Текст книги "Туманы сами не рассеиваются"

Автор книги: Карл Вурцбергер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

Бернд повернулся и пошел прочь.

Отец отпустил руку дочери только тогда, когда они вошли в комнату.

– Ты… – с трудом выговорил старик. – Ты с ними… Я так и думал. И для этого я тебя воспитывал? Такой позор! Ах ты гулящая!

Криста посмотрела отцу прямо в глаза и решительно сказала:

– Бернд любит меня! Да, я гуляла с ним, и ты сам виноват в том, что я не говорила тебе правды!

– И ты гуляешь с пограничником! – Старик схватил ее за плечи и начал трясти. – Таскаешь его к дому, спишь с ним! Беги за ним, если он тебе дороже родного отца! Беги!

– Папа! – Криста рывком освободилась от рук отца. – Как тебе не стыдно! Тебе не надо выгонять меня, я и сама могу уйти! Она подбежала к двери и вышла, с силой хлопнув ею.

– Ты останешься!

Очутившись в своей комнате, Криста бросилась на кровать и дала волю слезам. «Как он обращается со мной! Как будто, гуляя с Берндом, я совершила преступление. Я люблю его! Отец ведет себя так, будто сам никогда не был молодым. Обозвал меня гулящей девкой! Он сам во всем виноват. Если бы была жива мама, все было бы иначе!»

Криста встала, подошла к окну и растворила его. Она не повернулась даже тогда, когда отец тихо вошел в комнату, подошел к ней и положил ей на плечи руки. От него сильно пахло водкой.

– Не сердись на меня, Криста, за мою грубость. Я же хочу тебе добра. Какую жизнь он тебе создаст? Они, кроме как стрелять, ничего не умеют. Что он может?

– Я люблю его!

– Закрутил он тебе голову! В твоем возрасте это нетрудно сделать. Все это пройдет. Все! Он получит удовольствие и в один прекрасный день исчезнет. Понимаешь? Этого не должно быть! Слышишь, не должно!

– Все это неправда. Бернд хочет остаться здесь, он будет работать в кооперативе.

– В кооперативе! Как будто это имеет какое значение! Нужно подумать, и все будет иначе. Ну!

– Что будет иначе? Я тебя не понимаю. А Бернда я не оставлю. Я уже не ребенок, и ты не имеешь права распоряжаться моей судьбой.

Отец повернул ее к себе лицом. В глазах у него застыл страх.

– Да, да. Я знаю. Сейчас совсем другое время. Но крестьяне везде неплохо живут, и в западной зоне тоже. Подумай о дяде Вальтере. Ты же знаешь, как богато он живет. Я хочу тебе добра! Обдумай все хорошенько. Я тебе не буду мешать!

Она посмотрела в наполненные страхом глаза отца и положила голову ему на плечо, а он нежно гладил ее по волосам.

* * *

Когда в комнату вошел гауптфельдфебель Шрадер, Ахим Мюллер встал с кушетки.

– Уже пришел?

Шрадер кивнул.

– У меня и в поле работы хватает, а тут еще эти ночные дежурства!

– Что нужно, то нужно, – засмеялся Шрадер. – Ты же сам записался в отряд содействия полиции. Я вот тоже сегодня в поле работал, вам помогал.

Мюллер потянулся и стал надевать куртку.

– Подожди минутку. Сейчас пойдем.

Они вышли на темную улицу.

– Что у нас сегодня по плану? – поинтересовался Мюллер, прикуривая сигарету.

– Наружная проверка.

– Скажи, что-нибудь случилось? Так много ты никогда не суетился.

– Что случилось? Ничего, а если бы что и случилось, то все равно я бы тебе ничего не сказал. Тебя это беспокоит?

– Да так, ничего, – засмеялся Мюллер.

Они шли по улице и курили.

– Я думаю, что с арестом Вилли Браунера вы явно загнули.

– Что значит загнули?

– Выходит, мне мою Эльзу тоже в восемь вечера уже нельзя выпускать на улицу, – ехидно заметил Мюллер.

– Режим в пограничной зоне существует не против Браунера и ему подобных. Кто хочет пойти в гости, пожалуйста!

– Все это как-то подозрительно. Скажи, чего ты хочешь?

– Кончай болтовню, пойдем-ка лучше дальше!

Дойдя до леса, они сели на траву. В километре от них виднелось село Райхенау, а сразу же за ним проходила граница.

Они потихоньку разговаривали. Мюллера от усталости клонило ко сну.

– Ты слышал? – Шрадер схватил его за руку. – Ложись и не шевелись!

Оба распластались на земле, вглядываясь в темноту. Шрадер полез за пистолетом.

«Кто может здесь ходить? До дороги довольно далеко». – Вытащив пистолет из кобуры, он снял его с предохранителя.

И в тот же миг заметил какое-то движение на опушке. В их сторону шел человек, и шел со стороны границы. Вот до него осталось пятнадцать метров… десять…

Шрадер включил фонарик, направил свет на фигуру человека, который моментально присел за кусты.

– Стой! Полиция! – Шрадер мигом вскочил с земли.

И в тот же миг он почувствовал сильный удар по ноге. Фонарик выпал из рук. Сжав зубы, он несколько раз выстрелил в направлении, откуда слышались быстрые удаляющиеся шаги. Выпустив весь магазин, он прислушался.

– Черт возьми, неужели из-под носа ушел?

Мюллер подбежал к нему:

– Дружище! Карл!

Шрадер вставил в пистолет новый магазин.

– Проклятие! Надо же угодить мне как раз в ногу!

Пока Шрадер лежал, держа оружие наготове, Мюллер перочинным ножом разрезал ему штанину и обнажил кровоточащую рану.

– Касательное ранение, – с облегчением пробормотал он. – Бинт у тебя есть? – Не получив ответа, он вытащил подол своей рубахи из штанов и оторвал от него большой клок. – Вот так-то. Сейчас я тебя забинтую.

– Беги в село, сообщи пограничникам и в полицию. Скажи, что видел собственными глазами, как нарушитель побежал обратно к границе. Далеко он не мог уйти. Беги!

– Ты что, с ума спятил? Он может повернуть в сторону!

– Беги, говорят тебе! И делай, что приказывают! А то упустим еще!

– Ну смотри, под твою ответственность!

Шрадер махнул рукой вслед удаляющемуся в сторону села Мюллеру.

* * *

В село Бернд Кронау вернулся под вечер. После ссоры с Хольбахом он лишь раз видел Кристу, да и то мельком. События о нарушении границы распространились в селе с быстротой молнии и стали темой разговоров номер один.

Бернд сорвал травинку и сунул ее в рот.

«Как же быть дальше с Кристой? Ждать, изображая из себя оскорбленного? Ждать, пока она все решит сама? Глупо. Я пойду и сам поговорю со стариком. Быть может, гнев его уже прошел? Но стоит ли делать это как раз сейчас?» Бернд остановился, постояв немного, махнул рукой и направился в село.

Дойдя до ресторанчика, он заглянул в окошко и увидел у стойки несколько человек. За столиком в углу сидели Порш, Мельцер и Мюллер.

Бернд решительно вошел, поздоровался со всеми. И вдруг он увидел, что домашний тиран Кристы тоже сидел здесь.

«А как он на меня посмотрел?! Купить сигарет и скрыться? О, нет! Ни в коем случае! Пусть пялит на меня глаза сколько ему заблагорассудится».

– Эй, солдат. Иди к нам, у нас как раз одно свободное место! – крикнул Бернду Мюллер.

Бернд подошел к столу.

– Добрый вечер. Я вижу, все в сборе!

– А ты хотел бы, чтобы мы днем и ночью торчали в поле? – захохотал Мюллер. – Хозяин, еще одну кружку! – Он подмигнул Браунеру, который раздумывал, то ли ему подойти к своему бригадиру, то ли прямо к стойке. – Иди к нам, Вилли! – пригласил его Мюллер. – Как поживает твоя девчонка в Родау? Иди же! – И он ловко подставил к столу еще один стул, забрав его от соседнего стола.

Браунер усмехнулся и подошел.

Мюллер рассматривал шляпу Браунера, украшенную пестрым пером.

– Эх, молодец, молодец! Купил бы ты себе новую шляпу! На кой черт тебе такое дерьмо!

Тракторист забрал шляпу из рук Мюллера.

– Лучше расскажи нам что-нибудь новенькое.

Бернд почти не слушал сидевших за столом. Он не спускал глаз с Отто Хольбаха, перед которым стоял стакан с двойной порцией водки. Сам старик смотрел прямо перед собой в стену.

«И о чем только сейчас он думает? Вид у него такой, как будто меня вовсе и не существует. Что он сделал с Кристой? И что ему вообще от меня нужно? Свое он уже отжил, а мне, выходит, и жить нельзя. Я хочу жениться на его дочери, и только! Но прежде я хочу знать, почему он захлопнул дверь своего дома у меня перед носом».

– Бросай мечтать! – Мюллер толкнул Бернда в бок. – Что, любовная тоска одолела? Чем занимается твоя крошка?

– А чем она должна заниматься?

– А со старым ворчуном ты уже договорился? – Мюллер кивнул в сторону Хольбаха.

– А зачем?

– А как же без этого?

Бернд пожал плечами:

– Придет время – договоримся…

* * *

Криста с удивлением вертела в руках карманный пистолет. Была суббота, и она решила навести в доме идеальный порядок. Закончив уборку комнат, она поднялась на чердак. Там валялось всякое тряпье и стояли два чемодана. Из щели в потолке торчала какая-то тряпка. Криста решила ее вытащить, но тряпка никак не поддавалась. Она дернула сильнее – и в руке у нее оказался какой-то металлический предмет, завернутый в тряпку. Развернув, она увидела пистолет.

«Чей этот пистолет? Кто его здесь спрятал? Но ведь хранить оружие запрещено. Неужели это пистолет отца? А чей же еще? Но зачем он ему? – Десятки вопросов одновременно теснились в голове Кристы, и ни на один из них она не могла ответить. – Его нужно немедленно унести из дома. Боже мой, а если его найдут? Отца немедленно арестуют. А может, он и не знает ничего об этом? Нужно немедленно сказать ему. Сразу после войны в доме жили переселенцы. Возможно, это они оставили пистолет на чердаке?»

В этот момент на лестнице послышались шаги отца, а затем и его голос:

– Криста! Криста! Куда ты запропастилась?

Криста побледнела, ее взгляд перескакивал с пистолета на дверь чердака.

– Я здесь! На чердаке! – наконец выдавила она из себя.

Через минуту в люке показалась голова отца. Растерянный взгляд его пробежал по чемоданам и остановился на лице дочери.

– Чего ты тут роешься? – Хольбах явно нервничал. – У тебя что, поважнее дел нет? Слезай! Тебе письмо.

– Мне совсем немного осталось…

– Ничего, еще будет время. – Отец махнул рукой. – Завтра уберешь или еще когда…

Стараясь скрыть свою растерянность, Криста поставила метлу в сторону и пошла за отцом.

Когда они спустились в комнату, отец сказал:

– Вот оно, читай! От дяди Вальтера. Что он там пишет? «Что может написать дядя Вальтер? Что по ту сторону границы жизнь намного лучше, чем здесь, что там можно купить, что угодно, и что мы с отцом обязательно должны навестить его. Такое он пишет в каждом письме. Я должна читать это письмо, а на чердаке лежит пистолет. Что все это значит?»

Она взяла в руки голубой конверт и начала читать:

– «…Неделю назад они выгнали меня с квартиры, как скотину…» «Вот это да!» – мелькнуло у Кристы.

– Что ты говоришь! Выгнали с квартиры? Моего брата! – возмущался отец Кристы.

– «…Положение ужасное, – продолжала читать Криста. – Тетушка Ида больна. Боже мой, мы, наверное, этого не переживем…» И он еще ругал наш сельхозкооператив! – добавила Криста от себя. – Этого я никак не могу понять.

Хольбах вскочил со стула. Лицо его было сердито.

– Что ты в этом понимаешь! – закричал он. – Кооператив! Кооператив! Тебе важнее кооператив, чем судьба родного дяди?! – Хольбах стиснул голову руками и забегал взад-вперед по комнате.

– Как ты говоришь, отец, – сказала Криста тихо. – Если бы кооператив был создан десять лет назад, наша мама и сейчас бы была жива!

– Закрой рот и оставь мать в покое! – Хольбах еще сильнее забегал по комнате. – Если у крестьянина нет земли, он уже не крестьянин!

– В этом ты прав, – сказала Криста. – Это письмо тому доказательство.

Несколько мгновений отец молча смотрел на дочь, затем с силой стукнул кулаком по столу.

– А здесь что?! Повсюду сидят товарищи, которые много говорят. Что ты понимаешь?!

Криста молчала, по ее лицу скользнула горькая улыбка.

«Что я могу сказать отцу? Вряд ли он это поймет. По ту сторону границы не только выгоняют людей под открытое небо, но еще посылают сюда, к нам, людей, которые стреляют в других людей. А пистолет на чердаке? А ведь отец на прошлой неделе, в тот день, когда был ранен Шрадер, очень поздно вернулся домой». – От одной только мысли об этом кровь прилила Кристе к щекам. Она с трудом отогнала от себя эту мысль. Медленно встав, Криста сказала:

– Мне нужно в курятник.

Отец ничего не ответил, он смотрел в окно.

Криста пошла по дорожке, по которой редко кто ходил: ей хотелось побыть одной, сосредоточиться.

«Во сколько же в тот вечер вернулся отец домой? – думала, она. – Да, в половине одиннадцатого. И почему отец так разозлился, увидев меня на чердаке? Из-за письма? Человека, который стрелял в Шрадера, поймали. Как это я сразу не додумалась до этого».

* * *

На берегу небольшого ручья на пеньке, окруженном густым кустарником, скрывающим их от посторонних взглядов, сидели Бернд и Криста. Бернд ломал хворостинку и бросал кусочки дерева в воду.

Криста, подперев подбородок руками, молчала.

– Скажи, что с тобой? Ты какая-то задумчивая. – Бернд положил руку на плечо Кристе. – Расскажи, что с тобой?

Криста отмахнулась.

– Опять с отцом неприятность?

Она покачала головой:

– Напротив.

– Что значит напротив?

– Отец знает, что я у тебя.

– Знает? И ты только сейчас говоришь мне об этом! Тогда все в порядке. – Он прижал голову девушки к себе. Когда же он отпустил ее, то увидел на глазах Кристы слезы. – Что такое? Почему ты плачешь? Я думаю, все будет хорошо.

– Не спрашивай меня, – она помолчала, а затем рассказала о письме, о разговоре с отцом, но умолчала о пистолете и своих сомнениях.

Когда она замолчала, Бернд погладил ее по волосам.

«Выходит, что ее отцу не нравится, что я служу в армии, что я пограничник. Из-за этого он ее и мучает. Может, письмо поможет ему разобраться…»

– Криста! – позвал Бернд.

– Я знаю, Бернд, что ты хочешь мне сказать. Не говори больше ни о чем. Со временем все встанет на место.

Когда солнце село, они пошли в село, держась за руки.

– Бернд!

– Да.

– Я боюсь за тебя: вдруг и в тебя будут стрелять, как в Шрадера.

Бернд засмеялся, но в этом смехе не было уверенности.

– Чудачка ты. Хочешь выйти замуж за пограничника и боишься. Чтобы я не слышал больше ни слова о том, что ты боишься!

Она кивнула и склонила голову ему на плечо. Остановились они у ворот.

– Когда мы встретимся еще?

– Не знаю, когда у тебя время будет.

– Завтра вечером. Снова у ручья, а?

Она кивнула.

– Я на днях поговорю с твоим отцом. Скажу ему, что весной мы поженимся. – Он взял ее голову, обхватил ее ладонями. – Или ты не хочешь?

Криста улыбнулась и сказала:

– Хочу, но с отцом пока подожди говорить. Дай ему время одуматься, не торопись.

Обер-лейтенант Нестлер, только что вернувшийся вместе с Берндом Кронау после проверки постов, задумался: «Почему вот уже две недели на границе все спокойно? Может, враги узнали о поимке их агента? Нет никаких провокаций, зато на соседнем участке ЧП хоть отбавляй».

Нестлер покачал головой: «Нет, тишина подозрительная. Уж не затишье ли перед бурей? Как сделать так, чтоб враги думали, что мы ничего не заметили? Солдаты сейчас бдительны, как никогда».

– Эй, Бруно! – раздался вдруг голос Мюллера. – Ты ползешь, словно черепаха. Даже меня не узнаешь. Подожди!

Офицер дал знак Бернду остановиться.

– Здравствуй, Ахим! – поздоровался он, подавая Мюллеру руку.

– Слышал, через пару дней выписывают Шрадера.

– Да ну? Великолепно! Он что-то быстро поправился.

– Подожди, у меня еще кое-что есть, Вилли! – крикнул Мюллер, обращаясь к Браунеру, который как раз проезжал мимо на своем тракторе. – Подойди-ка сюда.

Браунер остановил трактор и, соскочив на землю, подошел к ним, тронув в знак приветствия край шляпы.

– Что такое? Опять куда-нибудь ехать?

– Расскажи лучше…

– О чем рассказать-то?

– Опять двадцать пять!

– Ах, да… – Он снял с головы шляпу. – Раз ты так спешишь. Я хочу стать помощником пограничников.

– Вот как? – удивился Нестлер. – А почему у вас вдруг появилось такое желание?

– Почему?..

– Ну да не тяни ты кота за хвост! – перебил тракториста Мюллер.

– Потому что нападение на Шрадера я считаю настоящим свинством.

– А понимаете ли вы, какую ответственность вы на себя берете?

– Конечно, иначе я бы и не говорил об этом, – проговорил Браунер. В глазах у него мелькнули насмешливые огоньки. – А может, вы мне не доверяете из-за того случая?

– Об этом не может быть и речи, – улыбнулся офицер. – Но здесь, на границе, важно не только доверие, но и бдительность, мой дорогой. Ну, и само собой разумеется, что добровольный помощник пограничника должен соблюдать и уважать законы. Он во всем должен быть примером для других…

– Ты слышал? Понятно тебе? – перебил офицера Мюллер.

– Хорошо, зайди вечером на заставу, – сказал трактористу офицер. – Там мы и поговорим в спокойной обстановке. Согласен?

– Согласен, а сейчас мне пора ехать, – сказал тракторист и побежал к машине.

* * *

Днем было жарко и душно, а к вечеру небо заволокли грозовые тучи, вдалеке гремел гром.

Криста вытащила штекер антенны из гнезда приемника и покачала головой, глядя на отца, который, словно зверь в клетке, бегал взад-вперед по комнате.

– Неужели и нас захватит гроза?

Криста пожала плечами и сказала:

– Похоже, что захватит. Но сейчас это не страшно, хлеб уже убран, а картофелю дождь не страшен.

Отец пробормотал что-то непонятное.

– Я пойду на конюшню, а ты проверь, все ли окна закрыты.

Через несколько минут отец Кристы вернулся и снова забегал по комнате. Постепенно беспокойство отца передалось и Кристе.

– Отец! – позвала она. – Что тебе? Подожди.

– Сядь, отец, а то ты мечешься, как не знаю кто. Что-нибудь случилось?

Гроза разразилась вовсю, пошел дождь. Отец Кристы время от времени выглядывал в окно, потом, посмотрев на часы, достал стакан. Выпил, потом еще.

– Я схожу в село, если меня спрашивать будут. – Сунув фонарик в карман, он вышел.

Криста слышала, как отец в коридоре надевал резиновые сапоги. Затем за ним захлопнулась калитка. Кристе хотелось сорваться с места, побежать за отцом, остановить его, предотвратить его от чего-то страшного, но она стояла как вкопанная на одном месте. Она ждала, что отец вернется и этот страшный сон рассеется.

Но это был не сон.

«Боже мой, он взял с собой пистолет! Что он будет с ним делать? Я должна знать, куда он пошел, что он будет делать». Она подошла к двери и чуть-чуть приоткрыла ее, но на улице не было ни души. Когда Криста вышла за калитку, чтобы посмотреть, куда же пошел отец, со двора выбежала собака и, как угорелая, помчалась к лесу, где в полкилометре проходила граница.

Вскоре Криста услыхала быстрые шаги отца. Вбежав в дом, она услышала, как отец загнал собаку во двор и запер калитку на запор. И снова наступила полная тишина. Криста устало закрыла глаза.

«Значит, он пошел к границе, взяв с собой оружие. Случилось именно то, о чем догадывалась».

Криста чувствовала себя виноватой в том, что не остановила отца. Вдруг ее охватило чувство, что только она может предотвратить преступление. Взяв свечку, она полезла на чердак. Пистолета там не было.

«Зачем он взял оружие? Хочет убежать на Запад? Не может быть. В кого он будет стрелять? Я должна немедленно бежать к Бернду. И почему он как раз не пришел сегодня? Может, он в наряде. В наряде? – Ужас охватил Кристу. – А если они с отцом встретятся на границе? Отец, конечно, бросится на него, и произойдет нечто ужасное».

Криста выбежала на улицу и побежала, не обращая внимания на лужи.

Завидев огни заставы, девушка побежала еще сильнее. На КПП ее остановил часовой.

– Мне нужно немедленно поговорить с Берндом Кронау. Немедленно! – объяснила она часовому.

– Кронау? Один момент!

Через несколько минут в сопровождении дежурного по КПП появился Бернд. Эти минуты показались Кристе вечностью.

– Как хорошо, что ты здесь! – Девушка почти упала солдату на руки.

– Что случилось, Криста? Опять скандал?

Она покачала головой.

– Ты должен помочь мне! – почти взмолилась она и коротко рассказала солдату о своих опасениях.

– Что я должна делать? Ведь это мой отец! Ну скажи же, что мне делать?

– Не может этого быть! – пробормотал Бернд, инстинктивно понимая, что Криста не ошибается. – Почему ты мне об этом не сказала раньше? Как ты могла молчать? Об этом нужно немедленно доложить начальству!

Криста отшатнулась:

– Предать родного отца?!

– Криста, пойми, иного выхода нет! – убеждал девушку Бернд. – Пойми же, что тут идет речь не только о твоем отце. Каждая минута промедления может стоить очень дорого. Слышишь?

Она посмотрела на него глазами, в которых можно было прочесть и надежду и страх одновременно.

– Ты, конечно, прав, иначе поступить нельзя. Сейчас уже нельзя.

* * *

– Остановись! – приказал обер-лейтенант Нестлер шоферу, когда машина подъехала к воротам дома Кристы. – Ефрейтор Мельцер с овчаркой, ко мне!

Когда ефрейтор подошел к офицеру, тот продолжал:

– Товарищ ефрейтор, вы прекрасно понимаете, что сейчас все зависит от вас и вашей овчарки. Она должна найти след и вывести нас по нему к злоумышленнику. Понимаете?

Мельцер, получивший новую овчарку всего несколько дней назад, принял положение «смирно» и доложил:

– Так точно, товарищ обер-лейтенант, мне все понятно!

– Пустите овчарку по следу человека, который вышел из этого двора и пошел в сторону границы. Вот, дайте понюхать собаке эту фуражку. – И офицер протянул ефрейтору фуражку, которую ему дала Криста.

Нестлер понимал, что Хольбах, безусловно, имел прямое отношение к событиям, которые произошли на границе в последнее время. Офицер с беспокойством смотрел, как Мельцер пускал на след овчарку, которая до этого проходила курс служебно-розыскной собаки в спецшколе, но в серьезном самостоятельном деле еще не была. Куда поведут следы? Через границу? Едва ли. Район окружен, в доме у Хольбаха сидят пограничники, пройти он не должен.

Офицер знал, что, как только они арестуют Хольбаха, удастся выяснить и лазейку.

Овчарка довольно скоро взяла след и повела по нему пограничников.

Бернду было от души жаль Кристу. «Бедная девушка! Сколько ей пришлось вынести в последние дни. Теперь понятно, почему ее отец так не хотел, чтобы у него в доме появился пограничник. Представляю, как трудно ей было решиться на то, чтобы обо всем рассказать мне».

Тем временем овчарка вывела их к контрольно-следовой полосе. Собака немного покрутилась вокруг деревьев, а затем повела их в глубь леса.

Обер-лейтенант шел почти вплотную за проводником служебной собаки. Местность пошла неровная. До границы оставалось не более трехсот метров.

Вдруг овчарка ощетинилась и угрожающе зарычала.

Нестлер быстро укрылся за деревом.

– Осторожно! – шепнул он. «Интересно, что здесь делает Хольбах?»

– Здесь его нет, он спрятался где-то в другом месте.

– Почему вы так решили?

– Я еще плохо понимаю эту овчарку, но, судя по ее поведению, человека поблизости нет.

– Хорошо. Спустите ее на длинный поводок. Ефрейтор Кронау, осветите кусты фонариком!

Бернд вытянул руку в сторону и только тогда включил фонарик.

Овчарка забежала в кусты, и теперь оттуда доносились какие-то царапающие звуки.

– Заберите овчарку, я сам посмотрю, что там такое! – распорядился Нестлер. – Только посветите мне.

В самом центре куста виднелась свежезарытая ямка. Обер-лейтенант руками разгреб листву и ветки.

«Тайник! Что же спрятано в тайнике? Оружие?» – подумал офицер, продолжая разгребать землю. – Дайте мне фонарик, а сами отползите на несколько метров назад! – приказал Нестлер Бернду.

– Товарищ обер-лейтенант!

– Выполняйте приказ, товарищ ефрейтор!

Оставшись один, офицер продолжал копать. Через две-три минуты руки наткнулись на деревянную крышку. Откинув ее, офицер, к огромному удивлению, увидел яму метра два глубиной, от дна которой в сторону границы отходил наклонный ход.

«Вот она и отгадка! А мы-то искали следы на контрольной полосе! Проклятие! А ведь старики не зря рассказывали, что в церкви есть потайной ход, который якобы давным-давно вырыли монахи. А мы еще смеялись над ними. Хольбах нашел этот ход и использовал его для незаконного перехода границы».

Закрыв крышку лаза и присыпав ее землей, обер-лейтенант вылез из кустов и приказал всем собраться. Когда подошли все участники поисковой группы, офицер кратко рассказал им о своем открытии.

Отдав необходимые распоряжения. Нестлер добавил:

– Действовать осторожно, товарищи! Огонь открывать лишь в случае сопротивления или бегства! А теперь всем по указанным местам!

Все разошлись по своим местам и залегли. Бернд Кронау попал в пару с Руди Прошем. Им было приказано помешать нарушителю отойти обратно.

Обер-лейтенант, Мельцер и трое пограничников расположились полукругом в тридцати метрах от ямы. Было приказано захватить нарушителя живым.

Прошло минут пятнадцать-двадцать. Кругом была мертвая тишина.

Вдруг из куста, где был потайной ход, раздался шорох и тихий шепот:

– Лезь наверх! Только осторожно!

Показались две темные фигуры, притаились.

– Пошли, только иди сразу за мной! И тихо!

Двое вышли из кустов. И в тот же миг их осветили два фонарика.

– Стой! Руки вверх! Пограничная полиция!

Фигуры сначала застыли, но потом один из них пошевелился, выхватил пистолет из кармана, а другой бросился было за дерево.

– Бросай оружие! Руки вверх!

Один из нарушителей выстрелил в ту сторону, где лежал обер-лейтенант. К счастью, пуля ударила в дерево.

Бернд выстрелил в нарушителя. Им оказался Хольбах, который со стоном упал на землю. Делая большие прыжки, Бернд подскочил к нему.

Хольбах поднял пистолет, но выстрелить уже не успел: Бернд ногой выбил у него пистолет из руки.

– Не шевелиться! – крикнул пограничник, направляя дуло автомата в грудь Хольбаха.

Подошли пограничники и обыскали его, изъяв топографическую карту, миниатюрную фотокамеру и крупную сумму денег. Под воротником куртки была найдена тоненькая перлоновая полоска с какими-то непонятными значками.

Хольбах потерял сознание. Пуля пробила ему левое плечо. Тем временем солдаты связали другого задержанного.

Через несколько минут на место происшествия прибыл капитан Масберг. Обер-лейтенант Нестлер доложил ему об успешном окончании операции.

* * *

Над Нордхаймом занималось утро. Майор Райман, приехавший на заставу из столицы, из министерства государственной безопасности, взял слово.

– Давайте подведем итоги этой операции, – сказал он. – По имеющимся у нас сведениям, арестованный является членом организации Гелена. Более подробные данные о нем мы будем иметь после окончания допросов и расшифровки тайнописи. Хольбах доставлен в госпиталь. С его допросом пока придется повременить. Потайной ход забаррикадирован и на днях будет взорван.

Майор закурил, затем повернулся к капитану и спросил:

– А что теперь будет с девушкой? Мне сказали, что она дружит с одним из ваших подчиненных.

Масберг и Нестлер переглянулись.

– Криста Хольбах и Бернд Кронау имеют намерение пожениться, – сказал замполит. – Благодаря Кронау агент попал в наши руки живым. Если бы не он, пришлось бы стрелять.

– Мы обязаны помочь девушке, – кивнул майор. – Прежде всего нужно спросить у нее, хочет ли она остаться здесь. У нее есть родственники в Эрфурте.

– Пусть сама все решает, – заметил Дризнер, – мы с ней поговорим.

– Пожалуйста, пригласите ее сюда, – попросил майор.

Когда Криста вошла в комнату, Дризнер ведал со стула, уступая девушке свое место.

– Что с моим отцом? – первой заговорила девушка. – Он выживет?

– Думаю, что да. Если хотите, я еще раз позвоню в госпиталь и узнаю, – сказал Дризнер и, сняв трубку, начал звонить в госпиталь.

Поговорив с врачом, Дризнер сказал:

– Операцию ему сделали. Он будет жить.

Криста зарыдала.

– Возьмите себя в руки, Криста. Ваш отец понесет наказание за свою вину, но жить он будет. Вы ему очень помогли, только не нужно было так долго молчать.

Девушка низко опустила голову.

– Теперь я поняла, что зря тянула время. Но поймите и вы меня, ведь он мой отец!.. Не могла же я, не убедившись…

– Хорошо, мы о вас позаботимся.

– Если вы хотите, можете остаться до свадьбы у нас, жену мою вы хорошо знаете, – предложил девушке Нестлер.

– Охотно. – Криста с благодарностью посмотрела на капитана.

Дризнер встал и, пожимая девушке руку, сказал:

– Только не теряйте мужества, Криста! А сейчас идите к моей жене, она устроит вас. Мы вас не оставим, до свидания!

Нажав на кнопку звонка, капитан приказал позвать к нему Бернда Кронау.

Когда Бернд вошел в комнату и доложил, капитан сказал ему:

– Товарищ Кронау, проводите свою невесту к моей жене. Она пока поживет у нас.

Бернд взял девушку за руку и вывел из кабинета. Капитан Нестлер подошел к окну и долго смотрел, как Бернд и Криста медленно шли по улице.