя забота. И необходимость. Ему тоже нужно прийти в себя, осознать произошедшее. Не как герцогу и ректору, а как человеку. Как дракону, связавшему свою жизнь с чужой душой.

Я чувствую, как по телу разливается теплое, спокойное чувство и понимание того, что мне нужно именно это. Тишина. И его присутствие, которое теперь не давит, а оберегает.

– Да, – улыбаюсь я впервые за сегодня. – Мне кажется, это то, что нужно. Просто два дня тишины.

Глава 48

Свадебная церемония после данной клятвы назначена на первые каникулы в академии Миоран.

Я стою перед зеркалом в своих покоях, и Лиана застегивает последние застежки на моем свадебном платье.

Оно не белое, как чаще всего принято в моём мире, а глубокого серебристо-синего, цвета ночного неба, расшитое тончайшими нитями настоящего серебра, имитирующими звездную россыпь.

Ни фаты, ни тяжелой короны, как я себе это представляла.

Только венец из живых лунных цветов, сплетенный руками садовника.

Я смотрю на свое отражение и не вижу ни напуганной девочки из приюта, ни затравленной хозяйки академии, ни Аниту, которую предал самый дорогой человек. Я вижу женщину, которая прошла через огонь и вышла из него, закаленной.

Церемонию решено провести в скромном кругу, хотя часовня академии полна гостей. Но тишина в ней звенящая, нарушаемая лишь нашим дыханием и шелестом моих шагов по каменным плитам.

Я иду к нему одна. У меня нет отца, который мог бы меня провести, и это правильно. Я прихожу к нему сама, по своей воле, как равная.

Кэрон ждет у алтаря. Он в парадном герцогском облачении, темно-синем, почти черном, и лишь нагрудный вышитый герб и аметистовый перстень говорят о его статусе. Его лицо спокойно, открыто, словно он и не волнуется вовсе, как я.

И когда его взгляд встречается с моим, по нашей связи пробегает теплая, мощная волна абсолютного, безоговорочного признания.

Ты здесь. И я здесь. Так и должно быть.

Мы не даем друг другу пустых обещаний вечной страсти. Наши клятвы звучат тихо, но весомо. Мы клянемся быть опорой друг другу. Клянемся хранить общий дом и академию, и тот хрупкий мир, что мы начали строить вместе.

Клянемся быть щитами друг для друга. Когда он надевает на мой палец простое золотое кольцо с выгравированными внутри рунами верности, его пальцы теплые и твердые, а сам он полон уверенности.

Пир скромен, но полнен искреннего веселья. Даже маркиз Ларосский позволяет себе улыбнуться, поднимая бокал за наше здоровье. Король, сделавший этот жест величайшей милости, беседует с Кэроном о новых учебных программах, и я вижу, как в глазах моего мужа зажигается знакомый огонь ученого. Даже не верится, что этот мужчина стал моим мужем! А я решаю для себя наконец отпустить прошлое, отпустить воспоминания Аниты и шагнуть в новую жизнь уже с новым именем.

Я его уже сменила трижды. Алисия Клауд была сиротой, потерянной в этом мире. Леди Алисия Клайд стала баронесской, пережившей множество невзгод, но всё ещё помнящей былые обиды.

Теперь я герцогиня Бланш и не позволю тени прошлого затмить наше счастливое будущее.

Мы больше не игроки на политической шахматной доске.

Когда мы наконец остаемся одни в наших покоях в башне, напряжение дня медленно уходит, сменяясь новой, сладкой нервозностью. Я стою у камина, сжимая в пальцах складки своего платья, и вдруг чувствую его приближение. Само его присутствие становится плотнее, теплее.

Он подходит сзади, не касаясь меня, и смотрит на наше отражение в темном окне.

– Боязно? – его голос низкий, лишь для меня.

Я честно киваю, все еще не в силах повернуться. Отголоски старого предательства, давняя уверенность, что я не могу быть желанной, что мое тело недостойно любви шевелится где-то внутри, несмотря на данное себе обещание.

Он медленно поворачивает меня к себе. Его руки лежат на моих плечах, тяжелые и согревающие.

– Не надо бояться, – говорит он, и его слова звучат как мягкая просьба. – Мы никуда не торопимся. У нас впереди вечность. Сегодня просто давай будем вместе.

Он не заваливает меня страстными поцелуями. Он начинает с малого. Снимает с моих волос венец, аккуратно расплетает сложную прическу, погружая пальцы в волосы. Его прикосновения нежны и уважительны. Он как будто заново узнает меня, снимая слой за слоем дневное напряжение, стирая следы прошлых обид.

И постепенно лед внутри тает. Страх отступает перед нарастающей волной нового чувства полного доверия. Я доверяю ему. Не только свою жизнь или академию, а саму себя. Хрупкую, уязвимую, настоящую.

Когда его губы наконец касаются моих, это оказывается медленное, глубокое погружение в тепло. Я отвечаю ему, и в этот миг наша магическая связь оживает с новой силой, умножая каждое ощущение. Я чувствую не только свои эмоции, но и его сдержанное благоговение, щемящую нежность, железную выдержку, которую он с таким трудом удерживает, чтобы не спугнуть меня.

Мы не спешим. Каждое прикосновение, каждый вздох, каждый сброшенный предмет одежды это отдельное открытие. Он показывает мне, что близость это не покорение, а встреча. Воссоединение.

И когда наконец не остается никаких преград, физических и душевных, это кажется самым естественным завершением нашего долгого пути друг к другу.

Боль есть, но она мимолетна и тонет в волне странного, всепоглощающего чувства единства. Я не чувствую себя использованной или покоренной. Я чувствую, что мы наконец-то стали по-настоящему целым. Одним существом в двух телах.

Мы засыпаем, переплетясь, под тяжелым стеганым одеялом, и его дыхание на моей шее самая надежная защита в мире. Я засыпаю с мыслью, что наш брак начался не с пышной церемонии, а с этой тихой, доверительной ночи.

И это идеальное начало.

Глава 49

Год пролетел на одном дыхании, в вихре лекций, бесконечных совещаний, проверок домашних заданий и моих личных, тайных занятий с гримуаром. Его страницы понемногу открываются мне, но главная тайна все еще сокрыта. Щит академии, однако, растет. Он уже надежно укрывает всю долину, и я чувствую его каждой клеточкой своего тела. Он живой, пульсирующий, часть меня.

Сегодня день первого выпуска. Я стою на импровизированном возвышении в главном холле, который сейчас трещит по швам от наплыва людей. Родители, гордые и напуганные одновременно, знатные гости, все преподаватели.

И они, наши первые двадцать студентов. Они кажутся такими взрослыми и такими юными одновременно в своих парадных мантиях с гербом Миорана. И я невероятно благодарна им за выбор этой академии для финального учебного года.

Я вручаю каждому свиток, смотрю в их глаза, такие восторженные, решительные, полные надежды, и чувствую гордость, от которой сжимается всё внутри. Мы сделали это. Мы дали им не только знания, но и дом.

Кэрон стоит рядом, и в его обычно непроницаемом взгляде я читаю глубочайшее удовлетворение. Он ловит мой взгляд и чуть заметно кивает. Мы сделали это вместе.

После церемонии начинается праздник. Зал гудит от восторженных голосов, смеха, звона бокалов. Я принимаю поздравления, улыбаюсь, но внутри меня нарастает странная волна усталости. Не обычное истощение после долгого дня, а какая-то глубокая внутренняя усталость. В глазах немного темнеет, и я инстинктивно ищу опору, придерживаясь за спинку кресла.

Лиана, словно тень, тут же оказывается рядом.

– Леди Клайд, вам душно? Вам нужно присесть, вы побледнели, – ее голос звучит встревоженно.

– Все хорошо, Лиана, просто устала, – пытаюсь я успокоить ее, но голос звучит слабее, чем хотелось бы.

Это привлекает внимание Кэрона. Он мгновенно заканчивает разговор с маркизом и делает два решительных шага в мою сторону. Его взгляд становится пристальным, изучающим. Он не спрашивает, что случилось. Он просто берет мою руку в свою, и я чувствую, как тончайшая нить от его сознания скользит по нашей связи, не спрашивая разрешения, ища источник моей слабости.

И вдруг его пальцы сжимаются вокруг моих. Не больно, а скорее… порывисто. Я поднимаю на него глаза и вижу, как все его черты застывают в выражении абсолютного, немого изумления. Его глаза расширяются, в них мелькает странная надежда, а затем такая беззащитная, обнаженная нежность, что у меня перехватывает дыхание.

– Алисия… – его голос сейчас всего лишь хриплый шепот, но я слышу его сквозь весь гул зала.

Он не говорит больше ничего. Ему не нужно. Через нашу связь, яркую и пронзительную, как удар молнии, до меня доходит осознание. Я чувствую это сама. Не болезнь, не усталость. Новую жизнь. Крошечную, хрупкую, но невероятно яркую искру, которая вдруг разгорелась внутри меня, вплетаясь в сияние нашей с Кэроном связи, становясь ее неотъемлемой частью.

У меня перехватывает дыхание. Мир плывет перед глазами.

– Но, это невозможно, – вырывается у меня шепотом, и в моем голосе отражается чистый, немой ужас. Ужас женщины, которой много лет назад поставили крест, сказав «никогда». Боль старой, незаживающей раны, которая вдруг разверзлась с новой силой.

Но ведь это другой мир, другое тело. Кто сказал, что Алисия не могла иметь детей? Их не могла иметь Анита. Та, прошлая Анита, которой я уже давно не являлась.

– Здесь всё возможно, – он перебивает меня, и его голос тверд, как сталь, но в нем дрожит сдерживаемая буря эмоций. Его рука сжимает мою с новой силой, словно пытаясь передать мне свою уверенность. Он прижимает мою ладонь к своей груди, и я чувствую бешеный, восторженный ритм его сердца. – Ты носишь нашего ребенка, Алисия. Наше дитя. Наше будущее.

Слезы, которые я пыталась сдержать, хлынули ручьем. Это не слезы радости. Это слезы по той, старой Аните, которая так и не смогла познать этого счастья. По всем тем слезам, что она не выплакала тогда. Это потоп, смывающий последнюю, самую горькую боль моего прошлого. И доказывающая в то же время реальность счастья моего настоящего.

Кэрон не говорит больше ничего. Он просто идёт рядом со мной, заслоняя меня от любопытных взглядов своим телом, и позволяет мне уткнуться лицом в его грудь, в дорогую ткань его камзола, и разрыдаться. Тихо и безутешно. Он просто держит меня, пока вокруг гремит праздник в честь нашего общего будущего, которое уже пустило свой самый главный росток.

Он давно знает всё о моём прошлом и сейчас понимает всё, что я чувствую.