Текст книги "Под Прикрытием"

Автор книги: Карина Адам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– А что? Я же правду сказала, – невинно пожала плечами та, прищурившись. – Не моя вина, что у некоторых мозгов хватило только на то, чтобы повестись на кошелёк.

– Лучше на кошелёк, чем на сплетни, которыми ты всех кормишь, – парировала Лера, склонившись вперёд. – Удивительно, как у тебя язык ещё не отсох.

– Зато у меня жизнь есть, в отличие от некоторых, – ядовито усмехнулась Вероника.

– Жизнь? – Лера хмыкнула. – Если под «жизнью» ты понимаешь чужие страдания, то да, она у тебя очень насыщенная.

– Девочки! – голос учительницы прозвучал как хлопок по классу. – Немедленно прекратите! Ещё слово – обе пойдете к директору.

В классе повисла натянутая тишина. Лера, бросив на Веронику взгляд «ещё увидимся», откинулась на спинку стула. Я сжала под партой кулаки, чувствуя, как внутри медленно оттаивает благодарность к подруге.

Гул в голове нарастал, будто кто-то медленно, но неумолимо закручивал невидимую гайку. Каждое злое слово Вероники и Златы отдавало в висках, вновь и вновь выталкивая из памяти сцены последних дней.

Появление отца Леона. Его невеста. Прощальный взгляд и билет в Англию.

И его слова… короткие, холодные, словно выстрел: «Всё это было ошибкой».

Я моргнула, чувствуя, как ком подкатывает к горлу, и подняла руку.

– Да, Козловская? – Марина Игоревна подняла взгляд от журнала.

– Марина Игоревна… я, кажется, действительно плохо себя чувствую. Можно выйти в медкабинет? – голос предательски дрогнул.

– Да, конечно, – она сочувственно кивнула. – Я потом предупрежу твою классную.

– Сашка, ты как? – с первой парты обеспокоенно обернулась Даша.

– Пойти с тобой? – быстро шепнула Лера, повернув голову в мою сторону.

– Нет, всё в порядке… правда, – выдавила я, стараясь улыбнуться.

Я поблагодарила девочек взглядом и, чувствуя на себе взгляды половины класса, вышла в коридор. Дверь тихо захлопнулась за спиной, и только тогда я позволила себе выдохнуть.

Я пошла в сторону гардеробной, даже не думая о медкабинете. Хотелось лишь одного – выйти на улицу и вдохнуть холодный воздух, чтобы хоть немного отпустило.

Казалось, ещё чуть-чуть – и сердце просто не выдержит. Каждый шаг отдавался гулким стуком в груди, а в висках пульсировала боль.

Коридор был пуст, только где-то вдалеке доносился звонкий смех из младших классов. Этот звук будто резал по нервам – слишком живой, слишком чужой мне сейчас.

Я накинула куртку, даже не застёгивая, и, толкнув тяжёлую дверь, вышла наружу.

Холодный воздух ударил в лицо, обжигая щёки и наполняя лёгкие резкой свежестью. Я глубоко вдохнула, пытаясь согнать с себя тяжесть воспоминаний, но они упорно цеплялись, не отпуская.

У ворот школы я заметила знакомую машину. Чёрный Rolls-Royce, безупречно вымытый, с зеркальными стёклами, стоял чуть в стороне, словно хищник, затаившийся в ожидании. Сердце болезненно сжалось. Машина отца Леона.

Внутри всё напряглось, но отступать было некуда. Терять мне уже нечего.

Я тяжело выдохнула и, сжав кулаки в карманах куртки, направилась к машине. Хуже уже не будет… – уговаривала я себя, хотя каждый шаг давался всё тяжелее.

Когда я приблизилась, водитель – знакомый мне мужчина в идеально выглаженном костюме – вышел, обойдя машину. С легким кивком он распахнул заднюю дверь.

Я автоматически напряглась ещё сильнее, готовясь увидеть холодный взгляд отца Леона. Но из машины вышла совсем не та фигура, которую я ожидала.

Передо мной стояла миниатюрная женщина, изящная и утончённая. Её белокурые волосы были аккуратно собраны в низкий пучок, а безупречный макияж и тонкий аромат дорогих духов только подчёркивали утончённость образа.

– Здравствуй, Саша, – произнесла она мягко, почти тепло, – я мама Леона.

Я замерла, ощущая, как слова оседают в голове с запозданием. Шок пронзил меня до кончиков пальцев. В её голосе не было ни капли неприязни – такой холод я привыкла слышать лишь от его отца. Здесь же… было что-то другое.

– Я попросила Егора показать мне твою школу, – продолжила она, чуть улыбнувшись уголками губ. – Но не успела зайти к тебе… ты уже вышла сама.

Она сделала лёгкий шаг вперёд, и тонкий аромат её духов коснулся моего лица.

– Видимо, сама судьба решила помочь нам, – её глаза задержались на мне, изучающие, но без осуждения.

– У нас мало времени, – она взглянула на часы, затем вернулась ко мне взглядом. – Ты не против немного проехаться со мной? Я всё объясню по дороге.

Я замерла, чувствуя, как внутри всё сжимается. Инстинкт подсказывал насторожиться – слишком неожиданно, слишком странно. Но в её голосе не было ни угрозы, ни холодной отстранённости, только спокойная уверенность.

– Ну… – я колебалась, сжимая край распахнутой куртки.

– Всего пару минут, – мягко добавила она. – Просто выслушай меня.

Водитель уже стоял у открытой дверцы ожидая. Я перевела взгляд на улицу за воротами, на школьное здание за спиной… и сделала шаг вперёд.

Я осторожно устроилась на мягком кожаном сиденье рядом с мамой Леона. Расстояние между нами было небольшим, и я чувствовала исходящее от неё лёгкое тепло, смешанное с тонким ароматом дорогих духов. Старалась не смотреть в зеркало заднего вида, где всё равно отражались наши силуэты – она спокойная, собранная, а я… напряжённая до кончиков пальцев.

Дверь тихо захлопнулась, отрезав нас от школьного шума, и машина мягко тронулась с места, почти бесшумно катясь по улице.

В салоне пахло свежей кожей и нотками ванили, от которых внутри почему-то стало ещё тревожнее. Я машинально сжала руки на коленях, пряча дрожь. Кажется, она всё равно это заметила – её взгляд едва заметно скользнул по моим пальцам, но она промолчала.

– Саша, я знаю, что ты, скорее всего, не ждала этой встречи, – начала она ровным, спокойным голосом, в котором не было ни холодности, ни осуждения. – И, возможно, сейчас тебе не до меня.

Я не ответила. Глаза упрямо были прикованы к окну, за которым дома и деревья сменяли друг друга, как в замедленном фильме. Но в голове вертелось только одно: мама Леона.

– Я знаю, что произошло, – продолжила она, делая короткую паузу, будто подбирала слова. – И слышала, что сказал тебе Роберт. Он не такой плохой, как может показаться. Просто… этот бизнес затуманил ему мозг. Он слишком привык всё контролировать, даже счастье единственного сына.

Эти слова больно задели. В груди неприятно кольнуло, и я прикусила губу, чтобы не выдать себя.

– Вы… откуда? – тихо спросила я, не отрывая взгляда от проплывающих мимо зданий.

– Леон мне рассказал, что впервые в жизни влюбился, – честно призналась она, и на её лице появилась лёгкая, почти невольная улыбка. – Он был таким… живым, когда говорил о тебе. Таким счастливым. Я просто хотела его поддержать.

В груди что-то болезненно сжалось, и на миг мне захотелось поверить каждому её слову.

Машина свернула на тихую улочку, где звуки города стали глуше, а высокие деревья закрыли окна мягкой тенью. Я поняла, что от этого разговора уже не уйду.

– Они с Адель росли вместе, – начала она, слегка отворачиваясь к окну, будто прокручивала в памяти прошлое. – Она с детства таскалась за ним повсюду. Мы думали, что это пройдёт… Но чем старше она становилась, тем яснее было, что это – влюблённость.

Я молчала, затаив дыхание.

– К сожалению, она оказалась односторонней, – продолжила женщина. – Леон никогда не воспринимал её как девушку. Совместный бизнес только всё осложнил. А когда Роберту и отцу Адель, Роману, пришла эта… затея брака, чтобы укрепить партнёрство, Адель ухватилась за неё, как за спасательную соломинку.

Она сделала короткую паузу, глядя на меня так, будто пыталась убедить.

– Я больше чем уверена, что в глубине души она не любит Леона по-настоящему , – произнесла она твёрдо. – Для неё это скорее достижение цели: всё самое лучшее – по щелчку пальцев. В данный момент Леон– для неё кто—то вроде красивого трофея..

Я глубоко вдохнула, но в голове уже вертелся единственный вопрос:

– Но… если Леон, как вы говорите, не хочет жениться, – голос дрогнул, – зачем он ушёл из школы? Из моей жизни?

– Леон никогда не был паинькой, – она чуть усмехнулась, но в её глазах мелькнула тень усталости. – С самого детства с ним было непросто. Единственный сын, у которого всё в жизни появлялось по щелчку пальцев.

Она ненадолго замолчала, словно подбирая слова.

– Это, пожалуй, единственное, что у него было общего с Адель, – продолжила она. – Постоянные нарушения в гимназии, проделки, от которых у учителей волосы вставали дыбом… И бесконечные жалобы от родителей других учеников, которые страдали от выходок моего избалованного сына.

Я слушала, не зная, что сказать. Было странно слышать, как она так прямо говорит о Леоне.

– Но всё изменилось… – она сделала паузу и посмотрела прямо на меня, – с твоим появлением.

Я моргнула, чувствуя, как сердце сбивается с ритма.

Улыбка скользнула по её губам, когда она заметила мою растерянность.

– Да-да, – кивнула она, – с твоим появлением мой сын начал меняться. Он перестал быть таким эгоистичным. Перестал смотреть на мир только через призму того, что он хочет.

Я опустила взгляд на свои руки, чувствуя, как в груди что-то неприятно и сладко потянуло.

– Ты сделала его мягче… добрее. И, возможно, даже , человечнее – добавила она тихо, но твёрдо, словно это был не комплимент, а констатация факта.

Слова повисли в воздухе, и я не знала, куда девать глаза. Казалось, стоит мне встретиться с её взглядом – и она увидит всё: моё смятение, страх, надежду, которые я так упорно прятала.

– Но, Саша… – её голос стал мягче, почти осторожным, – именно поэтому он и ушёл.

Я резко подняла голову.

– Что? – выдохнула я, будто меня окатили ледяной водой.

– Роберт… – она на секунду отвела взгляд, будто не хотела произносить это вслух, – достал записи с камер наблюдения в школе. Он узнал, каким образом ты оказалась там в первый раз… и как Леон неоднократно проводил тебя внутрь.

Я сжала руки так, что побелели костяшки пальцев.

– И…? – голос дрогнул, хотя я пыталась говорить ровно.

– И, как бы ужасно это ни звучало, он использовал это против своего сына, – сказала она тихо, но твёрдо. – Надавил на него… на кону было твоё будущее и душевное спокойствие Леона.

Я почувствовала, как что-то тяжёлое опускается на грудь.

– Если бы Роберт пошёл к директору… – продолжила она, – началось бы такое, что тебе даже представить страшно: школьный комитет, разборки за незаконное проникновение в закрытую гимназию… и не один раз, а неоднократно. Это бы попало в твое личное дело. А если бы он пошёл дальше… – она сделала короткую паузу, – тебя бы просто исключили.

У меня пересохло в горле.

– Без диплома, без поступления в университет, с испорченной репутацией… – её голос стал почти шёпотом. – А это значило бы, что твоя жизнь… могла пойти по совершенно другому пути.

Я не сразу смогла вдохнуть. Всё, что она говорила, звучало как кошмар, но в то же время – как пазл, который внезапно сложился в цельную картину.

Я смотрела в одну точку, не мигая. В голове стучала только одна мысль: он знал. Леон знал всё это… и ничего мне не сказал.

– Значит… – слова давались с трудом, – он просто… ушёл? Чтобы я…

– Чтобы ты осталась в безопасности, – мягко закончила за меня она. – Чтобы никто не тронул тебя, твою семью, твои мечты.

Я откинулась на спинку сиденья, чувствуя, как внутри поднимается странная волна – не только обида, но и что-то другое. Тёплое. Горькое. Больное.

Он пожертвовал собой. Ради меня.

В груди защемило так сильно, что пришлось сделать глубокий вдох. Перед глазами сразу всплыл его взгляд в тот последний день – холодный на вид, но, как теперь оказалось, полный чего-то скрытого.

– Глупый… – вырвалось у меня, едва слышно.

Мама Леона чуть улыбнулась, но в её глазах блеснула печаль.

– Очень, – тихо согласилась она. – Но он – мой сын. И я знаю: когда он любит, он идёт до конца. Даже если для этого придётся отпустить.

Я опустила глаза, чувствуя, как пальцы медленно сжимаются в кулаки. От этого разговора у меня внутри всё перемешалось – злость, благодарность, растерянность… и желание найти его, что бы это ни стоило.

Машина плавно свернула на широкое шоссе, и я только сейчас заметила, что мы едем в сторону окраины города. Сквозь лобовое стекло мелькнуло знакомое здание – а потом и огромные буквы на фасаде: АЭРОПОРТ.

Я обернулась к ней, сердце тут же забилось быстрее.

– Мы… зачем здесь?.. – голос предательски дрогнул.

– Потому что у тебя есть шанс, Саша, – она повернулась ко мне, её глаза сверкнули решимостью. – Его рейс через пятнадцать минут. Если ты хочешь что-то сказать – лучше сделать это сейчас.

Я почувствовала, как мир на секунду стал тише. Только удары моего сердца и шум шин по асфальту.

– А если… – я сглотнула, – если он не захочет меня видеть?

– Поверь, захочет, – она положила ладонь мне на руку, её пальцы были тёплыми и крепкими. – Я знаю своего сына. Он может быть упрямым, но он не сможет пройти мимо тебя, если ты окажешься перед ним.

Машина мягко затормозила у зоны вылета. Водитель сразу вышел и открыл нам дверь, пропуская прохладный утренний воздух.

– Иди, – сказала она тихо, но твёрдо. – Если ты действительно не готова его потерять – беги за ним.

Я глубоко вдохнула, почувствовав, как ноги наливаются странной лёгкостью, и шагнула на холодную плитку тротуара. Где-то внутри всё кричало: успею ли?

Я почти сорвалась с места, едва ступив на тротуар. Холодный воздух обжёг лёгкие, но я не замедляла шаг. Двери аэропорта раскрылись передо мной, выпуская поток людей с чемоданами и кофе навынос.

Внутри пахло парфюмом, свежей выпечкой и чем-то металлическим. Голос в громкоговорителе объявлял рейсы, но я слышала только один шум – свой собственный, в голове.

Где он? Где он?!

Я метнулась к табло вылета. Глаза быстро пробежали по строкам, пока не наткнулись на нужную: Лондон – регистрация, выход 14.

– Четырнадцатый… – прошептала я и рванула вперёд.

Люди оборачивались, когда я почти бежала по блестящему полу. Сердце гулко билось в груди. Я зацепила плечом чью-то сумку, пробормотала извинение, не сбавляя темпа.

И вдруг – я увидела его. Высокая фигура в тёмном пальто, чемодан в одной руке, в другой – паспорт. Он шёл в сторону стойки регистрации, чуть склонив голову.

– Леон! – крик сорвался сам, но утонул в общем шуме.

Он не обернулся.

Я ускорилась, почти перескочив через чью-то дорожную сумку.

– Леон! – громче.

На этот раз он замер. Медленно повернулся, и наши взгляды встретились.

Я даже не успела придумать, что скажу, – просто шла к нему, будто между нами не было этих метров, людей, шума.

В его глазах сначала мелькнуло удивление… потом – что-то ещё. Тёплое. Опасное.

– Саша… – выдохнул он, как будто не верил, что я здесь.

Я остановилась прямо перед ним, тяжело дыша от бега. Вокруг сновали люди, кто-то торопился к своей стойке, кто-то толкал тележку с чемоданами, но для меня всё исчезло. Был только он.

– Ты… – я судорожно сглотнула, – правда собирался улететь и даже ничего мне не сказать?

Леон смотрел на меня, крепко сжимая ручку чемодана. В его взгляде смешались вина и упрямство.

– Саша, – тихо произнёс он, будто боялся, что голос его выдаст, – ты не должна была сюда приходить.

– Не должна?! – я сделала шаг ближе, чувствуя, как в груди поднимается волна злости, страха, боли. – После всего, что между нами было, ты просто решил исчезнуть?

Он отвёл взгляд, словно на секунду не выдержал.

– Это было лучше для тебя, – выдохнул он.

– Не решай за меня, что для меня лучше! – я почти крикнула, и несколько человек обернулись. – Ты даже не дал мне шанса… даже не сказал правду!

– А если бы сказал? – он поднял глаза, в них вспыхнуло что-то резкое. – Если бы ты знала, что твоя жизнь могла быть разрушена? Что тебя могли выкинуть из школы, закрыть все двери? Ты бы всё равно осталась рядом?

Я замерла, глядя на него, и понимала – да, осталась бы.

– Да, – ответила я тихо, но уверенно. – Потому что это мой выбор. А ты забрал его у меня.

Он резко выдохнул, будто я ударила его словами.

Голос в громкоговорителе объявил посадку на рейс в Лондон, выход 14. Люди вокруг потянулись в сторону гейта.

– Мне надо идти, – сказал он, но не двинулся с места.

– Тогда иди, – я почувствовала, как глаза предательски наполняются влагой. – Только знай: если уйдёшь сейчас, я не побегу за тобой во второй раз.

Его пальцы сжались на ручке чемодана, и он стоял, как будто боролся с самим собой.

Он смотрел на меня ещё пару секунд – и эти секунды казались вечностью.

А потом… медленно отвёл взгляд.

– Прости, Саша, – тихо сказал он, и в его голосе было что-то окончательное.

Он развернулся и пошёл в сторону выхода на посадку. Каждое его движение отдавалось во мне, как будто по одному за раз вырывали куски сердца.

Я стояла, как вкопанная, глядя на его спину, на то, как он приближается к стойке контроля, протягивает паспорт, проходит через рамку.

Голос в громкоговорителе повторил объявление о рейсе в Лондон, но слова тонули в моём собственном шуме в голове.

Он даже не обернулся.

В какой-то момент он растворился в потоке людей, и я осталась одна среди чужих лиц, чемоданов и гулкого эха шагов.

Грудь сжало так сильно, что я едва могла вдохнуть. Хотелось кричать, бежать за ним… но ноги не слушались.

Я просто стояла, пока мир вокруг продолжал двигаться, словно ничего не произошло.

Вот и всё.

Эпилог

После удачной сдачи ЕГЭ я, кажется, впервые за долгое время позволила себе просто выдохнуть.

Не то, чтобы напряжение ушло совсем – впереди была ещё новая жизнь, поступление, неизвестность. Но тот тягучий груз, что весь год висел на плечах, наконец ослаб.

Год был… странный. Тяжёлый. Иногда казалось, что я прожила не двенадцать месяцев, а несколько жизней, сменивших друг друга. В каждой были свои страхи, свои победы и свои потери.

Я шла по знакомой аллее в парке медленно, без спешки, словно боялась спугнуть редкое чувство покоя. Липы над головой тянулись вверх, их тени ложились пятнами на дорожку. Воздух был густым от запаха цветущих деревьев и свежей травы после утренней росы.

Щурясь, я остановилась, вдыхая этот аромат глубоко. И вдруг сердце дрогнуло.

Тот самый парк.

Те самые дорожки, по которым я бегала, не чувствуя под ногами земли. Те скамейки, на которых я смеялась так, что щеки болели, и плакала так, что казалось – воздуха не хватит. Место, где были признания. И прощания.

Моё дыхание стало чуть неровным. Я подошла к одной из скамеек, провела пальцами по шершавому дереву подлокотника. Солнце успело нагреть его поверхность, но я помнила, как прошлой зимой оно было ледяным, и холод прожигал пальцы.

– Девушка, можно с вами познакомиться? – прозвучал за спиной тихий, чуть насмешливый голос.

Я замерла. Этот голос мог бы вытащить меня из любой толпы.

Тёплые ладони легли на мои щеки – уверенные, такие знакомые.

– Неа. У меня парень очень ревнивый, – сказала я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Он тихо рассмеялся и наклонился ближе:

– Хорошо, что я именно он.

Я обернулась. Леон стоял совсем близко, и на секунду весь парк исчез. Всё вокруг стало фоном – зелёным, шумным, но неважным.

В тот день в аэропорту он так и не улетел.

Он остался. Несмотря на всё.

Весь этот год мы были вместе. Вместе готовились к экзаменам, ругались из-за ерунды, мирились, учились доверять и терпеть. Иногда у нас получалось идеально, иногда – не очень, но мы всегда возвращались друг к другу.

Он сел рядом на скамейку, положил руку на спинку за моей спиной, чуть наклонился:

– Ну что, готова к новой главе? – спросил он, и в глазах мелькнуло то самое хулиганское выражение, из-за которого я в него когда-то и влюбилась.

– Думаю, да, – улыбнулась я.

Мы ещё немного посидели, наблюдая, как по аллее бегают дети, как кто-то катает собаку в коляске, как в тени на траве спят люди с книжками на груди. Потом он встал и протянул мне руку:

– Пойдём?

– Куда?

– На мостик.

Тот самый мостик. Тот, где холодной зимой он подарил мне золотой кулон в виде звезды и сказал, что я – его ориентир.

Мы шли медленно. С каждым шагом я чувствовала, как прошлое и настоящее переплетаются. Перед глазами всплывали кадры: мы стоим здесь зимой, он держит мои руки, я смеюсь сквозь слёзы… и тот момент, когда он просто сказал: «Ты – моё направление».

На мосту было тихо. Лёгкий ветер колыхал воду внизу, солнце отражалось в реке, разбиваясь на тысячи бликов.

Леон остановился в самом центре, повернулся ко мне и взял за руки. Его ладони были чуть прохладными, но крепкими.

– Я не хочу ждать «правильного момента»… или откладывать всё на потом, – начал он, глядя прямо в глаза. – Не хочу ждать, пока мы получим дипломы, устроимся в жизни, пока всё станет «надёжно».

Я молчала, слушая, как в его голосе дрожит что-то, что он пытается спрятать за спокойствием.

– Всё, что мне нужно – это ты, – он чуть улыбнулся. – Сейчас. Всегда.

Он достал из внутреннего кармана маленькую бархатную коробочку. Его пальцы дрогнули, когда он открыл её. Внутри лежало кольцо – тонкое, изящное, с крошечной звёздочкой в центре. Та же звезда, что и на моём кулоне.

– Саша… ты выйдешь за меня?.

Мир замер. Ветер стих, голоса с берега стали едва слышны. Только мы двое – на этом мосту, где всё началось.

Я вдохнула глубже, пытаясь справиться с комом в горле.

– Ты вообще… – голос сорвался, и я усмехнулась сквозь слёзы, – можешь подождать, пока я хоть немного осознаю, что происходит?

– Могу ждать тебя всю жизнь, – тихо ответил он. – Но момент ждать не хочу.

Я рассмеялась и покачала головой:

– Тогда… да.

Он медленно надел кольцо мне на палец, и я почувствовала, как внутри всё наполняется теплом. Инстинктивно я коснулась кулона на шее, и звезда на нём блеснула в луче солнца.

Он обнял меня – просто, без слов. Мы стояли так, пока время за мостом продолжало свой обычный бег, а у нас оно будто замедлилось.

– Ну что, миссис «ориентир»? – шепнул он, когда я, наконец, отстранилась.

– Ну что, мистер «без плана»? – ответила я.

Мы рассмеялись. И пошли обратно, держась за руки.

Солнце опускалось ниже, и его золотой свет ложился на воду. На моём пальце блестело кольцо, на шее качалась звезда, и я знала: этот мост всегда будет не просто местом из прошлого, а началом нашей новой истории.