Текст книги "Том 19. Ночь лейтенанта Уилера "

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Глава 7

Я покатался вокруг управления на своем «хили», чтобы удостовериться, что Джордж Майер не прячется поблизости, потом припарковал машину и вошел. Четверть десятого. Мне даже думать было неприятно о том далеком времени, когда я в последний раз приезжал сюда так рано.

Хильда приготовила мне завтрак, подобный обеду из пяти блюд по сравнению с моими обычными двумя чашечками кофе. Я удивился тому, как это я успел настолько проголодаться за ночь. Но, когда я Заявил об этом вслух, мне ответили нахальным смешком.

– Привет, лейтенант. – Выражение лица у Полника было самое что ни на есть хмурое.

– Что случилось?

– Жена преподнесла мне сюрприз – пригласила к нам на месяц свою матушку.

– Да, с двумя тебе не сладить!

– Мне и с одной не сладить!

– Как там у тебя с Майерами? – Я надеялся вернуть его в нормальное состояние расспросами о деле.

– Миссис Майер утверждает, что в ночь убийства была дома. – Он пожал плечами. – А вот горничная… О, вот это красотка, лейтенант, на нее стоит поглядеть!

– В самом деле?

– Стоит, стоит! – Искра интереса в глазах сержанта разгорелась в настоящее пламя. – С виду-то она ледышка, но это всего лишь маска. А под этим льдом печь, которая только и ждет, чтобы поднесли спичку.

– Как ты до этого додумался, сержант? – Слабый интерес проявился и в моем голосе. – Гоняясь за ней по гостиной?

Он подскочил так, будто кто-то сунул ему нож между ребер, и несколько секунд не мог произнести ни слова. Но все же его маломальская логика кое-что ему подсказала…

– Я, лейтенант? Да вы шутите!

– Ты собирался рассказать, что тебе сообщила горничная, – напомнил я. – Я думаю, она, скорее всего, рано, часов в восемь, легла в тот вечер спать, к девяти уже уснула и не может подтвердить алиби миссис Майер.

Полник со страдальческим видом сглотнул два раза подряд.

– Что-то вроде этого, лейтенант, – ответил он хриплым голосом.

– Чем ты занимался после того, как миссис Майер опознала труп в морге и ты привез ее домой?

Полник медленно облизнул губы.

– А разве вы не знаете, лейтенант? – запинаясь, спросил он.

– Откуда мне, черт побери, знать? Что это с тобой нынче утром? Ты какой-то чересчур нервный, ничего не соображаешь.

– Я себя чувствовал тип-топ до вашего прихода, лейтенант, – удрученно сообщил он. – Этого парня, Вернона, в доме не было, я взял адрес у миссис Майер и поехал к нему, но не застал. Покрутился возле дома примерно с час, потом уехал к себе.

– Адрес еще у тебя?

– Само собой. – Он вынул из бумажника листок с адресом и отдал мне.

– Это недалеко от дома, в котором был убит Хардейкр? – спросил я.

– Всего несколько кварталов, лейтенант.

– Я сначала заскочу к нему в офис, если его там нет, поеду на квартиру, – сказал я.

– Хорошо, лейтенант. А мне что делать?

– Дельный вопрос. – Я некоторое время молча смотрел на него. – Поезжай снова к Майерам и поговори с хозяйкой.

На физиономии у Полника тенью промелькнуло мрачное воспоминание.

– После вчерашнего визита в морг, лейтенант, я вряд ли принадлежу к числу ее любимых копов.

– Может, сегодня ее отношение к тебе изменится… К тому же ты еще разок повидаешь ледышку, у которой внутри пламя, – ободрил его я.

– Да, верно! – На лице сержанта показались признаки жизни. – Что я должен делать, когда увижу миссис Майер?

– Спроси ее, откуда она узнала, что Хардейкр пишет только ее голову и плечи. И видела ли она хоть раз свой портрет во время визитов в студию. Не торопи, дай ей время подумать. Если она скажет, что никогда не видела, спроси почему. Хардейкр не позволял ей или он закрывал картину, когда не работал? – У меня в горле пересохло – память у сержанта была не хуже, чем у слона, но, если его хорошенько не проинструктируешь, сам он ни за что не додумается.

Я говорил, а он шевелил губами, повторяя мои слова шепотом.

– Да, лейтенант, – кивнул он, когда я кончил. – Я все усек.

– Встретимся здесь часов в двенадцать.

Он ушел, а я отправился в контору Деккера и Майера, консультантов по нефтепромыслам, компаньонов, которые, несомненно, являлись для общества ярким примером того, как может преуспеть фирма, основанная на взаимном доверии.

– Доброе утро, – вежливо поздоровался я с секретаршей.

– Доброе утро, сэр. – Она подняла голову, и теплая улыбка на ее лице сменилась выражением холодной ярости, когда она увидела, кто перед ней.

– Вы? – прошипела она. – Вы!.. Я хотела бы вырвать у вас сердце!

– Что случилось? – спросил я с неподдельным интересом.

– Я влетела в кабинет мистера Майера. Я думала, он истекает кровью, – на лице ее отразилась целая гамма чувств, – а он… он… Он сидел за столом и с удовольствием курил сигару.

– Я не знал, что у вас такая склонность к жутким кровопролитиям, – заметил я с симпатией. – Я ведь вовсе не хотел расстраивать вас.

– Я попыталась ему все объяснить. – Она задохнулась. – Но только еще больше все испортила. Сегодня, когда он вошел, он как-то искоса взглянул на меня и даже близко не подошел к моему столу. И даже если я проработаю здесь еще двадцать лет, он всегда будет качать головой при упоминании моего имени и считать, что я психически неуравновешенная девица.

– Возможно и такое! – утешительно сказал я. – Вы когда-нибудь думали об этом?

– Вы не можете себе представить и половины того, что мне хотелось бы с вами сделать! – Она задрожала, в голосе ее звучала страстная ненависть.

– Вы считаете меня достаточно взрослым, чтобы я мог выслушать это в подробностях?

– Пожалуйста! – произнесла она с чувством. – Вы уже испортили мне жизнь. Оставьте меня в покое.

– Я хотел бы встретиться с мистером Верноном.

– Он еще не пришел.

– Тогда я пройду к мистеру Майеру. Я знаю, что он здесь.

– Да, вы все знаете, – устало ответила она. – Ступайте и предоставьте ему поработать кулаками, если вам угодно.

По выражению лица Майера я, войдя в кабинет, понял, что он не прочь поработать кулаками.

– Лейтенант, – с ходу заявил он, – я подам жалобу окружному шерифу на негуманное отношение к моей жене, которую ваш сержант заставил поехать с ним в морг вчера днем и…

– Людей, которые могли бы опознать труп Хардейкра, можно пересчитать по пальцам, и ваша супруга была в их числе. Это было неприятно, но необходимо.

– Послушайте, – его лицо приобрело кирпично-красный оттенок, – я могу стерпеть от вас все, что угодно, Уилер, но моя жена…

– Если вы послушаете меня хотя бы несколько минут, это, возможно, спасет вас от газовой камеры.

– Что? – Он дико посмотрел на меня. – Вы в своем уме?

– В данный момент дело видится мне вот в каком свете: ваша жена позировала Хардейкру обнаженной, – прямо начал я, – хотя он вроде бы должен был написать только голову и плечи. Суд может предположить, что ради него она решилась и на большее. И вот вам чертовски подходящий мотив для убийства: ревнивый муж зарезал любовника своей жены. Стандартное преступление! А такие преступления – это опасно для обвиняемых!

– Но это безумие! – произнес он слабым голосом. – Я не убивал Хардейкра. Я никогда не поверю, что он был любовником моей жены, что она раздевалась перед ним, чтобы позировать обнаженной. Жанин не такая женщина! Я…

– Если компаньон будет казнен по приговору суда… – начал я.

– Что?

– Вы не хотите рисковать из-за этого предполагаемого нефтяного месторождения Деккера. Единственный способ, которым он может избавиться от вас, не повредив себе, – это натравить на вас закон. Если вы будете признаны виновным в убийстве, это вполне устроит Деккера. Пусть даже вы и не совершали этого убийства на самом деле…

– Да, но… – Майер поднес дрожащие пальцы к губам. – Он никогда бы не…

– У вас ведь нет серьезного алиби на время убийства, так?

– Я… я полагаю…

– Что вы делали ночью, когда был убит Хардейкр? – жестко спросил я. – Есть у вас алиби на промежуток времени между девятью и одиннадцатью?

Он довольно долго смотрел на меня со страхом, затем вдруг закрыл лицо ладонями.

– Боже! – прошептал он. – Вы правы!

– Вы вернулись домой довольно рано. Около половины седьмого вам позвонили. Поговорив по телефону, вы уехали. Что же случилось?

– Хильда передала мне, что со мной срочно хотят поговорить. Я не принял это всерьез, бывают такие клиенты, которые сначала заявляют, что намерены серьезно поговорить, а потом просто спрашивают, какой ночной клуб самый лучший в городе. Тем не менее, когда я ответил, мужской голос заявил, что мой компаньон Хэл Деккер замыслил по отношению ко мне мошенничество, и он может доказать, что это действительно так. – Майер беспомощно пожал плечами. – Я подумал было, что Хэл кого-то разыграл, и теперь этот человек в свою очередь пытается разыграть Хэла, говоря мне подобные вещи. Я так и сказал неизвестному, но он в ответ назвал мне точное местонахождение той фермы, а ведь мы это тщательно скрывали, назвал имя того человека, который этой землей владел, изложил вкратце последний отчет Хэла. Мне не оставалось ничего другого, как слушать.

– Что ж, – заметил я. – Может быть, в этом и заключался план Деккера: он собирался подкармливать вас этими тайнами, пока вы наконец не поверите всему!

– Разумеется, этот человек не назвался. Но он заверил меня, будто имеет документальные доказательства того, что Деккер и владелец фермы сговорились привести нашу фирму к банкротству. Он сказал, что если я приеду ночью, куда он укажет, то смогу получить документы за две тысячи долларов. Ждать он не соглашался. Что мне оставалось? – Майер кисло улыбнулся. – Я сказал, что двух тысяч наличными у меня нет, а банки уже закрыты. Он засмеялся и заявил, что вексель ничуть не хуже наличных и что я могу заехать в контору и взять вексель по пути на место встречи. Он назвал и место: перекресток на дороге за городом, сейчас я даже не могу вспомнить. Я должен был приехать туда в половине десятого и терпеливо ждать его; он предупредил, что может опоздать. – Губы Майера скривились. – Как же я был глуп! В девять пятнадцать я уже ждал его и прождал до полуночи.

Я закурил, наблюдая за выражением разгоравшейся ярости в глазах Майера.

– А не подготовить ли нам небольшой сюрприз для Хэла Деккера, когда он придет сегодня в контору? – предложил он.

– Нет, – отрезал я. – Ведите себя с ним как обычно. Ведь все это одни предположения. Пока. Я намерен собрать достаточно доказательств, чтобы отдать его под суд, но он не должен догадаться, что мы играем против него.

– Да, вы правы. – Майер вздохнул. – Да.

– И вот еще что, – добавил я. – Кто, кроме Деккера, мог знать о ферме и обо всем, что с этим связано?

– Не понимаю. – Майер тупо уставился на меня. – Только я и Хэл – только мы знали.

– А Кент Вернон?

– Кент Вернон… Кент Вернон… – Майер задумался. – Думаю, он знал. Кент должен был знать все то, что мне сообщил по телефону неизвестный. Но почему Кент? Какая ему от этого польза, лейтенант?

– Пока не знаю, – честно ответил я. – Но одно ясно: Кент Вернон знал достаточно для того, чтобы позвонить вам.

– Теперь я, кажется, понимаю, что вы хотите предпринять. – Майер облегченно вздохнул. – И поверьте мне, лейтенант, я буду вести себя так, будто ничего не случилось со дня отъезда Хэла.

– Отлично! – ободрил его я. – И еще одно маленькое уточнение: вчера вы сказали, что в этом деле с фермой Вернон принял сторону Деккера. Почему? Он объяснил вам?

– Нет, он просто повторял аргументы Деккера. Но я догадывался о его действительных мотивах. Деньги! Кент нуждается в деньгах. Он нетерпелив и полагает, что, если мы возьмемся за это рискованное предприятие, оно принесет нам значительную выгоду.

– Но почему же он так нуждается? Вы же наверняка платите ему приличное жалованье?

– Полагаю, что так. Но Кент привык жить на широкую ногу. Например, за костюм он платит на сто долларов больше, чем я. Он ездит на машине самой лучшей модели года. Я ничего не знаю о его интимной жизни, но пару раз видел его с дамами, которые вполне его стоили. Кроме того, он имеет определенные обязательства. У него есть родной брат, года на два то ли моложе, то ли старше его, он о нем много не распространяется, но ясно, что это какая-то трагедия. Брат его умственно отсталый или что-то в этом роде, сам себе заработать на жизнь не может, Кент – его единственная опора.

– Что ж, это вполне достаточные мотивы. Мы будем с вами теперь сотрудничать, мистер Майер. И не забывайте вести себя со своим компаньоном как обычно.

– Конечно! – Он напряженно улыбнулся.

– Представьте себе только его выражение, когда он узнает, что это вы играли с ним в кошки-мышки, а вовсе не он с вами.

Майер облизнулся, как сытый кот.

– Все так и будет, лейтенант, – негромко произнес он.

Глава 8

Милая секретарша, так горячо желавшая оказать мне несколько услуг в качестве потрошителя моего туловища, бросила на меня злобный взгляд и заявила, что она не знает, будет ли сегодня Вернон.

– Вы не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном? – вежливо попросил я.

– Пожалуйста, – безжизненно ответила она. – Собираетесь действовать против мистера Майера?

Я набрал домашний номер Майера, несколько секунд слушал гудки, потом отозвался знакомый голос:

– Резиденция Джорджа Майера.

– Привет, красавица, – нежно поздоровался я. – Как поживаешь в это чудесное утро?

– Ты негодяй, Эл Уилер, – ответила она тихим страстным шепотом. – Ты садист. Зачем ты снова прислал этого Уолнута? Мне надоело убегать от него. Я ненавижу тебя. Чего ты хочешь?

– Вернон у вас?

– Нет, он еще не появлялся.

– Если появится, передай Полнику, что я велел привезти его на допрос.

– Мне придется информировать его через высокий забор. Его желания мне понятны, но почему он решил, что я считаю его неотразимым!

– У него уже сложилось мнение о тебе, милая, – злорадно сказал я. – Ты только изображаешь холодность, но внутри у тебя огонь, и ты только того и ждешь, чтобы запылать жарким пламенем.

– Я сойду с ума, – простонала она.

– Ну если уж совсем припечет, – я почувствовал слабые угрызения совести, – скажи ему, что, если он не прекратит, ты позвонишь его жене, представишься продавщицей одного из самых дорогих магазинов и скажешь, что он как раз выбирает подарок жене и ее матери, а ты звонишь специально, чтобы узнать, чего бы им самим хотелось.

– Это подло, Эл Уилер! И мне это нравится! – с восторгом воскликнула она.

– Это настолько подло, что невозможно не сделать этого, – заверил я. – И не заводи поклонников до нашего следующего свидания.

– Не забудь, – она хихикнула, – теперь твоя очередь готовить лазанью и носить черные кружева.

Я положил трубку и поблагодарил секретаршу за то, что она позволила мне воспользоваться телефоном.

– Вы уже уходите, лейтенант? – вяло спросила она.

– Я уже почти ушел, – заверил я.

– Если вы где-нибудь услышите о том, что требуется секретарша с расшатанными нервами и к тому же страдающая галлюцинациями, позвоните мне.

– Если вы хотите, – у меня явно начался приступ милосердия, – я сейчас вернусь к Майеру и честно скажу ему, что это я вчера все подстроил.

– Я ценю ваше предложение, – беспомощно сказала она, – но не думаю, что это что-то изменит. Когда я с криком влетела в его кабинет, в нем что-то сломалось, вы понимаете? И теперь ему безразлично, почему я сделала это, он просто будет всю свою жизнь ненавидеть меня.

– Милая, – сказал я, – у вас просто временное помрачение сознания.

– Я сошла с ума. Я даже готова выйти замуж.

Из конторы я отправился по адресу, который дал мне Майер. Этот дом, конечно, нельзя было сравнить с домом Деккера, но он все же был лучше моего. Квартира Кента Вернона находилась на шестом этаже. Я нажал на кнопку, особо не надеясь на то, что застану Вернона дома. Я думал о том, что, кажется, Вернон из тех, кто умеет растворяться в воздухе, когда это нужно. Я даже принялся угрюмо рассуждать, существует ли Вернон на самом деле или он просто вымысел моего больного воображения.

За дверью что-то щелкнуло, и нетерпеливый голос спросил:

– Что вам нужно?

Я увидел плод моего воображения стоящим в дверях с выражением явного нетерпения на лице.

– Мне нужно задать вам несколько вопросов, мистер Вернон. Но найти вас не так-то просто.

– Вам лучше войти. – Приглашение прозвучало не очень-то любезно.

Гостиная Вернона в отличие от гостиной Деккера несла на себе явный отпечаток личности хозяина или даже чего-то еще, что будет посильнее личности. Мебель была дорогая и со вкусом подобранная. Но что-то смущало меня в этой современной обстановке…

Вернон остановился у окна и повернулся ко мне спиной, глядя на улицу. Даже в спортивном домашнем костюме он выглядел человеком из высшего общества.

– Полагаю, вы не со всеми так невежливы, как со мной, – заметил я доброжелательно. – Я вынужден прийти к заключению, что не понравился вам.

– Вы совершенно правы, лейтенант, – холодно произнес он. – Но вероятно, вы помните нашу первую, весьма короткую встречу. Тогда я вошел в комнату и увидел, что вы измываетесь над женщиной, которую я чрезвычайно уважаю.

– Хотя она и супруга вашего босса? – спокойно спросил я.

– Что вы хотите этим сказать? – Он резко повернулся ко мне, глаза его смотрели настороженно.

– Я слышал, что вы проводите много времени в доме Майера в его отсутствие. В таком случае уместно будет предполагать, что вы общество его жены предпочитаете его обществу. Вы не согласны?

– Я достаточно долго терпел вашу наглость, лейтенант. Можете убираться из моей квартиры.

– Что ж, если вы предпочитаете отвечать на мои вопросы в полицейском управлении.

– Хорошо. – Он помолчал минуту. – Я отвечу вам на все вопросы, только покороче. Через полчаса у меня важное свидание.

– Тогда сначала выслушайте меня и не прерывайте, пока я не закончу. Потом можете сказать все, что вам захочется.

– Спасибо, лейтенант. – Голос его прозвучал достаточно неприятно.

В сущности, я использовал одни и те же приемы. Это становилось скучно. Деккеру я доказывал, что Майер мог пытаться обвинить его в убийстве, Майеру – что Деккер собирается то же самое проделать с ним.

Теперь я играл в ту же игру с вариантами. Например, если муж узнает, что его обожаемая жена обманывала его не только с художником, но и с его ближайшим помощником, он может сообразить, что наилучшей местью будет убийство одного из любовников с тем, чтобы другого осудили за это преступление.

Почему же Майер мог решить сделать Вернона ответственным за убийство? Самое простое – он внезапно узнал о существовании соперника, то есть одного из соперников, и в припадке ревности убил его. Чтобы доказать вину Вернона, он перечеркнул изображение обнаженной Жанин Майер, которое находилось в мастерской как молчаливое доказательство того, что Хардейкр и миссис Майер были любовниками.

Вернону не были свойственны ни хитрость Деккера, ни животный страх Майера. Когда я закончил, он спокойно закурил сигарету и ухмыльнулся.

– У вас талант! Вам следовало бы работать на поприще, где этот талант оценят должным образом. Такие творческие способности!

С Майером я был во всем уверен, здесь же мне пришлось действовать наугад.

– Задержитесь на моем предположении, мистер Вернон, – просто сказал я. – Прежде чем кинуться убивать Хардейкра для того, чтобы в убийстве обвинили вас, Майер должен был предпринять один важный шаг.

– Неужели? Какой же?

– Например, он должен был быть уверен, что у вас нет алиби на время убийства.

Он сжал губы, неопределенно моргнул, посмотрел на меня и отвел глаза.

– Вы придумали все лучше, чем любой убийца. Это было очень интересно. Это все, лейтенант?

– Если бы у вас было алиби на время убийства Хардейкра, я бы о нем уже узнал от вас.

– Я не могу планировать каждую свою ночь с учетом того, что кто-то может быть убит и меня обвинят в убийстве, – огрызнулся он. – Да, у меня нет алиби. Но я не думаю, что это делает меня виновным в некоей непредусмотрительности.

– Это может представить Джорджа Майера еще более виноватым, если кто-то тщательно организовал все так, чтобы вы ночью совершили то, что удержит вас от подтверждения своего алиби. Подумайте об этом, мистер Вернон.

– В любом случае я больше не желаю отвечать на ваши вопросы.

– С этим я, конечно, ничего не могу поделать, – согласился я. – Но ситуация интересная, даже забавная.

– Что вы хотите этим сказать, Уилер? – Он со злобой посмотрел на меня.

– В сущности, я дал вам возможность повернуть все против Майера, – честно признался я. – Все, что от вас требовалось, – согласие и история о том, как кто-то позвонил вам и послал в необитаемое место в пятидесяти милях отсюда. Но вы не приняли моего предложения.

– А вам не приходит в голову заподозрить меня в честности и принципиальности, лейтенант? – холодно спросил он.

– Я не понимаю, что это такое: честность и принципиальность. Все, по-моему, зависит от обстоятельств. Но я приписываю вам желание кого-то в этом деле оградить или защитить. Вы сильно напуганы тем, что можете вовлечь кого-то в это дело. И я думаю, вам лучше рассказать мне, что же происходило в ночь убийства. Можете даже допустить, что вы и Жанин были любовниками.

– Если вы будете продолжать в таком духе, Уилер, мне придется применить силу.

– Хорошо, – дружелюбно согласился я. – Я силу применять не стану. Итак, поговорим о другом. Хэл Деккер вчера рассказал мне, как вы познакомились с Хардейкром. Ваш друг писатель упомянул об этом художнике, который недавно переехал в дом, где он сам жил, и так далее. Деккер все свел к одной фразе, что-то вроде того, что мир тесен. Я уже встречался с Ламбертом Пирсом и полагаю, что Деккер прав и мир действительно тесен.

– У Пирса блестящий ум. К нему нельзя испытывать жалость. Такой ум просто выше несчастий.

– Да, – медленно произнес я. – Только Пирс похож в некоторых отношениях на многих других людей. За них можно переживать на расстоянии, но стоит к ним приблизиться, и начинаешь испытывать совсем иные чувства.

– Что вы имеете в виду? – На лице Вернона отразился неподдельный интерес.

– Он больной.

– О Боже! – с отвращением произнес он. – Конечно, внешне он не похож на обычных людей, а привычек и комплексов у него в тысячу раз больше, чем у них. И вот вы наклеиваете на него ярлык «больной» и спешите отвязаться от него…

– Вы не поняли меня. Я не говорю ни о морали или нравственности, ни о комплексах или привычках, я просто утверждаю, что Пирс болен интеллектуально, понимаете?

– Пусть каждый остается при своем мнении, – проворчал он. – Что еще приятного вы можете мне сказать?

– Ничего, – признался я.

– Тогда, если не возражаете… – Он указал на дверь.

Я направился к выходу. Он открыл входную дверь и явно был рад моему уходу.

– Вы потратили на меня время, мистер Вернон, благодарю вас. Да, кстати, Майер говорил, что вам нужны деньги.

– К черту Майера! И вас заодно!

Дверь захлопнулась прямо перед моим носом.

Я подумал и направился в мастерскую Беллы Бертран.

Дверь, как всегда, была не заперта, я свободно вошел.

– Привет! – промолвила она таким тоном, что мне сразу стало ясно: ковер гостеприимства мне под ноги не бросят.

Пирс был рядом:

– О, это наш интеллектуальный лейтенант! – Толстые стекла его очков блеснули.

– Как вы, Ламберт? – вежливо спросил я. – Я только что от вашего хорошего друга Кента Вернона.

– Старый добрый Вернон! – Ламберт на несколько секунд запустил пальцы в чащу волос на макушке. – Человек с его внешностью должен преуспевать, но, кажется, кроме внешности, у него ничего больше нет. Вы согласны со мной, лейтенант?

– Я не знаю его так хорошо.

– Ты по делу или просто так? – безликим голосом спросила Белла.

– Просто так. Я вдруг ощутил потребность куда-то спастись из этих джунглей большого города и вспомнил о твоей квартире, но у меня при этом возникло неприятное предчувствие, что в оазисе новый правитель.

Она выглядела ужасно усталой. Кожа на лице натянулась, волосы потеряли свой блеск.

– Нет, правитель прежний. – Ее голубые глаза неожиданно блеснули. – Бурбон или кофе, Эл?

– Кофе, спасибо.

Я с интересом отметил изменения в ее внешнем облике. На ней теперь был короткий свитер с высоким воротом, изумрудно-зеленый в тех местах, где она еще не провела кистью. Но при ходьбе она по-прежнему завлекательно покачивала бедрами. Облегающий свитер делал ее зад еще более соблазнительным.

– Вы ищете убежища от утомительной погони во имя правосудия? – неожиданно обратился ко мне Пирс. – Или от жестокой фортуны, посылающей стрелы куда попало?

– Если бы мне было позволено сформулировать это иначе, я бы сказал, что мне заливает корму.

– Долгая ночь, проведенная в полной риска охоте за преступниками?

– Просто длинная ночь. Но что произошло с Беллой? У меня такое ощущение, будто со времени нашей последней встречи прошло пять лет, а не всего одни сутки.

– Я подозреваю, лейтенант, что ей, как и вам, заливает корму. Только это происходит у нее в душе, а оно тем более мучительно.

– Кажется, всех поразил этот недуг, вот что гнетет меня все утро, Ламберт.

– Судьба наступает каждому на пятки. Кто найдет в себе смелость повернуться и встретиться с ней лицом к лицу? Мы все время убегаем. А то, что мы принимаем за приятную беседу, всего лишь пустое хныканье от страха.

Я направился к двери.

– Уже покидаете нас, лейтенант? – Ламберт радостно рассмеялся. – Вы ведь даже не выпили кофе.

– Я пришел сюда лечиться от депрессии, – бросил я через плечо. – Но еще пять минут с вами – и я потенциальный самоубийца.

– А вашего убийцу вы еще не поймали? – крикнул он мне вдогонку, когда я вышел в прихожую.

– Поймал! Но пока отпускаю, он попался не вовремя!