Текст книги "Солнце Солнц"

Автор книги: Карл Шредер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава девятая

– Никакого знака, – пробормотал Слю, главный плотник. Хайден бросил на него скептический взгляд. Разумеется, никакой яркой, кричащей вывески над входом в Вареа не было.

– Вы имеете в виду знак вроде «Ограбь меня»? – спросил он.

– Как это работает? – Махаллан выбралась из коляски. Хайден потянулся, чтобы пристегнуть байк к ближайшей стойке у входа. Они подплыли к ведущей в Вареа темной шахте, однако встречать гостей никто не вышел. Вопрос Махаллан показался Хайдену излишним. Шахтный портал выступал из воды футов на десять, вполне достаточно, чтобы понять, как он действует.

– Смотрите, все просто, – сказал он, хлопнув по прозрачной стене шахты, которая отозвалась негромким дребезжанием. Строители Вареа взяли простой деревянный остов, вроде того, что применялся в портах Раша, и обернули его вощеной бумагой. Потом эту сборную конструкцию воткнули сбоку в море, как иглу в кожу великана. Вблизи были видны бледные отростки, похожие на спутавшиеся под поверхностью воды водоросли. Но это было не растение, а живое существо, выращенное обитателями Вареа для того, чтобы обеспечить структурную целостность огромного водяного шара, в котором они жили. Без этого сильный ветер мог разорвать море.

Шахта представляла собой темное, неосвещенное отверстие в воде, ведущее, возможно, в никуда. Впрочем, Хайден уже ощутил слабое движение воздуха, подчиняясь которому его байк медленно вползал внутрь.

– Мы напрасно тратим время. – Карриер оттолкнулся и, ловко работая плавниками-стабилизаторами, устремился вперед, в темноту. Хайден заглушил двигатель и жестом пригласил Мартора следовать за ним. Махаллан уже вплыла в туннель в сопровождении плотника.

Внутри мало что указывало на то, что они находятся в водном мире. Туннель был обычной балочной решеткой, применяемой повсюду для передвижения в условиях невесомости. Поверхность, простиравшаяся между балками, могла бы показаться твердой в полумраке искусственного освещения, и только влажный холодок свидетельствовал о близости моря.

– Я думала, что стены будут выпирать внутрь, – заметила Махаллан. – Но, конечно, ничего подобного здесь нет. Нет гравитации – нет и давления.

– Где-то я уже слышал это слово, – сказал Мартор как бы между прочим. – Гравитация. Ее ведь создает вращение, правильно?

Махаллан передвигалась на руках. Теперь она остановилась и удивленно посмотрела на Мартора.

– Иногда я забываю, – пробормотала она, – что самое странное здесь – те, с кем я говорю.

– И что это значит? – Но она уже отвернулась. Идущий впереди Карриер крикнул, чтобы они замолчали.

Его силуэт вырисовывался на фоне мерцающего искусственного освещения, создаваемого вентиляторными фонарями. Вдали туннель расширялся до размеров кубической камеры шириной примерно в сорок футов и с вощеной бумагой на стенах. Хайден решил, что это ангар – здесь было полно байков и других летательных аппаратов. Воздух был холодный и влажный, но шесть мужчин, нацеливших на гостей винтовки, казалось, не замечали этого. Тонкие, узкие лица выдавали родственное сходство; впечатление усиливалось из-за одинаковой кожаной формы. Слабое колыхание бумажных стен говорило о том, что снаружи в воде скрываются еще люди. Нечего сказать, теплая встреча.

– Сообщите, какое у вас дело, – сказал их лидер, который явно был и старшим по возрасту. Может, отец?

– Хотим кое-что купить, – сказал Карриер. – Нам нужны материалы для плотницких работ. Мы хорошо заплатим.

– Мы ничего не продаем, – ответил старший. – Уходите.

На мгновение в камере повисла тишина; Карриер застыл неподвижно в воздухе.

– Что теперь? – прошептала Махаллан. – Он будет им угрожать?

Хайден покачал головой.

– Вряд ли стоит затевать бузу из-за гвоздей и деревяшек, и они это прекрасно понимают. Не знаю, что… – Он замолчал, потому что Карриер заговорил снова.

– Как вы сами понимаете, наша картографическая экспедиция достаточно хорошо оснащена, и мы не нуждаемся в вашей помощи. Но, согласившись помочь, вы сократите время нашего пребывания здесь.

– Картографическая? – Старший заметно встревожился. – И что же вы отмечаете?

– Нас интересуют самые разные объекты в этой части зимы, – ответил Карриер, небрежно махнув рукой. – Леса, скалы, озера – все, что может когда-нибудь войти на нашу территорию. Или быть полезным в военном отношении.

– От нас никакой пользы никому не будет, – сказал старший. Его напряжение было заметно невооруженным глазом. – Мы хотим, чтобы нас оставили в покое.

– Хорошо, – вкрадчиво произнес Карриер. – Уверен, наш капитан согласится не наносить на карту пару объектов. При условии, что мы получим что-нибудь взамен.

– Ждите здесь. – Старший повернулся и исчез за неприметной дверью, открывшейся в далекой стене ангара. Несколько минут спустя он возвратился явно не в самом лучшем расположении духа. – Проходите. Покупайте, что вам надо.

Вот так они попали в Вареа и узнали, как живут в ничейном пространстве беглые и отверженные. Стены короткого коридора между ангаром и городским комплексом поблескивали в далеком свете фонарей; длинные тени на бумажных стенах позволяли предположить наличие некоего многослойного барьера между холодным морем и городом. Пройдя следующую дверь, они заметили, что температура повысилась, и сырость уменьшилась. Те, кто шел впереди, расходились один за другим, открывая все более широкую панораму громадной полости, которую представляла собой Вареа.

Громадный куб напоминал ангар в несколько сотен футов шириной. В этом пространстве хаотически плавали разнообразные многогранные здания, каждое из которых было привязано либо к соседнему, либо к внешним конструкциям. От главного куба отходили многочисленные коридоры; некоторые почти сразу же заканчивались стенами леденящей воды, другие изгибались и вели вдаль, их освещенные контуры слабо просматривались через бумажные стены пещеры. Здесь сильно пахло керосином и гнилью, но было довольно тепло, и большие промышленные фонари с ворчливыми вентиляторами рассеивали мрак, не позволяя тьме полностью овладеть обитателями мрачной пещеры.

Некоторые из последних с нескрываемой враждебностью смотрели на Карриера и его спутников. Старейшины города, принявшие решение впустить чужестранцев, либо разошлись незаметно, либо предпочли раствориться в толпе. Пока Карриер наводил справки у горожан, Хайден изучал жителей водного мира. Вид у них был знакомый: болезненно-желтые, вытянутые, мрачные лица. В основном это были изгнанники, люди, выросшие в других условиях и помнившие солнечный свет. Может быть, и несчастные, они, однако, не выказывали признаков деградации и потери веса.

Через несколько минут он понял, в чем тут дело. Дальняя стена куба двигалась – покачивалась вверх и влево с постоянным грохотом, от которого дрожал и стены. Куб был только частью Вареа. Весь город был врезан в море, и на определенной стадии вращения колесо проходило через куб подобно врезающейся в дерево гигантской пиле. На глазах у Хайдена из стены куба, подчиняясь равномерному и безостановочному движению, выскакивали и исчезали в потолке дома, магазины, рынки.

– Не такое уж оно и маленькое, – пробормотал Карриер. – Есть два рынка. Галантерея на колесе. Оружейный магазин. Строительные материалы вон там.

– Тогда давайте разделимся, – подсказала Махаллан.

– Я присоединюсь к вам через несколько минут, – сказал Карриер, неодобрительно хмурясь. – Поосторожней здесь.

Хайден, Мартор и оружейник остались, тогда как Карриер и плотники растворились в толпе у здания рынка. Повсюду стояли огромные корзины, заполненные странными белыми кирпичами и брусьями.

– Думаю, они найдут здесь необходимое, – забеспокоилась Махаллан. – Давайте поспешим, не хотелось бы заставлять их ждать.

Хайден пожал плечами и повернул в направлении оси колеса.

– Вот дерева я как раз и не заметил, – прокомментировал он.

– А те белые штуковины?

– Те, из которых построены здания? – Он слегка подкорректировал курс, хлопнув по одному из брусьев. Белая поверхность слегка прогнулась. – Бумага. Они сворачивают бумагу в треугольные секции, а затем заполняют их водой. Получаются брусья и кирпичи, твердые и устойчивые к давлению.

– Правда? – Она, кажется, хотела остановиться и полюбоваться зданиями, но Хайден спешил; теперь, избавившись от надзирающего ока Карриера, он мог наконец исполнить свое поручение.

Махаллан и Мартор догнали его, когда он входил в большую бочкообразную ось колеса. Оружейник с интересом посмотрела на угрюмого аборигена, прошлепавшего мимо на потрепанных ножных крыльях.

– Кто эти люди? – спросила она. – Кажется, они не очень нам рады.

– Беженцы, в основном, – сказал он. – Многие из Эйри, завоеванного Слипстримом около десяти лет назад. А некоторые – пираты.

– Так это – пиратский город? – Махаллан даже рассмеялась от восторга. Верхние десять ярдов завернутой наподобие инь-яня лестницы, ведущей к краю колеса, преодолели на руках.

Там, где кривая лестницы начала выравниваться, перекладины сменились ступенями, в самом начале невозможно высокими. Хайден сделал кувырок и встал на ноги.

– Вы спросили, кто эти люди. Можно спросить, а кто вы? С одной стороны, вы не знаете элементарных принципов устройства нашего мира, с другой, вы – наш оружейник. Это немного…

– Странно? – Махаллан пожала плечами. – Что ж, справедливый вопрос. Удивительно только, что вам никто не сказал. Я не из Вирги.

– Я же говорил, – прошипел у нее за спиной Мартор.

– Тогда откуда?..

Почти вертикальная лестница быстро выровнялась, как только они спустились мимо городских крыш. Вес и знакомое, привычное ощущение головокружения возрастали с каждым шагом. Попав в гравитацию, Махаллан как будто съежилась и поникла. Ее обычно веселое, жизнерадостное лицо омрачилось.

– Откуда… трудно ответить. Мой мир не похож на ваш. О, вы вероятно подумали, что я явилась с планеты, где есть суша, горы и все такое прочее. – Хайден никогда раньше не слышал ни одного из этих слов, но он не подал виду, а между тем Махаллан продолжала: – Но правила… скажем так, реальности, в моем мире другие. Идентичность и местоположение – понятия очень зыбкие. Слишком… подвижные. Слишком произвольные. Мне больше нравится здесь.

Он покачал головой.

– Не понимаю.

– Хорошо, – сказала она с грустной улыбкой. – Это значит, что мы по-прежнему можем быть друзьями.

Они добрались до улицы. Внизу многое было привычным, и пусть улица не проходила строго перпендикулярно, а отклонялась в направлении вращения, Хайден все равно чувствовал себя вполне комфортно.

– Похоже, рынок – там, – сказал он, протягивая руку.

– Прекрасно. – Она снова улыбалась. – Мне нужны кое-какие химические препараты. Не удивлюсь, если они прячутся среди обычных товаров для дома…

– Послушайте, я вас догоню, – сказал Хайден. – Мне нужно… э, в уборную.

– О, ну да, конечно. Мы будем вот там. – Они удалились, занятые разговором. Хайден понаблюдал за ними в течение минуты, потом зашагал в противоположном направлении.

У него было время, чтобы набросать несколько строк, пока он ходил за курткой. Сложенный клочок бумаги в кармане, казалось, весил добрую сотню фунтов. Даже теперь, торопясь найти местное почтовое отделение, он сомневался, что принял верное решение. Сообщение звучало так:

Жильцам

Стойки Четырнадцать, Башни Тромп-Лоель

Квартет 1, Цилиндр 2

Раш, Слипстрим

6-ое Удаление, Год 1580 АВ.

Семь кораблей Экспедиционных Сил Слипстрима отделились от основной группы около диаметральной границы Эйри 1-го Удаления. Названия кораблей – «Разрыв», «Мучитель», «Невидимая Рука», «Стрела Раша», «Ясность», «Арест» и «Ладья». АДМИРАЛ ФАННИНГ КОМАНДУЕТ «ЛАДЬЕЙ».

Эти суда следовали диаметральным курсом в направлении от Эйри в течение четырех дней и сейчас остановились в зимнем городе Вареа. Пункт следования НЕИЗВЕСТЕН, но они все оборудованы для зимней навигации и хорошо оснащены. Экспедиция вызвана какими-то экстренными обстоятельствами. Также на борту находятся леди Фаннинг и оружейник не из Вирги по имени Обри Махаллан.

Какую бы цель ни преследовала эта экспедиция, ее отсутствие в составе флота может быть использовано как стратегическое преимущество.

Ваш

Новобранец поневоле.

В зиме почта была чем-то вроде авантюрной игры. Никаких регулярных линий связи не существовало, сумки с корреспонденцией передавали корабли и случайные курьеры, избиравшие особые, одним им знакомые маршруты в обход пиратов, непогоды и опасных, кишащих тварями бездны мест. Люди эти знали свое дело и не задавали лишних вопросов. Заплати и можешь не сомневаться – конверт будет доставлен.

Как такового почтового отделения в городе не было, но местные жители, к которым Хайден обратился за помощью, направили его к питейному заведению. Всей местной почтой заведовал тамошний бармен.

Он уже подходил к двери заведения, когда кто-то положил руку ему на плечо.

– А ты припоздал, приятель… Хайден повернулся к незнакомцу.

– Извините, я… – Но нет, они были знакомы.

С бледной физиономии на него смотрели живые серые глаза.

– Ты должен был встретить нас в доках, что-то… около года назад, не так ли? А ведь мы уже стали тебе доверять. И надо же, только отпустили погулять, как тебя и след простыл.

– Меня задержали, Милсон, – сказал Хайден, отступая.

– Задержали, точно, – ухмыльнулся Милсон. – Дезертирство – это преступление, крысеныш. – Он потянулся к сабле в ножнах. – Пойдешь со мной.

– Извините, – сказал возникший откуда ни возьмись Карриер. Он сухо улыбнулся Милсону и повернулся к Хайдену. – Где остальные?

– Э, там… Слушайте, я…

– Тогда пойдем. – Карриер взял Хайдена под локоть и развернул, улыбнувшись на прощанье Милсону.

– Ну уж нет… – Хайден услышал лязг металла; потом Карриера вдруг не оказалось рядом. Что-то рассекло воздух… кто-то поперхнулся… но за ту секунду, что он поворачивался, все уже закончилось. Карриер и Милсон двигались в направлении тупичка, причем рука Карриера лежала на плече Милсона, и только наблюдательный человек заметил бы, что ноги Милсона не касаются земли.

Парочка исчезла в тупике. Один, два, три, четыре… Карриер появился, отряхивая руки – ни дать, ни взять учтивый бюрократ. Улыбнувшись вежливо проходившей мимо старушке, он легко нагнал Хайдена и зашагал рядом.

– Что все это значит? – Голос звучал ровно, бесстрастно и никак не вязался с добродушным выражением лица.

– Ну… наверно, им не нравится присутствие боевых кораблей за дверью, – на ходу сочинил Хайден. – Думаю, парни хотели задать мне трепку. Спасибо.

– Я здесь не для того, чтобы подтирать за вами, – шипел Карриер. – Заруби на носу: если это повторится, я буду стоять в сторонке и смеяться вместе с остальными. – Он улыбнулся. – А теперь давай убедимся, что тем двоим повезло больше, чем тебе.

Хайден сунул руку в карман. Не прошли они и двадцати футов, как он скатал письмецо в тугой комочек и, когда Карриер на секунду отвлекся, легким щелчком отправил его в кучу мусора.

Помог, называется, Сопротивлению.

Глава десятая

Насколько мог судить Хайден, корабли делали не больше пятнадцати миль в час, осторожно продвигаясь вперед через темные облака, иногда останавливаясь, пока командиры пытались определить настоящее положение и всматривались изо всех сил в следы, оставленные гироскопами в резервуарах с глицерином. Дважды перед ними открывались океаны чистого воздуха. Пользуясь возможностью, адмирал давал приказ – полный вперед. В таких случаях Хайден разыскивал Мартора, они садились на байк и отправлялись на прогулку, гоняя на всей скорости. В одной из таких поездок парнишка не удержался, и его просто-напросто снесло. Развернувшись, Хайден обнаружил приятеля летящим, словно пуля, в темноте, с трепещущими на ветру руками и совершенно спокойного – парнишка не сомневался, что за ним вернутся.

В самые тихие часы ночной вахты они встречались с Махаллан в ее тесной, похожей на ящик мастерской. Она усаживала их мастерить какие-то штуковины – хотя, что это за штуковины, не объясняла.

«Они имеют отношение к электричеству» – вот и все объяснение. Устройства (что примечательно, их было семь) представляли собой коробки, заполненные металлическими проводами, которые соединялись с другими, меньшими по объему, коробками и трубками. Большую часть времени Махаллан возилась с этими крохотными контейнерами, наполняя их тщательно перемешанными пастами и порошками, от которых воняло маслами и металлом. Время от времени она заставляла Мартора или Хайдена крутить педали стационарного байка, прикрепленного к большой металлической банке, соединенной проводами с одной из коробочек, а потом с любопытством заглядывала внутрь нового устройства и тыкала в провода металлическими штырьками. Наблюдать за всем этим было иногда весело, а иногда скучно. И тогда они коротали время за разговорами.

Хайдена интересовал тот странный внешний мир, откуда прибыла Махаллан, но ему лишь иногда удавалось вставить словечко в изливающуюся безостановочным потоком болтовню Мартора. Юнга был полностью во власти чар оружейника.

Когда же ему удавалось спросить ее о прошлом, Махаллан отвечала уклончиво. Но на третью ночь, когда они висели над одной из ее странных коробочек, наблюдая за выходящим из нее и расползающимся клубом дыма, она со вздохом пробормотала:

– Для меня это – самое замечательное.

– Что, леди? – Мартор отвернулся за кожаной шторой, потом ловко собрал в нее дым и, отведя к иллюминатору, вытряхнул его наружу.

Она подождала, а когда он возвратился, открыла крышку коробочки и сказала:

– Для меня замечательно то, что мы можем сидеть здесь и создавать веши, действие которых определяем сами. Как этот корабль. – Она похлопала по стене. – Для их создания требуются знания. – Последнее слово Махаллан произнесла с особенным выражением, словно смакуя.

– А разве там, откуда вы приехали, знаниями не пользуются? – Хайден задал вопрос шутливо, но она, к его удивлению, покачала головой.

– Нет, не пользуются. По крайней мере знаниями о физическом мире. Системы Искусственной Природы избавляют нас от необходимости знать что-либо. – Заметив его недоумение, Махаллан состроила гримасу. – Понимаю, это трудно объяснить. Именно поэтому я и не распространялась о том, откуда прибыла. Видите ли, в мирах за пределами Вирги люди лишены необходимости делать вещи для себя. Их создает для нас Искусственная Природа. Там нет даже двух одинаковых устройств или машин; каждая развивается в своем собственном виртуальном мире. Даже два инструмента, предназначенные для выполнения одинаковой работы, хотя и могут выглядеть одинаково, работают совершенно по-разному. И поскольку каждое устройство проходит собственный путь эволюции – у вас сказали бы, разработано в особых условиях – никто не может сказать, как именно оно работает. Можно годами изучать работу одного двигателя, но такое наблюдение ничего не скажет вам о том, как должен функционировать другой. Поэтому нет и стимула к познанию. И так обстоит дело в большинстве миров на протяжении тысяч лет.

Вот почему, ребята, вы даже представить себе не можете, что я почувствовала, когда, приехав сюда, впервые увидела два ваших корабля, выплывающие из облаков. Они были идентичны! Они работали одинаково, используя точные копии одних и тех же машин. Люди здесь способны создавать ментальные модели объектов, а потом воплощать их в физическую реальность. Для меня Вирга – чудо, потому что здесь у вас есть знание, и вы используете его, чтобы сделать не одну, а сразу несколько вещей. Каждый раз, когда я вижу новый образец того, что видела прежде – подобно этим кораблям, – я испытываю ни с чем не сравнимое изумление. – Она улыбнулась им. – Вы живете в совершенно особенном мире.

Пока Махаллан говорила, коробочка, над которой она работала, медленно переместилась к стене. Оружейник заметила это и схватила ее.

– А вот это уже нехороший знак, – пробормотала она. Мартор задумчиво потер подбородок.

– Поэтому вы так удивились, что я слышал о гравитации? Обри кивнула.

– Вот именно, о гравитации. Э… да, в большинстве известных мне миров понятия вроде гравитации заменяют новыми мифологемами, создаваемыми их мастерами. – Равно озадаченные, Хайден и Мартор растерянно переглянулись, а Махаллан, мельком взглянув на них, от души рассмеялась.

– Я слышал, – осторожно сказал Хайден, – что люди за пределами Вирги живут вечно, могут путешествовать повсюду во вселенной и делать все что угодно.

Махаллан пожала плечами.

– О да, конечно. И это означает, что нам незачем что-то знать. Это – трагедия. Я провела годы, изучая то, что ты называете науками, но было трудно найти умеющих их преподавать. Значительная часть знаний уже не записывается, как было раньше. Собственно, поэтому я и приехала в Виргу. Это единственное известное мне место, где нет Искусственной Природы.

– Почему?

Она подалась вперед и зашептала, как заговорщик.

– Кандес разрушает системы Искусственной Природы. Несколько столетий назад его перенастроили таким образом, чтобы держать нашу цивилизацию подальше от Вирги. Существуют, однако, и побочные эффекты, вредные для вашей цивилизации – поэтому-то мы и делаем вот это. – Она тряхнула выжженной коробкой.

– А для чего они? – Хайден задавал этот вопрос десятки раз, и она неизменно уходила от ответа по существу. Может быть теперь, когда ей хочется поболтать…

Но Махаллан только улыбнулась загадочно.

– Они помогут нам победить.

В дверь постучали. Не успели они пошевелиться, как в крошечную комнату просунулась голова Венеры Фаннинг.

– Ага. Полуночники не спят, как и обещали.

– Проходите, Венера, – сказала Обри безучастно. Жена адмирала вплыла в каюту и, заметив Мартора, нахмурилась.

– Вот оно что! Значит, этот лазутчик втерся-таки к вам в доверие. Выметайся, или я устрою так, что боцман укоротит тебе пальцы, пронырливая ищейка.

Мартор прокрался мимо нее и выскользнул из комнаты. Венера, довольно улыбнувшись, закрыла за ним дверь и, повернувшись к остальным, бодро осведомилась, как идут дела.

– Шли хорошо, пока вы не прогнали моего помощника, – сказала Обри.

– Вот ещё! – Венера махнула рукой. – У вас второй остался. Хотя ненадолго – завтра будет занят. Предпримем небольшую экскурсию. Вы тоже едете.

Обри осторожно поместила устройство, над которым работала, в темный деревянный ящик и закрыла его.

– И куда же мы поедем?

– Завтра наша первая остановка. Я имею в виду, первая официальная остановка. Хочу, чтобы вы тоже поехали, потому что уже бывали там раньше.

– В самом деле? – Обри замялась и отвела глаза. Хайдену показалось, что она вдруг как-то погрустнела. – Так что, мы вернулись к Слипстриму?

Венера усмехнулась.

– Вы же знаете, что я не это имею в виду. Мы отправляемся на туристическую станцию! Вы ведь здесь жили, когда прибыли в Виргу, не так ли? И должны хорошо знать, что тут и как.

– Вообще-то нет, не знаю. И мне не нравится, что меня посылают туда без предварительного уведомления. Если только… – Она вдруг побледнела. – Вы же не отсылаете меня…

– Конечно, нет. Вот же глупая… Мне нужно, чтобы вы нашли для меня кое-кого – поговорить, заключить сделку. Вот и все, что мне от вас нужно, понятно? Согласны?

– Да, – пробормотала Обри. К своему удивлению, Хайден заметил, что она избегает смотреть Венере в глаза. Венера либо не замечала этого, либо принимала как должное. Повернувшись к Хайдену, она улыбнулась своей хищной улыбкой.

– Будьте готовы – вылет ровно в восемь часов. Возьмем байк и коляски, так что озаботьтесь заранее.

– Да, мэм.

– Хорошо. – Не сказав больше ни слова, Венера ушла. Как только дверь закрылась, Обри повернулась к иллюминатору, открыла его и высунула голову наружу. До Хайдена донеслось приглушенное проклятие.

– Что происходит?

Она повернулась, скорчила гримасу и жестом предложила посмотреть самому. Он проскользнул мимо нее к иллюминатору. Холодный ветер ударил в лицо.

Какое-то время Хайден не видел ничего кроме обычной тьмы и облаков, а потом с удивлением понял – то, что он принял за образовавшийся из испарений гигантский гриб-дождевик, на самом деле огромный, блистающий острыми гранями лед. Они проплывали мимо замерзшего озера, айсберга величиной с цилиндр Раша!

Он втянул голову обратно.

– Там айсберг.

Обри покачала головой.

– Посмотри еще раз.

Озадаченный, Хайден выглянул снова. Да, там действительно был айсберг, а за ним еще один. И еще, и еще – соединенные вершинами в подобие цепочки.

Венок облака проскользнул над судном, и в открывшемся пространстве он увидел то, что имела в виду Обри. Увидел, и у него перехватило дыхание.

Бегущие огни «Ладьи» слабо отражались от мерцающих плоскостей льда, тысячами углов уходящих в темноту. Гигантская фара корабля пронзала мрак сияющим конусом, и в ее свете перед Хайденом предстал целый лес айсбергов. Они цеплялись друг за друга тонкими нитями и острыми пластинами, а пустоты и просветы между ними заполнял густой туман. «Ладья» медленно огибала гигантские шпили льда; едва один ледяной великан растворялся в зыбкой дымке, как впереди появлялись другие.

Взгляд Хайдена скользнул по шеренге проплывающих мимо ледяных гор, и он вдруг понял, что где-то там, вдалеке, за многие мили отсюда, они уплотняются и жмутся друг к другу, словно захваченные в тиски огромной челюсти. Темные расселины зияли между ними. Все это напоминало лес, выстилающий астероид Слипстрима, только вместо тянущихся из темноты деревьев здесь был бесконечный лед.

– Похоже на стену, – сказал Хайден и в этот самый момент ударился подбородком о край иллюминатора. По каким-то непонятным причинам его потянуло в каюту – вероятно, давление воздуха.

– Это не стена, – кисло заметила Обри. – Это – потолок. Тот самый…

– Тот самый… – И тут до него дошло. – Это – оболочка мира?

– Оболочка воздушного шара, да. Здесь – все остальное в Вирге находится под нами. Именно поэтому мы ощущаем гравитацию. Мне бы следовало догадаться раньше – двигатели работают с натугой.

Эхо чудовищного треска потрясло ледяной лес. Громадная трещина расколола спрессованные глыбы. Хайден снова выглянул и увидел ледяную гору, величественно отделяющуюся от своих соседей. Он наблюдал за ней, пока она не исчезла за ними в стылом тумане, уходя в сторону от собратьев.

– Кандес вызывает в Вирге конвекционные потоки, – сказала Обри, и Хайден вздрогнул от неожиданности – он и не заметил, как она оказалась рядом, под иллюминатором. – Поднимающийся водяной пар конденсируется в озера, а те, если добираются сюда, замерзают. Оболочка Вирги очень, очень холодная. Но оболочка также представляет собой вершину гравитационного колодца Вирги, каким бы маленьким он ни был. Вырастая, айсберги тяжелеют и в конечном итоге смещаются и падают, тая при этом. Самые большие из них доходят почти до Кандеса, пока не испарятся.

Хайден еще долго рассматривал исполинские сосульки – именно ими они по существу и были, – потом втянул голову.

– Зачем мы здесь?

Лицо Обри было совсем рядом – их разделяли какие-то дюймы. Он никогда не находился так близко к ней, и оттого испытывал нелепое, неуместное удовольствие – вот только выглядела она несчастной.

– Что-то не так?

Она вернулась на рабочее место и некоторое время возилась с лампой.

– Если бы я знала, что мы направляемся сюда, никогда бы не согласилась участвовать в этой экспедиции.

Хайден скрестил руки и ждал. Через несколько секунд Обри тяжело вздохнула:

– Послушайте, я приехала в Виргу, чтобы убежать из того мира. – Она ткнула пальцем в корпус, очевидно, имея в виду вселенную, простирающуюся за оболочкой. – Я здесь – беженка, чужая, и мне не нравится, когда кто-то напоминает, откуда я явилась и что оставила. А еще меньше мне хочется снова оказаться на той тоскливой станции.

Он спустился, сел в воздухе рядом с ней и, помолчав задумчиво, заговорил негромко:

– Понимаю. То есть мне кажется, что понимаю. Я родился и вырос в Эйри. Слипстрим завоевал нас, когда я был еще ребенком. Но я помню, как там было, и все вокруг напоминает о прошлом. Все, начиная от поделок, которые продаются на рынке, до говора людей на улицах. Все это… отдается болью. Сначала пытаешься ничего не замечать, избегать каких-то мест. А потом чувствуешь себя виноватым в том, что случилось.

Она покачала головой.

– Все не так. Не совсем так, но да, мне тоже неприятны напоминания. – Она внезапно улыбнулась. – Я и не знала, что ты из Эйри.

– Ну, об этом не знал никто до сегодняшнего вечера. Наверно, узнают к утру?

Обри вскинула бровь.

– С какой стати?

Некоторое время сидели в тишине, деля общее молчание. Потом через судно прошла слабая дрожь, и одновременно с ней по-другому заныли двигатели.

Обри застонала.

– Что, уже прибыли?

Внезапный вой тревожной сигнализации заглушил бы любой ответ Хайдена или мысль, если бы таковая у него завелась. Он подтянулся к окну и выглянул, как раз вовремя, чтобы увидеть яркие прожилки света, вырывающиеся из широкой облачной гряды и сходящиеся на одном из кораблей. Интенсивные вспышки осветили борт судна. Хайден успел закрыть и задраить иллюминатор, прежде чем грохот взрывов докатился до «Ладьи».

– Нас атакуют, – сказал он без особой на то необходимости, но ответа не последовало, поскольку Обри Махаллан уже вышла из комнаты.

Пока Чейсон Фаннинг надевал мундир, адъютант, положив руку ему на спину, направлял адмирала по соединительному проходу к мостику. Очнувшийся от спячки корабль бурлил.

– Сколько их там? – крикнул он. – Какое оружие?

– Адмирал, похоже, это зимние пираты, – отозвался испуганный рулевой, младший офицер, заступивший на одну из своих первых вахт. Возможная ошибка страшила его больше, чем противник.

Чейсон проскользнул к главному перископу, взялся за ручки и, не глядя, сунул ноги в находившиеся ниже крепления. Несколько секунд он моргал, пытаясь рассмотреть то, что видел. Потом опыт взял верх, включив отработанные практикой рефлексы, и адмирал приступил к оценке ситуации.

– Вижу десять вражеских судов. Целый, чтоб им, флот. Держу пари, основная группа маневрирует внутри той облачной гряды.

– Должно быть, их предупредили из Вареа, – сказал у него за спиной капитан Сембри. – Такого большого приза они скорее всего в своих краях еще и видывали.

– Чепуха! Они не флот, а стая потрепанных ворон. Но почему они полагают, что могут победить нас? А… – Он невесело усмехнулся, рассмотрев очертания дальних кораблей. – Похоже на фрегаты Эйри. Беру свои слова назад, их не добыча интересует. Значит, кое-кто из них еще имеет зуб против нас.

Он повернулся и предложил перископ Сембри.

– Капитан, у нас случай классического ночного боестолкновения. Нас заманили в ловушку в центре цилиндра облака. Их корабли прячутся в тех облаках, и я вовсе не сомневаюсь, что если у нас хватит глупости преследовать их, мы наткнемся на айсберги. Они собираются ударить и скрыться в тумане, потому что знают, что там внутри. Мы должны лишить их этого преимущества.