Текст книги "Измена. Не делай мне больно (СИ)"

Автор книги: Каролина Шевцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Он понимал. Просто озарение пришло слишком поздно.

Встав со стула он медленно, как охотник, чтобы не спугнуть добычу, подкрался к жене.

– Котенок, – Саша приобнял ее за плечи и тихонько потянул к себе. Еще не все потеряно. Еще можно что-то исправить.

В следующую секунду Кораблев ощутил острый приступ боли. Вика ударила его локтем в бок, развернулась, отскочила в сторону и задышала тяжело и часто.

Ее грудь поднималась при каждом вздохе, и в этом мерном покачивании было что-то завораживающее.

– Не трогай меня, – прошипела Вика.

– Я просто хотел обнять…

– Не смей меня трогать. – С нажимом повторила она.

Своим злым бесчувственным голосом. Саша огляделся по сторонам. И дом его тоже стал злым, как будто не рад встречать своего хозяина. И жизнь, бля*ь, жизнь-то тем более пошла по всем известной звезде, хотя он изо всех сил стягивал обратно это расползающееся полотно!

– Я просто хотел обнять свою жену…

– Уйди, пожалуйста, – Вика обхватила руками живот, будто защищалась от мужа.

Эта мысль зубной болью зудела в голове Кораблева, не давая расслабиться ни на секунду.

Все было не так.

Все шло через жопу!

– Вот я дурак, – Саша стукнул себя по лбу, – пока я рвал жилы, чтобы вернуться на работе, чтобы исправить все, думал, как извиниться там и все такое, моя жена тоже времени зря не теряла?!

– Что?

Вот это новость! Значит, не один он врал в их безупречной семье! Значит, и его тоже обманули! Кораблев опустил обратно рукава рубашки, от возмущения у него волосы на руках вздыбились и торчали дыбом на бледной гусиной коже. Сердце стучало непривычно быстро, и хотелось куда-то выплеснуть накатившую злость.

– Ну конечно, – Саша распалялся все больше, – новая одежда, новое хобби и цветы ты вдруг перестала любить! Наверное, новый трахаль дарит тебе кактусы в горшках? Или, ну я не знаю, у него аллергия на шерсть, поэтому ты выкинула мои пледы!

– Что ты не-несешь, – от удивления Вика стала заикаться. Совсем как Фридман.

– А может это дружок мой? Сергей Сергеевич, а? Очень удобно, Викуш, даже из подъезда выходить не надо. Тем более, что и я больше не мешаю. Правда? Передо мной уже можно не прятаться?

– Саша, ты смешон!

– Конечно, милая! С такими рогами просто обхохочешься! В стенд апе выступать можно!

Вика закрыла руками лицо, замотала головой в стороны, будто так этот морок мог пройти, и она снова окажется на кухне одна.

– Саша, уйди, – тоненько пропищала его супруга, почти как мышка.

– А что не так, правда глаза колет?

Вика всхлипнула и набрала в легкие воздуха, чтобы, наконец, ответить. Саша сразу оценил решимость в ее глазах и внутренне ликовал, ну вот! Теперь не он один виноват во всем, что случилось! Теперь-то у них получится нормально поговорить и вывезти всю эту драму, пока не стало поздно. Ну же Вика, давай! Давай, маленькая!

Как вдруг хлопнула входная дверь. Они обернулись и увидели соседку Дину:

– Вика, я не помешала? – осторожно начала та. – Было открыто, я зашла, чтобы тортик забрать. Привет, Саш, давно не видела, как дела, как сам?

– Секунду, Дина, – Вика украдкой вытерла слезы и добавила, – мне осталось украсить цветами и можете забирать. Подожди здесь, чтобы лишний раз не спускаться, я быстро.

По отрешенному, потерянному тону жены, Кораблев понял, что упустил момент, и теперь он снова самый виноватый человек на земле.

Это конец.

Ко-нец.

Глава 21

На улице было так холодно, что к трясущимся ногам прибавились стучащие друг об дружку зубы. Я растирала красные ладони и ругала себя за то, что забыла надеть перчатки.

Глупая, глупая Вика.

Из-за погодной аномалии стоимость такси взлетела до небес, так что пришлось сайгаком скакать на остановку. Здесь оказалось пусто. И слишком морозно, чтобы вынуть руки из карманов и посмотреть в приложении, когда следующий автобус.

Когда-нибудь да приедет. Своими нервами я не ускорю этот процесс.

И вообще, Настя сказала, что мне нельзя больше волноваться. В переводе с «савранского» на русский это означало:

– Вик, давай убьем Сашу, чтоб глаза нам не мозолил.

Только вот после той встречи, он больше не появлялся. Два раза звонил, спрашивал о коллекторах, о моем самочувствии и рассказал, что устроился в аэропорт на незначительную, но официальную должность.

– На первое время нам хватит, а потом будет новый суд. Я все-таки подал на апелляцию, Вика.

– Удачи на суде, – только и ответила я.

Не стала спрашивать, где он все-таки живет, действительно ли разошелся с Жанной, и главное, почему решил, что его новой зарплаты должно хватить «нам», когда нас самих уже не было. Точнее были, но без него – только я и мой ребенок.

Я машинально погладила живот рукой, вроде как поздоровалась с малышом. Частый в последнее время жест, который я перестала замечать. Я вообще стала крайне невнимательной и потому пропустила знакомую машину.

– Витаминка, ты чего мерзнешь?

Фридман высунулся из открытого окна своего Туарега и весело смотрел на меня.

– Я автобус жду. Привет тебе, – в ответ улыбнулась я.

Сережа выглядел празднично. Ничего особенного, но ему очень шли и новая стрижка, и вязанный свитер взамен офисных рубашек, которые он умудрялся носить даже после работы.

– Куда едешь?

– Что?

Он открыл дверь и вышел мне навстречу как был – без шапки и куртки.

– Куда едешь, говорю.

– Сереж, а ну иди обратно, тут холод собачий!

– Не пойду, пока не ответишь.

– Да Господи, – я закатила глаза к небу, – на Стахановскую!

– Отлично, я тоже в ту сторону, садись, довезу.

В автомобиле Фридмана было тепло, надежно… предсказуемо. Он включил обогрев, прикрутил радио, чтобы мы могли говорить, не отвлекаясь на музыку, и передвинул мое сидение назад.

– Тебе так удобнее будет, – Объяснил Сережа, когда поймал мой удивленный взгляд. И добавил: – Ты такая красивая сегодня. У тебя праздник какой-то?

– Я просто выспалась, – комплимент был засчитан. И теперь вместо морозного румянца, мои щеки заалели от смущения.

– Нет, в тебе правда что-то изменилось, – не сдавался Сергей, – ты волосы покрасила?

– Ты это по моей шапке заметил?

– Точно, – он виновато опустил глаза вниз, к полу. – Ладно, поехали, куда там тебе?

– На Стахановскую четырнадцать.

– А что там, какой ориентир?

Я помедлила, прежде чем ответить. Не хотела, чтобы кто-нибудь, даже Фридман, знали о моем решении. Потому что ждала, что меня осудят, а еще хуже начнут переубеждать.

– Не хочешь – не говори. Но я же все равно увижу, когда приеду. Или забью в гисе, потому что мне уже интересно.

И я сдалась. Какая разница, когда все узнают. Это просто давно откладываемое дело, которое я решила довести до конца.

– Там университет, Сережа. Мне нужно переговорить с деканом факультета о моем восстановлении на пятом курсе.

Фридман ничего не ответил. Он загадочно улыбнулся, как будто вспомнил какую-то старую шутку и завел мотор. А у меня на душе было так легко и спокойно, словами не передать. Я будто оказалась дома. Здесь все как надо: запах в салоне, от которого меня впервые не тошнило, тихая музыка не перебивала ход мыслей, а главное, главное то, что Сережа даже молча мог поддержать.

– Спасибо, шепнула я, и погладила его по плечу. Невзначай, будто убрала волосинку со свитера. – А тебе куда?

– На Нагибина, – спокойно ответил Серый.

– Как? Это же в другой части города? А ты сказал, нам по пути.

Фридман пожал плечами.

– Не хотел, чтобы ты мерзла на остановке. Тем более я все успею, я выехал раньше, а перед сеансом до сих пор показывают полчаса рекламы.

– Так ты в кино. На какой фильм идешь? – Я расслабленно откинулась на кресле. Даже ожидание сложного разговора с деканом больше не пугало меня.

– Какая-то романтическая комедия, – Сережа неохотно добавил, – не я выбирал.

– Блин, у тебя свидание! Вот же.

Я даже покраснела от неловкости. Сейчас из-за моего инфантилизма Сережа может опоздать на важную встречу. А все потому, что я сэкономила деньги на такси. Мерзла я, видите ли. Не так уж и холодно, прекрасно бы доехала на автобусе. И потом, я не маленькая, чтобы меня за ручку вели учиться. И если вдруг Фридман из-за меня упустит девушку, то будет очень неприятно.

Я еще раз, будто по-новому, взглянула на Сергея. Можно было догадаться раньше, что он идет к женщине. Даже подстригся накануне, чтобы лучше выглядеть в ее глазах.

– Она хорошенькая?

Спросить я хотела другое, но почему-то вырвалось именно это. Рядом с Сережей должна быть не просто хорошая женщина, нет. Он достоит самой лучшей.

Я молчала, ожидая ответа старого друга. Нет, он бы в жизни не принялся описывать достоинства и недостатки своей пассии, не такой Фридман человек. Но что-то же сказать можно? Почему-то я стала нервничать, а эта тишина в машине нервировала еще больше. Я как маменька, очень неохотно отпускала своего сына во взрослую жизнь. В голову пришел и другой пример. Как собака на сене. Ну что мне в самом деле с Сережиной девушки? Я даже ничего о ней не знаю!

Хотя нет.

Сейчас выяснилось, что она любит романтические комедии.

А Сережа – детективный триллеры в стиле нуар.

И уже это делает их союз в моих глазах невозможным!

Фридман внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Приехали, Витаминка.

И точно. За мыслями о чужом счастье я пропустила момент, когда мы припарковались к главному корпусу университета. Сережа нагнулся и лично расстегнул ремень безопасности. Когда его рука коснулась моего живота, я инстинктивно напряглась. И он это заметил.

– Все хорошо?

Я кивнула:

– Немного волнуюсь перед собеседованием. – И постаралась скорее перевести тему на более безопасную: – Спасибо, что подвез. И хорошего свидания, Сереж. С барышней хоть познакомишь?

– Обязательно. Передавай Саше привет.

Кинул он на прощанье, а я еще минуту смотрела на дорогу, будто ждала чего-то.

Мне назначено на два, но я приехала немного раньше. Зная свой топографический кретинизм, была уверена, что не с первого раза попаду в нужный кабинет. И правда, я несколько минут блуждала по пустым коридорам, пока не встретила студентку, готовую помочь.

– Вам к Карпову? Ох, он сегодня не в настроении. Хотя он всегда не в настроении, так что, какая разница, да? Только вы не в то крыло зашли, а так, да, – щебетала она, – третий этаж первый кабинет налево.

Девушка выглядела очень молодо. Черт, она и была молодой, а за счет макияжа и одежды казалась мне скорее дочерью, чем однокурсницей.

И с такими мне придется учиться. Если очень повезет, мысленно поправила себя.

В кабинете декана было темно и пахло пылью. И человек, встретивший меня, тоже казался каким-то запыленным. Он поправил толстые бифокальные очки, и уверенно протянул мне руку.

– Добрый день Игорь Александрович.

– Александр Игоревич, – раздался высокий гнусавый голос.

А я мысленно ударила себя по лбу. Ну, какая я дура! Я же специально посмотрела, как зовут декана моего факультета, и так глупо перепутать! Надежда, что этот светоч науки не обратит внимания на мою ошибку и не будет обижаться, потухла, когда он сказал:

– Вообще-то вы опоздали на четыре минуты.

Не на пять. И не на десять. А именно на четыре, вымеренные с ломбардной точностью въедливым стариком. Я постаралась улыбнуться, чтобы как-то сгладить впечатление от знакомства.

– Мы уже говорили по телефону, вы просили принести диплом и зачетную книжку, я все собрала, вот.

Александр Игоревич не глядя взял из моих рук папку. Он сел за массивный дубовый стол, а я… так и осталась стоять на месте. Все горизонтальные поверхности кабинета были покрыты газетами, книгами и какой-то макулатурой, не то чертежами, не то пожелтевшими от старости рефератами.

– Тема конечно интересная, – протянул он, задыхаясь – но новизна уже хромает.

Это было смешно даже по меркам такого плохого картографа как я. Когда я выбирала тему для защиты, все они звучали одинаково. Одинаково с теми, что были за год до меня и будут через несколько лет после. И сейчас, глядя на хорошо написанный диплом по совершенно проходной теме, я поняла, что меня валят, не допустив до экзамена.

– По телефону сказали, что есть несколько бюджетных мест, – осторожно начала я. – Я могу сдать недостающие предметы в этом семестре и защититься вместе с пятым курсом.

Из-за больших диоптрий глаза декана казались маленькими как две черные пуговки. И сейчас эти бездушные кнопки изучали меня как под микроскопом. А потом он высморкался внутрь себя, то есть всосал носом сопли обратно, и протер лицо платком. Какая гадость…

– А какие гарантии, что вы не передумаете снова? Не хотелось бы повторять прецедент, милая девушка.

Я тяжело вздохнула. Господи, ну заплакать перед ним что ли? Я могу. Я прямо здесь могу, от гормонов меня штормит как лодку в бурю, и слезы готовы пролиться без повода, а сейчас и подавно.

– Гарантий никаких, кроме моего честного слова, – еле выдавила из себя я.

– Ну… – очки взлетели вслед за бровями до самой макушки, а потом медленно опустились на место, – честными словами в магазинах нельзя расплатиться с года так девяноста первого.

Александр Игоревич сделал театральную паузу, во время которой принялся изучать мои бумаги. Он перебирал их своими изнеженными пальцами, которые в жизни не знавали ни топора, ни молотка. Максимум веса, который тот поднимал – Основы Геодезии на шестьсот страниц.

Декан продолжал разыгрывать передо мной спектакль, когда я уже поняла: ему просто нужны деньги! Все сразу изменится, и его отношение, и речи и мои личные перспективы, если я сейчас заплачу. Только вот один нюанс – делать я этого не буду.

Во-первых, потому что нечем. Во-вторых, потому что уже сейчас ясно, как сильно я ненавижу эту специальность. И залезать в долги, для того чтобы дать взятку за возможность учиться я не могу. Не могу и все тут!

От обиды за себя, у меня скривило лицо, будто я съела что-то кислое. Мы же все это проговаривали по телефону, и как мне пели, как уговаривали прийти на факультет, чтобы обсудить все детали лично. Бюджетные места есть и заполнить их очень нужно, чтобы в следующем году не урезали финансирование на эти три отсутствующие единицы. И я как дура поверила в бескорыстные намерения института, и что мы можем быть полезны друг другу.

А теперь…

– Извините, я, наверное, пойду, – я отряхнула пальто от невидимой пыли. После пребывания в этой конуре казалось, что вся моя одежда стала грязной.

– Да вы подождите, – оживился хитрый старик, – мы же еще не обсудили детали.

– Боюсь, я не потяну эти ваши детали.

– Ну, знаете ли, если религия опиум для народа, то наука единственный антидот против этой заразы!

– И почем нынче прививка? – Я резко оборвала его философские рассуждения.

Александр Игоревич ахнул. Он снял очки и принялся протирать толстенные линзы платком, от вида которого меня передернуло. Белый по определению, но успевший посереть от частой эксплуатации, и очень, ооочень грязный кусок ткани. От омерзения, в первую очередь к себе, меня передернуло, будто увидела большую толстую гусеницу.

Нет, не могу. Все это я уже проходила десять лет назад, и уже тогда поняла, что не мое. Единственное в чем я виновата, что изначально заняла чужое место, что не отстояла свое право учиться в другом вузе, и просто поставила на себе крест.

Ну, идиотка. Бывает. Трезветь и смотреть на реальность всегда больно, этот случай не исключение.

Молча я сгребла документы со стола, пока декан что-то чертил на последнем листе моего диплома. Я выхватила его прямо из-под руки старика, отчего карандаш дрогнул, и серая линия чиркнула до самого конца листа.

– Всего доброго, – пятилась назад, мечтая только об одном, поскорее оказаться на улице.

Я вылетела на крыльцо и там, стоя на морозе, принялась разматывать с шеи шарф, чтобы, наконец, вдохнуть чистого воздуха. Казалось, что еще секунда, и я задохнусь. Опершись спиной о стену, я пыталась успокоиться, прийти в себя. И даже стайка студентов рядом, что курили и обсуждали что-то очень смешное, не могла нарушить мой покой.

Здесь было хорошо. А там, в том темном, пахнущем пылью и затхлостью кабинете, очень плохо.

Я стала медленно раскладывать бумаги обратно в папку, и, заглянув в диплом, случайно увидела, что же писал декан. Двести тысяч рублей, цифрами. И огромный прочерк после нуля, как диковинный хвост.

Самое смешное, что у меня были эти деньги. Только не мои, Сережины. И старому маразматику я их не отдам.

– Ви-витаминка, у тебя все хорошо?

Я вздрогнула. Передо мной, на несколько ступеней ниже стоял Фридман. Как в сказке, когда стоит подумать о чуде, и оно случается.

– Сереж, ты что здесь делаешь?

– Решил тебя дождаться, тут так сколько, а до остановки идти далеко, не хочу, чтобы ты упала, по-понимаешь? – Его карие, почти янтарные глаза, лучились счастьем.

– А кино, – прошептала я.

– Я не поехал, – Сережа виновато улыбнулся, – не люблю я все эти романтические комедии и вообще. – Он неопределенно махнул рукой в сторону. – Ну что, пойдем, Викуш?

Глава 22

В разговоре с Фридманом я скорее присутствовала, чем участвовала.

Сил не было совсем. Я тупо откинулась на сиденье и болтала головой как эти собачки на приборных панелях. Что-то отвечала, о чем-то спрашивала, постоянно думала о своем.

Сережины попутки меня развеселить провалились, и он наконец сдался:

– Ну, рассказывай, что там с тобой случилось. А я подумаю, как это решить.

Ох. Мы с ним как два героя из разных сказок, которые совсем не понимают свою роль. Фридман типичный Робин Гуд, а я спящая царевна, мимо которой проходит вся жизнь, пока она томится в своем замке. И сейчас соглашаться на помощь, даже такого человека как Фридман, означало продлить собственный сон еще лет на сто.

А я хочу проснуться.

– Ничего не случилось, Серый. Буду учиться, после того разговора у в кабинете шестеренки на место так и встали. Решила получить диплом.

– Какой диплом, – настаивал Сергей. – По той же специальности или что-то новое.

– Ну?

– Я пока не знаю. Самостоятельная жизнь оказалась не такой веселой как в сериале «Друзья». Все куда сложнее, понимаешь?

– Не понимаю. На самом деле все очень просто, и любой вопрос решают деньги и связи. От тебя ждут откат?

– Прямо любой вопрос, – натужно улыбнулась я, мечтая перевести тему в более безопасную.

– Не совсем, – нахмурился Сережа. Все это время он смотрел на дорогу, и только по опущенным уголкам губ, я поняла, что-то не так, – видишь, через связи я себе женщину не нашел.

– А ты попробуй ей денег дать, – я невесело хохотнула.

– Пробовал. И тоже ничего не получилось.

И только тогда Сергей повернулся ко мне. В его глубоких янтарных глазах плескалось что-то новое для меня. Сейчас Фридман смотрел не как старый друг и тем более не как коллега мужа. Нет, он жадно блуждал по моему лицу взглядом, словно видел впервые. И я… я тоже впервые увидела его.

– Приехали.

Я так и не расслышала, что он сказал, просто моргнула, чтобы отойти от странного наваждения, и увидела, что мы остановились у себя во дворе.

– Спасибо, – духота в салоне заставила меня стянуть с шеи шарф. Я вывалилась на улицу, но даже здесь, при минусовой температуре, мне было жарко. Наверное, беременность так сказывается. Надо будет спросить у Насти, нормально ли это.

Я не попрощалась. Подхватила папки и засеменила в сторону дома. Как гейша, делала крохотные шажки, лишь бы не поскользнуться.

Но уже через пару метров, Фридман схватил меня за локоть и повел вперед, твердо поддерживая рукой.

– Если что, падай на меня, – тихо произнес он.

Я кивнула в ответ. Отчего-то голос перестал меня слушаться.

Он довел меня до самой двери, и на прощание сказал привычную фразу:

– Кораблю привет!

Я устало выдохнула. Распахнула дверь, бросила бумаги прямо на пол и закричала, что было сил:

– Сам передавай свои приветы Кораблеву!

Это не попытка манипулировать. И не просьба о жалости. Нет, я правда устала держать перед всеми соседями лицо и делать вид, что у нас с Сашей все нормально. Чертов дом для чертовых сотрудников авиакомпании, где даже сексом заняться по-человечески нельзя, а то вдруг кто что подумает!

Я устала жить одна. Засыпать в холодной кровати. Готовить обеды и выливать все в ведро, потому что мне лично кусок в горло не лез. Устала гадать, где мой муж сейчас. С кем он сейчас. И что он сейчас делает.

И при всем этом улыбаться его гребанным коллегам, дабы не омрачить репутацию благоверного!

Я просто устала, но даже это пройдет, потому что я не могу позволить себе быть слабой.

– Витаминка, – Сережа мягко обнял меня за плечи. Он повернул меня к себе, и осторожно погладил по спине, словно дал разрешение на слезы.

И я расплакалась.

Не по своему кобелиному мужу. Не из-за неудачной попытки восстановиться в университете. И не из-за вечного недосыпа и работы по ночам.

Нет. Просто у меня тоже была мечта, не такая глобальная, как у Саши. Не такая возвышенная и красивая, но моя. А сейчас ничего не осталось. Только фантик и какое-то далекое воспоминание о вкусной конфете.

Наконец я отстранилась о Сережи, вытерла влагу под глазами и произнесла:

– Саша ушел от меня.

– Ку-куда.

– Не куда, а к кому. К Жанне.

На лице Фридмана промелькнул калейдоскоп эмоций. От неверия, до сочувствия.

– Ты уверена, – наконец произнес он.

– Сереж, ну хоть ты не придуривайся. О таком романе наверняка весь аэропорт был в курсе.

Стало противно, что меня до сих пор держат за дуру. Я скинула с себя ботинки и медленно пошла на кухню, в то время как Фридман так и остался на коврике перед дверью.

– Ты точно уверена?

– Точнее некуда, – еле прошептала я. После истерики наступил ожидаемый откат. Глаза слипались, а эмоциональный фон снизился до уровня дождевого червя. Нужно скорее лечь спать и не думать обо всем этом. Как не думала и раньше, прогоняя любую тревожную мысль прочь и забивая все время работой над новыми десертами. Не от хорошей жизни я пекла как оголтелая. Просто это позволяло выкинуть все другие мысли из головы и я наконец успокаивалась. А иначе бы сошла с ума.

– Сережа, – протянула я из комнаты, – ты прости, что не зову, но я правда устала.

– Ко-конечно, Вик. Это ты ме-меня прости. Все наладится, я обе-бещаю.

– Ты очень хороший.

Даже слишком. Он не просто хороший, он замечательный! Возможно, Фридман великолепный мужчина и уж наверняка лучший из тех, с кем доводилось встречаться мне. Вот только сказать об этом я не могла. Слишком поздно.