Текст книги "Хозяйка заброшенной академии драконов (СИ)"

Автор книги: Касия Рин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 42

Я начинаю с самого простого и осязаемого, а именно, с инвентаризации.

Вооружившись толстой учетной книгой и самонаполняющимся пером, я обхожу каждую аудиторию, каждый коридор, каждый чулан. Я пересчитываю магические плиты, проверяю кристаллы очищения на предмет сколов, составляю списки недостающих реактивов для лабораторий. Мои пальцы пачкаются в пыли на забытых полках, я чинила заевшие замки на шкафах с учебными пособиями простым бытовым заклинанием, которому научилась у одной из служанок.

Это монотонная, почти медитативная работа. Она не требует думать о Феликсе, о письмах, о ненависти. Только цифры. Только факты. Каждый поставленный галочкой пункт словно кирпичик в стене, отгораживающей меня от хаоса.

Но Феликс не дремлет. Его атаки становятся тоньше, изощреннее. Если нельзя доказать использование темной магии, можно создать ее иллюзию.

Как-то раз, проверяя запасы в кладовой для зельеварения, я натыкаюсь на странный ящик. В нем, аккуратно завернутые в черный шелк, лежат несколько предметов.

Высушенная лапка лягушки, овершенно безобидная в большинстве рецептов, но отвратительно выглядящая. Пучок волос странного пепельного оттенка, явно не человеческих. И маленькая, грубо сработанная кукла из воска без каких-либо опознавательных знаков.

Никакой магии от них не исходит, это просто реквизит, рассчитанный на того, кто его случайно найдет.

Холодная ярость заставляет мои руки действовать без дрожи. Я беру ящик, выношу его во внутренний двор и перед парой пораженных садовников, занимающихся подрезкой магических роз, бросаю всю эту чепуху в печь для сжигания мусора. Пламя жадно лижет воск и шелк.

– Мусор, – громко и четко говорю я, обращаясь больше к воображаемым слухам, чем к садовникам. – Кто-то плохо убирался.

В другой раз Лиана приносит мне с рынка слух, что по городу ходит какая-то женщина, которая клянется, будто я приходила к ней в лавку за компонентами для любовного зелья незадолго до знакомства с принцем.

Детали туманны, лавка несуществующая, но семя брошено.

Я просто киваю, благодарю Лиану за бдительность и погружаюсь в составление учебного плана по основам магической этики.

Моим ответом становится не оправдание, а работа. Каждый составленный мною документ, каждый приведенный в порядок уголок академии это мой молчаливый протест этому балагану.

Вечера становятся неожиданным нашим пристанищем. Кэрон возвращается из столицы поздно, часто запыленный дорогой, с тенью усталости вокруг глаз, но с неизменной прямотой во взгляде.

Мы ужинаем в малой столовой, вдали от любопытных взглядов прислуги. Сначала разговоры короткие, почти деловые.

– Как дела? – спрашивает он, отодвигая тарелку с почти нетронутым ужином.

– Аудитория преобразований готова. Заказала новые кристаллы для практикума, – отвечаю я, не поднимая глаз от своих записей.

– Хорошо.

Потом он начинает делиться. Не подробностями своих политических игр, а их сутью.

– Сегодня я посещал Совет по образованию, – говорит он однажды, медленно вращая бокал с вином. – Обсуждали финансирование региональных школ. Никто, конечно, не посмел поднять тему Вестника прямо. Но взгляды красноречивы. – Он хмыкает. – Мой любимый граф Оринель вдруг озаботился чистотой магического генофонда и необходимостью тщательнейшей проверки преподавательского состава. Случайно, конечно.

– Что ты сделал? – спрашиваю я, откладывая вилку.

– Напомнил ему, что его собственный генофонд обязан своим существованием не слишком чистому зелью, которое его прадед использовал, чтобы соблазнить богатую невесту. Старые судебные архивы просто восхитительная вещь. Он резко перестал интересоваться генетикой.

Он рассказывает это без злорадства, с холодной, почти механической эффективностью.

Он методично, шаг за шагом, обрубает щупальца страха, которые Феликс пытается запустить в правящие круги.

Одним напоминает о долгах, другим о старых грехах, третьим просто дает понять, что их бизнес может неожиданно столкнуться с административными трудностями.

– Он ищет лжесвидетелей, – как-то вечером сообщает Кэрон, его лицо мрачное. – Предлагает деньги. Немало. Ищет тех, кто мог бы подтвердить, что видел, как ты покупаешь запрещенные ингредиенты или проводишь темные ритуалы.

Мое сердце падает.

– И находит?

– Пока нет. Пока те, к кому он обращается, боятся меня больше, чем жаждут его денег. – Он смотрит на меня. – Но это вопрос времени. Он отчаялся и найдет кого-нибудь отчаявшегося.

Самым тяжелым становится молчание маркиза Ларосского. Он не отзывает своего сына, но и не присылает ни слова поддержки. Его нейтралитет в этой ситуации красноречивее любого обвинения.

Однажды ночью за очередным поздним ужином я не выдерживаю.

– Почему ты это делаешь? – вырывается у меня, когда мы сидим у камина в его кабинете. – Ты мог бы отступить. Сохранить лицо. Сказать, что был под влиянием моих чар, а теперь одумался. Твой статус остался бы неприкосновенным.

Кэрон долго смотрит на огонь.

– Во-первых, – говорит он наконец, – я дал слово. Драконы своего слова не нарушают. Даже если оно еще не скреплено клятвой. – Он делает паузу. – А во-вторых… это не важно. Тебе не стоит думать о подобном.

Глава 43

Тишина, последовавшая за моим вопросом, была гулкой и многослойной. Кэрон не ответил сразу. Он продолжал смотреть на огонь, и в его профиле читалась усталость.

– Это не важно, – повторил он наконец, все еще глядя на пламя. – Но раз уж ты спросила, – он повернулся ко мне, и в его глазах горел не отраженный огонь камина, а какой-то внутренний, холодный свет. – Потому что он перешел грань. Он покусился не просто на тебя или на мою репутацию. Он покусился на саму идею этой академии. На память моего отца. На будущее, которое я… которое мы пытаемся построить. С ним нужно было покончить. И я покончил.

Он сказал это с такой леденящей простотой, что у меня по спине пробежали мурашки.

– Покончил? Что ты сделал, Кэрон?

В этот момент в кабинет, не стуча, вошел Гаррет. Его лицо было невозмутимым, но в глазах читалось напряженное ожидание.

– Ваша Светлость. Они здесь.

Кэрон кивнул.

– Проси.

Я замерла, недоумевая. Кто они? Инспекция? Гвардейцы Феликса?

Но в дверях появился маркиз Ларосский. Его лицо было суровым и невероятно усталым. А за ним, бледный как смерть, с перекошенным от бессильной ярости лицом, входил Феликс.

Его руки были сцеплены за спиной невидимыми магическими узами, а по бокам шли двое стражников в мантиях личной гвардии короля.

Я вскочила с места, сердце бешено заколотилось. Кэрон остался сидеть, лишь слегка повернув голову в сторону вошедших.

– Фредерик, – произнес он, обращаясь к маркизу, с холодной вежливостью. – Благодарю, что откликнулись на мою просьбу.

– Я сделал это не для тебя, Бланш, – хрипло ответил маркиз. – Я сделал это ради правды.

Феликс попытался вырваться, но магические узы лишь ярче вспыхнули, заставив его застощать от боли.

– Это предательство! – просипел он, бросая на маркиза взгляд, полный ненависти. – Ты знаешь, что она ведьма! Он тоже под ее чарами! Вы все…

– Замолчи, – голос Кэрона прозвучал негромко, но с такой силой, что даже Феликс на мгновение заткнулся. – Твое представление окончено. Ты сам себя поймал в ловушку, которую готовил для других.

Кэрон медленно поднялся и подошел к своему столу. Он взял небольшой магический кристалл-архиватор и коснулся его рукой.

В воздухе над столом всплыло голографическое изображение. На нем был Феликс. Он стоял в том самом ресторане, Лунном Саду, и о чем-то горячо спорил с тем самым свидетелем, женщиной, которая якобы продавала мне зелья.

Было прекрасно слышно каждое слово.

«…и запомни, ты ничего не знаешь о леди Клайд. Ты просто испуганная лавочница, которая увидела странную девушку и решила, что это ведьма. Ты уверена, что это была она? Ты готова поклясться на Кристалле Истины?» – голос Феликса звучал сладко и угрожающе одновременно.

Женщина, жалкая и перепуганная, кивала, заливаясь слезами.

«Да, ваше высочество… Я… я уверена. Это была она…»

Сцена сменилась. Теперь Феликс вручал кошель с золотом кому-то из королевской стражи.

«Задержите ее на пару дней. Чтобы прочувствовала, каково это быть в изоляции. Без связи с внешним миром. Пусть подумает о своей невиновности…»

Я смотрела на это, онемев. Он не просто распространял слухи. Он фабриковал доказательства. Пытался запугать и подкупить людей.

– Откуда? – прошептала я.

Кэрон не отводил глаз от Феликса, на лице которого теперь было лишь отчаяние.

– Я знал, что он пойдет на отчаянные меры. После нашего ужина в Фениксе его ярость затмила разум. Я просто предоставил ему возможность оступиться. И проследил, чтобы у него были свидетели. – Его взгляд скользнул на маркиза. – Не только я.

Маркиз Ларосский тяжело вздохнул.

– После той гнусной статьи я пришел в ярость. Но я не мог действовать открыто, не будучи уверенным. Я связался с Бланшем. Мы договорились наблюдать. И ждать. И он дождался. – Маркиз с отвращением посмотрел на принца. – Ты не просто клеветал, Феликс. Ты пытался манипулировать правосудием. Подставлять невинных людей. Ради чего? Ради того, чтобы опозорить женщину, которая тебе отказала? Ради того, чтобы насолить человеку, который всегда был лучше тебя?

– Он не лучше! – взревел Феликс, снова пытаясь сорвать путы. – Он никогда не был лучше! Я должен был быть первым! Я! А он… а она… вы все…

– Довольно, – раздался новый, властный голос из дверного проёма.

В кабинете стоял сам Король.

Его Величество Фредерик ан Неор II.

Он вошел незаметно, в сопровождении еще двух стражников. Он смотрел на своего младшего сына с нескрываемым гневом и стыдом.

Все, включая Кэрона, склонились в глубоком поклоне. Я последовала их примеру, чувствуя, как подкашиваются ноги.

– Отец! – завопил Феликс. – Это заговор! Они все против меня! Она околдовала их! Докажи! Заставь их провести ритуал очищения! Она не выдержит!

Король медленно подошел к сыну. Его движение было исполнено невероятной скорби.

– Ритуал уже проведен, – тихо сказал Король. – По моему личному приказу. Сегодня утром. Сильнейшими магами Короны на территории всей академии. – Он сделал паузу, давая словам достичь сознания своего сына. – Никаких следов темной магии, чар или влияния на разум на леди Клайд или на герцоге Бланше обнаружено не было. Никаких. Только чистая, местами необученная, но сильная магия жизни. И огромная воля.

Феликс замер. Его лицо стало абсолютно пустым, маской потрясения и краха.

– Ты, – продолжил Король, и его голос зазвучал громче, обретая металл власти, – ты, мой сын, ослепленный завистью и гордыней, покусился на честь невинной женщины, на репутацию одного из моих вернейших вассалов и на стабильность в королевстве, сея ложь и раздор. Твои действия недостойны принца крови.

Он обвел взглядом всех присутствующих, и его взгляд на мгновение задержался на мне.

– Маркиз Ларосский предоставил неопровержимые доказательства твоих манипуляций. Герцог Бланш проявил выдержку и лояльность, не поддавшись на провокации. А леди Клайд, – он кивнул мне, – проявила стойкость, которой могла бы позавидовать любая знатная дама.

Он повернулся к стражникам.

– Уведите его. В его покои. Под замок. До моего дальнейшего решения. Всем присутствующим считать произошедшее сегодня государственной тайной.

Глава 44

Тишина, воцарившаяся в Миоране после ухода короля и его сына, похожа на тишину после грозы, когда воздух промыт и дышится легко, несмотря на сломанные ветви и лужи под ногами.

Первые дни странные.

Официально ничего не происходит.

В «Королевском Вестнике» не появляется опровержения или разгромной статьи о Феликсе. Не было громких указов. Есть лишь оглушительная, звенящая тишина из дворца и письмо.

Его доставляет личный курьер короля в золоченой ливрее. Тяжелый конверт из плотного пергамента с личной печатью Его Величества. Я вскрываю его с замиранием сердца.

Это личное, от руки написанное послание. Король выражает свои глубочайшие соболезнования по поводу «несправедливых нападок, которые пришлось пережить леди Клайд и академии Миоран».

Он называет меня стойкой хранительницей знаний и достойной преемницей великих традиций Миорана.

И в конце, самым простым языком, он сообщает, что считает своим долгом загладить нанесенный ущерб и потому направляет в распоряжение академии скромный дар. А именно солидный фонд на развитие и полное королевское покровительство.

К письму прилагается список из двадцати имен, отпрысков самых верных и преданных королю семей, которые считают за честь начать обучение в стенах Миорана в этом году.

Я сижу за своим столом, сжимая в руках этот лист бумаги, который стоит больше, чем все угрозы Феликса. Это не просто финансовая помощь. Официальное, пусть и пока тихое, одобрение самого короля.

Вслед за королевским гонцом прибывает маркиз Ларосский. На этот раз не тайно, а с целым кортежем. Он входит в мой кабинет, держась с новой, подчеркнутой почтительностью.

– Леди Клайд, – он склоняет голову, глубже, чем когда-либо прежде. – Я приношу не только обещания, но и дела. – Он кладет на стол передо мной толстую папку. – Заявления от пятнадцати семей Севера. Они доверяют мне и теперь готовы довериться вам. А это, – он достает из кармана изящный свиток, – официальное ходатайство перед Королевским магическим советом о признании академии Миоран центром по изучению редких видов магии преобразования. С моей личной рекомендацией и готовностью курировать это направление.

Я смотрю на него, и ком подкатывает к горлу.

– Благодарю вас, маркиз, – едва могу выговорить я. – Это больше, чем я могла ожидать.

– Это меньшее, что я могу сделать, – он качает головой. – Чтобы загладить свою вину за молчание. Мой сын с нетерпением ждет начала занятий.

Волна негодования и слухов, поднятая Феликсом, не схлынула в одночасье. Она еще катится по королевству, но теперь натыкается на прочную, несокрушимую стену. Стену из королевской воли, поддержки могущественного маркиза и железной решимости герцога Бланша.

Письма с угрозами и ультиматумами постепенно сменяются письмами с робкими запросами и извинениями. Те самые семьи, что требовали запереть меня в башне, теперь вежливо интересуются, остались ли свободные места для их непоседливого отпрыска.

Я не испытываю к ним неприязни или какого-то триумфа. Я понимаю, что они плывут по течению, как щепки. Сначала течение несло грязь и страх и они плыли за ним. Теперь течение развернулось и они разворачиваются вместе с ним.

Я продолжаю работать. Теперь с удвоенной, утроенной энергией. Списки студентов растут. Расписания занятий обретают четкие формы. В библиотеку прибывают ящики с новыми книгами, закупленными на королевский грант. В лабораториях пахнет свежей краской и новыми магическими сплавами.

Кэрон изменяется. Не кардинально. Он все так же резок, саркастичен и погружен в свои исследования. Но тяжесть, давившая на него все эти недели, исчезает.

Иногда по вечерам, за совместным ужином, он может рассказать о каком-нибудь забавном случае в Совете или посоветоваться о новом преподавателе. В его взгляде уже нет постоянной настороженности. Появляется что-то похожее на ожидание. Предвкушение того будущего, ради которого он так борется.

Как-то раз, проходя мимо открытой двери в его лабораторию, я вижу, как он что-то чертит на огромном пергаменте. Это оказывается план нового крыла академии.

– Для будущих студентов-драконов, – поясняет он, заметив мой взгляд. – Им нужны особые условия. Если мы хотим быть настоящим центром знаний.

Наконец наступает тот день, когда календарь показывает последний день лета. На следующее утро должны приезжать первые студенты.

Я стою на балконе своего кабинета, глядя на залитый закатным светом внутренний двор. Кристаллы щита переливаются розовым и золотым. Фонтаны, которые мы починили с Лианой, тихо журчат. Из открытых окон библиотеки доносится голос нового библиотекаря, расставляющего книги по полкам.

Буря миновала. Она оставила после себя шрамы и уроки. Но она же принесла и неожиданных союзников, и уверенность в собственных силах, и того, кто стоит сейчас за моей спиной.

Я слышу его шаги, но не оборачиваюсь. Он останавливается рядом, тоже глядя на закат.

– Готово? – спрашивает он просто.

– Почти, – отвечаю я. – Осталось только встретить их.

– Встретим, – говорит Кэрон. И в его голосе нет ни тени сомнения.

Мы стоим так молча, пока солнце не скрывается за горизонтом, а первые звезды не зажигаются над башнями Миорана. Нашего Миорана. Которому предстоит наконец-то проснуться ото сна.

Завтра начинается учебный год.

Глава 45

Утро. Не просто утро. То самое утро. Я стою у огромных дверей главного входа, сжимая в ледяных пальцах свиток с приветственной речью, которую переписывала уже десять раз. Сердце колотится с такой силой, что сбивается дыхание.

Сегодня не должно быть ошибок. Все должно быть идеально.

За моей спиной выстроился весь персонал академии. От Лианы в новом форменном платье горничной до сурового садовника, начистившего до блеска каждую магическую розу у входа. Они все смотрят на меня. Ждут моего сигнала. Ждут моего слова.

И, конечно же, отдельно рядом с нами находится преподавательский состав.

Я делаю глубокий вдох, расправляю плечи под тяжелым бархатом моего официального наряда хозяйки Миорана. Платье цвета ночи с вышитыми серебром символами стихий, подарок Кэрона к сегодняшнему дню. Оно стесняет движения, но дает ощущение невероятной силы.

Я не Алисия из приюта. Не Анита, потерявшая всё, что так ценила. Я леди Клайд. Хозяйка академии Миоран.

Где-то вдали, за мощными стенами, слышен нарастающий гул. Голоса, смех, ржание лошадей, скрип колес. Они едут. Они уже здесь.

Я киваю привратнику. Он, напрягшись, берется за массивные железные засовы. С глухим скрежетом, разносящимся эхом по всему парадному холлу, тяжелые створки начинают медленно расходиться.

Свет утреннего солнца врывается внутрь, слепя меня. И за этим светом уже находятся они.

Десятки молодых лиц, замерших на каменной лестнице. Юноши и девушки в дорожных плащах поверх мантий, с чемоданами и футлярами для жезлов. Их глаза широкие, полные ожидания, любопытства, страха и восторга устремлены на меня. На нас.

На мгновение меня парализует. Этот взгляд тяжелее любого взгляда аристократов в «Серебряном Фениксе». Это взгляд будущего, которое я держу на своих плечах.

И тут сбоку, чуть позади меня, раздается низкий, спокойный голос, который слышу только я.

– Дыши, – говорит Кэрон.

Его взгляд скользит по прибывшим студентам, оценивающий, но без привычной суровости. Он стоит здесь, как скала. Как неоспоримая часть этого места. Его присутствие словно молчаливое подтверждение того, что все это реально. Что они приехали не на пепелище скандала, а в действующую академию.

Я делаю выдох. И шагаю вперед, навстречу солнцу и десяткам пар глаз.

– Добро пожаловать, – мой голос звучит громче и увереннее, чем я ожидала, разносясь над замершей толпой, – в Академию Миоран! Дом, где магия обретает форму, а знания становятся силой!

День превращается в оглушительный, прекрасный, сумасшедший водоворот. Холл наполняется гулом голосов, смехом, возгласами удивления.

Слуги разносят освежающие напитки и маленькие пирожные с магией внутри, которые тают во рту, даря заряд бодрости. Лиана и другие горничные провожают студентов в их комнаты, отвечают на миллион вопросов.

Я всюду. Точнее, я пытаюсь быть всюду. Объясняю дорогу до библиотеки, помогаю отыскать потерявшийся чемодан, улыбаюсь растерянным первокурсникам и киваю с видом знатока их гордым родителям, которые наконец-то решились приехать.

И всюду я чувствую его. Кэрона. Он эпицентр порядка в этом хаосе.

Вот он коротко и ясно объясняет что-то группе старшекурсников переведённых из других академий, и они слушают его, затаив дыхание, с благоговением.

Вот он незаметным жестом останавливает слугу, который вот-вот уронит тяжелый сундук, и помогает ему его поднять.

Вот он отвечает на вопрос маркиза Ларосского, прибывшего лично проводить своего сына, и в его осанке непринужденное достоинство, а не надменность.

Он стержень. Тот невидимый каркас, на котором держится весь этот день. И его спокойная уверность передается и мне. Когда я чувствую, что вот-вот сорвусь от нахлынувших дел, я просто ищу его взгляд в толпе. И он всегда там. Встречается со мной. И кивает. Почти незаметно.

И у меня появляется ощущение, что я справляюсь.

К вечеру первый хаос постепенно стихает. Студенты расходятся по своим комнатам, оглушенные впечатлениями, или собираются маленькими группами в общих гостиных, робко знакомясь. В воздухе пахнет ужином, доносящимся из столовой, и запахом свежего пергамента.

Я остаюсь одна в опустевшем главном холле. Прислоняюсь к холодной каменной стене и закрываю глаза. Тело ноет от усталости, но внутри разливается странное, светлое чувство.

У меня получилось. Мы справились. Академия жива. В ней кипит жизнь. Она дышит.

Слышу шаги. Медленные, тяжелые. Знакомые. Открываю глаза. Кэрон подходит ко мне. Его мантия слегка помята, волосы выбились из привычной строгости, но взгляд все так же ясен.

– Ну? – говорит он. – Каково это быть хозяйкой проснувшегося дракона?

Я смотрю на него, и улыбка сама расплывается по моему лицу, широкая и немножко уставшая.

– Это… громко. И потрясающе.

– Еще не вечер, – он хмыкает, но в его глазах теплится одобрение. – Завтра начнутся настоящие занятия. Тогда и посмотрим.

Он обводит взглядом холл, залитый мягким светом магических светильников. Пустой, но уже наполненный отголосками голосов, обещанием будущего.

– Они приехали, – говорю я, все еще не веря до конца.

– Они приехали, – подтверждает он. – Несмотря ни на что. – Кэрон поворачивается ко мне, и его выражение становится серьезнее, глубже. – Ты выстояла, Алисия. Ты заслужила это. Каждый камень в этих стенах теперь знает твое имя.

И тогда он говорит. Тихо, так, чтобы никто, кроме меня, не услышал.

– Насчет того разговора о клятве. Все готово. Ритуал можно провести, когда будешь готова. Я жду.