Текст книги "Том 27. Обнаженная и мертвая "

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Обнаженная и мертвая

Глава 1

Повернув, мы въехали в Остен-Хиллз и покатили по симпатичной улице, с двух сторон обсаженной деревья ми. Сержант Полник одобрительно кивал. Весна подходила к концу, утро было прекрасным. Я опустил верх машины, и легкий ветерок овеял нас ароматами.

Проехав несколько метров вдоль стены из красного кирпича, я остановился около ворот из тяжелой металлической решетки. От них, к нам двинулся, едва волоча ноги, какой-то тип в черной форме и кепке.

– Лейтенант Уилер, – представился я, когда он остановился около машины. – Из службы шерифа.

– Доктор Мейбери ждет вас, – отчеканил по-военному сторож. – Сейчас я открою вам ворота.

И тут я заметил застывшее лицо моего спутника, которое и обычно-то было так же подвижно, как железобетонный блок. Полник уставился на красивую вывеску «Психиатрическая клиника», и в его глазах отразилась тоска.

– Больница для ненормальных? – голосом, который, казалось, умолял меня разуверить его в этом, спросил он.

– Доктор Мейбери будет недоволен, если мы заставим его ждать, – заметил я. – У него очень беспокойная клиентура.

Ворота открылись, я въехал во двор и остановил машину перед большим одноэтажным строением. Выбравшись из нее, мы с Полником пересекли выложенную плитами террасу, поднялись на девять ступенек и вошли в распахнутую настежь дверь. Внутри тошнотворно пахло медикаментами. За бюро из розового дерева важно восседала секретарша, мрачноватое и угловатое создание.

– Доктор Мейбери ждет вас в кабинете, – сухо сказала она, вытянув в сторону костлявый указательный палец.

Полник, который и так был не в своей тарелке, посмотрел на нее и проворчал:

– Вы уверены, что в коридоре не болтаются разные психи?

Острый нос девицы слегка задрожал.

– Конечно! – воскликнула она. – И не употребляйте, пожалуйста, в этом учреждении таких вульгарных, грубых выражений!

– Но, – запротестовал сержант жалким голосом, повернувшись ко мне, – псих есть псих, разве не так?

– Конечно, а даруй – это дурак, – поддержал я его, подталкивая к кабинету доктора.

Я не видел доктора Мейбери четыре года, но он не изменился. Это был все тот же низенький толстяк, с белой ухоженной кожей, жидкими усиками и по-женски мягким ртом.

– О, лейтенант Уилер! – воскликнул доктор при моем появлении. Потом вскочил и с таким энтузиазмом пожал мне руку, будто я был его братом и он не видел меня двадцать лет.

Я вежливо улыбнулся ему и представил Полника. Мейбери снова упал в свое кресло и, поглаживая пальцем призрак усов, доверчиво сообщил приглушенным голосом:

– Я совершенно потрясен этим несчастным случаем, лейтенант. Но когда думаю о реакции моих больных… если это когда-нибудь станет им известно… – Несколько секунд он с растерянным видом рассматривал ноготь на своем мизинце, потом прикусил его и добавил: – Вы, конечно, понимаете мое положение…

– Из вашего звонка в службу шерифа мне известно, что обнаружен труп, и это все, – напомнил я ему. – Даже трупа я еще не видел!

– Разумеется! Я забыл, что вы его еще не видели. Впрочем, все это время я следил, чтобы там ничего не трогали, лейтенант. Кажется, полиция всегда об этом просит, не так ли? – Он взглянул на меня с беспокойством.

– Именно так.

– Еще я сказал шерифу по телефону, что буду глубоко признателен, если вы соблаговолите помешать прессе поднять большой шум вокруг этого дела. – Он глубоко вздохнул и добавил: – В самом деле, лейтенант, не могли бы вы сделать так, чтобы газеты не упоминали название нашей больницы?..

– Скажите, хозяин, – прервал его Полник со здравомыслием простого человека, – где труп?

– Труп? – повторил Мейбери, скосив глаза. – Верно, я забыл про него. В том месте, где сегодня утром его нашли сторожа. В парке.

– И можно на него взглянуть, доктор? – спросил я усталым голосом. – О прессе мы подумаем позже.

Он яростно прикусил ноготь на мизинце и без всякой охоты поднялся с кресла:

– Я провожу вас на место.

Чуть позже мы оказались в непроходимой чаще, где в темноте вырисовывался силуэт сторожа в черной униформе.

– Можете заняться своими обычными делами, Денвер, – сказал ему доктор. – Полиция прибыла.

Сторож по-военному козырнул ему и направился к главному зданию, а Мейбери углубился в подлесок. Я последовал за ним в колючий кустарник, думая, что очень удачно выбрал день, чтобы надеть мой новый костюм.

Полник, прокладывая себе путь, комментировал все действия непечатными словами.

Внезапно доктор остановился, и я чуть не упал, налетев на него.

– Это здесь, лейтенант, – пояснил он блеющим голосом.

Я опустил голову и увидел у ног Мейбери труп хорошо сложенной, молодой и совершенно обнаженной женщины. Между ее маленьких грудей торчала рукоятка ножа. Но вместо лица женщины мы увидели чудовищную кошачью голову с дьявольским выражением на морде. Тут-то меня и одолела страшная икота.

– Черт возьми! – хрипло воскликнул Полник. – Кошка?

Наконец я пришел в себя. Конечно же это была маска. Лейтенанта Уилера ничем не удивишь – он видел горы трупов. Я встал на колени и осторожно снял резиновую маску, обнажив лицо двадцатилетней девушки. Светлые, коротко подстриженные волосы образовали на ее голове что-то вроде каски. Она была бы очень хорошенькой, если бы не выражение ужаса в ее остекленевших глазах. Поднявшись, я повернулся к доктору Мейбери и спросил:

– Вы ее знаете?

– Это Нина Росс, – спокойно ответил он.

– Вам это было известно еще до нашего прихода, – заметил я. – Но по-моему, вы говорили, что ни до чего не дотрагивались! Как же вы узнали убитую? У вас что, дар ясновидения?

– Мне не было необходимости глядеть на лицо, чтобы понять, кто это, – пояснил доктор. – Было достаточно и вот этого! – Он показал пальцем на правую ногу девушки.

Я снова вынужден был попачкать брюки, чтобы рассмотреть чуть выше ее колена ряд белых точек, похожих на следы от укусов. А пока поднимался, Мейбери ответил на вопрос, который я собирался ему задать.

– Это клеймо, – сообщил он.

– Простите, что вы хотите этим сказать? – влез Полник, выражая и мою затаенную мысль.

– Если не возражаете, лейтенант, я предпочел бы рассказать все в хронологическом порядке, – ответил доктор, вытирая лоб белым шелковым платком. – Не угодно ли вам пройти в мой кабинет?

– Угодно, – согласился я без особого энтузиазма. – Полник, идите к воротам, с минуты на минуту может прибыть доктор Мэрфи. Проводите его сюда. Когда он закончит, найдете меня в кабинете доктора Мейбери.

Пять минут спустя мы добрались до кабинета Мейбери. Доктор с облегчением бросился в свое кресло и принялся грызть ноготь на мизинце: видимо, это помогало ему сосредоточиться.

– Кто обнаружил труп? – поинтересовался я.

– Один из садовников. Разумеется, случайно, там уже давно не подстригали кусты.

– В котором часу это было?

– Без четверти десять.

– Значит, охрана вашей больницы так ненадежна, что пациент может исчезнуть в десять часов утра и никто этого не заметит? – воскликнул я. – Невероятно!

– Нина Росс не была нашей пациенткой, – поспешил уточнить Мейбери.

– Тогда откуда вы ее знаете?

Он опять прикусил мизинец и объяснил:

– Она здесь лечилась, но покинула нас уже неделю назад.

– Ворота на ночь запираются?

– Само собой разумеется! И охраняются двадцать четыре часа в сутки.

– Жертва у вас не находилась, значит, попала в сад не из вашего здания. И не вошла в ворота, так как они с вечера заперты. Во всяком случае, сторож ее увидел бы. Тогда как же она там оказалась, доктор? Что вы думаете по этому поводу? Не могла же она идти по улице в одной маске, да еще с кинжалом в груди и перепрыгнуть через двухметровую стену?

– Я так же, как и вы, лейтенант, ничего не могу объяснить, – отозвался он, поглаживая усы. – Но может быть, она была мертва еще раньше?

– Как это? – проворчал я. – Кто-то перепрыгнул стену с трупом этой девицы в руках? – Потом зажег сигарету и с минуту смотрел, как доктор нервно барабанит по своему рабочему столу. Наконец попросил: – Расскажите-ка мне все, что вы знаете о Нине Росс.

– Она приехала к нам два месяца тому назад, – поспешно заговорил он. – Была у нас семь недель, потом уехала.

– Чем она страдала?

– Не знаю, – признался Мейбери, но, увидев удивление на моем лице, пожал плечами и продолжил: – За такой короткий срок я не имел возможности поставить диагноз. Подозревал, что это один из случаев паранойи: в том смысле, как это подразумевается у Крейплина. Разумеется, вы читали Крейплина, лейтенант?

– Исключительно по-японски, – буркнул я, сжав зубы.

– Извините, я сказал не подумав. – Нежно женственная нижняя губа доктора задрожала. Одно мгновение мне казалось, что он вот-вот зарыдает. Однако Мейбери взял себя в руки и объяснил: – Крейплин видит в паранойе скрытое развитие постоянных галлюцинаторных симптомов, не имеющих под собой почвы, но эти галлюцинации не действуют на все прочее в организме.

– В общем, можно сказать, что, по Крейплину, параноик, исключая галлюцинации, вполне нормальный человек?

– Совершенно верно, лейтенант, – подтвердил Мейбери и кивком подбодрил меня двигаться дальше по пути эрудиции.

– И в чем выражалась паранойя Нины Росс?

– Ей казалось, что она одержима, – ответил доктор.

– Демоном?

– Скорее ведьмой. Нина Росс твердо верила, что ее душа и тело находятся под властью колдуньи, которая однажды явилась ей в виде большой белой кошки…

– Отсюда и маска?

– По-видимому. Но до сегодняшнего утра я никогда не видел этой маски. Нина Росс утверждала, что колдунья овладела ею за несколько месяцев до того, как она приехала в нашу больницу, и вынуждала ее делать всякие ужасные вещи. Заставляла участвовать в шабашах, присутствовать на черных мессах, которые потом переходили в оргии, и так далее. Больная думала, что я в состоянии заклинаниями освободить ее от власти ведьмы. Но если оставить в стороне эту ее одержимость, то во всем остальном Нина Росс была абсолютно нормальной. Возможно, на анализ и психотерапию этого случая я истратил времени больше, чем был должен, но это дало возможность составить внушительный эпикриз. – Доктор помолчал, нервно барабаня пальцами по столу. Потом продолжил: – Как-то утром она объявила мне, что мы с ней только зря теряем время! Нина утверждала, что за то время, что она находится у нас, ведьма взяла над ней еще большую власть. И поэтому решила уехать. У меня не было возможности помешать ей, так как Нина Росс приехала в больницу по своей воле. С другой стороны, я знал, что, если начну настаивать, она станет отрицать всю историю с ведьмой и постарается убедить всех в своем умственном равновесии. И сделала бы это лучше, чем мог бы сделать я.

– А после отъезда вы больше ее не видели? И не слышали о ней ничего?

– До сегодняшнего утра нет, – ответил Мейбери упавшим голосом.

– А ее семья?

– У нее не было ни родных, ни семьи. По крайней мере, так она утверждала.

– Если не ошибаюсь, доктор, – заметил я, – ваша клиентура состоит из сливок общества, а значит, деньги с них вы берете немалые. У Нины Росс не было трудностей с оплатой за пребывание здесь?

Его лицо обрело цвет солнца, заходящего за облака.

– Ее работодатель, который также был единственным родственником Нины, платил по счетам. Именно он и посоветовал ей обратиться ко мне, – объяснил он.

– Как его зовут?

– Джеймс Эрист.

– Что вы о нем знаете?

– Только то, что мне рассказывала сама Нина. Это, по-видимому, добрый человек и великодушный патрон. У меня не было случая познакомиться с ним. На следующий день после приезда девушки к нам Эрист позвонил в мою административную службу, чтобы предупредить, что он оплатит ее пребывание в больнице.

– Думаю, у вас есть его адрес? И адрес Нины Росс?

– Оба адреса, без сомнения, есть в деле, – заверил Мейбери, поднимая телефонную трубку. – Я попрошу, чтобы их передали сестре в приемном покое, лейтенант, а вы возьмете их, когда будете уходить.

Он положил трубку, а я вспомнил о вопросе, который собирался задать ему еще раньше.

– Помнится, вы говорили о клейме над коленом девушки. Что оно означает?

– А, белые следы на ноге… Они имеют, наверное, какое-нибудь естественное происхождение, но Нина была убеждена, что это дело рук пресловутой ведьмы. Рассказывала, будто ведьма приказала черту оставить отпечаток своих зубов на ее теле.

– Определение паранойи, которое вы дали, упрямо не выходит у меня из головы, доктор, – проворчал я, – и вся эта история мне кажется все более и более невероятной.

– Лейтенант, испокон веков рубцы являются предметом самых различных суеверий, – с тоном превосходства объяснил он. – В случае с Ниной Росс существует логическая связь между рубцами и убеждением, что она одержима нечистой силой.

– Скоро вернусь, – внезапно решил я. – А у вас, доктор, оставлю сержанта Полника, который примет все необходимые меры.

У меня было такое ощущение, что если я задержусь еще на минуту в кабинете, слушая эту историю, то я рискую тотчас же оказаться еще одним пациентом клиники Мейбери.

– Лейтенант, надеюсь, вы не забудете нашего разговора о прессе, – напомнил он, не преминув прикусить ноготь на мизинце.

Я прикрыл глаза и сказал:

– В парке больницы обнаруживают труп абсолютно голой и хорошенькой девицы, которая, будучи параноиком и считая себя одержимой нечистой силой, была клиентом этой больницы. Когда ее нашли в парке мертвой, на ней была маска кошки… – И, открыв глаза, со страдальческим выражением добавил: – Если вы в самом деле думаете помешать этой истории прогреметь на всю страну, доктор, значит, сами нуждаетесь в лечении.

Глава 2

Я получил адреса, поунижавшись перед мешком костей, сидящим за бюро из розового дерева. Сестра дала их с явной неохотой, бросив на меня такой враждебный взгляд, что я подумал о собственном здоровье. Надо его изо всех сил беречь, по крайней мере до тех пор, пока эта женщина жива. Если начну терять рассудок, то должен вспомнить, что попадусь в ее лапы.

– Доктор Мейбери свободен? – спросила она ледяным тоном.

– У меня нет ордера на его арест, если вы это имеете в виду.

Сестра так сжала губы, что они полностью исчезли.

– Вы всегда так дурно шутите в подобных трагических обстоятельствах, лейтенант?

– Честное слово, нет, – признался я. – Но доктор Мейбери подал мне пример, и я подумал, что у вас это принято для поддержания морального духа служащих. Ваш патрон сказал мне: «Возьмите адреса у застенчивой сестры в приемной».

Пересекая террасу, уложенную плитками, я увидел Полника и доктора Мэрфи, направляющихся мне навстречу. Когда они приблизились, я заметил на лице Мэрфи тайное, но бесспорное выражение удивления. Это был беспримерный случай.

– Лейтенант Уилер, принц черной магии, готовящийся вести героический бой в одиночку с феями и демонами, мы приветствуем вас, пока вы не исчезли в клубах черного дыма, – продекламировал он, поднеся руку к воображаемой фуражке.

– Для кладбищенского хранителя вы слишком потешны, – холодно парировал я. – Однако справедливости ради должен признать, что вы единственный из моих знакомых, кто отправляет своих клиентов в могилы, даже не пытаясь их спасти.

Мэрфи с воодушевлением продолжил:

– Сержант Полник рассказал мне в общих чертах о том виде, в каком была жертва, когда вы ее нашли. В его рассказе мне особенно понравился подробный анализ выражения вашего лица. Кажется, вы прошли от стадии ужаса в чистом виде до состояния лихорадочного кретинизма?

Полник съежился под ядовитым взглядом, которым я его одарил, и отвернулся. Потом отошел на несколько шагов и опустил глаза в землю, сделав вид, будто нашел трилистник с четырьмя лепестками.

– Ну, хозяин, ваше заключение? – поинтересовался я у доктора с веселым видом.

– Мне пришли в голову две идеи, – отозвался он, скромно пожимая плечами. – Субъект мертв и был женского рода. – И, выдержав паузу, добавил: – Не делайте такого изумленного лица, лейтенант. Немножечко восхищения мне будет вполне достаточно.

– Благодарю вас, доктор, – ответил я с искренним волнением. – Ваш диагноз блистателен с точки зрения идиота, изучавшего медицину заочно.

Мэрфи улыбнулся, закурил, а потом заметил:

– А она милашка, Эл!

– По словам Мейбери – параноик, – объяснил я. – Считала, что одержима нечистой силой. Прежде чем это дело закончится, может случиться, что я тоже попаду в одну из палат этого санатория.

– Если я правильно установил, смерть произошла шесть – восемь часов назад, – сообщил Мэрфи, посмотрев на часы. – Это, должно быть, случилось между тремя и пятью часами утра.

– Это не могло быть самоубийством?

– Вы переворачивали труп?

– Нет, – признался я.

– Лезвие ножа вышло из спины на добрый сантиметр, – пояснил он без обиняков. – Такое невозможно сделать самому. Вы внимательно осмотрели рукоятку ножа?

– Бог мой, нет! – Я даже покраснел.

Мэрфи расплылся в очаровательной улыбке:

– Целиком к вашим услугам, Эл. Подать руку неудачливому полицейскому всегда приятно, знаете ли. Ну, так рукоятка очень интересная: мне кажется, она инкрустирована золотом, изысканными украшениями. Возможно, это флорентийский кинжал.

– Как вы все образованны! – мрачно констатировал я. – Мейбери мне только что цитировал какого-то шарлатана по имени Крейплин, а теперь вы изображаете оружейного эксперта. Подумать только, флорентийский кинжал!..

– В заочном курсе медицины только двенадцать уроков, но зато они очень полные, – с удовлетворением ответил он. – Вы осмотрели маску?

Я метнул на него яростный взгляд и вдруг понял, что вот-вот зарычу, как хищник, у которого хотят отнять добычу.

– Вижу, вы ничего этого не сделали, – заявил доктор. – Но хоть установили, что она представляет собой голову кошки? И что плотно прилегала к голове и шее жертвы? – Он на секунду закрыл глаза, чтобы лучше насладиться радостью победы и своим превосходством.

– Я это понял, когда снимал ее…

– Хорошо, очень хорошо, – прокомментировал Мэрфи с одобрением. – Может, даже заметили расширенные ноздри и открытый рот?

Я глубоко вздохнул:

– Ну и что?

– Маска была без прорезей!

Прошла секунда, прежде чем я понял, что он хотел сказать.

– Проще говоря, в ней не было ни одного отверстия, через которое можно было бы дышать?

– Ни малейшего! Маска плотно прилегала к коже, и более того – была герметичной. Так какие выводы вы из этого сделаете, о проницательный детектив?

– Что девица была уже мертвой, когда на нее надели эту маску, – проворчал я.

– Вы не ошибаетесь, – с сожалением признал Мэрфи. – Возможно также, что девица сама добровольно влезла в маску, чтобы покончить с собой. Затем появился некто, всадивший ей в грудь нож, просто так, чтобы повеселиться.

– Доктор, – торжественно произнес я, – даже простого заочного курса должно быть достаточно, чтобы объяснить вам, как выглядит человек, погибший от асфиксии. Невозможно спутать задушенного с зарезанным. Вы это знаете так же хорошо, как и я.

Он страдальчески покачал головой и пробормотал:

– Когда я вспоминаю о ночах, проведенных за изучением медицины, то просто теряю мужество, потому что, оказывается, Уилер знает столько же, даже не поучившись заочно. Какая несправедливость!

– Ха-ха-ха! Очень смешно, никогда так не смеялся! – откликнулся я. – Теперь идите туда, – я показал на больницу, – и поиграйте со своими товарищами.

– Я лучше подожду катафалк, – любезно ответил доктор. – До скорого, Эл! И проконсультируйтесь у окулиста. – Он повернулся, с секунду поколебался, затем хлопнул Полника по плечу и самым добрым тоном сказал: – Теперь, сержант, можете ему показаться. Сейчас лейтенант больше ненавидит меня, чем вас!

Полник повернулся и посмотрел на меня с несчастным видом:

– Я ничего не говорил о вас, лейтенант, честное слово!

– Хотел бы в это поверить, – сухо отозвался я..

– Я даже не понял, что доктор говорит гадости, – продолжал оправдываться Полник. Затем, приблизившись, прорычал мне в ухо: – Скажите, лейтенант, а что в точности означает «фиксия»?

– Охотно объясню вам, сержант, – постарался я не рассмеяться, – но мне кажется, вы еще слишком молоды… И мне пора ехать.

– Тем хуже, – проговорил он с разочарованным видом. Но вскоре его разочарований сменилось полным недоумением. – А вы откуда знаете, лейтенант, что такой «фиксия»? Ведь вы моложе меня на десять лет!

– Это потому, что меня воспитывали как поросенка, – объяснил я и, не оставив ему времени для размышлений, распорядился: – Останетесь здесь, сержант. Допросите сторожей. Поинтересуйтесь, кто всю ночь дежурил у ворот, и постарайтесь узнать, не видели ли и не слышали ли они что-нибудь необычное. Затем попросите дело Нины Росс, запишите число, когда одна приехала в больницу, время ее пребывания здесь и дату отъезда. Постарайтесь поймать кого-нибудь из сестер, кто принимал ее, заставьте ее разговориться и рассказать, что это была за девушка и так далее.

– Слушаюсь, лейтенант, – отчеканил Полник, сжимая челюсти с воинственным видом. – Но я хочу знать, кто такая Нина Росс.

– Девушка, которую убили! – пояснил я, стараясь сохранить спокойствие, что было довольно трудно.

– Черт возьми, – облегченно вздохнул сержант. – А я уж начал фантазировать, лейтенант. Подумал, что вы говорите о приемной сестре, той старой сове, которая не считает свихнувшихся психами.

– Во всяком случае, – проговорил я с отчаянием, – вы знаете, чем ее можно убить. Если она к вам привяжется, обзовите ее «фиксией».

Утро было по-прежнему теплым, и все так же стояла весна, когда, завернув за угол, я выехал на шоссе. Набирая скорость, я представил себе, какое будет лицо у шерифа Лейверса, когда он узнает о кошачьей маске и о девушке, которая считала, что она одержима нечистой силой, а кончила тем, что ее закололи… Вот дерьмо! Потом посмотрел на адреса, которые дала мне старая сова, и решил сначала поехать посмотреть бывшее жилье Нины Росс. Ничто не мешало мне думать, что Джеймс Эрист симпатичный и совершенно нормальный человек, но, учитывая мое собственное ужасное состояние после пребывания в больнице, я предпочел не рисковать и поехать к нему позже.

Нина жила в поселке Пайн-Блафе, расположенном на небольшой горе, в трех милях к югу от Пайн-Сити. Эрист – в Парадайз-Бич, в двух милях южнее. Я мог посетить оба эти места, не сворачивая с дороги.

Через двадцать минут я остановился на самом верху зеленой дороги, которая шла через вершину горы, невзирая на окружавшие ее обрывы. В тридцати футах отсюда был виден дом с террасами, находящийся в таком же ненадежном равновесии с Тихим океаном, как кандидат в самоубийцы, которому осталось сделать только шаг.

Я еще раз посмотрел на адрес, чтобы убедиться, что не делаю ошибки. Не знаю почему, но мне показалось странным, что Нина Росс жила именно здесь. Я представлял себе, что ее квартира находится в одном из четырехэтажных домов, стоящих во множестве на берегу.

Подъездная дорожка к дому пролегала по горе почти вертикально. Это было изобретено для верной смерти. Я вышел из машины, решив оставшуюся часть пути проделать пешком.

Пока я осторожно поднимался наверх, свежий морской ветер ласкал мое лицо. Очень далеко, на горизонте, виднелась нефтяная вышка, которая походила на игрушку, забытую в гигантской ванне. С другой стороны дома был обрыв. Я спросил себя, уж не на метле ли прилетала сюда ведьма, овладевшая Ниной.

Бетонный барьер, инкрустированный черепицей, ограждал стеклянную террасу, окна которой были затянуты плотными шторами. Двери оказались приоткрытыми, и мне вдруг пришла в голову гениальная идея: а может, Нина жила здесь не одна и мне следует предупредить о своем приходе? Я позвонил. Раздался мелодичный звук, а через две секунды послышался такой же мелодичный голос:

– Открыто!

Я вошел в холл, представляющий собой квадратную комнату, в которую выходило несколько дверей. Направо к одной из них вели четыре ступеньки.

– Сюда! – крикнул несколько раздраженный голос явно из-за этой двери. – Мне нужны чьи-нибудь руки!

«Нет, никто никогда не скажет, что Уилер может покинуть девушку в беде!» – подумал я и недрогнувшей рукой повернул ручку двери.

Мой нюх тут же подсказал мне, что я попал в спальню, так как в комнате находились кровать, комод и внушительных размеров трельяж. Более того, я понял, что она принадлежит какой-нибудь куколке, что и подтвердилось ее присутствием – посреди белого пушистого ковра ко мне спиной стояла девушка.

Вот это была спина!!! Загорелая, цвета оливы, созревшей на солнце, она заканчивалась двумя длинными, изящными ногами такого же цвета. Голубые трусики плотно облегали круглые бедра. Две руки делали мне нетерпеливые знаки.

– Не могу застегнуть этот проклятый лифчик! – воскликнула девушка. – Лучше на последнюю пуговицу. Я поправилась в последнее время, но, поскольку полнею в нужных местах, меня это не волнует.

Взяв резинки лифчика, которые она мне протягивала, я не без труда застегнул его.

– Ай! – возмущенно воскликнула девушка. – Незачем так сильно тянуть! Что происходит, ты опять пьян? Опоздал на полчаса, я была вынуждена тереть себе спину сама.

– В другой раз я приду вовремя, это уже решено! – ответил я в такой же мере страстно, как и чистосердечно.

Спина окаменела.

– Боже мой! – пробормотала девушка. – Это не Джонни.

– Послан к вам Комитетом Недели добрых дел, – объяснил я. – Прогуливаю собак, застегиваю лифчики. Короче, стараюсь распространять вокруг себя радость и счастье.

Она медленно повернулась и посмотрела на меня так, будто я был марсианином, только что прилетевшим со своей планеты. И вероятно, при этом гадала, к какому миру я принадлежу: растительному или минеральному?

Длинные волосы брюнетки были взбиты на манер Бриджит Бардо, почти черные глаза выглядели очень выразительными, а прекрасно очерченные губы выдавали чувственность. Лифчик, так прекрасно мною застегнутый, оказался того же цвета, что и трусики, и теперь высоко вздымался, плотно облегая два круглых ровных холма.

– Пожалуй, мне немножко поздно краснеть, – произнесла девушка, даже не пытаясь это сделать. – Но как вы оказались в моей комнате?

– Если помните, вы крикнули, чтобы я вошел.

– Верно, – признала она, кивнув. – Значит, это моя вина.

– Нет! – воскликнул я в порыве великодушия. – Моя! Если бы я пришел на полчаса раньше, то мог бы потереть вам спину.

– Во всяком случае, не раньше, чем мне представились бы, – заявила брюнетка. – Я не хотела бы показаться нелюбезной, но вы… что-нибудь продаете?

В этот момент в холле раздались торопливые тяжелые шаги, и, прежде чем я успел ответить, дверь распахнулась во всю ширину и на пороге появился атлет.

– Я в отчаянии, что опоздал, крошка! Я… – И тут же замолчал, заметив меня.

Воцарилась тишина, за время которой я успел заметить, что добряк ростом более шести футов, а весом – не менее ста восьмидесяти фунтов. И сплошные мускулы! Его пепельные, выгоревшие на солнце волосы были коротко подстрижены и нахально вились. Голубые глаза скрывались в жирных складках слишком надутых щек тяжелого лица, тонкие и жесткие губы презрительно сжались, что, впрочем, казалось их обычным выражением. Он был одет в спортивную куртку и велюровые брюки, его ультраплоские часы с толстым браслетом, обхватывающим волосатую руку, по-видимому, были из платины.

– Черт возьми! Что здесь происходит? – прорычал гигант, как только обрел дар речи.

– Все очень просто, – ответила брюнетка без всякого стеснения. – Нет нужды нервничать, Джонни, а то у тебя поднимется давление или случится нервная депрессия. Когда позвонили в дверь, я решила, что это ты, крикнула, чтобы вошли, и, все еще уверенная, что имею дело с тобой, попросила этого господина застегнуть мне лифчик. Откуда я могла знать, что это он, – она сделала жест в мою сторону, – а не ты? Даже не могла предположить, что ошибаюсь. Я вовсе не хотела, чтобы именно этот человек застегивал мне лифчик!

– Да, действительно, откуда было знать? – заискивающе подтвердил я.

Силач бросил на меня взгляд, в котором я без особого дара ясновидения угадал мою участь, и диким голосом спросил:

– Прежде всего, кто этот тип?

– Но, дорогой мой, это… – Девушка с секунду смотрела на меня, затем, охваченная беспричинным смехом, с трудом проговорила: – Я ничего о нем не знаю. Мне известно только, что его послал Комитет Недели добрых дел!

Смех сотрясал ее тело. Никакой лифчик не мог бы выдержать такого напряжения.

– Очень смешно, – проворчал громила. – Будет еще смешнее, когда я дам ему в морду! – Он направился ко мне с угрожающим видом. – Ну, сволочь, так кто же ты?

– Лейтенант Уилер. Состою на службе у шерифа, – хладнокровно ответил я. – А вы?

– Полицейский? – пробормотал он, недоверчиво глядя на меня.

– А что, я похож на скаута?

Красотка перестала смеяться и заинтересованно посмотрела на меня.

– Может быть, вам лучше представиться друг другу? Лейтенант Уилер, это Джонни Кристал, мой друг.

– Каждый может ошибиться, – галантно заметил я. – Надеюсь, этот парень – ваша единственная ошибка. Так?

– Полицейский или нет, – пролаял Кристал, – почему, черт возьми, вы застегиваете лифчик моей приятельнице?

– Шериф решил улучшить отношения полиции с народом и именно меня послал подготовить для этого почву… Бросьте изображать из себя сторожевую собаку, Кристал, – мрачно пригрозил я.

Тут снова вмешалась брюнетка:

– Лейтенант пришел сюда, конечно, не без причины, Джонни. А что, если мы дадим ему высказаться?

– Надеюсь, у него веская причина, – буркнул гигант.

Игнорируя его присутствие, я повернулся к девушке и спросил:

– Здесь жила Нина Росс, не так ли?

– Живет здесь и сейчас, – ответила она, улыбаясь.

– Увы, нет! Нина Росс была убита сегодня на рассвете.

Брюнетка переглянулась с Кристалом, и тот загремел снова:

– Это не полицейский! Это сумасшедший! Он, должно быть, убежал из клиники!

– Замолчи, Джонни, – приказала девица дрожащим голосом. – Мне кажется, лейтенант, здесь ужасное недоразумение.

– В самом деле? – заинтересовался я. – И что же заставляет вас так думать?

– Нина Росс – это я! – пояснила она.