Текст книги "Молчание матерей"

Автор книги: Кармен Мола

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 5

– Какой же ты нудный, Ордуньо!

Он звал ее распутницей, она его – занудой. Они заехали к Рейес домой (она жила в одном из самых маленьких старых особнячков в Эль-Висо, но даже о таком никто из ее коллег-полицейских не мог и мечтать), потому что девушка хотела переодеться перед поездкой по центрам по работе с наркозависимыми. Пока Ордуньо с любопытством озирался – если у тебя такая куча денег, на фига тебе работать в полиции? – Рейес сняла зеленое платье с черепами и надела длинную юбку и шелковую рубашку. Спускаясь по лестнице, она на ходу застегивала пуговицы.

– Я думал, ты наденешь джинсы и футболку.

– Жутко нудный, и чем дальше, тем хуже.

Проходя мимо, она провела рукой по его щеке, и на секунду ему показалось, что сейчас она его поцелует. За ней тянулся сладковатый шлейф духов. Ордуньо уже узнавал его.

В Мадриде десять центров по работе с наркозависимыми. Они решили начать с Пуэнте-де-Вальекас, ближайшего к штрафной стоянке, где обнаружили труп. Оба понимали, что географический подход не обязательно принесет успех: ничто не мешало убийце уйти подальше от места, где он похитил свою жертву, – но откуда-то надо было начинать.

Они стояли возле регистратуры. Ордуньо все еще преследовал аромат духов Рейес, а она показывала сотруднице фотографию убитого, сделанную в морге. Узнать его на снимке было непросто: смерть исказила черты, стерла с лица живость и улыбку. Им не повезло ни в Пуэнте-де-Вальекас, ни в Канильехас, ни в Аргансуэле. Соцработники, взглянув на фотографию – на лицо, искаженное гримасой боли, и открытые глаза, в которых застыло невообразимое страдание, – отрицательно качали головой.

Во всех центрах полицейские действовали по одному сценарию: первым делом спрашивали, кто регистрирует новых пациентов и заполняет карты. В Вильяверде, услышав этот вопрос, их провели в кабинет Сильвии, которая работала здесь всего пять месяцев. Глядя на девушку, трудно было поверить, что она совершеннолетняя: выглядела она лет на пятнадцать-шестнадцать. Рейес показала фотографию.

– О господи…

Наконец-то. Сильвия непроизвольно взмахнула рукой. У нее перехватило дыхание. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

– Как его звали? – спросил Ордуньо.

– Херардо… Что произошло? Передоз?

– Почему ты решила, что передоз? Если он ходил к вам, значит, лечился?

Сильвия прикусила губу, размышляя, делиться ли с ними информацией.

– Избавиться от зависимости не так просто. Херардо частенько заглядывал к Бираму.

– Кто такой Бирам?

– А вы точно из полиции? В Вильяверде Бирама знают все, даже новички. Сенегалец, огромный, как шкаф. Он тут рулит наркосбытом. Для прикрытия держит барбершоп. Посторонние туда не суются. Так что случилось с Херардо?

Рейес опередила Ордуньо. Она не стала выкладывать Сильвии все обстоятельства гибели Херардо. Не вдаваясь в подробности, сообщила, что его нашли мертвым в фургоне. Он был без одежды и документов. Они полагают, что это убийство.

– У меня есть его карта… – Сильвия открыла ящик. – Но кому вздумалось его убивать? Он только начал возвращаться к нормальной жизни.

– Ты часто с ним разговаривала?

– Он был одним из немногих, с кем можно было поговорить. Отличался от остальных. Любил рассказывать о новоорлеанском джазе, представляете? Хорошо в нем разбирался. Такие тут нечасто появляются. Он производил впечатление… ну, не знаю. Человека с хорошим образованием. Такой вежливый… Вот.

Сильвия протянула Рейес досье Херардо. В нем была даже копия удостоверения личности.

– Что еще ты можешь о нем сказать?

– Очень скрытный. Тут многие любят распространяться о своей семье, о том, как все у них отлично складывалось, пока они не сели на иглу… Но только не Херардо. Он не был молчуном, просто никогда не рассказывал о себе, о своей жизни. В основном мы с ним говорили о джазе и о детективах. Он обожал Патрицию Хайсмит. Один раз даже принес мне книжку, не помню названия. Я не очень люблю читать.

– По тебе и не скажешь, – заметила Рейес.

В ответ Сильвия робко улыбнулась. Ордуньо спросил:

– Он всегда приходил один? Общался еще с кем-нибудь из центра? Есть тут кто-то, кто мог бы сообщить нам что-нибудь кроме того, что он любил книжки?

Сильвия подобралась на стуле, явно уязвленная саркастическим тоном Ордуньо, и ответила, что Херардо никого здесь не знал. Приходил, получал свою дозу метадона, заглядывал поболтать с ней и уходил. Даже занятия с психологом не посещал.

– «У меня все хорошо. Наконец-то у меня все хорошо, Сильвия, лучше не бывает», – вот что он мне сказал. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, у него кто-то был. Поначалу он приходил жутко грязный, а в последнее время – в приличной чистой одежде, видимо, старался привести себя в порядок – ну, как мог…

– В разговорах с вами он не упоминал какую-нибудь женщину? – Рейес сделала попытку вернуть расположение Сильвии, утраченное после неловкого вмешательства Ордуньо.

– Ни разу. Но, знаете, это обычно заметно… Я такое всегда вижу.

– Он не говорил, что у него есть сын? Или будет?

– Херардо? – Сильвия наморщила лоб. – Нет, но однажды… Я видела, как он листал в библиотеке книгу. «Девять месяцев в раю: история перинатальной жизни» Альфреда Томатиса. Знаете такую? Это о беременности, своего рода классика.

Рейес и Ордуньо переглянулись. Пазл наконец начал складываться. Теперь нужно срочно пробить по базе Херардо Валеро Планаса. Ордуньо взглянул на фотографию из досье. Легкая улыбка, молодое лицо. До этого они видели лишь посмертные снимки Херардо, а на этом он был запечатлен живым. И даже еще не наркоманом.

Глава 6

– Как продвигаются поиски матери? – спросила Элена, закрыв за Марьяхо дверь своего кабинета.

– Обзваниваю больницы и женские консультации, но это дело небыстрое. В списке пропавших нет никого подходящего – в смысле ни одной женщины на восьмом месяце беременности.

Элена опустилась на стул. Ее всегда выводили из себя первые часы расследования, когда еще не наметился четкий план действий. Сарате явился в офис пару часов назад, неохотно доложил, что в Каньяда-Реаль ничего не обнаружил, и больше они не разговаривали. Элена была уверена, что он не ездил туда, и не нуждалась в доказательствах. Но где же он тогда был – и сейчас, и накануне вечером? Куда он исчезает, словно стремясь убежать от нее подальше? Она поручила Анхелю составить полный профиль Херардо Валеро Планаса, начав с данных, полученных Рейес и Ордуньо.

– Ты опять навещала Малютку?

Элена подняла глаза на Марьяхо. Та стояла перед заштрихованным желтыми линиями листом, который Элена повесила на стену. Инспектор убеждала себя, что делает это из уважения к стараниям девочки, которые явно свидетельствовали об улучшении ее состояния. Но Элена лгала самой себе: она просто хотела позлить Сарате.

– Ее зовут Михаэла. Да, это она мне подарила. Я всегда прошу ее нарисовать солнце, и вот результат.

– Ну, что тебе сказать? Вряд ли ее ждет карьера художницы.

– Еще год назад она жила со свиньями и верила, что люди едят друг друга. – Элена пожала плечами. – По-моему, прогресс налицо.

– Это точно. И картина заслуживает места у тебя в кабинете. А то тут декора не хватает…

Элена не поняла, шутит Марьяхо или намекает на рисунки Лукаса, когда-то украшавшие эту стену: несуразные изображения Элены, ее мужа Абеля и самого мальчика. Все трое счастливо улыбались, стоя на траве под ослепительным солнцем. То счастье испарилось. Не его ли пыталась вернуть Элена при помощи чего-то, смутно напоминающего солнце, на рисунке Михаэлы?

Марьяхо села напротив нее. Она знала Элену уже много лет и понимала, что та порой нуждается в сочувствии, хоть и возвела вокруг себя стену, охраняя свою личную жизнь.

– Как она?

– Хорошо, воспитатели молодцы. Только беспокоятся, что отец увезет ее в Румынию, а она даже языка не знает.

– Ну, она и по-испански не то чтобы хорошо говорила.

– Она говорит мало, это правда, но это не значит, что она ничего не понимает.

– В Румынии ей будет лучше, Элена. Там у нее бабушки, тетки, братья-сестры. Не то что в Мадриде.

– Хотелось бы мне так же верить в семью, как ты.

– Просто у меня нет семьи, и нет повода в ней разочароваться. Анхель ходил с тобой?

Элена промолчала. Не слишком ли она разоткровенничалась с Марьяхо? Она не смогла бы описать свои чувства к Анхелю – слишком противоречивыми они были. Она и в ОКА осталась из-за него, чтобы быть рядом и, если потребуется, защитить. Рентеро, в общем, не оставил ей выбора. Но потом в ее жизни появилась Михаэла, и это выбило Элену из колеи.

– Очень хорошо, что ты пытаешься помочь девочке. – Марьяхо угадала ход ее мыслей. – Но и Сарате можно понять. Ее история будит в нем тяжелые воспоминания.

Раздался стук в дверь, и Элена обрадовалась, увидев Сарате.

– Это бред какой-то, – заявил он без предисловий.

На секунду Элена решила, что он имеет в виду ее одержимость Михаэлой, что он стоял под дверью и подслушал их разговор. Но нет. Сарате удалось узнать кое-что о погибшем.

– Ордуньо и Рейес проверили все документы. Сомнений нет. Херардо Валеро Планас умер шесть лет назад.

Глава 7

– Херардо Валеро Планас погиб в автокатастрофе шесть лет назад. Разбил витрину, пытаясь ограбить магазин. За ним гналась полиция. Случилась авария.

С фотографии, которую Сарате прилепил на стекло, на них смотрел гладко выбритый и коротко стриженный мужчина с оливковой кожей. Маленькие, слегка раскосые глаза; на левой стороне шеи вытатуирована змея.

– У него десятки приводов за ограбления, в том числе с применением насилия, – продолжал Сарате. – Отпечатки есть в базе данных, и они не совпадают с отпечатками нашего Херардо. Я все проверил, чтобы исключить вероятность пластической операции.

– Он точно погиб? – на всякий случай уточнил Буэндиа.

– Абсолютно точно. Он сильно обгорел. Его вытащили из машины пожарные, есть куча отчетов из разных отделов. Тело из-за аварии было в ужасном состоянии, но полиция сняла отпечатки пальцев. Это был он.

– Значит, убитый жил по поддельным документам. И звали его не Херардо. Отличная подделка. Полагаю, он отдал за нее немало денег.

Все поняли безмолвный вопрос Элены: кто этот мужчина?

Инспектор встала и подошла к фотографиям на стене. В центре композиции было лицо человека, которого они называли Херардо. Не старше тридцати пяти, пристрастился к героину, пытался побороть зависимость, но лечение метадоном действовало не всегда. И все же он нашел, за что ухватиться; у него появилась цель в жизни, и это помогло ему выбраться из пропасти, в которую он чуть не провалился. Он был культурным человеком – много читал, любил джаз, наверняка с хорошим образованием, но что-то случилось, он оступился, покатился по наклонной и попал в лапы Бирама, героинового короля Вильяверде. А потом, благодаря надежде на новую жизнь, сумел подняться. Женщина. Ребенок. Он знал, что станет отцом, потому и листал в библиотеке книгу о беременности. Но кто-то встал на пути Херардо и убил его; его самого и его мечту, его будущего ребенка.

– Он, очевидно, скрывался, – прервал молчание Ордуньо. – Много лет назад поссорился с теми, с кем, если хочешь жить, нельзя ссориться. Почему и понадобились поддельные документы. Затем потерял бдительность. Его нашли и отомстили. Ему, его женщине и их будущему ребенку.

– Но почему таким способом? Можно было просто всадить пулю в затылок, – вмешалась Рейес.

– Наркоторговцы творят и что похуже. Их жестокости нет предела. Убивая одного, они посылают сигнал всем, кто пытается пойти против них.

– Каков наш следующий шаг?

Вопрос Элены озадачил Сарате: обычно она не позволяла подчиненным принимать решения. Может, это попытка извиниться за холодность последних дней? На самом деле она прекрасно могла обойтись без его подсказок.

Африканский барбершоп находился на улице Сан-Хенаро. Шесть кресел, на стенах – большие фотографии причесок, прежде всего афрострижек, сложных и затейливых: геометрические фигуры, узоры, слова «Африка» и «Любовь».

Когда Элена и Сарате вошли, занято было только два кресла. Один парикмахер поднял на них глаза и сразу помрачнел, как будто почувствовал запах полиции. Второй как ни в чем не бывало продолжал работу: стриг клиента машинкой.

Элена нарочито беззаботным тоном сказала:

– Нам нужно поговорить с Бирамом.

По их сведениям, Бирам стоял во главе сенегальской наркогруппировки. Но против него не было никаких улик, он ни разу не привлекался к суду. Что общего могло быть у убитого с крупным наркоторговцем, до которого не дотягиваются руки полиции?

– А кто его ищет?

Элена показала жетон. Парикмахер, явно недовольный их появлением, продолжал работать. Он был таким толстым, что Элена поражалась, как его пальцы пролезали в кольца ножниц. Сарате уселся в кресло, всем своим видом показывая: они не уйдут, пока не получат то, за чем пришли.

– Он уже и так красавчик, дальше стричь – только портить.

Парикмахер понял, что от Сарате так просто не отделаешься, и решил сменить тактику. Второй мастер, помоложе, водил машинкой по затылку клиента, как будто происходящее его не касалось.

– Бирама сейчас нет.

– Где мы можем его найти?

– Я знаю где.

Элена и Сарате повернулись к мальчику лет десяти, который тихо сидел на стуле и во что-то играл в телефоне.

– Ты знаешь, где сейчас Бирам?

Элена подошла к мальчику и села рядом с ним.

– Мамаду, иди прогуляйся. Ты весь день тут сидишь.

Сарате встал и преградил парикмахеру путь. Клиенты беспокойно заерзали в креслах: обстановка стремительно накалялась. Мужчина, которого стриг толстый мастер, положил на стол купюру, попрощался и вышел.

– Он скажет нам, где искать Бирама, раз вы не знаете.

– Его отец уехал в отпуск, его сейчас нет в Мадриде. Если хотите, оставьте мне свой номер. Я передам Бираму, чтобы позвонил вам, когда вернется.

– Он уехал на ндут.

Мамаду не собирался молчать, хотя парикмахер пригрозил, что отец отрежет ему язык за болтовню. Мальчик объяснил, что ндут – это традиционный обряд, на котором ему не разрешили присутствовать, и пообещал показать дорогу, если Элена и Сарате возьмут его с собой.

– Парень отсюда не выйдет. Я обещал его отцу.

– Значит, кому-то другому придется рассказать нам, что такое ндут и где найти Бирама. Видите ли, мы как полицейские обязаны доставить мальчика к отцу. Вы же не законный представитель ребенка?

Сарате улыбнулся парикмахеру, который все еще держал в руке ножницы. Тот разжал пальцы, и ножницы с металлическим лязгом упали в ящик с инструментами.

– Можете выйти на минутку? – спросил он, обращаясь ко второму мастеру и его клиенту.

Глава 8

В небо поднималась тонкая струйка дыма. Следуя инструкциям парикмахера, Элена и Сарате проехали Кампо-Реаль и свернули направо. Впереди показался дом Бирама – одноэтажное здание в деревенском стиле. Из-за забора, вздымая облака пыли, к ним подкатил внедорожник. Из машины вылезли двое крупных сенегальцев в белой одежде и красных шапочках, по форме напоминающих горшок. От обоих пахло костром. Сенегальцы спросили, что им нужно. Элена решила, что дым поднимается из маленькой постройки примерно в ста метрах от главного дома, хотя с такого расстояния трудно было что-то разглядеть.

– Мы к Бираму. Он нас ждет, – уверенно заявил Сарате.

Дом стоял на пустыре, и Элена понимала: если что-то пойдет не так, помощи ждать неоткуда. Один из охранников отошел на несколько шагов и стал кому-то звонить. Сарате небрежным жестом продемонстрировал рукоятку спрятанного под курткой пистолета, как бы предупреждая, что они готовы на многое. Сенегалец заметил оружие, но оно не произвело на него никакого впечатления. Второй охранник оторвался от телефона и махнул напарнику, чтобы тот открыл ворота. Элена и Сарате вернулись в машину и последовали за внедорожником к дому Бирама.

– Сообщи Ордуньо, где мы. – Элена не могла избавиться от смутной тревоги.

– Они ничего нам не сделают. У Бирама никогда не было проблем с полицией; значит, он избегает конфликтов.

Сарате не удалось ее успокоить. Элене показалось, что он будет только рад, если ситуация выйдет из-под контроля и им придется прибегнуть к оружию. Во дворе пылал небольшой шалаш из дерева и соломы. Круглая конструкция выглядела так, словно ее привезли сюда прямо из Африки. Шалаш горел медленно; огонь превращался в черную нить дыма и растворялся в небе. Перед шалашом, спиной к ним, стоял мужчина.

Внедорожник остановился. Элена тоже притормозила, но мотор не выключила. Она замешкалась, сомневаясь, стоит ли вылезать, но Сарате уже выскочил из машины и крикнул, указывая на что-то впереди:

– Вот же сукин сын!

Около главного дома стоял деревянный стол, на котором лежала с раздвинутыми ногами молодая женщина в красной тунике; рядом возилась старуха с белыми косичками. Девушка пыталась освободиться, но старуха держала ее за руки, не давая вырваться. Не дожидаясь Элены, Сарате кинулся к столу, но один из охранников преградил ему путь.

– Подождите здесь.

– Что вы с ней делаете?

Пока Элена вылезала из «Лады», Сарате чуть не ввязался в драку с сенегальцем. Элена огляделась, оценивая свои шансы: их двое, а кроме охранников-сенегальцев здесь наверняка есть другие люди. Если они попытаются применить силу, ничего хорошего не выйдет.

– Выбирайте, – решительно сказала она. – Либо вы позволяете нам убедиться, что с девочкой все в порядке, либо через пять минут тут будет наряд полиции.

Шалаш справа от них все еще горел, но фигура перед ним исчезла.

– Это моя дочь. Неужели вы думаете, что я причиню ей вред? Дайте мне пять минут: церемонию нджам прерывать нельзя.

На Бираме была яркая туника. Они не заметили, как он подошел. Внимательный взгляд его желтоватых глаз словно ощупывал их. Элена поняла: Сарате был прав, Бираму не нужны проблемы с законом. Он жестом пригласил их последовать за ним к столу; фигура девушки с раздвинутыми ногами наводила на мысль о родильном отделении.

Подойдя ближе, они убедились, что все их догадки ошибочны: старуха всего лишь делала девушке татуировку на деснах. Увидев гостей, старуха улыбнулась, обнажив собственные татуированные десны, воздела руки к небу и произнесла на незнакомом языке нечто вроде молитвы. Девушка села; выглядела она довольной.

– Ндут – традиция серер, моего народа, – медленно произнес Бирам, – обряд символизирует переход женщины от детства к взрослой жизни. Моя дочь жила в этом шалаше последние три месяца и за это время изучила все, что полагается. Она оставила детство позади, поэтому ндут горит. Я жду от вас не понимания – лишь уважения к нашим традициям. Они могут показаться странными, но, когда я приехал сюда, ваши святые тоже казались мне странными.

Просторный главный дом был обставлен со вкусом. Видеопроектор и экран во всю стену, напротив диван. Они сели. Бирам сообщил, что болеет за «Реал Мадрид» и смотрит на этом огромном экране все матчи. К ним подошел слуга, и Бирам приказал ему что-то на языке серер.

– Мы можем перейти к делу? Сейчас будет продолжение церемонии, танец, а мне не хотелось бы заставлять вас ждать.

Элена достала телефон и показала ему фотографию Херардо, сделанную в морге.

– Вы знаете этого человека?

Бирам несколько секунд смотрел на фотографию.

– Он мертв? – с грустью спросил он.

– Так вы знаете его?

– Он был приятным человеком.

– И этому приятному человеку вы продавали наркотики. – Сарате резко встал. Любезность Бирама его взбесила.

Хозяин дома перевел на него взгляд. Вернулся слуга. Он принес поднос с тремя дымящимися чашками, но Бирам сказал ему что-то, тот развернулся и вышел. Похоже, реплика Сарате разозлила Бирама, и тот передумал их угощать.

– Вы хотите доставить мне неприятности или получить от меня помощь?

– Мы хотим знать, кто был этот человек, и все, – примирительно ответила Элена. Их целью было установить личность Херардо.

– Так-то лучше. Я помогу вам, а вы уедете отсюда и оставите меня в покое. Договорились?

Элена кивнула, и Сарате вновь сел рядом с ней.

– Он предложил мне сделку. Не спрашивайте какую, это уже не имеет значения. Скажу лишь, что речь шла об очень крупном деле. Очень выгодном. Торчки, которым негде жить, таких сделок не предлагают.

– Если вы не сообщите подробности, мы не поймем друг друга, – сказал Сарате и тут же почувствовал на себе осуждающий взгляд Элены.

– Но его предложение меня заинтересовало. – Бирам предпочел пропустить слова Сарате мимо ушей. – Я привык к осторожности и для начала решил выяснить, кто такой этот Херардо. Попросил одного друга проследить за ним. Херардо ездил на старой машине, «сеат панде». А теперь еще раз: я скажу вам, что смог узнать, а вы уберетесь отсюда и больше никогда не вернетесь.

Элена и Сарате переглянулись. Она знала: Анхель ненавидит, когда такие, как Бирам, диктуют условия, но все же решила согласиться.

– Мы проследили за ним до Сарагосы. Он припарковался возле особняка на окраине – Абду даст вам точный адрес. Его встретила женщина, очень красивая. Он поцеловал ее и зашел в дом. Понимаете, о чем я? Кто станет жить на улице, если его ждет такая женщина, да еще в особняке? Херардо был не тем, за кого себя выдавал.

Собирая в уме фрагменты этого пазла, Элена спросила стоявшего в дверях Абду:

– Женщина, которая его встретила. Она была беременна?