Текст книги "Яблони на Марсе (сборник)"

Автор книги: Карина Шаинян

Соавторы: Александр Бачило,Ольга Дорофеева,Сергей Игнатьев,Александра Давыдова,Сергей Фомичев,Тим Скоренко,Владимир Венгловский,Борис Богданов,И. Даль,Полина Кормщикова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Анна Игнатенко.Где нет Луны

– Па-а-ап. А почему небо синее?

Аксен повертелся на месте, будто бы устраиваясь поудобнее. На самом деле аппаратура корректировала угол обзора под восприятие пятилетнего мальчика.

– Потому что воздух в верхних слоях атмосферы преломляет солнечные лучи, и мы видим небо синим. Если б не этот эффект, небо было бы черным. С ярко-желтым Солнцем.

– Как здесь?

– Да, как здесь. А где ты видел синее небо?

Аксен оживился.

– На Фолкнерах! Пап, оно такое! Глубокое. Мальчики говорили, что если серое – это тучи. А у нас все время серое…

Антон автоматически протянул руку и обозначил поглаживание металлического «крабика».

– Еще поедете туда?

– Да! – мальчик опять оживился. – Через неделю! И потом еще в Норвегию. Звезды смотреть! Там сейчас зима и все время ночь. И звезды не исчезают. И Луна. Пап, а тебя видно будет с Земли?

– Не знаю даже, – Антон сделал вид, что задумался. – Тот месяц я на видимой части Луны, но в серп не всегда попадаю. Надо будет ближе к сроку график движения тени посмотреть.

Повисла пауза. Антон тихонько выдохнул и покосился на «крабика», пристроившегося на соседнем сиденье. По опыту он знал, что сейчас начнется новый поток вопросов. Интересно, что будет на этот раз? Музыка? География? Модульное расписание современной школы позволяло детям узнать и усвоить множество сведений, но вот родители, успевшие забыть обо всем неважном, регулярно чувствовали себя недоучками.

– Па-ап.

«Началось».

– А что такое биоресурсы?

Антон выдохнул. Это вам не направленная мутация амеб, на это обычный доктор инженерных наук вполне способен ответить. Главное – простыми словами объяснять и помнить, что «много знаний» не значит «взрослый».

– Это все живое, что есть на Земле. Животные, растения. Некоторая часть планеты имеет очень скудные запасы биоресурсов. Те, кто сумел сохранить больше живого на своей территории, являются базой для нового распространения жизни. На Земле и за ее пределами.

– А мы? Что мы распространяем?

Аксен явно хитрил, но Антон не стал укорять этим сына. Им не так легко было найти темы для разговоров. Родственники писали, что у мальчика есть разработанный с консультантом план общения с отцом.

– Энергию. Это то, что производит наш регион. То, чем мы богаты.

– И поэтому у нас почти не видно Солнца?

– Да. Но воздух, которым мы дышим, – чистый. Это важнее. А за солнцем можно летать на острова.

– Или на Луну?

Антон улыбнулся.

– Или на Луну.

* * *

–  Он будет помнить все наши разговоры?

–  После синхронизации информация усваивается постепенно. Будет ощущение контакта, возможно, он «вспомнит», что вы ему снились. Или звонили по телефону. Может, даже приехали на выходной.

–  Приехал?

–  Прилетели. Не суть. В разговорах он будет легко упоминать общение с вами. Соглашайтесь. Полтора года – это очень долго, а обычные средства связи вам не помогут.

* * *

– А у нас завтра концерт будет! Мы будем садиковским детям представление показывать!

Антон вынырнул из воспоминаний и смущенно поморщился. Нехорошо забывать о ребенке, пусть даже это не весьребенок.

– А ты что будешь делать?

– Песню с Лесей петь. А капелла! – «Крабик» попробовал изобразить, как Аксен вращает глазами. Получилось уморительно. – Хочешь, тебе спою?

– Хочу.

Прибор будто бы даже вытянулся и закинул голову.

– Но я только вторую партию. Там, где сопрано, – не вытягиваю.

Антон кивнул и снова задумался. Может, зря это все? Что они дают, эти несколько часов в неделю? Будто полвыходного дня вместе. Впрочем, даже и не выходного.

«Крабик» пел протяжную испанскую серенаду. В исполнении маленьких мальчика и девочки, должно быть, звучало потешно, но слушать это посреди замороженного спутника, от прибора, несущего в себе копию личности сына, было нелегко.

К счастью, песня скоро закончилась.

– Я буду в красном дублете и в плаще! Я хорошо пою?

Мужчина на секунду задумался.

– Неплохо. Сильно лучше, чем я.

Аксен смущенно хихикнул.

– А ты нашел за эту неделю что-то интересное?

Антон покосился на дополнительный экран-шпаргалку, прикрепленный слева от термометра. Что-то, конечно, можно рассказать, но хорошо бы ограничиться чем-нибудь простым, вроде кристаллов окисей водорода.

– Да. Вчера мне попался…

Эту историю он приготовил месяц назад, на базе. Высмотрел в чужом отчете детали, подобрал смешные подробности. Эту и еще несколько таких же. Тогда казалось, что его настоящее занятие – ездить на мобильной лаборатории по поверхности планетоида и фиксировать результаты измерений – будет ребенку не интересно. Теперь так уже не казалось, но не пропадать же историям.

«Крабик» смеялся.

– Папа, ты все это придумал!

– Придумал, – согласился Антон. – Но свойства у этого соединения действительно странные, вернешься – посмотри.

– Па-а-ап…

– Что, малыш?

– Когда у тебя отпуск?

– Через полгода.

– Долго…

* * *

–  А моя жена? Я могу с ней так же связываться? Или это будет мешать восстановлению?

–  Нет, она в глубокой коме. И взрослый человек на такое не способен. Разве что с серьезной медикаментозной поддержкой.

–  То есть вы предлагаете мне попробовать на моем ребенке то, что нельзя сделать взрослому человеку?!

–  Да. И чего вы кричите? Думаю, ваш сын очень спокойно отнесется к идее «говорить с папой во сне». Дети очень практичные в этих вопросах. Если выбирать между «не общаться с родителями» или общаться таким образом, они всегда выбирают общаться. Через год, когда закончится регенерация наружных покровов, мы установим систему в коконе вашей жены.

–  А сколько таких «собеседников» может быть у ребенка?

–  В обычной ситуации – не больше двух.

–  А в необычной?

–  Семеро. Но тот мальчик проходит восстановительную терапию в орбитальной клинике…

* * *

Шестичасовая вахта закончилась, можно было останавливаться. Антон проглядел карту и выбрал низину чуть дальше по ходу маршрута. Комп предостерегающе попискивал, намекая, что отведенное для активных исследований время уже закончилось, но оставаться ночевать в пределах Пьяцци не хотелось. Раз граница близко, стоит до нее доехать.

«Крабик», притаившийся на заднем сиденье, молчал уже четвертую вахту, и Антон начал скучать. Он изначально был против этой затеи, но Аксен настоял. И утвержденные на Земле четыре часа в неделю здесь, на замороженной планетке, пролетали как одно мгновение. Иногда Антону хотелось вернуться назад во времени и разрешить Аксену двенадцать часов раздвоения. А иногда он просто радовался, что у него есть хотя бы четыре.

Неожиданно запиликал сигнал вызова. База, находящаяся на Гигее, редко позволяла себе внеплановые переговоры. Может, что-то случилось?

– «Шредингер-один» слушает.

– Хай, Антонио! Как жизнь? Как Пит, не докучает?

Антон поморщился. Свойственная самоуверенным людям фамильярность его всегда раздражала. Пит, видите ли! Этот Пит был и остается самым странным объектом Солнечной системы и неоднократно «докучал» экспедиции так, что непонятно, как все оставались невредимы. А вот часть техники после Греков так и не восстановили…

– Все по плану. Что-то случилось?

– Да! То есть нет. Но да. Часть группы перебрасывают из Главного пояса. Прогноз говорит о приближении бури, так что мы должны будем улететь. «Шредингеры» три и четыре остаются на Весте, а ты и запасной попрыгаете по Троянцам.

– А второй?

– Второй накушался. Попал в аномальную зону. Упакован и к ремонту готов. Можно сказать, минус один мушкетер. Чувствуешь себя Д’Артаньяном?

– Чувствую. Когда переброска?

– Уже летим к тебе. Прогноз дает до бури три недели, так что доставим второго к ремонтникам и успеем за вами вернуться.

Антон кивнул замолчавшему смарту. Переброска так переброска. Хотя некоторые проблемы наверняка возникнут…

* * *

–  Нет никакой необходимости вешать на ребенка такое знание. Луна – вот она, рядом. Он ее каждый день видит. Не видит? А, вы из Кемеровского региона… Ну, так тем более. Даже в телескоп заглядывать не станет. А если обратная сторона – и телескоп не поможет. Предки исследованиями ближайшей соседки не озаботились, а мы восполняем лакуны.

–  А просто ничего не говорить нельзя?

–  Нельзя. Это странно, он будет тревожиться, что-то придумывать. А так – вот она Луна, и на ней мой папа.

–  У меня жена в полярном стационаре, он будет спрашивать, почему я ее не навещаю.

–  А вы скажите ему, сколько ваших рабочих дней уходит на оплату суток в коконе. Современные дети хорошо считают.

* * *

«Крабик» включился через сутки после переброски. Определенного графика у него не было. Информация накапливалась, потом происходила синхронизация, где-то там, на Земле, живой Аксен видел сны о том, как путешествует с папой в кабине исследовательского грузовоза. А «крабик», выждав неделю, начинал новый сеанс связи. Теоретически Антон знал, что, если синхронизация не произойдет, прибор не включится. Но пока все происходило в срок.

И проблемы с изменившимся местоположением тоже пришли «в срок». То есть часа через два после начала общения.

– Па-а-ап.

– Что, малыш?

– Я взял курс по астрономии. Выключишь освещение – я на звезды посмотрю? А какие-то планеты отсюда будет видно?

Антон мысленно выругался. Вот и вся хитрость. «Не будем травмировать ребенка, пусть думает, что вы недалеко». Один раз, в самом начале, он выключил при Аксене освещение. Так чтобы отвлечь его от «непонятной мелькнувшей вдалеке странной громадины» (собственно, Весты), пришлось с десяток историй из своего детства рассказать. А теперь что? Выключить освещение – а за окном Юпитер, как на картинке. И как ребенок отнесется к тому, что отец мало того что во сне приходит, так еще и врет о своем местоположении, – неизвестно. Не фиг было соглашаться на эту работу. Сидел бы как все, «сторожил туман» и видел сына каждый день! Правда, уже был бы вдовцом, а сын – сиротой. Так что выкручивайся теперь, исследователь Пояса.

Впрочем, вот прямо сейчас, пожалуй что, и выкрутится. А дальше – увидим. Следующий сеанс через неделю. Может, с консультантом свяжется, пусть тот скажет, что его экстренно перекинули в Замарсье. Хотя первое, что сделает Аксен, – посчитает, сколько папа в это самое Замарсье лететь будет. С точностью до восьмого знака после запятой посчитает…

Так что попробуем потихонечку, полегонечку.

– Выключу. Остановимся – выключу.

– Спасибо!

«А остановка не раньше, чем через три часа, а сеанс закончится через восемьдесят минут».

– Па-а-ап. А почему…

Антон попытался сосредоточиться на вопросах сына, но мысли о грозящем раскрыться обмане не уходили. Собственно, если «крабик» останется на спинке сиденья, а грузовоз развернуть платформой к Юпитеру, то на небе будут только звезды, и ничего кроме них. Марс сейчас далеко по орбите, астероиды темные на темном небе и не видны особо. А если стекло слегка затемнить, так и вообще. Ну, рисунок не совсем тот, но, может, мальчик еще не всю астрономию проштудировал? И врать не придется, и тайна не раскроется…

– Скоро остановимся.

Повисла пауза. Аксен, перебитый на полуслове, оценивал новые возможности.

– О! А ты будешь еду греть? А покажешь мне, как датчики обратно прилипают? А…

Антон почувствовал, как выравнивается настроение. Веселый сынишка (пусть даже в виде «крабика») постепенно становился лучшим спутником в длинных однообразных путешествиях.

– Все будет. И освещение выключу, и липучки покажу.

– А гонять за ними будем?

Антон рассмеялся.

– Может, и придется. Если они еще не «наелись».

Небольшие исследовательские зонды, прозванные липучкам за свою способность цепляться самостоятельно за «Шредингер», и правда могли отказаться вернуться «на борт». Обычно это означало, что резервуары еще не заполнены даже на треть. Так что погоня за таким «голодным» агрегатом была неплохим развлечением. Своеобразная «охота без жертв», доступная исследователям холодного пустого мира.

«Вот и хорошо, вот и погоняемся. А Юпитер сейчас не в самой большой фазе, а Солнце отсюда вроде бы не видно…»

Притушив огни (ровно настолько, чтобы изображение плавно скользящего зонда стало заметным для «крабика»), Антон изменил направление движения «Шредингера» и как бы «наехал» на липучку. Зонд оказался действительно «голодным» и изящно ушел от захвата. Аксен радостно завизжал.

Антон вывел на экран датчики наполненности зонда: уровень основного резервуара едва достигал пятнадцати процентов. Охота обещала быть удачной.

* * *

–  Не пытайтесь изменять свой образ жизни в те дни, когда мальчик с вами. У вас не получится, да и ему это не надо. Ему нужно именно ощущение общей с вами жизни. Пусть даже наполненной обычной исследовательской рутиной. Он будет рассказывать вам о своей учебе, о друзьях, родственниках. Ему очень важно ваше внимание.

–  Послушайте, но он же будет получать информацию только во время сна?

–  Нет, в любой момент, когда пройдет синхронизация. Но усваиваться она будет, скорей всего, во сне.

–  Скорей всего?

–  Есть прецеденты сознательного отслеживания сигнала. Но не в первый год общения. И не у таких взрослых.

–  Взрослых? Кто же для вас маленький?

–  Один из участников программы начал в четыре дня…

* * *

Эта смена начиналась как любая другая – проверить данные внешних датчиков, проверить подачу топлива, проверить еще десяток параметров. Выпустить зонды. В общем, полтора часа на то, чтобы подготовиться и спокойно проехать следующие три часа. А потом опять час отдыха и опять все проверить. Смена как смена. Обычная работа обычного лаборанта малой мобильной лаборатории. Разве что за время сна станция вышла в область прямой видимости и прошла синхронизация. Вот тогда дорога наполнится вопросами и загадками.

Антон покосился в сторону молчащего крабика. В этот раз связь опаздывала уже на сутки, впервые за время экспедиции. Было не по себе. Хотя считать, что с малышом что-то случилось, причин не было, но…

Однако первым запиликал смарт.

– «Шредингер-один» на связи.

– Антон, здравствуй. Это Третий.

Даже по голосу было слышно: происходит что-то не то.

– Что случилось?

– Похоже, буря началась раньше. У меня датчики зашкаливают.

Антон похолодел. «Пит разбушевался» – это вам не детское развлечение. В любой момент магнитосфера планеты может взбеситься, и электроника, которой грузовоз напичкан по самую «крышечку», просто уснет. Потом, когда буря закончится, все заработает. Ну, почти все. Может, даже лаборант.

– Мы с четвертым ползем в сторону укрытия. У тебя найдется, где зарыться? Часа два еще есть.

Антон скрипнул зубами. Зарыться во что? Эта каменюка – твердый класс М, буквально клад для марсианских колоний. Пробовали ли вы зарываться в железо? Не стоит и пытаться. Но один вариант почти гарантированного спасения оставался. Конечно, не самый приятный вариант, но все же лучше, чем просто сидеть и ждать, пока магнитная буря накроет астероид.

– Антон? Слышишь меня?

– Слышу. Нет, я не успеваю. Придется законсервироваться.

Третий помолчал.

– Удачи.

Связь прервалась.

И в этот же момент замигал «крабик».

– Привет, пап. А у нас вчера…

Антон выдохнул и аккуратно стронул лабораторию с места. Если все время стоять, мальчишка что-то заподозрит. А так – будет просто очень занятой папа. Так уже было один раз, когда база потребовала детализировать данные, так что можно и сейчас на это списать. А о том, что отец делает на самом деле, Аксену пока знать необязательно. Может, позже. Часа через два.

Консервация лаборатории была процессом штатным и легко протекала на ходу. Антон отозвал только что выпущенные зонды, выдал команду на остановку анализатора, запустил оценку состояния внешней обшивки. Магнитная буря, конечно, не метеоритный дождь, но мало ли, что может произойти, пока «Шредингер» будет спать.

Иногда получалось вслушаться в рассказ ребенка. Что-то о будущем празднике, о выпавшем зубе, о невозможности перегнать Сережку… Антон старался действовать спокойно. Вовремя остановил грузовоз, закончил подготовку к консервации, включил автомедика. Думать о том, как будет проходить остановка егосистем, не хотелось. Но Пит не оставил выбора. Как и положено большому гневному существу, в чьи владения вломились «посланцы» воинственного противника – Марса.

Вот теперь можно было и подумать, как и что говорить сыну. Хотя нет. Сначала отправить сигнал с координатами «Шредингера-один» на базу. Иначе найти его по окончании бури может оказаться очень нетривиальной задачей. Пояс астероидов, знаете ли… Троянцы, хитрее которых нет.

Сигнал не прошел. Ни первый, ни второй, ни третий. Значить это могло только одно – буря приближалась быстрее, чем прогнозировали. Даже быстрее самых пессимистичных прогнозов. Выходило, что, начав консервацию, Антон может уже и не проснуться. Кокон, защищенный задраенной лабораторией, будет поддерживать организм около месяца. Но только поддерживать. Ни питания, ни воды, только стазис, насколько хватит внутренних ресурсов. Если прогнозы ошиблись не во всем, то буря будет длиться неделю. И только потом Антона начнут искать. Малая мобильная лаборатория – не самая заметная деталь космического пейзажа. Сколько понадобится времени поисковикам?

– Па-а-ап? Ты меня слышишь? – в голосе сына появились нотки растерянности.

Ладно. Наверное, хватит жалеть себя. Выживет или не выживет – а ребенку надо как-то объяснить происходящее.

– Аксен, я… сейчас буду спать.

– Ты уже смену отработал? Или устал? Скоро проснешься?

– Нет. Думаю, не скоро.

– Что-то случилось?

– Да. Электроника скоро вся вырубится. Теперь, пока помощь не придет, я буду спать. И все лишние системы выключатся.

– И я?

– Нет, – Антон даже улыбнулся. – Ты не лишний. Ты гость.

– А скоро помощь придет?

Умеет малыш вопросы задавать. Надо было просто выключиться, нет, решил что-то объяснять!

– Нет, Аксен. Недели две. Или три.

«Или два месяца. А что от меня через два месяца останется, никто не знает».

– А я… Ну, тот настоящий я, который на Земле… Я буду это знать?

Антон задумался. «Крабик» был абсолютно автономным устройством. Помешает ли буря синхронизации?

– Я… тот, который я, буду очень волноваться, что ты не снишься.

– Не волнуйся. Синхронизация состоится при любой погоде!

«Шутник из меня, однако…»

«Крабик» изобразил кивок.

– Хорошо. Спасибо, пап. Ты уже спать?

– Да, малыш. Надо.

– Хороших снов. И… выключи освещение? Тут такие звезды.

Антон только кивнул. Какая разница – есть на небе Юпитер, нет на небе Юпитера! Может, это последнее, что он для своего сына делает – звезды ему показывает. Пусть смотрит.

При инструктаже говорилось, что замораживающий раствор только называется таким, но к реальному понижению температуры отношения не имеет. Но когда игла воткнулась в руку, Антону стало холодно. Пришли мысли о жене, которой еще минимум полгода в коме лежать. Ну, ничего, один родитель у Аксена останется. На год реабилитации его страховки хватит…

Он еще успел услышать, как «крабик» вздохнул. Впрочем, наверняка это ему показалось – после перехода на экономрежим аудиосигналы должны были отключиться.

* * *

–  В критических ситуациях всегда помните, что рядом с вами не ребенок, а информационная копия. Вам нет никакой причины волноваться о его целостности, пытаться спасать. Кристалл с информацией выдержит воздействие всего, что только можно придумать. Так что – спасайтесь сами. Но помните, что информацию о вашем поведении ребенок получит почти в любом случае.

* * *

– Антон. Антон, вы меня слышите? Антон? Не пытайтесь открывать глаза. Пока не получится, роговица слишком сухая. Но все в порядке. Вы живы, вы в безопасности. Вдохните. Не бойтесь, вдохните.

Вдохнул. Внутри что-то щелкнуло.

– Хорошо. Дышите на счет пять. Можете задавать вопросы.

– Я… сколько? Где?

– Четыре дня. Спасатели постарались. На Марсе.

– Сигнал…

– Нет, сигнал не прошел – Пит взбесился, по Замарсью все еще нет никакой связи. Только Фобосом и спасаемся.

Антон даже не поморщился от самоуверенного «Пит». Слишком удивительно было происходящее.

– Но… как?

– Ваш сын. Он указал нам, где вас искать. Эти странные звуки означают, что вы смеетесь?

* * *

–  Нет, он не догадается, о чем вы? Он еще малыш. Луна – вот она. Совсем рядом. Скажем ему, что вы на Луне. Зачем бы мальчишке интересоваться поясом астероидов?

* * *

– Папа, ну, конечно же, я догадался, как только увидел Пита. Я же говорил тебе, что взял курс по астрономии. Там было видео. Восход газового гиганта ни с чем не перепутаешь! Было похоже на восход с Леды, но и то там скорость и угол серпа…

«Крабик» пристроился на спинке гостевого кресла. Это было первое, что сделал Антон, когда отсмеялся, – попросил о разговоре с сыном. Пусть даже с копией.

– Так что я, когда с информацией разобрался, сразу пошел к тете и сказал, что у тебя проблемы, а в новостях было о буре на Юпитере, ну, я и догадался, что сигнал не проходит, и сказал, где тебя искать.

– А координаты ты как вычислил?

Если бы «крабик» умел возмущенно подпрыгивать, он бы это наверняка сделал.

– Папа! Я же не малявка какая-то! Мне пять с половиной лет! Что сложного в простых расчетах? Я смоделировал звездное небо в предыдущей точке, вспомнил показания приборов, дорисовал то, что видел перед выключением. Это было очень легко!

– А что было сложно?

Аксен помолчал.

– Ждать. Мы четыре дня ждали, пока они до тебя долетят. Я даже просил, чтобы меня усыпили, как тебя. Очень было… грустно!

Если бы не странная повязка на глазах, Антон наверняка бы заплакал.

– Па-ап…

– Что, малыш?

– Погуляешь со мной по Марсу?

«Как можно плакать с пересохшей роговицей?»

– Погуляю. Обязательно. А после бури Пояс покажу.