Текст книги "Том 19. Ночь лейтенанта Уилера "

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Она помолчала, прикусив крепкими белыми зубами нижнюю губу, затем спросила:

– Я неправильно даю показания?

Глава 2

Шериф Лейверс вынул изо рта сигарету и нахмурился.

– Больше всего меня восхищает в вас, Уилер, – пророкотал он, – чувство долга. Обычно вас не увидишь в офисе раньше одиннадцати утра. Но если вы расследуете убийство, то являетесь уже в десять тридцать.

– Я закончил предварительное расследование в четыре утра, – холодно возразил я. – Я, ваш помощник, заменил вас.

Ангельский лик шерифа мгновенно преобразился в физиономию ухмыляющегося сатира.

– Вы заменили меня? Что это вы, мой друг, такой чувствительный сегодня?

– Защищаюсь от вашей бесчувственности! – парировал я.

– Ладно! Расскажите, что вам удалось узнать.

– То, что вам уже известно. Доктор Мэрфи утверждает, что художника проткнули острым тонким предметом длиной около четырех с половиной дюймов. Кололи несколько раз. Убийца – существо весьма темпераментное либо просто маньяк.

Лейверс бросил взгляд на раскрытый на столе рапорт! «По словам врача, смерть наступила прошлым вечером между девятью и десятью часами».

– А Белла Бертран обнаружила тело в одиннадцать тридцать, – добавил я. – Мы опросили остальных жильцов дома, никто ничего не видел и не слышал. Маньяк-тихоня.

– А красные полосы на картине? – спросил он.

– Это в самом деле кровь Хардейкра. Мэрфи проверил.

– Символично и попахивает психиатрией.

– Может быть, – согласился я без особого энтузиазма. – Или это сделано специально, чтобы заставить нас предполагать, будто убийство совершил психопат.

– Кто-нибудь позировал для картины?

– Конечно! Возможно, Белла Бертран, но она это отрицает. Или миссис Майер. Хардейкр как раз писал ее портрет, и его интерес был не только профессиональный, как утверждает Белла. В ящике стола Хардейкра обнаружено письмо от мужа миссис Майер – Джорджа Майера. Он заказал художнику портрет жены за тысячу долларов.

– Вы уже допросили Майера? – с иронией спросил Лейверс.

Прошло секунд пять. Я упорно молчал. Наконец он все понял и посмотрел мне прямо в глаза.

– Да, да, – пробормотал он. – Конечно, у вас не было времени. Что удалось узнать о Хардейкре?

– Имел кредит в банке. В кошельке нашлась сотня долларов. Записка от какого-то Ламберта Пирса, сегодня вечером Хардейкр должен был бы с ним обедать. Этот Пирс напоминает, чтобы Хардейкр не забыл принести деньги. Вот, пожалуй, и все.

– Что ж, неплохо. – Шериф явно был доволен.

– Ребята из лаборатории что-нибудь нашли? – спросил в свою очередь я.

– Нет еще. – Лейверс покачал головой. – Но кажется, сейчас самый подходящий момент, как говорится, для хода конем.

– Что вы имеете в виду?

– Возьми картину с собой, когда отправишься навестить миссис Майер. – Грубое кудахтанье должно было означать смех.

– Чтобы сравнить две задницы? – спокойно спросил я. – С Беллой я уже все выяснил.

– Держу пари, что так! – хохотнул он еще грубее и откровеннее.

После того как Лейверс в общих чертах наметил мои дальнейшие действия, я покинул его кабинет с выражением праведного негодования на лице, как цензор, которого поймали с поличным за чтением им же запрещенной книги.

У Аннабел Джексон, секретарши шефа, волосы были цвета меда. Когда я хлопнул дверью, она подняла глаза.

– У вас такой вид, словно вам не хватило аргументов в споре, – заявила она с довольным видом.

– Да, – ответил я. – Мы спорили о том, кто у нас в офисе самый сексуальный. Я назвал вас, Аннабел.

– А шеф?

– Он сказал, что Полник. Как вы считаете, он не в себе?

– Тогда позвольте высказаться мне? – кокетливо произнесла она.

– Позволяю, радость моя! Кажется, это будет впервые за время нашей совместной службы в управлении.

– Девушка должна держать ухо востро с вами, Эл Уилер. – Она улыбнулась. – Иначе не успеешь оглянуться, как будет поздно.

Я подошел к ее столу, облокотился и наклонился к ней.

– Аннабел Джексон, – начал я ласково, – вы восхитительное средоточие женственного шарма, и я думаю, мы могли бы…

– Если вы наклонитесь чуть ниже, Эл Уилер, – пропела она сладким голоском, – мне ничего не останется, как окончательно потерять голову!

– Почему бы нам не встретиться завтра вечером? – продолжал я гнуть свое.

– Мы уже назначали время.

– Это было в прошлом году, – торопливо уточнил я. – Почему бы не попробовать снова? Возможно, кое-что изменилось с тех пор.

– У вас уже нет этого допотопного проигрывателя? – с невинным видом полюбопытствовала она. – И от огромного скрипучего дивана вы тоже избавились, оставив себе только стулья с прямыми спинками? А что лампы? Они уже в исправности и их можно включать и выключать?

– Главное – суть, а не внешность! – парировал я. – Почему бы нам снова не попытать счастья?

– А стоит ли? – Она улыбнулась ангельской улыбкой. – Во всяком случае, любопытно будет взглянуть на Уилера, изменившего свою суть. Ждите меня завтра, часам к восьми вечера.

– Вся беда в том, что вы утратили веру, – с горечью произнес я.

– Да нет, должно быть, не совсем утратила, если соглашаюсь попытать счастья с таким, как вы.

Я пожал плечами и вскоре уже стоял на тротуаре возле полицейского управления.

Адрес Майеров я узнал из письма, обнаруженного в ящике стола Хардейкра. Я ожидал чего угодно, но только не той роскоши, которая предстала перед моими глазами спустя полчаса. Дом располагался на самой роскошной улице в фешенебельном районе Пайн-Сити. Точно такие копии псевдоанглийских загородных помещичьих домов строили в Голливуде до тех пор, пока с появлением звукового кино не окончился золотой век Великого немого.

По широкой дороге между идеально подстриженными газонами и геометрически точно распланированными клумбами я доехал до стоянки у парадного входа. Вышел из машины и потащился к подъезду.

Мне казалось, что громада кирпичного фасада вот-вот навалится на меня и раздавит в лепешку.

Вышедшая на мой звонок горничная посмотрела на меня с таким видом, будто хотела спросить, почему я не вхожу через черный ход, как положено водопроводчику или полотеру. Это была блондинка лет тридцати; она вполне могла бы выглядеть привлекательной, если бы не считала себя такой всезнающей.

– Да? – Ее голос напоминал хруст печенья в рекламном ролике.

– Существует много различных приветствий, – вежливо проинформировал я. – Но «да» не имеет к ним отношения.

– Вы что-нибудь продаете? – спросила она недоверчиво.

– В столь паршивое утро, как это, я мог бы предложить вам только правила хорошего тона.

– Вы сумасброд, – тонко подметила она. – Если сейчас же не уйдете, то я…

– Я хотел бы повидать миссис Майер. – Не обратив внимания на угрожающие нотки в голосе блондинки, я помахал перед ее носом своим удостоверением: – Окружное полицейское управление. Помощник шерифа.

Кажется, она мне не очень-то поверила.

– Подождите, лейтенант, я узнаю, удобно ли это! – Гонор ее заметно уменьшился.

– Лейтенант Уилер к вашим услугам. – Я широко улыбнулся, глядя ей прямо в глаза. – Между прочим, я без ума от блондинок. Особенно когда на них голубые форменные платья, а под платьями, возможно, кружевное белье черного цвета. Я полагаю, вы… – Но горничная уже ушла.

Вернулась она через минуту. Теперь она вежливо улыбалась и вообще держалась отнюдь не враждебно.

– Миссис Майер примет вас немедленно, – торжественно возвестила она. – Проходите, пожалуйста.

Я проследовал за ней через просторную прихожую, пройдя под внушительных размеров крутой лестницей.

Горничная остановилась у запертой двери и обернулась ко мне.

– Миссис Майер там, в гостиной. – И она указала на дверь.

– Спасибо, – ответил я.

Однако она не спешила уступать мне дорогу.

– Меня зовут Хильда. Хильда Дэвис, – представилась почти робко. – Только что я была груба с вами. Простите меня.

– Забудьте! – Я снова широко улыбнулся. – Я тоже не был особенно вежлив.

– Здесь постоянно шатаются эти коммивояжеры. Вы ведь знаете, какие они? – Она раздвинула губы в улыбке, обнажив сверкающие белизной зубы. Теперь она выглядела поистине привлекательной.

– Конечно, – неопределенно обронил я.

Она подошла совсем близко ко мне:

– Я свободна по вечерам в четверг и в пятницу, но даже тогда мне нельзя выходить надолго, вы понимаете? – Она как бы непроизвольно дотронулась до моего рукава.

– Понимаю, – ответил я многозначительно. – Но думаю, нам не следует заставлять миссис Майер ждать.

– Нет, конечно же нет, – поспешно ответила она, но даже не шевельнулась.

Мне пришлось отодвинуть ее. Но когда ее губы оказались дюймах в шести от моего уха, я услышал шепот:

– У меня всегда припасено белье, черное кружевное, для особых случаев. Например, для одного из моих свободных вечеров.

Столь интимная беседа несколько расшатала мои нервы, но времени на то, чтобы приходить в себя, уже не было. Я широко распахнул дверь и заметил в дальнем конце комнаты женщину, которая поднялась со стула, чтобы поздороваться со мной.

Я в свою очередь направился к ней. Посредине огромной гостиной мы встретились.

– Лейтенант Уилер, – заговорила она безразличным тоном, – я Жанин Майер.

Одета она была в платье из тяжелого шелка цвета пламени, что очень шло к ее бронзовым волосам. Взгляд ее серых с темными точками глаз казался несколько надменным. Впрочем, все кругом выглядело надменным.

– Присаживайтесь, лейтенант.

Я опустился в глубокое удобное кресло. Жанин Майер расположилась в кресле напротив, скрестила ноги и одернула юбку – одна из самых неприятных женских привычек, насколько мне известно. Она явно ждала, пока я заговорю первым, спокойная, весьма уравновешенная; руки она положила на подлокотники, и ее, кажется, даже не удивлял неожиданный визит полицейского в столь ранний час.

– Прошлой ночью убит художник Гилберт Хардейкр, – сразу взял я быка за рога.

– Да, я слышала по радио, – отозвалась она. – Ужасно! Не могу поверить!

– Вы хорошо знали его?

– Примерно недель шесть назад муж заказал ему мой портрет. – Теперь она вновь заговорила спокойно. – Я, естественно, познакомилась с ним и раз шесть или семь позировала. Он показался мне очень милым человеком. Трудно себе представить, что кому-то захотелось убить его.

– Увы, но он убит. – Я пожал плечами. – А как вам понравился портрет?

– Не знаю, ничего не могу сказать. – Она криво улыбнулась. – Когда я была в мастерской последний раз, портрет еще не был закончен. Теперь я, должно быть, уже никогда не узнаю, удался ли портрет.

– На мольберте мы видели законченную картину. Похоже, она не понравилась убийце. Он перечеркнул ее крест-накрест кровью Хардейкра.

На несколько секунд Жанин Майер прикрыла глаза.

– Теперь я совсем не хочу видеть эту картину, – произнесла она слабым голосом.

– Вы полагаете, на мольберте был ваш портрет?

– Я не видела, чтобы он работал над какой-то другой картиной. – Жанин широко раскрыла глаза. – А разве не видно, что это мой портрет?

– Нет. – Я был не вполне правдив, но, по крайней мере, абсолютно вежлив. – Миссис Майер, какого рода отношения связывали вас с Гилбертом Хардейкром?

– Отношения? – Она явно пыталась что-то прочесть на моем лице. – Я не понимаю, что вы имеете в виду.

– Возможно, вас связывали какие-то взаимные чувства? – настаивал я.

– Лейтенант. – Тон ее сделался ледяным. – Я не понимаю, к чему вы клоните, но мне это определенно не нравится. О каких чувствах может идти речь? Речь идет о художнике, которому муж заказал мой портрет.

– Вы никогда не позировали ему без одежды?

Она побледнела и озадаченно уставилась на меня.

– Вы в своем уме?

– Безголовая обнаженная женщина – именно это заказывал ваш супруг или так захотелось Гилберту Хардейкру?

Жанин Майер медленно покачала головой:

– Нет. Только лицо и плечи. Хардейкр почти закончил мой портрет. Вы должны были видеть его в мастерской.

– Его там не оказалось, – раздраженно заметил я. – Там был только портрет обнаженной женщины.

Она в отчаянии потерла лоб кончиками пальцев.

– У меня такое чувство, будто я вижу кошмарный сон, – проговорила она дрожащим голосом. – Я просто не могу ничего понять. Неужели я похожа на женщину, способную обнажиться перед каким-то полунищим художником?

– Я не знаю, как выглядят подобные женщины, – возразил я. – Единственное, что мне известно, это то, что он с вашего согласия писал ваш портрет и единственная картина, обнаруженная в его мастерской, представляла собой изображение обнаженной женщины.

– Но там должен был быть другой, мой настоящий портрет! – Теперь в ее голосе зазвучали умоляющие нотки. – Голова и плечи, на шее небольшой бриллиантовый кулон.

– Нет, мэм.

Позади отворилась дверь. Я повернул голову и увидел вошедшего. Элегантный от кончиков гладко причесанных волос до носков лакированных ботинок, он выглядел так, словно являлся неотъемлемой частью окружающей роскоши. У него было худощавое надменное лицо, темные внимательные глаза, резко очерченный рот.

Конечно, это мог быть только супруг Жанин Майер.

– Простите, – произнес он приятным голосом. – Я не знал, что ты не одна, Жанин.

– Я рада, что ты пришел, Кент. – Она поспешно поднялась. – Я даже не знаю, как это можно объяснить, но явно произошла ужасная ошибка.

– Ошибка? – Он бросил на меня холодный взгляд.

– Да! То есть нет, не то! – Она разразилась истерическим смехом. – Я в таком замешательстве, что сама не понимаю, что говорю. Кент, это лейтенант Уилер из окружного полицейского управления. – Неопределенным жестом руки она указала в мою сторону. – Лейтенант, это Кент Вернон, компаньон моего мужа и наш близкий друг.

Так! Но не могу же я вечно быть правым.

– В чем дело, лейтенант? – холодно спросил Вернон.

– Убийство, – начал я. – Мы никак не можем решить вопрос, какой именно портрет был последним в жизни художника.

– Это абсурд! – пронзительно воскликнула Жанин Майер. – Лейтенант полагает, что я могла позировать художнику в… – Раздался страдальческий возглас, после чего женщина снова опустилась в кресло и закрыла лицо ладонями.

– Я так и не понял, в чем дело, – процедил Вернон. – Но я не могу видеть миссис Майер в таком состоянии. Поэтому я предлагаю вам, лейтенант, уйти.

– Возможно, вы правы, – спокойно согласился я. – Но мне придется вернуться, чтобы закончить разговор с ней.

– Сначала вам лучше побеседовать с Джорджем, ее мужем! – Вернон злобно усмехнулся. – Думаю, он найдет, что сказать вам!

– Вам не откажешь в сообразительности, мистер Вернон. – Я восхищенно осклабился. – Они оба без ума от вас – и он и она, не так ли? Где я могу найти мистера Майера?

– Думаю, в конторе.

– Где это?

– Далтон-стрит, 341, – бросил он. – Третий этаж, «Деккер и Майер, нефтяная промышленность, консультации».

– Благодарю, мистер Вернон, – вежливо произнес я. – Приятно было познакомиться.

Он посмотрел на истерически рыдавшую Жанин Майер, затем перевел взгляд на меня:

– Лейтенант вы или нет, но думаю, для начала неплохо было бы дать вам в нос.

– Не советую вам нападать на полицейского, когда он находится при исполнении служебных обязанностей, мистер Вернон. Закон на этот счет строг. – Я любезно улыбнулся. – И кроме этого, поскольку у полицейских обычно нет денег на устройство спортивных соревнований, они, как правило, дерутся без правил и весьма результативно.

– Убирайтесь! – заорал он. – Или вам несдобровать!

Я выждал пару секунд. Он не осмеливался приблизиться. Я спокойно прошел мимо него и вышел в прихожую.

У парадной двери меня уже поджидала Хильда. Вся она так и лучилась пониманием.

– До свидания, лейтенант, – проговорила она голосом, хрустящим, как самое хрустящее печенье из рекламного ролика.

Я распахнул дверь.

– Я кое-что хотел бы уточнить у вас, – заявил я официальным тоном.

– Неужели? – Ее глаза так и впились в мою физиономию.

– Сегодня вторник, верно?

– Да.

– Значит, сегодня вечером ты свободна?

– Да. – Она быстро моргнула.

– Стало быть, договорились?

– Да, но я… – Голос ее сделался обычным приятным женским голосом, а глаза – обычными женскими глазами. – Я полагаю, лейтенант, это приказ и у меня нет выбора, – добавила она.

– Правильно полагаешь, – подтвердил я. – Но у меня тут есть некоторые проблемы. Хильда, ты могла бы приехать в город?

– Конечно! – сразу согласилась она. – Мистер Майер разрешает мне пользоваться одной из машин в любое время дня.

– Тогда остается еще одна проблема. Дела идут таким образом, что я могу проработать до позднего вечера. Ты не против того, чтобы подождать у меня дома? Так или иначе, я вернусь часам к девяти. Потом мы отправимся куда-нибудь поужинать, а после сможем покрутить пластинки на моем проигрывателе.

– У меня одно предложение, – нежно произнесла она. – Я сделаю лазанью. Возьму с собой все необходимые продукты, приготовлю лазанью и буду дожидаться тебя. Что ты скажешь на это? Тогда нам не придется выходить из дому, чтобы пообедать, ведь так? – Ее пальцы нежно гладили мой рукав. – Ты понимаешь, – начала она. – Я просто схожу с ума от хорошего проигрывателя и сентиментальной музыки. А если этим можно наслаждаться с выключенным светом, на диване, и все такое…

– Можно, – скромно сказал я.

– Я так и думала. – Ее пальцы снова погладили мой рукав.

Я дал ей адрес и ключ от моей квартиры, выразив уверенность, что она ничего не забудет, не перепутает и не проведет время по ошибке в квартире какого-нибудь другого парня в другом доме.

– Нет, Эл, – радостно ответила она. – Но если ты опоздаешь, я запущу лазанью прямо тебе в физиономию, едва ты откроешь дверь собственной квартиры.

– Я не опоздаю, – заверил я. – Между прочим, если тебе это неизвестно, сейчас с миссис Майер находится Кент Вернон.

– Ему придется уйти тайком, – произнесла она с отвращением. – Чтобы жить в этом доме, надо иметь глаза на затылке.

– У Вернона, случайно, нет привычки звонить сюда, когда хозяина нет дома?

– Есть! – мрачно подтвердила Хильда. – Пару раз я даже хотела намекнуть на это мистеру Майеру, но я знаю, что, если я это сделаю, хозяйка выставит меня в два счета. А мне здесь нравится, вот и приходится вертеться.

– Думай о предстоящей лазанье, моя радость, – нежно сказал я. – И не забудь, сегодня особый случай.

– Черное кружево и лазанья. – Она глуповато хихикнула. – Звучит как название песни, верно?

– Звучит как то, что мне по вкусу. – Я кивнул и направился к своей машине.

Глава 3

На обратном пути я остановил свой «остин-хили», чтобы съесть сандвич. Было чуть больше двух, когда я добрался до конторы Деккера и Майера, консультантов по вопросам нефтепромышленности. Приемная была шикарно обставлена, но было в ней что-то фальшивое. Секретарша выглядела так, будто ее тщательно подбирали в тон мебели. Она приветствовала меня теплой, абсолютно бесполой улыбкой и внимательно выслушала то, что я говорил ей о своем деле.

– Вам не было назначено, лейтенант? – с сожалением спросила она, выслушав меня. – Как раз сегодня мистер Майер чрезвычайно занят. Не могли бы вы прийти завтра утром?

– Вы что, маленький ребенок? – с интересом спросил я.

– Что?

– Вы хотите, милая, чтобы вас арестовали за то, что вы мешаете правосудию? Что скажет на это ваша мама?

Она молча потянулась к внутреннему телефону и заговорила очень тихо. Я задумчиво курил.

– Лейтенант Уилер. – Голос ее дрогнул. – Мистер Майер встретится с вами, вторая комната налево.

– Хорошо, – удовлетворенно заметил я. – Наконец-то у него появилось хоть какое-то уважение к закону.

– Я восприняла это несколько иначе, – резко бросила она. – Он сказал, что уже целый час ждет какого-то горластого панка.

– Раз вы его так обожаете, постараюсь, чтобы вам довелось сидеть с ним в одной камере.

– Я не знаю, почему мистер Майер невзлюбил вас еще до того, как вы встретились, – весело сказала она. – Но могу вас заверить, что эта ваша маленькая жестяная бляха не произведет на него особого впечатления.

Я задумчиво посмотрел на нее:

– Может, ваш отец был в числе членов-учредителей банды Аль Капоне?

– Мистер Майер не любит, когда его заставляют ждать. – На ее щеках вспыхнули два алых пятна.

– А может быть, ваш дед…

– Уйдите, пока у меня не началась истерика! – неожиданно выкрикнула она.

Я подумал, что истерики миссис Майер с меня на сегодня довольно. Я прошел по коридору и увидел дверь. Золотые буквы извещали о том, что это и есть кабинет Майера. И должно быть, именно он восседал за письменным столом с таким видом, будто все нефтяные месторождения мира вдруг иссякли вчера вечером.

– Значит, ты и есть тот сукин сын, который до полусмерти напугал мою жену? – зарычал он. – Да я тебе все зубы вобью в глотку!

Я опустился на стул, предназначенный явно для посетителей, и с любопытством посмотрел на Майера. Это был здоровенный хам лет сорока с темным ежиком на голове и хищным выражением лица. Еще пару лет назад он был вполне ничего, теперь же начал полнеть, наверное, потому, что слишком удобно расположился в своем консультантском кресле.

– Ты слышишь, что я говорю, подонок? – пророкотал он яростно.

– Неужели в нефтяном бизнесе все такие грубые? – мягко спросил я. – Вот и Кент Вернон пригрозил разбить мне нос. Я не имею чести быть с вами знакомым, но вы успели пообещать, что выбьете мне зубы. Я что-то слыхал о диких нефтяных скважинах, но это же смешно.

– Не выпендривайся, коп! – Его глаза так и сверкали. – Иначе я просто разорву тебя на клочки, и меня потом оправдают.

– Почему бы вам не сделать что-нибудь более подходящее, например заткнуться? – холодно предложил я.

– Что?

– Закройте вашу жирную пасть на пару минут, пока не получите от меня тему для размышлений.

Он привстал и стукнул кулаком, как молотом, по столу.

– Вы… Вы… – На миг он задохнулся. – Как вы смеете так разговаривать со мной?

– Точно так же, как вы начали со мной, – напомнил я. – С вашей женой сделалась истерика, потому что она внезапно уяснила себе, что именно ее подозревают в убийстве.

Он медленно опустился на стул.

– Хотите выслушать все до конца? – любезно предложил я.

– Да, – пробурчал он.

Я рассказал о картине в мастерской Хардейкра, о том, что картина была перечеркнута крест-накрест кровью художника. Не забыл упомянуть о том, что жена Майера настаивает на том, что Хардейкр писал с нее обычный великосветский портрет – голова и плечи, и ни о какой обнаженной она и не слыхала. И наконец, я проинформировал Майера о том, что, когда я спросил, куда же девался настоящий портрет, мы ведь не обнаружили его в мастерской, у нее сделалась истерика.

Я замолчал. Побледневший Джордж Майер несколько раз облизнул губы и слабо улыбнулся.

– Кент Вернон уверял меня по телефону, что вы прямо-таки набросились на мою жену, только что не избили ее. Погодите, лейтенант, мне необходимо сосредоточиться. Извините меня.

– Не стоит извиняться. Давайте сосредоточимся на убийстве художника.

– Я вовсе с ним не знаком. Мне давно хотелось, чтобы какой-нибудь хороший художник написал портрет Жанин, но, честно говоря, я ничего не предпринимал. Примерно полгода назад или чуть позже я случайно сказал об этом моему компаньону Хэлу Деккеру. И он мне ответил, что знает первоклассного и не очень дорогого художника, Гилберта Хардейкра. Я написал этому Хардейкру. Мы заключили контракт. Я и видел-то его всего пару раз.

– Ваша жена позировала ему за последние несколько недель раз шесть или семь. Она вам что-нибудь говорила о нем?

– Кажется, однажды… – Майер пожал плечами. – Да, однажды она сказала, что у нее затекла шея, потому что ей пришлось долго сидеть вскинув голову.

– Где находилась ваша жена прошлой ночью, допустим, с десяти до одиннадцати?

– Послушайте, лейтенант!.. – Его лицо вспыхнуло от гнева.

– Если она ужинала в теплой и большой компании, то у нее будет железное алиби, – терпеливо разъяснил я. – Итак, отвечайте на вопрос.

– Она была дома, – пробурчал он.

– Вы были вдвоем или у вас были гости?

Он принялся свирепо грызть ноготь большого пальца.

– Прошлой ночью я был занят и приехал домой поздно, после двух. Но Жанин была дома, где же еще она могла быть!

Он снова прикусил ноготь и, наверное, понял, какую глупость сказал.

– В любом случае я могу допросить горничную, – заметил я.

– Конечно. – Майер заметно повеселел. – Хильда может подтвердить, что Жанин была дома.

– Кажется, ваш компаньон знал Хардейкра. Могу я побеседовать с мистером Деккером?

– Прекрасная мысль! – с энтузиазмом одобрил он. – Но сейчас Хэла нет в городе, он вернется только вечером. У нас тут грандиозные планы, но возникли некоторые проблемы. Мне не хочется расширять дело, а он настаивает. – Лицо Майера расплылось в улыбке, которая могла бы обмануть кого угодно. – Мы с ним ведь не только деловые партнеры, но и друзья детства. – Казалось, он пытался убедить в этом прежде всего самого себя. – Но если все будет развиваться, как я предполагаю, мы можем вылететь в трубу. Старина Хэл проявил упрямство, вот я и отправил его, чтобы он сам лично все проверил.

– Да, нефть – это, кажется, безумно увлекательно, – пробормотал я.

– Когда мы с ним начинали, – сказал Майер с усмешкой, – у нас была одна пара ботинок на двоих. Мы пошли на риск и вообразили себе, что скоро будем богаты. А тут через пару лет ввели сухой закон. Мы залезли в долги. Но дальше все пошло неплохо. Мы начали давать дорогостоящие консультации. – Он покачал головой. – Но мне и сегодня частенько хочется выбраться из-за стола и заняться чем-нибудь поэнергичнее. Думаю, и с Хэлом происходит то же самое.

Он открыл ящик стола и вынул сигары, стремясь поддержать свой приступ откровенности.

– Сигару, лейтенант?

– Нет, спасибо.

– Все началось во время одного недельного отпуска Хэла. У него настоящее чутье на нефть. Как и где он нашел это место, не спрашивайте меня, лейтенант, все равно не скажу. У него просто нюх на такое! Логики в этом никакой не найдешь, и с точки зрения геологии там ничего быть не могло. Так-то. Но старина Хэл не отступился до тех пор, пока не доказал, что там море нефти.

– Это замечательно, мистер Майер, – поддакнул я.

– Да. – На лице его появилось выражение тревоги. – Но это обработанная земля, у нее есть владелец. И сумма, которую он хочет получить за свой участок, равна всему нашему капиталу плюс займы. Фермер тоже оказался мужиком головастым и, поговорив с Хэлом пару минут, все усек. Сейчас он поднял цену вдвое по сравнению с тем, что запрашивал с нас два месяца назад. Вы понимаете, лейтенант?

– Если там и вправду есть нефть, то это не так уж дорого, – заметил я. – А если нет, то, по крайней мере, вы будете владеть самой дорогой фермой в стране.

– Так! – Майер кивнул. – Может, сейчас у нас нет миллионных доходов, но есть надежность. Я не могу все поставить на карту. С вами, лейтенант, я вполне откровенен, и думаю, вы можете это оценить.

– Конечно, – согласился я. – А что вы можете сказать о вашем партнере Кенте Верноне? Что он думает обо всем этом?

– Иногда я просто не понимаю людей, лейтенант. – Он переместил сигару из одного угла рта в другой и сердито глянул на ее кончик. – Кент у меня уже пять лет. Я относился к нему как к родному брату, сделал его своим помощником. Я даже носился с мыслью, что мы с Хэлом через несколько лет сможем сделать Вернона своим компаньоном. Никаких препятствий к этому я не видел. Я полагал, что Вернон – энергичный малый и вполне этого заслуживает. Но когда мы с Хэлом законфликтовали насчет этого земельного участка, знаете, на чьей стороне оказался Вернон?

– Это тяжело! – Я уже начал симпатизировать Майеру.

– Это больно, лейтенант! – Он стукнул кулаком себя в грудь. – Вот здесь, в сердце! Теперь я просто не знаю, что мне делать с этим парнем. Я не хочу избавляться от него. Жанин очень его уважает, но она ведь ничего не понимает в бизнесе.

– Мистер Майер, я горячо надеюсь, что ваши проблемы скоро решатся. – Я старался, чтобы мой голос звучал вполне искренне. – Но я хотел бы как можно скорее поговорить с мистером Деккером о Хардейкре. Как можно скорее. Может быть, вы все же дадите мне его адрес и номер телефона? Я бы попытался связаться с ним вечером.

– Конечно. – Он что-то написал в блокноте, вырвал листок и подвинул ко мне. – Надеюсь, вы найдете убийцу, лейтенант.

– Спасибо, я приду к вам еще.

– В любое время!

В его голосе, пожалуй, прозвучал излишек энтузиазма. Редко кто, пожалуй, кроме жены или подружки, жаждет повторной встречи с полицейским.

Я вышел в приемную с довольной ухмылкой, потирая левой рукой костяшки пальцев правой. Боковым зрением я успел заметить, с каким изумлением секретарша вперилась в меня.

– Лейтенант, что случилось?

Ага, не выдержала!

– Вы были правы, мой значок не произвел на него ни малейшего впечатления.

– То есть мистер Майер поднял на вас руку? – съязвила она.

– Я слишком тренированный каратист для того, чтобы у кого бы то ни было появилась возможность ударить меня. – С этими словами я наградил ее снисходительной усмешкой.

Я снова потер костяшки пальцев.

– Животное! – выдохнула она. – Что вы сделали с мистером Майером?

– Это была ошибка, – признался я. – Один рубящий удар слева, и он, к сожалению, сломался. – Я махнул кулаком мимо носа девушки. – Вот так!

– Вы его ударили?! – Ее ноздри раздулись.

– Он был так недоволен мною, что пришлось это сделать.

– И вы бросили его там одного. – У нее задрожали губы. – Он же может истечь кровью!

Она вскочила и бегом кинулась в кабинет Майера.

– Только не трогайте его! – крикнул я вслед. – Если неопытный человек попробует вправить пострадавшему шею после такого удара, это может привести к смертельному исходу.

Она вскрикнула, и дверь за ней захлопнулась. Я вышел из офиса и направился к лифту с довольной улыбкой. Уилер снова на коне! Было приятно сознавать, что я оказал человеку услугу. По крайней мере, теперь Майер может получить самую заботливую секретаршу на свете!