Текст книги "Предчувствия знойного лета"

Автор книги: Карла Неггерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Вы будете вечером на премьере? – поинтересовалась Люсинда.

– Обязательно, – сказал Дэвид и загадочно улыбнулся. – Да и делать здесь будет нечего. Внимание всех моих гостей привлекает Хантер-Ин. Насколько я могу заключить по слухам, вас ожидает грандиозный успех.

– Вот это меня и волнует, – сказала Люсинда, слабо улыбаясь Дэвиду. – Вы, наверное, подумали, что у меня плохое настроение. Я переживаю, как переживала только в молодости, в годы учебы. Обещайте, что не скажете мне, если я пропущу строчку или скажу ее наоборот. В Шекспире я не сильна.

– Вы великолепно сыграете, – заверил ее Дэвид, и Макси показалось, что это произвело должное впечатление. Похоже, между Дэвидом и Люсиндой стала завязываться настоящая дружба.

– Десерт?

Дамы отказались, а Дэвид, в свою очередь, отказался взять деньги, и Люсинда с Макси устремились догонять Грейс, закончившую наконец эпопею с покупками. Пока они ехали на молочную ферму, Макси тихо сидела на заднем сиденье, размышляя, права ли была Люсинда, убеждая Макси, что та нравится Ричардсону. «Но ведь это не имеет никакого значения. Он-то мне не нравится».

9

За ужином большая часть актеров, как и Макси, ели только салат. Атмосфера возбужденного ожидания витала в воздухе, и по собственному опыту Макси знала, что разрядка наступит только тогда, когда будут произнесены первые реплики пьесы. После ужина актеры, участвующие в постановке, отправились переодеваться и гримироваться, а Макси решила, что лучшим способом самой расслабиться – это отправиться помогать бабушке.

Джим Хантер в своем обычном рабочем комбинезоне сидел на большом валуне на противоположной стороне шоссе.

– Эй, дед, тебе помочь? – бодро прокричала Макси, остановившись на проезжей части.

Он угрюмо посмотрел на нее и в тот момент, когда Макси уже подошла, сказал:

– Пока здесь не будет такого наплыва народа, как на стадионе, я надеюсь и сам справляться.

– Не думаю, что Картер сможет составить конкуренцию бейсбольной команде, а ты? – задала Макси риторический вопрос, стараясь оставаться добродушной. – По популярности бейсбол пока опережает театр. Может, мне стоило стать первой женщиной в высшей лиге, выполняющей функции подающего? Наверное, это у меня получалось бы не хуже, чем те роли, которые я играла на сцене. Как ты думаешь?

– Вероятно, не хуже, если судить по твоим рассказам. – Голос его звучал грубовато, но не так угрюмо. – Я не видел, как ты играла, но, думаю, за четыре года человек должен чему-то научиться, иначе время потрачено впустую.

– Это ты точно сказал. Мы в последнее время почти не виделись. Чем ты занимался?

Он пожал плечами.

– Ничем особенным. Чинил ограду, прореживал лес. Да работа всегда найдется.

– Ты все еще сердишься на меня из-за этой дурацкой сцены?

– Я и не сердился.

– Глупо. Им эта сцена так же нужна, как мне дырка в голове. Бабушка накупила целую кучу инструментов в магазине… Может, тебе надо чем-нибудь помочь?

– Нет, – замотал он головой. – Просто пополняю свои запасы. Я поделился с ребятами своими материалами.

– А они вернули, что брали?

– Конечно. – В этот момент на дороге показались огни машины. – Помогай бабушке. Я справлюсь сам.

Макси не стала спорить и перешла шоссе перед двумя приближавшимися машинами. Бабушка расстилала пледы под большим кленом, чуть ниже сцены.

– Похоже, что Дэвид был прав. Картер вполне может собрать много зрителей.

– Я надеюсь, что так и будет, – ответила бабушка, усаживаясь на плед. Макси присела рядом. – Я пригласила его сесть с нами, а вот и он.

Дэвид Уилсон легкой походкой подошел к ним.

– Кажется, Картеру удалось привлечь публику, – сказал он, кивая на собравшийся народ. – Неплохая реклама для Леннокса.

– Если он не провалится.

– Нет, не провалится.

Макси откинулась на локти и вытянула ноги.

– А у меня такое предчувствие есть.

Макси по-прежнему была в джинсах, только сменила блузку. «И не надо никакого бледно-зеленого платья с выкрутасами!» – подумала она.

Кто-то похлопал ее по плечу, и, вздрогнув, она обернулась. Сзади в джинсах и черном свитере стоял Картер. Самым деловым тоном он сказал:

– Можно вас на два слова?

– Конечно, – сказала Макси, пожимая плечами, затем нехотя поднялась. Они отошли на несколько шагов в сторону, чтобы никто из сидящих не мог их слышать. – Что-нибудь случилось?

– Да нет, – сказал он, резко обрывая ее. – Ничего, если мы организуем небольшой прием и пригласим гостей после спектакля? После окончания быстро стемнеет.

– А вино будет ваше?

Картер резко выдохнул и с раздражением проговорил:

– Конечно.

– Да, я думаю, вы можете использовать гостиную. Только не бейте посуду.

Он посмотрел на нее с таким выражением на лице, как будто ее замечание не имело никакого смысла. Макси и сама подумала, что сказала глупость. Выслушав благодарность, она вздохнула и вернулась на свое место между бабушкой и Дэвидом. Интересно, что бы он сделал, если бы она прошла прямо к тому месту, где сидел он, и разместилась рядом?

– Наверное бы, потерял сознание.

– Что ты сказала? – спросил Дэвид.

– Это я так, – небрежно махнув рукой, пояснила Макси. – Сама с собой разговариваю.

Наконец, полная скептицизма и издевки, она принялась наблюдать за действием.

Это был несомненный, неоспоримый и неожиданный успех! Публика была просто в восторге. Она особенно рукоплескала Грегори Дугласу в роли Орландо и Люсинде в роли Розалинды. Потом зрители устроили овации всем актерам и актрисам. Зрители были зачарованы спектаклем, закатом солнца и теплым летним вечером. И когда после спектакля Картер Ричардсон, стоя на сцене, пригласил всех присутствующих на вечеринку, зрители встали и разразились бурными аплодисментами.

К своему удивлению, Макси не заметила, как оказалась на ногах вместе со всеми. Что бы она ни думала об актерах и режиссере, все они заслужили ее аплодисменты.

Бабушка немедленно ушла в дом, а Макси и Дэвид задержались, зная, что актеры пойдут переодеваться и смывать грим, и только потом присоединятся к гостям. Усмехнувшись, Дэвид спросил:

– Тебе действительно понравилось, или ты хлопала из вежливости?

– Это фантастика! – с готовностью призналась она. – Надо отдать должное Картеру. Он интересно трактует Шекспира.

– Ты собираешься ему это сказать? – спросил Дэвид, и в его голосе прозвучал вызов.

– Обязательно скажу. А почему нет? И пробравшись под ветвями клена, она побежала к дому. Войдя через заднюю дверь, чтобы миновать царившее в доме столпотворение, она прошла кухню и столовую и оказалась в гостиной. Картер стоял возле пианино, здороваясь с гостями и принимая поздравления, и рядом с ним Люсинда. Ее волосы были красиво убраны в косу, которую она откинула назад, на ней было узкое вечернее платье. В руках оба держали бокалы с охлажденным вином.

– О, Макси, – позвала Люсинда, отходя от Картера. – Ну как тебе?

– Ты была великолепна. Я так жалею, что почти не видела тебя, когда была в Нью-Йорке. Я, – как это лучше выразиться, – приятно удивлена тем, что сделал Картер. Я хотела бы сказать ему это…

Люсинда покачала головой.

– Подожди до завтра. Он принимает поздравления и утомлен от любезностей. Если ты его сейчас поздравишь, он, по-моему, пробьет потолок от собственной значимости и скажет всем, что они ничего не понимают в театре. Обычная послепремьерная эйфория.

– Но постановка действительно замечательная, и дело вовсе не в вежливости.

– Я знаю это, – убедила ее Люсинда. – Ты никогда не была банальной. Но все-таки давай отложим это до завтра. Думаю, Макси, сегодня Картер вряд ли поверит, что ты так резко изменила мнение о его режиссерских способностях.

– Ну, хорошо. Ты и правда знаешь его лучше, чем я. Возьму бокал вина и исчезну.

Люсинда вернулась на свое место рядом с Картером, и, когда он обнял ее за плечи, Макси почувствовала себя уязвленной. Вокруг них толпилось много народу. Все хотели поговорить с артистами. В гостиной стало душно, поэтому Макси взяла свой пластиковый стаканчик и вышла на лужайку перед домом, где становилось все темнее и темнее. Сидя на прохладной траве около куста роз, она медленно потягивала вино. Макси уже давно поняла, что ее так притягивало к Картеру. И теперь, когда она воочию увидела, какой он великолепный режиссер, это влечение стало просто безудержным. До сегодняшнего вечера она не боялась за свои чувства, но после премьеры все словно бы перевернулось.

– Мечтаете? – прозвучал позади нее голос.

Макси обернулась и увидела улыбающегося Грегори Дугласа. Он был очень привлекательным. И она удивилась, почему ее никогда не притягивали такие мужчины, как он. Она улыбнулась в ответ.

– Просто так сижу.

– Там жарче, чем в аду, – сказал он, кивая на светящиеся окна. – Вот решил прогуляться на свежем воздухе, пока мы не уехали в город.

– В город?

– Моя дорогая, я думал, вы в курсе, – откровенно удивляясь, проговорил Грег. – Дэвид Уилсон пригласил нас на вечеринку в свое заведение. Ну, знаете, отпраздновать, снять напряжение парой бокалов шампанского. Я ужасно изнурен, однако не смогу заснуть несколько часов. Вас никто не пригласил? Я не смею распоряжаться в чужом доме, но если бы мог, то обязательно пригласил.

– Вы очень любезны.

Почему это, интересно, Дэвид не пригласил ее? Он даже не обмолвился об этом. Вероятно, он подумал, что мне будет непросто быть в актерской компании. В любом случае не стоит переживать из-за такой мелочи. Макси пошла рядом с Грегом через лужайку подальше от шумной толпы.

– Между прочим, вы прекрасно сыграли сегодня.

– Благодарю вас. Мне нравится Шекспир, но его чертовски сложно играть. Каждый видит и понимает его по-своему, поэтому я слегка волновался, когда играл. К тому же, после огромного числа этих бродвейских постановок, я не был уверен, что сыграю старика должным образом.

– Вы замечательно исполнили роль, насколько я могу судить.

– Даже лучше, чем многие другие. Макси остановилась и внимательно посмотрела на него.

Грег улыбнулся.

– Я видел вас в одной из постановок Театра Восемнадцатой Улицы. Почему вы бросили театр?

Вспомнив свою игру, Макси съежилась.

– Я не могу играть.

– Меня это не остановило, – рассмеялся Грег. – Я ничего из себя не представлял, пока мы не встретились с Картером. Тогда мне было тридцать, – точнее нам было по тридцать. Однако он занялся мной специально, предложив поработать над моими слабыми местами. Он и в этом мастер. Если бы не он, из меня ничего бы не получилось. Вот потому я здесь. Никто кроме Картера не затащил бы меня в такую дыру на целое лето, и он это знает.

– Я не такая мазохистка, – попыталась рассмеяться Макси, вспомнив замечание Картера о ее мазохистских наклонностях.

Обойдя вокруг дома, они вышли к цветочным клумбам.

– Думаю, пора присоединиться к ребятам. Хотите, чтобы я спросил кого-нибудь по поводу вас? Мне кажется, все устроится.

– Нет, нет, спасибо. Мне будет неудобно.

– Как хотите, – сказал Грег и вошел на веранду. Затем обернулся и сказал: – Мы неплохо поболтали. Не принимайте все это близко к сердцу.

Макси кивнула и проводила его взглядом, пока он не вошел в дом. Наверное, она ошибочно о нем судила. Не такой уж он пустой, каким вначале ей показался. Макси поднялась на веранду и опустилась в кресло.

И только когда окончательно убедилась, что Картер и компания отбыли в Леннокс, по пустому дому прошла к себе наверх.

10

Проснулась она через несколько часов, услышав хихиканье в холле. Узнав голос Люсинды, Макси приподнялась. Комната Люсинды находилась в противоположном конце холла. Макси встала с кровати и осторожно подошла к двери.

– Люсинда, говори тише. Ты разбудишь мисс Хантер.

Мисс Хантер! После двух поцелуев и всех издевательств, она еще мисс Хантер?

– О, Макси спит как убитая, – Люсинда пьяно захихикала.

– Откуда ты знаешь? – резким, но совсем трезвым голосом спросил Картер.

– Я совсем забыла, – снова захихикала Люсинда. – Пожалуй, я сейчас стоя засну. Честно. Со мной такое случалось. Макси бы, наверное, умерла, если бы увидела меня выходящей от тебя в полночь. Нет, я не могу так поступать. Она влюблена в тебя, и это убьет ее.

– Люсинда, – Картер прервал ее, – отправляйся спать. С тобой все в порядке?

– О Картер, сегодня была замечательная ночь. Этого я никогда не забуду. Честно. К тому же я не такая уж пьяная.

– Да нет, ты как раз пьяная. Иди спать. Макси еще некоторое время постояла у двери, но кроме щелчка замка в двери Картера ничего не услышала. Тяжело дыша, она вернулась в постель.

– Кретин, – угрюмо пробормотала она.

Сейчас больше, чем когда-либо, ей казалось, что он – совершенно мерзкий тип. Заснуть сразу не удалось, а когда она, наконец, уснула, то всю ночь терзалась кошмарами.

Тем не менее, Макси первой была на ногах. Она пробежала три мили, приняла душ, привела себя в порядок и налила стакан апельсинового сока, а на кухне еще никто так и не появился. Наслаждаясь тишиной, она нарезала ломтики банана в чашку с кукурузными хлопьями, когда на кухню вошел Картер.

– Доброе утро, – небрежно бросил он и достал себе чашку из шкафа. – Разве еще никто не проснулся?

– Нет, почему же, бабушка и дедушка давно уже работают.

Макси обнаружила, как пальцы ее начинают предательски дрожать, и быстро закончила резать банан. Она показала на газеты, разложенные на столе.

– Там несколько рецензий. Отклики положительные.

Макси знала, что это – недооценка. Местные театральные критики вообще использовали такие слова, как «фантастично», «превосходно», «гениально». Один критик из Бостона написал, что пьеса поставлена замечательно, новаторски и интеллигентно. И уж тем более было ясно, что это – не провал.

Картер налил себе кофе и сел напротив Макси. На газеты он и не взглянул.

– Приятно слышать. Ну, а у вас какое мнение?

Эйфория прошлой ночи прошла, особенно после того, что она услышала намного позднее. Макси пожала плечами:

– По-моему, нормально.

– Вы аплодировали стоя.

Наблюдая, как Картер пьет кофе, Макси проглотила ложку хлопьев с бананом. В глазах Картера явно читался интерес. Он уже знал ее мнение, – кто-то, безусловно, сказал ему: Люсинда, Грег или Дэвид – со всеми Макси вчера поделилась своими впечатлениями о спектакле.

– Я из вежливости.

– Понятно. – Он откинулся на спинку стула, постучал пальцем по краю кружки и произнес:

– В одном вы были правы, Макси.

– Да? И в чем же? – Макси старалась, чтобы голос звучал безразлично, но ей не удавалось.

– Сцена. Она тяжелая и громоздкая. Она создает диссонанс. Должно быть как можно меньше театральной бутафории. Сегодня же демонтируем ее.

Смущенная, Макси вскочила и поставила чашку в раковину. Она пожалела, что не высказала свое мнение честно. С тем, что сцена неуместна, она была согласна, но это мелочи, если говорить о пьесе в целом. Да и критики не обмолвились о ней даже словом. Картер оправдывал ее, а она не могла ответить тем же, не выглядя дурочкой.

Неожиданно он подошел к ней и нежно взял за локти, а затем руки его аккуратно переместились ей на плечи.

– Вам понравился спектакль, не так ли? – мягко проговорил он, поворачивая ее лицом к себе.

Макси уже хотела было сказать «да», но не успела произнести и звука, как его губы прильнули к ее устам, и он так крепко прижал ее к себе, что ей ничего не оставалось делать, как только обнять его за спину. Его язык проник в ее уже приоткрытый рот, и Макси почувствовала, как напряглись все его мышцы. Он провел рукой по ее спине и задержался на талии. Она ощущала только сладость поцелуя, нежность прикосновений и, не дыша, стояла прислонившись к раковине, принимая его страсть, но не решаясь ответить тем же.

Пальцы Макси были крепко сжаты. Вдруг он отстранился, убрал руки, как будто собираясь уйти, но пальцы Макси закостенели, так крепко они были сжаты за его спиной, и ее руки не отпускали его. Он улыбнулся.

– Я думаю, что могу идти.

Макси отпустила руки, пылая злостью и смущением, и обернулась, чтобы высыпать хлопья в мусорный ящик. Когда она повернулась обратно, Картер уже поставил чашку с кофе на стол и вышел.

А в дверях стояла бабушка с бельем в руках.

– Это оставили на веревке прошлой ночью, – произнесла она, кашлянув, и положила белье на стол. – Ты хорошо пробежалась?

Не в силах говорить, Макси кивнула. Неужели бабушка все видела?

– Ну и хорошо. Дед плохо спал этой ночью. Что-то его беспокоит. Не могу понять, в чем дело, – сказала она и стала аккуратно и быстро складывать белье, так, как она делала уже пятьдесят лет. – Ты не знаешь, в чем дело?

– Понятия не имею, – хрипло проговорила Макси, затем взяла простыню и стала складывать ее. Заметив, что руки у нее дрожат, Макси сжала губы и, стараясь успокоиться, продолжала складывать белье.

– Может, это связано с актерами? Я не видела его на спектакле.

– Я знаю, что его не было. Сначала я подумала, что он просто не интересуется театром, но, похоже, дело не в этом. Может, попросить доктора, чтобы он осмотрел его? Как ты думаешь?

– То, что я думаю, не имеет значения. Главное, ты уговори его показаться врачу.

Грейс взяла простыню из кучи и встряхнула ее так, что та аж затрещала. На Макси она не смотрела.

– Макси, ваши отношения с мистером Ричардсоном не мое дело, но я надеюсь на твое благоразумие. Все расскажешь мне, когда посчитаешь нужным.

– Ба, – неуверенно произнесла Макси. – Между нами ничего нет. Это – случайность. Я думаю, такое не повторится.

Бабушка странно посмотрела на нее, как будто хотела сказать, что в свои семьдесят лет способна разобраться в отношениях любого мужчины и женщины. Она своими собственными глазами видела, с какой страстью целовал ее внучку Картер. Макси все поняла. Она также знала, что бабушка больше никогда не напомнит ей об этом эпизоде, пока Макси сама не заговорит на эту тему.

После разговора бабушка пошла убирать цветы, оставив Макси складывать белье. Медленно складывая простыню, Макси размышляла. Картер не пробыл в Хантер-Ин и недели, а уже заставил ее перейти к обороне, неоднократно приводя ее в замешательство. Словом, показал себя с такой стороны, с какой Макси не хотела его знать. Теперь не только карие глаза смущали ее. Он показал себя не только как талантливый режиссер, но даже несколько раз проявлял пример порядочного отношения к ней.

Макси сложила последнюю простыню. Теперь и плохого про него ничего не скажешь. Ну разве, что он самонадеян!

– И похотливый боров! – добавила вслух Макси твердо и понесла белье наверх.

Единственное, что она могла сделать, – это избегать его.

11

И Макси принялась избегать Ричардсона.

Всю следующую неделю она корпела над бумагами, проверила все счета, разработала несколько возможных вариантов бюджета. Ее интересовало, как долго сможет просуществовать гостиница, если сразу же ее не продать. Оказалось, что недолго, если, конечно, не удастся поправить дела. Хотя это было возможно только при условии, что осень, зима и весна будут удачными и ничего непредвиденного не случится. Если же сезон будет так себе, как нынешний, то придется только экономить и надеяться на удачу. А если выпадет хотя бы один плохой сезон или подряд три посредственных, то надо будет или продавать гостиницу или не платить налоги и не покупать топливо для обогрева… Голодать.

И только в одном из вариантов предусматривалось, что старики уйдут на покой. Если гостиница будет продана Дэвиду Уилсону. Пока он не напоминал о своем предложении, но когда-нибудь обязательно снова напомнит об этом. У Макси не было принципиальных возражений против продажи гостиницы Дэвиду. И даже более того, она была уверена, что это – единственный разумный способ спасти Хантер-Ин. Сама Макси могла бы пойти на какие угодно жертвы и лишения, но пережить страдания стариков не могла.

После обдумывания каждого из вариантов Макси совершала прогулки по полям или уходила в лес. Несколько раз она бегала на озеро, иногда даже с ребятами из компании Картера. Многие из них ей нравились. Они были полны энтузиазма и настроены очень дружелюбно. Макси внезапно поняла, что они любят свое дело и буквально обожают Картера. Ей нравилось их дружеское и заботливое отношение к каждому члену труппы. Выполняя вместе самую разную работу, они сдружились еще крепче, и она только радовалась, что тоже участвует в этой совместной работе. Видя их энтузиазм и удовлетворение от сделанного, Макси все больше стала сомневаться в правильности своего решения. Покидая театр, она стремилась к миру и спокойствию, а теперь тосковала по сцене так, как может тосковать человек по утерянной ноге или руке.

Последний вариант ее действий, который она, в общем-то, не хотела признавать, предусматривал возможность возвращения в театр. От этого она постоянно страдала и попыталась представить, что произойдет с Хантер-Ин, если вернется на сцену. Когда в декабре она приехала сюда, дела шли совсем неважно. Старики думали нанять управляющего, но на это не хватало средств. Макси же занимала только одну комнату и получала немного наличных денег на карманные расходы, если таковые имелись. Правда, потом из-за пожара она едва не погубила все дело. Но старики сильно от нее зависели. И что же произойдет с ними, если она вернется в Нью-Йорк?

Вопрос оставался открытым. Но Макси в какой-то мере была удовлетворена, что наконец-то смогла сформулировать его.

Пьеса Шекспира шла еще в течение двух недель. Погода стояла хорошая, правда, выдались два дождливых дня. Народ валом валил на спектакли и был просто в восторге от Картера и его труппы. Макси лишь изредка и тайком наблюдала за тем, что происходило на сцене, стараясь избегать встреч с Картером. Никто ни разу не спросил ее о причинах отсутствия, поэтому она решила, что просто никому до нее нет дела.

Однажды, в день последнего представления этой пьесы, она совершила свою обычную прогулку. После полудня, побродив босиком по мелководью вдоль ручья и подождав, пока закончится спектакль, Макси возвращалась домой, минуя овечий загон. Дед, с красным и потным лицом, трудился над починкой изгороди. Сердце Макси тревожно забилось, но она заставила себя улыбнуться.

– Что-нибудь случилось, дед?

– Ничего хорошего, – пробурчал он в ответ.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Макси, чувствуя неладное. – Тебе помочь?

– Ничего мне не надо.

Он отложил свой любимый молоток и взял видавшие виды кусачки.

– Дед, у тебя все в порядке?

– Да.

– Ужасно жарко. Принести тебе чаю?

– Вот я закончу, тогда и принесешь. Макси заметила, что дед искоса посмотрел на нее.

– Дед!

– Макси, иди и не мешай работать.

– Хорошо, ухожу. Позови меня, если тебе потребуется моя помощь. – И она направилась к дому. По пути ей встретилась бабушка со стаканом чая. – Это для деда? Что-то он не в духе.

– Я знаю. Где ты была? Мы тебя искали, – пытаясь скрыть раздражение, сказала бабушка. – Во время спектакля выбежали овцы, и нам с дедом самим пришлось ловить их.

– О господи! Вам, что же, никто не помог?

– Актеры и зрители пытались, но разве они знают, как обращаться с овцами. И проку от них никакого. Это ужасно. Конечно, дед должен был следить за этими глупыми животными. Но, пожалуй, в этом никто не виноват. Зато настроение у всех основательно испорчено.

– Я могу еще что-нибудь сделать? – чувствуя вину, спросила Макси. – Они натворили много бед?

– Да нет. Просто они побежали в поле, никого не трогая. Это же безобидные существа. Ребята бросились их ловить, а они будто взбесились и понеслись прямо на публику. Я думаю, во время дружеского пикника это выглядело бы очень смешно, но не во время представления.

– Если возникнет необходимость, позовите меня.

И Макси направилась к дому. На веранде, обсуждая смешное вторжение овец во время последнего акта и возбужденно обмениваясь шутками, сидели Грегори Дуглас и Бобби Уортворт.

– А, Макси. Вы пропустили восхитительное зрелище, – сказал Бобби.

– Я уже слышала.

– Это был просто цирк. Не хватало только клоунов и чертова колеса. Если бы вы видели, какой переполох они устроили в толпе.

– Овцы абсолютно безвредные животные, – смущенно сказала Макси. Горло у нее от волнения перехватило, ведь это была ее вина. Если бы она находилась рядом, ничего бы подобного не случилось. Появись она вовремя, и все было бы в порядке. – Вы доиграли до конца?

– С трудом, – ответил Грег, задыхаясь от смеха. – После такого казуса было весьма трудно сосредоточиться.

Макси хотела уже было ответить на его смех в более резком тоне, но сдержалась и примирительно сказала:

– Не беспокойтесь, такого больше уже не случится, ведь мой дед – мастер по починке изгородей.

– Я надеюсь. В разгар событий я сказал ему о нежелательности подобного в дальнейшем.

«Ну, вот и конец взаимопониманию», – подумала Макси.

– К сожалению, овцы безмозглые твари, – добродушно сказала Макси.

Махнув рукой, Грег прервал разговор, и Макси с неприятным ощущением вышла во двор. За столом на лужайке сидели Картер и Люсинда. Они пили джин с тоником и так хохотали, что слезы текли у них по щекам. Макси старалась не замечать, как удивительно обаятельно смеялся Картер.

– Макси, такого ты не видела никогда. Садись. Ты слышала про овец?

Макси не стала садиться.

– Да, слышала. И хотела извиниться за неудобства.

– О чем ты? Вот это было зрелище. Три грязные, блеющие овцы вторглись в действие пьесы Шекспира, и что особенно примечательно, в комедию. – Люсинда перевела дыхание. – Некоторые вообразили, что мы нарочно придумали такой конец. Я и не припоминаю, когда так смеялась последний раз.

Стараясь сделать какие-либо выводы из этих совершенно разных оценок происшествия, Макси нахмурила брови.

– Они никого не напугали?

– Кого могли напугать эти три совершенно безобидные создания? – отпивая из бокала, заметила Люсинда. – Было много детей, они смеялись до слез, и, думаю, все приняли «на ура» нашу интерпретацию.

– А мне показалось, что Грегори недоволен.

– Это потому, что в этот момент была его реплика.

Картер посмотрел на Макси прищурившись.

– Вы что-то хотели?

– Грегори, похоже, обиделся на стариков. И они очень сильно переживают. Особенно дед. Он вовсю вкалывает, ремонтируя забор.

– Конечно, лучше, чтобы такого больше не случилось, – прокомментировал Картер. – В конечном счете, за животных в ответе ваш дед, но я не думал, что примет это так близко к сердцу. Вы хотите, чтобы я как-то успокоил его?

– Что-то в этом роде. И попросите своих коллег не задевать его самолюбия.

– Хорошо, – ответил Картер, пожимая плечами.

– Спасибо, – сказала Макси и почувствовала, как дрожит ее голос.

Она быстро отошла, пока Картер ничего не заметил, но за ней последовала и Люсинда.

– Хочешь поговорить?

– О чем? – удивленно спросила Макси.

Люсинда устроилась на ступеньках веранды и кивнула, показывая на место рядом с собой.

– О тебе и о Картере.

Макси отвернулась и уставилась на дорогу, ничего не говоря.

– Ты в него влюбилась? – спросила Люсинда.

– Нет!

– Он тебя привлекает? – снова спросила Люсинда.

Стараясь не смотреть на Люсинду, Макси сказала:

– В противоположном смысле слова, наверное.

– Это не ответ. Ну, если хочешь знать, у меня нет никаких романтических отношений с Картером.

Макси оторвала взгляд от муравьев, копошащихся в траве, и внимательно посмотрела на красивую женщину, сидящую рядом с ней.

– Вы просто «хорошие друзья», да?

– Правильно.

– Люсинда, а тебе не кажется, что Картер меня не уважает?

– Я вижу, что это ты его не уважаешь, – улыбнулась та.

Макси не смогла сдержать улыбку.

– А что, заметно?

– Конечно, заметно, – ответила Люсинда.

– Ты прекрасно видишь недостатки других, а вот свои – не замечаешь и не признаешь то, что видят другие.

– Могу биться об заклад на Хантер-Ин, что Картер влюблен в тебя.

Люсинда рассмеялась от всей души.

– Если бы я знала, что делать с гостиницей, то охотно приняла бы вызов. Макси, дорогая моя Макси, смотри на вещи проще, не старайся все усложнять. Радуйся жизни. Хочешь, пойдем искупаемся?

Макси усмехнулась.

– После такой лекции разве откажешься. Картер, конечно же, тоже пойдет?

– Макси, – увещевающим голосом произнесла Люсинда. – Да, он тоже пойдет, но подумай, что тебе представится прекрасная возможность полюбоваться его прекрасным телом. А сейчас пойдем, и веди себя прилично.

И они поднялись наверх, чтобы переодеться. В своем обычном спортивном наряде Макси подошла к зеркалу: красивая, стройная фигурка, короткие, блестящие волосы и большие зеленые глаза, на которые до Картера никто не обращал внимания. И стройные ноги.

Макси сошла по лестнице вниз, чтобы присоединиться к Люсинде. Люсинда прохаживалась по холлу в розовом купальнике, на плечи был накинут белый халат.

Смеясь, они выбежали из дома и присоединились к остальной компании. Стараясь избегать Грегори и Бобби, Макси оказалась на заднем сиденье рядом с Уинни и Джуди – молодой актрисой, исполнявшей роль Фебы. Картер с Люсиндой уселись впереди. Макси не возражала. Она старалась забыть эпизод с овцами и немного развлечься.

Озеро было и великолепным, и спокойным. Владельцы коттеджей, разбросанных по его берегам, решили не пользоваться моторными лодками. Поэтому на поверхности воды лишь изредка маячили каноэ, а иногда показывалась и одинокая весельная лодка. Макси любила проводить здесь свое свободное время.

Вода в озере считалась холодной, но Макси к ней привыкла. Она первой вошла в воду и, немного постояв, быстро и размашисто поплыла. Она остановилась только тогда, когда заметила, что берег уже далеко и глубина стала значительной. На минуту задержавшись, она проплыла еще несколько метров и оказалась на том месте, куда падали солнечные лучи. Вообще-то небо было в облаках, а воздух – сырой, но холодная вода и дальний заплыв взбодрили ее.

Вдруг рядом с ней показался Картер, и вот уже видны его мускулистые плечи и мокрые волосы. Он усмехнулся.

– Вы что же, сразу и в заплыв?

– Да, я люблю плавать, – выразительно заметила Макси, но потом решила, что ответ ее прозвучал довольно глупо. – Хорошая тренировка.

– Вы и бегаете, и плаваете. Неудивительно, что вас пригласили рекламировать колготки. Они заставляли вас надевать парик?

– Конечно.

Макси радовалась, что на этот раз Картеру не удалось смутить ее. Довольная собой, она даже предложила ему вместе плыть назад, на что он с удовольствием согласился. Когда они подплыли к самому берегу, она обошла стороной место, где расположилась вся компания, и устроилась на россыпи камней у самой кромки пляжа. Взобравшись на большой валун, Макси уже собиралась расслабиться и обсохнуть на солнышке, как рядом появился Картер.

– Забыл полотенце, – извиняющимся тоном произнес он.

– Вы не боитесь, что мы станем объектами сплетен? – неуверенно заметила Макси.

– О нас уже сплетничают, – добавил он, смеясь. – Макси да вы краснеете.

– Это из-за солнца, – смутившись, заметила она.

– А ведь солнца-то нет, – усмехнулся Картер.