Текст книги "Измена. Не делай мне больно (СИ)"
Автор книги: Каролина Шевцова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Глава 10
Это был очень долгий день.
Я прошла два собеседования, но если вспомнить лица «эйчаров», которые говорили со мной, то правильно сказать, я НЕ прошла два собеседования.
Домой вернулась уставшей, как побитая собака, а кухонные часы показывали только шесть.
Перевела дух и принялась творить волшебство. Достала картофель, сливки, мускатный орех и немного масла. Сегодня на ужин будет гратен. Я медленно нарезала картофельные ломтики, следя, чтобы они были одного размера. Так вкуснее. Сварила соус бешамель, поджарила грудинку для сочности и наконец поставила сотейник в духовку.
Готовка сродни медитации – успокаивает, придает твоему существованию смысл. По крайней мере, только на кухне я чувствую себя по-настоящему нужной.
Скоро квартиру наполнил пряный аромат домашней еды, которую не купить ни в одной кулинарии, ни в одном ресторане, только приготовить самой. Я снова посмотрела на часы – Саша задерживался. С тех пор как он работал в такси, стал возвращаться поздно, голодным и злым.
Решительно, пока силы не покинули меня, я поставила на плиту сотейник с толстым дном, чтобы сварить апельсиновый крем. К блинам лучше подавать фламбе, эффектно зажигать прямо на сковороде перед предвкушающим мужем, но сейчас я не знала, во сколько этот самый муж придет. И смогу ли я дождаться его со смены.
– Вик, пока идут заказы, я покатаю, хорошо? Ты отдыхай, я сам разберусь,– громко, чтобы перекричать клаксон, прорычал он в трубку.
Я так сильно хотела спать, что даже не смогла сервировать стол. Выключила духовку и поплелась наверх, где сразу завалилась в кровать. Боже как же я устала…
Проснулась от того, что меня кто-то трогал. Не понимая, который сейчас час, схватила с тумбы телефон. Экран айфона высветил осунувшееся лицо Саши.
– Мась, давай вместе поедим, а то я на этой кухне ни черта найти не могу. Куча кастрюлек, а что жрать – непонятно.
– Который час, – прохрипел я.
– Начало первого. Ты же небось тоже не ужинала, меня ждала? Пошли, накроешь на стол, и сточим вместе что-нибудь вкусненькое. И вообще, я так скучал! – И он прижался щекой к моей груди, а потом нежно поцеловал в губы.
Следующие двадцать минут я старалась не заснуть прямо над тарелкой. Кораблев жаловался на тупых клиентов и не менее тупое начальство Индек-такси. Монополиста в нашем городе.
Он энергично орудовал приборами, чавкал, попросил и даже съел добавку и только тогда успокоился.
– А как твой день прошел?
Я с трудом подавила зевоту:
– Была на двух собеседованиях, на двух с половиной, если считать Фридмана.
– Даже так… – Кораблев отложил вилку в сторону. – И о чем вы собеседовались? Что тебе сказали?
– Что обязательно перезвонят.
– То есть тактично послали на хер, – вяло улыбнулся Саша. – А у Сереги ты что делала? Не обо мне ли говорила?
Почему-то совсем не хотелось пересказывать наш с Фридманом разговор. И еще меньше хотелось показывать мужу тот банковский перевод. Я пока сама не решила, как вернуть деньги назад. Но точно знала, ни я, ни Саша не возьмем из этой суммы ни рубля.
– О себе. – Наконец выдавила я. – Просилась устроиться уборщицей, но он меня тоже послал, сказал, что это повредит твоей репутации.
– Хоть что-то дельное от этого жука! Малышка, поставишь чайник? Ног совсем не чувствую, бахну горяченького и спать.
Я вяло поплелась заваривать чай. Глаза до сих пор слипались, так что я немного щурилась. От яркого света почему-то становилось больно. Никогда прежде я не была такой вялой как эти дни.
– И вообще, не будет моя жена мыть полы. Ты себе что-то там придумала, и меня как обычно не спросила. Вика, поломойка, это не твой уровень!
– Странно, а сегодня мне дали понять, что я даже до уборщицы не дотягиваю.
– Чушь! Мась, ну куда ты пойдешь? И, главное, ради чего? Неужели тебе дома плохо?
– Я хочу зарабатывать деньги.
Сухие, потрескавшиеся от ветра ладони, легли мне на плечи. Саша прижался к моей спине, потерся носом о шею и произнес прямо на ухо:
– Я все сделаю сам, малыш. Скоро все наладится, ты мне веришь?
От его шёпота по телу разбегались мурашки, так что я не сразу поняла, о чем говорит муж.
– Верю во что?
– В нас…
В нас-то конечно, вот только как-то он странно видел мою роль во всем этом. Точнее не видел. Где я в этих самых «нас».
Я обернулась, чтобы высказать свое недовольство, но Кораблев обнял меня еще крепче.
Несколько секунд мы стояли прижавшись друг к другу.
– Я хочу восстановиться в университете.
Сашиного лица я не видела, но уже по его тону поняла – он не рад этой идее.
– Зачем?
– Чтобы получить, наконец, диплом.
– Зачем, – с нажимом повторил он.
– Чтобы устроиться на чуть более приличную работу, чем могу сейчас.
Кораблев отстранился и поднес мою ладонь к лицу. Он любил целовать мне пальчики. Вот и сейчас Саша аккуратно коснулся губами мизинцев.
– Малышка, ну сколько можно об ожном и том же. Ты же ненавидела все это. Свой университет, одногруппников, учителей. Я помню, в каком ужасе ты была, когда мы познакомились, и я тебя почти спас из этого кошмара! А теперь ты хочешь вернуться?
– Но диплом, – вяло сопротивлялась я.
– Который тебе не нужен? Просто не понимаю, если ты так хочешь учиться, то выбери себе дело по душе, и когда я утрясу наши проблемы, поступай, учись. Но так, чтобы тебе нравилось. А вся эта ерунда с работой и вшивой, никому не нужной корочкой картографа… картографиста… картографистки? Мы даже не знаем, как это правильно называется, – рассмеялся он.
Я вяло улыбнулась в ответ. Все что говорил Саша, казалось мне неправильным, но спорить с ним я почему-то не могла.
– Но…
– Никаких «но», милая. Ладно, если бы ты бросала меня ради мечты, я бы понял. Но оставить мужа, чтобы мыть полы?
– А разве здесь я не тем же самым занимаюсь? – осторожно уточнила я.
Глаза у Саши стали опасными. Зрачки сузились до игольного ушка, а челюсть угрожающе выдвинулась вперед.
– Кажется, я знаю, откуда в твоей голове появились такие мысли, – медленно произнес он, – со всеми этими заботами, у твоего мужа слишком часто болела голова.
– Что? Ты о чем?
– У всех проблем одно начало, сидела женщина скучала, – его рука поползла по моему бедру вверх.
Я отступила:
– Не надо, Саш, я не хочу…
– …качала ножкою своей, и вдруг пришла мыслишка к ней. – Он сделал шаг мне навстречу. – Считаю до трех и иду тебя искать!
С визгом я бросилась из кухни, прямо по коридору до лестницы и вверх, где и схватил меня Кораблев.
Его дыхание жаром опаляло кожу, заставляя меня плавиться в сильных руках.
– Где тут генератор тупых идей всех женщин? Здесь? – Он чмокнул мою макушку, а потом отстранился, – а нет, кажется, он прячется ниже…
Саша нежно поцеловал меня в губы, и только я стала расслабляться, получать удовольствие, как он прервал поцелуй. Коснулся губами ключицы, огладил пальцами грудь и живот и...
– Нашел! Нашел, чем думают все женщины!
И он с рыком стянул с меня трусики…
Глава 11. Саша
Какой-то пассажир сказал, что водитель такси это почти то же самое что летчик: перевозишь людей из одной точки в другую. А по воздуху или по земле, не суть важно.
Так вот, херня все это.
Ни один командир самолета за год не видел столько говна, сколько Кораблев за сутки.
Путана, едущая на заказ. Идиотка, которая угрожала полицией, за то, что в бизнес классе нет детского кресла. Какой-то алкаш и подростки. Последних Саша ненавидел больше всего.
– А что это у вас такое на панели лежит?
Голос у девчонки под стать ее виду. Убогий. Всю дорогу она не выпускала из рук телефон и трещала со своей подругой на каком-то непонятном диалекте. Ни слова не разобрать.
Кораблев посмотрел , куда тыкала пассажирка и ответил:
– Головной убор.
– Типа фуражка?
– Типа того.
– Оаоа, это теперь так в Индексе водилы выглядят? – прыснула в кулак первая.
– Да он рофлит, ты чего, – в тон ей ответила вторая.
И обе засмеялись. Мерзко, надрывно, как гиены.
– Это лётная фуражка, – устало произнес Кораблев, – мой талисман. Я летчик, но сейчас временно работаю в такси.
Он говорил и ненавидел себя за это. Сейчас Саша был похож на тех типов, которые врут о собственном бизнесе и о том, что за баранкой они для души, не по-настоящему.
Но ведь у него, у Александра Кораблева так и было! И он вот-вот вернется обратно, расправит крылья, взмоет вверх, на недосягаемую простым людям высоту -домой. К небу.
Потому что здесь на земле было очень паршиво.
– А вы можете надеть кепочку, а мы фото сделаем? На память? – вырвала его из мыслей одна из девчонок.
Кораблев молча свернул на обочину и кое-как припарковал машину.
– Давайте на улице. Фотографировать в салоне не дам. – Честно говоря желание сфотографироваться с ним очень льстило. Как и аплодисменты при посадке самолета. Вот еще одно отличие от такси.
Носы лаковых туфель утонули в ледяной каше. Снег, смешанный с грязью, как какая-то чума заразили весь город. Саша чертыхнулся и осторожно поставил ногу на сухой участок асфальта.
– Только быстро, ладно?
Он чувствовал трепет, когда водружал на голову фуражку. Как воин, который вытаскивает из ножен старый, но все еще смертельно острый клинок.
Макушку сдавила привычная тяжесть, по которой Саша успел заскучать, а сам он весь подобрался и даже стал немного выше.
– Смотрите, сейчас Лика подаст знак, и мы поскачем вот так, – девочка стала показывать что-то странное.
– Зачем, – опешил Кораблев.
– Ну, мы это на звук наложим и бахнем в тик-ток. Это тренд такой.
– Вы хотите, чтобы я кривлялся для вас двоих?! Перед камерой?
– Почему для двоих, – обиделась та, которую назвали Ликой, – если повезет, тысяч на пятьдесят залетит. Вы все-таки дядька с фактурой.
Саша стянул с головы фуражку. Чувствовал он себя отвратительно, просто блевать хотелось от всего случившегося.
В лётной форме кривляться для других подростков. То же самое, что Венеру Милосскую в сельском доме культуры показывать.
– Убирайтесь, – прошипел он.
– Дядь, мы же до адреса не доехали. И тик-ток…
– Пошли вон, я сказал!
Девчонки вздрогнули и отшатнулись. В их глаза наконец появились настоящие эмоции.
– Я вообще-то жалобу на вас напишу, я свои права знаю, – тоненько проскулила первая.
– Да хоть в жопу себе эту жалобу засунь!
Ну вот. Теперь у Кораблева будут проблемы. Еще и здесь. Но он физически не мог перенести насмешек над делом своей жизни. Руки у Саши дрожали, а сердце так больно билось о ребра, что хотелось кричать.
– Ань, пойдем отсюда, ты же видишь, он совсем ку-ку, – выдавила из себя вторая и потащила подружку подальше от злосчастного такси.
Несколько минут Кораблев стоял возле своей машины. Не двигался, и даже почти не дышал, как статуя.
Потом сплюнул на землю, сел обратно и завел мотор. Хватит на сегодня. Пора домой.
Он ехал машинально, совсем не следил за дорогой. Без радио, без подкастов, и даже без мыслей в черепной коробке – там тоже было пусто.
Как добрался до знакомой улицы, не понятно. Припарковался у дома и уронил голову на руль, так что лоб больно ударился о пластик.
В этот момент и зазвонил телефон.
– Кооот, – промурлыкала Жанна, – а угадай где я?
– Понятия не имею, – сейчас было не до игр.
– Ну и ладно, я тебе так скажу. Я записалась на кулинарные курсы. Ты ведь любишь вкусную еду? Сейчас немного поучусь и буду баловать тебя морскими гребешками и всякой такой дрянью. Ты в шоке?
– Угу, – произнес Саша, не разжимая рта.
Он так и сидел, свесив голову вниз, чтобы не видеть ничего вокруг.
– Кооот, а еще я присмотрела себе такое красивое белье.
– Рад за тебя.
– Ты за себя лучше порадуйся, – хихикнули на том конце провода, – потому что тебя ждет такой секс, которого в жизни не было. Скинешь денюшку на трусики?
Денюшку.
Денюшку, бля*ь! Знала бы Жанна, каким трудом эти бабки зарабатываются, то, наконец, бы заткнулась.
– Не надо белья, – прохрипел Саша, – я тебя хочу и так.
Кажется, его любовница не заметила, что Кораблев только что соскочил с неудобной темы. Она заливисто хохотала и напрашивалась еще на комплименты.
…сильно хочешь… как хочешь… где хочешь…
– Везде. Скоро приеду. Давно уже у тебя не был, – прочеканил Саша и вдруг похолодел. Рядом, на пассажирском сидении, откинулась его жена.
Он быстро нажал отбой и повернулся к Вике, все еще не веря, что это правда она. Не иллюзия, не плод фантазии, а реальный человек. Как она смогла так тихо сесть?
– А я думала, ты позвонишь, как подъедешь. Если бы в окно не выглянула, я бы тебя и не увидела. С кем болтал? Где ты там давно не был?
– ТО, нужно провериться, пока тачка на гарантии.
Кораблев демонстративно повернул айфон экраном к жене, так, чтобы она увидела написанное большими буквами «ТЕХОБСЛУЖИВАНИЕ».
Вика понимающе кивнула, наклонилась и поцеловала Сашу в кончик носа.
– Поднимешься? Я тебе рубашку погладила, висит на вешалке в спальне. И поедем сразу. Я с этими фуршетными залами не пойму что делать, если опоздаем, то все вкусное съедят, а Никитка без нас в армию уйдет. Так что лучше заранее, да?
– Что заранее? – Сашино сердце громко стучало в ушах, перекрывая все остальные звуки. Сегодня он оказался на миллиметр от того, чтобы попасться.
– Приехать, говорю заранее. А знаешь что, давай наверх поднимемся? Ты спокойно примешь душ и перекусишь.
Хорошо, что Вика не видела, как дрожала его рука, пока он переключал коробку передач. Машина завелась и рванула вперед, разметая под колесами комки серого снега.
– Я не буду переодеваться.
Несколько секунд Вика молчала, а потом произнесла:
– Ну и ладно, там не так официально все. Встретимся, подарим подарки и проводим нашего солдата в путь.
– Мы еще и подарок должны дарить?
– Ну, раз праздник, значит и подарок. Ты не переживай, я полазила в своих скарп залежах и сделала Никитке дембельский альбом. Он потом будет туда фотографии из армии клеить и какие-то воспоминания писать. Здорово?
Кораблев скосил глаза на упакованный в камуфляжную бумагу конверт. Если вспомнить, как Вика делала открытки и такие вот альбомчики, там наверняка будет куча наклеек, блесток и разной дешевой мишуры.
– Я не поеду, – наконец произнес он.
– Что, прости?
– Я устал, у меня болит голова, и я не поеду.
Глаза Вики из миндалевидных стали круглыми как блюдца.
– Ты не можешь так поступить.
– Слушай, это не мои друзья, а твои. Я там вообще никого не знаю.
– А Фридман? Настя и его позвала.
– Тем более не поеду.
В машине повисла нехорошая тишина. Вика выключила музыку, будто та могла помешать ей злиться на мужа. Но Саша старался не замечать ни ее блестящих от слез глаз, ни сердитого сопения, ни того, как она закусила дрожащую от обиды губу.
На хрен все это.
Он решил, что никуда не поедет. Ни к этим зажравшимся снобам с альбомчиком, который дети клепают на уроках труда в третьем классе.
– Ты поступаешь очень подло, Саша.
– Да я просто устал с работы, при чем здесь подлость?!
– И поэтому ты бросаешь меня одну? – Вика нервно рассмеялась, а потом, будто вспомнила что-то, подалась вперед и откинула козырек со встроенным зеркалом. Быстрыми, почти истеричными движениями, она принялась убирать на веках черные следы, хотя они делали ее еще красивей. Драма невероятно шла его жене. – Ты начал с того, что это не твои друзья. Напомнить тебе, что круг моих знакомых ограничен тем городом, в который я за тобой поеду? Не я выбирала здесь быть, и не тебе делать меня виноватой за то, что я нашла друзей.
– Вика, – Саша устало выдохнул, – мне не о чем говорить с этими людьми. Они вечно хвастаются своими достижениями, какими-то прорывами в профессии, а я что? Шашечки на бок машины ровно прицепил, такой вот молодец?
– Твоими достижениями горжусь я. Разве этого мало?
– И поэтому ты распродаешь наши вещи? От прилива гордости и веры в меня, очевидно.
– О чем ты?
– Твои платья, Вик. Я не идиот и вижу, что твой гардероб уменьшился вдвое и даже сейчас… это же не праздничное платье, которое я тебе дарил!
Щеки жены резко заалели. Она смущенно опустила голову вниз, так, словно впервые увидела, что на ней надето.
– Я продала то, что не носила. Мне некуда надевать те вещи. Тем более я немного поправилась и они мне просто не идут. И я не трогала ничего… общего, только свое.
– То, что тебе дарил я?
– Нет, Саша. – Она выставила ладонь вперед. – Я продала то, что было мне не нужно. Заработала деньги.
– И что, много насобирала? Может, положим их в банк, а на проценты в Европу махнем?
Они оба отвлеклись на внешний шум. Кажется, за разговором Кораблев пропустил зеленый свет, и остальные водители принялись им сигналить. Салон машины наполнился переливами клаксонов разной громкости.
Только тогда Кораблев вышел из оцепенения.
– Я не могу делать вид, что ничего не произошло, Саша. Да, судьба хочет преподать нам урок. Испытание, как Медея в свое время послала Ясону. И мы его пройдем. Но ты пойми, что копаясь в грязи, нельзя не замараться. И нам нужно отказаться от каких-то признаков роскоши, пересмотреть наши траты. Мы же не просто так угодили во все это?
Сильно, до белой кожи на костяшках, Саша сжал руль. Гнев сейчас перебивал все другие эмоции: обиду и страх. Он наполнял его до самых краев, норовя выплеснуться и отравить всех, кто был рядом.
– И что ты предлагаешь? Хлам наш по частям из дома выносить?
– У нас не хлам, а очень качественные вещи.
– Бред! – закричал он и еще сильнее вжал педаль газа в пол. – Ты несешь бред! Ну,продашь ты телевизор и кофемашину, дальше что? Этого не хватит даже на один платеж! Или ты считаешь меня идиотом, который об этом не подумал!? Холодник, плита, встроенная посудомойка – все это нам нужно каждый день. Автомобиль? Так сейчас она нас кормит! Телефоны? На голубиную почту перейдем?!
– У нас есть квартира. Она большая для двоих, не совсем рациональная. Мы могли бы ее продать и закрыть все наши долги.
– И вернуться в деревню к твоей маме?
– Зачем обязательно в деревню, Саша.
На перекрестке снова загорелся красный. Какая-то семья двинулась по переходу, волоча за собой санки. Там сидел укутанный в одеяла малыш.
Саша никогда не понимал этого прикола – с первой снежинки доставать с балкона сани. Потому что уже завтра на дорогах будет растаявшая каша, а полозья станут со скрипом скрести асфальт.
Они оба провожали взглядом пешеходов, пока те не зашли за остановку, словно не могли продолжить ссору при посторонних.
– Послушай, – наконец сказал Саша, – я хочу, чтобы ты поняла. Я не продам нашу квартиру. Ни за что и никогда. Это элитный клубный дом, он находится рядом с работой, там живут все мои коллеги и друзья. Это тот знак качества, ради которого я десять лет жилы рвал, понимаешь? И из-за одной неудачи, я не брошу все. И если ты думаешь, что я сдамся, то ты очень плохо меня знаешь.
Вика серьезно посмотрела на мужа. В ее глазах больше не было ни слез, ни обиды. Что-то новое для них обоих появилась во взгляде его жены.
– Кажется, дело не во временном отпуске из-за нового расписания полетов, да, Саш? Расскажи мне, я же вижу, что у нас проблемы.
– У нас? – Он зло рассмеялся. – У нас проблемы? Вика, душа моя, а какие проблемы могут быть у тебя?! Воротничок рубашки плохо прогладился или пельмени при варке слиплись?
Она вздрогнула как цирковой зверек от удара хлыстом. Собралась, выпрямила спину, вытянулась струной.
– А знаешь, ты прав. Лучше тебе не идти на этот праздник.
И она выскочила из машины, пока светофор мигал желтым…
Глава 12
Пришлось ехать на такси. Поездка вышла не дешевой – другой конец города, пробки и снег. Гигантские белые хлопья мухами облепили ткань моего пальто, пока я бежала от парковки до ресторана, где меня встретила Настя.
– Как ты?
Я идиотка. Только что потратила тысячу рублей… которую заработала на продаже платья… из-за чего поругалась с мужем… который вез меня сюда совершенно бесплатно.
Это про себя, а вслух совсем другое:
– Я отлично, а Сашка приболел, так что приехать не сможет.
Настя пожала плечами.
– Гардероб там, пошли хоть потрещим, раз есть минутка.
Она держала подарок, пока я чистила рукава пальто от мокрого, налипшего на шерсть снега. Руки стали согреваться и покалывать.
– Я сегодня на суете, так что охаживать тебя не смогу, сама найдешь к кому приткнуться?
– А Римма уже здесь?
– Ага, но она с академиком своим, дегустировать что-то изволят.
– А Савранский?
Настя устало махнула рукой:
– Будет чудом, если к вечеру явится. Я, конечно, десять раз согласовывала с ним это мероприятие, но ты же знаешь: срать и родить нельзя погодить.
По серому, измученному лицу подруги было понятно, до чего она устала. Я обняла ее покрепче и шепнула на ухо:
– Все будет хорошо.
Ох, если бы и мне так кто-то сказал… если бы я смогла поверить в такие слова…
За пять минут в холле Насте позвонили трижды. Из доставки, из больницы, кто-то из гостей. Одной рукой она держалась за меня, другой за телефон и говорила, говорила, говорила. Мы уже поднимались в зал, как вдруг нас окликнул знакомый голос.
– Де-девушки, могу составить таким красавицам компанию?
Настя бегло осмотрела Фридмана и, просчитав что-то у себя в голове, произнесла:
– Вик, я сбагрю тебя Сереже? Не обидишься?
И она кинулась в сторону кухни решать очередную проблему.
Фридман радостно улыбался до тех пор, пока не заметил подарок в моих руках:
– А надо было что-то покупать Никите? Вот дурак, я не подумал даже…
Он выглядел до того растерянным, что захотелось его утешить:
– Не беда, скажем, что это от нас двоих.
– Троих.
Я качнула головой:
– Саша не приедет, он… приболел.
Врать Сергею было неприятно, а говорить правду просто отвратительно. Ни раньше ни сейчас не могла выворачивать белье на потеху публике.
О проблемах лучше… молчать. Так меня учила мама. И кажется это был не самый лучший ее совет, и именно поэтому он крепче всего сидел в голове.
Сереже понадобилось несколько секунд, чтобы все понять. Он взял меня под локоть и повел туда, откуда доносились голоса и музыка. За этим шумом я еле услышала:
– Ну, значит приболел.
И стало ясно, что мне не поверили.
Вечер кружился в своем ритме. Я с кем-то здоровалась, что-то обсуждала, отвечала на вопросы (Господи, да о чем у меня можно спрашивать?) и даже успела потанцевать. Оба раза с мужем Риммы.
Этот интеллигентнейший человек и гений русской словесности рассказывал мне об отпуске в Европе, а я тупо пялилась на его усики. Тонкие губы беспрестанно шевелились, отчего усики то подскакивали вверх, то вставали на дыбы, как гусеница.
– И вот там мы арендовали авиасимулятор, Виктория. Занятная, скажу я вам, вещь и стоит своих денег. Какая-то тысяча и вы будто управляете собственным самолетом!
– Тысяча чего? – нить беседы безнадежно ускользала от меня.
– Евро, очевидно. В Чехии до сих пор в ходу эти бумажки, – Филипп громко рассмеялся от собственной шутки, и этот смех привлек всеобщее внимание. К счастью для меня, потому что я совсем перестала понимать, что здесь происходит.
Не хотелось ни этой компании, ни музыки, ни еды. Скорее домой, к неправому, очень грубому, но все-таки мужу.
Весь вечер я ощущала себя пьяной, хотя не смогла даже глотнуть шампанского. Просто держала бокал в руках, пока напиток в нем не нагревался, а потом отдавала обратно официанту.
Когда музыка закончилась, мы вернулись туда, где уже стояли Римма, Сергей и Настя. По лицу последней стало понятно, Савранский еще не приехал.
– Сергей, – обрадовался супруг Риммы, – вот вы человек знающий, объясните Виктории, что такое авиасимулятор. Она решительно меня не понимает.
– Да все я понимаю, но почему это стоит тысячу евро? Дешевле же купить билет и просто слетать куда-то?
– У нас тоже недавно открыли авиасимулятор. Я там не был, но парни говорят, что очень натуралистично. Стоит не тысячу евро, но все равно как-то много.
– И в чем его смысл, – не сдавалась я, – для кого это рассчитано?
– Для людей, у которых все есть, – философски пожал плечами Фридман.
– Именно так, Сергей, – от звонкого, пробирающего до костей голоса Филиппа я успела устать, – вы как бы становитесь капитаном судна, а не банальным пассажиром!
Фридман аккуратно взял меня под локоть и придвинул к себе, подальше от докучливого писателя, будто почувствовал, что мне было неуютно рядом с ним. А вот с Сережей наоборот – тепло и спокойно.
Я посмотрела вверх, чтобы поймать взгляд Фридмана, но вместо привычной улыбки увидела озорных бесят в глазах друга:
– Не слушай никого, Ви-витаминка, разница между симулятором и живым полетом такая же, как между резиновой куклой и любимой женщиной.
Гений русской словесности наконец замолк. Как и остальные в нашей маленькой компании. Только по Настиному выражению лица угадывалось, как сложно ей не заржать.
– А кстати, – Римма дипломатично вывела нас обратно в беседу, – Сергей, все хотела спросить, почему ты называешь нашу Вику Витаминкой?
Я почувствовала облегчение, что у нас получилось отойти от неловкой темы ниже пояса. Римма все-таки голова.
– О, это очень смешная история, – начала я, – мы когда познакомились, я толком и не представилась.
– Или я не услышал.
– Ну или так. Ты же телефон искал. А Саша все время звал меня Витой, это уже потом я сказала, что мне так не нравится. Но в общем, когда Сережа спросил у Кораблева, как звучит мое полное имя, тот возьми и ляпни, что Вита это от Витамины. И хоть Сережа очень мало разговаривал со мной, но всегда называл Витаминой. Я поначалу думала, он так шутит. Потом привыкла, и мне даже понравилось, так и повелось, что я Витаминка.
Все в нашей компании рассмеялись. Кто-то сдержанно и натужно, кто-то искренне, от души.
Не улыбался один только Фридман.
Он крепче сжал меня за локоть, так, что стало немного больно. Почувствовав, что я вздрогнула, Сергей отпустил руку и произнес:
– История действительно сме-смешная. Я узнал, как зовут Вику накануне их свадьбы, когда получил приглашение. Там стояла дата и имена: Александр и Виктория. Я даже сначала не понял, о какой Виктории идет речь, подумала что… – Сережа запнулся, – а потом дошло, конечно. И я представил, как все это время, Вика потешалась надо мной. Над тем, какой я де-дебил. Я ведь в деревне вырос, школу там же закончил, для меня летное училище предел всех мечтаний было. Мне даже на учебу всем селом собирали, кто деньгами, кто продуктами, кто одеждой. Это сейчас я го-гордый, что у меня такая семья дружная, что мы все за своих стоим, а тогда жутко стеснялся. Я и на свадьбу вашу не пошел, все думал, что ты меня дураком считала. Да и потом, Виктория это не Витамина, это какая-то другая, незнакомая мне женщина. Вот так…
Ну вот… с каждым словом Фридмана улыбки на лицах гостей тускнели, а потом погасли вовсе. Где-то за спинам играла музыка, но я ее почти не слышала. Сейчас мне было очень стыдно перед Сережей.
Никогда не думал об этом так. Да и Саша очень беспечно отнесся к тому, что друг не пришел на нашу свадьбу:
«Забей, Викусь, с ним такое бывает», – сказал он после банкета в университетской столовой.
И тогда я действительно постаралась забыть, но сейчас. Как же некрасиво я выглядела в глазах Сергея.
Я обхватила его горячую сухую руку и притянула к себе:
– Прости меня, пожалуйста, я никогда не считала тебя глупым. Это я не очень умная, раз сразу все не объяснила!
Фридман мягко провел пальцами по моим ладоням и отстранился:
– Ни-никогда не извиняйся, Витаминка. Особенно передо мной.
Он смотрела на меня как-то иначе, так, словно заболел. От этого взгляда стало очень жарко, а легкие сжались от невозможности дышать.
– Я принесу тебе выпить, – произнес он и, прежде чем я успела ответить, вышел из зала.
Через минуту нас оставил и Филипп.
Мы с подругами смотрели в сторону выхода, и молчали, каждая о своем.
– Хороший все-таки мужик этот Фридман. Жалко, что заикается.
– Да ну, – кинулась я на защиту старого друга, – его это совсем не портит. И потом, Сережа заикается только когда нервничает.
– Он заикается, – поправила нас Римма, – только когда ты, Вика, рядом.
И мы снова умолкли. Не знаю, что думали себе девочки, но я пыталась вспомнить, чем могла обидеть Сережу, если ему становилось не по себе в моем присутствии.
Ничего такого.
Правда, ничего!
– Викусь, а напомни, почему ты за Кораблева замуж вышла, – выдернула меня из раздумий Настя.
– Да там обычно все. Встречались мы долго, а потом… я в какой-то момент даже подумал, что все, расстаемся. Он перестал звонить, писал через раз, появлялся еще реже. Я и маме сказала, что, наверное, это конец, и я навязываться не буду. Как вдруг заявился в университет с цветами и кольцом, – я машинально коснулась золотой шайбы у себя на пальце, та была до неприятного горячей – сказал, что ездил на заработки, чтобы купить мне самое дорогое помолвочное кольцо. Такой красивый весь, в костюме, мне даже девчонки из группы завидовали.
– Типичный Кораблев, – как-то осуждающе произнесла Настя.
– Да, он умел произвести впечатление.
– Да нет, вот он, – кивнула подруга в сторону, – типичный Кораблёв.
Я обернулась к выходу и увидела своего мужа. В костюме, гораздо дороже и на два размера больше чем десять лет назад. И букет роз тоже был больше и дороже чем тогда. Гораздо дороже.
