Текст книги "Логике научного исследования"

Автор книги: Карл Поппер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Хэррис перевел его как «сочувственное понимание опыта» («sympathetic understanding of experience»).

29

татами практических применений и экспериментов. Если такое решение положительно, то есть ес-

ли сингулярные следствия оказываются приемлемыми, или верифицированными,то теория может

считаться в настоящее время выдержавшей проверку и у нас нет оснований отказываться от нее. Но

если вынесенное решение отрицательное или, иначе говоря, если следствия оказались фальсифициро-

ванными,то фальсификация их фальсифицирует и саму теорию, из которой они были логически вы-

ведены.

Следует подчеркнуть, что положительное решение может поддерживать теорию лишь временно, поскольку последующие возможные отрицательные решения всегда могут опровергнуть ее. В той

мере, в какой теория выдержала детальные и строгие проверки и она не преодолена другой теорией в

ходе научного прогресса, можно сказать, что наша теория «доказала свою устойчивость» или, други-

ми словами, что она «подкреплена» («corroborated»)*1 прошлым опытом.

Отметим, что в кратко очерченной нами процедуре проверки теорий нет и следа индуктивной ло-

15

гики. В нашем рассуждении нигде не предполагается возможность перехода от истинности сингуляр-

ных высказываний к истинности теорий, равно как нигде не допускается, что на основании «верифи-

цированных» следствий может быть установлена «истинность» теории или хотя бы ее «вероятность».

В этой книге я предприму более детальный анализ методов дедуктивной проверки. И я попытаюсь

показать, что в рамках такого анализа можно рассматривать все проблемы, которые обычно называ-

ются «эпистемологическими».Те же специфические проблемы, которые порождаются индуктивной

логикой, могут быть устранены без замены их новыми проблемами.

4. Проблема демаркации

Из многочисленных возражений, которые, по всей вероятности, могут быть выдвинуты против

развиваемой мною концепции, наиболее серьезное, пожалуй, таково. Отбрасывая метод индукции, я, можно сказать, лишаю эмпирическую науку тех ее черт, которые как раз и представляются наиболее

характерными для нее. А это означает, что я устраняю барьеры, отделяющие науку от метафизиче-

ских спекуляций. Мой ответ на это возражение состоит в следующем: главной причиной, побудив-

шей меня к отказу от индуктивной логики, как раз и является то, что она не устанавливает подходя-

щего отличительного признакаэмпирического, неметафизического характера теоретических систем, или, иначе говоря, что она не обеспечивает нас подходящим «критерием демаркации».

Проблему нахождения критерия, который дал бы нам в руки средства для выявления различия

между эмпирическими науками, с одной стороны, и математикой, логикой, а также «метафизически-

ми» системами, с другой, я называю проблемой демаркации1 .

*1 По поводу этого термина см. примечание *1 перед разделом 79 настоящей книги и раздел *29 моего Postscript.

2Ср. со сказанным (и вообще с содержанием разделов 1—6 и 13—24) мою статью: Popper K. R.Ein Kriterium des empirischen Charakters theoretischer Systeme // Erkenntnis, 1933, Bd. 3, H. 4/6, S. 426. * Эта статья в переводе

на английский язык опубликована в Приложении *I «The Logic of Scientific Discovery» [русский перевод – в

настоящем издании. – Прим. ред.].

30

Эта проблема была известна уже Юму, который предпринял попытку решить ее2. Со времени Кан-

та она стала центральной проблемой теории познания. Если, следуя Канту, мы назовем проблему ин-

дукции «проблемой Юма», то проблему демаркации мы вполне можем назвать «проблемой Канта».

В этих двух проблемах кроется источник почти всех других проблем теории познания, причем бо-

лее фундаментальной из них, на мой взгляд, является проблема демаркации. Действительно, основ-

ной причиной, вынуждающей склонных к эмпиризму эпистемологов слепо полагаться на «метод ин-

дукции», является, по-видимому, их убеждение в том, что только этот метод может дать нам подхо-

дящий критерий демаркации. Это утверждение в особенности относится к тем эмпирикам, которые

шествуют под флагом «позитивизма».

Позитивисты прежних времен склонялись к признанию научными или законными только тех по-

нятий(представлений или идей), которые, как они выражались, «выводимы из опыта», то есть тех

понятий, которые, как они считали, логически сводимы к элементам чувственного опыта – ощуще-

ниям (или чувственным данным), впечатлениям, восприятиям, элементам визуальной или слуховой

памяти и так далее. Современным позитивистам удалось выработать более ясный взгляд на науку.

Для них наука – не система понятий, а система высказываний*1.В соответствии с этим они склонны

признавать научными или законными только высказывания, сводимые к элементарным (или «ато-

марным») высказываниям об опыте – «суждениям восприятия», «атомарным высказываниям», «про-

токольным предложениям» или еще чему-либо подобному*2. Очевидно, что подразумеваемый при

этом критерий демаркации тождествен требованию построения индуктивной логики.

2 См. последний абзац книги: Hume D.Enquiring Concerning Human Understanding [Юм Д.«Исследование о

человеческом познании»]. *Со следующим абзацем (и моим упоминанием эпистемологов) ср., к примеру, цита-

ту из Рейхенбаха, приведенную в тексте перед примечанием 1 к разделу 1 этой главы.

*1Как я теперь понимаю, при написании этого абзаца я переоценил «современных позитивистов». Мне сле-

довало бы помнить, что в интересующем нас аспектемногообещающее начало витгенштейновского «Тракта-

та»: «Мир есть совокупность фактов, а не вещей» {Wittgenstein L.Tractatus Logico-Philosophicus. London, Routledge and Kegan Paul, 1922 [русский перевод: Витгенштейн Л.Логико-философский трактат. М., ИЛ, 1958, с. 31]) – было совершенно перечеркнуто в конце его, где осуждается человек, который «не дал никакого зна-

чения некоторым знакам в своих предложениях» (там же, с. 97). См. также: Popper K. R..The Open Society and Its Enemies. London, Routledge, 1945, глава 11, раздел II [русский перевод: Поппер K.P.Открытое общество и

его враги. Тома 1—2. Под ред. В. Н. Садовского. М.: Культурная инициатива, 1992, т. 2, с. 16—31], а также гла-

ву I моего Postscript, в частности разделы *2 (примечание 5), *24 (последние пять абзацев) и *25.

*2Конечно, ничто не зависит от названий. Когда я впервые вводил новый термин «базисное высказывание»

(или «базисное суждение» – см. далее разделы 7 и 28), я сделал это только потому, что нуждался в термине, не

обремененном смысловым оттенком, которым обладает термин «высказывание восприятия». Но, к несчастью, этот термин вскоре был принят другими философами и использован как раз в том смысле, которого я так стре-

16

мился избежать. Ср. также мой Postscript, раздел *29.

31

Поскольку я отвергаю индуктивную логику, я должен также отвергнуть все подобные попытки

решения проблемы демаркации. В связи с этим проблема демаркации приобретает еще большее зна-

чение для нашего исследования. Нахождение приемлемого критерия демаркации должно быть проб-

ным камнем для любой эпистемологии, не прибегающей к помощи индуктивной логики.

Позитивисты обычно интерпретируют проблему демаркации натуралистически,как если бы она

была проблемой, принадлежащей к компетенции естественных наук. Вместо того чтобы считать сво-

ей задачей выдвижение приемлемой конвенции, они полагают, что нужно провести различие между

наукой, с одной стороны, и метафизикой – с другой, существующее, так сказать, в самой природе

вещей. Они постоянно пытаются доказать, что метафизика по самой своей природе есть не что иное, как бессмысленная болтовня – «софистика и заблуждение», по выражению Юма, – которую пра-

вильнее всего было бы «бросить в огонь»*3.

Если бы мы не вкладывали в слова «бессмысленный» и «не имеющий значения» иного смысла, чем тот, которым, согласно их определению, они обладают, а именно «не принадлежащий эмпириче-

ской науке», то характеристика метафизики как бессмысленного нонсенса была бы тривиальной, по-

скольку метафизика обычно и определяется через ее «неэмпиричность». Однако позитивисты, разу-

меется, считают, что о метафизике можно сказать нечто большее, чем просто констатировать неэм-

пирический характер некоторых из ее высказываний. Слова «не имеющий значения» и «бессмыслен-

ный» передают и предназначены именно для того, чтобы передать уничижительную оценку. Не под-

лежит сомнению тот факт, что вовсе не успешная демаркация науки и метафизики является действи-

тельной целью позитивистов. Они, скорее, стремятся окончательно упразднить3 и уничтожить мета-

физику. Однако, как бы там ни было, мы каждый раз обнаруживаем, что все попытки позитивистов

уточнить значение выражения «имеющий значение» приводят к одному и тому же результату – к

такому определению «имеющего значение (осмысленного) предложения» (в отличие от «бессмыс-

ленного

*3Ните D.Inquiry Concerning the Human Understanding and Concerning the Principles of Morals, 1748—1751.

Oxford, Clarendon Press, 1902 [русский перевод: Юм Д.Соч. в двух томах, т. 2. М.: Мысль, 1965, с. 169]. Таким

образом, Юм, подобно Сексту Эмпирику, осудил свое «Исследование о человеческом познании» на последней

его странице точно так же, как впоследствии Витгенштейн на последней странице своего «Трактата» осудил

свое собственное сочинение (см. примечание 2 к разделу 10).

3Carnap R.Die physikalishe Sprache als Universalsprache der Wissenschaft // Erkenntnis, 1932, Bd. 2, H. 5, S. 219

и далее. Ранее сходным образом слово «бессмысленный» употреблялось Миллем, * без сомнения, под влиянием

О. Конта (Comte A.Early Essays on Social Philosophy. Ed. by H. D. Hutton.London, 1911, p. 223). См. также мою

книгу: Popper K. R.The Open Society and Its Enemies, v. 1—2. London, Routledge, 1945, примечание 51 к главе 11

[русский перевод: Поппер К. Р.Открытое общество и его враги. Тома 1-2. М.: Культурная инициатива, 1992, т.

2, с. 345—348].

32

псевдопредложения»), которое просто повторяет критерий демаркации, свойственный отстаивае-

мой ими индуктивной логике.

Такое положение вещей ясно «обнаруживает себя» в воззрениях Витгенштейна, по мнению кото-

рого каждое имеющее значение высказывание должно быть логически сводимо4к элементарным (или

атомарным) высказываниям, которые он понимает как описания или «образы действительности»5

(кстати, такая характеристика, по его мнению, относится ко всем имеющим значение высказывани-

ям). Отсюда совершенно очевидно, что витгенштейновский критерий осмысленности совпадает с ин-

дуктивистским критерием демаркации, при условии, что мы заменяем используемые в последнем

случае слова «научный» или «законный» на «имеющий значение». Таким образом, именно нерешен-

ность проблемы индукции обусловливает полнейший провал попыток позитивистов решить пробле-

му демаркации. В своем стремлении уничтожить метафизику позитивисты вместе с ней уничтожают

и естественные науки, так как законы науки точно так же, как и метафизические утверждения, несво-

димы к элементарным высказываниям о чувственном опыте. При последовательном применении вит-

генштейновского критерия осмысленности приходится отбрасывать как не имеющие значения те са-

мые законы природы, поиск которых, по словам Эйнштейна6, является «высшей задачей физика».

Эти законы, по критерию Витгенштейна, ни в коей мере не могут приниматься в качестве подлинных, или правильных, высказываний. Попытка же Витгенштейна показать, что проблема индукции являет-

ся пустой псевдопроблемой, была описана Шликом*4

4 Wittgenstein L.Tractatus Logico-Philosophicus. London, Routledge and Kegan Paul, 1922 [русский перевод: Витгенштейн Л.Логико-философский трактат. М., ИЛ, 1958, утверждение 5].* Поскольку все сказанное было

написано в 1934 году, я, конечно, рассматриваю здесь только«Логико-философский трактат» Витгенштейна.

5 Wittgenstein L.Tractatus Logico-Philosophicus. London, Routledge and Kegan Paul, 1922 [русский перевод: Витгенштейн Л.Логико-философский трактат. М., ИЛ, 1958, утверждения 4.01, 4.03, 2.21].

17

6 Ср. примечание 1 к разделу 2.

*4Идею трактовки законов науки как псевдосуждений и решение на этой основе проблемы индукции Шлик

приписывает Витгенштейну (ср. мою книгу: Popper К. R.The Open Society and Its Enemies, London, Routledge, 1945, примечания 46, 51 и след. к главе 11 [русский перевод: Поппер K.P.Открытое общество и его враги. Тома

1-2. М.: Культурная инициатива, 1992, т. 2, с. 340-342, 345-348 и след.]). Однако эта идея значительно старше.

Она органически связана с инструменталистской традицией в философии, которую можно проследить уже у

Беркли и даже ранее (см., например, мои работы: Popper K. R.Three Views Concerning Human Knowledge // Lew-is H. D.(ed.). Contemporary British Philosophy: Personal Statements, v. 3. New York, Macmillan, 1956, p. 355-388; опубликовано также в: Popper K. R.Conjectures and Refutations. The Growth of Scientific Knowledge. London, Routledge and Kegan Paul, 1963, глава 3 [русский перевод: Поппер К.Логика и рост научного знания. М., Про-

гресс, 1983] и Popper K. R.A Note on Berkeley as a Precursor of Mach // The British Journal for the Philosophy of Science, 1953, v. 4, N 13, p. 26 и далее, перепечатанную также в: Popper K. R.Conjectures and Refutations. The Growth of Scientific Knowledge. London, Routledge and Kegan Paul, 1963. Другие ссылки можно найти в приме-

чании *1 перед разделом 12 настоящей книги. Эта проблема также рассматривается в моем Postscript, разделы

*11 -*14и*19– *26.)

33

следующим образом: «Проблема индукции состоит в требовании логического оправдания универ-

сальных высказыванийо реальности... Мы вместе с Юмом признаем, что никакого логического

оправдания не существует. Его и не может быть просто потому, что универсальные высказывания не

являются подлинными высказываниями»1.

Наш анализ, таким образом, показывает, в каком смысле индуктивистский критерий демаркации

не способен помочь нам провести границу между научными и метафизическими системами и почему

он должен приписывать им равный статус. Дело в том, что, согласно вердикту, выносимому на осно-

вании позитивистской догмы значения, и наука, и метафизика представляют собой системы бессмыс-

ленных псевдовысказываний. Поэтому вместо того, чтобы изгнать метафизику из эмпирических наук, позитивизм, наоборот, ведет к внедрению метафизики в сферу науки8.

В противоположность таким антиметафизическим хитростям – антиметафизическим, конечно, только по их намерениям – я не ставлю своей целью ниспровержение метафизики. Скорее, я хотел

бы сформулировать приемлемую систему характеристик эмпирической науки или определить поня-

тия «эмпирическая наука» и «метафизика» таким образом, чтобы мы для каждой данной системы вы-

сказываний могли определить, является ли ее исследование делом эмпирической науки или нет.

В соответствии со сказанным мой критерий демаркации следует рассматривать как выдвижение

соглашения, или конвенции.Что касается приемлемости какой-либо конкретной такой конвенции, то

по этому поводу могут быть различные мнения, и разумная дискуссия по этим вопросам возможна

только между сторонами, имеющими некоторую общую цель. Выбор этой цели в конечном счете, ра-

зумеется,

7 Schlick M.Die Kausalität in der gegenwärtigen Physik // Naturwissenschaften, 1931, Bd. 19, H. 7, S. 156 (курсив

мой. – К. П.).Рассматривая законы природы, Шлик пишет: «Часто отмечают, что, строго говоря, не может ид-

ти речи об абсолютной верификации некоторого закона, поскольку мы всегда неявно допускаем, что он может

быть модифицирован в свете нового опыта. Если мне позволят, – продолжает Шлик как бы в скобках, – доба-

вить несколько слов о возникающей в этой связи логической ситуации, то упомянутый факт означает, что закон

природы в принципе не имеет логической формы высказывания, а представляет собой предписание для образо-

вания высказываний» (Schlick M.Die Kausalität in der gegenwärtigen Physik // Naturwissenschaften, 1931, Bd. 19, H. 7, S. 151). *(Без сомнения, при этом предполагается, что «образование высказываний» включает в себя и их

преобразование, или выведение.) Шлик указывает, что он познакомился с этой теорией в частной беседе с Вит-

генштейном. См. также раздел *12 моего Postscript.

8 Ср. раздел 78 (например, примечание 1). *См. также: Popper KR.The Open Society and Its Enemies, v. 1-2.

London, Routledge, 1945, примечания 46, 51, 52 к главе 11 [русский перевод: Поппер K.P.Открытое общество и

его враги. Тома 1-2. М.: Культурная инициатива, 1992, т. 2, с. 340-342, 345-349] и мою статью: Popper K. R.De-marcation between Science and Metaphysics // Schilpp P. (ed.).The Philosophy of Rudolf Carnap. La Salle, Illinois, The Open Court, 1955, которая была моим вкладом в посвященный Р. Карнапу том, вышедший в «Library of Liv-ing Philosophers»; эта статья перепечатана в: Popper K. R.Conjectures and Refutations. The Growth of Scientific Knowledge. London, Routledge and Kegan Paul, 1963.

34

должен быть делом решения, выходящего за пределы рациональных доводов*5.

Те философы, которые итогом и целью науки считают систему абсолютно достоверных и оконча-

тельно истинных высказываний9, несомненно, отвергнут выдвигаемое мной соглашение. То же самое

сделают и те, кто видит «сущность науки... в ее достоинстве», которое, по их мнению, состоит в ее

«целостности», в ее «реальной истинности и сущности»10. Вряд ли эти философы согласятся признать

это достоинство за современной теоретической физикой, в которой я, как и многие другие, вижу се-

годня наиболее полную реализацию того, что я называю «эмпирической наукой».

Цели науки, которые я имею в виду, совершенно отличны от только что названных. Однако я не

18

пытаюсь оправдать их, представляя эти цели в виде истинных или сущностных целей науки. Э^го

только исказило бы нашу проблему и было бы рецидивом позитивистского догматизма. Насколько я

понимаю, существует только одинпуть рационального обоснования моего подхода. Суть этого пути

– в анализе его логических следствий с целью выявления его плодотворности, то есть способности

прояснять проблемы теории познания.

Таким образом, я открыто признаю, что при формулировке своего подхода я руководствовался в

конечном счете соображениями, обусловленными ценностными суждениями и некоторыми предпо-

чтениями. Однако я надеюсь, что мой подход вполне может оказаться приемлемым для тех, кто ценит

не только логическую строгость, но и свободу от догматизма, кто стремится к практической приме-

нимости науки, но в еще большей степени увлечен приключенческим духом науки и теми открытия-

ми, которые вновь и вновь ставят перед нами новые и неожиданные вопросы, требуют от нас форму-

лировать новые, до сих пор даже не снившиеся нам ответы.

Тот факт, что ценностные суждения оказали влияние на мою концепцию, отнюдь не означает, что

я совершаю ту же ошибку, за которую осуждал позитивистов, то есть пытаюсь уничтожить метафи-

зику, навешивая на нее ярлыки. Я даже не захожу столь далеко, чтобы утверждать, что метафизика не

имеет никакой ценности для эмпирической науки. Нельзя отрицать, что наряду с метафизическими

идеями, ставившими препятствия на пути прогресса науки, были и другие, такие, как умозрительный

(спекулятивный) атомизм, которые способствовали ему. Рассматривая научное познание с психоло-

гической точки зрения, я склонен думать, что научное открытие невозможно без веры в идеи чисто

спекулятивного, умозрительного типа, которые зачастую бывают весьма неопределенными, то есть

веры, совершенно неоправданной

*5Я считаю, что между сторонами, заинтересованными в обнаружении истины и готовыми прислушиваться

к аргументам друг друга, всегда возможна разумная дискуссия (ср. Popper K.R.The Open Society and Its Enemies, v. 2. London, Routledge, 1945, ch. 24 [русский перевод: Поппер K.P.Открытое общество и его враги. Т. 2, гл. 24, с. 259-298]).

9Такова, например, позиция Г. Динглера (ср. примечание 1 к разделу 19).

10Таковы взгляды О. Шпанна ( Spann О.Kategorienlehre. Jena, Fischer, 1924).

35

с точки зрения науки и в этом отношении являющейся «метафизической»11.

Теперь, имея в виду все высказанные мною предостережения, я все же хочу сказать, что считаю

первейшей задачей логики познания разработку понятия эмпирической науки,которая позволила бы

сделать лингвистическое употребление интересующих нас терминов, ныне несколько расплывчатое, возможно более определенным, и которая помогла бы провести четкую демаркацию между наукой и

метафизикой, хотя последняя, возможно, и стимулировала развитие науки на всем протяжении ее ис-

тории.

5. Опыт как метод

Поставленная нами задача – сформулировать приемлемое определение понятия «эмпирическая

наука» – не лишена трудностей. Частично затруднения проистекают из того обстоятельства, что, по-видимому, существует множество теоретических систем,имеющих логическую структуру, весьма сходную со структурой той теоретической системы, которая в каждое данное время признает-

ся учеными в качестве принимаемой ими системы эмпирической науки. Иногда эту ситуацию описы-

вают следующим образом: существует огромное, вероятно бесконечное, число «логически возмож-

ных миров», а система, называемая «эмпирической наукой», по своему предназначению описывает

только одинмир – «реальный мир», или «мир нашего опыта»*1.

С целью уточнения высказанного утверждения можно сформулировать три требования, которым

должна удовлетворять наша эмпирическая теоретическая система. Во-первых, она должна быть син-

тетической,то есть описывать непротиворечивый, возможныймир. Во-вторых, она должна удовле-

творять критерию демаркации (ср. разделы 6 и 21), то есть не быть метафизической системой, и опи-

сывать мир возможного опыта.В-третьих, она должна отличаться каким-либо образом от других та-

ких систем, как представляющая именно нашмир опыта.

Каким же образом можно отличить такую систему, представляющую наш мир опыта, от других

подобных систем? Ответ на этот вопрос таков: выделяет эту систему из других подобных систем то, что она была подвергнута проверкам и выдержала их. Это означает, что такая система должна быть

выделена на основе применения к ней того же самого дедуктивного метода, анализ и описание кото-

рого я поставил своей целью.

«Опыт», с этой точки зрения, выступает как специфический метод,посредством которого мы мо-

жем отличить одну теоретическую систему от других. Поэтому можно сказать, что наука характери-

зуется не только своей логической формой, но, кроме того, и своим специфическим методом.(Этого

же взгляда, конечно, придерживаются и индуктивисты, которые пытаются охарактеризовать эмпири-

19

ческую науку, ссылаясь на использование в ней индуктивного метода.) 11 Ср. Planck M.Positivismus und reale Aussenwelt. Leipzig, Akademische Verlagsgesellschaft, 193Ь и Einstein A.

Die Religiosität der Forschung // Einstein A. Mein Weltbild. Amsterdam, Querido Verlag, 1934 (английский перевод: Einstein А.The World as I See It. London. Lane, 1935, p. 43). * См. также раздел 85 настоящей книги и мой Postscript.

*1Ср. Приложение *Х.

36

В соответствии со сказанным теория познания, в задачи которой входит анализ метода или проце-

дур, характерных для эмпирической науки, может быть описана как теория эмпирического метода —

теория того, что обычно называется «опытом».

6. Фальсифицируемость как критерий демаркации

Критерий демаркации, присущий индуктивной логике, то есть позитивистская догма значения, равносилен требованию, что все высказывания в эмпирической науке (или все высказывания, «име-

ющие значение») должны обладать качеством, которое давало бы возможность определить их истин-

ность или ложность. Мы будем говорить, что этот критерий требует их «полной разрешимости».А

это означает, что рассматриваемые высказывания должны быть таковы, чтобы было логически воз-

можным их и верифицировать, и фальсифицировать.В соответствии с этим Шлик заявляет:

«...подлинное высказывание должно допускать полную верификацию»1.Вайсман еще более четко

формулирует эту позицию: «Если не существует никакого возможного способа определить, истинно

ли данное высказывание, то это высказывание вообще не имеет значения, так как значение высказы-

вания есть не что иное, как метод его верификации»2.

С моей точки зрения, индукции вообще не существует*1. Поэтому выведение теорий из сингуляр-

ных высказываний, «верифицированных опытом» (что бы это ни означало), логически недопустимо.

Следовательно, теории никогдаэмпирически не верифицируемы. Если мы хотим избежать позити-

вистской ошибки, заключающейся в устранении в соответствии с нашим критерием демаркации тео-

ретических систем естествознания*2, то нам следует выбрать такой критерий, который позволял бы

допускать в область эмпирической науки даже такие высказывания, верификация которых невозмож-

на.

1 Schlick M.Die Kausalität in der gegenwärtigen Physik // Naturwissenschaften, 1931, Bd. 19, H. 7, S. 150.

2 Waismann F.Logische Analyse der Wahrscheinlichkeitsbegriff // Erkenntnis, 1930/1931, Bd. 1, H. 3, S. 229.

*lКонечно, при этом я не имею в виду так называемую «математическую индукцию». Я отрицаю лишь су-

ществование индукции в так называемых «индуктивных науках», иначе говоря, отрицаю существование «ин-

дуктивных процедур» и «индуктивных выводов».

*2 В своей книге «Логический синтаксис языка» Р. Карнап признал (со ссылкой на мою критику), что имен-

но в этом позитивистами допущена ошибка (см.: Carnap R.Logische Syntax der Sprache. Wien, Springer, 1934; английский перевод: The Logical Syntax of Language. London, Paul Trench, 1937, p. 321). В другой своей публи-

кации он пошел еще дальше, согласившись с тем, что универсальные законы не только «удобны», но и «суще-

ственны» для науки (Carnap R.Testability and Meaning // Philosophy of Science, 1937, v. 4, N 1, p. 27). Однако в

своей индуктивистской книге (Carnap R.Logical Foundations of Probability. Chicago, University of Chicago Press, 1950) он возвращается к позиции, весьма сходной с той, которая послужила объектом моей критики. Установ-

ление нулевой вероятности универсальных законов (Carnap R.Logical Foundations of Probability, p. 511) застав-

ляет его заявить (ibid., p. 575), что, хотя их и не обязательно изгонять из науки, тем не менее наука вполне мо-

жет обходиться без них.

37

Вместе с тем я, конечно, признаю некоторую систему эмпирической, или научной, только в том

случае, если имеется возможность ее опытной проверки.Эти соображения приводят к убеждению в

том, что не верифицируемость,а фальсифицируемостьсистемы следует рассматривать в качестве

критерия демаркации*3. Это означает, что мы не должны требовать возможности выделить некото-

рую научную систему раз и навсегда в положительном смысле, но обязаны потребовать, чтобы она

имела такую логическую форму, которая позволяла бы посредством эмпирических проверок выде-

лить ее в отрицательном смысле: эмпирическая система должна допускать опровержение опытом3.

(В соответствии с этим критерием высказывание «Завтра здесь будет дождь или завтра здесь до-

ждя не будет» нельзя считать эмпирическим просто потому, что его нельзя опровергнуть, тогда как

высказывание «Завтра здесь будет дождь» следует считать эмпирическим.) Против предложенного критерия демаркации можно выдвинуть различные возражения. Прежде

всего, может показаться не вполне разумным характеризовать науку, которая, как полагают, дает нам

позитивную информацию, как систему, удовлетворяющую отрицательному требованию типа опро-

вержимости. Однако в разделах 31-46 я покажу, что это возражение весьма легковесно, поскольку

количество позитивной информации о мире, сообщаемой научным высказыванием, тем больше, чем

более вероятно его столкновение, обусловленное логическими основаниями, с возможными сингу-

20

лярными высказываниями. (Не зря же мы называем законы природы «законами»: чем больше они за-

прещают, тем больше они говорят.)

Против предложенного критерия, далее, можно попытаться обратить мою же критику индукти-

вистского критерия демаркации: действительно на первый взгляд кажется, что против фальсифици-

руемости как критерия демаркации можно выдвинуть возражения, сходные с теми, которые я сам вы-

двинул против верифицируемости.

Однако такие нападки не очень тревожат меня, так как предложенный мной критерий основывает-

ся на асимметриимежду верифицируемостью и фальсифицируемостью – асимметрии, которая воз-

никает

*3 Обращаю внимание на то, что я предлагаю считать фальсифицируемость критерием демаркации, а не

критерием значения.Идею использования значения в качестве критерия демаркации я резко критиковал уже в

разделе 4 и буду вновь это делать – в еще более резкой форме – в разделе 9. Поэтому мнение, что я предла-

гаю фальсифицируемость в качестве критерия значения, является чистейшим мифом (в то же время некоторые

попытки опровержения моей теории основываются именно на этом мифе). Критерий фальсифицируемости вы-

деляет два вида полностью осмысленных высказываний: фальсифицируемые и нефальсифицируемые. Она про-

водит, таким образом, разделительную линию внутри осмысленного языка, а не вне его. См. также Приложение

*1 к настоящей книге и главу I моего Postscript, в частности разделы *17 и *19, и мою книгу: Popper K. R.Conjectures and Refutations. The Growth of Scientific Knowledge. London Routledge and Kegan Paul, 1963, ch. 1 и 11.

3 Сходные идеи можно также найти, например, у Ф. Франка (Frank Ph.Das Kausalität und ihre Grenzen. 1931, ch. I, § 10, S. 15 и след.) и у В. Дубислава (Dubislav W.Die Definition. Leipzig, Meiner, 1931, S. 100 и след.). См.

также примечание 1 к разделу 4.

38

из логической формы универсальных высказываний*4. Дело в том, что универсальные высказыва-

ния никогда не выводимы из сингулярных высказываний, но последние могут противоречить им.

Следовательно, посредством чисто дедуктивных выводов (с помощью modus tollens классической ло-

гики) возможно переходить от истинности сингулярных высказываний к ложности универсальных.

Такое рассуждение, приводящее к утверждению ложности универсальных высказываний, представ-

ляет собой единственный вид выводов чисто дедуктивного типа, который идет, так сказать, в «индук-

тивном направлении», то есть от сингулярных высказываний к универсальным.

Третье возражение может показаться более серьезным. Мои критики могут заявить, что даже при

признании указанной асимметрии по разным причинам невозможно добиться полной фальсификации

теоретической системы. Всегда имеется возможность как-то избежать фальсификации, например, с

помощью введения дополнительной гипотезы ad hoc или изменения ad hoc некоторого определения.

Назад к карточке книги "Логике научного исследования"