Текст книги "Логике научного исследования"

Автор книги: Карл Поппер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

достигнутая степень подкрепления зависит не толькоот степени фальсифицируемости: высказыва-

ние может быть в высокой степени фальсифицируемым, однако слабо подкрепленным, или оно мо-

жет даже быть фактически фальсифицировано. Но, даже не будучи фальсифицированным, оно может

быть превзойдено лучше проверяемой теорией, из которой выводимо само это высказывание или его

достаточно хорошее приближение. (В этом случае степень подкрепления данного высказывания так-

же понижается.) Степень подкрепления двух высказываний, как и степень их фальсифицируемости, не обязательно сравнима во всех случаях: часто мы не можем определить численные значения степе-

ни подкрепления, а можем говорить о ней лишь приблизительно, в терминах позитивной степени

подкрепления, негативной степени подкрепления и т.п.*2 Однако можно установить различные пра-

вила для оценок такого рода, например, следующее: мы не будем продолжать приписывать позитив-

ную степень подкрепления теории, которая оказалась фальсифицированной интерсубъективно прове-

ряемым экспериментом, основанным на фальсифицирующей гипотезе (см. разделы 8 и 22). (При

определенных обстоятельствах, однако, мы можем приписывать позитивную степень подкрепления

другой теории, даже если она по своему содержанию близка первой. Примером этого может служить

фотонная теория Эйнштейна, которая, очевидно, родственна корпускулярной теории света Ньютона.) В общем случае интерсубъективно проверяемую фальсификацию мы считаем окончательной (при

условии, что она хорошо обоснована): именно в этом проявляется асимметрия между верификацией и

фальсификацией теорий. Каждая из этих методологических процедур вносит свой вклад в историче-

ское развитие науки как процесса последовательных приближений. Подкрепляющая оценка, совер-

шаемая в более поздний период времени, то есть после того, как к принятым базисным высказывани-

ям будут добавлены новые базисные высказывания, может заменить позитивную степень подкрепле-

ния негативной, но не наоборот. И хотя я считаю, что в истории науки пути к новому знанию всегда

открывала

аЭто еще один пункт, в котором мое понимание простоты согласуется со взглядами на простоту Вейля (см. примечание 7

к разделу 42). * Это совпадение взглядов является следствием концепции, защищаемой Джеффрисом, Ринчем и Вейлем, что

малочисленность параметров функции можно использовать как меру ее простоты, и моей точки зрения (см. раздел 38), со-

гласно которой малочисленность параметров можно использовать как меру проверяемости или невероятности; последнее

отвергается названными авторами (см. также примечания *1 и *2 к разделу 43).

*2Если речь идет о практическом применении к существующим теориям, то сделанное утверждение мне представляется

вполне корректным и сейчас. Правда, в настоящее время я думаю, что понятие «степень подкрепления» можно определить

так, что мы сможем сравниватьстепени подкрепления теорий (например, теорий гравитации Ньютона и Эйнштейна). Такое

определение, кроме того, даст возможность приписывать численные степени подкрепления статистическим гипотезам и, возможно, также другим высказываниям при условии,что мы можем приписать им и высказываниям о фактахстепени (аб-

солютной и относительной) логической вероятности (см. также Приложение *1Х).

247

теория, а не эксперимент, идеи, а не наблюдения, я думаю также, что именно эксперимент помога-

ет нам сойти с дороги, которая ведет в тупик: он помогает нам выбраться из заезженной колеи и за-

ставляет искать новые пути исследования.

Таким образом, степень фальсифицируемости или простоты теории входит в оценку ее подкреп-

ления. И эту оценку можно рассматривать как одно из логических отношений между теорией и при-

нятыми базисными высказываниями – как оценку, учитывающую строгость проверок, которым бы-

ла подвергнута теория.

83. Подкрепляемость, проверяемость и логическая вероятность*1

При оценке степени подкрепления теории мы принимаем во внимание степень ее фальсифицируе-

мости. Чем лучше теория проверяема, тем лучше она может быть подкреплена. Понятие проверяемо-

сти, однако, находится в обратном отношении к понятию логической вероятности,поэтому мы мо-

жем сказать, что оценка подкрепления должна принимать во внимание также логическую вероят-

ность рассматриваемого высказывания. Последнее же понятие, как это было показано в разделе 72, 44

связано с понятием объективной вероятности, то есть вероятности событий. Таким образом, понятие

подкрепления через понятие логической вероятности получает связь, хотя лишь косвенную и отда-

ленную, с понятием вероятности событий. Это может привести к мысли о том, что развиваемая нами

концепция связана с доктриной вероятности гипотез, которая ранее была подвергнута критике.

Пытаясь оценить степень подкрепления некоторой теории, мы можем рассуждать следующим об-

разом. Степень подкрепления теории будет возрастать с ростом числа подкрепляющих ее примеров.

Обычно первым подкрепляющим примерам мы придаем гораздо большее значение, чем последую-

щим: как только теория хорошо подкреплена, дальнейшие примеры лишь незначительно увеличива-

ют степень ее подкрепления. Однако это правило оказывается не вполне справедливым, если новые

примеры сильно отличаются от предыдущих, то есть если они подкрепляют теорию в новой области

ее применения.В этом случае они могут в значительной степени повысить степень подкрепления тео-

рии. Поэтому степень подкрепления теории, имеющей более высокую степень универсальности, мо-

жет быть больше, чем у теории меньшей степени общности (и, следовательно, меньшей степени

фальсифицируемости). Аналогичным образом, более точные теории могут быть лучше подкреплены, чем менее точные теории. Одна из причин нашего нежелания приписывать позитивную степень под-

крепления предсказаниям хиромантов и гадателей состоит в том, что их предсказания настолько

осторожны и неточны, что логическая вероятность их осуществления чрезвычайно высока. И если мы

говорим, что более точные и поэтому логически менее вероятные предсказания такого рода являются

успеш-

*1Если принять терминологию, которую я впервые ввел в моей статье: Popper K. R.A Set of Independent Axioms for Probability // Mind, 1938, vol. 47, N 186, p. 275-277, то перед словами «логическая вероятность» везде (как это сделано в разделе

34 и след.) следует вставлять слово «абсолютная» (в противоположность «относительной», или «условной», логической ве-

роятности); см. Приложения *II, *IV и *1Х.

248

ными, то, как правило, их успех заключается не в том, что наше сомнение столь же велико, как и

их предполагаемая логическая невероятность: поскольку мы считаем, что такие пророчества вообще

неподкреп-ляемы, мы в таких случаях, основываясь на низкой степени подкрепля-емости, делаем вы-

вод об их низкой степени проверяемости.

Если теперь мы сравним эти мои представления с теми, которые неявно содержатся в (индуктив-

ной) вероятностной логике, то получим поистине примечательный результат. Согласно моей точке

зрения, под-крепляемость некоторой теории, а также степень подкрепления теории, действительно

выдержавшей строгие проверки, находятся, так сказать*2, в обратном отношении к логической веро-

ятности этой теории, так как и подкрепляемость, и степень подкрепления возрастают с ростом степе-

ни проверяемости и простоты теории. Однако из вероятностной логики вытекает прямо противопо-

ложная точка зрения.Ее защитники считают, что вероятность гипотез возрастает прямо пропорцио-

нальноих логической вероятности, при этом несомненно, что понятие «вероятность гипотез» они ис-

пользуютдля обозначения того же самого, что я имею в виду под «степенью подкрепления»*3.

♦2В тексте я употребил выражение «так сказать»: сделано это потому, что я действительно не верю в численные (абсо-

лютные) логические вероятности. Поэтому во время написания этого текста я колебался между мнением о том, что степень

подкрепляемости является дополнительнойпо отношению к (абсолютной) логической вероятности, и мнением о том, что

она обратно пропорциональна ей. Иными словами, я колебался между определением C(g),то есть степени подкрепления, или как: C(g)= l-P(g),которое делает подкрепляемость равной содержанию теории,или как: C(g) = l/P(g),где P(g)является

абсолютной логической вероятностью g.В действительности оба эти способа определения могут быть приняты, и они ведут

к указанным следствиям, то есть оба способа определения кажутся вполне удовлетворительными с точки зрения интуиции.

Может быть, этот факт объясняет мои колебания. Вместе с тем имеются веские соображения в пользу первого метода или

применения логарифмической шкалы для второго метода (см. Приложение *1Х).

*3В последних строчках этого абзаца, особенно в выделенном курсивом утверждении (которое не было закурсивлено в

первоначальном тексте), содержится решающий пункт моей критики вероятностной теории индукции. Эту критику можно

суммировать следующим образом.

Нам нужны простыегипотезы – гипотезы с высоким содержаниеми высокой степенью проверяемости.Они являются

также хорошо подкрепляемымигипотезами, так как степень подкрепления гипотезы зависит главным образом от строгости

проверок и, следовательно, от ее проверяемости. Теперь мы знаем, что проверяемость есть то же самое, что высокая (абсо-

лютная) логическая невероятностьили низкая (абсолютная) логическая вероятность.

Если две гипотезы Ai и h%сравнимы по своему содержанию и, следовательно, по их (абсолютной) логической вероят-

ности, то имеет место следующее: пусть (абсолютная) логическая вероятность Ai меньше вероятности кг.Тогда для любого

свидетельства е(относительная) логическая вероятность Ai при данном еникогда не превзойдет вероятности кгпри е.Та-

ким образом, лучше проверяемая и лучше подкрепляемая гипотеза никогда не может получить более высокую вероятность

при данном свидетельстве, чем хуже проверяемая гипотеза.Отсюда следует, что степень подкрепления не является тем

же самым, что и вероятность.

Это центральный пункт моего понимания данной проблемы. Последующие замечания в тексте лишь выводят из него

следствия: если вы дорожите высокой вероятностью, вы должны говорить очень мало или, еще лучше, вообще ничего не го-

ворить – действительно, тавтологии всегда имеют высшую степень вероятности.

249

Среди тех, кто рассуждает подобным образом, находится Кейнс, который использует выражение

«априорная вероятность» для обозначения того, что я называю «логической вероятностью». (См.

45

примечание 1 в разделе 34.) Он высказывает совершенно верное замечание1 по поводу «обобщения»

g(то есть гипотезы) с «условием», или антецедентом, ф и «заключением», или консеквентом, f.«Чем

более содержательным является условие ф и чем менее содержательным – заключение /, тем боль-

шую априорную*4 вероятность мы должны приписать обобщению g.Каждый раз при возрастании

содержания ф эта вероятность возрастает и она понижается с ростом содержания /'. Как я уже сказал, все это совершенно верно, хотя Кейнс не проводит четкого различия*5 между «вероятностью обоб-

щения», что соответствует тому, что нами называется «вероятностью гипотезы», и «априорной веро-

ятностью». Таким образом, в противоположность моей степени подкрепления вероятность гипотезы

Кейнса возрастает с ростом ее априорной логической вероятности.Тем не менее под своей «вероят-

ностью» Кейнс имеет в виду то, что я называю «подкреплением», и это можно усмотреть из того фак-

та, что его «вероятность» возрастает с увеличением числа подкрепляющих примеров и (что еще более

важно) с увеличением их разнообразия. Однако Кейнс не замечает, что теории, подкрепляющие при-

меры которых принадлежат к далеко расходящимся областям их применения, обычно обладают вы-

сокой степенью универсальности. Поэтому два его правила получения высокой вероятности – стре-

миться к наименьшей степени универсальности и к наивысшему разнообразию подкрепляющих при-

меров – являются в общем случае несовместимыми.

1 Keynes J. М.Treatise on Probability. London, Macmьlan, 1921, p. 224 и след. Условие ср и заключение/Кейнса соответ-

ствуют (см. примечание 6 к разделу 14) моим понятиям «функция высказывания q> в антецеденте» и «функция высказыва-

ния / в консеквенте» (см. также раздел 36). Следует заметить, что условие или заключение Кейнс называет более содержа-

тельнымв том случае, если его содержание,то есть его интенсионал, а не его экстенсионал, оказывается больше. (Имеется

в виду обратное отношение между объемом и содержанием термина.)

*4 Вслед за другими известными кембриджскими логиками Кейнс настойчиво пишет «a priori» и «a posteriori», по этому

поводу можно лишь сказать: д propos de rien – некстати о «кстати».

♦5 Фактически Кейнс признает различие между априорной (или, как я называю ее, «абсолютной логической») вероятно-

стью «обобщения g»и его вероятностью относительно данного свидетельства Л. Поэтому высказанное мною утверждение в

тексте нуждается в корректировке. Кейнс проводит такое различие правильно, хотя и неявно, допуская (см.: Keynes J. М.

Treatise on Probability. London, Macmillan, 1921, p. 225), что если (р = cpi (p2 и/ = fifz,то априорные вероятности различных gбудут находиться в следующем соотношении: g(y,f)^ >g(V,f) > g(Vhf)-И он правильно доказывает,что апостериорные ве-

роятности этих гипотез g(относительно любогоданного свидетельства А) изменяются точно так же, как и их априорные ве-

роятности. Таким образом, в то время как его вероятности изменяются аналогично тому, как изменяются (абсолютные) ло-

гические вероятности, моя принципиальная позиция состоит в том, что степени подкрепляемости и подкрепления изменя-

ются противоположным образом.

250

Используя мою терминологию, можно сказать, что в теории Кейнса считается, что подкрепление

(или вероятность гипотез) уменьшаетсяс ростом проверяемости. К этому мнению его приводит вера

в индуктивную логику*6. Именно индуктивная логика стремится к тому, чтобы сделать научные ги-

потезы как можно более достоверными.При этом исходят из того, что различные гипотезы обладают

научной ценностью лишь в той степени, в которой они оправданы экспериментально. Теории припи-

сывается научное значение только благодаря логической близости(см. примечание 2 к разделу 48 и

соответствующий текст) между теорией и эмпирическими высказываниями. Это означает только, что

содержаниетеории должно как можно меньшевыходить за рамки того, что эмпирически установле-

но*7. Такая точка зрения тесно связана с тенденцией отрицать ценность предсказаний. «Особое до-

стоинство предсказания, – пишет Кейнс, – является всецело вымышленным. Существенно число

рассмотренных примеров и связи между ними, а вопрос о том, когда была выдвинута та или иная ги-

потеза – до ее проверки или после нее, – не имеет никакого значения»2. Относительно гипотез, ко-

торые были «выдвинуты а рпогГто есть прежде, чем было получено их достаточное индуктивное

обоснование, Кейнс пишет: «...если такая гипотеза представляет собой лишь догадку, то ее счастли-

вое появление до того, как были обнаружены некоторые или даже все верифицирующие ее примеры, нисколько не повышает ее ценности» (там же). Такое понимание предсказания заставляет задуматься

над вопросом о том, зачем мы вообще стремимся к обобщениям. Для чего мы создаем все эти теории

и гипотезы? С точки зрения индуктивной логики такая деятельность оказывается совершенно непо-

нятной. Если в познании мы больше всего ценим надежность и если предсказания как таковые ничего

не дают для подкрепления наших гипотез, то почему бы нам не довольствоваться одними базисными

высказываниями?*8

♦6 См. мой Postscript, раздел *2. В моей теории подкрепления – в противоположность теориям вероятности Кейнса, Джеффриса и Карнапа – подкрепление не уменьшаетсяс ростом проверяемости, а имеет тенденцию растивместе с ней.

*7Это утверждение можно также выразить посредством такого, совершенно неприемлемого правила: «Всегда выбирай

те гипотезы, которые в наивысшей степени являются гипотезами ad hoc.*»

2 Keynes J. М.Treatise on Probability. London, Macmillan, 1921, p. 305.

*8Карнап в работе: Carnap R.Logical Foundations of Probability. Chicago, University of Chicago Press, 1950 – признает

практическуюценность предсказаний, однако он частично разделяет только что сформулированное утверждение о том, что

мы могли бы довольствоваться одними базисными высказываниями. Так он утверждает, что теории (он говорит о «зако-

нах») не являются «необходимыми» для науки, они не обязательны даже для предсказаний: мы всегда можем обходиться

одними сингулярными высказываниями. «Тем не менее, – пишет он, – целесообразно, конечно, формулировать универ-

46

сальные законы в книгах по физике, биологии, психологии и т.д.» {Carnap R.Logical Foundations of Probability. Chicago, University of Chicago Press, 1950, p. 575). Однако это не вопрос целесообразности, а вопрос научной любознательности. Не-

которые ученые хотят объяснить мир:их цель – найти удовлетворительные объяснительные теории, хорошо проверяе-

мые, то есть простые теории, и проверить их (см. также Приложение *Х и раздел *15 моего Postscript).

251

Другая точка зрения, порождающая аналогичные вопросы, принадлежит Кайле3. В то время как я

считаю, что именно простые теории и теории, использующие немного вспомогательных гипотез (см.

раздел 46), могут быть хорошо подкреплены как раз вследствие их логической невероятности, Кайла, подобно Кейнсу, интерпретирует ситуацию прямо противоположным образом. Он также видит, что

высокую вероятность (в нашей терминологии – высокую «вероятность гипотез») мы обычно припи-

сываем простымтеориям, в частности тем, которым требуется немного вспомогательных гипотез.

Однако он опирается на основания, противоположные моим. В отличие от меня он приписывает вы-

сокую вероятность таким теориям не потому, что они строго проверяемы или логически невероятны, то есть имеют, так сказать, а priori много возможностей столкнуться с базисными высказываниями.

Напротив, он приписывает высокую вероятность простым теориям с небольшим количеством вспо-

могательных гипотез на основании своей веры в то, что система, состоящая из немногихгипотез, бу-

дет а prioriиметь меньшуювозможность столкнуться с реальностью, чем система, содержащая много

гипотез. Поэтому здесь вновь возникает удивление – зачем мы вообще должны стремиться строить

такие странные теории? Если мы хотим избежать конфликта с реальностью, то зачем нам нарываться

на него, формулируя те или иные утверждения? Если мы стремимся к безопасности, то надежнее все-

го было бы пользоваться теоретическими системами, вообще не содержащимигипотез («Слово —

серебро, молчание – золото»).

Выдвинутое же мною правило, требующее, чтобы вспомогательные гипотезы использовались как

можно более осторожно («принцип экономии в использовании гипотез»), не имеет ничего общего с

рассуждениями Кайлы. Меня интересует не уменьшение числа наших утверждений, а их простота в

смысле их высокой проверяемости.Именно это приводит меня, с одной стороны, к правилу: вспомо-

гательные гипотезы должны использоваться как можно более экономно, а с другой стороны, к требо-

ванию сокращать число наших аксиом, то есть число наиболее фундаментальных гипотез. Последний

пункт вытекает из того требования, что в науке следует предпочитать высказывания высокого уровня

универсальности и что система, состоящая из многих «аксиом», должна быть, если это возможно, вы-

ведена (и, таким образом, объяснена) из системы с меньшим количеством «аксиом» и с аксиомами

более высокого уровня универсальности.

3См.: Kaila H.Die Principien der Wahrscheinlichkeitslogik // Annales Universitдtis Fennicae Aboensis. Series В. Turku, 1926, vol. 4, N 1, p. 140.

252

84. Замечания об использовании понятий «истинно» и «подкреплено»

В развиваемой нами концепции логики науки можно избежать употребления понятий «истинно» и

«ложно»*1. Их можно заменить логическими утверждениями об отношениях выводимости. Поэтому

вместо того, чтобы говорить: «Предсказание ристинно при условии истинности теории tи базисного

высказывания Ь»,мы можем сказать, что высказывание рследует из (непротиворечивой) конъюнк-

ции tub.Фальсификацию теории можно описать аналогичным образом. Вместо того чтобы назвать

теорию «ложной», мы можем сказать, что она противоречит определенному множеству принятых ба-

зисных высказываний. Не нужно нам говорить и о базисных высказываниях, что они «истинны» или

«ложны», так как их принятие мы можем интерпретировать как результат конвенционального реше-

ния, а сами принятые высказывания считать следствием этого решения.

+1 Вскоре после того, как это было написано, мне посчастливилось встретить Альфреда Тарского, который объяснил мне

основные идеи своей теории истины. Очень жаль, что эта теория – одно из двух великих открытий, сделанных в области

логики со времени «Principia Mathematica» {Whitehead A., Russell В.Principia Mathematica, vols. 1-3. 2nd edition. Cambridge, Cambridge University Press, 1925), – все еще часто истолковывается неправильно. Следует обратить особое внимание на то, что понятие истины Тарского (для определения которого относительно формализованных языков он предложил соответ-

ствующий метод) есть то же самое понятие, которое имел в виду Аристотель и которое подразумевает большинство людей

(за исключением прагматистов), а именно: истина есть соответствие фактам(или реальности). Однако что мы имеем в

виду, когда о некотором высказыванииговорим, что оно соответствует фактам (или реальности)? Как только мы поняли, что

это соответствие не может быть структурным подобием, задача разъяснения данного соответствия начинает казаться безна-

дежной и, как следствие этого, понятие истины становится подозрительным, и мы предпочитаем не использовать его. Тар-

ский решил эту, казалось бы, неразрешимую проблему (для формализованных языков) путем введения семантического ме-

таязыка, с помощью которого идея соответствия сводится к более простой идее «выполнимости» или «удовлетворимости».

В результате, благодаря теории Тарского, я больше не испытываю колебаний, говоря об «истинности» и «ложности». И

аналогично воззрениям каждого человека (если только он не прагматист) мое собственное понимание этой проблемы оказа-

лось по существу совместимым с теорией абсолютной истины Тарского. Поэтому, хотя мои воззрения на формальную логи-

ку и ее философию испытали революционное влияние теории Тарского, мое понимание науки и ее философии осталось при

этом принципиально тем же самым, хотя и стало более ясным.

Большая часть современной критики теории Тарского мне представляется совершенно несостоятельной. Говорят, что

47

его определение является искусственным и сложным. Однако, поскольку он определяет истину для формализованных язы-

ков, он вынужден опираться на определение правильно построенной формулы в таких языках, и его определение имеет точ-

но такую же степень «искусственности» или «сложности», как и определение правильно построенной формулы. Говорят

также, что истинными или ложными могут быть только суждения или высказывания, а не предложения. Возможно, термин

«предложение» был не очень хорошим переводом оригинальной терминологии Тарского (лично я предпочитаю говорить о

«высказываниях», а не о «предложениях» – см., например, мою статью: Popper K. R.A Note on Tarski's Definition of Truth //

Mind, 1956, vol. 64, p. 388, примечание 1. Однако сам Тарский сделал вполне ясным то обстоятельство, что неинтерпретиро-

ванная формула (или цепочка символов) не может быть названа истинной или ложной и что эти понятия применимы лишь к

интерпретированным формулам – «осмысленнымпредложениям» (в английском переводе «meaningful sentences»). Улуч-

шения терминологии всегда допустимы, но критиковать теорию по терминологическим основаниям – явный обскурантизм.

253

Это не означает, конечно, что нам запрещено пользоваться понятиями «истинно» и «ложно» или

что их использование создает какие-либо трудности. Сам тот факт, что мы можем обойтись без них, показывает, что введение этих понятий не может породить каких-то новых фундаментальных про-

блем. Использование понятий «истинно» и «ложно» совершенно аналогично использованию таких

понятий, как «тавтология», «противоречие», «конъюнкция», «импликация»и т.п. Они являются не

эмпирическими, а логическими понятиями1. Они описывают или оценивают некоторое высказывание

безотносительно к каким-либо изменениям в эмпирическом мире. Хотя мы считаем, что свойства фи-

зических объектов («генетически тождественных» объектов в смысле Левина) с течением времени

изменяются, логические предикаты мы решаем использовать таким образом, что логические свойства

высказываний оказываются вневременными: если некоторое высказывание является тавтологией, оно

будет тавтологией всегда. Точно такую же вневременность мы – в соответствии с обычным упо-

треблением – придаем также понятиям «истинно» и «ложно». Говорить о некотором высказывании, что оно было вполне истинно вчера, но сегодня стало ложным, не соответствует общепринятому упо-

треблению. Если вчера мы считали истинным высказывание, которое сегодня оцениваем как ложное, то в этой оценке содержится неявное признание того, что вчера мы ошибались,что данное высказы-

вание было ложным уже вчера – ложным безотносительно ко времени, но мы ошибочно «принима-

ли его за истинное».

В этом пункте мы ясно можем видеть различие между истиной и подкреплением. Оценка некото-

рого высказывания как подкрепленного или неподкрепленного также является логической и, следо-

вательно, вневременной оценкой: она говорит о том, что между теоретической системой и некоторой

системой принятых базисных высказываний имеется определенное логическое отношение. Однако

мы никогда не можем просто сказать о некотором высказывании, что оно как таковое или само по се-

бе «подкреплено» (аналогично тому, как мы можем утверждать, что оно «истинно»). Можно лишь

сказать, что оно подкреплено относительно некоторой системы базисных высказываний,принимае-

мой в определенный момент времени. «Подкрепление, полученное теорией вчера», логически не

тождественно«подкреплению, полученному теорией сегодня». Поэтому каждой оценке подкрепле-

ния мы должны приписать, так сказать, определенный индекс, указывающий на ту систему базисных

высказываний, к которой относится данное подкрепление (например, отмечая дату их принятия)*2.

Таким образом, подкрепление не является «истинностной оценкой», то есть оно не может быть

поставлено в один ряд с понятиями «истинно» и «ложно» (у которых нет временных индексов). Одно

и то же высказывание может иметь любое число различных оценок подкрепления, кото-

1 (Добавлено в 1934 г. в верстке). Карнап, по-видимому, сказал бы «синтаксическими понятиями» (см.: Carnap R.Logische Syntax der Sprache. Wien, Springer, 1934; английский перевод: Carnap R.The Logical Syntax of Language. London, Paul Trench, 1937).

*2См. примечание *1 к разделу 81.

254

рые все могут быть «корректны» или «истинны» в одно и то же время, ибо эти оценки логически

выводимы из теории и различных множеств базисных высказываний, принимаемых в разные момен-

ты времени.

Высказанные соображения могут помочь нам также оценить различие между моим пониманием

истины и точкой зрения прагматистов, которые предлагают определять «истину» в терминах успеха

теории и, следовательно, в терминах ее полезности, ее подтверждения или подкрепления.Если они

при этом намереваются утверждать лишь то, что логическая оценка успеха теории может быть не бо-

лее чем оценкой ее подкрепления, то с этим я согласен. Однако, мне кажется, было бы далеко не «по-

лезно»отождествлять понятие подкрепления с понятием истины*3. Это противоречит также и обще-

принятому словоупотреблению. О теории вполне можно сказать, что она до сих пор вообще едва

подкреплена или что она все еще остается неподкрепленной, однако обычно мы не говорим, что тео-

рия до сих пор вообще едва истинна или что она все еще ложна.

85. Путь науки

В эволюции физики можно обнаружить нечто вроде общего направления – от теорий более низ-

48

кого уровня универсальности к теориям более высокого уровня универсальности. Это направление

обычно называют «индуктивным», и тот факт, что физика продвигается в этом «индуктивном»

направлении, казалось бы, можно использовать как аргумент в пользу индуктивного метода.

Однако продвижение в индуктивном направлении не обязательно складывается из последователь-

ности индуктивных выводов. Действительно, мы показали, что его можно объяснить совершенно

иным образом – в терминах степени проверяемости и подкрепляемости. Теория, которая была хо-

рошо подкреплена, может быть превзойдена только теорией более высокого уровня универсальности, то есть теорией, которая лучше проверяема и которая вдобавок содержитстарую, хорошо подкреп-

ленную теорию или, по крайней мере, хорошее приближение к ней. Поэтому, может быть, лучше

считать это развитие к теориям все более высокого уровня универсальности «квазииндуктивным».

Квазииндуктивный процесс можно описать следующим образом. Выдвигаются и дедуктивно про-

веряются теории некоторого уровня универсальности; затем предлагаются теории более высокого

уровня универсальности, которые, в свою очередь, подвергаются проверке с помощью ранее выдви-

нутых теорий меньшего уровня универсальности, и т.д. При этом методы проверки постоянно опи-

раются на дедуктивные выводы от более высокого к более низкому уровню универсальности*1. Вме-

сте

*3Если бы мы определили «истинное» как «полезное» (что предлагают некоторые прагматисты) или как «успешное»,

«подтвержденное» или «подкрепленное», то мы ввели бы лишь новое «абсолютное» или «вневременное» понятие, играю-

щее роль «истины».

*г «Дедуктивные выводы от более высокого к более низкому уровню универсальности» являются, конечно, объяснения-

ми(в смысле, в котором употреблялось это понятие в разделе 12); поэтому гипотезы более высокого уровня будут объясни-

тельнымипо отношению к гипотезам более низкого уровня.

255

с тем в ходе своего временного развития благодаря переходу от более низких уровней к более вы-

соким достигаются соответствующие уровни универсальности.

В связи со сказанным могут возникнуть такие вопросы: почему бы нам сразу не построить теорию

самого высокого уровня универсальности? Зачем для этого ждать квазииндуктивной эволюции? Не

потому ли, что в ней, в конце концов, содержится некоторый индуктивный элемент? Я так не думаю.