Текст книги "Предчувствия знойного лета"

Автор книги: Карла Неггерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

5

На следующее утро Макси проснулась очень рано и, чтобы не разбудить Картера Ричардсона, тихонько прокралась мимо его двери, спустилась вниз и выскочила на лужайку. Трава была покрыта поблескивавшей на солнышке росой. Тепло, но влажно. «Наверное, к вечеру пойдет дождь», – подумала она. Если не гостям, то саду дождь будет полезен. Ступая на дорогу, Макси вытянула руки и в этот момент увидела Картера, стоявшего перед воображаемой сценой. Ей показалось, что он не замечает ее, и она решила понаблюдать за ним. С взъерошенными и непричесанными волосами, в майке и джинсах, он босиком стоял на влажной траве, скрестив загорелые руки на груди. «Задумался или еще не проснулся», – решила Макси. Она снова пришла к мысли, что он не соответствовал ее представлению об удачливом бродвейском режиссере. Вставал он рано, безразлично относился к своей внешности, был задумчив – и именно поэтому трудно было поверить сплетням, которые злые языки распускали о нем.

Макси обошла клумбу с пионами и вниз, по склону лужайки, направилась к Картеру. На полпути она вспомнила о вчерашнем эпизоде на веранде и решила проскользнуть незамеченной. Но при ее приближении Картер повернул голову.

– Доброе утро.

Макси вежливо кивнула в ответ.

– Я думала, что проснулась первой, – сказала она, стараясь под напускной бодростью скрыть свою неловкость. – Раннее утро – прекрасное время, не правда ли?

– Да, пожалуй, – ответил Картер тихим голосом, вглядываясь в лицо Макси.

Неожиданно она поняла, что ее тренировочный костюм не выглядит слишком шикарным. В носке дырка, но на ноги он не смотрел. Картер смотрел ей прямо в глаза. Макси быстро отвела взгляд, но краем глаза успела заметить, что он чуть улыбнулся, прежде чем перевести взор на окрестные поля и холмы.

– Кажется, я понимаю, что вы отдали бы все, чтобы крепко держаться за эти места.

«Что он под этим подразумевает?» – подумала Макси. И с легким смешком ответила:

– Нет, не все. По крайней мере, я никогда не продала бы душу дьяволу.

– Вы думаете, что еще не продали ее?

Он говорил очень осторожно и, не смотря на Макси, водил ногой по траве. Она могла найти тысячу вариантов ответа, но не могла понять, говорил ли он с сарказмом, или его действительно волновало, что она относится к нему с презрением. И, конечно, она пыталась увязать все это со своими запутанными ощущениями. Живя в Нью-Йорке, она слышала о нем только плохое. А этим утром он не показался ей таким уж гадким. Макси знала, что обычно относилась к людям отрицательно, если слышала о них что-нибудь недоброе. И сама не зная как, она установила такие критерии для людей, что никто из знакомых никогда не дотягивал до них. Да и она не соответствовала этим глупым стандартам. Зачем требовать этого от других?

«Но ведь Картер не такой человек», – сказала она себе, до конца так и не понимая, обвиняет она его или нет. Просто он ей не совсем приятен. А его магическая притягательность – просто сумма из всех отрицательных черт. Макси еще и еще напоминала себе, что он не может и решительно не должен ей нравиться. Она относилась к нему совсем непредвзято.

Макси внушала себе эту мысль, но она никак не хотела укрепиться у нее в голове. Что-то особенное было в его карих глазах, в том, как он стоял босиком на мокрой траве, что-то, что ей нравилось, и в этом было все дело. Если бы он подходил на роль дьявола, тогда она не испытывала бы таких терзаний.

– Конечно, нет, – улыбаясь ледяной улыбкой, ответила она наконец. – Просто мы заключили взаимовыгодное деловое соглашение. И я не думаю, что вы завладели моей душой.

– Так дьявол или нет?

– Не думаю, что я застала дьявола, стоящего босоногим на лужайке в шесть утра. Может, вы не такой скверный, каким себя считаете, мистер Ричардсон.

Он рассмеялся, но Макси услышала зловещие нотки в его ответе.

– Но я могу им быть. Макси пожала плечами.

– А разве мы все не бываем порой просто невыносимыми? Увидимся за завтраком.

Она быстро побежала, ощущая спиной его взгляд.

Решив преодолеть трехмильную дистанцию, Макси перешла на размеренный бег. Картер Ричардсон не пробыл в Хантер-Ин и суток, а она уже чувствовала себя смущенной и сконфуженной. А впереди еще целое лето.

Возвратившись, Макси нашла Люсинду и бабушку на кухне. Они укладывали пончики на сковороду. Старики вспомнили Люсинду и обрадовались, что она тоже приехала. Макси пожелала им доброго утра, взбежала наверх, и за закрытой дверью комнаты Картера услышала возгласы и шум льющейся воды. Наверное, он дает кому-то наставление, что перед приближающейся премьерой придется трудиться в поте лица, и, встав рано утром, решил взбодрить себя прохладным душем. В горле застрял ком. Макси подумала, что тоже могла бы вместе с труппой участвовать в этом до боли знакомом действе. А вместо этого она стояла и слушала.

После завтрака Макси взяла большую корзину и отправилась собирать первые кабачки. Она принесла их и положила на кухонный стол. Чуть ниже на лужайке, на воображаемой сцене собрались Картер, Люсинда, Бобби и Уинни – художник-декоратор, небольшого роста женщина с кудрявыми, рыжими волосами. У Макси было такое ощущение, что Картер даже ни с кем не поделился ее мнением, и они решили все же строить сцену. «Меня это не волнует», – подумала Макси и склонилась над кабачком. И чего ради волноваться? С театром покончено, и все. Если Картер и его компания хотят строить подмостки, ради Бога. Ее это не касается.

И все же, когда от гостиницы отъехал микроавтобус, и Макси поняла, что машина пошла за стройматериалами, она хмуро и с сожалением посмотрела ей вслед.

Загруженный досками, микроавтобус вернулся, когда Макси развешивала белье, надеясь, что оно успеет высохнуть до дождя. Снова вздохнув, Макси сказала сама себе, что ее это не касается, и продолжала развешивать белье. Картер и компания старались успеть сделать до дождя как можно больше. Была суббота, премьера назначена на среду. Им нельзя было терять ни минуты.

Джим Хантер подошел, когда Макси рвала листья салата.

– Хочу с тобой переговорить, Макси, – сказал он безапелляционным тоном.

– Хорошо, – ответила Макси, разгибаясь. – Что-нибудь случилось?

Он раскраснелся и тяжело дышал. По этим признакам Макси поняла, что Джим Хантер чем-то разозлен. Он показал рукой на толпу внизу на лужайке.

– Что там происходит?

– Я думаю, они собираются сооружать сцену. Мне и самой эта идея не нравится, но Картер настаивает на своем. А что тебя беспокоит? Что-нибудь не так?

– Ты знала, что они собираются строить?

– Конечно. Картер говорил со мной по этому поводу вчера.

– А мне ты не хотела рассказать? – он опустил руку на поясницу и, когда Макси сразу не ответила, выставил перед собой и требовательно спросил:

– Ну?

– Извини, дед, но я посчитала, тебе все равно, – произнесла Макси примирительным тоном.

– Вот сказала бы и узнала мое мнение. А теперь что? Как, по-твоему, что случится с травой под этой сценой за целое лето?

Он подождал, пока она сообразит.

– Я думаю, она погибнет, – тихо ответила Макси.

– А кто будет ее пересеевать, платить за семена и удобрения.

– Дед, если это единственное, что тебя беспокоит, то не волнуйся. Я все подсчитаю и предъявлю Картеру счет.

Джим посмеялся над ее предложением, и Макси стала подозревать, что не только мысли о погубленной траве разозлили старика.

– Конечно, мне следовало подсказать Картеру, чтобы он посоветовался с тобой. Извини меня.

– Твои извинения ничего не меняют. Да здесь вся трава вокруг погибнет. Это дурачье не знает, что делает, и не желает спросить совета у знающего человека.

«Ага, понятно!» Джим предложил им свою помощь, а Картер, помня предупреждение Макси, отказался от нее. Дед бросил камень и носком ботинка ковырнул землю. – А ты, красавица, – указывая мозолистым пальцем на Макси, продолжал дед, – не говори другим, что я не могу, а чего могу. Если не будешь относиться ко мне с должным уважением, я отправлю тебя к родителям.

Макси поморщилась. У родителей не было своего дома, не считая тех мест, где они временно обитали. А добраться в индейскую резервацию в Аппалачах или на остров Тонга в Тихом океане у нее не хватило бы никаких денег.

– Дед!

Но он уже ушел, опрокинув ограду, вместо того чтобы перешагнуть через нее. Макси нагнулась и снова стала рвать листья салата. Затем она поправила ограду, отнесла корзину в дом и стала помогать бабушке готовить огромную миску салата.

– Максин, – спросила бабушка, наполняя раковину холодной водой. – Дедушка выглядит очень расстроенным. Ты знаешь, в чем дело?

Макси поведала бабушке о разговоре на лужайке. По мере того как она рассказывала, бабушка, высыпая листья салата из корзины в воду, все сильнее хмурилась. На ней было голубое платье и передник, как всегда сверкающий белизной и наглаженный. На Макси были шорты и блузка, которые после утреннего сбора овощей и развешивания белья нельзя было назвать приличными.

– Твой дед не хочет считаться со своим возрастом, – сказала бабушка с сожалением. – Не встревал бы не в свое дело, и никто ему бы не отказал!

Макси взяла в рот лист салата и задумчиво ответила:

– Но и отказать можно по-разному. Не думаю, что Картер сделал это тактично.

Грейс пристально посмотрела на внучку, и Макси поняла, что ведь бабушка подумала: «А много ли Макси знает о манерах их гостя?»

– Ну ладно, это не имеет особого значения. А вот твой дед на взводе, и Бог знает, что он может выкинуть, пока успокоится.

– Почему бы тебе не поговорить с ним, а я приготовлю салат? – Макси вытерла бабушке руки бумажным полотенцем. – Я отлично справлюсь с этим сама.

Выходя, бабушка столкнулась в дверях с Дэвидом.

– Куда она так спешит? – спросил Дэвид, показывая на удаляющуюся бабушку.

– Дед в плохом настроении, – ответила Макси, раскладывая листья салата на полотенце. – Я не виню его. По-моему, лето превращается в сущий кошмар.

– А ты думала, все с самого начала пойдет гладко? – сказал Дэвид, наливая кофе. – Макси, расслабься, хорошо?

– Я не могу. Я переживаю за деда. Он стал просто сам не свой. Ты же знаешь, он такой же простодушный, как и ты, но в последнее время… – Макси вздохнула. – Может, следует показать его доктору?

– Если ты заикнешься ему о докторе, он несомненно рассердится. Я понимаю твое состояние, Макси, но ты пока не вмешивайся. Оставь все бабушке. – Дэвид сел за стол и вытянул длинные ноги. – Когда Картер заезжал в город, то настоящий ажиотаж вызвал. У меня половина гостей билеты купили на премьеру.

– Уже и билеты продаются?

– Насколько я понял, твой главный гость очень организованный человек. Как он тебе, нравится? Такой же ужасный, как ты представляла?

– Не знаю, – сказала Макси, полотенцем высушивая листья салата. – Что-то не могу его понять.

– А вот и он, направляется сюда, – с этими словами Дэвид выплеснул кофе в окно. – Настоящий красавчик.

– Дэвид!

– Ладно, Макси, не говори мне, что не обратила на него внимания. Я-то хорошо тебя знаю. Ну, ладно, сейчас он войдет. – Дэвид поднялся. – Привет, Картер, отличное утро, не правда ли?

Они поздоровались, и Картер повернулся к Макси, которая трудилась над салатом, как будто ничего в мире ее больше не интересовало.

– Мисс Хантер!

– Запомните, просто Макси, – поправила его она, фальшиво улыбаясь.

– О да, конечно, Макси. Видите ли, возникло какое-то недопонимание из-за этой дурацкой сцены.

– Ну и что?

Резко выдохнув, Картер сказал:

– У меня нет времени выяснять, кто из вас тут, в конечном счете, командует. Я вам сказал, что нам необходимо построить подмостки, но, очевидно, вы не сообщили об этом вашему деду. Мне все равно, с кем я стану согласовывать все возникающие проблемы. Я буду весьма благодарен, если вы уладите между собой ваши отношения.

Макси оперлась на раковину, и их взгляды встретились. Он выглядел разозленным, но не таким, как ее дед. И, конечно, дед волновал ее больше, чем Картер.

– Я еще слышу стук молотков, – заметила она с сарказмом. – Так что можете доделывать эту чертову штуку или забирать ее на ночь с собой в постель.

Картер выпрямился, и Макси заметила, что он с трудом сдерживает ярость. Ему не понравился ее сарказм, но и задерживать работу он не позволит.

– А как насчет вашего деда?

– Ему не нравится, когда игнорируют его советы.

– Так какого же дьявола вы сказали не трогать его, если знали, к чему это приведет? Ладно. Забудем об этом. Он и так уже извергал огонь и молнии, когда решил предложить нам помощь. – Картер провел рукой по волосам. – Послушайте, по правде говоря, меня не волнует, кто и почему на кого-то рассердился. Мне необходимо соорудить сцену к среде. Так разрешит ваш дед ее строить или нет?

– Разрешит, – ответила Макси, возвращаясь к своему салату. – Но если вы хотите помочь успокоить его, почему бы вам не подойти к нему и не спросить совета.

– У меня нет на это времени, – процедил Картер сквозь зубы и вышел из кухни.

Снова усевшись за стол, Дэвид усмехнулся.

– Неплохой парень. Думаю, ты ему нравишься.

Макси резко повернулась, но, увидев блеск в глазах Дэвида, рассмеялась.

– О, Дэвид, мне бы твой оптимизм. Ты так все просто воспринимаешь.

– Я всегда таким был. Это как в пословице – как с гуся вода. Хочешь дружеский совет?

Макси улыбнулась.

– А разве у меня есть выбор?

– Нет, – усмехнулся Дэвид. – Тебе, Джиму и Грейс надо втроем сесть и решить, кто будет нести ответственность за все, что здесь делается. А эти ссоры только испортят все лето.

– У меня оно уже испорчено, – пробормотала она упавшим голосом.

– Но это не значит, что нужно испортить настроение и другим. Выясните между собой все вопросы, потом подойди к Картеру, извинись, скажи, что больше это не повторится, и с этого момента вы по таким-то вопросам обращаетесь ко мне, а по таким-то – к Джиму. Очень просто и совершенно безболезненно и уж тем более необходимо, если ты не хочешь, чтобы каждые пять минут он оказывался на кухне.

Макси вздохнула, но она поняла, что этот совет достаточно мудрый.

– Ты, как всегда, прав. Острые углы надо сгладить, но я немного подожду, пока улягутся страсти.

– Вот и правильно, – сказал Дэвид, поставив кружку на стол и поднимаясь. – Я из тебя сделаю такую классную домоправительницу, что только спасибо скажешь. Думаешь, я зря тут присматриваюсь. Ты не возражаешь?

– Дэвид, конечно, нет, – сказала Макси и снова принялась за салат.

6

После того как Дэвид ушел и салат был приготовлен, Макси решила, что ей необходимо все хорошенько обдумать наедине с собой. Когда все собрались за столами, она осторожно проскользнула мимо незамеченной. Миновав курятник, она перелезла через загородку и очутилась в загоне для овец. Три, как всегда, грязные овцы увязались за ней и шли следом, пока она пересекала их загон. Из-за сильной жары от них жутко пахло, но в их компании Макси все же ощутила какое-то облегчение. Взбираясь на изгородь с противоположной стороны загона, она бросила каждой из них несколько листиков салата. На краю поля она сняла тапочки и, оставив их на камне, шагнула в ручей. Ледяная вода ручья доходила ей почти до колен, и Макси, шлепая ногами по воде, направилась к лесу. Когда ноги покраснели, и она ощутила холод, Макси выбралась из воды и пошла по теплым, гладким камням вдоль берега ручья.

Она была на грани срыва. И нельзя в этом винить только Картера и его компанию. Макси начинала сознавать, что находилась в таком состоянии уже несколько месяцев. Желанное ощущение свободы и расслабления после того, как она покинула театр, не наступило, и вот теперь в Ленноксе она пыталась завершить переход из актрисы в образ владелицы гостиницы. И вообще, она не была уверена: получится ли такой переход. Она обожала Хантер-Ин и готова была пойти на что угодно, лишь бы сохранить этот дорогой ей мир, но в одиночку справиться с этой задачей не могла. Старики во многом зависели от нее. Она дала им обещание и не собиралась бросать их на произвол судьбы. А если бы она могла уехать, то куда?

Можно присоединиться к родителям и заняться миссионерской деятельностью, можно вернуться в Нью-Йорк и сниматься в рекламе. Она могла бы поехать к сестре в Бостон, поселиться у нее и найти работу. Но и там она никуда не убежит от своих мыслей о театре. Все складывается так, как будто у нее нет будущего. Она никогда не жаловалась на свои актерские неудачи, но сейчас у нее нет никакого выхода.

Макси снова вступила в воду. Задумавшись, она совсем забыла, что ручей в этом месте глубже. Вода здесь доходила до колен, от неожиданности она вскрикнула и вскочила на большой камень…

Сидя в тени большого дерева, Макси вдыхала острый запах хвойных иголок, устилавших землю вокруг нее. Это место было ее любимым уголком в стариковских владениях. Здесь она одна или вдвоем с сестрой любила устраивать пикники; иногда они забирались на огромные валуны, возвышавшиеся кругом, и играли на самой верхотуре.

Внезапно она услышала хруст веток позади себя и, резко обернувшись, едва не уронила миску с салатом в ручей. Картер Ричардсон мелькнул под веткой и появился на берегу рядом с ее валуном.

– Это всего лишь я, а не волк. Или, может быть, вы думаете, это одно и то же. Найдется ли на вашем камне место для двоих?

Место было. Макси вздохнула и подвинулась. Картер сел рядом и опустил ноги в ручей.

– Водичка холодноватая, не правда ли? Что вы здесь делаете?

– Думаю, то же, что и вы.

– Я заметил, как вы споткнулись на том валуне. – Он показал на другой камень около ручья, – и подумал, что вы упадете и утонете или, по меньшей мере, сломаете себе шею, и мне придется вас спасать. А потом решил пошпионить за вами.

Макси откусила кусок от моркови, стараясь произносить как можно меньше слов, полностью расстроенная вторжением Картера в ее сокровенное убежище.

– Вы слушаете меня?

От такого нахальства Макси чуть было не свалилась с валуна.

– Послушайте! С какой стати я должна вас слушать?

Он улыбнулся, и Макси отвернулась, краснея.

– Ну, тогда это просто смешное совпадение.

– Я не назвала бы его смешным, – пробурчала она.

Рассмеявшись, Картер выпрямился, касаясь бедром бедра Макси.

– Вы не хотите предложить и мне морковку?

– Обычно когда люди приходят незваными на пикник, они приносят еду с собой.

– Обычно.

Макси презрительно вздохнула и бросила ему походную сумку, оставив себе только салат.

– Там сандвич и печенье. Усладите свое сердце.

– И я надеюсь, вы свободно вздохнете, правда? Макси, дорогая, будь вы немного добрее, мы могли бы стать друзьями, только Богу известно, хотим ли мы этого сами. Присутствие моей персоны вызывает в вас только ханжеское брюзжание, не так ли? Это плохо, потому что сейчас я далек от всего этого. Я говорил вам, что вы выглядите очень привлекательно в этих неряшливых шортах, а ваши ноги просто восхитительны. Вы гордо промаршировали сюда, невзирая на грязь и скалы, правда?

Макси почувствовала, что покраснела, и надеялась, что Картер отнесет это на счет ужасающей жары.

– Мне здесь нравится, – сказала она и перевернула миску с салатом, злясь, что пальцы у нее нервно трясутся. – Послушайте, если вы хотите смутить меня…

– То я преуспел.

Он достал из сумки сандвич с ветчиной, завернутый в фольгу, аккуратно развернул ее, отломил половину и предложил Макси. Она покачала головой. Картер пожал плечами и стал уплетать его.

– Если вы так страшно заняты, – сказала Макси с меньшим сарказмом, – то что вы здесь делаете?

– Жадно поглощаю сандвичи, с раздражительной и очаровательной женщиной, которая по совершенно загадочным причинам дрожит при виде меня и не хочет сказать, где я мог ее видеть раньше. Это, конечно, не ответ на ваш вопрос, и вы замучаете меня, пока я не отвечу. Одну секундочку.

Макси быстро соскользнула в ледяную воду.

– Тогда я пойду дальше. Если бы я могла предположить, что помешаю вам, то выбрала бы другое место.

Но Картер спрыгнул в воду вслед за ней, обрызгав шорты и блузку. Взяв за плечи, он повернул ее к себе. Глаза его были сужены и полыхали огнем.

– Да что с вами в самом деле? – требовательно спросил он, и Макси ощутила его горячее дыхание.

Она было попробовала не настойчиво высвободиться, но Картер крепко удерживал ее, ожидая ответа. Макси стояла очень спокойно и смотрела ему прямо в глаза. На мгновение ей показалось, что в них мелькнуло смущение, но она точно не была уверена.

– Мне кажется, – начала она презрительно, но с явно ощутимым волнением в голосе, – что этот вопрос вы прежде должны были задать самому себе. Всего хорошего, мистер Ричардсон.

К ее удивлению, он ослабил хватку, но вместо того чтобы извиниться за грубость, прижался к ней и расхохотался.

– Макси, дорогая моя, наверное, мы никогда не сможем подружиться. – И передразнивая ее, проговорил: – Всего хорошего, мисс Хантер.

Макси плеснула ему в лицо водой и повернулась, чтобы уйти, пока он хохотал, но со зла не обратила внимания, куда идет, и наступила на край острого камня, лежащего на дне ручья. От боли она вскрикнула, однако, вспомнив, что Картер за ней наблюдает, подавила боль и забралась на большой сухой камень. Кровь сочилась из маленькой, но глубокой раны на лодыжке, однако она решила не обращать на это внимания и перепрыгнула на другой камень.

Неожиданно Картер оказался рядом с ней, стоя в холодной воде.

– Я полагаю, вы так же легко можете ходить по гвоздям, как и переваривать их. – И он взял ее за локоть. – Разрешите сделать вам перевязку, пока вы не истекли кровью.

Макси рывком освободила локоть от его руки.

– Я прекрасно себя чувствую. Оставьте меня в покое.

Стоя на камне, она оказалась лицом к лицу с ним. Глаза их встретились.

– Я, наконец, понял секрет вашего обаяния, – сказал он с ядом в голосе.

Макси глубоко вздохнула. Поняла ли она, что он сказал? Разве нельзя просто забыть о его репутации и разобраться во всем самой? Может быть, он старается понравиться ей, а она препятствует этому? Макси откинула волосы со лба и поморщилась из-за саднящей боли в лодыжке.

– У меня все в порядке, ну, правда. Дайте мне пройти.

– А кто вас держит?

Затем, не говоря ни слова, Картер достал из кармана платок и подал его Макси.

– Спасибо.

Она склонилась, чтобы осмотреть рану, но потеряла равновесие. Картер подхватил ее за плечи и не дал упасть. Он мог бы сразу же отпустить ее, но вместо этого подхватил на руки и приподнял над водой. Макси, ощущая, что холодная вода причиняет еще большую боль, обняла Картера за шею и застонала. Картер накрыл ее сухие сжатые губы своими – теплыми и влажными. Макси почувствовала слабость, ее тело стало безвольным, и в тот момент, когда Макси уже стала отвечать на поцелуй, он поставил ее на камень.

– Ноги закоченели, – сказал он и широко улыбнулся. – Сможете дойти до дома?

Когда Картер выбрался на берег, она бросила платок в воду и язвительно заметила:

– Конечно, смогу.

Боль в ноге почти прошла, и Макси уже не обращала на нее внимания, быстрей прыгая с камня на камень и удаляясь от того места, где стоял и смотрел ей вслед Картер Ричардсон-младший, продюсер, режиссер и распутная свинья.

Он дважды поцеловал ее. Зачем? Потому что на нее не произвели впечатления его титулы и она просто игнорировала его авторитет, может, потому что она отказывалась ему подчиниться, или, может быть, потому, что она, пожалуй, единственная молодая женщина в округе, не испытывающая страстного желания отдаться ему? Такой ли он человек на самом деле? Или, может быть, он поцеловал ее потому, что она ему нравилась?

– В любом случае, – вслух произнесла Макси, обнаружив свои забытые тапочки, – он просто теряет свое драгоценное время даром.