Текст книги "Замуж за Дракона (СИ)"
Автор книги: Кария Гросс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
24
Натали казалось, что нервы у нее в животе кувыркаются на батуте, когда она в понедельник утром спускалась по ступенькам к тому месту, где ее ждал Таннер. Одетый в джинсы, свитер грубой вязки и кроссовки, он стоял, прислонившись к своему пикапу, с двумя яркими термокружками в руках, и выглядел как кинозвезда.
– Пожалуйста, скажи, что это кофе, – пробубнила она, беря протянутую кружку. – Я плохо спала ночью.
– Кофе. Крепкий. – В прохладном утреннем воздухе его смех окутал ее, словно объятия. – Я вскочил в пять.
– Ты исключительный. – Натали широко ухмыльнулась и помахала музыкальным диском. – Я взяла музыку.
– Чего?
Она отдала ему ключи от машины, и Таннер открыл для нее пассажирскую дверь.
Натали засмеялась, села в машину и пристегнулась. Таннер стянул теплый голубой свитер, под которым оказалась белая рубашка-поло, бросил его на заднее сиденье и сел в «ягуар». Лицо его светилось благоговением, когда он положил ладони на руль из полированного дерева и кожи.
– Конфетка.
Он был похож на ребенка рождественским утром.
– Таннер, это просто машина.
– Не-не-не, это не просто машина.
Его радостный смех вызвал у нее улыбку. Надо признать, салон из бежевой кожи производил впечатление.
Как только он завел двигатель, она вставила диск в магнитолу. Когда они выезжали с подъездной дрожки, в колонках заголосили «Спайс Герлз».
– Не-е-ет. – Стон Таннера заглушил девчачьи вопли «Скажи, чего ты хочешь...» – Серьезно? «Спайс Герлз»? Тебе сколько лет?
– Это была моя любимая группа в школьные годы. – Натали засмеялась и запрыгала в кресле. – Ты ведешь, я выбираю музыку. Хиты девяностых. Целый. День.
– Черт, девочка. У тебя ужасный музыкальный вкус. Надо было взять мой пикап. – Уголки его губ дрогнули, когда он коротко взглянул на нее. – Ты сегодня меня пытаешь по какой-то конкретной причине или просто так?
– Просто так.
Натали немного отодвинула кресло назад и сделала глоток из термокружки. Кофе согрел ее, но улыбка Таннера осветила ее душу.
День обещал быть хорошим.
* * *
Они посетили несколько виноделен и неспешно пообедали в одной из них. Пришло время возвращаться. Натали не терпелось сесть за компьютер и внести несколько новых идей. Пока Таннер вез их к дому, она быстро писала.
– Ой. – Наконец подняв голову, она поняла, что они едут совсем не в «Майлиос». – Куда мы едем?
– Увидишь.
– Ладно.
Натали глубоко дышала и пыталась наслаждаться пейзажами, пока Таннер ехал по проселочным дорогам, почти не отвечая на ее болтовню. Они ехали почти час, машина забиралась все выше, пока не остановилась на площадке над озером Сонома.
– Лучший вид в городе, – сказал Таннер. – Идем.
Они вышли из машины, и Натали села на скамейку для пикника рядом с Таннером и уставилась на красный огненный шар в небе. Заходящее солнце протянуло размытые оранжевые и розовые пальцы к вершинам пихт внизу.
– Как красиво, Таннер.
– Одно из моих любимых мест.
– Понимаю почему, – улыбнулась Натали и повернулась к Таннеру. Он наблюдал за ней. – На что ты смотришь?
– На тебя.
Он провел пальцем по ее щеке, и его прикосновение отозвалось дрожью во всем теле. Он сидел достаточно близко, чтобы поцеловать ее. Если бы хотел. Если бы она позволила. Он придвинулся ближе, и сердце Натали заколотилось быстрее.
– Я тут думал кое о чем, – тихо сказал он.
– Хорошо. Мне записывать?
Она слегка отодвинулась, пытаясь увеличить расстояние между ними. Его смешок заставил ее улыбнуться, но когда он взял ее лицо в ладони и зарылся пальцами в волосы, ее улыбка растаяла.
– Сомневаюсь. – Он наклонился еще ближе, так что их носы соприкоснулись, его теплое дыхание завлекало ее мысли в места, не имеющие отношения к бизнесу. – Я считаю, что нам надо пересмотреть запрет на поцелуи.
– Считаешь?
Она потерялась в его смеющихся глазах. Совершенно, полностью, восхитительно потерялась.
– Считаю.
– Таннер, я не уверена. Я...
Низкий рык застрял у него в горле, когда он осторожно коснулся губами ее губ.
– Мышка, ты слишком много думаешь.
– Кто-то из нас должен.
– Иногда размышления переоценивают.
Таннер прижался к ее губам, сначала нежно, пока она не расслабилась и не начала отвечать. Не успела Натали понять, что происходит, как сдалась, растаяв в его объятиях, и поняла, что он прав.
Размышления определенно переоценивают.
Поцелуи Таннера зажгли внутри нее огонь. Она провела пальцами по его волосам, по крепкой спине и рукам, которые так осторожно держали ее. Его губы воспламенили чувства, готовые и способные толкнуть ее на опасную территорию.
– Таннер. – Натали оторвалась от его губ и перевела дыхание. – О боже.
– Да.
Он выдохнул и прислонился своим лбом к ее.
– Я все еще не уверена, что это хорошая идея.
Он отстранился немного, и его лукавая улыбка говорила, что ему плевать.
– Расслабься, Натали. Признай, что тебе понравилось. Я никому не скажу, обещаю.
Она закатила глаза и подалась к нему в объятия:
– Ты неисправим.
– Словарь.
– Да пофиг.
Натали счастливо вздохнула и провела пальцем по венам на его загорелой руке.
Таннер приподнял ее подбородок:
– И чтобы ты знала, этот поцелуй не был ошибкой. И первый тоже.
Она всмотрелась в его серьезное лицо:
– Ты уверен?
Он не ответил ей словами, просто снова заключил в объятия и целовал, пока все не перестало иметь значения. Наконец Натали поборола глупость и уперлась ладонями ему в грудь.
– Хорошо, я тебе верю.
– Пожалуйста, не увольняй меня. Я обещаю, что это не помешает моей работе.
Таннер переплел их пальцы, и она подозревала, что он пошутил только наполовину.
Натали усмехнулась и покачала головой:
– Я тебя не уволю. Но, вероятно, мне придется уволить Кэнди.
– Кэнди? Почему?
– Потому что мне кажется, что она нацелилась на вышестоящее руководство.
– О, правда? – Таннер засмеялся. – Не думаю, что она подходит на такую должность. Для этой работы нужен человек мегаорганизованный вплоть до раздражения, с очень странным музыкальным вкусом, который знает все мои слабые места.
Натали хихикнула.
– Я не специально. Не всегда. – Она положила ладонь ему на щеку и смотрела на золотые искорки в его глазах. – Спасибо, что привез меня сюда. Что... – Почему так сложно озвучить свои чувства? – Что веришь в меня. Ты же веришь?
Он кивнул.
– Верю. И думаю, что из нас получится отличная команда. – Свет в его глазах померк, когда солнце опустилось ниже. – Все, что происходит, потеря Марни, возможно потеря детей... твое присутствие делает жизнь немного легче.
– Вот уж не думала, что когда-либо услышу такое. – Они вместе посмеялись, потом сидели молча, пока наконец Натали не спросила: – Таннер, можешь рассказать, что случилось? С твоей сестрой? Твоя мама сказала, что она в коме, в учреждении долговременного ухода, но я не знаю всей истории.
Таннер потер переносицу.
– Хорошо. – Он вздохнул и посмотрел на нее уставшими глазами. – Было начало августа. К нам пришли друзья на барбекю. Марни сбежала в середине. Дети были сами не свои. Мы не знали, куда она отправилась. Она не брала трубку. Я выдумал отговорку, что она поехала навестить заболевшую подругу.
Он поднял руки и сцепил их в замок за шеей.
– Я поднаторел в этом за последние годы. Говорить им неправду. – Он пристально уставился на нее. – Кроме биполярного расстройства, у Марни были и другие проблемы. Наркотики, алкоголь. Она могла бросить пить лекарства. Позже она позвонила мне, около двух ночи. Пьяная. Хотела, чтобы я за ней приехал. – Он закрыл глаза и наклонился вперед. – Я был зол, и ты, вероятно, можешь представить, каким вышел разговор. Я сказал ей взять такси. Следующий звонок раздался примерно через час. От полицейских.
Сердце Натали колотилось в груди.
– Она села за руль.
Таннер опустил голову:
– Она села за руль. Врезалась в отбойник на первом шоссе. Она была без сознания, но пульс присутствовал. Повреждения спинного мозга оказались слишком тяжелыми. Она так и не пришла в сознание. Через неделю нам сказали, что если мы хотим держать ее на искусственной вентиляции, то должны перевести ее в соответствующее учреждение, где за ней будут ухаживать. Полагаю, мы все надеялись, что она как-нибудь справится, сделает невозможное. Последние тесты на прошлой неделе показали отсутствие мозговой деятельности.
– О Таннер.
Она взяла его за руку.
– Теперь я не пью из-за Марни. Думаю, так будет лучше для детей. Они достаточно навидались. Хотя признаю, иногда очень хочется, но я не хочу оказаться рядом с ними без тормозов, как частенько была она.
Он обнял ее за плечи.
– Ты хороший человек, Таннер Коллинз. – Натали прижалась к нему, пытаясь найти правильные слова. – Что дальше?
– Мы отпустим ее. Мама хочет сделать это сейчас, до праздников. Говорит, так будет легче для всех. Она уже позвонила отцу и Рэнсу, отцу детей. – Он вскочил и заходил туда-сюда, пиная маленькие камушки. – Я не знаю, как это сделать.
Мертвенно-бледное лицо, загнанный взгляд – все в нем говорило, что он считает себя виноватым.
Она могла рассказать ему сколько угодно возможных сценариев, которые он, вероятно, уже слышал. Сказать, что он мог подобрать Марни и все равно попасть в аварию. Сказать, что Марни могла сбить машина, пока она переходила дорогу.
Но она не могла рассказать ему свою историю.
Не могла сказать, что иногда вещи просто случаются, ты совершаешь ошибки и как-то учишься жить с последствиями.
Вместо этого она в несколько шагов сократила расстояние между ними, обвила его руками и крепко обняла.
– Таннер, мне так жаль.
Судорожно выдохнув, он обнял ее в ответ, уткнулся лицом в ее волосы и прижался губами к виску.
– Ее уже нет, – прохрипел он. – Я знаю. Просто не знаю, как ее отпустить. В эмоциональном плане, наверное.
Натали кивнула и подняла на него глаза.
— Отпустить – значит отпустить ответственность. А ты этого не можешь, потому что тогда как же ты будешь наказан? Знать, что физически она еще здесь, видеть ее в таком состоянии – это боль, которую ты заслужил. Верно?
Глаза Таннера вспыхнули, на суровое лицо легли оранжевые отблески.
– Крайне точный анализ.
Улыбка мелькнула и исчезла.
– Я много лет тусовалась с мозгоправами. – Глаза Натали затуманились слезами. – Но я чувствую то же самое. Отпустить Ник, сказать, что та ужасная ночь просто случайность и ничего более, – это освободит меня от чувства вины. Почему я не умерла тоже? Я часто спрашиваю себя об этом. По крайней мере раньше спрашивала. Но я выяснила, что это не имеет значения. Мне надо преодолеть это. Я знаю, но тоже пока не поняла как.
– Мы с тобой два сапога пара, а? – Он взял ее лицо в ладони, так пристально глядя на нее, что она подумала, что растает под его взглядом. Он смахнул ее слезы большими пальцами. – Может быть, мы сумеем выяснить это вместе?
Натали слегка подняла подбородок:
– Может быть.
Он накрыл ее ладонь своей:
– Я знал, что ты поймешь.
Ох, она могла бы влюбиться в этого мужчину.
Может, уже влюбилась.
Новые слезы защипали глаза, и она сморгнула их.
– Отец ребят заберет их?
Уголки губ Таннера опустились.
– Не знаю. Джени даже не помнит Рэнса. Когда они уехали из Сиэтла, ей едва исполнилось два года. Джейс просто злится. Я не хочу, чтобы этот утырок был в их жизнях. Я сделаю все возможное, чтобы его не было.
Натали узнала упрямую злость и поняла, что нет смысла объяснять, что в большинстве случаев биологический отец выиграет суд.
– Что ж. Будем надеяться, что до этого не дойдет.
Темнело, им пора было ехать. Натали протянула руку:
– Дай мне ключи.
– Что? – нахмурился Таннер.
– Я хочу сесть за руль. Раз уж мы работаем над избавлением от своих демонов, я решила, что это прекрасная возможность. Если я смогу довезти нас до «Майлиос», не превратившись в рыдающую безмозглую кучку, то стану на шаг ближе к нормальности.
Таннер достал из кармана ключи и положил на ее ладонь:
– А я думаю, что немножко сошел с ума.
– Ой, да ладно, мистер Коллинз, – улыбнулась Натали. – Тебе нравится испытывать судьбу. Садись в машину.
Сначала Натали ехала неуверенно. Она не садилась за руль с той панической атаки на обратном пути из Сан-Франциско, но постепенно, мысленно подбадривая себя, как учил врач, она почувствовала себя увереннее, расслабила хватку на руле и начала наслаждаться поездкой. Больше всего ее радовало, что Таннер сидел рядом с довольной улыбкой на лице.
25
В четверг утром Таннер сидел в кабинете и пытался сосредоточиться. Надо признать, введенная Натали система отслеживания продаж и заказов облегчала жизнь, и он почти не скучал по своему доисторическому компьютеру. Да, ее присутствие однозначно облегчало жизнь. Во многих смыслах.
Он улыбнулся, вспомнив поездку на гору в понедельник. Самое забавное, что он этого не ожидал. За выходные он успел убедить себя, что она права: им лучше остаться друзьями. Это было практичное и самое разумное решение. Но к концу дня, которым он наслаждался больше, чем планировал, он знал, что вся эта фигня с дружбой просто не сработает. И то, как она отвечала на его поцелуи, говорило, что она чувствует то же самое.
И это глупо.
Что он может предложить девушке вроде Натали Митчелл?
Ее отец продолжал названивать. Настаивал, чтобы она передумала, сделала по его. Хватит ли у нее сил на эту борьбу? Как бы ни хотел Таннер выиграть у Билла Митчелла, благополучие Натали стало заботить его больше, чем будущее «Майлиос».
Таннер зарычал и потер лицо. Он не может позволить себе отдать частицу сердца, от которого и так мало что осталось.
Но...
«Возьми себя в руки, дурачина». Он почти услышал, как Джейсон говорит это вслух.
Иногда парнишка давал отличные советы.
В кабинет, размахивая сотовым телефоном, ворвался Хуан-Карлос, один из молодых работников.
– Таннер! Hubo un accidente[6]6
произошла авария (исп.)
[Закрыть]... с Мигелем, быстрее!
– Какая авария? – Таннер выбежал вслед за Хуаном-Карлосом, по спине пополз пот. – Ты позвонил Хэлу?
– Sí. Его не было дома, но я оставил сообщение мистеру Джеффу.
Они запрыгнули в пикап, и Хуан-Карлос, выжав педаль в пол, выехал за ворота. Через пятнадцать минут они были на месте.
Грузовик «Майлиос» лежал на боку в кювете. В воздухе стоял густой винный запах. Полиция и «скорая» уже приехали, и Таннер увидел, как Мигеля кладут на носилки.
– Мигель!
Таннер подбежал к нему, осмотрел и с облегчением выдохнул, когда друг слабо улыбнулся.
– Таннер... не знаю, что произошло, дружище. В одну минуту я ехал, а в другую оказался в кювете. Вино...
– Не беспокойся о вине. – Таннер сжал руку Мигеля и покачал головой. – Ты пострадал? Потерял сознание?
– Он уже приходил в себя, когда мы приехали, в сознании, но в шоке, – сказал один из медиков. – У него сломана нога. Плечо тоже, и мы проверим его на сотрясение мозга.
– Таннер? – шериф Граймз поманил его пальцем.
Таннер кивнул и похлопал по руке Мигеля, которого увозили в ожидающую «скорую».
– Здравствуйте, шериф, – поприветствовал Таннер старшего мужчину, его сердце еще колотилось.
– Сочувствую насчет аварии.
– Да чего уж.
Он вздохнул и засунул больше пальцы в шлевки. Стараясь не смотреть на разлетевшиеся в разные стороны ящики с разбитыми бутылками. Мухи уже роились над лужами, а пара низко летящих ястребов покружила над местом и взмыла вверх. Сколько ящиков было в этой партии? Пятьдесят, сотня? По двенадцать бутылок в каждом.
– Мигель в порядке. Это главное.
– Да. – Шериф почесал подбородок. – Если бы не его медицинский браслет, я бы провел тест на алкоголь. У него сильно снизился сахар. Ты знаешь, что у него диабет?
– Блин. Да. – Таннер стиснул зубы. – Он вечно забывает проверить сахар или принять инсулин. Я поговорю с его женой.
Только этого им не хватало, но что сделано, то сделано.
– Хорошо. Назовем это неудачным стечением обстоятельств. Слава Богу, другие машины не пострадали. И убедись, что он понимает, насколько серьезно все могло быть. Не хочу, чтобы такое повторилось.
Шериф ушел, оставив Таннера с желанием вывернуть три чашки кофе, которые он выпил утром.
Увидев машину Натали и пикап Хэла, Таннер напрягся. Хэл пошел в сторону «скорой», а Джеффри и Натали выскочили из «ягуара» и направились к Таннеру.
– Таннер! – Натали увидела его, побежала и остановилась почти вплотную. – Ты в порядке.
Таннер нахмурился и склонил голову.
На секунду ему показалось, что она бросится к нему.
– Да-а. Я в порядке. – Внимательно вглядевшись в ее лицо, он уловил в ее глазах страх. – Я не был за рулем. Это был Мигель.
При виде ее ошеломленного лица, его губы растянулись в совершенно неуместной улыбке. Таннер закрыл рот ладонью и потер челюсть. У нее стало хорошо получаться ослаблять бдительность.
– Ох. – Цвет быстро возвращался на ее щеки. – Как он?
– Перепугался, но пострадал не сильно. Могло быть хуже.
– Хорошо. Значит, ты в порядке?
Ее руки слегка дрогнули, как будто она хотела убедиться лично, и Натали сунула их в карманы джинсов.
– Я в порядке.
Таннер прикусил щеку и еле удержался, чтобы не обнять ее. Но ее дядя наблюдал за ними с очевидным интересом.
– Тогда я пойду проведаю Мигеля.
Натали направилась к «скорой», и Джеффри прочистил горло:
– Сообщение было непонятным. Только что произошла авария.
– Она правда думала, что это я?
Таннеру не обязательно было спрашивать, но небрежного пожатия плеч было достаточно для подтверждения.
– Похоже на то.
Понимающая улыбка мужчины вывела его из себя, и Таннер проглотил резкий комментарий.
– Что ж, тем не менее...
– Что произошло?
Джефф обошел площадку, внимательно рассматривая.
Таннер попытался прогнать из головы мысли о Натали.
– У Мигеля диабет. По-видимому, у него понизился сахар, и он потерял сознание за рулем.
Джеффри снял солнечные очки и нахмурился:
– Досадно. Что собираешься делать?
Таннер не отвел взгляд.
– Я поговорю с ним, что еще я могу. Вероятно, это научит его серьезнее относиться к делу.
– Если ты его уволишь, он определенно станет относиться к этому серьезнее.
– Ну, этому не бывать. – Таннер сунул руки в карманы. – Это была случайность.
– И сколько тебе это стоило? – Джеффри обвел рукой перевернутый грузовик и покачал головой.
Таннер попытался не обращать внимания на неодобрение на лице мужчины.
– Слушайте, может, вы поступили бы по-другому, но мы тут одна семья. Я поговорю с Мигелем и прослежу, чтобы такого не повторилось. Но я не стану его увольнять.
– Справедливо. – Что-то промелькнуло на лице Джеффри: сожаление или, может, грусть. Таннер не знал, и ему было все равно. Мужчина сжал его плечо и улыбнулся. – Пойду посмотрю, где мой отец.
Он удалился, и Таннер повернулся к «скорой» посмотреть, там ли еще Натали.
О нет.
Она застыла у перевернутого грузовика. Стояла на обочине, глядя на место аварии, ее лицо посерело.
Он рванул к ней.
– Эй, эй. Посмотри на меня.
Таннер повернул ее лицо к себе, обнял и притянул ближе, чувствуя, как ее трясет.
– Не отпускай, – прошептала она.
– Ни за что.
Он вдохнул ее запах, сердце разрывалось.
– Я думала, что выдержу.
Она смотрела на него широко распахнутыми мокрыми глазами. Потом съежилась в его объятиях.
Таннер крепко обнял ее и положил ладонь ей на затылок.
– Все хорошо, Натали, никто не пострадал. Ты меня слышишь?
Она медленно подняла голову, на лице еще отпечатался страх.
– Он правда в порядке?
– Да. Небольшие травмы. Ничего опасного для жизни.
– Хорошо. И я рада, что ты не... – Она вздрогнула, когда «скорая» включила сирену. Должно быть, ее нервы совсем расшатались. – Кто-нибудь позвонил Илиане?
Она отстранилась от него и поразительно быстро взяла себя в руки.
Таннер проверил свой сотовый.
– Не знаю. Она работает учителем в школе Джейсона. Я постараюсь ее поймать. Наверное, мне следует поехать туда и отвезти ее в больницу.
– Она расстроится. Я поеду с тобой.
– Ты уверена?
– Да. – Натали оглянулась назад, и Таннер увидел, как ее прошила дрожь. – Сколько ящиков мы потеряли?
– Я пытался вспомнить. Придется проверить по ведомости.
Таннер замялся и отвел глаза.
– Значительный убыток?
Она хороша. Он стиснул зубы, взял ее под локоть и повел к своему пикапу.
– Мы его возместим.
Хорошо бы. Иначе Билл Митчелл все-таки добьется своего.
* * *
Натали с Таннером подождали вместе с Илианой, пока Мигеля переведут из приемного покоя в палату. Приехал Дэвид, и Натали стояла в уголке, слушая, как он молится с Мигелем и Илианой. Хэл с Джеффри стояли с другой стороны кровати: дедушка склонил голову, Джеффри копался в телефоне.
Таннер смотрел в окно, напряженно замерев, скрестив руки на груди и крепко сжав губы. Один грязный ботинок тихо постукивал по глянцевому линолеуму. Натали видела, что ему хочется находиться где угодно, только не в этой палате.
Она чуть не набросилась на него от облегчения, когда поняла, что он не пострадал. Глупая потеря самоконтроля. Последнее, что им нужно, чтобы ее дядя и дедушка почуяли перемены в их отношениях. Кроме того, Натали не была готова разбираться в своих чувствах к Таннеру Коллинзу.
У нее и так достаточно проблем.
Натали вышла из палаты, пока они молились, и побрела по больничным коридорам. Она собиралась спуститься вниз и подождать на улице. Все здесь навевало ужасные воспоминания. Безжизненное тело сестры, обмытое и одиноко лежащее в палате, пока они все заходили попрощаться...
Натали ускорила шаги, стремясь поскорее покинуть здание.
Когда она дошла до лифта, ее внимание привлекла табличка.
«Часовня».
Натали нажала стрелку вниз и стала ждать. Ее взгляд вновь поднялся к указателю. Раздражение боролось с какой-то неведомой силой, тянувшей ее к деревянным дверям в конце коридора.
– Чего Ты хочешь от меня? – пробормотала она.
Воздух внутри часовни оказался прохладным, помещение заливал мягкий свет полусфер вдоль стен. Около двенадцати деревянных скамей с красными подушками вели к алтарю под большим золотым распятием.
Дыхание Натали вырывалось со свистом, как воздух из лопнувшей шины.
Она села на переднюю скамью, вцепившись в локти и борясь с непреодолимым порывом упасть на колени.
Она так устала от одиночества. От беспомощности. Запертая в ловушке жизни, которая, как она думала, сделает ее счастливой. Или, по крайней мере, сделает счастливыми ее родителей. С момента смерти Николь чувства Натали больше не имели значения. Она не имела значения.
Разве что только для Бога.
– Ты знаешь, что я сделала, – прошептала она. – Как я могу принять то, что Ты хочешь дать мне?
Милосердие. Прощение. Любовь.
Искупление.
В последнее время, когда ей не спалось, Натали босиком прокрадывалась по темному дому на первый этаж и сидела в дедушкином кабинете. За последние несколько недель она прочитала книг о вере больше, чем ей было известно. Сначала она выбирала названия из чистого любопытства. «Просто о христианстве», «В поисках Бога», «Доводы в пользу Христа»... Каждую она прочитала как минимум дважды, разыскивая цитаты из Библии, которую подарила ей Лаура. Она нашла пару авторов, чьи слова отозвались в ней. Затронули ее душу. И она больше не могла отметать истину.
И все же что-то ее удерживало.
Она уткнулась лбом в твердую скамью, отпуская напряжение дня, и позволила слезам струиться по щекам. Ее окружило спокойствие, укрыло от внешнего мира, ожидая, когда она его примет. Может, Бог понимал ее сомнения. Ожидал их. Если случайностей не существует, как любит говорить дедушка, тогда ее нерешительность поверить до конца не удивляла Его.
Она подумала, какой была бы новая жизнь, имеющая цель и полная смысла. Или она так и продолжит жить, словно корабль, который носит по волнам без порта назначения?
Скрипнула дверь, но Натали не пошевелилась. Не открыла глаза, услышав, что кто-то прошел по проходу и остановился возле ее скамьи. И не посмела двинуться, когда Таннер тяжело вздохнул, опустился рядом и обнял ее дрожащие плечи.
– Хэл с Джефри поехали домой. Я думал, что ты уехала, но твои ключи у Джеффа. Он забрал твою машину. Я сказал им, что найду тебя и привезу домой.
– Извини. – Натали шмыгнула носом и вытерла глаза. – Я просто не могла оставаться там. Не хотела создавать проблем.
– Ты не создала. – Он зарылся пальцами в ее волосы и начал массировать затылок. – Никогда.
Натали невольно задрожала:
– Как ты узнал, где меня искать?
– Интуиция. – Сильные пальцы усилили давление, расслабляя ее напряженные мышцы. – Нашла ответы?
– Пока нет. – Она улыбнулась и подалась навстречу его прикосновению. – Таннер, Бог правда заботится о нас? Правда любит нас больше, чем мы можем представить?
Его руки передвинулись на ее плечи, и он надавил, разминая узлы.
– Да, я в это верю. По моему поведению не всегда скажешь, и я частенько не понимаю, но не могу с этим спорить.
Натали уперлась локтями в колени, глаза защипало. Она могла бы рассказать ему сейчас всю историю и посмотреть, что он станет с этим делать. Но у нее не хватило смелости.
– С самого приезда в Калифорнию я не могу перестать думать про ночь аварии. – Это самое близкое к правде, что она готова была открыть. – Я не знаю, как с этим справиться, Таннер.
Он убрал свои пальцы и откинулся на спинку скамьи, положив теплую ладонь Натали на спину.
– Мне хорошо знакомо это чувство, Мышка.
Она повернулась к нему и посмотрела в глаза.
– Знакомо, да.
Таннер долго ничего не говорил. Его глаза затуманились, и он покусывал губу, но наконец взял Натали за руку.
– Мне надо навестить сестру. Примириться с собой.
– В том, что произошло, нет твоей вины. Избавься от чувства вины, Таннер. Попрощайся, зная, что ты свободен от него.
– Пойдем со мной.
Натали покачала головой, ее сердце разрывалось от боли за него.
– Ты должен сделать это сам. Не жди. Не ищи больше отговорок. Просто иди.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал:
– Хорошо. Завтра утром.
– Если мои молитвы помогут, они с тобой.
Он улыбнулся и вытер щеки:
– Помогут.
– Полагаю, ты ведь не будешь совсем один, да?
При этих словах ее затопило необъяснимое тепло.
Таннер притянул ее к себе и поцеловал в макушку:
– Да, не буду. Спасибо за напоминание. Идем отсюда.
* * *
Следующим утром Таннер стоял у кровати Марни. Вчера ему хотелось поспорить с Натали, вновь отложить визит. Но, как обычно, она оказалась права. Таннер почувствовал это, как только вошел.
Время пришло.
Таннер подвинул стул и взял безвольную руку Марни в свои.
– Полагаю, это все, а? – Он шмыгнул носом, игнорируя слезы, и некоторое время сидел молча. – Прости меня, Марн. Я должен был послушать тебя той ночью. Должен был приехать за тобой. – Он тяжело, судорожно вздохнул. – Но я не приехал. И мне придется с этим жить. Но что-то подсказывает мне, что ты хотела бы, чтобы я оставил это позади.
– Все еще злишься, Таннер? – усмехнулась Марни и толкнула его ногу своей.
Летняя ночь была теплой, и они сидели на веранде, попивая вино и болтая. У Марни был хороший месяц, и Таннер радовался. Всем им жилось легче, когда она принимала лекарства. Он не знал, сколько это продлится. За последние три года, что она вернулась в Соному, он потерял счет, сколько раз разыскивал ее по барам, иногда безуспешно.
– Я только хочу сказать, что, если бы папа не ушел, может быть, все было по-другому.
– По-другому не было бы. – Марни откинула длинные локоны за спину и посмотрела на него ясными глазами, видевшими его насквозь. – Могло бы стать хуже. Переезд мне не помог. Ты это знаешь.
Он сидел молча, не зная, что сказать.
– Так будет всегда?
– Возможно. – Она пожала плечами, в ее глазах отражался лунный свет. – Знаю только, что мне было нужно вернуться сюда, к маме. Она позаботится о детях. Их отец на это не способен, а я... Иногда я не доверяю себе рядом с ними.
Таннер знал. Он наблюдал вспышки ее гнева, видел, как Джейсон вздрагивает от ее прикосновений, а Джени жмется ближе к бабушке, когда ветер меняется и показывается другая сторона его сестры. Это разбивало его сердце, но он с самого начала поклялся, что его приоритетом будет защита племянников.
– Я это ненавижу. – Марни провела по глазам тыльной стороной кисти. – Ненавижу, что иногда они боятся меня. Я очень люблю их, но не могу... не могу остановиться, когда это начинается. Мне надо, чтобы ты обеспечил им безопасность, Таннер. Что бы ни случилось, во что бы то ни стало, хорошо?
Таннер смотрел на нее, грудь сдавило, частое дыхание вырывалось с трудом. Он обнял ее за плечи и притянул к себе, кивнув, когда она разрыдалась.
– Я позабочусь о них, Марн. Обещаю.
Во что бы то ни стало...
Таннер вытер глаза и поднялся на ноги. Голова гудела, на сердце было тяжело, но уже не так сильно. Он сложил ладони Марни одну на другую поверх легкого одеяла на ее неподвижном теле. Набрал воздуха в грудь и почувствовал соленые слезы на языке, потом выдавил последнюю улыбку и поцеловал ее прохладную щеку:
– Спи спокойно, сестренка. Я все сделаю.
Он выпрямился, в последний раз обвел взглядом палату и смирился с тем, что должно случиться.
Следующий его визит сюда будет последним.
Но он получил свой шанс попрощаться, примириться с собой.
Теперь он сосредоточится на детях.
