Текст книги "Сыр и черви"

Автор книги: Карло Гинзбург

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

11. «До этих мыслей я дошел своим умом»

«Хотите я покажу вам путь истины? Делайте добро и идите по пути, указанному предшественниками, и это то, чему учит святая наша мать церковь» – с такими словами, как утверждал Меноккио (и при этом, скорее всего, говорил неправду), он обращался к односельчанам. На самом деле, Меноккио призывал к прямо противоположному – уклоняться от веры предков и сомневаться в том, что священник возглашает с амвона. Так долго (судя по всему, около тридцати лет) сохранять верность этой неординарной позиции – сначала в маленьком мирке Монтереале, затем перед лицом инквизиционного суда – было возможно лишь для человека, наделенного совершенно исключительными интеллектуальными и моральными качествами. Ни ропот родных и знакомых, ни упреки священника, ни угрозы инквизитора – ничто не могло поколебать Меноккио. Но что давало ему такую стойкость? Ради чего он произносил свои речи?

В начале процесса он попытался объяснить свои идеи дьявольским внушением: «Но это мной говорилось во искушение..., это во мне говорил нечистый дух, он принуждал меня так думать». Но уже к концу первого допроса в его позиции наметились изменения: «Все, что я говорил или по божьему внушению или по дьявольскому...» Две недели спустя он привел другое объяснение: «Это было мне искушение от дьявола или от кого-нибудь там еще». Чуть позже он уточнил, что скрывается под этим «еще», его преследовавшим и искушавшим: «до этих мыслей я дошел своим умом». И от этого утверждения он уже не отступал в течение всего процесса. Даже решив умолять судей о снисхождении, он все свои грехи объяснял тем обстоятельством, что он «не без смысла в голове».

Меноккио не ссылался на откровения, ему ниспосланные. Главной его опорой была его собственная способность суждения. Одно это уже резко выделяло его на фоне тех вещунов, духовидцев, бродячих проповедников, которые на рубеже XV—XVI веков оглашали неясными пророчествами площади итальянских городов6262
  Ср.: Chabod F. Per la storia. Op. tit. P. 299 sgg.; Cantimori D. Eretici italiani del Cinquecento. Firenze, 1939. P. 10 sgg.; Reeves M. The Influences of Prophecy in the Later Middle Ages. A Study in Joachimism. Oxford, 1969; Tognetti G. Note sul profetismo nel Rinascimento e la letteratura relativa // Bullettino delflstituto storico italiano per il Medio Evo. No 82, 1970. P. 129–157. О Джорджо Сикуло см.: Cantimori D. Eretici. P. 57 sgg.; Ginzburg С Due note sul profetismo cinquecentesco // Rivista storica italiana. LXXVIII. 1966. P. 184 sgg.


[Закрыть]. Еще в 1550 году бывший бенедиктинский монах Джорджо Сикуло пытался довести до сведения собравшихся в Тренто церковных иерархов те истины, которые открыл ему, явившись «собственной персоной», Христос. Но Тридентский собор**
  Тренто по лат. – Tridentum; здесь заседал церковный собор, получивший имя Тридентского. – Прим. пер.


[Закрыть] уже двадцать лет как завершился, церковь вынесла свой окончательный вердикт, добрым христианам было указано, во что им следует веровать. А этот мельник из забытой Богом фриульской деревушки продолжал раздумывать о «высоком», продолжал противопоставлять свои мысли о вере постановлениям церкви: «я думаю так..., я тех мыслей, что...»

Но помимо своей головы были еще и книги. «Сон Каравии» – не исключение. «Будучи много раз на исповеди у священника из Барчиса, – заявил Меноккио на первом допросе, – я спрашивал его: как это возможно, что Иисус Христос был зачат от Духа Святого и рожден Девой Марией, и говорил, что я в это верю, но дьявол иногда наводит на меня сомнения». Дьявольское искушение как причина сомнений – в начале процесса Меноккио еще пытался осторожничать; он тут же, однако, указал на другой источник своих идей. «Эти мои мысли у меня возникали, потому что я никогда не слышал о таком девственном рождении; и так как я читал, что Преславная Дева была женой святого Иосифа, я думал, что наш Господь Иисус Христос был сыном святого Иосифа, потому что я читал, что святой Иосиф называл нашего Господа Иисуса Христа своим сыном, и читал я это в книге под названием «Цветы Библии». Это пример, взятый наудачу: Меноккио часто ссылался на ту или иную книгу как на источник (в данном случае, не единственный) своих «мыслей». Так что же он читал?

12. Книги

К сожалению, полным списком прочитанных им книг мы не располагаем. После ареста генеральный викарий распорядился провести у него дома обыск: книги там были найдены, но так как среди них не оказалось ни запрещенных, ни подозрительных, опись их не велась6363
  «Inveni quosdam libros qui non erant suspecti neque prohibiti, ideo R. p. inquisitor sibi restitui» («я обнаружил (это пишет нотарий) несколько книг, среди которых не было ни подозрительных, ни запрещенных, и по приказанию инквизитора их возвратил» – лат.).


[Закрыть]. Приблизительную и неполную картину круга чтения Меноккио можно составить лишь на основании его собственных показаний. Во время процесса он упоминал следующие книги:

1. «Библия на народном языке», «с буквами по большей части красными» (издание не разыскано)6464
  Судя по библиографии, составленной Г. Спини, это не перевод Бручоли (La Bibliofilia. XLII. 1940. P. 138 sgg.).


[Закрыть];

2. «Цветы Библии» (речь идет о переводе средневековой каталанской хроники, материал которой взят из самых разнообразных источников: кроме «Вульгаты», это и «Хроника» Исидора Севильского, и «Светильник» Гонория Августодунского, и несколько апокрифических евангелий; данный памятник сохранился в большом количестве рукописей XIV—XV веков, известны также не менее двадцати его изданий, выходивших – вплоть до середины XVI века – под разными названиями: «Цветы Библии», «Цветы, собранные со всей Библии», «Новые цветы»)6565
  См.: Suchier H. Denkmaler Provenzalischer Literatur und Sprache. Halle, 1883. I. P. 495 sgg.; Rohde P, Die Quellen der Romanische Weltchronik // Ibid. P. 589–638; Zambrini F. Le opere volgari a stampa dei secoli XIII e XIV. Bologna, 1884. Col. 408. В разных изданиях объем труда варьируется: иногда хроника заканчивается рождением Христа, иногда детством или страстями. Я просматривал издания, вышедшие в свет в период между 1473 и 1552 гг., почти все они венецианские (правда, я не ставил себе целью просмотреть все). Когда Меноккио купил «Цветы», мы точно не знаем. Книга долго оставалась популярной: «Flores Bibliorum et doctorum» фигурируют в индексе 1569 г. (см.: Reusch F. H. Die Indices libromm prohibitorum des sechszehten Jahrhunderts. Tubingen, 1886. P. 333). В 1576 г. комиссар Священного Дворца, фра Дамиано Рубео, отвечая на запрос болонского инквизитора, рекомендовал ему изъять «Цветы Библии» из обращения (см.: Rotondd A. Nuovi documenti per la storia deir»Indice dei Hbri proibiti» (1572–1638) // Rinascimento. XIV. 1963. P. 157).


[Закрыть];

3. «Светильник (или «Розарий»?) Богоматери» (предположительно идентифицируется с «Розарием преславной Девы Марии» доминиканца Альберто да Кастелло, также в течение XVI века выдержавшим много изданий)6666
  Меноккио сначала говорил о «Светильнике Богоматери», затем поправился: «Я точно не помню, как называлась эта книга – «Розарий» или «Светильник», – но она была печатная». Мне известны не менее пятнадцати изданий «Розария» Альберто да Кастелло, вышедшие в свет в 1521–1573 гг. (но и в этом случае я не проводил систематических разысканий). Если в руках у Меноккио был именно этот «Розарий» (как будет сказано ниже, уверенности в этом нет), остается непонятным, почему он называл его «Светильником»: не исключено, что он спутал его с каким-нибудь «Светильником», ведущим свое происхождение от одноименной книги Гонория Августодунского (о литературе такого рода см.: Lefevre Y. L'Elucidarium et les lucidaires. P., 1954).


[Закрыть];

4. «Лючендарий (вместо «Легендария») святых» (это перевод знаменитой «Золотой легенды» Иакова Ворагинского: перевод, редактором которого значится Никколо Малерми, вышел под названием «Легендарий житий всех святых»)6767
  Возможно, и эта оговорка объясняется знакомством с каким-нибудь «Светильником» (см. предыдущее прим.). Переводы «Золотой легенды» известны в огромном количестве изданий. Меноккио мог видеть, к примеру, венецианское издание 1565 г.


[Закрыть];

5. «История Страшного Суда» (анонимная поэма XV века в октавах, известна в нескольких редакциях, сильно различающихся по объему)6868
  См.: La poesia religiosa. I cantari agiografici e le rime di argomento sacro. A cura di A. Cioni L. Firenze, 1963. P. 253 sgg. Это целая группа текстов, где «кантаре» о Страшном суде, с которым был знаком Меноккио, предварялся более краткой поэмкой о пришествии Антихриста (начинавшейся строкой: «К тебе взываю, вечный Жизнетворец»). Мне известны четыре экземпляра этого издания. Три из них хранятся в Тривульцианской библиотеке в Милане (Sander M. Le Hvre a figures italien depuis 1467jusqu'a 1530. Milano, 1942. II. No 3178, 3180, 3181), четвертый – в Болонской университетской библиотеке (Opera nuova del giudicio generate, qual tratta della fine del mondo. Stampato in Parma, et ristampato in Bologna, per Alexandra Benacci, con licentia della Santissima Inquisitione, 1575; об этом экземпляре см. ниже: примеч. 81). Во всех четырех имеется парафраза слов Христа из евангелия от Матфея (см.: с. 82–84), которая, однако, отсутствует в более краткой версии, сохранившейся в Марчианской библиотеке в Венеции (Segarizzi A. Bibliografia delle stampe popolari italiane della R. Biblioteca nazionale di S. Marco di Venezia, Bergamo, 1913. I. No 134, 330).


[Закрыть];

6. «Кавалер Зуанне де Мандавилла» (итальянский перевод знаменитой книги путешествий, появившейся в середине XIV века под баснословным именем сэра Джона Мандевиля; перевод несколько раз издавался в XVI веке)6969
  Об этом произведении имеется обширная литература. См., к примеру, последнее из известных мне изданий: Mandeville's Travels. Oxford, 1967, – а также дискуссию в кн.: Letts M. H. I. Sir John Mandeville. The Man and His Book. L., 1949 и Bennett J. W. The Rediscovery of Sir John Mandeville. N. Y., 1954 (в последней предпринята малоубедительная попытка доказать, что Мандевиль был историческим лицом). «Путешествия», переведенные сначала на латинский, а затем и на другие европейские языки, переписывались и издавались в огромном числе экземпляров. В Британском музее только итальянский перевод имеется в двадцати изданиях (между 1480 и 1567 гг.).


[Закрыть];

7. «Книга, называемая «Замполло» (т.е. «Сон Каравии», опубликованный в Венеции в 1541 году)7070
  О «Сне Каравии» см. работы В. Росси, цитированные выше.


[Закрыть]. Этот список можно дополнить книгами, упомянутыми во время второго процесса:

8. «Прибавление к хроникам» (перевод на народный язык хроники, составленной в конце XV века бергамасским августинцем Якопо Филиппо Форести; под названием «Прибавление к прибавлениям к хроникам» печаталось вплоть до конца XVI века)7171
  Мне известно не менее пятнадцати изданий хроники Форести, опубликованных в 1488–1581 гг. Об авторе см.: Pianetti E. Fra' Iacopo Filippo Foresti e la sua opera nel quadro della cultura bergamasca // Bergomum. XXXIII. 1939. P. 100–109, 147–174; Azzoni A. I libri del Foresti e la biblioteca conventuale di S. Agostino // Ibid. LIII. 1959. P. 37–44; Lachat P. Une ambassade ethiopienne aupres de Clement V, a Avignon, en 1310 // Annali del pontificio museo missionario etnologico gia lateranensi. XXXI. 1967. P. 9.


[Закрыть];

9. «Месяцеслов, исчисленный применительно к Италии почтеннейшим доктором Марино Камилло де Леонардисом в городе Пезаро» (этот «месяцеслов» также известен во множестве переизданий)7272
  Сандер (Le Hvres a figures. Op. cit. II. No 3936–3943) указывает восемь изданий этой книги, опубликованных в 1509–1533 гг.


[Закрыть];

10. «Декамерон» Боккаччо, нецензурованное издание7373
  О том, что у Меноккио имелось издание, которое не затронула контрреформационная цензура, см. ниже о. 101. См. о них: Reusch F. H. Der Index der verboten Bucher. Bonn, 1883. I. P. 389–391; Rotondo A. Nuovi document! Op. cit. P. 152–153; De Frede С Tipografi, editori, librai italiani del Cinquecento coinvolti in process! d'eresia // Rivista di storia della chiesa in Italia, XXIII, 1969. P. 41; Brown P. Aims and Methods of the Second «Rassettatura» of the Decameron // Studi secenteschi. VIII. 1967. P. 3–40. О церковной цензуре в общем плане см.: Rotondo A. La censura ecclesiastica e la cultura // Storia d'ltalia. Torino, 1973. Vol. V. T. II. P. 1399–1492.


[Закрыть];

11. Книга, не поддающаяся точной идентификации; один из свидетелей считал ее Кораном (Коран был в 1547 году издан в Венеции в переводе на итальянский)7474
  De Frede C. La prima traduzione italiana del Corano sullo sfondo dei rapporti tra Cristianita e Islam nel Cinquecento. Napoli, 1967.


[Закрыть].

13. Сельские читатели

Для начала посмотрим, как эти книги попали к Меноккио.

Единственная, о которой наверняка известно, что она была куплена, – это «Цветы Библии». «Я ее купил в Венеции за два сольдо», – говорил Меноккио. О происхождении трех других – «Истории Страшного Суда», «Месяцеслова» и гипотетического Корана – не известно ничего. «Прибавление» Форести Меноккио получил в подарок от Томазо Меро из Мальминса. Все остальные – шесть из одиннадцати, больше половины, – одолжил. Знаменательный факт, указывающий на наличие в этой крошечной общине целой группы читателей: камень преткновения в виде своих скудных финансовых возможностей они обходили, передавая книги друг другу. Так, «Светильник (или «Розарий») Богоматери» Меноккио получил от одной женщины, Анны де Чекко, пока отбывал срок своего изгнания в Арбе в 1564 году. Ее сын, Джорджо Капель, вызванный в качестве свидетеля (мать к тому времени умерла), сообщил, что у него осталась одна книга – «Жития святых»; остальные забрал арбский священник и вернул потом только две или три, заявив, что остальные «решено сжечь» (решено инквизиторами, надо полагать). Библия досталась Меноккио от его дяди Доменико Джербаса вместе с «Легендарием святых». «Легендарий» «вымок и изорвался». Библия же перешла в собственность Бастиана Сканделлы, двоюродного брата Меноккио, и Меноккио неоднократно ее у него одалживал. За полгода до начала процесса, однако, жена Бастиана, Фьора, сожгла ее в печке; «большой грех – жечь такую книгу», заметил Меноккио. «Мандавилла» была получена Меноккио за пять или шесть лет до процесса от Андреа Бионима, монтереальского капеллана, который случайно нашел эту книгу в Маниаго, разбирая какие-то нотариальные акты. (Сам Бионима, однако, благоразумно уточнил, что книгу передал Меноккио не он, а Винченцо Ломбардо, который, «зная немного грамоты», взял ее у него дома). Владельцем «Сна Каравии» был Никола из Порчии – быть может, одно лицо с тем Николой Мелькиори, от которого через посредство Лунардо делла Минусса из Монтереале Меноккио получил «Декамерон». Что же касается «Цветов Библии», то Меноккио в свою очередь одолжил их одному молодому человеку из Барчиса, Тита Корадина, но тот (по его словам) прочел только одну страницу: священник объяснил ему, что это книга запрещенная, и он ее сжег.

Довольно активный книгообмен, и затрагивает он не только духовных лиц (как можно было бы предполагать), но даже женщин. Известно, что в Удине с начала XVI века действовала школа под руководством Джероламо Амазео, где «научались грамоте все, без какого-либо различия лиц: дети горожан наравне с детьми подмастерьев, малые и вошедшие в возраст, и ни с кого не взималась никакая плата»7575
  См.: Tagliaferri A. Struttura. Op. cit. P. 89.


[Закрыть]. Начальные школы, где обучали даже начаткам латыни, имелись также и неподалеку от Монтереале, в Авиано и Порденоне7676
  См.: Chiuppani G. Storia di una scuola. Op. cit. В связи с отсутствием современных исследований на эту тему не утеряла значения старая работа: Manacorda G. Storia della scuola in Italia. I: Medioevo. Milano-Palermo-Napoli, 1914.


[Закрыть]. И все равно нельзя не удивляться, что в маленьком, затерянном среди холмов селении столько читали7777
  История распространения грамотности пока еще делает первые шаги. Общая картина, набросанная Чиполлой (Cipolla С. Literacy and Development in the West. L., 1969) уже устарела. Среди исследований последних лет можно указать следующие: Stone L. The Educational Revolution in England, 1560–1640 // Past and Present. No 28. 1964. P. 41–80; Idem. Literacy and Education in England, 1640–1900 // Ibid. No 42. 1969. P. 69–139; Wyczanski A. Alphabetisation et structure sociale en Pologne au XVI siecle // Annales ESC. XXIX. 1974. P. 705–713; Furet F., Sachs W. La croissance de l'alphabetisation en France – XVIII– XIX siecle // Ibid. P. 714–737. В плане сопоставления с нашим материалом особенно интересным представляется исследование Вышанского. Рассмотрев архивы краковского фиска за 1564–1565 гг., он установил, что из фигурирующих в этих документах крестьян двадцать процентов умели поставить свою подпись. Автор подчеркивает большую вероятность ошибки в связи со скудостью статистического материала – в общей сложности восемнадцать человек, большинство из которых, к тому же, относится к категории зажиточных и занимавших какие-то видные должности в своих общинах (та же картина, что и в случае с Меноккио); тем не менее он считает возможным утверждать, что «элементарное школьное обучение не было слишком большой редкостью в деревне» (Wyczanski A. Alphabetisation. P. 710). Интересных результатов можно ожидать от еще не завершенных исследований: Bonnin В. Le livre et les paysans en Dauphine au XVII siecle; Meyer J. Alphabetisation, lecture et ecriture: essai sur I'instruction populaire en Bretagne du XVI au XIX siecle.


[Закрыть]. К сожалению, не всегда нам известен социальный статус этих читателей. О художнике Николе из Порчии уже говорилось. Бастиан Сканделла, двоюродный брат Меноккио, значится в уже упоминавшемся кадастре 1596 года в качестве владельца (но неизвестно, на каких правах) нескольких участков земли; в том же году он был подестой Монтереале. Но все остальные – имена и только. Тем не менее очевидно, что для них книга составляла привычную часть обихода; книга – это предмет частого употребления, к ней относились без излишнего почтения, она могла вымокнуть и порваться. При этом обращает на себя внимание возмущенная реакция Меноккио на сожжение Библии (которую отправили в печь явно, чтобы она не попалась на глаза дознавателям из инквизиции): несмотря на ироническое сравнение с «книгами о сражениях», Писание представлялось ему книгой, отличной от других, ибо содержало в ядре своем слово Божие.

14. Печатное слово и «вздорные мысли»

Анализируя книжный список Меноккио, нужно иметь в виду то обстоятельство, что больше половины книг, упомянутых Меноккио, ему не принадлежало. Лишь в случае «Цветов Библии» мы можем уверенно предполагать сознательный читательский выбор – предпочтение, оказанное именно этой книге среди многих других, выставленных на продажу неизвестным венецианским книготорговцем. Показательно, что «Цветы», как мы убедимся в дальнейшем, служили Меноккио в качестве livre de chevet**
  «настольной книги» (фр.).


[Закрыть]. И наоборот, чистая игра случая причиной того, что «Мандавилла» оказалась в руках падре Андреа Бионимы, рывшегося в маниагских нотариальных актах; Меноккио же ее выпросил просто из любви к чтению, а не потому что она чем-то его заинтересовала. Так же обстоит дело, по-видимому, и с остальными книгами, одолженными им у односельчан. Список, нами составленный, включает преимущественно те книги, которые Меноккио были доступны, а не те, которые он выбрал бы сам и которые предпочитал другим.

Кроме того, список неполон. Этим объясняется, в частности, перевес религиозной литературы; шесть книг из одиннадцати, больше половины. Это понятно: во время двух своих процессов Меноккио ссылался, главным образом, на этот тип литературы – для подкрепления своих идей. Не исключено, что список всего, что у него было и что он читал, был бы более разнообразен: он мог бы включать какие-нибудь образцы тех «книг о сражениях», с которыми он довольно двусмысленно сопоставил Священное писание, – например, «Книгу, в которой говорится о сражениях, прозываемую Фиораванте» (Венеция, 1506) или что-нибудь в этом роде. Но даже этот список при всей его неполноте и односторонности позволяет прийти к некоторым выводам. Рядом со Священным писанием мы находим в нем благочестивую литературу, вариации на библейские темы в стихах и прозе, жития святых, месяцеслов, комическую поэму, рассказ о путешествиях, хронику, сборник новелл («Декамерон»): все это тексты на народном языке (как уже было сказано, Меноккио из латыни знал только то, что сумел усвоить, прислуживая при отправлении мессы)7878
  Ср.: «Respondit («ответ»): «Я знаю «верую», я слышал, как читают «верую» во время мессы, и сам подпевал в монтереальской церкви.» Interrogatus («вопрос»); «Если вы, как утверждаете, знаете «верую», то относительно таковых слов «et in Iesum Christum filium eius unicum dominum nostrum qui conceptus est de Spiritu santo, natus ex Maria virgine» («и в Иисуса Христа, единородного сына Божьего, зачатого от Духа Святого и рожденного от Девы Марии»), что вы в прошлом говорили и думали и что думаете в нынешнее время?» Et ei dicto («и на вопрос»): «Вам понятны слова «qui conceptus est de Spiritu santo, natus ex Maria virgine» («зачатого от Духа Святого и рожденного от Девы Марии»), – respondit («он ответил»): «Да, господин, я их понимаю». Сам ход диалога, зафиксированного нотарием инквизиции, указывает, что Меноккио удается понять смысл латинских слов, только когда ему их повторяют и, может быть, медленно. Ничего не меняет тот факт, что он знал также и «Отче наш». Менее очевиден случай с процитированными им словами Христа («hodie mecum ens in paradiso» – «ныне же будешь со мною в раю»), но вряд ли возможно на этом основании предполагать, что он в достаточной мере владел латынью.


[Закрыть], двух-трех вековой давности, и пользовавшиеся большой популярностью у самых разных слоев населения7979
  К сожалению, пока не существует систематических разысканий, посвященных книжным интересам угнетенных классов Италии в этот период, точнее говоря – их грамотной прослойки, составлявшей безусловное меньшинство. Исследование всякого рода завещаний, посмертных описей имущества (подобное проведенному Беком в отношении купечества), материалов инквизиционных процессов могло бы дать интересные результаты. См. документацию, собранную в кн.: Martin H.-J. Livre, pouvoir et societe a Paris au XVIII siecle (1598–1701). Geneve, 1969. I. P. 516–518 и для последующего периода: Sole J. Lecture et classes populaires a Grenoble au XVIII siecle: le temoignage des inventaires apres deces // Images du peuple au XVIII siecle. P., 1973. P. 95–102.


[Закрыть]. Книги Форести и Мандевиля, к примеру, имелись в библиотеке другого «неуча», т.е. человека, не владевшего латынью, – Леонардо да Винчи8080
  В отношении Форести см.; Leonardo da Vinci. Scritti letterari. A cura di A,Marinoni. Milano, 1974. P. 254 (речь идет о гипотезе, но в достаточной мере обоснованной). В отношении Мандевиля см.: Solmi E. Le fonti dei manoscritti di Leonardo da Vinci // Giornale storico della letteratura italiana, 1908. Suppl. No 10–11. P. 205 (что касается впечатлений, вынесенных Леонардо из чтения Мандевиля см. ниже, с. 95). Вообще на тему «Леонардо и книги» см.: Garin Е. II problema delie fonti del pensiero di Leonardo // La cultura filosofica del Rinascimento italiano. Firenze, 1961. P. 388 sgg.; Dionisotti C. Leonardo uomo di lettere // Italia medievale e umanistica. V. 1962. P. 183 sgg. (последняя работа представляет интерес и в методологическом плане).


[Закрыть]. А «История Страшного суда» фигурирует среди книг известного естествоиспытателя Улиссе Альдрованди (у которого тоже, кстати, были неприятности с инквизицией из-за того, что в молодости он поддерживал отношения с лицами, известными своими еретическими взглядами)8181
  Речь идет об экземпляре «Нового сочинения о страшном суде», хранящемся в Болонской университетской библиотеке. На его фронтисписе имеется надпись: «Ulyssis Aldrovandi et amicorum». Другие надписи на фронтисписе и на последнем листе сделаны, как представляется, другой рукой, не Альдрованди. О его отношениях с инквизицией см.: Rotondo A. Per la storia delTeresia a Bologna nel secolo XVI // Rinascimento. XIII. 1962. P. 159 sgg.


[Закрыть]. Явно выделяется в списке Коран (если только он действительно имелся у Меноккио): это особый случай, и мы рассмотрим его позже. В остальном никаких неожиданностей: в библиотеке Меноккио нет ничего, что могло бы пролить свет на то, каким образом он пришел к выработке своих – по определению односельчанина – «затейливых мнений».

15. Тупик?

Итак, перед нами очередной тупик. Вначале, после знакомства с экстравагантной космогонией Меноккио у нас, как и у генерального викария, возникло подозрение, не бред ли это сумасшедшего. Отклонив эту мысль, мы обратились к разбору экклезиологии Меноккио и тогда родилась другая гипотеза: о связях его с движением анабаптистов. Отбросив и ее, мы занялись вопросом об отношении Меноккио, именовавшего себя «лютеранским» мучеником, к Реформации. Выдвинули предположение, что в случае с Меноккио речь идет о традиции крестьянского радикализма, пробужденного к жизни Реформацией, однако этому предположению явно противоречит список прочитанных им книг, реконструируемый на основе материалов процесса. Можно ли считать репрезентативной столь необычную фигуру – мельника, жившего в XVI веке и умевшего читать и писать? И репрезентативной в отношении чего? уж конечно, не в отношении крестьянской культуры, если сам Меноккио указывал на книгу как на источник своих идей. Запутавшись в этом лабиринте, мы фактически вернулись к отправному пункту.

Почти вернулись. Мы видели, что за книги читал Меноккио. Теперь надо выяснить, как он их читал8282
  О проблеме чтения, которая почти всегда, как ни странно, игнорируется исследователями, см. точные замечания Эко, в значительной степени перекликающиеся со сказанным здесь (Eco U. II problema della ricezione // La critica tra Marx e Freud. A cura di A. Ceccaroni e G. Pagliano Ungari. Rimini, 1973. P. 19—27). Интересные результаты дают опросы: Rossi A., Piccone Stella S. La fatica di leggere. Roma, 1963. О значении «ошибки», в том числе и в методологическом плане (что демонстрирует и пример Меноккио), см.: Ginzburg С. A proposito della raccolta dei saggi storici di Marc Bloch // Studi medievali. VI. 1965. P. 340 sgg.


[Закрыть].

Последовательно сопоставляя тексты из книг, упомянутых Меноккио, с выводами, которые он из них извлек (или с которыми он познакомил своих судей), мы наталкиваемся на зияние, на расхождение, иногда весьма значительное. Рассматривать эти книги в качестве «источников» в буквальном смысле слова невозможно: этому препятствует ярко выраженная самобытность их восприятия Меноккио-читателем. Куда большее значение, чем текст, имеет ключ к тексту, особая оптика, посредством которой печатное слово доходило до сознания Меноккио: оптика, благодаря которой высвечивались одни части текста и затемнялись другие, представали в преувеличенном виде значения вырванных из контекста слов, – оптика, которая воздействовала даже на память Меноккио, деформируя отложившиеся в ней сведения. И эта оптика, этот ключ к тексту неизбежно отсылают к иной культуре, не к той, что запечатлелась в печатной странице – к культуре устной.

Это не значит, что чтение являлось для Меноккио чем-то чисто формальным, простым предлогом. Он сам заявил, как мы увидим ниже, что по крайней мере одна книга глубоко его взволновала и побудила к новым размышлениям. Именно в столкновении печатного слова и устной культуры, носителем которой был Меноккио, рождались стимулы, побуждавшие Меноккио формулировать – сначала для себя, потом для односельчан, наконец, перед судьями – мысли, до которых он «дошел своим умом».

16. Храм девственниц

Для иллюстрации того, чем был для Меноккио процесс чтения, приведем несколько примеров возрастающей сложности. На первом допросе он сказал, что Христос был такой же человек, как другие, и имел, как другие, родителей, пояснив, что Мария, его мать, «звалась Девой, поскольку родилась в храме девственниц: это был храм, где воспитывались двенадцать девственниц, а когда они подрастали, их выдавали замуж, а прочитал я об этом в книге, называемой «Светильник Богоматери». Этой книгой, которую в другой раз Меноккио назвал «Розарием», был, по всей вероятности, «Розарий преславной Девы Марии» доминиканца Альберто да Кастелло. Меноккио мог прочесть в ней следующее: «И зрит здесь благочестивый читатель, как св. Иоаким и св. Анна, принеся дары Богу и священнослужителю, оставили свою сладчайшую дщерь в храме Божием, дабы возрастала она там с другими чистыми девами, посвященными Богу. И в месте сем она пребывала в мыслях о Боге и в созерцании небесных таинств, и посещали ее ангелы, воздавая ей честь как своей царице и повелительнице, и молитва всегда была на устах ее»8383
  Цитирую по венецианскому изданию 1575 г. (appresso Dominico de'Franceschi, in Frezzaria al segno della Regina, с 42r).


[Закрыть].

Может быть, Меноккио потому особенно запомнился этот отрывок из «Розария», что он много раз мог видеть на стенах монтереальской церкви Сан Рокко, расписанных Кальдерари, учеником Порденоне, фрески, изображающие Деву Марию во храме и Иосифа с другими женихами8484
  Furlan J. II Calderari nei quarto centenario della morte // II Noncello. No 21. 1963. P. 3–30. Настоящее имя художника было Джованни Мариа Заффони. Не знаю, обращал ли ктонибудь внимание, что женская группа справа, в сцене сватовства Иосифа и других женихов, следует образцу, данному Лотто в Трескоре, на фреске, изображающей облачение св. Клары.


[Закрыть]. Так или иначе, не изменяя букве текста, он совершенно исказил его дух. В книге явления ангелов Марии отделяют ее от подруг, окружая мистической аурой. В пересказе Меноккио основной акцент падает, напротив того, на присутствие «других девственниц»: тем самым находит простое объяснение эпитет, прилагаемый к Марии, и сама она приравнивается к своим подругам. Деталь выдвигается в центр рассказа, меняя весь его смысл.

17. Похороны Мадонны

В конце допроса, состоявшегося 28 апреля, уже высказав без всяких обиняков свои обвинения в адрес церкви, священнослужителей, таинств и церковных церемоний, Меноккио заявил в ответ на вопрос инквизитора: «Я думаю, что на этом свете императрица главнее мадонны, но на том – главнее мадонна, потому что там мы невидимы». Свой вопрос инквизитор задал, опираясь на показания одного свидетеля, истинность которых Меноккио подтвердил ничтоже сумняшеся. «Да, синьор, это так и есть, я говорил, когда приезжала императрица, что она главнее мадонны, но только на этом свете; и в той книге о мадонне говорится, что ей не оказывали никаких почестей, и наоборот, когда ее хоронили, нашелся один, который хотел ее осрамить: он хотел отнять ее тело у апостолов, но руки его присохли, и об этом говорится в житии мадонны».

Что за книгу имел в виду Меноккио? Выражение «книга мадонны» наводит на мысль, что речь вновь идет о «Розарии преславной Девы Марии», но там ничего похожего нет. Источник надо искать в другой книге, прочитанной Меноккио, – в «Легендарии всех святых» Иакова Ворагинского, в главе «Об успении блаженной Девы Марии», которая восходит к апокрифу, приписываемому Иоанну Евангелисту. Вот как описывается здесь погребение Девы Марии:

«И с апостолами вкупе пели ангелы и возглашали по всей земле славу предивному ее житию. Пробудились все при звуках этого сладчайшего пения и вышли из города и спрашивали усердно, что происходит. И сказал некто: «Это ученики хоронят новопреставленную Марию и поют те песнопения, что вы слышите». Тогда все схватились за оружие и говорили друг другу: «Идемте, убьем всех учеников и пожжем огнем тело, которое выносило того искусителя». А первосвященник, увидев все это, разъярился и сказал во гневе: «Вот сосуд, из которого изошел тот, кто смущал нас и малых сих, и какая честь ему воздается». И сказав так, возложил руку на одр, желая сбросить на землю и его и тело на нем, но руки, лишь коснувшись одра, тут же отсохли и приросли к одру, и от таковой муки он криком вскричал, остальной же народ был поражен слепотой ангелами, которых скрывало облако. И тогда первосвященник взмолился, говоря такие слова: «Молю тебя, святой Петр, не оставь меня в моих мучениях, но заступись за меня перед Господом, вспомни, как я за тебя заступился, когда обвиняла тебя раба придверница». На что Петр так отвечал: «Нынче мы погребаем Госпожу нашу и лечить тебя нам недосужно. Но ежели ты уверуешь в Господа Иисуса и в ту, которая его носила в чреве своем, то здоровье твое возвратится к тебе». И тот ответил: «Я верую, что Господь Иисус есть воистину Сын Божий, а Мария – святейшая матерь Его». И тут же руки его отстали от одра, но сухота в них осталась и великая боль не унялась. Тогда сказал Петр: «Поцелуй одр и скажи: верую в Господа Бога Христа, которого ты носила в чреве и не нарушила девство, породив его». И когда тот сказал так, стал здоров, как прежде...»8585
  Цитирую по венецианскому изданию 1566 г. (appresso Girolamo Scotto. P. 262). Заметим в скобках, что среди сцен, написанных Кальдерари в Сан Рокко, есть и сцена смерти Богоматери.


[Закрыть]

Для автора «Легендария» главным в рассказе о попытке поругания первосвященником тела Богоматери является чудесное исцеление, и весь рассказ тем самым превращается в прославление Марии как приснодевы и матери Христа. Меноккио же рассказ о чуде не занимает совсем и точно так же – тема девственности Марии, в отрицании которой он упорствовал. Единственное, на что он обращает внимание, это жест первосвященника – «непочтение», оказанное Марии во время похорон, как доказательство ее низкого положения. Память Меноккио действует как фильтр: пройдя сквозь него, рассказ Иакова Ворагинского превращается в свою противоположность.