Текст книги "Том 19. Ночь лейтенанта Уилера "

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Глава 7

Дом на Виста-Драйв, казалось, дремал на полуденном солнце. Дверь мне открыла сама Анита Фарли, ее лицо тронула легкая гримаса, которая, вероятно, должна была изображать улыбку. На ней было короткое черное трикотажное платье, похожее на униформу. Домоуправительница, когда хозяин дома, вряд ли может носить легкомысленную блузочку и голубые джинсы.

– Мадден вернулся? – спросил я негромко.

Анита кивнула, – и я почувствовал, как она напряглась.

– Я не собираюсь ему сообщать о вашем ко мне визите прошлой ночью. Хочу лишь рассказать о письме, оставленном Томпсоном.

Ее глаза внезапно утратили живой блеск.

– О’кей, – прошептала она. – Мне следовало помнить, верно? Глупо было доверять проклятому полицейскому!

– Вы намерены доложить о моем приходе?

– Он в гостиной. Идите и докладывайте сами, – сказала она и, повернувшись на каблучках, быстро удалилась.

Я вошел в переднюю, закрыл за собой входную дверь и направился прямо в гостиную. Там спиной ко мне стоял и глядел в окно крупный мужчина ростом больше шести футов.

– Мистер Мадден? – вежливо произнес я.

Он повернулся ко мне, и я увидел, что его солидную фигуру уже несколько испортило ожирение. Густые седые волосы были безукоризненно причесаны, очки в тяжелой оправе приветливо блеснули в отраженном свете, у него было большое круглое лицо, рот слишком маленький, с поджатыми губами, и большой мясистый нос.

– Я Брюс Мадден, – произнес он низким голосом.

– Лейтенант Уилер, служба шерифа, – в свою очередь представился я.

– Неутомимый детектив. Эрл Рассел рассказывал мне о вас.

– Когда же он успел?

– Я вернулся домой сегодня около полудня. Он позвонил сразу, как только я вошел. По некоторым причинам он испытывает к вам ярую антипатию.

– Он рассказал мне о своей жене, но тут в комнату вошла его гостья и испортила впечатление от рассказа.

– Что поделаешь, зов плоти. Вам, лейтенант, следует быть более терпимым.

– Эрлу Расселу тоже, – парировал я.

На этом наш диалог закончился, но мы продолжали стоять в дверях, с улыбкой поглядывая друг на друга.

– Эрл передал мне содержание вашего разговора, – наконец заговорил Мадден. – Должен признаться, что для меня все это не имеет никакого смысла.

– Человек, убивший частного детектива, Джорджа Томпсона, был наемным убийцей. Это очевидно. Его имя Джо Фенник, – сказал я.

– Никогда не слышал ни о том ни о другом.

– Но Рассел рассказал вам о письме, которое Томпсон продиктовал как раз перед смертью?

– Рассказал, но его содержание для меня тоже не имеет смысла.

– Вы знаете кого-либо по фамилии Хардести?

– Нет.

– У Томпсона была папка с документами на Несбита, – сказал я. – Согласно этим документам вы и Хардести были вместе первые пять дней мая.

– Никогда в жизни не встречал никакого Хардести. Значит, мы никак не могли провести пять дней в обществе друг друга, – резонно заметил он.

– Все, кого Томпсон упоминает в этом письме, как-то связаны друг с другом. Вы, Несбит и Рассел партнеры по бизнесу и работали вместе над несколькими делами. Вы все несколько раз пользовались услугами фирмы «Баллен и Вольф». Коринна Ламберт – личный помощник Баллена. Может быть, Томпсон узнал что-то крайне личное об одном из вас, и это послужило причиной убийства?

– Могу только принять ваши слова на веру, лейтенант, – мягко произнес Мадден.

– Вам не приходит на ум ничего, что могло бы мне помочь?

– Ничего. Я лишь несколько раз встречался с людьми, которых вы упомянули в разговоре. Строго деловые отношения. Никого из них я не знаю близко.

Ладно. Я изобразил на своей физиономии улыбку. – Спасибо за то, что уделили мне время, мистер Мадден.

Простите, что не могу вам помочь. Да, кстати, вы ни разу не упомянули, кому было адресовано письмо мистера Томпсона.

– Клиенту.

Может быть, вы назовете мне имя этого клиента?

– Анита Фарли, – сказал я.

– Это что, плохая шутка, лейтенант?

– Да нет. Она наняла его следить за младшей сестрой Коринной. Содержание письма для нее тоже не имеет никакого смысла.

– Тогда почему Томпсон все-таки собирался послать ей это письмо? – резко спросил Мадден.

– Думаю, это была своего рода страховка. Он решил рассказать полиции обо всем, что узнал. А на тот случай, если что-то произойдет с ним до того, как мы у него появимся, оставил нам ключ к разгадке.

– Очень неопределенный ключ к разгадке, не правда ли, лейтенант?

Совершенно с вами согласен, – кивнул я.

– Спасибо за то, что вы мне рассказали. Всего доброго, лейтенант.

До свидания, мистер Мадден.

Я вышел в холл – ни души. Открыв дверь ближайшей комнаты, которая, судя по плетеным бамбуковым креслам, была солярием, я тоже никого не обнаружил. Пришлось прибегнуть к старому приему, тем более что у меня не было иного выхода. Я открыл входную дверь и громко ее захлопнул, затем на цыпочках вернулся в солярий. Долго ждать не пришлось.

– Анита! – пророкотал голос Маддена на весь дом. – Немедленно иди сюда, черт побери!

Я услышал быстрые шаги Аниты, направлявшейся в гостиную. Дверь за ней захлопнулась. Послышались голоса. Слов я разобрать не мог, однако Анита и Мадден, видимо, ссорились. Выйдя на цыпочках из солярия, я прошел к закрытой двери гостиной. Приложил ухо к двери, но все равно не мог разобрать, о чем речь. Внезапно оба замолчали. Прошло еще несколько долгих минут, и как я ни настораживал уши, не слышал ни звука. Что же, черт возьми, там происходит? Мне подумалось, что вся моя затея выглядит глупой. Я уже был на полпути к выходу, как вдруг раздался крик. А пока я соображал, как поступить, – еще один, гораздо громче первого. Я направился к гостиной и распахнул дверь.

Взору моему предстало зрелище, напоминающее сцену из старомодного порнофильма, разве что Мадден не носил фальшивых усиков и рубцы на заднице у брюнетки были настоящими. Анита перегнулась через спинку дивана, так что ее голова почти касалась подушек. Юбка маленького черного платьица была задрана к талии, а трусы спущены к лодыжкам. На ягодицах выделялись две яркие красные полосы. Мадден стоял над ней, широко расставив ноги и слегка задыхаясь.

– Я отучу тебя брать дело в свои руки, не спросив у меня разрешения, глупая сука! – рявкнул он и снова занес над Анитой тонкую трость.

– Она всего лишь беспокоилась о своей младшей сестре, – спокойно произнес я.

Эффект оказался потрясающим. Мадден выронил трость и, отступив, наткнулся на кресло, в которое и свалился в следующую секунду. Брюнетка испустила новый вопль, вскочила на ноги, и ее юбочка вновь прикрыла колени. Она повернулась в мою сторону, и я увидел, что лицо ее красней, чем две полосы от ударов на заднице.

– Ах ты, мерзкий сукин сын! – заорала она. – Как ты смел сюда лезть?

– Оскорбления не приведут ни к чему хорошему, – ответил я. – К тому же вы выглядите смехотворно со спущенными на лодыжки трусами.

Она застонала, потом быстро наклонилась и подтянула трусы.

– Это недопустимое вмешательство в частную жизнь, – промямлил Мадден.

– Заткнитесь! – огрызнулся я.

Он метнул на меня из-под очков убийственный взгляд, но заткнулся. Анита Фарли крепко зажмурилась, прижав тыльную сторону ладони ко рту Я заполнил паузу, закурив сигарету. Брюнетка открыла глаза и посмотрела на меня диким взглядом.

– Как только что сказал Брюс, это вторжение в частную жизнь! – Спазм свел ей губы, и прошло несколько секунд, прежде чем она сумела выговорить: – Немедленно убирайтесь отсюда, лейтенант!

– Скажите мне кое-что, старшая сестра. Ведь это вы познакомили Гая Вольфа с Коринной. Вы должны были знать, чего он от нее хотел. Взамен она получила прекрасную квартиру и высокооплачиваемую работу. С чего это вы вдруг стали так беспокоиться о ней и даже наняли Томпсона за ней следить?

– Я хотела быть уверенной, что мой план сработал и с ней все в полном порядке.

– Да уж, черт побери, вы хотели. Письмо Томпсона соответствовало действительности. Настоящий отчет клиенту.

– Лейтенант, это крайне неловкая ситуация как для меня, так и для Аниты, – произнес Мадден, вытирая лицо платком. – Если вы хотите ее допросить, это может подождать, пока…

– У вас нет ни малейшего шанса, – ответил я.

– Я должна ему рассказать, – произнесла Анита.

– Нет! – Мадден выпрямился в кресле. – Не будь дурой, Анита!

– Так будет даже лучше, – сказала она, – безопаснее! Может, он уже знает, что это я наняла Томпсона.

– Вы сказали мне об этом с самого начала, – напомнил я.

– Я говорю не о вас, – холодно возразила она.

– Тогда о ком?

– О Хардести, кем бы он там ни был.

– Хардести? – пробормотал я в полном ошеломлении.

– Хардести – это истинный кошмар! – воскликнула Анита. – Голос в телефонной трубке. Он не дает покоя даже во сне.

– Анита, не делай глупостей, – повторил Мадден, снова вытирая лицо. Сунув платок в верхний карман пиджака, он встал. – Я не намерен принимать в этом участие! И предупреждаю, Анита, тебе предстоит за все расплатиться!

Он выходил из комнаты с поникшими плечами и внезапно показался мне стариком.

– Почему бы вам не сесть? – обратился я к брюнетке.

– Вам это кажется смешным? – буркнула она.

– Простите. Я уже почти забыл о том, что происходило, когда вошел в гостиную.

– Можете мне чего-нибудь налить. Чего угодно, только побольше и безо льда.

Подойдя к бару, я приготовил выпивку, потом протянул ей один из стаканов. Она судорожно проглотила чуть ли не половину и едва не задохнулась.

– Мне следовало еще с прошлой ночи помнить, что вы не привыкли к алкоголю, – сказал я.

– И мне тоже! – Она с трудом перевела дыхание. – С чего же мне начать?

– С чего хотите.

– Коринна всегда была неуправляема. С таким красивым лицом и телом… чего еще можно было ожидать?

– Что же произошло?

– Она стала проституткой. Девушкой по вызову, как иногда более пристойно называют эту профессию. Однажды в квартире Коринны, прямо у нее в постели, скончался от сердечного приступа клиент. Но если бы кто-то узнал, где он умер и какое занимал положение, разразился бы грандиозный скандал. Она позвонила мне среди ночи, почти теряя сознание от страха. Единственным человеком, которого я могла попросить о помощи, был Брюс. Он чудом вытащил ее из этой истории. Он мне так и не рассказал обо всех деталях, а я его и не спрашивала, потому что была ему слишком благодарна. Однако он сказал мне, что Коринне необходимо исчезнуть, и надолго. Она уехала в Лос-Анджелес, и я считала, что с этим покончено. Прошло около года, и тут кто-то решил вытянуть ковер у нас из-под ног.

– Каким образом? – спросил я.

– Однажды ночью мне позвонили. В трубке прозвучал голос человека, назвавшегося Хардести. Не имело ни малейшего значения, что я никогда не слышала о таком человеке. Брюса в это время не было в городе. Оказалось, что Хардести знает все обо мне и моей младшей сестричке. Он в мельчайших подробностях рассказал мне о том, что случилось той ночью, когда в ее квартире умер клиент. Но Хардести добавил, что человек этот умер не от сердечного приступа. Он оказался садистом и стал избивать Коринну, а она схватила бутылку и ударила его по голове. Парень упал, ударился виском об угол бюро и скончался. Суд мог бы признать, что Коринна сделала это в целях самообороны, но сейчас уже слишком поздно думать об этом. Я ответила ему, что он просто спятил, что я даже не представляю, о чем он толкует. Тогда он заявил, будто у него есть доказательства и он кого-нибудь пришлет на следующий день, чтобы показать их мне. На следующий день и появился этот бандит.

– Как он выглядел?

Она описала его весьма точно – это, без сомнения, был Джо Фенник.

– Он принес с собой небольшой кинопроектор и фильм, – продолжала она безжизненным голосом. – Фильм подтвердил, что все, о чем сообщил Хардести, действительно правда. Коринна ударила мужчину бутылкой, а тот, падая, приложился головой об угол бюро. Смотреть на это было просто ужасно. Когда фильм кончился, тот человек сказал, что если они пошлют его окружному прокурору, то, конечно, вырежут ту часть, где видно, как мужчина ударился головой при падении. И окажется, что Коринна намеренно ударила его бутылкой и убила.

– А он не рассказал, каким образом они стали обладателями такого фильма?

– По его словам, парень, который сдал Коринне квартиру, установил скрытые камеры ради развлечения и, возможно, кое-какого заработка. Некоторые ленты, снятые им, были проданы для кино, предназначенного только для мужчин.

– Что было дальше?

– Он ушел, унеся с собой и проектор и ленту. Хардести позвонил следующей ночью. Сказал, что теперь, когда я видела фильм, все намного упростилось, и я должна рассказать о происшедшем Коринне. Я спросила его, чего же он от меня хочет, а он ответил, что Гай Вольф собирается приехать в Лос-Анджелес, и Коринне следует поступать так, как пожелает Вольф.‘Сначала я считала, что Вольфа интересует главным образом секс, но потом, когда Коринна приехала сюда вместе с ним, я уже ничего не могла понять.

– Почему он настоял на том, чтобы она сменила имя?

– Потому что Коринна Фарли была проституткой, пусть давно, но он не хотел рисковать: вдруг кто-то вспомнит ее имя.

– Вы рассказывали о Хардести кому-нибудь, кроме вашей сестры?

– Да, Брюсу, и это оказалось огромной ошибкой. И если Коринна была ранимой, то его это сделало ранимым вдвойне. Тут-то он меня и поколотил в первый раз. – Она несколько секунд кусала нижнюю губу. – Самое смешное, что я не возражала. Мне даже понравилось. Я считала, что заслужила это.

– Что заставило вас решиться нанять частного детектива?

– Хардести добрался до Брюса. Денег напрямую не просил. Сказал Брюсу, что тому следует использовать Баллена и Вольфа в качестве фирмы по связям с общественностью, хотя Брюсу для работы этого совсем не требовалось. Затем он приказал Брюсу совершить несколько сделок с Несбитом и Расселом. Брюсу пришлось вложить все деньги, взять на себя весь риск операции, а получить только треть прибыли. Последний раз, когда они понесли большие потери, Брюсу пришлось взять все на себя. Я очень переживала, потому что вовлекла Брюса во все это из-за Коринны. И решила помочь разрешить создавшуюся ситуацию.

– Вы все это рассказали Томпсону?

– Без подробностей. Я просто рассказала о голосе по телефону, о Хардести, который нас шантажировал, и о том человеке, который от него к нам приходил. И назвала все остальные имена, конечно. Я должна была это сделать.

– Письмо, которое он вам написал, имело для вас какой-то смысл?

– Никакого. Особенно та его часть, где он говорит о Коринне как о новом контакте, стоящем больше времени и усилий.

– Значит, то, что вы мне рассказали о причинах обращения к детективу, было чистой выдумкой?

– Мне пришлось что-то придумать для вас, причем без предварительной подготовки, – ответила она.

– С тех пор как Коринна вернулась вместе с Вольфом из Лос-Анджелеса, вы слышали что-нибудь от Хардести?

– Нет! Я не хочу ничего больше слышать от него!

– А Брюсу он звонил?

– После последней сделки с Несбитом и Расселом не звонил.

– Если он еще раз позвонит, вы поставите меня в известность?

– Разумеется, я вам скажу. Что мне теперь терять?

– Мне надо поговорить с Мадденом, – сказал я.

– Пожалуйста, не сейчас!

– Хорошо, полагаю, беседу можно отложить.

Она взяла в руки тонкую трость и провела ею по ладони.

– Если, уходя отсюда, вы наткнетесь на него, скажите ему, что я готова, – прямо заявила Анита.

– Мне кажется, я так его напугал, что теперь он никогда и пальцем к вам не притронется. Я буду рад сказать ему об этом.

– Нет, я заслужила наказание.

Я пристально посмотрел на нее:

– Вам действительно все это нравится?

– Да, я стала к этому привыкать. Это ближе всего к настоящему сексу из того, что я знаю.

Глава 8

В офис шерифа я вернулся поздно и обнаружил, что Аннабел Джексон уже ушла. Теперь, когда создание, столь сексуальное, как она, меня не отвлекало, я сел за письменный стол шерифа и стал просматривать документы, которые мне передала Коринна Ламберт. Но ничего интересного я в них не обнаружил. Выполняемые в сфере общественных связей дела для клиентов сводились к минимуму и не были столь уж неотложными. Счета были явно завышены, впрочем, я точно не знал стоимости подобных услуг. Я как раз кончал просматривать папку, когда вошел сержант Петерсон. Он выглядел уставшим, но так было всегда, насколько я помню.

– Как прошел ваш день, лейтенант? – поинтересовался он по обязанности.

– В последний раз действительно хороший день выдался у меня месяца три назад. Помните то утро, когда шериф сунул в рот зажженный конец ситары?

– Мелочи нашей повседневной жизни, – согласился сержант. – Вы знаете, лейтенант, Томпсон на самом деле был тупым парнем, и меня просто поражает, кому понадобилось его убивать.

– Вы проверили его квартиру?

– Все осталось на своих местах. В прачечной его все еще ждут.

– И это все?

– Его банковский отчет и аннулированные чеки, – продолжал Петерсон. – В начале месяца ему не хватало семи сотен на счете, вчера он стал на пять тысяч богаче.

– Вы проверили все в самом банке?

– Пришел сертифицированный чек.

– Это уже кое-что…

– Мелкий хапуга, которому неожиданно повезло – он взял куш. Потом его убили. Так я думаю.

– Может быть, он оказался слишком жадным? Или нервным? Или то и другое вместе?

– Томпсон мертв, и в этом нет сомнений. – Петерсон широко зевнул. – Кстати, он знал Фенника.

– Что?!

– В блокноте для заметок около телефона записано имя Фенника и его домашний адрес. На пятом листке, то есть несколько дней назад.

– Вы это проверили?

– У консьержки. Говорит, Фенник был неплохим парнем, который ни с кем особенно не общался. Пожилая дама, которая мне о нем рассказывала, была по-настоящему расстроена, когда выяснилось, что он мертв, ведь те, кто снимает комнату, должны уведомлять за неделю до выезда.

– В его комнате нашли что-нибудь интересное?

– Только одежду и зубную щетку в ванной.

– Связи?

– Консьержка никогда его ни с кем не видела. Он всегда был один. Иногда ему звонили.

– Как долго он там прожил?

– Около года.

– И это все?

– Это все, – подтвердил Петерсон. – У меня сегодня вечером свидание, лейтенант.

– Еще одно задание, и вы будете свободны до утра, – сказал я. Взяв в руки телефонную книжку, я проверил несколько номеров, выписал их вместе с фамилиями, потом вырвал страницу и протянул ее Петерсону. – Позвоните им, когда вам ответят, представьтесь как Хардести. Когда поймете, какое впечатление это произвело, можете повесить трубку.

– Из всех карточных игр самой сложной мне казался покер, – удрученно произнес сержант.

– Всего пять звонков, и вы свободны на всю ночь. Почему бы вам не начать набирать номера до того, как я передумаю?

– Как я сразу не сообразил? – пробормотал он, потянувшись к телефонной трубке.

Закурив сигарету, я стал размышлять над ситуацией. Минут через десять Петерсон повесил трубку в последний раз и вопросительно посмотрел на меня.

– Вам нужны ответы в определенной последовательности, лейтенант?

– По мере поступления.

– С Вольфом я не смог связаться. Его нет ни в офисе, ни дома. Коринна Ламберт была дома. Она переспросила: «Кто?» Я повторил ей, что звонит Хардести, и она ответила, что не знает такого человека. Баллен все еще был в офисе и спросил, чего я от него хочу. Миссис Несбит произнесла: «Это Эл Лечерус[6]6
  Лечерус (Lecherus) – букв.: распутный.


[Закрыть] решил пошутить так неудачно?» – Он невинно посмотрел на меня: – Необычное имя, лейтенант, Эл Лечерус?

– Продолжайте.

– Рассел сказал: «Какого черта на этот раз нужно? Вам известно, что у вас уже большие неприятности с полицией?» Ну вот как будто и все.

– Ладно. Увидимся утром.

– Кто же этот Хардести? – полюбопытствовал он.

– Ночной кошмар. Голос в телефонной трубке. Некто, занимающий ваши мысли.

– Я должен был спросить! – пожал он плечами. – Вы решили, лейтенант, что Фенник собирался в любом случае убить Томпсона, или, по-вашему, он застрелил его, потому что вы постучали в эту минуту в дверь?

– Да, – сказал я.

– Я так и думал. Так приятно работать с вами вместе, лейтенант. Начинал, ничего не зная, а кончаю, зная еще меньше!

– Хардести всего лишь голос. Голос шантажиста. Фенник его прикрывал. Я знаю гораздо больше о его прошлом, чем Томпсон узнал от Аниты Фарли, которая его и наняла. Но каким-то образом Томпсон вышел прямо на Фенника, а вероятно, и на Хардести. Думаете, Томпсон был настолько умнее меня?

Он секунду поразмышлял, не давая мне никакого ответа.

– Может быть, эта Анита Фарли уклоняется от прямого ответа? Может быть, она рассказала Томпсону то, чего не говорит вам?

– Например, кто такой Хардести на самом деле?

– Может быть и так.

– Тогда, если она не нанимала Томпсона, чтобы узнать, кто такой Хардести, то зачем, черт побери, она его вообще наняла? – сказал я.

– Хороший вопрос, лейтенант, – пожал он плечами. – У вас есть предполагаемый ответ?

– Если вы пытаетесь шантажировать шантажиста, не получается ли это своего рода игра по-мексикански?

– Если вы оба будете держать в зубах по носовому платку и по ножу в руке, – медленно произнес он. – Итак, Хардести решил первым использовать свой нож, верно? И его нож – Джо Фенник.

– Не думаю, что Анита Фарли настолько смела. Идти против Хардести… Она же выбрала имя Томпсона наугад, просто нашла в телефонной книге, как она мне сказала. Ей вообще повезло найти такого детектива, который согласился ей помогать.

– Некоторым людям постоянно везет.

– Может быть, она описала Томпсону Фенника, а тот его уже знал?

– И может быть, дама, пришедшая ко мне на свидание, не против подождать меня лишние полчаса, – сказал Петерсон.

– Пожалуй, наведаюсь к Коринне Ламберт, – решил я. – Ей не придется мне что-то рассказывать. Стоит только взглянуть на нее, и этого достаточно.

Петерсон направился к двери, проговорив на ходу:

– Хотите, чтобы я позвонил ей, лейтенант? Сказать, что Эл Лечерус собирается ее навестить?

Он исчез прежде, чем я сообразил, как ему ответить. И тут ему повезло. Я побросал папки с документами в ящик письменного стола и отправился к машине. Минут через пятнадцать, оставив машину перед ее домом, я поднимался на седьмой этаж. Коринна Ламберт открыла мне дверь квартиры все в той же бежевой блузочке и юбочке, доходящей до колен; выглядела она элегантно и по-деловому.

– Гая здесь нет, – произнесла она.

– Знаю. Я пришел к вам.

– Опять? Только не смейте говорить, что я вас чем-то привлекаю, лейтенант.

– Сегодня я был у вашей сестры. Вы знаете, что Мадден бьет ее?

– Вы меня разыгрываете?

– Я говорю правду. Я предупредил, что могу засадить его, но она просила меня не вмешиваться. Ей это даже нравится, потому что это самое близкое к сексу из того, что она имеет.

– Бедная Анита! – вскричала Коринна. – Заходите, пожалуйста, лейтенант!

Вслед за ней я вошел в прекрасно обставленную гостиную. Она уселась в удобном кресле и скрестила ноги.

– Вы пришли сюда не затем, чтобы рассказать о сексуальной жизни Аниты? Или, вернее, о ее полном отсутствии?

– Она рассказала мне, почему вы год назад уехали в Лос-Анджелес и почему она познакомила вас с Гаем Вольфом.

Коринна сразу выпрямилась в кресле:

– Она вам все рассказала?

– Рассказала о том, почему у нее не было другого выбора, как познакомить вас, ведь ее шантажировал Хардести.

– Хардести? Он мне звонил полчаса назад. Это просто глупо. Когда я ему сказала, что не знаю никого под такой фамилией, он просто повесил трубку.

– Парень был просто садистом. Вы ударили его бутылкой по голове, он упал, ударившись головой о край бюро, и умер. Так?

– Мне это до сих пор неясно. Просто не могу поверить, что он от этого умер. Вначале я подумала, что он просто потерял сознание. Потом, что он притворяется, чтобы меня напугать. И только потом я осознала, что он мертв, и просто чуть с ума не сошла от страха.

– И что же вы сделали?

– Позвонила Аните. Мне больше не к кому было обратиться за помощью. Тут появился Брюс Мадден. Как оказалось, этот покойник был крупной шишкой в Пайн-Сити, и если бы его нашли в квартире у девушки по вызову, то весь город просто сошел бы с ума.

– Как же поступил Мадден?

– Я помогла ему вынести тело из квартиры. Он предупредил меня, что если мы встретим кого-нибудь по дороге, то сделаем вид, будто ведем пьяного, но нам повезло: никто не встретился.

– Что было потом?

– Мы всунули Джима в машину, и Брюс его увез. Я ехала сзади в машине Брюса. Джим жил на Виста-Хэйтс, так что это была дорога к его дому. Затем он сбросил машину с обрыва прямо в море. Власти решили, что это был просто несчастный случай, ведь никто не мог обидеть такого прекрасного, образцового гражданина, каким казался Джим.

– Затем вы вернулись в машине Брюса?

– Да, мы поехали в мотель, Брюс настаивал на том, что на эту ночь нам нужно алиби. Он также заявил, что я теперь ему многим обязана и должна платить по счетам.

– Секс?

– Его вариант. На следующий день я едва держалась на ногах после того, как он меня избил.

– Потом вы направились в Лос-Анджелес?

– И снова Брюс настаивал, чтобы я исчезла из Пайн-Сити. Тогда это казалось вполне логичным, и я уехала в тот же день.

– Вы знали о скрытой камере в потолке вашей спальни?

– Да, я знала, но как-то об этом не задумывалась. Уже позднее, в Лос-Анджелесе, когда об этом вспомнила, у меня не хватило сил и смелости поступить иначе.

– Камера была вашей идеей?

– Да нет, – немного подумав, произнесла она. – Это была идея моего менеджера, который все и придумал.

– Вашего сутенера?

– Можете и так его называть, – равнодушно кивнула Коринна.

– Как его звали?

– Джо Фенник.

– Вы говорили ему, что собираетесь уехать в Лос-Анджелес?

– Брюс сказал, что это безумие – сообщать ему об этом, – покачала она головой. – Фенник не должен был знать, что произошло и куда я уеду. Мне надо было просто исчезнуть.

– Год в Лос-Анджелесе, и все еще проститутка?

– Все еще девушка по вызову. Но я уже очень от этого устала. Это профессия, с которой у вас нет никакого будущего.

– Потом ваша сестра рассказала вам о Гае Вольфе?

– Правильно. Мне он понравился при знакомстве, а еще больше – сделанные им мне предложения.

– Вы знали, каким образом ваша сестра познакомилась с Вольфом?

– Я спрашивала об этом Гая, и он ответил, что узнал ее через Брюса, так как его фирма несколько раз участвовала в его делах.

– Вы ему поверили?

– Почему бы и нет? – Коринна удивленно раскрыла глаза.

– Вы не узнавали, что произошло с Фенником после того, как вы уехали?

– Да нет. Поскольку я исчезла, он, вероятно, нашел себе другую девушку, чтобы она платила за его квартиру.

– Вчера днем я убил Джо Фенника.

– Что вы сделали? – Она посмотрела на меня, открыв рот.

– Это он убил Томпсона. У меня не было выбора. Мне пришлось сделать это, так как он сам держал в руке пистолет. За ним числилось много преступлений, верно?

– Наверное, так и есть. – Она поежилась. – В нем таилась внутренняя угроза и сила, но мне был нужен он или кто-то другой, похожий на него, для прикрытия. Все девушки по вызову не могут работать сами по себе, им нужно, чтобы их кто-то защищал.

– Ваша сестра сказала, что Хардести – это голос по телефону. Он позвонил ей и заявил, будто у него есть доказательства, что вы убили Джима как-там-его-фамилия. Потом Фенник сам к ней пришел и показал ей кусок фильма. После этого ей и пришлось согласиться на условия, поставленные Хардести. Он же потребовал, чтобы вы сошлись с Гаем Вольфом, именно поэтому Анита вас и познакомила. Это он шантажировал Брюса Маддена, как мне сказала ваша сестра. Он вынудил его вступать в деловые отношения с Несбитом и Вольфом, причем Маддену пришлось вложить в дела все свои деньги, и также заставлял его использовать Баллена и Вольфа для общественных связей, в которых Мадден не нуждался.

– Но почему?

– Это очень хороший вопрос. Вы сегодня вечером ждете к себе Вольфа?

– Возможно, попозже. В семь тридцать у него встреча с клиентом в доме у самого клиента. Лейтенант, вы такой же, как и все остальные? Полагаю, я тоже ваша должница, если вы пообещаете молчать и не рассказывать, что же на самом деле случилось с Джимом…

– Секс по принуждению? Нет, Коринна, меня это не привлекает.

– Совсем не уверена в принуждении, – произнесла она беспечно. – Гай хорош в постели, но не совсем уж огонь. И у нас с вами есть время, лейтенант. Он не вернется по крайней мере до девяти часов.

– Спасибо, но не надо.

– Лейтенант, вы не знаете, от чего отказываетесь.

– Тут вы не правы. Я так и вижу вас в постели, в ту минуту, когда прошлой ночью зашел в вашу спальню.

Она медленно облизала нижнюю губу.

– Может, вам захочется чего-нибудь особенного. С этим не будет проблем, лейтенант. Только скажите, и я все для вас сделаю. Клянусь, вам понравится!

– Мне пора идти.

– Трус!

– Не возражаете, если я попрошу вас вынуть ваши зубные протезы и слегка меня покусать? – предложил ей я.

Несколько секунд она смотрела на меня не мигая, потом расхохоталась. Подойдя к входной двери, я обернулся:

– Проведя ночь в отеле с Мадденом, вы рассказали об этом сестре?

– Конечно! Я полагала, что она это заслужила.